Текст книги "Пушкин и 113 женщин поэта. Все любовные связи великого повесы"

Автор книги: Алексей Вульф

Соавторы: Павел Щеголев,Евстафий Атачкин,Петр Губер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 32 страниц)

Киселева Софья Станиславовна

Софья Станиславовна Киселева (1801–1875), ур. Потоцкая – жена (с 1821) генерал-майора П. Д. Киселева, полячка. Ее мать, гречанка Софья Константиновна Глявонэ (Клавоне), из подавальщиц турецкого трактира стала женой И. Витта, затем любовницей графа Прованского, короля Людовика XVIII, генерала Салтыкова и светлейшего князя Г. А. Потемкина, а после его смерти – женой коронного гетмана Станислава Потоцкого. В последнем ее браке родились две дочери – Софья и Ольга.

Сестры унаследовали родовые имения Потоцких в Умани и Тульчине. Им принадлежали крымские поселения: Симеиз, Массандра и Мисхор, где они и проводили летние месяцы. Романтическая красота Софьи Станиславовны сочеталась с ее незаурядным умом, добротой, веселостью и открытым характером. П. А. Вяземский писал о ней: «Все нездешнее, неземное, райское, небесное, и лишь взгляд ее обнаруживает искру чувственности, способную разгореться в пожар поэзии и любви».

Пушкин встречался с Софьей в 1818–1820 годах в Петербурге, а затем уже снова во время южной ссылки. От нее он услышал рассказ о печальной судьбе представительницы их знатного рода: преданье о любви хана Керим-Гирея к похищенной им княжне Марии Потоцкой, что впоследствии легло в историческую основу сюжета поэмы «Бахчисарайский фонтан».

4 ноября 1823 года поэт писал из Одессы П. А. Вяземскому: «…Припиши к „Бахчисараю“ предисловие или послесловие, если не ради меня, то ради твоей похотливой Минервы, Софьи Киселевой…»; 20 декабря: «…Ты, кажется, собираешься сделать заочное описание Бахчисарая? Брось это. Мадригалы Софье Потоцкой это дело другое…»

Помимо этих прямых упоминаний имени Потоцкой поэт 25 августа писал брату: «…Дело в том, что я прочел ему [Ф. Туманскому] отрывки из „Бахчисарайского фонтана“ (новой моей поэмы), сказав, что я не желал бы ее напечатать, потому что многие места относятся к одной женщине, в которую я был очень долго и очень глупо влюблен». В письме А. А. Бестужеву в феврале 1824 года: «Радуюсь, что мой „фонтан“ шумит. Недостаток плана не моя вина. Я суеверно перекладывал в стихи рассказ молодой женщины. К нежным законам стиха я приноровил звуки ее милых и бесхитростных уст». Ему же 29 июня: «…Черт дернул меня написать еще, кстати, о „Бахчисарайском фонтане“ какие-то чувствительные строчки и припомнить тут же элегическую мою красавицу. Вообрази мое отчаяние, когда увидел их напечатанными. Журнал может попасть в ее руки. Что же она подумает, видя, с какой охотою беседую о ней с одним из петербургских моих приятелей. Обязана ли она знать, что она мною не названа, что письмо распечатано и напечатано Булгариным. Признаюсь, одною мыслию этой женщины дорожу я более, чем мнением всех журналов на свете и всей нашей публики».

Вероятно, что в этих письмах имелась в виду Софья Станиславовна, которая была в то время «объектом его безумной и отверженной любви».

Свадьба Софьи Станиславовны с П. Д. Киселевым, начальником штаба 2-й армии, состоялась 25 августа 1821 года в Одессе. В переписке с мужем в 1827 году она сообщала о прочитанных ею книгах и просила прислать ей новые, в том числе издания «Бахчисарайского фонтана» и «Евгения Онегина». «Если увидишь его [Пушкина], – писала она мужу, – передай ему, что я учусь русскому языку, чтобы читать его стихи». Однако через год-два супружеской жизни ее отношения с мужем испортились. В этом, скорее всего, была виновата ее родная сестра Ольга, в объятиях которой, Софья Киселева неоднократно заставала своего мужа.

С 1829 года Софья Станиславовна стала жить раздельно с мужем, а в 1834 году после его возвращения из Бухареста было заключено письменное соглашение: оба крупных имения в Уманском повете Киевской губернии остались за ней, но доходы делились поровну. Она пыталась восстановить разорванные с мужем отношения. Но тот страстно влюбился в Анну Оленину и ради возможности женитьбы на ней окончательно развелся с Софьей Станиславовной. Однако тяжелое материальное положение не позволило Киселеву связать себя узами брака с Олениной.

Софья Киселева очень тяжело переживала гибель Пушкина и доказательно утверждала, что быть Великим поэтом в России – несчастная доля.

Глава вторая
ССЫЛКА НА ЮГ

Пушкин стал популярным поэтом. Но у этой популярности оказалась и оборотная сторона. Некоторые его язвительные эпиграммы и стихи с критикой существующего порядка попали к Александру I, который возмущенно заявил: «Пушкина надобно сослать в Сибирь; он наводнил Россию возмутительными стихами, вся молодежь их читает». Лишь заступничество друзей поэта и матери царя Марии Федоровны позволило смягчить приговор.

6 мая 1820 года Пушкин по требованию служебного перемещения выехал из Петербурга на юг. До этого Александр Сергеевич бывал только в Москве, Захарове, Петербурге, Царском Селе, да пару раз в селе Михайловском.

Маршрут поездки на юг: Петербург – Луга – Великие Луки – Витебск – Орша – Могилев – Чернигов – Киев – Золотоноша – Кременчуг – Екатеринослав, к генералу И. Н. Инзову (с июня 1820 года наместник Бессарабии, а с июля 1822 – новороссийский губернатор). Приехав в Екатеринослав, Пушкин искупался в холодных водах Днепра и сильно простудился. Случай помог ему и подлечиться, и побывать на Кавказе и в Крыму: в Екатеринослав приехал генерал Н. Н. Раевский с сыном Николаем, дочерьми Марией и Софьей, совершавшими поездку в Крым через Кавказ. Он попросил Инзова отпустить Пушкина с ним на Кавказские Минеральные Воды «для поправки здоровья» и получил разрешение.

Поехали в двух каретах и коляске по маршруту: Екатеринослав – Мариуполь – Таганрог – Новочеркасск – Ставрополь – Пятигорск (здесь к ним присоединился на некоторое время второй сын генерала Александр) – Тамань – Керчь – Феодосия – на корабле в Гурзуф; здесь их встретили остальные члены семьи генерала: жена Софья Алексеевна с дочерьми Екатериной и Еленой – Ялта – Бахчисарай – Симферополь – Одесса – Кишинев. В Кишиневе Пушкин в сентябре 1820 года предстал перед генералом Инзовым, который к этому времени переехал сюда из Екатеринослава вместе со своей штаб-квартирой.

На новом месте службы Пушкин обрел много новых знакомств. Из Кишинева он совершал поездки в Каменку – усадьбу Давыдовых, Киев и в другие места. Летом 1823 года Инзов был освобожден от должности наместника Бессарабии, а на его место назначили новороссийского генерал-губернатора М. С. Воронцова с резиденцией в Одессе, куда надлежало переехать Пушкину.

Зимой 1824 года отношения поэта с Воронцовым испортились: «Я поссорился с Воронцовым и завел с ним полемическую переписку, которая кончилась с моей стороны просьбою в отставку». 11 июля 1824 года было получено предписание, утвержденное Александром I: «Пушкина исключить из списка Министерства иностранных дел… и выслать в Псковскую губернию в село Михайловское».

Орлова Екатерина Николаевна

Екатерина Николаевна Орлова (1797–1885) – старшая дочь Николая Николаевича и Софьи Алексеевны Раевских, жена (с 1821) командира дивизии генерал-майора М. Ф. Орлова. Отец Екатерины, Николай Николаевич Раевский – внучатый племянник Г. А. Потемкина, генерал, герой Отечественной войны 1812 года, мать, Софья Алексеевна – внучка М. В. Ломоносова.

Екатерину Пушкин тоже знал еще со времени окончания лицея. Она была умна, обладала сильным характером и твердой волей; хорошо знала литературу, в частности Байрона. Пушкину нравилось беседовать с ней на различные темы, поэтому они проводили вдвоем довольно много времени. Однако впоследствии по каким-то необъяснимым причинам Екатерина Орлова категорически отвергала свою близость с Пушкиным и даже то, что помогала ему в изучении английского языка. По ее словам, в гурзуфском доме в Крыму Пушкин и Николай Раевский, читая Байрона, лишь изредка не понимая значения слов, «посылали наверх к Катерине Николаевне за справкой».

«Все его [Раевского] дочери – прелесть, старшая – женщина необыкновенная», – писал Пушкин брату Льву в 1820 году. Он многократно ее рисовал, посвящал ей стихи, но указать посвященные лично ей, теперь не представляется возможным. В мае 1821 года Екатерина Николаевна вышла замуж и поселилась в Кишиневе. Сообщая Вяземскому о предстоящей свадьбе, А. И. Тургенев сокрушался, что женится «та самая, по которой вздыхал поэт». После замужества Пушкин продолжал бывать у нее, несмотря на неприязнь, которую по понятным причинам испытывал к нему ее муж Орлов. В письме Тургеневу (7 мая 1821) поэт писал: «…Здесь такая каша, что хуже овсяного киселя. Орлов женился; вы спросите, каким образом? Не понимаю. Разве он ошибся плешью…»

Екатерина Николаевна в ноябре 1821 года сообщала своему брату Александру: «Пушкин больше корчит из себя жестокого; он очень часто приходит к нам курить свою трубку и рассуждает или болтает очень приятно… Я побуждала Пушкина написать тебе, он обещал мне послать тебе письмо с курьером… У нас беспрестанно идут шумные споры – философские, политические, литературные и др.; мне слышно их из дальней комнаты».

В дружеской среде Пушкин называл ее «Марфой-Посадницей» или «Мариной» (имеется в виду Марина Мнишек – героиня «Бориса Годунова»). «Моя Марина – славная баба, настоящая Катерина Орлова! Не говори, однако ж, этого никому!», – писал Пушкин П. А. Вяземскому. 7 ноября 1825 года он вновь напомнил об этом Вяземскому: «…На Марину … ибо она полька и собою преизрядна (вроде Катерины Орловой, сказывал это я тебе?)»

Орлов был арестован по делу о восстании декабристов, но освобожден с увольнением из армии и поставлен под полицейский надзор. 26 декабря 1826 года Екатерина Орлова вместе с Пушкиным присутствовала у З. А. Волконской в Москве на прощании с уезжающей в Сибирь ее сестрой Марией Волконской. Поэт и Орлова встречались в Москве и позже в 1833–1836 годах. Пушкинисты считают, что именно ее в 1829 году поэт занес в свой Донжуанский список (под именем «Екатерина III»).

Творчество и жизнь Пушкина всегда были ей интересны. Так, в письмах к братьям она писала: «Я получила письмо от Вяземского, который сообщает мне о возвращении Пушкина в Москву… Он закончил трагедию „Борис Годунов“, о которой говорят, что это прекрасное поэтическое произведение. Государь принял Пушкина со всей возможной добротой и милостью и сказал ему, что сам будет цензором его произведений» (окт. 1826); «Пушкин… который только что приехал из Петербурга в Москву, вероятно, расскажет тебе все то, что ты захочешь узнать. Он, конечно, привезет тебе литературные новинки, поэтому я ничего не посылаю тебе в этом роде» (апр. 1829); «Пушкин провел здесь две недели, я его не видела, он был у нас только один раз утром и больше не появлялся, он казался недовольным и словно избегал нас» (окт. 1832) и т. д.

Среди рисунков Пушкина довольно часто встречаются ее портреты, что позволило некоторым пушкинистам считать Екатерину Орлову «утаенной любовью» поэта, но другие исследователи этого не подтверждают. Вероятно, Пушкин посвятил ей несколько стихотворений, например: «Редеет облаков летучая гряда…» (1820), «Красавица перед зеркалом» (1821). Ее черты поэт также изобразил на черновых рукописях «Кавказского пленника» и «Евгения Онегина».

Раевская Елена Николаевна

Елена Николаевна Раевская (1804–1852) – дочь Н. Н. Раевского, фрейлина.

Елена была высокого роста, стройная и красивая. Несмотря на тяжелый недуг (у нее был туберкулез) она сумела на долгие годы сохранить все очарование своей красоты. Как и все Раевские, Елена отличалась образованностью и высокой культурой. Она хорошо знала английский язык и переводила произведения Ч. Байрона и В. Скотта на французский язык.

Пушкин восхищался этими переводами и уверял, что они необыкновенно близки к оригиналам. Он встречался с ней в Петербурге (1817–1820), затем в Крыму (1820), позже в Одессе и Кишиневе (1821–1824). Скорее всего, именно ей поэт посвятил стихотворения: «Увы, она блистает…» (1820) и «Зачем безвременную скуку…» (1820).

В. И. Туманский, которому одному из первых Пушкин прочитал «Бахчисарайский фонтан», писал из Одессы своей кузине в декабре 1823 года: «У нас гостят теперь Раевские, и нас к себе приглашают… Елена сильно нездорова; она страдает грудью и, хотя несколько поправилась теперь, но все еще похожа на умирающую. Она никогда не танцует, но любит присутствовать на балах, которые некогда украшала».

Замуж Елена Николаевна не выходила, длительное время жила в Италии, там и умерла.

Волконская Мария Николаевна

Мария Николаевна Волконская (1805–1863), ур. Раевская – дочь генерала Н. Н. Раевского, жена (с 1825) декабриста князя С. Г. Волконского.

Во время знакомства с поэтом в 1820 году Марии было всего 14 лет. В течение трех месяцев она была рядом с поэтом в совместной поездке из Екатеринослава через Кавказ в Крым. Прямо на глазах Пушкина «из ребенка с неразвитыми формами она стала превращаться в стройную красавицу, смуглый цвет лица которой находил оправдание в черных кудрях густых волос, пронизывающих, полных огня глазах». Он встречался с ней и позже, в Одессе в ноябре 1823 года, когда она вместе с сестрой Софьей приезжала к сестре Елене, жившей тогда у Воронцовых, близких своих родственников.

Мария, одаренная от природы, отлично образованная и красивая, с юных лет была в обществе в центре внимания. Она свободно владела тремя иностранными языками, хорошо знала отечественную и зарубежную литературу, считалась прекрасной музыкантшей. Ее свадьба с князем Волконским, который был старше ее на 17 лет, состоялась зимой 1825 года. По словам декабриста А. Е. Розена, она вышла замуж «не по личной страсти и не по своей воле, а только из любви и послушания отцу». За участие в декабристском движении ее муж был осужден к 20 годам каторги и сослан в Сибирь.

В последний раз поэт видел Марию 26 декабря 1826 года у Зинаиды Волконской на прощальном вечере по случаю проводов ее в Сибирь. На другой день она выехала туда из Петербурга и 11 февраля 1827 года прибыла к мужу на Благодатный рудник, где в то время декабристы добывали свинец в шахтах.

А. Е. Розен писал: «Молодая, стройная, более высокого, чем среднего, роста, брюнетка с горящими глазами, с гордою, но плавною походкой, получила у нас прозвище девы Ганга; она никогда не высказывала грусти, была любезна с товарищами мужа, но горда и взыскательна с комендантом и начальником острога».

В январе 1828 года умер ее сын Коля, оставленный на попечение родственников Волконских в Петербурге. Отец Марии – генерал Н. Н. Раевский попросил Пушкина написать эпитафию для памятника на могиле ребенка. В сентябре 1829 года Николай Николаевич умер, а в августе 1830 умерла в Сибири новорожденная дочь Софья. В 1832 году у нее рождается сын Михаил, а в 1835 – дочь Елена. В этом же году мужа перевели на поселение в Урик. Есть сведения, что ее дети были рождены не от мужа. По некоторым данным, отцом ее сына являлся А. В. Поджио, а дочери – И. И. Пущин. Затем семья переехала в Иркутск, где сын учился в гимназии. Отношения с мужем не были гладкими, но, уважая друг друга, они вырастили детей достойными людьми. В Сибири Мария Николаевна помогала больным и нищим, выполняла даже роль фельдшера.

Из ссылки она возвратилась лишь в 1855 году, будучи совсем больной. Ездила на лечение за границу, но это не помогло.

М. Н. Волконская похоронена рядом с могилой отца в селении Вороньки Черниговской губернии.

Образ Марии Николаевны и любовь к ней поэта отражены во многих его произведениях, например, в «Тавриде» (1822), «Буре» (1825) и «Не пой, красавица, при мне…» (1828, 12 июня).

В 1929 году сразу же после сватовства Пушкина к Наталье Гончаровой поэт, как бы решив подвести черту под своим прошлым, в одной из своих тетрадей изобразил два наиболее дорогих для него женских профиля. Вот что писала Т. Г. Цявловская: «Один – большие глаза с поволокой, вздернутый носик. Это не Гончарова, а Мария Николаевна Волконская… И рядом портретик другой женщины – незабываемой, столь же глубоко любимой… Воронцова».

Давыдова Аглая Антоновна

Аглая Антоновна Давыдова (1787–1842), ур. Герцогиня де Граммон – жена (с 1804) А. Д. Давыдова, затем Ораса Себа де ля Порта, впоследствии министра иностранных дел Франции.

«Весьма хорошенькая, ветреная и кокетливая, как истая француженка, искала в развлечениях средство не умереть со скуки в варварской России. Она в Каменке была магнитом, притягивающим к себе железных деятелей александровского времени, от главнокомандующих до корнетов – все жило и ликовало в селе Каменке, но, главное – умирало у ног прекрасной Аглаи», – писал ее современник.

Музыкальные вечера в гостиной Давыдовых продолжались до самого утра.

Пушкин гостил в имении Давыдовых Каменке в 1820–1822 годах. Он называл ее мужа: «Рогоносец величавый» и писал, что он: «Был второй Фальстаф: сластолюбив, трус, хвастлив, не глуп, забавен, без всяких правил, слезлив и толст. Одно обстоятельство придавало ему прелесть оригинальную – он был женат».

Пушкин посвятил ей ряд стихотворений: «Кокетке», «Оставя честь судьбе на произвол», «A son amant Egler», эпиграмму «Иной имел мою Аглаю» (все – 1821). Посылая брату эту эпиграмму, поэт предупредил его: «Если хочешь, вот тебе еще эпиграмма, которую, ради Христа, не распускай, в ней каждый стих – правда».

Балш Мария

Мария (Маргиолица) Балш (рожд. ок. 1792) – дочь Смаранды Богдан, жена Тодораки (Тодора) Балша. Маргиолица была одной из самых блестящих представительниц ясского общества того времени.

«Она была лет под тридцать, довольно пригожа, чрезвычайно остра [на язык] и словоохотлива, владела хорошо французским», – писал о ней кишиневский друг поэта И. П. Липранди. Современники отмечали ее «необычайную словоохотливость», она могла вести беседы на любые темы, даже самые интимные. Липранди вспоминал: «Пушкин был также не прочь поболтать, и должно сказать, что некоторое время это и можно было только с нею одной. Он мог иногда доходить до речей очень свободных, что ей очень нравилось, и она в этом случае не оставалась в долгу. Действительно ли, Пушкин имел на нее какие виды или нет, сказать трудно; в таких случаях он был переменчив и часто без всяких целей любил болтовню…» Эта связь не осталась незамеченной для окружающих. Так, князь Долгоруков, будучи свидетелем кишиневских событий тех лет, писал: «Пушкин, любя страстно женский пол, а в особенности, как полагают, г-жу Балш…»

Постепенно Пушкин охладел к Маргиолице, увлекшись Екатериной Альбрехт, которая была внешне красивее Балш, намного образованнее, а главное, владела европейскими манерами и «умением поддерживать салонный разговор». «У Балш породилась ревность, – писал Липранди, – она начала делать Пушкину намеки… озлобилась до безграничности».

Уставший от проявлений ревности Балш и увлеченный уже другой женщиной поэт встретился с мужем Маргиолицы и потребовал от него обуздать собственную супругу. Разговор закончился потасовкой. Разъяренный Пушкин был готов нанести мужу своей бывшей дамы серьезные увечья, но тут, к счастью, вмешался его друг Н. С. Алексеев и прекратил драку. Дело дошло было закончиться дуэлью, но генерал Инзов предусмотрительно посадил Пушкина под арест на две недели, пока все не затихло.

Поэт этот момент своей жизни отразил в стихотворении «Мой друг, уже три дня…» (1822).

Через несколько лет муж Маргиолицы стал гетманом, главнокомандующим войсками Молдавии.

Альбрехт Екатерина Григорьевна

Екатерина Григорьевна Альбрехт (рожд. ок. 1790) из старинного молдавского рода бояр Башота – жена К. Канта, затем А. Н. Бологовского и А. И. Альбрехта, командира лейб-гвардии Уланского полка, генерала.

В салонах Кишинева она затмевала своей красотой Марию Балш, хотя была на два года ее старше. В 16 лет Марию выдали замуж за знатного боярина Константина Канта, близко связанного с молдавским разбойником Бужором, бывшего ее любовником. Русские казаки их поймали и казнили. Екатерина Григорьевна, став богатой вдовой, вышла замуж за кишиневского интенданта Бологовского. Имея ревнивый деспотичный характер, она не позволяла новому мужу смотреть на других женщин, а при этом сама вела свободный образ жизни. Когда мужа назначили интендантом в Варшаву, она отказалась уезжать с ним. В то время в нее был сильно влюблен генерал Альбрехт, с которым она снова связала себя узами брака. Но и этот брак был разрушен необузданной ревностью Екатерины.

Она уехала к родным в Яссу, а в 1821 году вернулась в Кишинев, где познакомилась с Пушкиным и сразу же увлекла влюбчивого поэта. Поэт говорил о ней, что она «женщина историческая и пылкой страсти». Но он также не смог долго выдержать ее ревнивую опеку и нашел себе новое увлечение.