Текст книги "Вперед, во все стороны - Ура!!! (СИ)"
Автор книги: Алексей Кулецкий
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)
Кто нажал на " Enter "?
Хоть ведомым ты будь, хоть ведущим,
Круче всех, или всеми гоним,
Если видишь сапера бегущим –
Устремляйся немедля за ним!
(Игорь Алексеев)
Утро во втором батальоне, несмотря на солнечную и безветренную погоду, что в условиях Крайнего Севера случается достаточно редко, выдалось наредкость хмурым и неприветливым. Комбат, в первый же день по выходу из отпуска, получил накачку прямо с утра от командира за неоформленные зампотехом документы по готовности техники к переводу на осенне-зимний период эксплуатации. А тут еще и ВрИО «большого замполита» – только ставший майором замполит – один, «подсуетил». Исходя сугубо из соображений круговой поруки, он шепнул ему на ушко, чтобы не выносить сора из избы, что не так давно, ночью, будучи дежурным по части, забрал пистолет у дежурного по батальону, который мирно спал пьяненький у себя в каптерке и даже не проснулся. При этом пистолет был снят с предохранителя, а в патроннике был досланный патрон. Комбат сказал только – «Ну ни хуя себе!» и, отослав подальше привычных попутчиков из первого и третьего батальонов, не спеша пошел к себе.
По пути из штаба батяня-комбат рисовал в своем воображении все мыслимые и немыслимые позы, в которые он поставит своего "суку – зампотеха", на хрупкие плечи которого он на месяц возложил свои обязанности, а тот – "завалил все". Вместе с зампотехом, объектом самых жестких половых извращений должен был стать тот самый спящий дежурный, он же – старшина, старый, прожженный старший мичман, видевший на своем веку все, ну или – почти все. Попутно с возможными позами – комбат так же мысленно проговаривал все возможные ласковые слова, которые он при этом будет нежно шептать им обоим во время вышеуказанных действий. У входа в казарму его встречал дежурный по батальону с видом человека, оказавшегося посреди оживленной улицы в одних грязных трусах, перепуганный дневальный на своей "тумбочке" и, с виноватым видом – зампотех.
"Через десять минут – все ко мне!" – коротко бросил комбат, должностные лица батальона в предчувствии надвигающейся грозы приняли положение "низкого старта", а их лица приняли выражение волкодавов в ожидании команды "Фас!" "Зампотех, зайди..." – позвал комбат из-за полузакрытой двери. Зампотех, услышав такой знакомый зов, немедленно скрылся в комбатовском кабинете.
"Ну что бля, военачальник, рассказывай, что вы тут навоевали за месяц, без меня?" – ласково глядя из-под сведенных бровей, спросил комбат – "Какого хера я тут выгребаю за какие-то бумажки, а? Стоит только мне в отпуск уйти все – пиздец?" Зампотех, набрав в свою широченную грудь литров шесть воздуха, приступил к изложению своей трогательной истории...
*****
Как всегда внезапно из Управления связи прилетела команда предоставить документы, касающиеся состояния закрепленной за батальном техники. Зампотех, он же – временный комбат, привстал со своего места, выслушал распоряжение зампотеха части, вздохнул и сказал – «Есть». Предстояло оформить некоторое количество листов машинописного текста, а специально подготовленный матрос, всегда в таких случаях исполнявший обязанности писаря, был отправлен в заслуженный отпуск и занимался в это время совершенно другими, более приятными, по всей видимости, делами.
Документ должен был, как обычно заведено в таких случаях в Вооруженных Силах – быть готов "вчера утром", но команда поступила только "сегодня вечером" и поэтому других вариантов, кроме как сесть и "рожать" вышеупомянутый документ, у зампотеха не оставалось. Для начала требовалось соблюсти некоторый ритуал, поразмыслить и привести мысли в порядок. Зампотех встал на крыльце, набил табаком свою шикарную, эксклюзивную трубку в виде головы чертика, закрывающуюся сверху крышкой с рожками, с длинным, гнутым чубуком. Трубка являлась предметом зависти всех курильщиков части, и строго оберегалась от любых посторонних посягательств. Зампотех пыхнул ароматным дымом в окружающее пространство и погрузился в свои невеселые размышления.
Немного не дотянувший до двух метров, обладавший гладиаторским телосложением, выдающихся размеров кулаками, "коричневым поясом" по "Киокусинкай-каратэ", в военно-морском синем кителе с "воротником – стойкой" и нашивками плавсостава, в широких штанах и маленькой фуражке по последней "подводной" моде – зампотех был похож на скульптуру бывалого морского волка, неоднократно бравший на абордаж торговые суда в пиратских набегах. Картину, которой можно было залюбоваться, завершала вышеупомянутая трубка, которая просто лежала у него на груди.
Постепенно до него начал доходить весть трагизм ситуации. Зампотех не напрасно был зампотехом, он был очень решительным, добросовестным и исполнительным, всякие грубые и замасленные железяки, касающиеся автомобильной и связной техники, он очень любил, лелеял и всячески стремился к тому, чтобы эта техника всегда была красива и исправна. Тем более, что звание лучшего батальона так же много к чему обязывало. Однако с нежными и маленькими железяками компьютерной и копировально – множительной техники зампотех общался сугубо "на Вы и шепотом..." – проще говоря – был в ней, что называется "дуб дубом"...
*****
Перекурив «это дело», доведя распоряжения до остальных офицеров и мичманов, зампотех вздохнул и стал «рожать» требуемый документ, тем более, что «Управа» требовала и как-то «продинамить» данный вопрос до возвращения из отпуска спеца по набору текста, возможности не представлялось. Арендовать на какое-то время похожего специалиста в другом батальоне – так же не получилось – такие люди без дела никогда не оставались и всегда были чем-то озадачены. «Заслал бойца» в первый батальон за образцом документа и решил позвонить домой, обрадовать семейство. Жена, сидевшая дома с только что родившейся дочкой, услышав, что сегодня «кормилец и поилец» домой придет поздно, или вообще не придет и останется ночевать в части, довольной явно не осталась и высказала по этому поводу свое веское «фи».
Включив компьютер, он выдохнул – "Ух, бляяя..." и тоскливо посмотрел на лежащую перед ним клавиатуру в поисках нужных букв. Буквы – сволочи, которые нужно – как назло все время где-то прятались, а ненужные – все время лезли в глаза и их иногда приходилось вызывать или прогонять с помощью хорошей порции ненормативной лексики. Дневальные, бдительно несшие службу, периодически слыша из комбатовского кабинета заклинание вроде – "Ну и где делось это ёбанное "Вэ?", понимающе кивали головами и обменивались многозначительными взглядами.
Придерживая ездящую по столу клавиатуру левой рукой и вытянув указательный палец на правой руке, зампотех прикусив губу, настойчиво принялся набирать убористый текст документа.
Время, тем не менее, шло своим чередом, документ, под влиянием консультаций "знающих людей" из других батальонов приобретал надлежащий "товарный вид" и зампотех уже начал тихо радоваться тому, что наконец-то отчитается по ненавистным бумажкам в аккурат к приезду штатного комбата, которому успешно скинет обратно порядком поднадоевший служебный "геморрой".
Устав от необходимости вертеть головой между текстом образца и клавиатурой, зампотех вызвал дежурного и велел ему диктовать или помочь. Дежурный мичман, по сроку службы, уже начавший впадать в маразм и разбиравшийся в компьютерах еще меньше зампотеха, с радостью выбрал диктант. Вскипятили чайник, взбодрились кофе "три в одном" и продолжили. Оставалось совсем немного и все, можно будет потянуться всем, уже затекшим телом, до хруста и сказать – "Все, пиздец, хорош!" и немножко еще успеть покемарить перед предстоящим служебным днем.
*****
Документ был почти готов. Время, если верить корабельным часам, висевшим на стене, у входа в батальон, было около половины пятого. Осталось только навести «некоторый блеск» и можно со спокойной совестью отчитаться о проделанной работе.
Ах он, этот великий и ужасный закон подлости! Сколько серьезных и не очень, а порой и просто доморощенных философов рассуждали и ломали копья на эту тему! Писец приходит всегда оттуда, откуда его ждали меньше всего. Новомодный и не так давно установленный на компьютер, "Миллениум" решил "глюкануть" именно тогда, когда на документ наводился окончательный блеск.
От протяжного зампотеховского рыка – "Сука-а-а-а-а!!! Бля-я-я-я!!! Я того морду имел, кто эти компы придумал!!!" – проснулся личный весь состав батальона, до того мирно досматривавший предрассветные сны, в условиях полярного дня, при вовсю светившем Солнце. Остолбеневший дежурный, так и не успевший вовремя смыться из кабинета, словно одеревенел и испуганно смотрел на происходящее.
Судьба батальонной оргтехники была решена в два движения. Кулачище зампотеха вначале обрушился на системный блок, прогнув его верхнюю часть сантиметров на восемь и едва не проломив столешницу. О том, чтобы чему-то заискрить, напоследок пискнуть или задымиться внутри – не могло быть и речи – дух из компьютера вылетел вон сразу и бесповоротно, и с испугу улетел на максимально безопасное расстояние, чтобы повторно не попасть под раздачу, вместе с разлетевшимися внутренностями, печально громыхавшими внутри коробки.
Вторым движением прекратилось скорбное и печальное существование видавшей виды клавиатуры, в которую пальцами тыкали все кому не лень, еще и говоря при этом, какое все-таки говно эти китайские изделия. Щепки и осколки пластмассы разлетелись по всему кабинету, а отдельные клавиши перепуганные дневальные собирали по центральному проходу.
На вопрос дежурного – "И что же теперь делать?" – зампотех ответил веское – "А... похуй! Теперь уже все равно подыхать!" и скомандовал дневальному привести все в порядок. Бренные останки былой роскоши были аккуратно упакованы в мусорный пакет и торжественно отнесены на мусоросборник, где преданы мусорному баку, а жесткий диск с остатками информации перед этим – извлечен из погнувшихся и развалившихся внутренностей. Теперь оставалось ждать неминуемого...
*****
Комбат внимательно выслушал эту душещипательную историю, в исполнении стоявшего с квадратными глазами зампотеха, так и не сомкнувшего глаз, осторожно подпуская ее к своей психике все ближе и ближе. Потер ладонями лицо, чтобы собрать вместе пытавшиеся разбежаться мысли. «Херово жить без мозгов, Сережа! Ты понимаешь, что без компа нам не обойтись?» – первое, что смогло из него вырваться, подводя итог рассказу. «Ладно, с этим позже, теперь пусть этот старый дятел зайдет...» – сказал комбат, давая понять, что к разговору о компьютере они еще вернутся, а пока – настала очередь старшины, стоявшего дежурным. Старшина, стоя на ватных ногах, уже ожидал своего выхода «на эстакаду», примерно догадываясь, что «верховный вождь» уже в курсе его мелких шалостей.
Дежурный исчез за дверью комбатовского кабинета. Что там происходило втечение некоторого времени – история тактично умалчивает, но по звукам, доносившимся оттуда, нетрудно было догадаться, что комбат был недалек от реального воплощения в жизнь всех своих эротических фантазий. Старшина выскочил оттуда потный, с бешеным взглядом и принялся с небывалым рвением устранять все мыслимые и немыслимые недостатки в службе.
Следом пришла пора всех остальных офицеров и мичманов. Охвачены комбатовским влиянием оказались все. Раздача "слонов и пряников" продолжалась до обеда...
*****
Когда замполиту – один понадобился для проведения индивидуальной работы один из моряков из второго батальона, он снял трубку телефона и позвонил в подразделение. Дневальный, находящийся под влиянием утренних впечатлений в невменяемом состоянии, ответил, что все находятся на различных работах. Замполит выяснил, где находится искомый матрос и вызвал его к себе. Однако старший от батальона, так же еще не отошедший окончательно от утренних впечатлений, убыть матросу не разрешил, сославшись на запрет со стороны вышестоящего начальника. Замполит понял, что таким способом дозваться из второго батальона никого не удастся, комбат за короткое время довел до неадекватного состояния всех и решил пойти другим путем, как в свое время сделал неподражаемый Владимир Ильич. Он улыбнулся оригинальности своей мысли, снова снял трубку и набрал номер подразделения...
"Дневальный, трубочку старшине пожалуйста!" – сказал он тоном, не терпящим возражений. Дневальный коротко сказал – "Есть" и убежал звать старшину. "Дежурный, старший мичман ..." – прозвучало в трубке. "Алексей Владимирович, я собираю документы для суда чести мичманов, по всем вашим недавним проделкам!" – отчеканил замполит. "Николаич, ну нахрена!" – внезапно охрипшим и поникшим голосом сказал старшина. "Ну а что вы хотели, любезный" – спросил замполит, кожей чувствуя, что матрос будет ему доставлен "на блюдечке" и в кратчайший срок – "Вы что думаете, такие выходки будут оставаться безнаказанными? Я хоть и ВрИО, но таких номеров терпеть не стану!"
"Николаич, а что, нельзя обойтись как – нибудь без этого? Ну стремно как – то! Может можно это как-то решить, чтоб без...?" – стонал в трубку старшина. "Алексей Владимирович, захватите пожалуйста с собой товарища Капустина, насколько я знаю, он сейчас в парке и зайдите ко мне, я вас жду..." – сказал замполит и положил трубку.
"Теперь ты попрыгай, старый дурень..." – подумал ВрИО "Большого" – "интересно, сколько времени тебе для этого понадобится..." Время ожидания пошло... Зам полил цветы, стоявшие на подоконнике и почти завядшие от нехватки воды, потому что штатный зам их таким вниманием баловал нечасто. Прошло минут десять. В коридоре штаба послышались быстрые шаги. Шагали по – видимому двое. "О! Идут..." – промелькнула мысль.
"Разрешите, товарищ майор!" – все еще охрипшим голосом сказал старшина, который так же – еще не ложился после содержательной ночи. "Да, заходите, Алексей Владимирович, а ты, родимый подожди немножко..." – попросил он моряка.
"Николаич... ну зачем сразу – и суд чести? Ну выговор влепи что ли..." – снова заканючил старшина. "Спасибо Владимирович, что доставил мне моряка, а то из вашего батальона хер кого дозовешься..." – сказал замполит. "А что с судом?" – спросил старшина, все еще туго соображая, при чем тут суд чести и матрос из батальона. " Каким судом?" – спросил зам, – "Каким? Ну... судом чести..." – выдавил из себя старшина. "Если еще раз попалю с такими косяками, суда чести тебе точно будет не избежать! Понял, старый? Мне Капустин нужен был!"– подвел итог зам.
"Николаич, ну... епт..." – начал было старшина, у которого видимо уже начало вовсю "отлегать" от всех мест сразу. "Тебе что-то не нравится?" – ласково спросил замполит. "Не – не... нормально..." – ответил мичман, – "Ну давай тогда, занимайся, комбатик – то вижу, навтыкал вам там ебуков по самое не хочу... весь батальон в неадеквате..." – напутствовал его на обратную дорогу зам.
Старшина, выдохнув что – то вроде – "Ну бля... повезло!" исчез за дверью, предварительно втолкнув в кабинет прибывшего с ним матроса. Беседа же с моряком носила характер, совершенно не связанный с утренними событиями. Он нуждался в направлении "на путь истинный" совсем по другим причинам.
*****
Зампотех через неделю приобрел новый компьютер, к которому в дальнейшем приближался редко, плавно и с опаской...
Носки.
...вот говорят, что мир-бардак...
Нет птиц высокого полета...
Вот бомж и несколько собак –
Ну чем не псовая охота!
(Игорь Алексеев)
Военному человеку по закону положены некоторые виды довольствия – остальных двуногих жалуют, или им просто «дают», а военный человек – довольствуется: денежно, продовольственно, а так же он может получить и какие-нибудь вещи для личного пользования, из военного обихода, разумеется. Ну конечно, не от ведущих модельных домов, но вполне прилично и по магазинам бегать не нужно. Поэтому – получаем и в меру сил, довольствуемся.
В условиях Вооруженных Сил получение любого вида довольствия связано с разными попутными удовольствиями, что делает в общем-то рутинное и скучное мероприятие захватывающим и запоминающимся. Вот смотрите: если ты ничем не озадачен со стороны вышележащего командования, то должен пройти в вещевую службу и выписать накладную, потом – отловить зампотыла, чтобы он поставил свой шикарный вензель и разрешил выдачу. По пути от зампотыла к вещевой службе тебя может отловить кто-либо из начальников, не исключено, что самый непосредственный и поставить срочную задачу, которая должна быть выполнена вчера вечером, поэтому – бросаем все, вещевка потом, а сейчас – за дело! Ну хорошо, несмотря ни на что, удалось отмазаться от всех внезапных задач, по дороге ты никому не попался на глаза и благополучно дошел до вещевой службы. Но – абсолютно не факт, что ты вот прямо сейчас разживешься нужными шмотками.
Мы не можем! У нас отчет! Нам поставил задачу зампотылу! Вот так! Если бы всем необходимо было кланяться и бить челом – то лоб к моменту получения нужного тебе, наверное на ощупь стал бы напоминать копыто... И делай, что хочешь. Получишь потом, что у тебя горит что ли? Ходить не в чем? А еще нужно отловить нужного человека на складе и чтобы он выдал... а его нет, но должен быть там... Можно конечно и поскандалить, только скандалом делу не поможешь, разве что так... душу облегчить... В результате без нужного тебе, убываешь восвояси и приступаешь к обязанностям повседневной службы.
Однажды мне понадобились носки. Да, самые обычные носки, черные, хлопчатобумажные ну а что тут такого, если положено по нормам, так почему же не получить? Получив свои задачи и отпросившись у комбата, выписал бумажку, отловил зампотыла, чтобы подписал, уже было подумал, что это мой день и я поймал удачу за хвост. Ан не тут – то было! Жизнь задом поворачивается как всегда внезапно. Бегу обратно с заветной подписью.
"Нам некогда на склад идти, потом придешь" – вот и весь разговор. Старейший сотрудник вещевой службы была непоколебима, как железобетонный блок. "И что, никак?" – "Никак, некогда!" И тут внутренний голос меня надоумил вспомнить административный ресурс. "Хочу напомнить", сказал я, "что я являюсь председателем внутрипроверочной комиссии по вещевой службе! Возьму, соберу комиссию и пересчитаю по всей строгости!" Ответ не отличался особой оригинальностью – "Да нам насрать на твою комиссию и что вы там считать станете, мол что покажем, то и подпишете!"
Смахнув скупую слезу, пришлось убывать в родной батальон и заниматься повседневной тягомотиной, прикидывая, когда еще можно прийти и потормошить наших королев носков и портянок.
С возрастом стал за собой замечать, что могу выкинуть что – нибудь эдакое, нестандартное, сам того не предполагая и не обдумывая, спонтанно. А думать – думать потом!
Случай представился примерно через неделю. По графику заступаю дежурным по части. Провел развод суточного наряда и забежал попутно к себе в батальон, чтобы забрать ворох каких – то бумаг, которые мне нужно было обработать, а когда еще их обрабатывать, когда вся ночь впереди? Только в наряде.
С этим ворохом иду в направлении дежурки, вдруг... не зря говорят, что на ловца и зверь бежит... Вдруг навстречу мне попадается Татьяна Николаевна, по прозвищу "Бабуся", которой было насрать на мою комиссию, потому что она уже ничего не боялась, в сопровождении начальницы того самого вещевого склада, мичмана женского пола, недавно взятой по большому блату нашим командиром.
Мой вопрос родился сам собой, без обычно предшествовавших такому мероприятию творческих мук. "Татьяна Николаевна, вот скажите мне, почему вы на вещевом складе крутите какие – то свои махинации, а от прокуратуры отписываюсь я и, вы мне еще мозг компостируете за это?" И при этом потряс перед ними своим ворохом макулатуры, повторюсь, абсолютно не имевшим ни к прокуратуре, ни к махинациям никакого отношения. Ответом на этот прочувствованный вопрос стали выпученные глаза начальницы склада, которыми она чуть не сняла свои собственные очки, вытянувшаяся физиономия моего помощника и сползающая по стенке Бабуся...
Тут до меня начинает понемногу доходить, что такая реакция – это безусловно повод для размышления у хранителей, или может – хоронителей закона. Но! Если бабка окочурится здесь и сейчас от испуга, во – первых, я останусь без носок, а во – вторых, как потом я буду доказывать, что я – не убийца мирных бабусек!?
Ладно говорю, Татьяна Николаевна, ни от какой прокуратуры я не отписываюсь, но больше пожалуйста, не говорите, что вам насрать! Расслабьтесь. Алексей Николаевич, ну что ж вы так! Сказала начальница склада, переводя дыхание и постепенно возвращая размер своих глаз к нормальному...
"Ну ты, блин дал стране угля, мелкого, но дох.я!", сказал мой помощник, старый мичман, за сигареткой и кофе, когда все ушли домой и мы остались одни. Я сам офигел от такого поворота, что кто – то стуканул и бабку накрыли! Ты бы рожу менее серьезную делал, когда это говорил. Я – то почти поверил, а бабуся, так та вообще за чистую монету приняла, вот откинула бы копыта, что тогда? Такой же вопрос мне задала и супруга, когда на следующий день я рассказал ей об этом...
Мой вопрос с носками был решен через день. Татьяна Николаевна, выписывая мне новую накладную, только тихо прошипела сквозь зубы – "Возьмите..." Своим взглядом она могла бы пристрелить. Со мной при встрече она не здоровалась месяц, потом – понемногу начала. Начальница склада все восхищалась моими актерскими способностями и все качала головой, вспоминая тот вечер. В дальнейшем все вопросы, связанные с вещевым довольствием улаживались безболезненно и ко взаимному удовлетворению. А что по сравнению с этим – гражданская жизнь? В магазин пошел да купил – скукотища! Как сейчас модно говорить – драйв не тот.
Тройняшка.
Американцы – не указ нам!
Ведь их мышленье – примитивно!
Мы в нос суем им кукиш с маслом,
Им – лишь бы без холестерина!
(Игорь Алексеев)
С возрастанием стоимости лекарств и падением уровня здравоохранения настает время возвратиться к старинным, старинным народным, тибетским, гималайским, эскимосским, бабушкиным, дедушкиным и прочим нетрадиционным рецептам. Проявлять, так сказать, изобретательность, ни на кого не надеясь. Жить ведь как-то надо! И как-то лечиться тоже, пока наши доблестные врачеватели из обычного ОРЗ не сделали своими стараниями что-то вроде наследственного сифилиса.
"Ребенок кашляет и горло у него красное!" – задумчиво сказала утром жена, пока Леха, не так давно перешедший в гарнизонную комендатуру, не ушел на службу. "Знаешь что, нужно купить пару флаконов "тройного одеколона" – поставим ему компресс" – продолжила она, – "Сегодня в школу его отправлять не будем". "Ну хорошо, завтра до наряда время будет, пройдемся, вот и купим" – сказал он, собираясь на службу и еще плохо соображая после не самой спокойной ночи, когда ребенок капризничал и ни в какую не хотел спать.
Служебный день прошел без каких – либо заморочек, а до заступления в наряд было пару часов на подготовку, поэтому немного отоспавшись, семейство решило пройтись по свежему воздуху в магазин и приобрести необходимое изделие, ставшее классикой жанра нашей парфюмерной промышленности. В условиях дефицита времени на общение с семьей, время до шести вечера – это просто "валом", поэтому взявшись за руки, они пошли на прогулку. Насладившись видом с сопки на Кольский залив, они дошли до почты и начали спускаться вниз.
*****
В торгово-развлекательном центре «Бегемот», в магазине бытовой химии, продавщица сидела и откровенно скучала, флегматично переводя взгляд с книжки в руках на входную дверь. Появление хоть каких-то клиентов немного оживило обстановку. Она с видом удава, заметившего курицу, проследила, пока вошедшие с видом людей, покупающих ни больше, ни меньше, чем сам магазин, постепенно продвигались в направлении кассы.
И вот, наконец они встретились. "Что Вам?" – поинтересовалась продавщица. "Будьте добры, "Тройной одеколон", три флакона, пожалуйста" – попросила жена, оглядывая стеллаж с баллончиками, пачками и флаконами. Продавщица, немного порывшись в коробке, поставила на прилавок изделия в требуемом количестве.
"Будьте добры, если можно – с не помятыми этикетками, у нас сегодня вечером гости будут..." – внезапно попросил Леха. Продавщица с непроницаемым видом, как будто подобные просьбы являлись делом совершенно обычным, молча поменяла флаконы, поставив на прилавок другие, с гладкими этикетками... Жена протянула продавщице деньги, получила сдачу и семья не спеша двинулась к выходу. Продавщица долго смотрела им вслед...
"Мне с тобой стыдно по магазинам ходить!" – в сердцах сказала жена, как только они вышли из магазина. "Да ну и хрен с ней, ей и так скучно, пусть немного развеется" – сказал Леха – "Ты видела с каким видом она банки меняла? Как будто одеколон к столу подают как минимум в половине города! Мы – "Тройной", кто с достатком поболее – что-то из импортного и с пульверизатором..."
Ребенок получил необходимый компресс... как ни странно – помогло...
Началось в колхозе утро...
Наш великий бесстрашный народ
Не жалевший ни крови, ни поту –
Он на все ради денег пойдет,
Даже может пойти на работу!
(Александр Свинарчук)
Автор просит прощения за некоторое количество ненормативной лексики, поскольку руководствовался старым, добрым принципом – из песни слова не выкинешь.
Воскресенье. Тихое, туманное северное летнее утро. Солнце и не думало заходить, поэтому крутит свою нескончаемую круговерть по низкому заполярному небу. Полярный день. Как спится ночью в полярный день? Спится просто чудесно, не хуже, чем ночью в полярную ночь, даже если Солнце в час ночи светит прямо в глаз! Просыпаешься, правда, рано, но полный сил и выспавшийся – фотосинтез, ёпта! Вегетационный период! Но – это кому как. А вообще, полярный день отнимает очень много этих самых сил и сильно бьет по тканям печени. Светло все время, сопки, изумительные озера, ароматные шашлыки, водочка, остро охлажденная в ближайшем чистейшем ручье... и природа... красива и богата необыкновенно цветущая тундра, а семьи уже отправлены на материк... «кобелиный сезон», прекрасная пора... Но – это так, лирическое отступление и совершенно другая история. А пока...
В еще сонную часть сползаются для проведения культурно-массовых мероприятий с личным составом, согласно плана выходного дня, ответственные политработники. Первым делом необходимо зайти в штаб и навестить мающегося от ничегонеделания и почти выспавшегося в ночь с субботы на воскресенье дежурного по части. Заодно можно просто потрепаться за все на свете и узнать от него какие-нибудь интересные новости об обстановке в подчиненном подразделении, для принятия немедленных мер. Пока об этих интересностях не узнал кто-либо рангом повыше и не нагнул в позу не взлетевшего орла или бегущего египтянина, на любителя разумеется, принуждая к устранению недостатков.
Замполит первого батальона, недавно ставший капитаном, Леха зашел в дежурку, когда там уже сидел замполит – два, уже заношенный капитан третьего ранга Николай Федорович, в силу нудности своего характера имевший кличку "Дыня", принципиально скучавший с отсутствующим видом в ожидании предстоящих грандиозных задач. Но какой-то гад уже придал ему заряд бодрости, открутив табличку номера с личного авто и прикрутив обратно уже вверх ногами. Федорыч ездил по городу с таким номером уже дня три, не понимая, по какому поводу раздаются смешки среди сослуживцев, как подчиненных ему по службе, так и нет. Теперь же, обнаружив с чужих слов причину такого скотского поведения коллег и, перемежая процесс возвращения таблички на свое место с изрядной долей ненормативной лексики, он скучал периодически нервничая и сокрушаясь.
Леха поздоровался с дежурным по части и с Федоровичем, не отказался от предложенной сигареты, несмотря на то, что были свои, спросил как дела в своем батальоне и что произошло интересного в части за ночь. Стал ждать подхода третьего замполита и их "большого" начальника – замполита части, который отзвонился на мобильник дежурному, что уже едет на службу, но все никак не мог добраться до части, решив с утра порешать какие-то свои шкурные вопросы.
Щека Федоровича, не так давно разошедшегося с женой, а посему еще грустившего от происшедшего и брившегося от случая к случаю, была накрест заклеена лейкопластырем. В таком виде он, в своем видавшем виды военно-морском кителе и маленькой белой военно-морской фуражке чем-то напоминал пирата. За исключением того, что любой адекватный пират, начавший слушать его нудеж после вопроса – как дела, либо просто убил бы его на месте минут через пять, максимум семь, либо убежал в открытое море, выпрыгнув прямо в иллюминатор. Почему? Потому что спокойно слушать о том, как в действительности обстоят дела у Федоровича, сквозь свежий выхлоп от доброй порции исконно украинской душистой и мутной самогонки – бурячихи а так же желтого старого сала с чесноком было просто невозможно физически.
Леха начал где-то в глубине своего Альтер-эго понимать, что вот именно сейчас он что-нибудь сказанет такое, экстравагантное. И действительно, пока его голова была занята мыслями о том, что лучше в этот раз помолчать, сойти за умного и восвояси удалиться к себе в батальон для озадачивания личного состава по плану выходного дня, речевые центры его мозга, порой действовавшие совершенно автономно, по ситуации, из-за чего он порой имел проблемы в родной военном училище, сами собой выдали эксклюзив на-гора.
"Ну что, Федорыч, сколько раз говорил тебе, хватит в рот брать! Снова пожадничал, висячку хряпнул, да так, что щеку порвал!"– сказал Леха и стал ждать ответной реакции. Матрос – рассыльный выпучив глаза, тихо сполз под пульт дежурного, беззвучно сотрясаясь и закрывая себе рот ладонью. Дежурный хрюкнув от неожиданности, тоже во все глаза уставился на замполита – два. Реакция не заставила себя долго ждать.
Вы!!! закричал Федорович, Вы!!! Вы!!! Вы сам хам и хамству учите свой подчиненный личный состав!!! Они такие же хамы, как и Вы!!! Рассыльный выполз наконец-то из-под пульта дежурного и сел, выпучив глаза на орущего благим матом замполита – два. Вы!!! Вы!!! – орал он, дальше орать и что-то говорить при этом он, видимо, уже был не в состоянии, вместо слов пошли пузыри из слюны, распыляемые в виде аэрозолей по дежурке. Федорыч в эти секунды был просто великолепен! Он был подобен краскопульту, направленному в белый свет, как в копеечку и питаемому изнутри мощным потоком воздуха.
Я что-то не понял, сказал Леха, слегка прийдя в себя после такой тирады, обращаясь к рассыльному, – ты что, хамишь кому-то из своих начальников? Кайся, гад! И я тебя еще этому учу? "Н-никак нет!"– браво отчеканил рассыльный, – как можно!? "Вот, Федорыч, видишь!"-сказал Леха, выслушав доклад матроса, какое может быть хамство? Федорыч смог выдавить из себя только что-то вроде протяжного "ы-ы-ы-ы!", но на большее его явно уже не хватило – все эмоции были уже израсходованы.
