Текст книги "Вперед, во все стороны - Ура!!! (СИ)"
Автор книги: Алексей Кулецкий
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
Эдик, недовольный таким поворотом, пробовал возразить, что фамилия у него самая простецкая, одинарная, "И ващще, не надо ее коверкать", но подбадриваемый милым шепотком и любящими взглядами взводного, его заместителя и своего командира отделения, процедив сквозь зубы – "Есть! Блть!", встал в строй.
Далее началась повседневная рутина любого воинского подразделения – различные объявления, постановка задач, убытие на занятия и хозяйственные работы. После построения, взводный вместе со своими сержантами пригласил Эдика пообщаться в отдельный кабинет. О чем там шел разговор – все детали история умалчивает, но Эдик вышел оттуда умиротворенный, довольный жизнью и с великолепной тройной фамилией.
"Николаич", – сказал ротный, отойдя с замом в сторонку, – "Ну ты однако, чел! Я ведь его действительно уже прибить собрался! Так, слегка... А ты все это в ржач у всей роты превратил, моряк думает – лучше бы пиздюлей получил! Жаль конечно, что ты уходишь, мы бы с тобой весело послужили..."
*****
В этот день все перемещения личного состава осуществлялись исключительно бегом с целью быстрейшего выветривания алкогольных паров из помещения роты и из молодых, растущих организмов.
Ритуал вечерней поверки прошел образцово – показательно, все отвечали громко и четко. После команды "Отбой" воцарилась мирная тишина, нарушаемая лишь сопением матросов, упавших на свои подушки уже спящими.
На следующий день с Эдиком захотел пообщаться командир роты – "Матрос Се..ин, в канцелярию, прокричал дневальный." "Не, не так", – сказал зам, – " А с учетом тройной фамилии, которая вчера выяснилась!" Эдик явился к ротному по вызову дневального – "Се..ин – Ясный – Хуй, в канцелярию!", подбадриваемый здоровым ржанием всей роты. Так продолжалось неделю. На каждом построении, фамилия называлась роскошная тройная, отчего Эдик уже начинал выходить из себя... После очередного вызова в кабинет ротного, виновник торжества сказал "Хватит уже! Извините. Я исправился!!!"
Спустя полтора месяца Эдика способом переноски пострадавшего в четыре руки два самых здоровых молодых матроса вынесли под одобрительный свист и выкрики за ворота КПП и новоиспеченный дед – сержант более позднего призыва слегка наподдал ему коленом под зад с пожеланием гладкой дороги... Пачка сигарет пущена по кругу, а после последней "военной" затяжки и дружеских объятий счастливый и заплаканный Эдик начал свой путь в сторону родного Белгорода. Вот так!
Выдача оружия
в условиях подъема части по тревоге.
Подъем части по тревоге это всегда стресс для организма, независимо от того, к какой категории личного состава вы относитесь. Более всего конечно, страдает командование части, это вообще – самая страдающая категория, от страданий которой, соразмерно конечно, в немалой степени страдает дежурная служба. Нужна же какая – то точка отрыва. А дежурная служба всегда под рукой – бери ее столько раз, сколько захочешь! Дежурная жопа – вот она, уже в готовности к применению. Можно орать на дежурного весь день, за то, то и то. Можно орать на него весь день, а потом – взять и просто с наряда снять и чтобы гадина, по – новой заступил, да много чего можно с дежурным сделать. – всего не перечесть! А он – бдить, бдить и еще раз бдить! Есть! Так точно! Никак нет!!! Это вслух, а про себя – «Да пошли вы на хер!», а на людях снова – Ы-ы-ы!!! – лошадиная улыбка и придурковато – бодрый вид, с готовностью выполнить все поставленные задачи..
Дурдом начинается с инструктажа у начальника штаба пред заступлением. Вместо десяти минут, инструктаж длится целый час, в течение которого тебе выносят мозг всякой ерундой, начиная от угроз безопасности России и заканчивая порядком в штабном санузле. Но – я уже капитан и мне мало что страшно, слушаю вполуха, киваю согласно головой и думаю о том, что время на поспать перед бессонной ночью тает прямо на глазах. Вот интересная закономерность – последний час наряда дежурным по части, тянется, целую вечность! геологическая эпоха, а не час! А вот когда нужно поспать перед нарядом – пролетает почти незаметно. Ну да ладно. Что там у нас? Тревога? Ну что же, потревожимся, не беда. Вы все у меня завтра потревожитесь!
Развод суточного наряда... Мой помощник, старый матерый мичманюга стращает дневальных, я же, отозвав дежурных подальше от основной массы, в очередной раз пересказываю штабной инструктаж.
Само заступление – продолжение дурдома. Командир о чем – то долго и упорно беседует с кем – то из Управления связи. Беседа явно не за жизнь и происходит на повышенных тонах. Рапорта написаны, журналы заполнены, все проверено, соответствующие инструкции найдены и приготовлены к методичному повторению в течение ночи. В казармах раздается по громкой трансляции – "Внимание, дамы и господа! Комната для хранения оружия сдается под охрану!", после чего – закрываю замок на двери, плюю на руку и ставлю печать на дверь.
Ну что, пошли на доклад? Пошли. Пришли... Командир с кем-то закрылся в кабинете и их благородие полковник не принимают по мелочам, начальнику штаба пофиг – командир все-таки имеется на боевом посту, а через голову ни – ни... НШ попутно интересуется, где это я увидел подобную форму оповещения подразделений о том, что оружейная комната дежурного закрыта?
Ответ с моей стороны последовал предельно четкий – в части есть военнослужащие – женщины! Ему осталось только покачать головой – на меня, дурака сейчас времени нет, документация как всегда в загоне, тем более завтра тревога, иначе объяснил бы что по чем, предельно краткой, лаконичной форме. Ждите.
Мне-то что, без разницы – ночь впереди и мне спешить некуда, все равно не спать, а вот сменяющемуся дежурному – печально. Невыспавшийся, уставший, опоздавший куда – то в гости и явно уже без настроения, он завидует мне. Это ему маяться под командирской дверью, поскольку по распорядку у нового дежурного – ужин личного состава, необходимо дать разрешение на выдачу пищи, проследить за порядком среди личного состава и вообще – у меня сейчас куча обязанностей, отстаньте все!
Старый дежурный садится в дежурке и тупо обозначает несение какой-то службы, рисуя в черновом журнале члены с крылышками, замысловатые узоры, нецензурные надписи красивым шрифтом и прочую похабщину, попутно рассказывая всем, в каких душевных интимных отношениях он находится с флотской действительностью.
Ему не везет катастрофически – пока я был на ужине – командир вызвал машину и куда – то уехал, ничего никому не сказав, ну не в настроении они... Промаявшись еще какое – то время мы уговорили начальника штаба нас все же сменить, мотивируя тем, что двоевластие в руководстве дежурной службой еще никогда до добра не доводило – старый дежурный еще не сменен. Но он уже без оружия, хотя и должен отвечать за все, а я еще юридически непорочен – смена-то не разрешена, хотя и при всех регалиях! А дело стоит! И командовать должен кто – то один. Наши доводы были признаны обоснованными, повязка перекочевала с руки на руку, старый дежурный поскакал домой, я не торопясь спустился в дежурку.
Прибыла командирская машина, правда одна, без командира. Ну, бля, барин... Постепенно разошелся по домам и штаб. Я помахал им ручкой и смахнул скупую мужскую слезу... Не люблю долгих прощаний... Бывайте, Ихтиандры... приходите завтра!
Ночь шла своим чередом. Приняли доклады от центров о наличии личного состава, произвели отбой, личный состав, устав за день угомонился быстро. Произвели в свою очередь доклад в ЦК (Центральный комитет) об обстановке. Теперь можно немного рассупониться. Тишина... Хорошо... Помощник заварил кофею, под кофей, святое дело – хорошая сигаретка... Красота! Периодически приходит с докладом патруль по части. Все нормально. Никто не отвлекает разной ерундой, и мы с помощником правим документацию, к которой наверное, никто не прикасался со дня крайнего подъема части по тревоге.
Скорректировали список отпускников, чтобы завтра не делать дурную работу, благо мой помощник заведует строевой частью, решили посвятить некоторое время повторению инструкций, касающихся предстоящих тревог. Хотя наверное, это уже перебор. Ничего в голову не лезет совершенно. Эх, маразм, маразм... Ну и хрен с ним. Отправил помощника спать, сам сел за чтиво, предусмотрительно взятое из дома. Пару раз выходил проверять несение службы, все были на месте и бдели, как могли – взаимное оповещение работало хорошо. Инструкции, правда, далеко не прятал, оставил на столе, периодически к ним возвращаясь в перерывах на кофе с сигареткой.
Знаете, как бывает хорошо ночью! В небе вовсю пылает "кино"! Ночь ясная, безветренная , морозная и сияние разгорается на пол – неба! Красота!!! Настолько завораживает – глаз не оторвать! Идешь, голову задрав, а куда... до первого стоящего на пути предмета. Светло – желто – зеленоватая лента, иногда становясь цветной, изгибаясь протянулась от горизонта до горизонта, а по бокам – белесые лучи, играя и переливаясь и, временами становясь цветными – меняют свои очертания, между ними – разгорается бесформенное цветное пятно...
Когда впервые я увидел северное сияние воочию, чуть не разбил себе голову, полной ногой попав в выбоину на дороге и, лишь чудом, а точнее только благодаря реакции – избежав встречи своего лица с дорожным знаком. Хочется смотреть на огонь... да глупости! Вот на что хочется смотреть! Не отрываясь и забыв обо всем! И даже сейчас, уже почти через десять лет после увольнения и отъезда с Севера (только с большой буквы!) я, глядя на небо, стараюсь уловить на нем сполохи... Затягивает Север, затягивает! Не понять тем, кто там не был! Напрасно называют его Крайним, он – бескрайний!
Ладно, это все – лирика. Пора вспомнить, что завтра, а точнее – уже сегодня, тревога. Возвратился в дежурку. Через полтора часа – припрутся клерки из Управы, во главе с адмиралом, Начальником связи и начнут совать свои рыла куда ни попадя, стараясь что – то такое углядеть, чтобы потом первыми доложить Его Величеству. Нужно при этом отдать должное нашему командиру, при всех его артистических выходках – проверяющие, чувствуя в нем полноправного "хозяина тайги", чересчур ретивого рвения не проявляли, опасаясь праведного гнева и, несколько отложенной ответной реакции.
Итак... вот он настал час "Х"... "Машину мне..." прозвучал в телефоне властный глас начальника связи Северного флота контр – адмирала Соколова, тут не поспоришь, есть! Командирский же водила сорвался к нашему полковнику на добрых полчаса раньше. А вот собственно и они. Все! Всей сворой!
Адмирал выслушал доклад, поздоровался и вручил конверт. Боевая готовность – "Военная опасность!", ограничения – в конверте, действуйте! Вскрываю конверт, читаю, иду в дежурку. Кэп не в настроении, в его сторону вообще лучше не смотреть, ходит вместе с адмиралом, дает ему краткие пояснения по тому или иному вопросу.
Конвейер завертелся. Первая нервозность прошла, теперь, если и огребем, то только если будем тормозить, а сейчас – вперед и с песней! Дежурные по центрам вместе с нарядом по парку выгоняют технику из боксов и расставляют ее по местам сбора. Помощник быстро, но без суеты – оповещает по списку всех военнослужащих контрактной службы типовым текстом. Я вскрыл оружейку и, по карточкам выдаю оружие офицерам и мичманам.
Адмирал, устав видимо ходить и везде смотреть, не барское это все – таки дело, если есть свита, зашел в дежурку и сел за пульт дежурного на свободный стул. Щелкая пустыми тумблерами, практически отрешившись от всего, стал думать думу о судьбах флота в целом и Управления связи в частности. Командир, злющий, как цепной пес, стоял в дверях, молча, так что проверяющие из адмиральской свиты обходили его метра за два, негодовал по поводу "через жопу организованной службы". Заместители при этом нихрена никогда не делали, особенно заместитель по тылу и зампотех, а дежурная служба – та и вовсе – повально занималась никому не нужной "имитацИей бурной деятельности!"
В общем, получить должны были все – от матроса, до начальника штаба. Тучи сгущались и предотвратить катастрофу не представлялось возможным, она надвигалась со скоростью и неумолимостью несшегося на всех парах груженого товарняка.
Положение невольно спас, сам того не желая, адмирал. Размышляя о судьбах Родины и связи, он задал нашему командиру простой философский вопрос – "А почему, Анатолий Леонидович, дежурный по части оружие выдает, метаясь через дверь, а не через окошко, как ему и положено?"
Кэп, как будто ждал всю свою жизнь только этого вопроса... Хищно улыбнувшись, поставив "руки в боки" и сделав шаг в направлении сидящего за пультом дежурного адмиралу, как будто желая произвести бросок через что – то там, или может – провести сокрушительный боковой или апперкот, от волнения сильно окая, он дал ответ, заслуженно вошедший в историю... "Понимаете, товарищ контр – адмирал, приехал ко мне в часть, как-то начальник связи флота капитан первого ранга Соколов и сказал – заложить это окошко к ебене матери, я и заложил... вот и бегает... что вы от меня еще хотите???!!!" Возникла пауза, угнетающая своей гробовой тишиной... Адмирал оторвался наконец от дум и от пульта дежурного – "М-да... ну, пойдемте, Анатолий Леонидович к вам, скоро итоги подводить... дежурный, работайте и оповестите всех – по команде – все у командира части... "
Что было потом? Да ничего особого, часть совершила походный марш, выехав с центрального КПП, проехав по дороге и заехав в парк. Заместители и комбаты, вместе со свитой подвели итоги в командирском кабинете. Дежурную службу, несмотря на всеобщую организацию – "через жопу" – отметили как неплохо поставленную, больше не трогали и наряд прошел вполне спокойно...
И стерика.
Два офицера сидели в канцелярии и занимались решением повседневных служебных вопросов, а именно – обычной писаниной, изредка перебрасываясь какими – то словосочетаниями из жанра «обо всем и ни о чем». На дворе стояло жаркое заполярное лето, начался сезон отпусков как для военнослужащих, так и для членов их семей, которые в массе своей были этими самыми военнослужащими благополучно спроважены «на материк». Личный состав еще вчера заступил в «большой наряд» по части, поэтому в казарме не было никого, кроме них, отдыхающего дежурного и скучающего «не тумбочке» одинокого дневального. Было тихо, хотелось шашлыка и холодного пива.
Дремотная обстановка была нарушена появлением матроса – рассыльного с красной папкой под мышкой, в которой содержались различные скучнейшие бумаги, которые вышестоящие начальники доводили до, по определению бестолковых подчиненных исключительно под роспись. Мало ли что... вдруг забудут, а потом станут делать безумное выражение лица и говорить, что я не я... Поэтому – под роспись и никаких чтобы там! Все предельно жестко.
Один из офицеров, по имени Геннадий, совсем недавно преобразившийся из старого капитана в молодого майора, выглядевший по этому поводу особенно молодцевато и исполнявший обязанности "старшего", нехотя спросил вошедшего матроса – "Ну, чего у тебя там?" Протянул руку и со скучающим видом принялся изучать извлеченную из папки бумажку, напечатанную на куске серой рулонной бумаги. Второй офицер флегматично продолжал что-то строчить на листе бумаги, только лишь на миг подняв глаза и кивнув, здороваясь.
"Скучной бумажкой" оказалась телеграмма Начальника связи Северного флота "О введении в действие отдельных требований Корабельного Устава в береговых частях Северного флота". "Прикольно", сказал Гена, оторвавшись от изучения руководящего документа, протерев глаза и поставив свою закорючку в надлежащей графе ведомости доведения, после чего зачитал вслух содержание телеграммы. Матрос спросил разрешения идти и, получив утвердительный кивок, степенно удалился. "Вот мне интересно Андрюх...", – обратился Геннадий к пишущему, – "Вот объясни мне тупому, как они себе это представляют? Как мы будем руководствоваться Корабельным Уставом вот здесь, в полку, на суше? Вот как?"
"Да... ничего не скажешь, занятно... идиотизм и перевод бумаги в промышленных масштабах крепчает понемногу... как забодал уже этот вал писанины!" – ответил второй, оторвавшись от написания и начавший понемногу осмысливать услышанное и пытаясь представить выполнение этих требований в своем воображении хотя бы в теории.
– Слышь Ген, а почему бы и не применить Корабельный Устав у нас! Правда опять начнется большая стройка... – сказа Андрюха.
– Ну и как ты себе это представляешь? – несколько перефразировав свой вопрос повторил Гена.
– Как... прикинь, в казармах и штабе заложат все окна кирпичом, оставив круглые дырки и назовут это иллюминаторами! Баталерки, баночки и рундуки уже есть, почему бы еще и иллюминаторам не быть! – ответил Андрей.
– Вместо взлетки будет палуба, лестницы блять, обзовем трапами, на крыльце штаба вкопаем кнехты... А на перилах крыльца натянем баннер – Полк связи, как на корабельном трапе – название корабля... – развивал он тем временем свою мысль.
– Офигеть! На ступеньках положим листы железа, для большего сходства и чтобы по зиме кто-нибудь пиздануться на нем мог... святое дело ненароком на трапе наебнуться... – флегматично бросил Гена.
– Кэп на службу приезжать на УАЗике своем будет, а КППшник будет орать – "Отдать носовой!!!"
Процесс явно грозил пойти "вразнос" и смех, возникший в самом начале уже порой переходил в хохот. Воображение у обоих заработало в одном направлении и рисовало картины одну краше другой.
– Ну да, бля, носовой... И Димедрол такой, вылазит из водительской двери и начинает швартов кидать, крутя его блять, над головой, как лассо... И помощник в оранжевом спасательном жилете со значком, его ловить будет... Это пиздец какой – то...
Смех, а затем и хохот, тем временем – перешел в категорию судорог наружных прямых мышц живота. "Ух! Ну блять..." – сказали хором оба, вытирая выступившие на глазах слезы. "Ну повеселили... никогда не думал, что руководящие документы могут довести до такого..." – подвел итог Гена... И вот так, на волне позитива, служебный день снова вошел в свою привычную колею...
Как огрести на ровном месте .
Жизнь моя течет как песня
Дни и ночи напролет –
То слегка по рылу треснет,
То наотмашь в морду бьет.
( Андрей Ситнянский )
Утро нового дня началось в полку с необычным настроением, как будто в предчувствии чего-то такого... не знаешь, страшного или радостного. Все отпуска рано или поздно заканчиваются, закончился отпуск и у нашего славного командира. Дежурный по части, уже весь зашнурованный, перепоясанный, взбодренный доброй порцией кофе, поэтому с ненормально, а именно – слегка придурковато блестящими, чуть выпученными глазами, до этого неоднократно проинструктированный, как себя вести в таких случаях, уже ожидает на КПП.
А вот собственно и он, командир части. Единовластный хозяин огражденной забором территории. "Барин", или "Папа", как его между собой за глаза с уважением называют в части. Легок на помине, служебную машину решил не вызывать и вальяжно подкатил на своей личной "Волге". Дневальный по КПП открыл ворота со скоростью шторки в объективе фотоаппарата, вытянулся в струнку и молодцевато козырнув, пропустил командирскую машину в часть.
Все формальности и ритуалы по долгожданной встрече любимого начальника и утреннему докладу наконец-то были соблюдены, в части за время несения службы происшествий не случилось. Заместители командира части демонстрировали служебное рвение, делая большие глаза, страшные лица и хаотично перемещались со зловещим, решительным и деловым видом. Дежурная же служба старалась вовсю, пытаясь уже устранить возможные, даже гипотетические недостатки.
В общих чертах вникнув в обстановку во вверенной ему части путем опроса ответственных, полуответственных, не совсем ответственных и просто безответственных лиц, а так же постоянно, временно и случайно исполняющих обязанности, командир раздал ценные указания своим заместителям и решил пройтись по территории. Доклады – все это безусловно хорошо, но вот, как говорится – "Доверяй, но проверяй." Лично убедиться в том, что за время его отсутствия в любимом поместье ничего из ряда вон выходящего не случилось, абсолютно бы не помешало.
Командир, будучи единовластным, безоговорочным и полноправным хозяином в части, придирчиво, по хозяйски, осмотрел территорию автопарка, складскую зону и столовую. Никуда не спеша, двинулся по направлению к подразделениям. Особо докопаться было не до чего, в ожидании барского выхода на службу, "чернь и холопы" во главе с замами суетилась дня три, подготавливая территорию и объекты к этой знаменательной дате.
В подразделениях повсюду тоже был полный порядок – все, что должно было блестеть – блестело, там, где не должно было быть складок – их не было, а все, что должно было быть образцово заправлено – было образцово заправлено. "Хм... даже удивительно... все нормально..." – удовлетворенно хмыкнув, кивнул головой командир и не спеша пошел в благодушном настроении по направлению к штабу, периодически окидывая хозяйским глазом строения и возможно, что-то прикидывая себе в уме, чтобы озвучить затем свои соображения на вечернем докладе.
Однако люди, долго знавшие командира, уже испытывали тихую тревогу. Подобное благодушие, как правило, становилось затишьем перед самой настоящей бурей. Бурей, со всеми присущими ей атрибутами – громом, молнией, брызгами чего-то жидкого. Уникальной чертой подобного стихийного бедствия становились некоторые изменения в служебных карточках и зарплатных ведомостях.
По дороге в свой кабинет, командир решил ни с того, ни с сего "зарулить" в строевую часть. Зачем? Да так просто, по хозяйски. Нужно ведь посмотреть что да как, а заодно и полакомиться в приятной женской компании предложенным чаем. Попивая свежезаваренный чаек, он непринужденно повествовал о том, насколько содержательно удалось провести очередной отпуск, живописуя красочные картины из жизни южного региона. Будучи человеком спортивным и некурящим, кэп как бы между прочим, протянул руку к пачке старых ведомостей выдачи табачного довольствия. Эту макулатуру, уже пару дней как собирались отнести в кочегарку, чтобы уничтожить в беспощадном огне печей, за пущей ненадобностью в установленном порядке. Да только вот, до этой мелочи, как обычно и бывает в подобных случаях – все "не доходили руки".
Прихлебывая свежий, ароматный чай, цокая языком от удовольствия и благодушно балагуря, командир машинально перебирал печатные листы со списками личного состава и росписями в получении. Вспоминая по-видимому отдельных матросов, самые молодые из которых уже с полгода как уволились в запас и пребывали в счастливом неведении относительно той драмы, которая начинала разворачиваться сейчас в строевой.
Вдруг взгляд его остановился на одном из листов, глаза приобрели грозный блеск, а чай внезапно отошел на второй план. "Что этО тОкое?" – спросил он. Внезапное появление окающих ноток в голосе полковника могло насторожить кого угодно, даже человека впервые его видящего и не предвещало для окружающих ничего хорошего. "Я вас спрашиваю, что этО тОкое???"– повторил уже голосом, в котором чувствовалась изрядная доля тяжелого металла, командир. "Что? Где?" – вдруг засуетилось приятное женское общество, с виноватым видом, внимательно вглядываясь туда, куда показывал начальник. "Вот!" – командир еще раз ткнул указательным пальцем в лист – "Вот!!! ПосмОтрите! Вот этО!!!"
Может быть писарюга, когда печатал ведомости, случайно попал пальцем не на ту клавишу. Может быть и специально прикололся над сослуживцем, но только лишь у матроса по фамилии Жуйко в слове, обозначающем фамилию, в букве "Ж"– отсутствовала вертикальная палочка посередине. Никто на эту мелочь не обратил внимания, ни старшина, ни сам комбат, все подмахнули свои закорючки не глядя и не вникая в текст, а потом так и сдали в службу тыла, где тыловики тоже не стали сильно вникать в машинописный текст – есть ведомости, ну и ладно.
Здесь нужно отдать должное командиру. В умении находить какие-либо недостатки в самое неожиданное время и в самых неожиданных местах, ему не было равных. В этом он был настоящий гений. "Вот, вы толькО посмОтрите сюда! ЭтО же первый батальон! У них там – мОтрос Хуйко!!!" Кэп выдернул лист из пачки и продолжал тыкать в него пальцем приходя во все большую ярость. "Первый батальон!!! МОтрос Хуйко!!!"
Все! Мир разлетелся в труху! Не имеющая цены, хрустальная люстра эпохи Возрождения, упала на бетонный пол, покрытый слоем фекалий, с высоты в километр и разбилась на мельчайшие осколки! Часть разрушалась прямо на глазах, никому ни до чего дела не было, а дисциплина снизилась просто катастрофически. Конец света, обещаемый астрологами в 2000 – м году, но так и не наступивший тогда, теперь подбирался с неумолимой быстротой.
Командир с бешенным видом выскочил из строевой части и первым делом натянул на глобус дежурного по части вместе с помощником за то, что в штабе грязно, как в хлеву и "по кОридору всюду вОняет гОвном! А вы тут сидите, натирая на жопах мозоли!"– это несмотря на то, то на свежевымытом полу еще не высохли следы от тряпки. Кэп, расставив руки в стороны и втянув голову в плечи, вышел на крыльцо. Небольшого росточка, но в плечах в ширину почти такой же, как сам в высоту, в прошлом спортсмен – борец, в таком виде он был поистине страшен.
Наверное так выглядит упитанный пингвин, с головой стаффордширского терьера... "Дежурный, заместителей кО мне сюда!!!"– рявкнул полковник, а дежурный по части, сделав тупое и решительное выражение лица боксера, получившего нокдаун, с выражением привыкшей ко всему дежурной жопы, бросился доводить информацию до указанных лиц по громкоговорящему оповещению.
Когда все четыре заместителя, уже издали, кожей почувствовав неладное, спустились со второго этажа и собрались возле командира он, размахивая листом бумаги у них перед носами, поставил всех строем в "позу не взлетевшего орла" и кратко подвел итоги их служебной деятельности во время своего отсутствия. Особо отметив при этом, если сказать вкратце, что никому в части ничего не нужно, все ждут, что приедет начальник и даст указявку, а все остальные только занимаются "разной херней и имитацИей служебной деятельности".
Итак, разруха в части царила полнейшая, служба организована "через жопу", личный состав распущен и в плане дисциплины скатился к уровню стада, техника находится в ужасном состоянии, прогнила насквозь, а про положение дел в тылу и говорить было нечего. И это – после полутора месяцев непрерывной, ударной работы! Какая вопиющая несправедливость! Заместители в озадаченном состоянии пошли, сопровождая командира до кабинета.
Заместитель по тылу, злой и неудовлетворенный, после такой накачки, вполголоса чертыхаясь развернулся и пошел в свой кабинет, однако вскоре там раздался требовательный телефонный звонок. Содержание разговора мы вряд ли когда-нибудь узнаем, но зампотылу выскочил оттуда и быстро – быстро полупошел – полупобежал по направлению к лестнице на второй этаж.
В помещении дежурного по части, тем временем, раздался звонок с командирского телефона с требованием – "Командиров подразделений – ко мне!" "Есть! Товарищ командир!" – ответил дежурный, все еще находящийся под действием полученного заряда бодрости и принялся названивать, вызывая военачальников, пытавшихся пересидеть бурю в тиши и тепле казармы.
Оповещенные командиры прибыв строем "в колонну по одному" и со зловещим видом котов – истребителей мышей из мультика "Том и Джерри", пропылили туда, где вовсю шла раздача слонов и пряников. Не прошло и десяти минут, как мимо комнаты дежурного пробежал красный заместитель по тылу и снова попытался ускакать в свой кабинет, за ним так же гуськом, но уже на улицу просеменили господа батяни – комбаты, к воинственному виду которых примешивался оттенок свежайшей оттраханости, за ними спустился командир.
Не обнаружив на месте заместителя по тылу, рявкнул дежурному – "Зампотылу ко мне!!!" и тоже покинул помещение штаба. Услышав этот преисполненный тоски зов, зампотылу выбежал из кабинета, такой же красный, на ходу надевая на себя бушлат и скрылся за дверью штаба.
Наблюдавшие продолжение раздачи на улице, могли увидеть, как маленькая процессия во главе с командиром не спеша шла по территории части, останавливаясь возле каждого фонарного столба. Командир не переставая "шинковал воздух" характерными движениями руки, а комбаты, заместители командира и заместитель по тылу отдельно, почтительно склоняясь к нему и периодически подергиваясь, согласно и в такт, кивали головами, готовые согласиться в этот момент решительно со всем, о чем им говорилось. Иногда с места событий доносилось – "тыл... первый... ...уйко..."
Наконец второй круг ада, или командирского обхода территории части был пройден. Маленькая процессия, не приходя в сознание, отправилась на вечерний доклад в командирский кабинет, а дежурный по части, вместе с помощником, выдохнув в один голос – "Ну них.я себе денек!" – стали готовиться к сдаче так долго тянувшегося наряда, попутно гадая, в каком часу новому и старому дежурным удастся попасть в командирский кабинет на доклад.
Вечерний доклад в этот день явно затянулся, но наконец, закончился и он. Комбаты, так и не прийдя в себя, в колонну по одному прорысили на выход в свои подразделения. Заместители почему-то снова задерживались, но вот в направлении своего кабинета проскакал красный зампотылу, а новый и старый дежурные по части отправились на плохо гнущихся ногах в командирский кабинет на доклад о приеме – сдаче, приготовившись огрести за что-нибудь просто так, на всякий случай, в целях профилактики.
На удивление всем, ждать милости "Барина", стоя под дверью долго не пришлось. На вопрос "Разрешите на доклад" – проследовал спокойный голос – "Заходите!" Доклад о приеме – сдаче дежурства произведен. Командир, спустив пар, нагнав благоговейного страху на подчиненных и по этому случаю снова пребывавший в благодушном настроении, написал но полях журнала – "Смену разрешаю" и старательно вывел свой неподражаемый автограф.
*****
Особенно больно в душе после такой раздачи было комбату – один. Матрос Жуйко уволился в запас за три месяца до того, как перспективный выпускник Академии связи принял должность... С тех пор на каждом совещании, на котором проходил разбор чего-либо, комбат – один неизменно получал дежурный командирский пинок – «Что вы хотите от этого первого батальона – там же матрос Хуйко!...» – даже если и был совершенно ни при чем. Так продолжалось примерно год...
