Текст книги "Вперед, во все стороны - Ура!!! (СИ)"

(Георгий Фрумкер)

Неформальные посиделки «с целью сплочения ротного коллектива» шли полным ходом. В «специально предназначенном помещении», расположенном как можно дальше от места основного обитания любимого личного состава дым стоял коромыслом, задушевная беседа и травление всяческих анекдотов шли практически не прерываясь. Паузы возникали исключительно для того, чтобы сидящие за празднично сервированным столом вдоволь наулыбавшись с хорошего рассказа, могли принять на грудь очередные «пять капель» и вкусно закусить, в очередной раз вспомянув «синьку-заразу».

Командир комендантской роты молодой капитан Геннадий сидел на своем эксклюзивном месте и добросовестно возглавлял "безобразие", которое он, по своему командирскому долгу просто обязан был предотвратить. Однако, то ли по собственному недосмотру, то ли по преступному нежеланию, то ли просто потому, что шустрые подчиненные, наплевав на субординацию, уже все организовали сами – не предотвратил. Теперь же он, полуразвалясь на стуле, с царственно – благосклонным видом сидел и ловил на себе восхищенные и подобострастные взоры взводных и старшины.

Значит так... огласил преамбулу старшина... Приходит как-то муж с работы домой, а у жены – любовник в кровати. Что делать? Жена накинув халатик, выходит в прихожую и, пока муж не разделся, говорит ему – "Сходи, дорогой, выбрось мусор!" Муж ушел, а в это время жена с любовником все свои дела закончили, любовник довольный и ушел, жена удовлетворена, все нормально. На следующий день все – то же самое, пока муж не разделся, жена ему в зубы ведро – "Сходи, вынеси мусор", ну что делать, пошел, вынес, снова все нормально. Так продолжается на третий, четвертый, пятый день, неделю... В очередной раз, жена дает ему ведро и говорит – "Дорогой, вынеси мусор...", муж идет с ведром и думает – "Что-то слишком часто в последнее время я мусор выношу..."

Старшина, под одобрительный смех, с победным видом оглядел всех собравшихся, достал из халявной пачки "Лаки страйк" очередную "кислородную палочку", смачно закурил, пустив струю дыма в направлении лампочки, освещавшей данное действо.

В конце концов, все, чему была уготована судьба быть выпитым и съеденным, было выпито и съедено, все планировавшиеся на сегодня анекдоты – были рассказаны, а волнующие темы – обсуждены. Настала пора расходиться по домам. Поскольку привлечение личного состава к уборке мест неформального общения офицеров и мичманов в роте категорически не практиковалось, а демонстрация пьяных рож командного состава военнослужащим срочной службы так же – не приветствовалась, отходы жизнедеятельности были позапиханы в пакеты и отправлены в свой последний путь на мусоросборник силами собиравшихся.

Напоследок были пропущены ритуальные пятьдесят грамм "на ход ноги". Вся толпа уже порядочно подшофе вывалила на улицу, на свежий северный морозец, чтобы направить свой путь к родным очагам, причем совершенно не опасаясь гарнизонного патруля – ну а чего его бояться, все равно приведут домой, в комендатуру! Кто передвигался строго прямо, а кто – с легкими зигзагами, идущие периодически останавливались, чтобы на прощание поговорить и покурить с тем, кто уже к этому самому очагу наконец-то дошел.

Командир роты, доблестный Геннадий распрощавшись со всеми и предупредив, чтобы завтра – "все как штык", побрел на продуваемую всеми ветрами вершину сопки, на которой располагалась улица Инженерная, а на первом этаже сравнительно недавно построенной девятиэтажки – его собственный домашний очаг.

Жена, сидевшая дома с маленьким сыном встретила его в домашнем халатике у двери, держа в руках полное мусорное ведро. "Геночка, пока не разделся, сходи, вынеси мусор", сказала она, не сводя глаз с любимого супруга... Возникла пауза, гнетущая своей тишиной... Затем ее любящий взгляд сменился гримасой дикого ужаса, потому что услышав это, наш доблестный ротный, едва не сбив суженную с ног, чуть было не наступив на собственного ребенка, в чем был, не снимая ботинок бушлата и шапки, ломанул в комнату, в готовности совершить страшное.

Под испуганные вопросы – "Что с тобой?" и "Что случилось?" Геннадий обследовал все предметы мебели, имеющие хоть какой-то мало-мальский внутренний объем, включая шкафчики для посуды, холодильник, корзину для грязного белья, стиральную машинку и пространство под ванной. Хлопнув дверцей кухонного стола, забежал попутно на незастекленный балкон, в поисках стоящего в одних трусах при пронизывающем ветре и минус пятнадцати одинокого тела... Все оказалось тщетно... Не найдено было ровным счетом ничего и никого.

Испуганное выражение у жены сменилось на недоуменно – снисходительное – "Пить надо меньше, глядишь и до белочки так недалеко!". А теперь ведро в зубы и вперед, мусор выносить, пьянь! – сказала любящая половина тоном, не допускающим возражений. Гена взял ведро, вышел на улицу и побрел в направлении мусорных баков.

"Вот же сука!", думая о старшине подумал Гена. Старшина, к этому времени уже спавший здоровым детским сном, всхрапнув икнул и перевернулся на другой бок...

Кофэ, сэр!!!

Знойной весной 1999 года, комендантская рота Североморского гарнизона привычно стерегла въезд и выезд из этого славного города, а вместе с ними – мирный сон его жителей. Все шло своим чередом в своем привычном русле. Изымались поддельные и комбинированные паспорта, снимались с автобуса, сообщающего столицу Северного флота с Мурманском, внушающие подозрение пассажиры, которые потом передавались кому надо, да и много чего делалось полезного доблестными моряками комендантской роты. Полезного для общества и для себя любимых в том числе. А как себя обидеть? Да никак, поэтому некоторые суммы на руках у моряков имелись, которыми они распоряжались сугубо по своему усмотрению.

Сигареты, продукты питания – все имелось в достаточном количестве. Пить хотите? Что Вас интересует? Что нужно – организуем! Нет проблем – и поесть можно тоже сообразить, если нужда возникнет. Что еще военному нужно? Пожрать от пуза, покурить всласть, а потом – похрючить вволю – вот примерная картина полного военного счастья.

Военный по природе своей мучим жаждой и любит различные напитки. Спиртное – само собой, в меню оно к сожалению, гость не редкий, но не о нем сейчас речь, хотя в системе ценностей армейской действительности, оно занимает одно из приоритетных мест. Чай военнослужащий может хлестать ведрами, в широких диапазонах варьируя крепость и сдабривая его изрядным количеством сахара, не чуждо ему кофе, а так же прочие, ничего, в общем – то не значащие жидкости.

В одну из суббот марта 1999 года ничто не предвещало каких – то резких движений. Снег еще только робко подумывал над тем, чтобы начать уступать свое место чему – то сперва грязному и серому, а после – более зеленому, а потому еще лежал на промерзшей земле плотным, за зиму хорошо утоптанным слоем. Население сидело по домам, отдыхало после честной трудовой недели. Кто – то выполз на первые проталины, приготовить шашлыки на снегу, кто – то фланировал по набережной, наслаждаясь первыми проблесками весеннего солнышка.

Водитель белого Форда – Таунус тоже решил, что хватит ему сидеть дома, пора бы и сменить обстановку и прокатиться в другую столицу – столицу Заполярья, город – герой Мурманск. Там – рынки, там – магазины, там – другая обстановка и большой город... там просто не Североморский, надоевший уже до чертиков гарнизон. Вышел из дому, подставил лицо Солнцу, крякнул от удовольствия, сел и поехал! Просто так! Вот взял и поехал! Через КПП, с его доблестными служаками. И не по первой линии, как начальник гарнизона, а среди обычных смертных – удивительной скромности был человек! А дела... дела найдутся всегда, если очень захотеть.

Итак, Форд не спеша подъехал к шлагбауму, паспорт с местной пропиской лежал в готовности к предъявлению, а поездка обещала много приятного впереди. В открытом окне материализовалось изображение моряка, стоявшего на изготовке и жаждущего проверить паспорт у каждого проезжающего мимо, тем более, что моряк был из крайнего призыва, заступил в один из своих первых нарядов, а потому – проявлявшего временами особое рвение.

Моряк, браво козырнув, представился и попросил документы, водитель Форда, не подавая никаких внешних признаков большого начальника, протянул удостоверение с вкладышем о прописке. К документам никаких вопросов не возникло, но ощущения конца разговора не было. Паузу нужно было чем-то заполнить и выход был найден поистине гениальный. "Слышь, мужик, ты в Мурманск рулишь, замути кофе на обратном пути! Только три в одном, просто Нескафе не нужно, а то я не люблю это говно..." К просьбе прилагалась купюра некоторого номинала, что вполне закономерно, ибо никто собственно товарно – денежных отношений не отменял.

Белый Форд проехал некоторое расстояние, немного вильнув сначала в одну сторону, потом – в другую, затем припарковался у обочины, водитель еще некоторое время приходил в себя, потом все – таки решился выйти из машины и робким, нетвердым шагом приблизиться к помещению КПП. Матрос, проверявший документы сперва не понял, отчего весь наряд по КПП, включая дежурного и отдыхающих после ночи – пулей выскочил на улицу, построился, а ответственный от комендатуры, вытянулся в струнку и бодро доложился, о том, что за время несения службы происшествий не случилось.

Водитель Форда, зашел в помещение, проверил порядок, остался им вполне доволен, пригласил вовнутрь бдительного моряка и заботливо спросил у дежурного и ответственного, всего ли им хватает и всем ли обеспечен наряд для нормального несения службы... Да, конечно, так точно, всем личный состав обеспечен, проблем нет, всегда готовы, даже совершенно внезапный ядерный удар не помеха бдительному несению службы...

Особо растрогал всех, находящихся на КПП вопрос прибывшего об обеспеченности личного состава кофе. В каком количестве, каких сортов... "Тащщ... Вам какого кофе, вы кофе хотите? Нескафе Мокамба, Кап Коломбо, Альта Рика или просто Классик, или может Черная карта??? Или может чаю, крепкого, горячего?"

–Нет – нет... спасибо огромное... вы мне ответьте на один вопрос...

– Какой, тащщ...?

– Я кто?

– Контр – адмирал Бородич...

– Я кто???

– Начальник гарнизона...

– У вас кофе есть???

– Так точно, тащщ!!!

–Так какого хуя!!! Меня!!! Начальника этого херова гарнизона!!! Контр – адмирала!!! Ваши моряки!!! Снаряжают!!! Как последнего шныря!!! В Мурманск за кофе??? Вы не можете обеспечить кофем свой личный состав???!!!

Никто не знает, сколько бы продолжалась эта тирада... ее прервал звук чего-то падающего... Это попытался упасть в обморок бдительный матрос...

*****

«Ну вы там в роте, вы, семимесячные, вы что, не можете службу нормально организовать и этим сраным кофе моряков напоить???», сказал тихонько на совещании в понедельник комендант, шевеля усами и ерзая от злости на своем протертом и «посеченном осколками» стуле, этим «тихонько» спугнув с гнезда напротив окна ворону, выведшую птенцов, с которой нашел общий язык и покой которой усердно охранял от лишних звуков в любые дни, кроме понедельника... Гы... ЕБ за кофе послали... Гы... в Мурманск... Ну вы, блин, точно семимесячные... идите нахер отсюда... служите... Гы... кофе... адмирал... ну бля!

Был ли наказан провинившийся матрос, спросите вы. Нет, ему ничего не было. Несмотря на то, что он был человек, который не обидит и мухи, до самого его дембеля им пугали вновь прибывающее в роту молодое пополнение, как единственным, у кого в шнырях был сам начальник гарнизона...

Пенис ясный сокол.

В походе, в самолете или в танке,

Пусть непогода, или небо сине...

Любой солдат мечтает о гражданке,

Но есть такие, что – о гражданине!

(Георгий Фрумкер)

Безусловно, дата выхода приказа о призыве и увольнении с военной службы личного состава, выслужившего установленные сроки является датой совершенно особой, я бы даже сказал – магической, единственной, о которой подавляющее большинство срочнослужащего люда начинает мечтать сразу после того, как перешагнули КПП части, в сторону части, разумеется. Когда эта самая дата наконец, наступает, у любимого личного состава происходит трудно контролируемый выброс эмоций, когда господа дембеля достигают состояния экзальтации и позволяют себе различные милые глупости, имеющие порой далеко не очень милые последствия. Но мы с вами будем оптимистами и не будем думать о плохом, а приглядимся к стоящим в строю военным как бы со стороны.

Итак, утреннее построение доблестной роты охраны. По легкому амбре витающему в воздухе там, где кучно стояли увольняющиеся этой весной в запас, и осоловелым глазам можно было без труда догадаться, что народ ночью что-то праздновал. Тем более, что ответственным в эту ночь был Сергей Петрович, доблестный старый командир взвода, который больше думал о том, чем он будет заниматься после собственного ДМБ, нежели о том, что в его присутствие возможно какое-нибудь безобразие среди моряков. Петрович, придя вечером на службу сел в канцелярии перед телевизором и больше оттуда до утра не выходил, предоставив личному составу возможность самому развлекать себя по мере возможности.

Нужно отметить, что доблестные моряки в этом преуспели весьма. В сушилке был накрыт потрясающий своим великолепием стол и "господа дембеля" вволю расслабившись, едва не проспали завтрак, на который дружно не пошли, потому что слюнные железы с утра наотрез отказались работать, метаболизм просто отсутствовал, как таковой, а организмы в целом, не в силах сдвинуться с "мертвой точки", тоже плотно "задвинули" на своих хозяев. К подъему личного состава все следы веселья были тщательно убраны матросами более молодого призыва, а о вечерне – ночных посиделках напоминали лишь красные косые глаза дембелей и специфический запах этилового алкоголя, предательски пробивавшийся сквозь запах хорошей зубной пасты и одеколона. Петрович, обнаружив неладное, однако с утра не забыл оповестить всех офицеров и мичманов роты, затем подвел краткий итог этим посиделкам словами – "уродообразные, гандоноподобные шапконосители" и злой сел писать объяснительную по поводу своего отношения к службе, которую он, по его словам – "вертел на хую", в предчувствии скорого собственного дембеля.

Заместитель командира роты, к этому времени уже проснувшийся, хронически испытывая приступы аллергии на звук шагов в коридоре общежития, уже понял, что кто-то идет по его душу ни свет ни заря, нехотя вылез из под одеяла, слез с кровати и пошлепал армейскими тапочками ко входной двери. В дверях стоял младший сержант – всегдашний посыльный, с просьбой прийти пораньше, потому что в роте случилось ЧП. "Вот блять!" – подумал вполголоса замкомроты, – "Дрозд, я тебя когда-нибудь пришибу! Вечно, если ты появляешься, то какую-нибудь херню мне сообщаешь! Когда придешь и скажешь, что мне комендант дал выходной?" – таким образом выговорился и, попросив сержанта подождать, чтобы по пути поведать все нюансы происшествия, стал собираться на службу, не ожидая от наступающего дня ничего хорошего, если подробности всплывут и о них узнает начальство рангом повыше. Посыльный пообещал, что непременно придет с радостной вестью и вышел на балкон коридора общежития, разминая сигарету.

До комендатуры было примерно полчаса относительно неспешного пешего ходу. За это время большая часть необходимой информации была получена, выяснено, что каких-то страшных последствий не наступило, а заодно – обдумана линия поведения, если придется все же докладывать об этом "наверх".

Наконец вот она, родимая казарма, а заодно – предстоящая разрядка от нараставшего напряжения, связанного с не очень хорошим началом очередного рабочего дня – на месте уже можно было сориентироваться в том, как себя вести и не рисовать в своем мозгу с помощью развитой фантазии картинки, одна страшнее другой. Ротного еще не было, поскольку он жил дальше всех – в столице Заполярья городе – герое Мурманске и пока еще не добрался до места назначения, поэтому нужно было принимать какие-то меры немедленно, чтобы в нужный момент можно было предъявить какие-то результаты проведенной работы.

Петрович, получив по прибытию зама свою дозу пряников, уже корпел над объяснительной, всуе упоминая "детей собак и ослов, уродообразных уродов, шапконосителей, ёбаных дятлов" и прочую мистическую нечисть, которая по странному стечению обстоятельств в момент его ответствования собралась вдруг в казарме роты охраны. Тем временем, подтянулись все остальные командиры взводов и старшина, попутно по очереди, получив от замкомроты заряд бодрости за отсутствия должной работы со своими подчиненными, а так же за то, что живя ближе, они прибыли почему-то позже.

Настало время объявить о построении. Дневальный, желая блеснуть старанием, выдал команду – "роте построиться в две шеренги сто процентов!" "Это где ты такое вычитал, милок?" – спросил его старшина, попутно получив за подготовку суточного наряда и пребывавший уже в достаточно ободренном настроении. "Что это за клоунада," – заорал зам, – "Какие нахер сто процентов?" – "А сколько?" – недоумевая поинтересовался дневальный, которого по причине исключительно высоких интеллектуальных и деловых качеств к несению службы в карауле или на КПП привлекать опасались, поэтому он совершенствовал свое воинское мастерство на тумбочке дневального. "Построй мне восемьдесят восемь и девяносто две сотых процента!" – рыкнул зам, а дневальный таким же образом все это вывалил в эфир... В помещении воцарилась тишина... Через некоторое время один из заместителей командира взвода, сохранивший несколько большую ясность ума, с озадаченным видом спросил – "Товарищ старший лейтенант, ну восемьдесят восемь процентов мы построим... а как быть с девяносто двумя сотыми?" "Каков вопрос, такой и ответ" – отрезал зам, – "Собирайте всю роту, будем на вас смотреть! В ваши блять, кривые глазенки!"

Красивое зрелище – комендантская рота в строю. Абсолютно без шуток! Крепкие парни, многие из которых ростом за метр восемьдесят, среди них были не редки обладатели спортивных разрядов и званий. Стоят, преданно глядя глазами верных волкодавов на ротное начальство, которое пожурит и похвалит если что. К прочим военным однако, отношение у них подобного пиетета лишено если не напрочь, то легкая прохлада ощущалась достаточно явно.

Сержанты, дыша исключительно в себя, проверяли наличие своих подчиненных. Командиры взводов так же были изгнаны из уютной канцелярии и отправлены "в массы". Наконец разобрались с наличием – одного не хватало ни так ни эдак! Ладно бы был молодой – вполне логично и закономерно – не выдержал, затосковал и так далее. Нет, вся молодежь была на месте, целая и невредимая, с ответственным сержантом во главе. Здесь необходимо отметить тот факт, что в роте о молодежи заботились особо и в обиду их не давали. А отсутствовал один из проверенных, боевых старослужащих. Где делся? Ответа никто не был в состоянии дать. У кого ни спроси, все говорили, что он точно был здесь, вот только – только многие его видели, репутации самовольщика за все время добросовестной службы за ним не водилось, что в данных условиях озадачивало особенно.

Замкомроты по пути в те же "массы", решил по малой необходимости попутно посетить санузел. Одна из кабинок оказалась закрытой изнутри... на вопросы о том, кто там есть – никто не отвечал. Однако после удара ногой по дверце, в кабинке раздался шорох и над оной, бледное, как привидение, показалось лицо недостающего военного. Простой белгородский парень Эдик Се..ин еще толком не протрезвев, решил переждать бурю и потихоньку отсидеться за закрытыми дверями, имитируя желудочное расстройство, однако был оттуда насильно извлечен и со словами – "Разрешаю сходить под себя", был отправлен в строй, к собратьям по посиделкам. После этого уже можно было со спокойной душой начинать раздачу слонов и пряников.

*****

Раздача шла полным ходом, проштрафившиеся с виноватым видом махали головами и соглашались с тем, что дембель «оказался в опасности» и кроме них самих дураков, в этом винить некого. «Рота смирно!» – гаркнул дневальный и дежурный по роте, уже издергавшийся в ожидании неминуемого, побежал докладывать о состоянии дел прибывшему ротному. Нахмуренный ротный вышел к строю, с невыразимой любовью огладывая невольно сжавшихся от этого взгляда бравых дембелей.

"Равняйсь! Смирно! Товарищ капитан, рота для развода на занятия построена! Заместитель командира роты старший лейтенант ..." – доложил зам, соблюдая воинский ритуал, – "Разрешите, Андрей Владимирович, закончить объявление!" – ротный согласно кивнул.

"О какой дисциплине в роте может идти речь, когда сами сержанты докладывают всякую хрень, не зная, где находятся их подчиненные, которых всего-то максимум десять человек! Да, да, Мих..в, это вас касается, вы тут всем лапшу на уши вешаете, а вот это чудо, под названием матрос Се..ин" – зам ткнул пальцев в сторону любителя туалетных заседаний, – "так вот, это чудо сидит себе, запершись в кабинке! А вы – не ухом ни рылом, на кой хрен такие сержанты нужны?! А вообще, когда матрос слышит свою фамилию, он должен хотя бы ответить – "Я!", не так ли, матрос Се..ин?" – отвлекшись от внушения сержанту, зам обратился к Эдику. На его, Эдика, лице в этот момент отображалась вся широчайшая гамма эмоций, начинавшаяся от желания сдохнуть от начинающегося "отходняка", продолжавшуюся сукой – замом, никак не хотящим затыкаться и "ебущим с утра мозги", и заканчивающаяся желанием вообще развязать ядерную войну, будь у него такая возможность. Эдик однако упорно молчал. "Вы матрос Се..ин?" – в очередной раз поинтересовался замкомроты, – "Ясный хуй!!!" – вдруг выпалил во всю глотку раздраженный Эдуард.

В помещении стало тихо, как наверное тихо бывает в склепе. Командиры взводов пооткрывали рты и стояли, попутно соображая, что это сейчас такое было. Командир роты, прекрасный офицер, прошедший боевые действия на Северном Кавказе, попав в самую заваруху, медленно наливаясь праведным гневом уже тем временем, сжимал свои кулачки, приготовившись убивать взбунтовавшегося Эдика морально и физически. Учитывая рост ротного, всего четырех сантиметров "не дотянувшего" до двух метров, вес в сто тридцать кило и что при всем при этом он легко подтягивался двенадцать раз, можно было легко прийти к выводу о том, что уничтожение не доставит ему много труда. Эдик, однако же, еще плохо осознавая сквозь скверное самочувствие весь трагизм ситуации, зло смотрел налитыми кровью и слезами глазами на окружающих, уже начинавших сочувствовать его надвигавшейся незавидной судьбе.

Судьба Эдуарда была спасена самым неожиданным для него образом. "Разрешите!" – с ухмылкой обратился к ротному зам. Ротный, предчувствуя, что дело принимает интересный оборот, решил отложить уничтожение не в меру строптивого моряка и посмотреть, что будет дальше. "Равняйсь! Смирно!" – скомандовал зам, – "Командный состав роты крайне неудовлетворительно изучает свой подчиненный личный состав. Это касается всех и я не исключение! В нашей роте служат моряки, обладатели двойной фамилии, он сейчас стоит в строю и вы все его знаете. Но! Оказывается, в нашей роте служат обладатели даже тройной фамилии! Человек прослужил почти два года, а мы все об этом узнаем тогда, когда данный военнослужащий уже почти уволен в запас! Матрос Се..ин, выйти из строя!" Эдуард демонстративно задирая ноги почти до груди, изображая бешенный строевой шаг, которому могли бы позавидовать солдаты из Кремлевского полка, вышел из строя, повернулся кругом и встал, икнув и слегка качнувшись.

"Так вот, благодаря тому, что командный состав четвертого взвода во главе с вами, Николай Евстахиевич, как командиром взвода и с вами, сержант Стр..ков, нихера не знает и знать не хочет своих подчиненных, мы только сейчас узнали, что нас славный матрос Се..ин имеет оказывается тройную фамилию – Се..ин – Ясный – Хуй!!!" – в этом месте по роте пробежал легкий смешок, – "Вам наверное нужно по взысканию объявить, чтобы вы хоть немного начали шевелиться! После развода предъявите мне свои командирские книжки и тетради с данными своих подчиненных! Хотя я уже сейчас догадываюсь, что за пурга там написана... Се..ин – Ясный – Хуй, встать в строй!"