Текст книги "Никогда не было, но вот опять. Попал 3 (СИ)"

Автор книги: Алексей Борков

Соавторы: Константин Богачёв
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Глава 10

На следующий день к десяти часам к дому Ярошенко подтянулись все изобретатели мотора. Причем к тем, кого я знал, присоединились ещё трое. Сергей Петрович представил меня им:

– Как и обещал, представляю вам Алексея Ивановича Забродина, идейного вдохновителя и мецената этого проекта. Хоть возрастом и молод, но голова светлая и имеет очень новаторские идеи.

А так же назвал новых для меня лиц и круг их интересов или текущую рабочую сферу. Я постарался запомнить их имена. Вот только боюсь, что моё желание поскорее увидеть вожделенный «девайс» отвлечет меня, и я буду путать новых членов моего конструкторского бюро. Самое забавное, что и они не слишком обратили внимание на мою несолидную внешность. Всех снедала жажда увидеть предмет своих трудов в действии.

Владимир открыл сарай и, войдя туда, я увидел, закреплённый на низком столе двигатель во всей его красе.

– Гм… Интересно… – это всё, что я смог произнести, увидев это чудо инженерной мысли.

Конечно, я вчера видел чертежи, но то, что предстало передо мной, как выразился поэт – «весомо, грубо, зримо», походило на что угодно, но только не на привычный мне двигатель.

– И он работает? – потрясенно спросил я, наблюдая, как Владимир хлопочет вокруг агрегата, готовя его к запуску.

– Позавчера запускали. – обнадежил меня Сергей Петрович. – Минут десять крутили, но уже поздно было и пришлось заглушить. Сегодня погоняем подольше.

Наконец Владимир взялся за маховик и крутанул. Двигатель на его усилие не отозвался. Безуспешно крутанув маховик ещё несколько раз, Ярошенко обернулся к нам и растерянно сказал:

– Не заводится. Может замёрз?

– Дай-ка я! – отодвинул его широкоплечий Иван Гехт.

Он перекрыл кран подачи горючего и не спеша прокрутил маховик:

– Проветрить цилиндр надо. – пояснил он.

Затем открыв кран, резко крутанул колесо маховика и еле успел отдернуть руку. Мотор как-то странно чавкнул и затарахтел. Ну надо же! Завелся! Звук работающего двигателя был громким и напомнил мне звук пускача трактора C-80, слышанный в детстве. «Надо глушитель делать, а то весь город распугаем» – подумал я.

Между тем легкий, сизоватый дымок стал наполнять сарай. И дымок, этот пах горелым маслом, и по запаху не был похож на бензиновый выхлоп. «Блин! Да мы тут угорим все или задохнемся».

– Глуши мотор! – крикнул я Ивану.

Тот непонимающе посмотрел на меня. Тогда я подошел и перекрыл кран подачи топлива. Когда мотор заглох, я громко сказал:

– Все на улицу!

Народ в изумлении уставился на меня. Тогда я подскочил к дверям сарая и распахнул их настежь.

– Все на воздух, иначе угорите.

Когда, наконец, все вышли, я громко произнес:

– Господа! Прошу меня извинить, но дышать выхлопными газами для здоровья очень вредно. А если находится в этой загазованной атмосфере достаточно долго, то и умереть можно. Поэтому запускать мотор, в закрытом и не оборудованном должным образом помещении, нельзя. Кроме того, звук работающего мотора слишком громкий, а в закрытом пространстве особенно.

Не успевшие основательно травануться выхлопными газами господа инженеры и техники недоверчиво уставились на меня. Если старая гвардия знала с кем имеет дело и помалкивала, то тройка привлеченных нездорово возбудилась. Видимо их задело, что какое-то сопливое недоразумение командует. Солидный господин с ухоженной бородой и небольшим животиком, распирающем его дорогое пальто, озвучил их общее недоумение:

– Однако, молодой человек, быстро вы входите в роль хозяина.

Пока он это произносил, я лихорадочно вспоминал, как его зовут. «Георгий Мстиславович Пекарский» – вспомнил наконец. А вот Сергей Петрович несколько оплошал. Он растерянно посмотрел на говорившего и перевёл взгляд на меня. Пришлось брать ситуацию в свои руки.

– Прошу прощения, Григорий Мстиславович, но вы все были очень увлечены наблюдением за работой двигателя и потому не обратили внимания на загазованность помещения. А я очень дорожу здоровьем всех здесь присутствующих и потому взял на себя смелость напомнить вам об опасности. Газы, исходящие из мотора по сути такие же, как от дровяной печки. В замкнутом пространстве они несут смерть.

– А ведь парень прав. Угорели бы мы в сараюшке. – вдруг подал голос мужчина средних лет с худым бритым лицом. – Помереть бы не померли, но траванулись бы знатно.

Ага! Петр Гаврилович Фарафонов – служащий Горной аптеки, видимо химик.

– Вы так считаете, Петр Гаврилович? – обратился к нему Пекарский.

– Считаю, Григорий Мстиславович. А вам молодой человек, простите не запомнил ваше имя, спасибо.

– И вам Петр Гаврилович спасибо за поддержку. А зовут меня Алексей Забродин и я некоторым образом причастен к данному проекту.

– Алексей! Что делать будем? – задал вопрос Владимир Ярошенко. Похоже ему надоели наши танцы вокруг да около, а хотелось испытания продолжить.

– А давайте вытащим двигатель во двор. – я предложил самый очевидный ход. – Иван, Владимир пойдемте в сарай.

Мы зашли в сарай и с нами зашел молодой парень, ровесник Владимира Ярошенко. «Сухов Иван» – вспомнил я. Вчетвером мы без труда выволокли стол с мотором из сарая. Пока тройка молодых колдовали возле агрегата, я еще раз принюхался. Бензином не пахло.

– На чём мотор работает? – уточнил я Сергея Петровича. – Что-то запах на бензиновый не похож.

– Это вы у Петра Гавриловича спрашивайте. – с непонятной усмешкой сказал Глебов.

Я повернулся к Фарафонову.

– Так, где же мы возьмём столько бензина? Мы и так весь бензин в аптеках выкупили, Вот и пришлось его со спиртом смешивать. – улыбнулся химик.

– Со спиртом… – протянул я и уточнил. – Спирт этиловый?

– Разумеется! Самогон двойной перегонки. Крепчайшая вещь! Прямо от сердца оторвали. – снова засмеялся Петр Гаврилович, а за ним и остальные присутствующие.

– Неужто сами гнали? В Барнауле вроде винокуренных заводов полно.

– Кто вам такое сказал? – Фарафонов был удивлён, считая меня городским человеком. – У нас на весь Горный округ всего один винокуренный завод, да и тот в селе Соколово, что под Бийском.

– Да? – настала моя очередь удивляться. – А я думал…. Хотя, это не важно. В какой пропорции вы спирт с бензином смешиваете и что для смазки употребляете?

– Смешиваем восемь к одному. Восемь частей спирта и одна часть бензина. Для смазки – касторовое масло, тоже не дешёвая вещь.

– Понятно. Благодарю за разъяснение, Петр Гаврилович.

Между тем Иван, покрутив маховик, завел двигатель и тот огласил округу громкими выхлопами. Господа изобретатели сначала толпились вблизи их детища, но пулемётный стрекот мотора заставил их отойти подальше. Я воспользовался этим и обратился к ним:

– Господа! Удивлен и обрадован что у вас всё получилось, поэтому счел нужным премировать вас исходя из своих скромных возможностей. Деньги на это передам Сергею Петровичу. Хочу так-же предложить вам не останавливаться на достигнутом, и спроектировать более мощный двухцилиндровый двигатель. Кроме того хочу предложить вам сделать автомобиль. Один мотор я у вас заберу, один оставшийся гоняйте, пока не остановится. Надо посмотреть, от чего он будет разрушаться и как быстро. Третий используйте для автомобиля. Финансирование беру на себя. – сказал я и, видя недоумение новых членов моего КБ, добавил. – Григорий Мстиславович, не смотрите на меня так. Всё что касается моего участия в этом проекте, разъяснит Сергей Петрович.

Оставив инженеров осмысливать сказанное, я подошел к работающему двигателю и тронул за плечо, стоящего возле него Владимира.

– Отойдем в сторонку. – прокричал ему на ухо.

Тот кивнул, и мы отошли в другой конец двора.

– Слушай, Владимир! – громко сказал я, стараясь перекричать стрекот двигателя. – Нужно сделать глушитель. А то так и оглохнуть недолго. Да и соседи твои будут не довольны. Вон, смотри, уже заглядывают. – показал я на любопытных пацанов, которые облепили забор.

– Что за глушитель? – осведомился Ярошенко, мельком глянув на любопытствующих.

– Карандаш с бумагой есть?

Владимир покопался за пазухой и подал мне нечто похожее на блокнот с вложенным между страниц карандашом. Я нашел чистую страницу и стал набрасывать эскиз. Владимир внимательно смотрел, как я рисую детали внутреннего устройства глушителя. Из-за моей спины туда же смотрели и подтянувшиеся два Ивана – Гехт с Суховым. Нарисовав эскиз и обозначив стрелками прохождение выхлопных газов, я вернул карандаш и блокнот хозяину.

– И что, эта штука заглушит звук? – скептически осведомился Иван Гехт, заглядывающий теперь через плечо своего друга.

– Совсем не заглушит, но шуму будет раза в два-три меньше, – начал я объяснять. – Газы будут обходить препятствие и терять свою энергию. Звук становиться тише.

– Ладно, попробуем. – Владимир закрыл блокнот и сунул его в карман.

А между тем на улице уже собралась небольшая толпа любопытных. Люди подходили к забору и, вытягивая шеи, пытались разглядеть источник необычных резких звуков. Но вот толпа раздалась и калитку отворила уверенная рука. Вошедший был в форме, усат и с саблей. Городовой, а это был именно он, обвел взором собравшихся и, увидев Владимира Ярошенко, обратился к нему:

– Господин Ярошенко, что у вас здесь за шум?

– Здравствуйте, Емельян Митрофанович. – поздоровался с блюстителем порядка Владимир. – Мотор мы испытываем. – указал он на ревущий и плюющейся, сизым дымком, агрегат.

Городовой подошел поближе и с минуту смотрел, как вращается маховик. Потом хмыкнул, повернулся и подошел к стоящим чуть поодаль инженерам:

– Городовой Горбатенко. – представился он. – Господа, что это у вас за собрание?

Заметив Пекарского, он сбавил тон и спросил:

– Григорий Мстиславович, господин Пекарский! Прошу прощения, но по долгу службы вынужден….

– Ах, оставь извинения, Емельян. Ты же сам видишь, что машину новую испытываем. Вот с господами инженерами изобрели, а теперь смотрим, как она работает.

– Обыватели жалуются, Григорий Мстиславович. Слишком громко ваша машина работает. Лошади пугаются.

– Ладно, Емельян! Сейчас остановим машину. Сергей Петрович, скажите Владимиру, пусть заглушит мотор. А то еще урядник нагрянет. – обратился к Глебову Пекарский.

Сергей Петрович посмотрел на меня. Я понимающе кивнул и крикнул парням:

– Глушите движок!

Когда мотор замолк, Пекарский обвел всех взглядом и предложил:

– А не пойти ли нам господа в трактир?

– И то верно! – весело поддержал Александр Истомин. – Отметим, как говорит Алексей, начало новой эпохи.

– Какой новой эпохи? – недоумевающий Фарафонов обратился в слух и внимание.

– Так вы, Петр Гаврилович, не в курсе? Алексей вон уверяет, что на смену эпохи железа и пара идет эпоха электричества и двигателей внутреннего сгорания. – показал Истомин на меня.

– Вот как. Ну, тогда сам бог велел отметить. – искренне засмеялся Петр Гаврилович.

– Пошли с нами, Емельян. – предложил Пекарский. – Угостим.

– Не могу-с, Григорий Мстиславович. Я при исполнении.

– Ну, тогда прими это. – Пекарский вынул из кармана полтинник и всучил его городовому. – За хлопоты.

– Одну минуточку, господа. – я помнил, что всякая технология несла в себе опасности. – Попрошу всех в сарай на ещё одну демонстрацию.

– Но там же ничего нет.

– Что – то ещё припрятали?

– Интересно, что молодой человек выдумал?

– Попрошу от всех тишины, оставаться без движения и прислушаться.

Все недоуменно уставились на меня, потом стали водить взглядами по углам и даже оборачиваться. Но ничего не помогло.

– Комары, на морозе? Однако, Алексей Иванович, как вам такое удалось? – воскликнул один из присутствующих.

– Увы, вынужден вас огорчить, но это вторая опасность нового технического детища. Вы получили баротравму. В замкнутом помещении слушать мотор или звуки выстрелов крайне опасно. Минут через десять пройдёт или останется навсегда – тут уже как Бог распорядится. А теперь праздновать! Такое событие пора отметить.

Господа инженеры выходили задумчивые. Каждому из них приходилось сталкиваться с несчастными случаями на производстве, но большей частью, да почти всегда рисковали мастеровые. Теперь же необычный молодой человек показал, что они тоже рискуют даже в таких безопасных условиях работы. Так ещё и над таким интересным техническим проектом, от которого трудно оторваться.

– Сергей Петрович! На минуточку. – остановил я Глебова, двинувшегося было вместе со всеми. Отвел его в сторонку и сунул ему тысячу двести рублей. – Выдайте господам инженерам премию за полученный результат. А с парнями я сам рассчитаюсь.

– А вы разве не идете с нами?

– Нет. Мы тут с еще позанимаемся немного. Так парни?

Иван с Владимиром согласно кивнули, а Сухов улыбнулся:

– Я тоже остаюсь.

– Хорошо, Алексей. Но я и Аня будем ждать вас с Софроном Тимофеевичем у себя.

– Навестим непременно. – заверил я мужа прекрасной Аннушки.

Когда господа инженеры двинулись отмечать пришествие новой эпохи, я окликнул городового.

– Господин Горбатенко! Вы не могли бы передать Горлову Игнату Степановичу, что Алексей Забродин хотел бы с ним встретиться. Скажите, что остановились мы там же. Пусть приходит завтра с утречка.

Городовой внимательно осмотрел меня и кивнул:

– Передам. До свидания, господа.

Выйдя за ворота, он скомандовал:

– Расходитесь! Нечего толпиться. Все разъяснилось. Господа инженеры машину испытывали.

Не сказать, что люди прямо сразу послушались, но поскольку необычный треск прекратился, а четверо парней утащили странную штуковину в сарай, и сами там скрылись, то толпе ничего не оставалось, как постепенно рассосаться. Лишь мальчишки еще некоторое время крутились у забора, но и они разбежались кто куда.

Затащив двигатель в сарай, мы снова столпились вокруг него. Я смотрел на этот несуразный агрегат и удивлялся, как удалось мужикам сгондобить работающий двигатель на столь убогом оборудовании.

– Владимир, кто делал детали к этому «чуду»?

– Ты же с ними знакомился. Токарь Шишкин со своими помощниками основную работу сделали. А кое – что мы изготовили. – указал Ярошенко на стоящих рядом друзей.

– Пришлось и голову поломать, и напильником поработать. – подтвердил Иван Гехт. – Собирали тоже втроем. Намучились здорово, особенно с зажиганием. Хорошо Петр Гаврилович помог разобраться с горючей смесью и с изолятором свечи, а Ванька придумал, как правильно выставить зажигание, чтобы мотор работал. – кивнул он на улыбающегося Ивана Сухова.

– Молодцы! – искренне восхитился я. – Я ведь не до конца верил, что вам удастся сделать двигатель в столь сложных технических условиях нашего края. Кстати, мощность вашего мотора какая?

– Две лошадиные силы. Семен Аркадьевич посчитал.

– Понятно. Я в городе буду с месяц, поэтому попрошу вас собрать ещё один мотор. Попробую у себя на телегу его приспособить. А то германцы уже первый автомобиль сделали. А жена изобретателя с двумя сыновьями сто верст на нем проехала и всего за восемь часов.

– Баба? – не поверил мне купеческий сын Иван Сухов.

– Женщина! И женщина умная и смелая. – парировал я.

– И как звать того изобретателя? – спросил Гехт.

– Кажется Карл Бенц. А как звать его жену не помню.

– Ну, у нас такого, слава богу, не будет. Бабы своё место знают. – стоял на своем Сухов.

– Как знать? – не стал переубеждать я упрямого хлопца.

Пожалуй, познакомлю я их с нашей «пилотессой». Пусть посмотрят, что «есть женщины в русских селениях». Катька хотя коня на скаку не остановит, но в горящую избу заскочит и кого-либо оттуда вытащит запросто. Тот еще электровеник. Для парней сюрприз будет.

– Владимир, ты шашлык готовить не разучился? – озадачил я Ярошенко.

– Да мы теперь все его жарить можем. – засмеялся Иван Гехт.

– Прекрасно! Анна Николаевна собирается пикник зимний устроить с костром и шашлыком. Как там мангал еще цел?

– Целый! Что ему будет.

– Ну тогда на вас парни шашлык и костер. А мы с пацанами вам кое-что покажем.

– Неужели самолет сделали? – удивился вдруг Ярошенко, вспомнив мои старые идеи.

– Самолет? – озадаченно переспросил я, выигрывая себе время – Нет, конечно. До самолета нам друг Владимир, ещё как до Пекина на карачках. Для самолета мотор нужен мощный и легкий. А этот пока только «на телегу самобеглую» приспособить можно.

– Алексей, а когда пикник этот намечается? – уточнил Иван Гехт.

– Если погода позволит, то в следующее воскресенье. Так что готовьтесь. Народу я думаю, соберется много. Место мы с парнями выберем и обустроим. Мясо и уголь за вами, ну и шашлычок чем запить прикупите.

Парни идеей пикника загорелись и принялись обсуждать, но я их попридержал.

– До воскресенья еще целая неделя, так что успеете всё обговорить и приготовить, а пока давайте о деле. Владимир, а как вы с Шишкиным и его помощниками рассчитались за изготовленные детали.

– С Шишкиным? – переспросил Ярошенко. – Ни с ним, ни с его помощниками мы никак не рассчитывались. Детали для двигателя заказали на сереброплавильном заводе и деньги в заводскую кассу заплатили.

– То есть, работяги детали делали в рабочее время и за зарплату.

– Конечно, а как ещё-то? – недоумевал Владимир.

– Ясно! А какое жалованье у сотрудников?

– У мужиков с завода?

– У Шишкина и его помощников. – допытывался я.

– У Шишкина сорок шесть рублей, а у помощников по тридцать семь рублей. А тебе зачем их жалованье?

– За разработку и изготовление первого нашего мотора я решил вас всех премировать. Вас троих по двести рублей. Вот извольте получить.

– А остальным как? – обеспокоился за старших товарищей Ярошенко.

– На остальных я уже Сергею Петровичу деньги отдал.

– Ну, тогда ладно.

– Вот тебе ещё двести рублей премируешь от меня рабочих. Кому сколько решишь сам. Вот ещё двадцать рублей. Закупите на них продукты для пикника. Если мало будет денег – добавьте свои. Потом компенсирую.

– Хорошо! – согласился немного обалдевший Владимир. А я продолжал:

– Теперь с тобой, Иван. – обратил своё внимание на Сухова. – Мне Сергей Петрович сказал, что ты для изготовления мотора у отца сто рублей занимал?

– Да ладно. Для нас это деньги небольшие.

– Но тем не менее. Долги надо отдавать! – сунул ему в руки сто рублей, и облегчённо вздохнул.

– Эк ты, Алексей, разошёлся. – засмеялся Иван Гехт. – Смотри не разорись. Или ты миллионщиком заделался?

– Не разорюсь! Могу себе позволить. – успокоил его я. – Ну с этим пока покончено. Давайте-ка обдумаем, как нам обустроить это помещение, чтобы можно было испытывать моторы и не отравиться, и не оглохнуть. Испытывать их во дворе нам любопытные соседи и городовые не дадут.

Следующие два часа прошли у нас в спорах. Исчиркали не один лист бумаги, но, в конце концов, решение было найдено и мы разошлись по домам вполне довольные друг другом.

Дома застал бездельничающих «мушкетёров». Блин вот еще задача. Надо парней чем-то занять. Может в шахматы их научить играть или книжек прикупить – пусть читают в свободное время. Надо будет заняться их досугом, но это потом.

– Немтырь! Что завтра нам делать? – увидев меня, оживился Архипка.

– Что так, отдохнули уже? – с ленинским хитроватым прищуром оглядел я парней. – Ну раз отдохнули, то вот вам на завтра задание. Вы должны найти недалеко от города место, где будем тренироваться. Зря что ли параплан привезли? Старший – Белый. Ясно?

– Ясно-то, ясно. Но где место искать-то? Мы же тут ничего не знаем. – озадачился Архипка. – И где нам Белого найти?

Вот ведь зараза. Сам парням объяснял про позывные, а привычка у меня осталась. Вон как все заулыбались. Я достал из своего рюкзака тетрадь с карандашом и нарисовал примерный план, где можно будет отыскать подходящее местечко для будущих полётов.

Глава 11

В понедельник, поздним утром, когда Архипка с парнями уехали разыскивать место для полетов, явился Горлов, со своей неизменной саблей. Усатая физиономия его покраснела от легкого утреннего морозца, от коренастой крепкой фигуры веяло некой властностью и силой.

– Здравствуйте, уважаемый Игнат Степанович. – поприветствовал я служителя закона и защитника нравственных устоев. – Рад видеть вас в добром здравии.

– И тебе поздорову, Лексей. – поприветствовал он в ответ. – Мне Емельян Горбатенко сказал, что ты хочешь меня видеть. Случилось что?

– Да что может со мной случиться. Просто побеседовать хочу. Городские новости узнать у осведомленного человека. Про госпожу Зотову расспросить. Да вы проходите, Игнат Степанович. Давайте вашу шинельку с сабелькой вот тут на крюк повесим. И пожалуйте к столу. Я сейчас соберу, чем закусить.

– Благодарствую. – Степенно огладил усы городовой, сел за стол и огляделся.

Я быстренько накрыл для Горлова нехитрую «поляну». Достал припасенный штоф и разлил в рюмки водку. Себе плеснул на донышко, а городовому наполнил до краев. Тот это действие многозначительно хмыкнув, заметив вслух:

– Чего ж ты, Лексей, себя обижаешь?

– Да боюсь напиться, а у меня на сегодня еще дел много намечено.

– Так и я на службе. – усмехнулся Горлов.

– Вам, Игнат Степанович, рюмка водки лишь согреться на морозе, а мне при моей комплекции лишней будет. Я себе плеснул лишь из уважения к вам.

– Ну ладно, коли так – он поднял рюмку и лихо опрокинул. Я отзеркалил, и мы захрустели солеными огурчиками.

– Скажите, Игнат Степанович, как теперь обстановка в городе? А то в прошлый наш приезд тут такие дела творились, что и переезжать сюда боязно.

– Так наладилось всё. Варнаки друг дружку побили, а кое-кого и мы приструнили. Можете спокойно переезжать.

– Это хорошо.

Я налил городовому еще рюмку и подвинул ему деревянную тарелку с салом.

– Выходит, нашли тех кто все это учинил.

– Нет, никого не нашли. – покосился тот на полную рюмку в нерешительности.

– Наверное плохо искали. – как можно равнодушнее сказал я и добавил. – Вы, Игнат Степанович, на меня не глядите, выпивайте и закусывайте. Вам на морозе-то все легче будет.

Игнат кочевряжится не стал, опрокинул вторую рюмку и стал закусывать салом и хлебом.

– Хорошее сальцо. Сами солили?

– Конечно сами. Мы ж в деревне живем. Плохо только черного перчика нет. С перчиком было бы куда как забористее.

– Ничего и без перца хорошо. – прожевал он очередной ломтик сала, и добавил. – Плохо искали, говоришь? Куда уж лучше. Весь город переворошили. Даже из Томска дознаватели приезжали, и те ничего не нашли.

– Из Томска? – наливая третью рюмку, изобразил я изрядную степень удивления.

– Оттуда! Сам Жернаков Павел Кондратьевич приезжал. – поднял палец вверх Горлов.

– Вот как! И кто такой этот Павел Кондратьевич?

– Говорят, что заместитель начальника следственного отделения в Томской управе. Сурьёзный господин. Меня вон чуть ли ни целый час опрашивал. Про Дерьку, да про Сивого узнать хотел. Про тебя с дедом спрашивал, мол, кто такие.

– Про меня? – моему изумлению не было предела. – А я то каким боком здесь?

– Он не только про тебя, про много кого спрашивал. Оказывается, тут купчишку из Томска ограбили, вот он и старался.

– Так у вас ещё и купцов грабят! Вот незадача. Нашли варнаков? – уточнил и, видя, что Горлов поглядывает на полную рюмку, добавил. – Вы водочку-то пейте Игнат Степанович. Бог троицу любит.

– На покойного Сыча грешат. Мол, сычёвские подельники этого Голубцова обнесли, а когда Сыча голубцовский охранник задавил, то сбежали куда-то и денежки прихватили. – сказал городовой, махнул третью рюмку и захрустел квашеной капустой.

– Экие дела у вас тут творятся. Да бог с ними с варнаками. Вы, Игнат Степанович, лучше скажите мне, как там госпожа Зотова с семейством поживает. Не докучает ей Хренов?

– Так уехал Дерька. Появился намедни, договорился с дядькой своим Семеном Хреновым, что тот его дом продаст, и опять сбёг.

– Отрадно слышать. А больше никто Дарье Александровне обид не чинит?

– А некому. Хорошо город от мазуриков почистили. Опасаются они теперь безобразничать. Да и я за семейством Зотовых приглядываю, обижать не позволю. Однако засиделся я у тебя Лексей. Пойду службу справлять.

– Еще один вопрос, Игнат Степанович. Не продал ещё дом дядька Дермидонта?

– Не продал. Пока никто не спрашивал. И не скоро продаст. Сейчас многие дома на продажу выставляют. Завод-то закрывать собираются. Вот люди и разъезжаются. А ты почему интересуешься, купить хочешь?

– У меня дядька тоже в город собирается переезжать вот и попросил присмотреться.

– Хорошо! Скажу Семёну про твой интерес.

– Да уж замолвите словечко, Игнат Степанович. Спасибо, что оберегаете семейство Зотовых. Вот примите за труды. – сунул я Игнату двадцать рублей, которые тот принял не моргнув глазом.

По уходу городового я задумался. Дела-то вырисовываются хреновые. Неизвестно, что там нарыл этот господин Жернаков, но что-то нарыл наверняка. Блин! Прав дед оказался. Нашли таки эти отщепенцы сыщика и, судя по реакции Горлова, сыщика неплохого. Есть, значит и в нашем захолустье свои Шерлоки Холмсы. И что теперь делать? Что делать? Что делать? Думать!

Может придется все-таки навестить славный сибирский город Томск, тем более университет там вот-вот открыть должны. Или уже открыли? Ну не интересовался я в прошлой жизни ни Томском, ни его университетом. Вот и глянем, что там за университет, заодно и на господина Голубцова поглядим, желательно издали и через оптику. Жаль, что оптики пока нет и придется на близкий контакт идти. Хотя, что это я засуетился раньше времени? Подождать надо, осмотреться. Может всё не так плохо, как мне кажется.

Ладно, как говорится, будем посмотреть. А пока надо навестить Серафиму Исааковну, и братца её Михеля. Есть и к нему дельце. Привез я камешки, поторгуемся. Надо же мне моих конструкторов стимулировать и финансировать. И дом дерьмидонтский пожалуй купить надо. Митьку с Машкой там поселю. Тот-то Дермидонту сюрприз будет, когда он в бывшем своем дому Митьку увидит. Эта весёлая мыслишка подняла мне настроение, и я стал собираться.

После недолгих колебаний, решил идти к ювелиру Остапом Бендером. Надо припугнуть их немного и на реакцию посмотреть. Наверняка и их сыщик Жернаков опрашивал. Что Гуревич сдаст Остапа Бендера в полицию не опасался совершенно. Слишком глубоко Михель, в свое время, увяз в паутине, которую довольно ловко сплел для него покойный Голован. Побоится толстяк.

В ювелирном салоне господина Гуревича произошли изменения. Не сказать, что стеклянные витрины сверкали обилием золотых цацек, но освещались куда лучше, чем в прошлые мои посещения. И вообще света в салоне хватало. На стенах висели зеркала и Дарьюшкины акварельки в простых, но изящных рамках.

Илюша одетый как манекен в модном магазине тоже хорошо вписывался в эту композицию. Он что-то впаривал двум молодым парням, один из которых вертел в руках какие-то украшения, другой разглядывал рисунки в папке. Завидев меня, Илюша вздрогнул и замолчал, чем вызвал некоторое недоумение покупателя, который обернулся и я узнал в нем Ивана Сухова. Надо же, наверное, премию тратит купеческий сын. Я успокаивающе кивнул Илье и стал осматривать витрины, дожидаясь, когда он освободится.

Наконец Сухов со спутником попрощались с продавцом и вышли, не обратив на меня особого внимания. Я подошёл к слегка побледневшему Илюше:

– Здравствуйте, уважаемый Илья Абрамыч. Рад видеть вас в этом великолепии. – махнул я рукой, показывая на зал.

– Я не Абрамыч, я Ефимович. – проблеял парнишка. А ведь молодец. Боится меня до дрожи в коленях, но держится.

– Прошу прощения, Илья Ефимович, за оговорку. Как там здоровье дядюшки вашего и можно ли к нему пройти? – вежливо осведомился я, чем нагнал на бедного Илюшу, еще большего страху. Надо разрядить обстановку, а то вон как его потряхивает.

– Да ладно тебе! Не трясись так. – по-свойски похлопал я его по плечу. – Лучше сбегай до Серафимы Исааковны. Скажи, что жду её у брата в кабинете.

Михель встретил меня хотя и без особой радости, но и недовольства не выразил. Одним словом нормально встретил. Правда, почти сразу огорошил известием, что мной, ну то есть не мной, а сыном турецко – подданного Бендером Остапом Ибрагимовичем, очень интересовалась полиция. Причем, как своя барнаульская, так и чужая томская.

– Неужели сам господин Жернаков вас обо мне спрашивал? – небрежно поинтересовался я у напряжённого сына израильского народа.

Тот в замешательстве уставился на меня:

– Так вы знаете.

– Ах, любезный Михаил Исаакович. – продолжал я прикалываться. – Видимо меня в детстве кто-то сглазил. Не успею я, в каком либо городе появится и как следует осмотреться, как тут же мной полиция начинает интересоваться. И в Одессе так было, и в Санкт – Петербурге, и вы не поверите, даже в Париже. Привык уже. Но бог с ней с полицией. Я тут, как и обещал, камушки вам принес.

Я положил свою тросточку на стол перед самым носом толстяка, который уставился на неё как на ядовитую змею, вынул из-за пазухи мешочек и вытряс на стол пять зелёных камешков.

– Вот извольте взглянуть. Тот оторвал взгляд от трости и стал осматривать камешки. Он даже потрогал их пальцем, стараясь отодвинуть их подальше от пугающего его предмета. Насмотревшись, он крикнул:

– Илья!

Я хотел сказать ему, что Илья не явится, поскольку полагал, что Илюша пошел предупредить мадам Гуревич. А ведь у Сары – Серафимы скорее всего другая фамилия. Она ведь вдова, вдруг дошло до меня. Вот чудак на букву эм, я ведь даже и не поинтересовался её фамилией.

К моему удивлению Илюша появился почти сразу. Он открыл дверь и уставился на дядюшку, ожидая указаний.

– Илья, позови дядю Соломона, и тете Саре скажи, чтобы зашла.

– Тете Саре сказал уже. Придет скоро. – сообщил парень и вышел.

– Вы, Михаил Исаакович, видимо хотите убедиться в подлинности этих камешков? Так? И это совершенно правильно. Учет и контроль наше всё. Но уверяю вас, я веду дела честно. – с улыбкой успокоил ювелира.

Вошедший дядюшка Соломон, шаркая подошвами, подошел к столу, взял один из камней, повертел его под лупой, разглядывая, и положил обратно. Повторил эту операцию ещё четыре раза, спрятал в футляр лупу, кивнул и, не говоря ни слова, вышел. Надо же! Быстро справился, не то что в прошлый раз.

– Ну так как, господин Гуревич, берете камешки? – подтолкнул того к началу переговоров. – И с вашего разрешения я пальто сниму, а то жарковато у вас в кабинете.

Не дожидаясь разрешения, я разделся и пристроил пальтишко на соседний стул. Пока снимал пальто самопальная подмышечная кобура съехала в сторону и мой любимый револьверчик неудобно развернулся, грозя выпасть. Блин! «Надо переделывать сбрую». В который раз подумал я и стал поправлять сбившиеся ремешки. Справившись с кобурой, взглянул на Михеля и удивился перемене в его облике. Он как-то съёжился и побледнел. «Вот чёрт! Напугался он что ли?» подумал я. А ведь точно напугался. Видимо мои манипуляции с неудобной сбруей и чуть не выпавшим револьвером напомнили ему, что он имеет дело не с солидным деловым господином, а с самым настоящим и непредсказуемым бандитом.