Текст книги "Никогда не было, но вот опять. Попал 2 (СИ)"

Автор книги: Алексей Борков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

– Пожалуй да, но вы же всем рассказывать это не будете?

– Нет, конечно! И Вас попрошу не слишком откровенничать на эту тему. Я постараюсь и без этого заинтересовать ваших друзей своим проектом. – Сказал я и добавил. – Так во сколько собираются они вас навестить?

– В два часа наметили. – Сказал Сергей Петрович и, обратившись к жене, спросил: – Так же Анечка?

Та занятая своими мыслями рассеянно кивнула головой. Похоже, озадачилась красавица, модной темой. Посмотрим до чего додумается, а там и я чего-нибудь подскажу. Вслух сказал:

– Тогда я к часу подскочу, шашлык приготовлю.

– Приходите, а Софрон Тимофеевич с вами придет?

– Нет, не придет. Он наш будущий дом решил до дождей крышей накрыть. Работать будет вместе с местной артелью.

– Не доверяет? – Насмешливо спросил Сергей Петрович.

– Да нет, просто ему еще дня три-четыре ждать разрешение на добычу золота, вот он и хочет поработать, а не маяться от безделья.

– Вот как! Неужели золото нашли? – Удивился Глебов.

– Нашли жилу. Вот хотим будущим летом добыть золотишко. Ну, пожалуй, нам пора.

– И чаю не попьете? – Вдруг спросила, очнувшаяся от модных грёз, Аннушка.

– Спасибо Анна Николаевна, но в другой раз. Дел еще много до отъезда сделать надо.

Попрощавшись с хозяевами и крикнув Митьке с Антохой, чтоб догоняли, вышел на улицу. Судя по реакции Сергея Петровича на мою подростковую внешность, завтра меня ожидает не легкий разговор. Чтобы не облажаться, нужно будет серьезно подготовиться. Ладно, есть еще время. Придумаю что-нибудь.

Глава 11

Глава одиннадцатая.

Парни догнали меня уже на подходе к дому дядьки Никифора.

– Вы чего там застряли? – Спросил я.

– Да Глашка не отпускала. Всё расспрашивала про село. Про подруг и родню. Скучает видно по дому. – Сказал Тоха. Митька лишь ухмыльнулся и промолчал.

– Тор, а скажи-ка мне, о чем ты позавчера с этим Илюшей беседовал?

– Про тебя он расспрашивал. Боится он тебя, вот и хотел разузнать, что да как. – Ухмыльнулся Митька.

– И что ты ему про меня рассказал?

– Да много чего, теперь он тебя еще больше боятся будет. – Митька засмеялся, видимо вспомнив, что наплел бедному Илье про ужасного меня.

– Ну и на фига ты это сделал. – Спросил я веселящегося Тора.

– А ты зачем этого жирного мной пугал. Врал ему, что люблю молотком пальцы дробить. Вот и я в отместку рассказал, что ты любишь глаза ножом выковыривать, потом назад вставлять. Сказал, что ты такой злой, даже мы тебя боимся.

Тоха слушал нас с раскрытым ртом, потом сообразив, что Митька городит ерунду, засмеялся.

– Правда! Немтырь когда ты бороду цепляешь, страшный становишься как главный бандерлог.

«Ну, если главный бандерлог – горилла, то конечно зрелище не для слабонервных» – подумал я, но на гориллу не тяну.

А ведь надо сегодня навестить ювелирную лавку, вспомнил я про Дарьины рисунки. Блин! Опять клеить эту надоевшую бороду! Может так пойти. Сказать, что по поручению Бендера мол, картинки принес? Нет, рановато еще раскрываться. Мадам и так вон с подозрением ко мне приглядывалась. Увидит молодого парнишку, возьмет и выпряжется. Я конечно постараюсь восстановить «статус кво», но с Сарой-Серафимой это может и не пройти. Это пухляша мне удалось напугать и то, потому что тот замарался по самое не могу, да и трусоват хлопец. Мадам же испугать будет гораздо труднее. А поэтому идти придется снова в бороде и усах.

Увидев меня снова, Илюша чуть побледнел и засуетился. Я не стал его разочаровывать.

– Успокойся парень! Я не у всех глаза ковыряю, только у тех кто сильно выпрашивает. Ну, или у тех, кто верит всему, что наплетет про меня некий Тор.

Оставив бедного Илюшу осмысливать сказанное, прошел в уже привычный кабинет. Пухляш увидев меня, закрыл гроссбух, куда что-то записывал и, поздоровавшись, сказал:

– Господин Бендер вы вероятно к Саре. Я сейчас пошлю за ней Илью.

– Не стоит беспокоить Серафиму Исааковну. Мне нужны именно вы.

– Зачем? – Немного занервничал Михаил Исаакович.

– Вот в этой папочке рисунки одной художницы, которой я покровительствую. Я хочу, чтобы они продавались в вашем ювелирном салоне. Кстати можете взять некоторые вставить в рамки и повесить на стены.

– Вы полагаете, их будут покупать?

– Вполне возможно, но если и не будут, я не расстроюсь. Главное пусть картинки находятсяу вас в салоне и, если кто пожелает посмотреть или купить, то показывайте и продавайте. За каждый рисунок просите по тридцать рублей. С каждой проданной акварели ваши десять процентов.

– Десять? Но это очень мало. – Мгновенно, оживившись, воскликнул Михаил Исаакович.

– Да…! И сколько же вы хотите?

– Тридцать процентов.

– Хорошо! Двадцать процентов. И не торгуйтесь. Последний вопрос: кто-нибудь ещё Голованом интересовался? Ну, кроме Голубцова.

– Нет, никого не было.

– Понятно! Значит, относительно рисунков мы договорились. Камешки привезу месяца через два. Надеюсь, к этому времени Серафима Исааковна артистов найдет, а вы найдете зал.

– Мы с Сарой постараемся, но и вы господин Бендер про камни не забудьте.

– Не беспокойтесь господин Гуревич, я за свои слова отвечаю. – Я пристально посмотрел на пухляша и добавил:

– Вам тоже настоятельно рекомендую отвечать за «базар»! А впрочем, вам деваться некуда, если что, то обязательно ответите. Ну что ж, до свидания господин Гуревич, Серафиме Исааковне мое почтение.

Вечером снова принял доклад Белого о слежке за Ефимом Голубцовым. Сегодняшний распорядок дня Голубцова не сильно отличался от вчерашнего. Снова кабак и снова в домишко вдовы Чулковой Аграфены.

– В понедельник еще раз за ним походите, а потом решим, что дальше делать. А завтра отдыхайте.

На следующий день в час дня я был уже у Глебовых с двумя крынками замаринованного мяса. Погода стояла замечательная. На небе ни облачко, солнце вовсю светит, но не жарко. Похоже последние дни бабьего лета. Нашел во дворе удобное место, собрал мангал и через полчаса дразнящий запах жареного мяса поплыл по округе.

Гости на редкость дружно в два часа были уже во дворе. Пять мужчин и почему-то три дамы и трое маленьких детей. Детей тут же забрали Глашка с Варварой и повели их к игрушкам. Хозяин представил меня и я, раскланявшись с дамами, пожал руки мужчинам, стараясь запомнить их по именам.

Женщины, расцеловавшись с Аннушкой, щебетали о чем-то в сторонке, а мужчины принюхиваясь к запаху жареного мяса, стали расспрашивать меня о шашлыках. Кроме, чернобородого и черноволосого Тесслера никто из них про это кавказское блюдо раньше не слышал и они хотели знать подробности. Я как мог, старался их любопытство удовлетворить.

Наконец, наговорившись, все сели за стол. Похоже, Аннушка с Глашкой хорошо потрудились и стол был заставлен фруктами, бутылками и салатами. Хозяин разлил мужчинам по рюмкам коньяк и по бокалам вино – для дам. Я же в свою очередь предложил закусить коньяк лимоном, обсыпанным сахарной пудрой, сказав, что эту закуску изобрел один из великих князей.

Все заинтересовались, а Иван Гехт, имеющий внешность настоящего плакатного арийца, спросил:

– Вот как! И кто же?

– Кажется цесаревич Николай Александрович, но это не точно.

– Ну что господа, предлагаю первый и главный тост – «За прекрасных дам!» – поднял свою рюмку хозяин.

– За дам пьем стоя. – Поднялся Долгов Николай смугловатый шатен с ухоженными усами.

Мужчины, засмеявшись, вскочили и, салютуя рюмками прекрасным половинкам, по-гусарски их оприходовали. Закусили лимончиком и Иван Гехт прокомментировал:

– А недурственно с лимончиком то! Надо будет взять на заметку.

– А водочку, молодой человек, чем лучше закусывать? – Поинтересовался Александр Истомин.

– Ну, здесь я пас. Тут экспериментировать надо, а мне еще рановато. – Под веселый женский смех сознался я.

– Однако Алексей, рюмку с коньячком вы лихо опрокинули. – Ехидно произнесла эффектная брюнетка Лиза – жена Истомина.

– Одна рюмка хорошего коньяка мне не повредит и потом за таких красавиц как не выпить? – Ответил я и добавил. – Кажется, пора шашлычок подавать. Владимир. – Обратился я к самому молодому гостю. – Помогите мне принести шампуры.

Тот охотно поднялся, и мы сбегали за шашлыком. Сгрузив на тарелки хорошо прожаренные кусочки, взял освободившиеся шпажки и снова, позвав с собой Владимира Ярошенко, стал учить его как надо готовить шашлык. Нанизав последнее мясо, и пристроив шампуры на мангал, сказал:

– Будем с тобой по очереди смотреть за ним. А пока пусть немного пожарится без присмотра.

Зашли в комнату и присоединились распробовавшим новое блюдо гостям. А ничего так шашлычок получился, мягкий и в меру прожаренный. По-хорошему надо бы его с пивком холодненьким кушать, но я еще местное пиво не пробовал и потому рисковать не стал.

Мужики, быстро расправившись со своей порцией, обратились ко мне за добавкой. Я заверил их, что добавка скоро будет и выскочил во двор к мангалу. И надо сказать во время выскочил, мясо уже с одной стороны подрумянилось и появилось пламя. Залив пламя водой, я повернул шашлык другой стороной. Проинструктировал вышедшего следом за мной Ярошенко, вернулся за стол доедать свою порцию.

Сергей Петрович видимо сообщил друзьям, что предстоит серьезный разговор, поэтому на спиртное не налегали и принялись обсуждать почему то указ о «кухаркиных детях», критикуя и осуждая. Послушав споры, решил вставить слово:

– Господа, а вы взгляните на этот указ с другой стороны. Ведь что такое высшее образование в России сегодня. Это преимущественно образование гуманитарное. Я считаю, что всяческих юристов, литераторов, философов, историков и прочих гуманитариев у нас в процентном отношении не меньше чем в той же Германии или Англии, но нам катастрофически не хватает инженеров и техников. А я слышал, что после реального училища на технические специальности поступить можно. Единственно, что у нас мало факультетов где готовят инженеров.

Все вдруг замолчали и уставились на меня, как будто я произнес какую-то несусветную чушь.

– Гмх…. – Прокашлялся Семен Аркадьевич Тесслер. – Вы молодой человек, что против гуманитарного образования?

– Ну что вы, Семен Аркадьевич, конечно же, я не против, но полагаю, что профессиональных приседателей мозгами, чрезмерно плодить не стоит.

– Кого-кого?

– Любителей мозгами приседать.

Мужики помолчали, осмысливая, затем захохотали, глядя на них, засмеялись и женщины.

– Приседатели мозгами! – Повторил, смеясь, Истомин. – Хорошо сказано. Пожалуй, за это надо выпить. Сергей наливай!

– Подождите господа. Шашлык, наверное, уже готов. Сейчас принесем с Владимиром и тогда под него и нальете.

Я вышел и застал Ярошенко заливающим прорвавшееся пламя и переворачивающего шампуры с мясом.

– Ну что готово? – Поинтересовался я.

– А черт его знает. Может готово, а может нет.

Я взял один шампур и откусил кусочек сочного и прожаренного мяса.

– Готово!

Собрав шампуры понесли их к столу. Мужики добавке обрадовались и, оприходовав по рюмашечке, налегли на шашлычок. Женщины тоже не сильно отстали от своих мужей.

Я, боясь, что мои потенциальные конструкторы напьются и не смогут должным образом оценить перспективы моего проекта, выразительно посмотрел на хозяина. Тот, уловив посыл, кивнул головой и поднялся, чтобы привлечь внимание, но тут с криком:

– Мама! Мама! Смотри какая игрушка! – Вбежала девчонка лет пяти. Она в обеих руках держала по матрешке, а за ней прискакали и остальные детки, включая Глашку.

Сергей Петрович, воспользовавшись начавшейся суматохой, пригласил мужчин в комнату со столом, двумя диванами и несколькими стульями. Когда все расселись, он сказал:

– Господа я пригласил вас сегодня по просьбе Алексея. Прошу отнестись к его предложению серьезно. Алексей приступайте.

Я поднялся, подошел к столу, где заранее оставил папку с эскизами велосипедного моторчика, достал листы и раздал. Пока мужчины рассматривали эскизы я начал издалека:

– Господа вы знаете, кто в будущем будет считаться самым известным барнаульцем?

Мужчины удивленно переглянулись, потом назвали несколько имен.

– Ошибаетесь. Хотя все названные вами являются вполне достойными людьми, но самым знаменитым будет Иван Ползунов.

– А почему вы так решили? – Спросил Семен Аркадьевич.

– Ползунов один из первых во всем мире конструкторов паровых машин, то есть он был на острие технического прогресса восемнадцатого века. Девятнадцатый век – век железа и пара, но он подходит к концу. Грядущий двадцатый век будет веком электричества и двигателей внутреннего сгорания, сокращенно «двс». Конструкторов проектирующих эти двигатели пока немного, а в России я знаю только одного. Огнеслав Костович разработал и сделал восьмицилиндровый мотор, работающий на бензине. Кажется, хочет поставить его на дирижабль. Поэтому я предлагаю вам, по примеру Ивана Ползунова и Костовича, стать разработчиками этого нового двигателя и вписать свои имена в историю.

– Эк хватил! – Засмеялся Истомин. – Я, к примеру, ничего не понимаю в этих двигателях.

Остальные улыбались, и было видно, что они слабо представляют себя в роли разработчиков «двс». Хотя нет. Гехт Иван и Владимир Ярошенко очень внимательно рассматривают эскизы. Да и Тесслер тоже не остался равнодушен.

– Господавы все являетесь технически грамотными специалистами. На листках схема простейшего двигателя внутреннего сгорания. Принцип работы этого двигателя также прост: поступательное движение поршня через шатун превращается во вращательное движение коленчатого вала. Двигаться поршень заставляет сгорание бензино-воздушной смеси, которая воспламеняется от электрической искры. Мне нужно, чтобы вы разработали чертежи и на основании этих чертежей, постарались изготовить сам двигатель, если, конечно, это возможно в здешних условиях. На первых порах на разработку иизготовление двух– трех опытных образцовя готов потратить пять тысяч рублей.

– И как мы вшестером будем этот двигатель проектировать? – Задал вопрос Николай Долгов.

– Ну, во-первых не вшестером, всемером. Меня вы, почему не считаете? Я свою часть работы почти выполнил. Во-вторых: разбиваете двигатель на узлы и, каждый разрабатывает свой, только размеры согласовывайте. Я считаю, что самая трудная работа достанется Сергею Петровичу. Ему надо разработать систему зажигания, что, на мой взгляд, очень не просто. Работать будете не бесплатно. Думаю что пару тысяч из пяти на первых порах достаточно вам, как разработчикам и тем, кто будет все детали изготавливать.

Мужики молча переглянулись. Потом еще раз просмотрели эскизы и наконец, Тесслер задал вопрос, который я давно ожидал:

– Алексей, а зачем вам этот двигатель?

– Хороший вопрос. Хочу построить самолет. Самолет – это летательный аппарат тяжелее воздуха. Чтобы этот самолет полетел, нужен мощный и легкий двигатель.

– А чем вас дирижабль не устраивает?

– У дирижаблей, на мой взгляд, три существенных недостатка. Это громоздкость, взрывоопасность и очень небольшая скорость. В случае войны они будут легкой мишенью, особенно для самолетов. И потом, первая попытка сделать самолет предпринята контр-адмиралом Можайским в 1882 году, купить двигатель заграницей ему не удалось, он попытался приспособить паровой, но его самолет не полетел. Думаю, что и с заграничным двигателем он бы не полетел.

– У контр-адмирала не получилось, а у вас значит получится? – Ехидно осведомился Николай Долгов.

– И не сомневайтесь Николай Михайлович, обязательно получится. Самолет ведь машина не слишком сложная. – Сказал я.

Взяв оставшийся в папке эскиз, свернул из него самолетик и пустил. Самолетик пролетел несколько метров и упал, ударившись о стенку. Ярошенко подскочил с дивана схватил самолетик, повертел, рассматривая, и запустил.

Следующие три минуты ушли на то, что уподобившись мальчишкам, мужики по очереди запускали бумажную копию дельтаплана. Наигравшись, они уставились на меня, требуя дальнейших пояснений. Я постарался их не разочаровать:

– Вот видите: бумажный самолетик довольно уверенно держится в воздухе и преодолевает некоторое расстояние, зависящее от силы толчка. А теперь представьте, что он снабжен неким двигателем и воздушным винтом. В этом случае он будет летать столько, сколько будет работать двигатель. Когда у нас будет легкий двигатель мощностью хотя бы в тридцать-сорок лошадиных сил, то приспособив его на некое подобие этого бумажного самолетика, можно подняться довольно высоко и улететь на приличное расстояние.

– Судя по вашим словам сделать самолет довольно просто. Так почему же у Можайского ничего не получилось? – Спросил Долгов.

– Факторов много. Но главных три: его самолет слишком тяжёл, очень слабый мотор и элементарная нехватка денег. Но надо отдать должное Можайскому, он хотя бы попытался сделать, на взгляд многих, невозможное и будь у него нормальная финансовая поддержка и помощь в постройке, то, скорее всего, он бы самолет сделал.

– А вы, значит, собрались переплюнуть контр-адмирала и свой самолет построить и даже всерьез надеетесь, что он полетит. – Улыбнулся Истомин.

– Не переплюнуть, а развить технические идеи господина Можайского. Построить, но не самолет. Самолет – машина хоть и не слишком сложная, но серьезная и двигатель там нужен, по крайней мере, мощнее вдвое. Летательный аппарат, который сможет подняться в воздух на тридцати сильном моторе, мы назовем моторным дельтапланом.

– Почему, дельтаплан? – Спросил Володя Ярошенко.

– Форма крыльев напоминает греческую букву «дельта». Собственно бумажный самолетик, который так вам понравился и есть модель дельтаплана, только крылья надо развернуть гораздо сильнее. Но это все мечты, пока нет двигателя.

Я оглядел призадумавшихся мужчин и спросил:

– Ну, так как господа, работаем или мне искать других конструкторов?

– Я согласен! – Произнес Владимир Ярошенко.

– И я тоже! – Сказал плакатный ариец по имени Иван.

– Пожалуй, и я с вами. – Высказался обстоятельный Семен Аркадьевич.

– Ну, мне деваться некуда, коль моя теща вас рекомендует, а она зря советовать не будет. Только мне с электрическим зажиганием одному не справиться. Могу я привлечь кого либо из моих коллег? – Сказал Сергей Петрович.

– Конечно, можете. Ну а вы господа? – Обратился я к Долгову с Истоминым.

– Ну, если Семен Аркадьевич готов работать над вашим двигателем, то и мы с Николаем присоединимся. – Сказал Истомин, а Долгов подтвердил сказанное кивком головы.

– Поздравляю вас господа! Вы выбрали правильный путь. Он приведет вас к успеху и славе! – Обрадовонно провозгласил я.

– А если не приведет, что тогда? – Спросил ехидный Истомин.

– Обязательно приведет! Помешать нам могут только обстоятельства непреодолимой силы: землетрясение, наводнение, конец света или полное финансовое истощение. Но даже и в этом случае мы унывать не будем. И кстати господа, если у кого-то появятся идеи, как заработать, то прошу поделиться, обсудим и решим.

– Алексей! Позвольте вас спросить? Откуда у вас такие познания в столь юном возрасте? – Спросил Тесслер.

– Ну что ж вопрос ожидаемый. Я уже рассказывал свою историю Сергею Петровичу. Если будет интересно, он вам расскажет. А вкратце: вот уже больше года я каждую ночь вижу очень четкие сны о будущем, отсюда и знания. Но нам, наверное, пора уже вернуться к женщинам, пока они там не заскучали. Поэтому я предлагаю встретиться через три дня еще раз здесь же, если Сергей Петрович не против?

– Я не против. Приходите к шести вечера. – Заявил хозяин.

– Вот и отлично! Тогда я вас господа попрошу внимательно ознакомиться с эскизами и приготовить вопросы. Я по мере сил постараюсь на них ответить. И ещё. Кто может показать мне ремонтные мастерские сереброплавильного завода?

– Я покажу. – Отозвался Владимир Ярошенко. – Подходите завтра к девяти к заводским воротам.

Тут в комнату заглянула Анна Николаевна:

– Мужчины вы скоро?

– Уже идем Анечка. – Откликнулся Сергей Петрович.

И мужчины пошли веселить дам, пить вино и доедать шашлыки. Я же сославшись на дела, попрощался с дружелюбной компанией и отправился продолжать отдых с друзьями, которые тоже жарили шашлыки и пили вино. Успел к концу веселья, когда винцо уже почти кончилось и парни стали сбрасываться, чтобы прикупить еще немного веселящего напитка. Я обломал начинание и не дал парням напиться в хлам.

Глава 12

Глава двенадцатая.

На следующий день в восемь пятьдесят пять я был уже у ворот сереброплавильного завода. Ярошенко пришел ровно к девяти часам и провел меня в мехмастерскую. Сказать, что я был разочарован увиденным, значит, ничего не сказать. Я конечно не надеялся увидеть оборудование похожее хотя бы на немецкие станки выпуска тридцатых годов, которые после войны были вывезены из Германии. На одном из таких я даже немного поработал в тысяча девятьсот шестьдесят девятом году в инструментальном цехе завода «Трансмаш», пока его не заменили на новый вертикально-фрезерный станок советского производства. Но то, что я там увидел, ввергло меня в состояние глубокого уныния.

В низком темноватом помещении стояли какие-то доисторические агрегаты, приводимые в движении, от общего вала, плоскими кожаными ремнями. Там же суетились трое сутулых, бородатых мужиков в донельзя замызганой одежонке.

Надежды, что мотор можно сгондобить в мастерской сереброплавильного завода, рухнули окончательно. Тут, наверное, спасовал бы даже лучший токарь и мой друг – Валерий Чернухин. Хотя с Чернухиным не угадаешь – мог бы, пожалуй, и сделать мотор. Лишь было бы из чего. Умения и технической смекалки Чернухину не занимать.

Сужу по конкретному случаю. Как то в году восемьдесят третьем сломался у меня ламповый черно-белый телевизор «Рекорд». Я в нем поковырялся, нашел сгоревшую лампу и пошел сначала по магазинам искать эту проклятую лампу, поскольку Ленка смотрела какой-то сериал и требовала от меня телевизор починить или купить новый.

Городок Заринск маленький и магазинов, где можно было купить проклятую запчасть, в нем было всего два. В магазинах этой лампы не оказалось, в мастерской по ремонту бытовой техники тоже. Денег на покупку нового телевизора не было. Да и не хотелось покупать снова черно-белый, которые в магазинах были. Хотелось же приобрести цветной телевизор, а они как раз и были в дефиците.

Поделился горем с другом Чернухиным. Тот, посмотрев на лампу, сказал, что такой лампы нет и у него, но добавил: «Ерунда сейчас починим». Покопался у себя в гараже, нашел две какие-то лампы, взял пучок разноцветных проводков, паяльник с припоем и кусачки. Прихватил книжку по ремонту телевизоров.

Осмотрев телевизор со всех сторон и, пошевелив все лампы, он приступил к починке. Для начала он, сверившись с книгой, быстренько пообкусал у одной из ламп несколько штырьков и вставил её на место сгоревшей. Затем проделал ту же операцию и со второй лампой и припаял с помощью проводков с другой стороны платы, повесив ее свободно болтаться. Я с изумлением и скепсисом смотрел на это действо.

Но Чернухин был спокоен и деловит. Он еще раз пошевелил все лампы, подергал проводки и даже подпаял пару. Затем включил телевизор и о чудо, тот заработал. Правда изображение на экране чуток перекосилось, но это было совершенно не существенно, поскольку в тех сериалах, что смотрела моя жена, картинка была не самое главное. Сужу по тому, как моя Ленка смотрела эти сериалы: она или гладила белье, или чего-то шила или убиралась в комнатах, только изредка взглядывая на экран.

Чернухина после этого я зауважал конкретно. Так что мой друг вполне мог, даже на этом убогом оборудовании, примитивный моторчик сварганить.

Но где тот Чернухин? А я здесь и ни на что, не надеясь, продолжал осматривать мастерскую. Подойдя к агрегату, который изображал из себя токарный станок, с удивлением увидел, что мужик, работающий на нем, уверенно точит довольно длинный валик, поливая резец какой-то мутноватой жидкостью. Завершив проход мастер, не стал начинать новый, а уставился на нас. Владимир представил меня:

– Андрей Игнатьевич, это Алексей. Алексей, это Андрей Игнатьевич Шишкин – токарь.

– Здравствуйте! – Я уважительно пожал заскорузлую мозолистую руку мастера.

Тот с удивлением оглядел меня и вопросительно уставился на Ярошенко. Но я не стал дожидаться вопросов и спросил сам:

– Андрей Игнатьевич, как вам работается на этом старье?

– Да мы привыкшие.

– А меряете чем?

– Линейкой, кронциркулем, штангенциркуль вон в Германии закупили. – Шишкин отвечал неохотно, то и дело поглядывая на Ярошенко.

Отпустив мастера продолжать работать, я обратился к своему гиду:

– Владимир, а почему начальство новых станков не покупает?

– Не на что покупать. Завод прибыли не дает, того гляди закроют. И потом, с несложным ремонтом справляемся сами, а детали посложнее заказываем в Тюмени на заводе Машарова или в Гурьевске.

– Понятно. Спасибо Владимир за экскурсию и информацию.

– Алексей, позвольте спросить?

– Спрашивайте. Да и давай, однако называть друг друга на ты. Мы почти ровесники, и потом дело у нас теперь есть общее.

– Хорошо. Скажи, тебя и правда шаровая молния пометила?

– Правда! Врезала так, что часа полтора-два без сознания валялся и потом чуть не помер. Мать Анны Николаевны еле выходила.

– Насчет самолета хочу спросить….

– Что тоже полетать охота? – Догадался я.

– Интересно же. Да и полетать не откажусь.

– Как только мотор сил на тридцать сделаем, то мотодельтаплан построим. На нём и полетаем, а только появится двигатель достаточной мощности, то и за самолет возьмемся.

– Ты так уверенно о них говоришь ….

– Видел я их в тех снах. Так что построим летательные аппараты лет на десять-пятнадцать раньше, чем во всем мире. И если не будем сопли жевать и успокаиваться на достигнутом, то фиг нас догонят господа европейцы в купе с американцами. Так что не сомневайся, обязательно полетаем.

Я хотел было уже распрощаться с будущим авиаконструктором, но вспомнил, что хотел узнать, не продает ли кто из местных купцов пароход.

– Владимир, ты же местный?

– Коренной барнаулец. – Ответил тот.

– Случайно не знаешь где и у кого можно пароход купить?

– Пароход! – Удивился парень. – Зачем тебе пароход?

– Деньги зарабатывать. Чтобы самолет построить нужно много денежек, а пароход в ближайшие три года поможет их заработать.

– Где купить не знаю, но спрошу у дядьки своего. Он служит у тюменского купца Захарьина капитаном на пароходе «Сильный». Сейчас он как раз в Барнауле со своим пароходом.

– Заранее благодарен. Но не буду мешать тебе работать. До встречи! – Распрощался я с Ярошенко и двинул на базар. Надо навестить старика книготорговца.

Павла Степановича застал за чтением какой-то толстой книги. Увидев меня, он отложил книгу и, поздоровавшись, сказал:

– Я ведь вашу просьбу выполнить не смог.

– Какую просьбу? – Удивился я, но тут же вспомнил, что просил книголюба отыскать какой-нибудь учебник истории.

– Ну как же вы просили разыскать книгу по истории, где бы кратко излагались исторические факты. Такой книги мне не попалось. Могу предложить разрозненные тома сочинений историка Соловьёва.

– Спасибо! Но боюсь Соловьёва мне не осилить. Но я к вам по делу. Вы как-то обмолвились, что хорошо знаете стихи наших поэтов. Это так или я вас неправильно понял?

– Ну, хорошо или плохо о том не мне судить. Скажем так, читывал я стихи почти всех более-менее выдающихся поэтов. А собственно в чем дело? – Поинтересовался Иванцов.

– Мне нужны тексты для песен, которые сочинит один местный талант. Сможете подобрать двадцать-тридцать стихотворений, которые можно сделать песнями или романсами? Можете сокращать стихи или добавлять свое, а если вдруг вы сами стихи пишете, то и ваши тексты пойдут. Разумеется, труд будет оплачен.

– Неожиданно, но интересно. Я, пожалуй, соглашусь. И когда вам нужны эти тексты?

– Хотелось бы через три дня получить хотя бы с десяток, а за остальными подойду месяца через два-три. И если на какие-то стихи музыка уже написана, то их тоже включайте. И по оплате: по рублю за стихотворение вас устроит?

– Вполне! А вы не боитесь, что навыбираю сотню, а то и больше стихов? – Сиронизирвал Павел Степанович.

– Не боюсь! Если их будет сотня или того больше, то я сам отберу тридцать-сорок и только за них заплачу.

– А вы юноша хитры не по годам. – Засмеялся книголюб и, не выдержав, спросил:

– А для чего вам нужны эти песни?

Я насмешливо поглядел на любопытного деда и сказал:

– А вот это любезнейший Павел Степанович пока секрет, но не волнуйтесь. Этот секрет вы узнаете одним из первых. И вот держите задаток. – Протянул ему десять рублей. Тот, поколебавшись несколько секунд, деньги взял.

– Ну что ж Павел Степанович, до свидания! И помните – я на вас надеюсь.

– До свидания Алексей, и надейтесь. «Надежды юношей питают…».

– Ну и «Отраду старцам подают». – Подхватил я и помахал начитанному старикану рукой.

Домой успел к обеду. Опять уже привычная каша и чай с медом. После обеда спросил парней о Голубцове, где мы его будем брать, чтобы как следует без помех расспросить. Тор был за то чтобы нагрянуть ночью к ним в дом повязать всех, а потом поговорить. Белый был более осторожен и предлагал взять молодца по дороге к любовнице или у нее в доме. Тоха своего мнения не имел и был согласен на всё. Обстоятельный Грек предлагал еще последить и не торопиться.

– Так парни, время у нас еще есть и потому принимаем план Грека. Будем следить. Вдруг что-то новенькое нарисуется. Сегодня и я с вами пойду.

Когда пришли к дому, где остановился Голубцов с охранниками, то никого во дворе не обнаружили, да и в доме было тихо. Вот блин! Неужели успели смыться. Ведь в воскресенье я слежку отменил и видимо тогда и съехали, но куда? Барнаул городок не большой, но возможностей где либо затихариться довольно много. Ну и где их теперь искать?

Пока я размышлял, что делать, в конце улицы объявилась пропажа в полном составе. Голубцов ни чем не обремененный вальяжно вышагивал впереди, за ним шел мужик похожий на йети и нес здоровенный саквояж наполненный чем-то тяжелым, а сзади явно охраняя, тащились два облома. Похоже, монеты или слитки золотые в саквояже. Видимо горную ассигновку обналичили.

– Парни быстро рассредоточились и заныкались! – Скомандовал я.

Сам, беспечно помахивая тросточкой, пошел навстречу Голубцову и охранникам. Завидев меня, охрана заметно насторожилась и подобралась, мужик, несший саквояж, перехватил его левой рукой, а правую сунул в карман. Ага! Револьверчик в кармане тискает. Серьезные ребята! Вряд ли мы их сумеем повязать, как предлагал Тор. Как бы они нас самих не повязали.

Проходя мимо Голубцова, приветственно приподнял шляпу. Тот с недоумением на меня глянул, но заученно кивнул, отвечая на приветствие. Охрана же прошла мимо меня с каменными лицами, но было видно, что бдят хлопцы, у каждого правая рука в кармане. Мало того, что обломы, каких поискать, так еще и вооружены не хило. Придется, однако, действовать по плану Белого и брать Голубцова у любовницы – мадам Чулковой, хотя не факт, что он туда теперь пойдет. Может будет, как тот Кощей «над златом чахнуть» и попробуй возьми его при такой-то охране.