Текст книги "Никогда не было, но вот опять. Попал 2 (СИ)"

Автор книги: Алексей Борков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Заметив на полке ярко разукрашенных матрешок, вспомнил, что хотел подарить игрушку будущей ведунье, обратился к хозяйке:

– Дарья Александровна одну матрешку мне дайте.

Получив требуемое попрощался и, напялив на голову шляпу, пошел на выход.

Глава 9

Глава девятая.

Выскочив от Зотовых я резво зашагал к докторскому дому, в надежде застать его в кабинете. Проходя мимо хаты Дермидонта, я увидел самого хозяина, который вышел на улицу, но увидев меня, пулей метнулся назад и, захлопнув калитку, скрылся в доме. Это что! Выходит, отпустили Дерьку. Ладно, вечерком навестим утырка, побеседуем.

К доктору успел впритирку. Аглая Борисовна была на месте, но уже собиралась домой. Увидев меня она удивленно подняла брови, видимо собираясь спросить: за каким чертом я так поздно приперся, но я ее опередил.

– Прошу прощения Аглая Борисовна! Доктор у себя?

– Да. А в чем дело?

– Для него и для вас сущий пустяк, но для меня очень важно. Проводите меня к Александру Ионовичу.

– Хорошо, пройдемте.

Доктор встретил меня удивленной улыбкой.

– Господин Забродин это опять вы! Что еще что-то продать решили?

– Я с просьбой к вам Александр Ионович и к вам Аглая Борисовна.

– Вот как! И что за просьба?

– Вы когда повесите рисунки Зотовой, то возможно вас будут спрашивать, о художнике. Так вот я очень прошу Дарью Александровну не называть, а любопытствующих посылать к Гуревичу в ювелирный салон. Рисунки будут там, там же их можно будет купить.

– А что так?

– Совершенно не хочется, чтобы кто-то докучал госпоже Зотовой. Пусть она спокойно занимается любимым делом, а продавать ее творения будем я и Гуревич.

– Гм…. Резонно. Но как вы уговорите этого спесивого болвана Гуревича помогать вам?

– Я, Александр Ионович, умею очень убедительно некоторых людей уговаривать. Так вот сей господин в их число входит.

– Даже так…. – Доктор серьезно и внимательно посмотрел на меня и сказал. – Ну как Аглая Борисовна поможем юноше?

– Разумеется, Александр Ионович. Тем более он прав. Вдову беспокоить не стоит, она и так еле выкарабкалась.

– Благодарю вас Аглая Борисовна и вас Александр Ионович за доброту и понимание. Но мне пора. Дел много.

Дома сразу прошел к хозяевам, чтобы поговорить с дедом. Дед сидел за столом вместе с Никифором. Они пили чай и вели неспешный разговор. Я поздоровался, но от чая отказался, сказав деду, что хочу с ним поговорить, когда он освободится. Прошел в свою хибару. Парней не было. Наверное все еще Голубцова пасут.

Вспомнил о встрече с Хреновым. Если Дермидонта не повязали вместе с Гирей и Худым, то выходит, подельники его не сдали. А значит обо мне в полиции пока ничего не известно. Иначе давно бы уже пригласили как потенциального потерпевшего. Это хорошо! Плохо, что Дермидонт на свободе. Он хотя изрядно трусоват, но семейству Зотовых навредить может, особенно когда выпьет. Видимо в пьяном виде страх притупляется, а обиды, которые, по его мнению, он претерпел от окружающих, вырастают многократно. И вполне возможно главной причиной своих неурядиц и бед, он посчитает Дарью Зотову. Трезвый он конечно к Зотовым не сунется, но, похоже, трезвый он последнее время бывает редко. А это значит, что Зотовых надо как-то от него оградить.

Блин! Как же достали эти ублюдки! Придавить его что ли? Нет нельзя! Ко мне ниточка потянется. Игнат Горлов знает обо мне и моем отношении к этому утырку. Так что в случае насильственной смерти Дермидонта – я первый подозреваемый. Значит нужно всего лишь напугать, но напугать конкретно, до загаженных штанов, а еще лучше до инфаркта, как в случае с Голованом. Сегодня и сходим с парнями, а там как получится.

Дед подошел минут через пятнадцать, вполне довольный. Видно и, правда, хорошо отдохнул со Свиридом.

– Чего хотел? Летна боль. – Спросил он, присаживаясь к столу.

– Да узнать хотел – договорился ты со Свиридом или нет?

– Столковались, бревна, доски есть. Завтра и начнем.

– Тоесть как начнем? Ты что, тоже работать там собрался?

– А чего сиднем сидеть. Когда еще бумаги будут готовы. Помогу Свириду, ну и посмотрю, как его артель работает.

– Значит, другой дом для себя искать не будешь? – Спросил я.

– А зачем? Летна боль. Этот подойдет, два этажа да подвал. Куда еще больше-то.

– Понятно. Я в воскресенье к Глебовым пойду. Ты как, идешь или нет?

– Иди один. Мы со Свиридом договорились без выходных работать, надо дом до дождей крышей накрыть.

– Я смотрю, ты с этим Свиридом прямо сдружился. Вы случайно кабак не разнесли, когда сделку отмечали. – Не удержался я от иронии.

– Нет! Нас там никто не задирал, а мы люди степенные, чего нам куражиться-то, летна боль. Да и не пьяны мы были. Так немного разговелись.

– А бумаги по дому вы с Зотовой оформили?

– Так сегодня с утра и сходили. Денег пришлось приплатить, но бумаги все подписали. Я вот все спросить тебя забываю: почему ты этой Дарье за дом переплатил. Ведь она серебра не просила.

– Нужна она мне. Рисует хорошо, талантливо. Я ее картины подрядился продавать. Думаю неплохо подзаработать на ее рисунках. Ну а потом уговорю ее и их домишко нам продать, а ей прикупим побольше, да поближе к Аннушке. Я познакомить их хочу.

– Поди и Анютку хочешь запрячь, чтобы она тебе тоже деньги зарабатывала?

– Обязательно найду и ей дело, но пока еще не придумал какое.

Дед внимательно посмотрел на меня и неожиданно заключил:

– Ты как паук, норовишь всех в свои сети загнать. Смотри не надорвись.

Я изумился логике и прозорливости старого кержака. Он на редкость чётко сформулировал то, что я собираюсь сделать. Я ведь хочу на весь город своеобразную сеть накинуть, чтобы как можно больше горожан полагали, что работают исключительно на себя, а на самом деле, и мне доля малая от их трудов перепадала. Буду потихоньку город под себя подминать. Пока он еще зажат в тиски кабинетских ограничений, но скоро их отменят и тогда надо успеть в мутной воде рыбку поймать.

Как говаривал один одиозный деятель: «Добрым словом и пистолетом ….». Нет, банальным рэкетом я заниматься не буду, но постараюсь влезть в любой сколь-нибудь прибыльный бизнес как здесь в городе, так и в окрестностях. А поскольку наверняка появятся всякие личности, которые захотят отжать у меня мою в будущем, а пока дедовскую собственность, то одних «мушкетеров» будет маловато. А значит, банду надо увеличивать. Кстати, чтоб меня не кинули с прибылью от добычи золота, надо с дедом договориться заранее.

– Тятя ты уже подумал, как вы будете золото добывать?

– А чего тут раздумывать. Артель сколотим, да мыть начнем.

– Артель? Кто инструменты и механизмы покупать будет? Кто вашу артель туда повезет? Где взять столько лошадей? Чем этих лошадей там кормить? Кто, наконец, жратву вам будет туда возить? Кто вас там охранять будет. Думаешь Рябой это последний бандит? Найдутся еще ухари. На все это деньги нужны, а денег то у артели пока нет. Когда вы еще золото добудете да сдадите. Получается, что прежде чем начать добычу, уйму денег надо будет потратить. Вы с Жабиным готовы к таким тратам?

Дед несколько растеряно посмотрел на меня и почесал затылок. По-видимому он несколько иначе представлял себе процесс добычи золота.

– Летна боль! Так то не артель будет, работников нанимать придется. Да следить за ними, чтоб от работы не отлынивали, золотишко не прятали. Времянки построить придется, не в шалашах же спать. Это ж сколь потратить надо будет. Пожалуй, Федька откажется. Он зерном хочет торговать, на прииск у него денег не хватит. И чё теперь делать будем? – Не на шутку озадачился дед.

– Думать будем. Соображать! Ты бумагу только на себя оформляешь или и Жабин там тоже упоминается?

– На себя. Федька не захотел ехать. Надо ж расписаться.

– Ну, значит, тебе и быть хозяином прииска.

Дед досадливо поморщился, как будто лимон разжевал. Быть хозяином над золотодобытчиками ему явно не хотелось.

– Ладно, не переживай. Откажется Жабин – без него обойдемся. Да и есть у меня деньги. Натрофеили с парнями. Есть и задумка как все организовать, не слишком тратясь. – Обнадежил я деда. – Рассказывать пока не буду, хорошо все продумать надо. Ты тоже подумай, как все сделать, а потом сравним.

– Задал ты, летна боль, задачу. Но деваться теперь некуда – плачь да делай.

Дед посидел еще, молча глядя в окно, поднялся и, не прощаясь, ушел. Похоже, не хило озадачился старик. Я завалился на лавку и, закрыв глаза, стал подбивать бабки сделанному за неделю пребывания в городе. Хорошо поработали с парнями. Банду Голована уничтожили – большой плюс. Денежек немного поимели. Кстати, сколько там у нас: две пачки от Голована в одной три тысячи, в другой почти шесть тысяч рублей, монеты пока не считал, но рублей пятьсот золотом и серебром пожалуй будет, да пять тысяч с ювелира слупил и того четырнадцать с половиной тысяч есть – тоже не хилый плюс. Еще песочка золотого чуть больше килограмма, а это еще рублей семьсот. Потратил уже больше тысячи, и еще не рассчитался с Абрамом Хайкиным.

Вообще-то маловато денежек у Голована в саквояже было. При его размахах он побольше накопить должен. Выходит у него еще где-то деньжата да ценности запрятаны. Жалко помер гад, теперь его ухоронки не разыскать.

Дальнейшие размышления были прерваны ввалившейся веселой и голодной толпой. Они, гомоня, сели за стол и стали уминать традиционную кашу. Когда насытились, Белый доложил результаты слежки за Голубцовым.

– Этот Ефим …

– Стоп! – Сказал я. – Давайте договоримся, что теперь тех за кем будем следить, по именам не называть. Будем звать такого – «объект». Поняли.

– А почему? – С недоумением спросил Тоха.

– «Чтобы никто не догадался». – Не отказал себе в удовольствие процитировать киноклассику. – Положено так.

Собственно я и сам толком не знал, почему так называли своих подопечных всякие спецслужбы и называли ли в реальности. Сужу об их работе только по фильмам да по художественной литературе. Хотя и подозреваю, что кроме некой конспирации, в таком приеме есть и психологический аспект. Обезличить жертву, лишить её индивидуальных черт, как бы расчеловечить что ли. Все– таки следить за «объектом» психологически легче, чем за конкретным «Иван Ивановичем Ивановым», который лично тебе не сделал ничего плохого. Может все мои «глубокомысленные» рассуждения по этому поводу – сущая ерунда, скорее всего, так оно и есть. Но если таким приемом пользовались, значит, есть в этом смысл.

– Ага! Этот «объект» Ефим выполз из дома только под вечер. С ним еще один здоровый бугай. В трактир пошли, здоровье поправлять, а потом бугай обратно пошел, а этот «объект» поперся на улицу Подгорную. Зашел в один дом и, пока мы там торчали, оттуда не вышел. Тоха спросил у местных пацанов, кто в этом доме живет. Ему сказали, что это дом Чулковой Аграфены. Она вдова и к ней часто мужики ходят. – Довольно четко доложил Белый.

– Все ясно! Завтра еще походите за «объектом», прикиньте, где и как его лучше прищучить. А сегодня ночью наведаемся к Дермидонту, попугаем его немножко, а то мужик оборзел вконец. А сейчас, кто хочет, может подремать, пойдем в полночь. – Заключил я, заканчивая «совещание».

Парням явно нравились эти приключения, так не похожие на их скучную деревенскую жизнь и они с неподдельным энтузиазмом готовы были продолжать и дальше шпионить и драться. Даже более взрослый и хмуро-степенный Митька-Тор с удовольствием включился в эту веселуху.

В двенадцать мы уже были у дома Дермидонта. Осенняя ночь была темной. Я снова приклеил бороду с усами, а парней заставил вымазать лица сажей и вместо фуражек повязать на головы свои шейные платки. Пока размазывали сажу по мордам, нахохотались на два дня вперед. Зато теперь при тусклом и колеблющемся свете пацаны выглядели жутковато. Мне даже стало немного жалко бедного Дермидонта, но дядя сам виноват. Не фиг было нарываться. Очень уж упорно напрашивался товарищ на показательный сеанс страхотерапии.

Белый ловко перемахнул через забор и открыл нам калитку изнутри. Потом подошел к входной двери и попробовал открыть Дверь не подалась.

– Закрылся сученок. – Прошептал Тор.

Парни притаились по обе стороны двери, а я постучал в окно. Никакого движения внутри дома. Постучал сильнее – с тем же результатом. Наконец еще после целой серии барабанной дроби по многострадальному окошку, в доме что-то булькнуло, и к стеклу подсунулась заспанная физиономия хозяина, который, вглядываясь в неясную тень за окном, проскрипел:

– Кто там? Кого это черти носят?

Стараясь как можно лучше подражать хриплому голосу Гири, я тихонько сказал:

– Дерька открой! Я это! Гиря!

Дерькина физиономия расплющилась на стекле.

– Гиря? Ты что сбежал? А Худой как?

– Вместе утекли. Открывай быстрей!

– Сейчас.

Дермидонт протопал к дверям, повозился с засовом и, открыв дверь, выглянул во двор. Тор не зевал. Получив не хилый удар в челюсть, Дерька завалился внутрь прихожей. Подхватив под руки, парни затащили его в комнату и бросили на пол. Опять нокаут! Еще пару раз и последний умишка выбьет из бедного Дермидонта, злопамятный Тор.

– Ты в следующий раз полегче лупи, а то зашибешь кого-нибудь ненароком. – Попенял я могучему Тору. – Челюсть бедняге не сломал?

– Не должен. Я ведь не сильно его ударил.

Темно в хате, нужно подсветить немного. Я полез в карман, вытащил заранее приготовленный огрызок свечи и зажег его дорогущей спичкой. Закрепив свечку на столе, оглядел довольно загаженную комнату и заваленный какими-то огрызками стол. Бухает Дермидонт и бухает конкретно.

– Так, Тор, Белый пробегитесь по дому, проверьте, может кто еще здесь есть. Тоха, Грек посадите утырка на лавку. Как в себя придет покривляйтесь перед ним, по изображайте чертей, можете пару раз его стукнуть, но легонько.

Пацаны, хихикнув, вздернули тяжелого мужика на лавку и, прислонив его спиной к стене, стали ждать, когда тот очнется. Тор с Белым, пробежавшись по дому, никого не обнаружили и присоединились к веселью. Мне пришла в голову мыслишка как надежней выставить этого утырка из города.

– Тор! – Негромко сказал я – Встань так, чтобы он тебя не видел. Будешь пахана изображать по кличке Сивый, когда я что-нибудь спрошу, то ты или покашляй, или похмыкай, но ни слова не говори.

Тор кивнул, отошел в угол и повернулся спиной.

– Что-то он долго не шевелится. Белый плесни-ка водички ему в морду.

Белый не долго думая схватил первую попавшуюся посудину зачерпнул из деревянной бадейки, воды и вылил бедному Дермидонту на голову. Тот закашлялся, открыл глаза и увидел перед собой две черные, кривляющиеся морды, и, помотав головой снова их закрыл, но две оплеухи заставили его очнутся окончательно. Подождав немного, я отогнал от него приплясывающих «чертей», подошел и с минуту смотрел на него своим фирменным взглядом. Убедившись, что клиент проникся и созрел я заговорил:

– Огузок поросячий, ты кем себя возомнил? Решил, что ты демон и можешь людей Сивого на гоп-стоп брать. Друганов твоих, Гирю с Худым, в хате на перо поставят, а тебя сейчас мы подвесим за ноги и освежуем, как порося, чтобы другим не повадно было. «Черти» веревку привяжите ему к ногам.

Грек с Тохой кривляясь, ловко связали тому ногизаранее приготовленной веревкой, и сдернули с лавки опять на пол.

– Где подвешивать будем? – Деловито осведомился Белый.

Дермидонт похоже поверил, что его сейчас будут свежевать и обмочился. «Впечатлительный ублюдок» – подумал я и громко спросил:

– Сивый, где «кабанчика» резать будем – здесь или в сарае?

«Сивого» похоже, пробило на смех и он что-то неразборчиво пробулькал.

– Понял! – Нарочито разочарованно произнес я. – Повезло тебе гнида. Не хочет Сивый тебя кончать. Три дня тебе дает, чтобы ты из города свалил, если через три дня кто-нибудь из наших тебя здесь встретит, то не обессудь, лично тобой займусь. – Я нова пристально посмотрел на Дермидонта и сказал:

– Бросьте его. Пошли отсюда. Хотя нет. Поучите его слегка, но не покалечьте.

И показал пример, легонько пнув страдальца под бок. Парни со смешком, проходя мимо слегка подпинывали лежащего кабанчика. Пинали не больно, но обидно.

Ну, если и это не подействует на хлопца, то придется и его в «страну вечной охоты» отправить. Но надеюсь, что все-таки впечатлится Дермидонт и больше не будет на горизонте отсвечивать. А то уже начинаю понимать правителей, которые своих оппонентов предпочитали мочить, а не уговаривать. Правда не всем им это помогло, но есть в простых решениях своя прелесть. Сколько сил и энергии потрачено нами на то, чтобы оставить в живых этого кабана, и куда проще было грохнуть его и забыть. И нисколько не жалко. Разучился я в этой жизни жалеть разных ублюдков.

Глава 10

Глава десятая.

Настала суббота и пришла пора готовиться к вечеринке у Глебовых. С утра сходили на базар и прикупили мяса на шашлыки, лук, перец и бутылочку уксуса. Оставив Грека с Белым нарезать мясо на шашлыки, пошли с Тором и Тохой за мангалами.

Жестянщик не подвел. Мангалы получились вполне приличные, собирались и разбирались без особых усилий. Рассчитавшись с мастером за мангалы и отдельно за шампуры, потащили все это железо домой. По дороге заглянули к столяру и забрали вставленные в рамки и застекленные рисунки. В рамке и за стеклом рисунки приобрели какой-то особенный вид. Их действительно хотелось повесить на стену. Думаю, Аннушке они должны понравиться.

Дома оглядев изрядную горку нарезанной свинины и отдельно куриных грудок, заставил Белого с Греком чистить и нарезать кольцами лук, Тора с Тохой отправил прикупить углей. Сам же, выпросив у хозяйки четыре большие крынки, тщательно помыл их раствором уксуса изнутри и чистой колодезной водой снаружи. Сложил туда мясо, поперчил и засыпал порезанным луком. Затем окропил слабым раствором уксуса и тщательно перемешал. Вместо крышек повязал холстиной. Мясо до завтра хорошенько замаринуется и шашлычок будет – пальчики оближешь.

Тор с Тохой не подвели и притащили два мешка углей. Тоха, смеясь, рассказал как Митька-Тор покупал уголь. Он, по словам Тохи, остановил какого-то возчика, и стащив того с телеги, заставил скинуть два мешка с углем и, всучив испуганному и ничего не понимающему мужику два рубля, попёр оба мешка домой, оставив того стоять в полном недоумении.

– Тор! Ты как-нибудь поаккуратнее злодействуй. А то загребут тебя в участок, выручай потом. – Попенял я.

– Аа…. – Пренебрежительно отмахнулся тот. – Я же целых два рубля отдал. Считай, в два, а то три раза переплатил. Сидит, поди, мужик в трактире сейчас. Водкой наливается.

– Молодец Тор! Напомнил! Надо же на завтра винца прикупить.

– А нам? – спросил Белый.

– Вам! Вам пожалуй рановато еще пить, ну да ладно, купим и вам сухого вина. Кто со мной и Тором в магазин?

Вызвались все. Ну, все так все. Прошлись по магазину и базару веселой толпой. Себе и парням я взял сухого винца, предварительно попробовав. Немного кисловато, но с шашлычком сойдет. Дамам, на всякий случай, купил пару бутылок, какой-то сладкой настойки, не понравится, пусть пьют сухое. Взял по паре бутылок водки и коньяка. К коньяку прикупил пару лимончиков. Парни от лимонов отказались, похоже, наелись в прошлый раз, но яблоками и апельсинами затарились хорошо, можно сказать с горкой. Потратились изрядно, но пусть у парней будет праздник.

За приятными хлопотами, незаметно пришло время навестить Аннушку с мужем. Послав Белого с Греком следить за Голубцовым, сказал:

– Вы там не сильно усердствуйте, следите издалека, не дай бог он вас заметит.

– Да не обращает он ни на кого внимания, а на нас тем более, – Сказал Грек.

– И всё же будьте осторожней. Проблемы нам ни к чему.

– Ладно. – Согласился Белый. – Близко подходить не будем.

Грек с Белым ушли шпионить, а мы втроём потащили мангал, уголь, рисунки и спиртное с фруктами к Глебовым. Отойдя на несколько шагов, вспомнил, про матрешку для Варвары. Попросив парней подождать вернулся за игрушкой. Дойдя до дома Аннушки, осмотрел парней. На сей раз мы все были в галошах и выглядели вполне прилично.

Впустившая нас Глашка односельчанам обрадовалась. Оставив в углу прихожей разобранный мангал, мешок с углем и галоши, зашли в комнату, где были встречены хозяйкой и снова выглядывающей из-за маминой юбки, будущей ведуньей. Сейчас девчонка не особо пряталась, явно ожидая подарков. Я не стал томить любопытного ребенка и, вытащив матрешку, подал Вареньке. Та радостно ухватила ярко раскрашенную игрушку двумя руками и стала ее рассматривать. Мать с Глашкой тоже смотрели на незнакомую вещь с интересом.

– Кукла с секретом. – Сказал я и попросил у ребенка матрешку. – Варенька дай-ка мне ее на минуточку.

Та доверчиво протянула мне игрушку. Взяв ее в руки я стал не спеша разбирать куклу на составляющие и, под восторженный визг Глашки и Варвары, выставлять их. Когда все пять матрешок стояли на столе, Глашка покрутив последнюю и увидев, что та не разбирается, стала собирать их. Рядом подпрыгивала с криком: «Дай! Дай мне» будущая великая ведунья. Собрав кукол, Глашка отдала их девчонке. Та пыхтя пыталась вновь разобрать матрешку и наконец ей это удалось. Аннушка с улыбкой смотрела на дочь, да и мы все не остались равнодушными, глядя на ребенка.

За этим занятием и застал нас вернувшийся с работы Сергей Петрович. Он с веселым удивлением поздоровался со всеми, подхватил на руки кинувшуюся к нему дочь, которая держа в руках самую маленькую матрешку, пыталась что-то ему рассказать. Выслушав и чмокнув дочь в щечку, глава семейства поставил ее на пол и, обратившись к Глашке, сказал:

– Глафира угости парней чаем, а мы с Алексеем побеседуем.

Глашка радостно кивнула и потащила Митьку с Антохой на кухню. Я вспомнил про рисунки.

– Анна Николаевна, а это подарок вам. – Протянул ей рисунок. Второй подал Сергею Петровичу.

– Какая прелесть! – Восхитилась Аннушка разглядывая портрет хитрой девчонки. – А у тебя что? – Обратилась она к мужу. Положив свой рисунок на стол, она отобрала картинку у мужа.

– Ой! А я знаю где этот дом. – Воскликнула она, глядяна картинку. – Сережа помнишь, мы весной ходили в гости к Долговым, ты еще вот тут ветку сирени мне отломил. – Указала красавица на рисунок.

Сергей Петрович взглянул еще раз на рисунок и согласно покивал головой.

– Помню конечно. Ты еще на меня поругалась, зачем я кусты порчу, но ветку взяла.

– Сирень так хорошо пахла. – Мечтательно сказала Аннушка и спросила меня:

– А на этой картинке что?

Я протянул ей последнюю рамку, и они вместе с мужем стали разглядывать пейзаж с обрывом и церковью. Сложив рисунки на стол, Аннушка спросила:

– Алексей, а кто это рисовал?

– Я, Анна Николаевна, чуть позже познакомлю вас с этим художником, вернее с художницей. Одним словом картинки нарисовала женщина.

– Да…. А мы ее знаем? Как ее зовут?

– Дарья Александровна Зотова. Вдова, двое детей.

– Старая?

– Вовсе нет! Лет двадцать восемь – тридцать. Мы с ней совершенно случайно познакомились. А теперь с дедом дом недостроенный у нее купили. Тоже решили в город переезжать. Дом достроим и переедем, вслед за вашей матушкой.

– Алексей, а что там за железки в прихожей и мешок. – Полюбопытствовал Сергей Петрович.

– Это мангал, а в мешке уголь. Завтра шашлыком вас угощать буду. Вы уже поговорили с друзьями? Придут завтра?

– Поговорил конечно, но боюсь вам завтра не удастся уговорить их заняться вашим делом.

– Отчего же?

– Видите ли, вас рекомендовала мать Анечки и для меня это аргумент весомый, но даже я, глядя на вас, не могу избавиться от ощущения, что вы меня разыгрываете. Уж больно молодо и не серьезно вы выглядите. Вон и Анечка сомневается.

Блин и этот туда же. И красавица ушки навострила, ждет, что я отвечу.

– Ясно! Вас смущает, что деревенский подросток, который по определению не должен знать даже слово «двигатель внутреннего сгорания», хочет предложить вам и вашим друзьям его спроектировать?

– Ну не совсем так, но вы довольно точно выразили мои сомнения. – Попытался подсластить пилюлю добрейший Сергей Петрович.

– Анна Николаевна, разве в том большом письме, ваша матушка ничего про меня не написала?

– Она лишь написала, что вы, Алексей, сам ответите на все вопросы.

Подстраховалась Савватеевна. Решила если ты такой умный, то выпутывайся сам. Ну, вообще-то правильно.

– Хорошо. Вы Анна Николаевна видимо помните меня как немого мальчишку, внука деда Щербака? Так?

– Так. Сейчас, сколь я помню, вам должно быть лет пятнадцать, хотя выглядите вы старше.

– Мне четырнадцать. – Машинально сказал я, размышляя как подать свою историю этим симпатичным людям, которые сейчас смотрят на меня, как на «неведому зверушку». Что там знахарка про сны втирала не в меру любопытному посланцу тюменского исправника. Сны, мол, вещие я вижу. Пожалуй, если развить эту тему то получится вполне приемлемое объяснение моему феномену.

– Да мне четырнадцать лет, но и одновременно гораздо больше и намного больше. Конечно, вы можете мне не верить, но другого объяснения у меня нет. Вы же, Анна Николаевна, знаете про озеро «Ведьмин омут»?

– Это там где люди пропадают? Знаю конечно.

– Ну, люди это громко сказано. Пропал там всего один и тот, похоже, утонул по пьяни. А вот меня там шаровая молния отметила так, что матушка ваша еле спасла.

– Шаровая молния? – Изумился Сергей Петрович.

– Голубой светящийся шар, сантиметров двенадцать-пятнадцать в диаметре.

– Сантиметров? Французская система? – Снова перебил меня Глебов.

– Французская…? А ну да. Я, знаете, путаюсь во всех этих аршинах саженях, дюймах и тому подобное, а французская система более удобная и однозначная. Метр и килограмм, они и в Африке те же метр и килограмм.

– Сережа не перебивай Алексея. А что дальше то было. – С горящими от любопытства глазами Аннушка потребовала продолжения истории.

– Ладно расскажу с начала, чтобы понятнее было. Полтора года назад я и мой дружок Архипкарыбачили на Ведьмином омуте. Началась гроза и молния ударила прямо в озеро, а оттуда из воды выскочил шар светящийся и ко мне поплыл. Потом прилип к груди. Я хотел его оттолкнуть, а он рассыпался. Больно было так, что я сознание потерял. Архипка подумал, что я умер и побежал в село к деду, а тот на коня и к озеру.

Одним словом, привез он меня к вашей матери и, той пришлось потрудиться, чтобы я выжил. Выжить то я выжил и даже заикаться перестал, только стали мне каждую ночь сны снится. Очень странные сны – подробные и четкие. В снах тех, я совсем не я, а какой-то старик. И старик этот как бы всю свою жизнь мне показывает. И так каждую ночь. Сначала в голове какая-то каша была из-за этих снов, и даже болела голова, но потом как-то все уложилось и я понял, что знаю все, что знал тот старик. Самое главное то, что старик тот не из нашего времени, а из будущего из две тысячи двадцать первого года.

– Этого не может быть! – Сказал несколько ошарашенный Сергей Петрович.

Аннушка же была готова мне поверить. Вон как раскраснелась и глаза горят.

– Я бы тоже не поверил, но, тем не менее, это так.

– А матушка знает про ваши сны. – Спросила красавица.

– Феодора Савватеевна знает про меня всё. И деду я тоже рассказал.

Сергей Петрович посмотрел на меня несколько затуманенным взором и спросил:

– Если все это – правда, то значит вы, Алексей, знаете будущее.

– В какой-то мере знаю, но должен заметить, что это будущее мира старика, кстати его Алексей Шербаков звали и он похоже там у себя умер. Так вот мир этот очень похож на наш, но не идентичен. Имеются некоторые различия. Например: у нас Пушкин Дантеса убил, а там тот остался жив, уехал во Францию и сделал там карьеру. Может еще какие различия есть, но я пока про них не знаю.

– А как там люди живут. – Спросила любопытная Аннушка.

– Да вообщем не плохо живут, если не считать, что в двадцатом веке произошли две мировые войны, где народу погибло десятки миллионов. Техническая революция там произошла, много чего напридумывали. Например, мобильный телефон. Можно позвонить из Барнула в Москву или любой другой город на планете и поговорить с кем либо. Номер только собеседника нужно знать. Можно говорить и видеть друг друга. Так что Сергей Петрович телеграфа там уже нет, хотя еще лет сто с лишним он просуществует. Автомобили почти в каждой семье. Самолеты летают. Из Барнаула в Москву за четыре часа долететь можно.

– Самолет? Самолетом вроде паром на реке называют, ну тот, что течение использует. – Сказал Сергей Петрович.

– Там самолет – это аэроплан, воздушное судно. Их уже скоро изобретать начнут, да собственно уже изобретают, причем у нас в России. Морской офицер Можайский еще лет шесть назад попытался построить такой. Но у него не хватило денег, на заграничный мотор, а с паровым двигателем его самолет не полетел, слишком тяжелый оказался.

– А зачем эти самолеты, дирижабли уже летают и даже вроде воздухоплавательная команда у нас в России есть. – Не сдавался Сергей Петрович.

– Дирижабль это огромный мешок наполненный водородом, а водород очень взрывоопасная штука. И потом скорость у такой огромной колбасы небольшая, а самолет если для него двигатель сделать хотя бы в сто сил, то скорость разовьет в час до ста километров и больше, это уже сейчас. А в будущем самолеты будут летать со скоростью звука. Поверьте, будущее за самолетами. Дирижабли тоже будут применять, но наполнять их будут гелием, тот не взрывается, но это довольно дорого.

– Гелием? Так где ж его взять столько – Скептически произнес Сергей Петрович.

– Что еще не умеют вырабатывать гелий в промышленном масштабе? – Удивился я. – Ну тогда скоро уже начнут.

– А скажите Алексей, женщины там как одеваются? – Затронула животрепещущую тему Аннушка.

– Женщины? А вы знаете Анна Николаевна, по разному они одеваются. Основная масса в брюках ходит, если не слишком жарко, редко кто в платье, но и они попадаются, но это в городе, в деревне, скорее всего, кто постарше так те или в платье или в юбке, а молодежи в деревнях почти нет, а та что еще осталась от городской отличается мало.

– В брюках ходят? – Сделала большие глаза Аннушка.

– Ага, в брюках. В штанах! Но это если не жарко, а в жару многие шорты напяливают. Шорты это те же штаны, только штанины короткие. В основном выше колен и у некоторых намного.

– Что, так с голыми ногами по улицам и ходят. – Удивился Сергей Петрович.

– Так с голыми и ходят. – Подтвердил я.

Сергей Петрович с сомнением покачал головой. А красавица Аннушка, чуть порозовев, прикрыла глаза. Видимо представила себя в шортах. Я тоже не прочь был бы на нее посмотреть в шортах, а лучше в купальнике. Эстетическое должно быть зрелище. Но про женские купальники в виде маленьких тряпочек с веревочками рассказывать не стал, хватит ей и этого для обсуждения в женском обществе.

– Ну так что Сергей Петрович, развеял я ваши сомнения относительно себя?