Текст книги "Утро Земли"

Автор книги: Алексей Борисов

Разведчик поёжился от мрачного вида и отвернулся.

Конвертоплан лёг на курс над погружённым в ночь океаном.

К утру Акихито рассчитывал достичь Австралии.

На поиски нужного места ушло много времени, не помогла даже подробная карта в компьютере.

Здесь, в знойной пустынной земле, на которой чудом прижились островки чахлой зелени, действительно жили люди.

Несколько раз Акихито приближался к поселениям, сажал конвертоплан в отдалении и выбирался наружу. Он внимательно разглядывал в бинокль удалённые лачуги, собранные из старых железных листов и шифера. Хижины выглядели невероятно бедными, но Акихито старался не сравнивать. Когда-то Япония была передовой державой и меньше всех пострадала в Утро Смерти. Не всем так повезло, как жителям Ниххона.

Разведчик видел заброшенные, мертвые руины. Кое-где следы пожаров были совсем свежими. Разведчик снова проверил карту: городок должен был быть где-то поблизости, но вот где?

Он дважды возвращался к океану и пополнял запас топлива. Еще немного, и двигатель начнет давать сбои – он не рассчитан на заправку морской водой. Разведчик был в отчаянии. Только теперь он понял, куда ввязался.

Даже если предположить, что техник не напутал, на поиски места, где сбили Йосики, уйдет много дней, а то и недель.

Пока ему везет – в небе не видно вражеской авиации, ни разу и не прозвучал сигнал о наведении ракеты. Но это еще ничего не значит. Если тут замаскированы системы ПВО, сбить его они всегда успеют.

Он отчаялся и был готов лететь назад, как вдруг его внимание привлёк старый металлический щит на обочине заброшенной дороги. Слишком крупный для дорожного указателя. Акихито рассмеялся, было глупо на что-то надеяться, но всё-таки снизил машину.

Он выбился из сил, но все-таки перевернул мятый жестяной указатель. Рыжая пыль взвилась в воздух, осела на форме, на лице и на руках. «Кругозор на горе Айнсли», – прочитал Акихито. Остальной текст он разбирал с помощью словарика в КПК.

Разведчик сразу вспомнил, как едва не отказался от ценного прибора. После работы он аккуратно вытер пыль с экрана, спрятал в чехол и положил за пазуху.

Если верить указателю, поселение, рядом с которым когда-то существовал знаменитый кругозор, находится в сорока километрах на северо-западе.

Людей там оказалось всего ничего. Акихито облетел площадь, на которой ютились несколько десятков домов, потом завис над землей. Разведчик был готов в любой момент пустить ракеты, если появится угроза.

Он взял бинокль и посмотрел на землю.

Около сотни человек выбрались на площадь между домами. Они смотрели в небо удивлением, но страха на лицах Акихито не увидел. Кое-кто из людей носил повязки, вероятно, там были раненые.

Поселение ютилось на окраине более крупного города. Руины домов покрыла копоть от недавних пожаров, а на площади, усыпанных обломками зданий, он увидел черные останки взорванного танка.

Акихито повел к земле. Не успели лопасти винтов остановиться, а Акихито уже выбежал наружу, с автоматом в руках. Он поводил стволом то в одну сторону, то в другую.

Люди терпеливо ждали, что скажет незнакомец.

– Несколько дней назад тут сбили такую же воздушную машину, – он тщательно подбирал слова, – Тут или неподалёку. Я хочу знать, как это произошло.

Люди несколько секунд перешёптывались. Акихито терялся в догадках, поняли его или нет. Английский язык он знал очень плохо, для него это был мёртвый язык.

– Вы поняли меня? – спросил он.

– Да, человек с севера, – сказала невысокая девушка в ужасно потрёпанном платье. Ткань выцвела и едва прикрывала стройное тело. Незнакомка приблизилась к Акихито.

Ей бы не помешала хорошая ванна и медицинская помощь, подумал разведчик. Сам он не был врачом, и вряд ли мог ей чем-то помочь. Он старался не смотреть слишком пристально.

Девушка вздохнула и посмотрела на автомат, опущенный стволом к земле, произнесла:

– Его сбили мы. Ещё совсем недавно тут была война. Мы просто решили, что это машина неприятеля.

Акихито закрыл глаза. Показалось, мир покачнулся, но разведчик сумел устоять на ногах.

– Всего неделю назад наступило перемирие, человек с севера. Это был солдат твоей армии? Мы не знали. Тут такое было, пересказать не легко. Армия индусов наступала с севера, их артиллерия превратила город в ничто. И всё-таки Союз Юга вынудил их к переговорам. А потом они сложили оружие. И поселились недалеко, вон за теми холмами.

Акхито с трудом переводил её слова, и если в деталях ошибался, то общий смысл все-таки понял. Он хотел было сказать, что ему абсолютно всё равно, кто и с кем тут воевал, но он видел следы войны у тех, кто стоял поблизости. Он видел боль, усталость и что-то ещё, чему он не сразу нашёл определение.

Обречённость.

Имеет ли он право говорить им, что они поступили неправильно? И если они в чём-то его обманывают, Йосики это уже не поможет.

– Хоть что-нибудь осталось?

– Да, человек с севера, – кивнула девушка, – Пойдём, покажу тебе.

Акихито запер конвертоплан, но с автоматом не расстался. Из тесной лачуги на свет вытащили крупный оранжевый диск. За несколько дней в штабе расшифруют показания «черного ящика». А потом командование отправит сюда экспедицию. Ракеты обрушатся на этот поселок, на Союз Юга, на индусов и на всех, кто подвернётся. Снова будет война.

– Оставьте его, – тихо сказал Акихито, – Это всё?

Девушка потупилась.

– Что?

– Мы похоронили. То, что нашли.

Акихито просто кивнул. И не сказал ни слова до тех пор, пока его не привели к скромному холмику с чахлым кустом шиповника. Разведчик опустился на колени, приложил ладони к земле и тихо произнёс слова, которые, как он думал, могла бы сказать и Суги. Он подбирал сова с большим трудом. Не потому, что нечего было сказать. Иногда самые честные, глубокие чувства нелегко передать словами:

– Мне тебя будет так не хватать. Ты даже не представляешь. Но буду помнить. И это, пожалуй, всё. Знаешь, пусть это самообман, но не я тебя хоронил, поэтому есть у меня смутная мысль. А вдруг ты всё ещё жив, а? Йосики, Йосики. Ты бы сейчас посмеялся надо мной, так, да? Эх, дружище, что же ты так…

Какое-то время Акихито молчал и слушал тишину. Потом распрямился во весь рост и обернулся к девушке.

– Вы думали, что он враг? – хриплым голосом спросил он.

– Думали. Только у индусов никогда не было таких самолётов. Но какая теперь-то разница? Прости меня. Прости нас, человек с севера. Если хочешь, убей меня, ведь это мой брат выпустил «Иглу».

Акихито тихо выругался сквозь зубы. Куски обгоревшего металла уже убрали. Сам он ни за что не нашел бы то место, где сбили конвертоплан. Кроме могилы ничего не осталось.

– Успокойся, никто тебя не тронет, – сказал ей разведчик, он старался не смотреть ей в глаза, – Ты не виновата.

Акихито с трудом понимал, что делать дальше. Ему не о чем говорить с этими людьми, они ведь могли соврать, могли не говорить ему про сбитый конвертоплан. Для них это было бы правильно.

Но они поступили иначе. Разведчик почувствовал, как щиплет глаза. Гордость за этих людей и смущение вывели его из равновесия. Он в последний раз обернулся, когда птица взмыла в небо с вихрем горячей пыли.

Акихито подумал, что мог бы остаться в этом поселке.

Нелепые, убогие домишки скрылись за вершиной холма, и разведчик повернул машину на север.

Потянулись долгие часы полета. Пока лопасти резали воздух и приближали Акихито к цели его полёта категории «В», пилот листал томик К.Р. снова бегло читал стихотворные строчки, чтобы хоть как-то заглушить душевную пустоту. Он вытащил из кармана флягу с ромом, послушал плеск напитка на дне и убрал назад. Он прекрасно понимал, что это не поможет. Он теперь вообще не представлял, что способно ему помочь. И еще он не знал, что скажет Суги.

Кажется, просто, подойти и сказать:

– Он погиб. Я помолился на его могиле. Передал от тебя…

Что передал? Скорбь? Его скорбь не сравнишь с той, которую она хранит в своей душе. Акихито понимал, что не имеет права сказать ей правду, но и не имеет права на обман. Лучше всего вообще ничего не сказать. Но разве он сумеет всю жизнь избегать её? И что будет, если она вспомнит, как однажды они были вместе? Вдруг она вернётся к нему, он просто сойдёт с ума.

Потому, что он хочет этого, но не сможет жить с этим в память о друге. Придётся уехать как можно дальше, на самый край острова, подумал Акихито. И сделать так, чтобы о нем не вспоминали. Но разве это возможно? Если он вернётся, то пойдет под трибунал. Хорошо, если сразу убьют. А вдруг историю придадут огласке? Он окажется в центре внимания, тут-то Суги его и найдёт. Как тогда, четыре года назад, двадцать третьего декабря.

Они с Йосики только что закончили академию, их выпуск приурочили к празднику Последнего императора. Акхихто нарядился в кимоно, стилизованное под одежду богатого самурая. Рядом со скромно одетым Йосики он смотрелся необычно. Но к причудам дружной парочки давно привыкли.

– Ну, ты совсем, – рассмеялся друг, и хлопнул Акихито по плечу.

– А ты это! – огрызнулся Акихито, – Что-то против имеешь?

Друг в строгой форме без знаков различия поспешно ответил:

– Нет-нет, что ты. Это отличный костюм. Просто он выглядит несколько нарочито…

– Каким? – не отставал Акихито, – Старомодным?

– Да ладно, проехали. Не обращай внимание. Я бы просто вёл себя скромнее.

Акихито хотел было сказать, что он Хирохито и может себе позволить. Йосики понял его и отвернулся. Друзья иногда понимали друг друга с полуслова. Йосики был ему другом, и испытывал неприязнь, когда надо, умел промолчать.

– Ладно, развлекайся, – криво усмехнулся Йосики.

– Э… А ты куда?

– Пойду девчонку себе найду, – отмахнулся Йосики, – А ты тут не скучай.

Кругом творилось настоящее столпотворение. Народу на празднике было много, на двух друзей никто не обращал внимания. Высокий парень в военной форме скрылся за спинами людей, занятых весельем.

Акихито хмуро повернулся в другую сторону и едва не сшиб плечом девушку.

– Ой, – воскликнула она.

– Извини, – произнёс Акихито.

– Да ладно, – девушка рассмеялась, – А твой друг всегда такой серьёзный? И чего это ты без девушки, он вот пошёл искать себе пару.

– А мне… А я тут смотрю на одну с самого начала вечера. Меня кстати Акихито зовут.

– М…м…м Акихито? Ты аристократической крови, да? Самурай? Я бы, кстати, тоже вела себя скромнее. А меня просто Суги зовут.

– Нехорошо подслушивать чужие разговоры.

– Я же случайно.

Акихито усмехнулся. Вдвоём они подошли к столу, там стояли подносы с угощениями. Музыка над площадью звучала тихая и ритмичная. На западный вкус, как отметил про себя Акихито. Странная музыка. Но красивая.

– Так и где твоя девушка?

Акихито посмотрел по сторонам. Одна танцовщица действительно его привлекла, сейчас она стояла поодаль. Девчонка была безумно красива, но это всё, что он мог о ней сказать. Он просто получал эстетическое наслаждение, пока смотрел на неё. И почти не удивился, когда к девушке подошёл незнакомый мужчина и обнял за талию.

– Вот ведь незадачка, а? – выругался Акихито. Его злость была наигранной, но Суги восприняла ее серьезно.

– Не расстраивайся. Хочешь, я с тобой потанцую?

– Да, можно и потанцевать, – Акихито взял со стола два коктейля и протянул один из них Суги, – Мне вообще-то плевать на неё. Вот с тобой гораздо интереснее.

– Правда? – рассмеялась Суги. Непослушная длинная чёлка упала ей на глаза. Она поправила рукой свои волосы. Акихито увидел голубой лак на ногтях, точно в тон ее вечернему платью.

– Ну, да! – Акихито распрямил плечи, ему захотелось стать выше ростом, – Я ведь про тебя ничего не знаю. Ты мне расскажи.

– А ты спрашивай.

Он спрашивал, и Суги отвечала. В этот вечер они перепробовали много коктейлей. И поцелуи были разными на вкус. А когда на досках в глубине ночного сада зашелестела сброшенная с плеч одежда, Акихито задал себе вопрос, нравится ли ему эта девушка и что он намерен делать дальше?

Спустя несколько дней она сама его об этом спросила. Акихито ответил уклончиво, потому что до сих пор не решил. А ещё через неделю он увидел Суги в компании Йосики.

Как ни странно, они потом смогли спокойно общаться. Насколько дорога ему Суги, Акихито понял позже, когда разобрался в своей запоздалой влюбленности. Но он не посмел помешать той гармонии, которая, возникла между Суги и Йосики.

Прошлое вспыхнуло в памяти яркой, живой картинкой. Теперь, после смерти Йосики, Акихито не сожалел, что Суги выбрала другого, он не хотел осквернять любовь друга низкими мыслями. Его любовь, ее любовь, это их личное дело, он не имеет права даже думать об этом.

 
…Когда лукавые сомненья
Не подрывают веры в нас,
Когда соблазна горький час
И неизбежные паденья
Нам не преграда на пути,
И мы, восстав, прах отряхая,
К вратам неведомого края
Готовы бодро вновь идти;…
(К.Р., Из цикла «В разлуке», Имарта, 1 августа 1907 года).
Акихито перечитал стихи, написанные русским поэтом. Быть может, он пережил нечто похожее, подумал разведчик. Иначе как он подобрал такие верные слова?
Автопилот выдал сигнал о том, что топливный бак пуст на три четверти.
Разведчик убрал книгу стихов и принялся за работу. После заправки и осмотра деталей двигателя он прикинул расстояние по карте. Полного бака хватит, чтобы достичь посёлка Тында, приземлиться, отыскать завод и вернуться на Ниххон.
Соленой водой больше нельзя заправляться, двигатель на износе.
В душе Акихито царили пустота и обречённость. Ему казалось, жизнь потеряла смысл, и теперь без толку что-то делать, прикладывать силы, к чему-то стремиться. «Ладно, – подумал Акихито, – я сделал, что мог. Осталось задание и путь домой. А там – будь что будет».
Когда машина полетела над землей, Акихито почувствовал себя как-то странно. Он потрогал ладонью лоб – под волосами проступила липкая испарина. Разведчик посадил машину возле реки и вышел на свежий воздух – стало немного легче. Он наклонился к реке, принял горстью студёную влагу и с наслаждением умылся. На темной глади лесной воды Акихито увидел свое отражение: усталое лицо, круги под глазами.
 

– Интересно, а что будет, если сойти с ума? – проговорил Акихито. Он вернулся в кабину и достал пакет с сухим пайком, но аппетита не было. Он вспомнил, что за последние сутки ничего не ел, но так и не смог заставить себя подкрепиться.

Его замучили невнятная тупая тоска и нездоровый надоедливый озноб. Не удивительно, решил Акихито, вторые сутки в пилотском кресле. Он успокоил себя мыслью, что терпеть осталось недолго.

Разведчик с силой потёр глаза, до боли надавил на тяжёлые веки. Когда пёстрые звёздочки угомонились, он сфокусировался на приборах, завёл двигатели и поднял птицу над лесом.

Завод удалось найти быстро. Его построили в глубокой долине между безымянных хребтов, там он был отлично защищен от непогоды. Наверное, когда-то у русских сопок и были имена, но теперь об этом некому помнить. Сам городок Тында представлял собой затопленные многолетним половодьем руины. Остатки населённого пункта Акихито обнаружил на подлёте к заводу, который оказался к северу от развалин.

Разведчик сделал замеры воздуха, но на посадку возле города не решился. Что бы там не выдавали приборы, приближаться к мертвому городу страшновато.

Глубокие впадины зеленели странной субстанцией, она то ли колыхалась от ветра, то ли шевелилась сама по себе.

Разведчик замерил фон над заводом и на а всякий случай проглотил шарики пектина.

Птица медленно коснулась земли. Акихито просидел в кресле минут десять, и все это время держал руку на штурвале. Он был готовый взлететь при малейшей опасности и покинул конвертоплан только тогда, когда убедился, что исчерченный трещинами асфальт не провалится под тяжестью машины.

За бортом царила холодная осенняя тишина, с чахлых деревьев давно облетели листья. Сквозь тонкие тёмные ветки деревьев проступали бесцветные серые стены заброшенного комплекса. Снегопады год за годом уничтожали следы человека: земля была усыпана какими-то обломками, а над цехами не осталось ни одной целой крыши.

Акихито миновал ржавые ворота, коснулся рыжего налета рукой в перчатке. На чёрной коже осталась красная труха.

Чего они хотят тут найти? В цехах, едва подсвеченных сверху тусклым осенним солнцем, повсюду запустение и гнилостный запах. Несколько раз под ногами хрустели не то кости, не то гнилые силикатные кирпичи. Разведчик старался не смотреть себе под ноги, так проще думать, что это кости диких животных.

Здание администрации выделялось цветом и крупными оконными проёмами. Разведчик обошёл несколько лестниц, выбрал ту, что покрепче и медленно поднялся наверх. Гнилые доски давно осыпались, но кое-где сохранилась бетонная арматура. По ржавым прутьям Акихито добрался до кабинета директора.

Дверь оказалась запертой, и он вышиб ее одним сильным ударом. Вместе с мокрой трухлявой дверью внутрь помещения рухнула часть стены. Когда Акихито приподнял край ржавого листа под ногами, жирные под ним оказались жирные белые сороконожки. Потревоженная живность недовольно заверещала и стала расползаться по углам.

Разведчик с трудом поборол тошноту и двинулся дальше.

Из ценных вещей в кабинете стояли стол и высокий металлический сейф.

От попытки выдвинуть ящик директорский стол развалился на части, и Акихито полчаса ковырялся в мусорной куче. Он с ужасом думал, что будет, если придется идти за пластитом: от взрыва запросто развалится весь дом – как потом вытаскивать сейф из под обломков? Но разведчику повезло, в столе оказались ключи от сейфа.

Акихито достал из планшета клеенку, аккуратно открыл металлический шкаф и стал разбирать документы.

– Ну-ка посмотрим, – проговорил он и закашлялся, его мутило от сырых трухлявых запахов и от усталости.

Замок на кожаной папке заклинило, и в ход пошел нож, однако документы оказались в прекрасном состоянии. Акихито отделил несколько листов и попытался разобраться в надписях. Большая часть текста была на русском, и тут очень кстати оказался словарь в КАК. Разведчик расшифровал несколько надписей и выяснил: этот завод входил в сеть оборонных предприятий авиационной промышленности. На складах должны храниться запчасти, готовые узлы и многое другое.

Акихито упаковал папку и непромокаемый футляр и покинул здание.

В ранних сумерках небо быстро темнело, и разведчик достал фонарь. Среди документов он обнаружил кальку с планом завода, и он без труда нашёл по ней склад.

На вид приземистое бетонированное здание нисколько не пострадало. Замок оказался сорванным, несколько ящиков у самых дверей были наспех распакованы. От ржавой трухи и мокрого брезента исходил нестерпимый удушливый запах. Акихито натянул респиратор и углубился внутрь склада, в темноту между рядами контейнеров. Узкий луч фонаря несколько раз выхватывал мокрые трубы, покрытые бугристыми наростами. С наростов на землю капал конденсат. В глубине склада стояли массивные контейнеры из гофрированного металла, они выглядели целыми. Выстрелом из пистолета разведчик вскрыл замок на ближайшем контейнере. Помещение откликнулось на выстрел громким эхом.

Внутри контейнера стояли зеленые ящики с цифровой маркировкой. Акихито поддел ножом доски, присел на колени и заглянул внутрь ящика.

Металлические конусы.

Оружие.

Ракеты.

Разведчик отшатнулся и быстро включил счётчик: так и есть, боеголовки с обеднённым ураном. И ведь хватило ума стрелять по замкам!

Разведчик резко встал на ноги, перед глазами поплыли цветные круги.

– Ничего-ничего, – успокоил он себя, – Фон чуть выше нормального, радиация тут не при чем.

С каждым шагом идти становилось труднее. Разведчик покинул склад и едва не упал в мутную лужу полную странной зеленой тины. То ли мох, то ли водоросли росли повсюду. Там, где старый асфальт раскрылся рваными щелями, росли невысокие, чахлые деревья. На коре зеленели те же нездоровые пятна, что и в лужах.

Разведчик отшатнулся от непонятной зеленой массы.

Перед глазами пульсировал цветной туман. О том, какая у него температура, Акихито предпочитал не думать. Как же он раньше не заметил эту лужу? Как-как!? Когда он шел на склад, по сторонам смотреть было некогда.

Акихито выбился из сил, пока добрался до конвертоплана. Вполз внутрь, прикрыл люк и сделал шаг в сторону кабины. Сознание покинуло его, и он не почувствовал удар падения.

Несколько часов он провел без сознания, за это время наступило утро нового дня. Акихито пришел в себя и с отвращением отполз от лужи собственной рвоты. Он собрался с силами, переоделся, набрал на улице песка и высыпал на пол кабины, брызнул струей огнетушителя и выгреб мусор на улицу. Туда же отправил испачканную форму.

От свежего воздуха в голове прояснилось.

– Стоп, – сказал себе Акихито и посмотрел на крылья конвертоплана.

Ракеты.

Не пойманный, как говорится, не вор. Кто видел, что он взлетал с ракетами на борту? Лётчик-рейдер? Много ли будет стоить его слово после того, как техники признаются в том, откуда у них неучтённое спиртное?

Акихито задрожал. Но это был не озноб, а возбуждение. Ещё вчера он был готов признать, что карьера, а то и жизнь, закончились. Теперь всё могло обернуться иначе.

Пол дня он потратил на поиски катков. Автопогрузчик не работал, но он поднял конвертоплан и переместил его в нужное место. Ракеты упали на лапы погрузчика с высоты полуметра, удар смягчила подстилка из брезента.

К вечеру конвертоплан освободился от смертоносного груза, а ракеты перекочевали в дальний угол склада. Если их найдут, вряд ли станут разбираться, откуда на русском складе японское оружие. Кто их знает, что там было раньше, до Утра Смерти.

Акихито снова сел за штурвал.

И все-таки болезнь не отступала: после физической работы снова поднялась температура. Акихито достал аптечку и проглотил несколько таблеток с антибиотиками, он пожалел, что не сделал этого раньше.

Двигатель странно хрипел, когда машина взлетела над лесом. Акихито полетел на небольшой высоте, чтобы найти какую-нибудь речку, слить морскую воду и наполнить бак пресным топливом. Тогда есть шанс долететь до Ниххона. Можно, конечно, вернуться к руинам и наполнить баки талой водой, но он опасался странной зелени по берегам водоемов.

Акихито летел и напряженно разглядывал землю, боль пришла неожиданно. Пилот опять потерял сознание и выпустил штурвал.

Его спасла высота полета. Когда винты остановились, машина завалилась на крыло и рухнула в тайгу. До побережья оставалось не больше десяти километров.

Разведчик оставался без сознания, и в этом состоянии ударился головой о приборную доску. Деревья и острые камни распороли обшивку конвертоплана, буквально вывернули машину на изнанку. От удара крылья и моторы отлетели в стороны, изуродованный фюзеляж остановилась в сплетении поваленных деревьев.

Пилот получил лёгкое сотрясение мозга. Жар и лихорадка держали в плену его сознание, но все-таки он был жив.

Акихито думал, что всё ещё управляет конвертопланом. Он никак не мог понять, откуда неприятный зуд, что жжёт ему лицо? Разведчик попытался поднять голову, но оказалось, что он лежит лицом вниз на какой-то грубой подстилке. Руки связаны за спиной. Ноги тоже связаны. Он с трудом разлепил веки, они ссохлись от слёз. Или не от слез? Тяжелый металлический запах ударил в ноздри. Это кровь? Неужели он ранен? Что с машиной?

Чьи-то руки коснулись его лица. Пощупали виски, убрали с лица сухие, грязные волосы.

Акихито повернул голову и попробовал рассмотреть того, кто прикоснулся к лицу. Но в глазах мельтешили цветные пятна. Пульсировали и отдавались болью внутри головы.

– Лежи тихо, – раздался уверенный женский голос.

Акихито не понял ни слова. Незнакомка говорила по-русски.

Он заёрзал сильнее, попытался высвободить руки.

– Lay silently!

Эти простые слова он понял.

– Окей, – еле слышно прошептал разведчик.

Теперь он ощутил, что руки щупают его под одеждой. Причём в таких местах, которые считаются интимными.

Акихито возмутился. Он тут же вспомнил кадры документальной хроники. В середине двадцатого века японские медики проводили опыты над пленными. Старые кадры чёрно-белой плёнки оставили глубокое впечатление. В голове эхом прозвучали слова русской женщины со стройки. И он испугался. Так, как не боялся никогда в жизни. Понимал, что не столько он сам, сколько вся его нация могла заслужить наказание. В их понимании. Ведь даже Утро Смерти мало чему научило тех, кто стоял у власти. Разведчику стало нестерпимо холодно, а в животе стянулся тугой комок.

– I said don’t move, бляха муха, – прикрикнула девушка, и легонько стукнула его по плечу, – Балда, – добавила она чуть тише.

Последние два слова Акихито не понял. Хотел возразить, что он не может спокойно лежать, пока его… ему… Прежде, чем он подобрал английские слова, организм решил проблему по своему: разведчик опять потерял сознание.

Когда сознание снова вернулось, Акихито обнаружил себя на самодельной постели из наваленных веток. Плотная шинель послужила матрасом, лежать было довольно удобно. Сверху разведчика прикрыли старой штормовкой. Ее длины хватил не на много, Акихито собрался с силами и подтянул к себе ноги, спрятал их под штормовку. С него сняли мокрую обувь, а ступни замотали плотной сухой тканью.

Сбоку от себя Акихито почувствовал пламя костра и повернулся лицом к теплу.

Там он встретил сосредоточенный взгляд незнакомки.

В первый миг он подумал, что перед ним японка. Но потом пригляделся внимательнее. Да, у неё были раскосые глаза, но в чертах лица было много европейского.

– Привет, – поздоровалась она по-английски.

– Да, привет, – с трудом проговорил Акихито. Потрогал голову, коснулся рукой повязки.

– Скажи спасибо, увидела, как ты грохнулся. Ну и машины у вас! Даже не загорелся. Или гореть там нечему? Он ведь работает на воде? Работал, то есть.

Она отвернулась, чтобы подправить веткой угли в костре. Чёрные волосы собрала в узел, чтобы случайно огнем не подпалило. Девушка была одета в поношенный полевой костюм защитного цвета. Разведчик подумал, что походная одежда совсем ей не к лицу. Куда больше подошло бы кимоно. А волосы можно собрать в пучок иначе. Скрепить деревянными спицами.

– Ну что, разглядываешь? – усмехнулась незнакомка, – Меня Марина зовут. А тебя как?

– Акихито.

– А-ки-хи-то? Ударение на «ки»?

Японец тихо рассмеялся и закашлялся.

– Ладно, попробую запомнить, – она потянулась к потрепанному рюкзаку с деревянной рамой, достала алюминиевую плошку. Открыла закопчённый котелок, подвешенный над самыми углями.

– Ты сильно ударился при посадке. Крови было много, я даже испугалась. Но ничего, ты оказался выносливый. Есть хочешь?

Марина бегло говорила по-английски, японец знал этот язык гораздо хуже. Но это был единственно возможный способ общения.

Разведчик вытащил свой КПК, включил программу переводчик, выбрал нужные слова:

– Долго я был без памяти?

– Сутки, может больше. Я точно не считала. Погоди, прикину. Да, больше. Ты упал позавчера вечером. А сейчас полдень.

Марина шмыгнула носом. В лесу было пасмурно и сыро. Над небольшой полянкой, где они расположились, серело грустное осеннее небо.

– Ты меня, – Акихито покраснел, но перевёл, – Трогала.

– А, это!? – Марина хмыкнула, – Ты же простудился, как я понимаю. Я вначале подумала, что ты клеща подцепил. Осмотрела. Ну, можно было и так, конечно, оставить. Вряд ли я смогла бы тебе помочь. Но тебе повезло, Акихито-сан.

– Так не говорят, Марина, – поправил японец, – Можешь сказать Хирохито-сан или просто Акихито.

– Ладно, Хирохито-сан, ты есть будешь?

Японец кивнул.

– Пить хочется.

Марина ахнула.

– Ой, ну я дура! Конечно, пить, – она поднялась на ноги и отошла чуть подальше. Только сейчас он заметил шалаш. Марина вернулась оттуда с термосом. Из-под крышки потянуло тёплой настойкой на травах.

– Это что? – Акихито с опаской покосился на полную чашку.

– Это отвар лечебный. Меня наш лекарь научил. Дмитрий Дмитриевич, – она оставила японца с термосом и вернулась к костру. Положила в миску густой каши и сунула две тонкие ветки, очищенные от коры.

– Ешь. Вы ведь палочками едите, да?

Марина протянула Акихито еду. Он с удовольствием проглотил жирную кашу, сделанную на мясном бульоне. В каше попадались ветки и пепел от костра. В другое время он бы не стал это есть, но где же взять нормальную пищу? Он искренне поблагодарил Марину за заботу. Девушка кивнула, и отвернулась к костру. Еда и тепло сморили японца, он задремал.

Несколько дней Акихито провел в тайге, у костра. Марина Романова, а именно так звали девушку, изредка разговаривала с японцем. Акихито узнал, например, что она оказалась в этих краях не случайно. Её старший товарищ, лекарь из посёлка Надежда, учил Марину различать лечебные травы и готовить снадобья. В этот раз они направились в долгую экспедицию на дальние таёжные сопки, искать лечебный золотой корень.

Всякий раз, едва разговор заходил о лекаре, она либо замолкала, либо меняла тему разговора. Акихито безуспешно пытался понять, что именно произошло между Мариной и ее наставником.

Характер у Марины оказался далеко не простой. Иногда она проявляла крайнюю решительность, и то же время выглядела одинокой, беззащитной. Резко и грубо посылала Акихито куда подальше, когда тот пытался помочь ей с разделкой добытой дичи. Говорила, что ему надо отлежаться, а то болезнь протекает странными скачками. Вдруг – осложнение, тогда, можно вообще умереть.

Иногда она подолгу сидела и смотрела в костёр. Акихито не был уверен, но ему казалось, что Марина тихо плачет.

Разведчик занимал себя в основном тем, что наблюдал за женщиной. Книга со стихами осталась где-то там, на месте крушения. На вопрос о том, не был ли старинный русский поэт её дальним родственником, девушка отмахнулась.

– Мало ли однофамильцев? Никогда даже не слышала про такого.

Через пять дней Акихито поинтересовался:

– Когда думаешь возвращаться в посёлок?

Марина сглотнула и ответила хриплым голосом:

– Не знаю даже. Думаешь, меня там ждут?

Разведчик не знал, как ей ответить. Либо он чего-то не понимал, либо неверно перевел.

– Разве не ждут? Как лечить будут, если кто заболеет? – он уже понял, что с лекарем Дмитрием что-то случилось, но старался не задавать прямых вопросов.

– Есть там, кому лечить, – вздохнула Марина.

Прошёл час прежде, чем она снова заговорила с японцем:

– Поправишься, и двинемся в обратный путь. Ваши туда часто прилетают. Вернёшься на свой Ниххон.

Разведчик не стал уточнять, что не спешит с возвращением. Задание он выполнил, может быть, и папка с заводскими документами уцелела. Надо будет потом вернуться на место катастрофы, решил разведчик.

А вот потерю конвертоплана ему не простят. Даже если забудут про остальное, к полётам больше ни за что не допустят.

Этот разговор произошёл на шестой день знакомства.

Девушка наклонилась к земле и затихла. Так это выглядело вначале. Потом она закашлялась и всхлипнула.