Текст книги "Утро Земли"

Автор книги: Алексей Борисов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

– Продолжай, пока разгон не остыл!

Тима коснулся веками закрытых глаз Элизы. Он боялся, что в нос попадут волосы, но этого не произошло. А в следующий миг Элиза оттолкнула его и вскочила. Она растеряно крутила головой. Слепая девушка пыталась понять, что происходит, но яркий образ удивил её.

– Лёська! Что же ты негодный! Где ты так извозился, – она произнесла слова и замерла, ещё не поняла, но уже почувствовала, что на миг, на краткий миг увидела Лёську глазами Тима.

Все ученики как один замерли в изумлении. А Лёська, перемазанный оранжевой гуашью, как ни в чём не бывало, тёрся спиной о мантию Регины, которая сидела на ступеньках храма.

– Мы его сейчас отмоем, – тихо сказала Регина, – Это просто гуашь.

На последнем занятии Регина разрешила Тиму и Элизе сидеть вместе. Между молодыми людьми появилась совсем иная связь, которую трудно было скрыть от самих себя и тем более от окружающих.

– На прошлом занятии я показала вам, какой может быть близость с дорогим человеком.

Лёська замурлыкал сильнее, словно речь шла о нём.

– Ты тоже молодец, – усмехнулась Регина, – Я специально придумала этот сильный сигнал, чтобы продемонстрировать то единство, которое раньше в восточных практиках достигалось лишь тантрическими упражнениями. Ну, когда вы захотите их испытать на себе, просто заходите в библиотеку храма, Леон вам даст эти книги. Хотя молоды вы ещё, конечно. А, впрочем, что я говорю, теперь другое время, к тому же, то, что я вам показало, гораздо сильнее тантры. Просто поверьте. Захотите проверить, проверяйте.

– Верим, – кивнули ученики.

– Ну, вот и всё. Мой курс завершён. Я больше не задержу вас. Чуть позже мы сходим на море, если вы не против. Искупаемся напоследок. Мне пора в путь. К тому же хочу посмотреть на яхту, которую доделал Тима, и к которой Санди вышила парус с дельфинами. Покажете мне вашу яхту?

Санди и Тима согласно кивнули.

– Остался последний штрих. Тима, прочитай, пожалуйста, это стихотворение. Вначале можешь про себя, а потом вслух.

Учитель передала пареньку дощечку.

Там было написано:

В созерцании – свет.

В созидании – музыка

В поэзии – форма.

Тима поднял голову и сосредоточенно взглянул на Регину. Потом медленно повернулся к Элизе. Девушка почувствовала взгляд и доверчиво улыбнулась. Парень тихо вздохнул, опять посмотрел в глаза учительнице.

Учительница видела – в его глазах появилось начало глубокого понимания. Но это была лишь первая ступень. И они на ней уже стояли.

Он прошептал:

В ощущении – тепло.

В созидании – музыка.

В поэзии – форма.

Регина перевела дух.

– Молодец, Тима. Ты сдал этот экзамен самому себе.

Родное небо (девятая новелла)
Союз Юга, остров Ниххон, 115 год после Утра Смерти.

Под ногами дрожал металл.

Его дрожь – как обещание: скоро.

Скоро рукотворная птица коснётся земли.

Нетерпение вперемешку со страхом. Именно так ощущал себя Станислав. И в этих чувствах он был не одинок.

Их пятеро.

Они идут в неизвестность.

Остров Ниххон встретил пришельцев тишиной. После полёта казалось, воздух не то гудел, не то шипел, но на самой границе слышимости. Пандус опустился, пять пар ног в окованных металлом сапогах застучали по гофрированной поверхности.

– Слава, смотри на правый край, – предупредил Станислава Ральф.

И Станислав смотрел, а как же не смотреть?

Его сектор оказался справа. Татьяна держала правый тыл. Ульрик и Эсса слева. Ральф посередине.

– Чисто пока. Мёртвая территория, – доложил по рации Ральф.

Пилот конвертоплана принял сигнал и заглушил двигатели.

– Не зевайте, надо осмотреть окрестности и убедиться, что место посадки в безопасности, – одёрнула всех Татьяна.

Они и правда едва не зазевались.

Вокруг было на что посмотреть. Даже им, пришельцам, которые давно привыкли к причудам Флоры.

Если особо не приглядываться, Флора похожа на мох, который селится на старых стенах, обветренных непогодой и временем. Вокруг места посадки просирались руины, покрытые этим самым «мхом». Но «мох» шевелился. Словно месиво странных серо-зелёных червей.

Станислав сглотнул. Станислав ни разу в жизни не видел настоящей Мёртвой территории, он видел всё это впервые, ему было трудно смотреть.

Пока в Союзе Юга как-то сдерживают Флору, а раньше её звали Липкой заразой. После взгляда на шевеление вокруг Станислав готов был поклясться: те, кто назвал её Липкой заразой, были тысячу раз правы.

Станислав с трудом прогнал тяжёлые мысли – сейчас не время и не место. Какой бы полезной для планеты Земля Флора не была, как бы не крепка была странная, едва уловимая связь его семьи с этой Флорой, Станислав понимал – она Зло.

Флора тянулась к ногам, но дюраль на обуви пришельцев был ей не по зубам. Хотя какие могут быть зубы у водорослей, усмехнулся Станислав.

Они сделали первые шаги прочь от конвертоплана.

– Надо было распылить перед посадкой, – проворчал Станислав и снял с плеча автомат.

Вместо подствольного гранатомёта – две канистры. Одна с химией против флоры, другая с зажигательной смесью. Он с хрустом сомкнул на стволе перчатки в металлической оплётке: рычаг на синюю метку, палец на курок.

Струя белой химии ударила во Флору, водоросли съёжились и отступили прочь.

– Прекрати, – остановил его Ральф, – Мы не знаем, как она отреагирует.

«Ох уж мне эти сказочки, – криво усмехнулся Станислав, – Никто никогда не видел, чтобы Флора нападала на человека. Это же водоросли. Жадные, голодные, они покрывают всё без разбору».

Но это всего лишь водоросли.

– Приказ Медиумов, – ответил Ральф на недовольство Станислава, – Я понимаю, что ты чувствуешь. Но, прошу, Слава, держи себя в руках.

Станислав кивнул и коснулся рычага.

Огонёк заплясал перед жерлом ствола. И он опять надавил на курок.

Огненный вал накрыл то место, где недавно шипела химия.

– Успокойся, – опять сказал Ральф.

Станислав решил, что он прав – надо держать себя в руках и просто выполнять приказы. Флора почти не реагирует на огонь, и это кажется смешным. Трава она и есть трава. Её можно просто жечь. Но она растёт слишком быстро. И сама по себе без горючей смеси быстр тухнет. Так смешно, что хочется смеяться, но почему-то он не может смеяться. Станислав выругался.

– Пошли, нужно найти машины, – окликнул группу Ральф.

И они начали осторожно двигаться между разрушенных домов.

Станислав перетянул автомат на плечо и проверил счётчик.

Радиация почти в норме. Хорошо, значит, сильно они не засветятся.

Они осознавали весь риск предприятия. Все предосторожности, которые их обязали соблюдать, были оправданы. Этот конвертоплан – единственное транспортное средство, которое сохранилось у людей. И если он сломается или пропадёт, у Союза Юга не останется шансов. Был ещё один, но его демонтировали много лет назад. Инженеры понять устройство и сделать такие же машины. Увы в Союзе Юга не оказалось станков, и достаточных знаний, чтобы воссоздать это чудо техники. Разобранная машина так и осталась разобранной. Снятые двигатели перенастроили и поместили на лодки, чтобы те курсировали вдоль побережья. Четыре деревянных судёнышка с реактивными двигателями. Это казалось Станиславу немного странным, но он и сам не до конца понимал, в чём тут странность. И часто вспоминал, как говорил один умный человек: всё в нашем мире изменилось.

Пришельцы уходили от транспорта и оставляли за собой чёрные полосы выжженной земли. По краям пятен густого пепла языки пламени лениво лизали Флору. Пламя было почти бездымным, вялым.

Ульрик тихо свистнул.

– Что там? – спросил Ральф.

– Нетварь, похоже.

«Нетварь», – скривился Станислав.

Ударение на букву «е». Существо, поглощённое Флорой. Симбионт. Или их надо называть как-то иначе?

Он подошёл и тоже увидел нетварь. Это был пёс, а может, маленький волк. Шерсть свалялась то тут, то там и лоснилась зеленью Флоры. Липкая зараза прилипла к зверю, но не убила. Не отпустила, но оставила вживых. Станислав до последнего не верил, что когда-нибудь увидит такое. Так вот откуда берутся страшные сказки.

– Оставь несчастное животное, – Эсса дёрнула его за рукав.

Станислав посмотрел ей в глаза. Индианка глядел на него не то с мольбой, не то со страхом. И показалось, что в её карих глазах он видит своё отражение. На лице решимость, злоба, что-то ещё.

Люди отряда замерли, они ждали Станислава. И Нетварь посмотрел на пришельцев, но без интереса. Он там над чем-то копошился метрах в тридцати, занимался своими делами в куче ветхого мусора.

От напряжённого молчания всем было не по себе. Станислав огляделся.

Вот – Ральф, он номинальный командир отряда. Спокойный, рассудительный и надёжный. Ему не всегда хватает решительности. Вот и сейчас он смотрит на Станислава своим спокойным, расслабленным взглядом и просто ждёт, что будет. А вот – Ульрик. Немец, кажется, припомнил Станислав. Он тоже немного нервничает. Не понятно, что там у него на лице, оно скрыто под респираторной маской. Он, как всегда, готов к неожиданностям. Если решит, что парень потерял над собой контроль и становится опасен, то нападёт. В лучшем случае сделает так, чтобы Станислав потерял сознание. Вообще-то его можно понять. С таким, как он – спокойно. А вот с таким как Станислав наоборот, очень сложно.

Татьяна – русская. Резкая, непреклонная и вспыльчивая. У неё низкий голос, короткая стрижка, вечно прищуренные глаза. Иногда она больше похожа на мужчину. Не доверяет Станиславу, это видно по глазам. Только индианка Эсса в него и верит.

Это друзья, соратники, подумал Станислав. Все четверо. Они не знают, как он поступит, они боятся.

– Да не волнуйтесь, я просто посмотрю, – сказал парень.

Но незаметно переключил оружие с одиночных на очередь.

Или ему показалось, что незаметно. Четыре человека в металлизированной одежде держали оружие также как он. Они ждали.

– Славик, ты не дури только, – заметил Ульрик.

– Не буду, не буду, – Станислав демонстративно повернулся к ним спиной и медленно пошёл в строну Нетвари.

Животное как-то странно дёргалось. Оно больное? Естественно, больное. Его же пожирает Флора.

Пёс насторожился. Отпрянул от чего-то, что лежало не земле. Сверкнул на Станислава злобными глазами и обнажил клыки. Человек остановился. Нетварь понял, что ближе человек не подойдёт и вернулся на своё место. То, что дальше увидел Станислав, едва не помутило ему рассудок. Пёс присел над чем-то и начал совершать ритмичные движения. Он спаривался. С кем, с чем? Парень снова шагнул ближе.

Пёс зарычал, тёмная шерсть встала дыбом. Станислав пригляделся и увидел: на земле лежала сука. Красивая, пегая и гладкошёрстая.

Мёртвая.

И тут нельзя было ошибиться. Флора не тронула её, но у тёмных провалов глаз уже вились мухи.

Станислава словно ударило током. Это было противоестественно, непостижимо.

Он вскинул автомат и дал короткую очередь.

Потом смотрел в остеклянелые глаза мёртвой Нетвари, и читал там лишь глубокую звериную злобу. И ничего больше.

Они ничего ему не сказали. Обошли стороной, поглядели на два трупа и сделали вид, что не заметили, как Станислав вытирает рукавом рот. Он кое-как забросал мусором рвоту, поднялся на ноги и поплёлся следом за группой.

Им всё-таки не повезло. На территории, где стояли машины для формовки силисфальта, счётчик показал повышенный фон.

– Дальше надо решать, – хмуро сказал Ральф, – Мне стыдно говорить об этом, ребята, но… Анжела хочет второго ребёнка. Если вы скажите, что я должен пойти, я пойду. Я не смею приказывать вам.

Эсса вздохнула, Ульрик вспотел от ходьбы, снял респиратор и с отвращением смотрел на заражённый ландшафт. Татьяна молчала и глядела куда-то в сторону. Если спросят её мнения, она его скажет, а так – будет молчать.

– Я пойду, – Станиславу казалось, что сердце выскочит из груди, его стук был самым громким звуком, который парень слышал в этот миг.

– Слава, погоди, – Ральф махнул рукой, – Подумай хорошенько, ведь Надежда.

– Не смей мне говорить про Надежду, – тихо проговорил Станислав.

– Прости. Я думаю, что даже твой отец, – он не успел договорить.

– Он мне не отец, – выкрикнул Станислав, – Моим отцом был Руслан.

Так он пошёл в глубину Мёртвой территории, а за спиной остались взгляды товарищей. «Простите меня, друзья, – прошептал себе под нос Станислав, – Я бываю резок и вспыльчив. Слишком часто в последнее время, слишком не к месту».

Но сейчас у Станислава в кармане лежала сыворотка от лучевой болезни, а впереди – километры по заражённым руинам. Где-то здесь почти сорок лет назад произошёл взрыв реактора, и погиб целый народ. Но они оставили после себя много хорошего. Станислав не мог про это забыть. Точно также он не мог забыть, что в Наде, которую любил больше всего на свете, есть капелька крови этого народа. Досталась от матери, Астры Марины.

На вид машины были похожи на экскаваторы. Разве только вместо ковшей торчали какие-то прямоугольные плиты, опутанные проводами. Наверное, они работают на термоядерных батареях, решил Станислав. А там – кто из знает, это уже не его забота. Ему надо доставить хотя бы одну, подвезти к зацепам конвертоплана. Потом, скорее всего, придётся остаться на острове, пока её перевезут в Союз Юга. Самим им не удастся дезактивировать эту махину. А может, он полетит вместе с ней, теперь уже всё равно – он облучён.

Станислав забрался в кабину и достал из сумки свёрток. На металлической пластине были выгравированы элементы приборной доски: всё со слов Руслана. Станислав прекрасно знал, что он и Константин Корнеев это не один и тот же человек. Другие тоже догадывались, думал Станислав, но Руслан не давал им повода в чём-то себя упрекнуть. Бедный отец. Он работал на этих машинах, строил японцам дома. Теперь сын Руслана сверял иероглифы с надписями на пластинке.

Машина завелась не с первого раза. Пришлось перемкнуть контакты в двигателе, зачищать окиси на клеммах и поменять аккумулятор. Хорошо, что подошёл, а то пришлось бы возвращаться и пытаться сделать новый. Станислав заработал рычагами и ощутил, как железная махина послушно крутит колёса, двигает гусеницы, поднимает и опускает формовочный блок.

Резкий звон камня о металл заставил парня вздрогнуть. Он насторожился. Что это за камень звякнул о кабину? Откуда упал?

Как можно более бесшумно он поднял автомат и осторожно выглянул из кабины. Новый камешек просвистел совсем рядом. Хорошо ещё в лоб не попал, была бы шишка.

Он оглянулся туда, откуда пришёл и вскрикнул от неожиданности. Метрах в десяти стоял мальчик и вертел в руках рогатку. Обычный мальчик, в рубашке, шортах и босиком.

– Эй, малец, ты стрелял в меня? – спросил Станислав как можно громче. Шум двигателя заглушал его голос.

Мальчик не ответил. Улыбнулся незнакомцу и показал язык. Ладно, ему лет десять, простительно, махнул рукой Станислав. Но откуда он тут? Тут же радиация!

Станислав оставил автомат в кабине, заглушил двигатель и спрыгнул на землю. С резким звуком захлопнулась дверь. Мальчишка испугался и попятился.

– Не бойся, – успокоил его Станислав, – ты говоришь по-английски? Do you speak English?

Естественно, японский мальчик не говорил по-английски. А Станислав не знал японского. Была бы тут Надя, она бы два-три слова связала. Но её рядом нет.

Парень с трудом заставил себя не думать о ней.

– Слава, – сказал парень и ткнул себя в грудь пальцем.

– Номура, – кивнул в ответ мальчуган и спрятал рогатку в карман шорт.

«Вот и поговорили», – подумал Станислав.

– Что же мне с тобой делать? English. I speak English. И по-русски ещё, но тебе от этого не холодно и не жарко, я думаю.

Номура наморщил лоб и закусил губу. Он о чем-то напряжённо думал. Станислав не торопил его. Здесь, на Мёртвой территории он был чужаком. А мальчишка, похоже, чувствовал себя как дома.

В итоге своих размышлений мальчик внимательно оглядел незнакомца с ног до головы и деловито поманил за собой.

– Идти? С тобой? – изумился Станислав, – Ну что же, пошли.

У него был соблазн взять с собой автомат. Но это не вежливо – идти в гости вооружённым.

Они шли несколько часов. Ральф вызвал Станислава по рации, спросил как успехи. Тот заявил, что есть над чем поломать голову и попросил не мешать. Ральф явно не поверил, но не стал упрекать и добавил:

– Мы тебя ждём.

Он снова попросил не рисковать и, если слишком высокая радиация, уходить оттуда. Можно попробовать найти машины и в другом месте.

– Они всегда держали их в одном месте, – рассудительно ответил Станислав. Но он, скорее всего опоздал. Он знал, как поступает Ральф, а значит, Эсса и Ульрик уже отправились на поиски в другую часть острова.

– Короче, давай быстрее, – закончил Ральфа и связь прекратилась.

Номура вёл чужака по руинам и выбирал наименее заражённые участки. Он вёл себя так, словно видел или чувствовал радиацию без всяких приборов. Или всё-таки у него миниатюрный японский счётчик? Очередное чудо японской техники? Станислав мог только гадать.

Вскоре заражённая земля осталась позади. Станислав собрался уже взяться за небольшой распылитель химии, потому как с падением фона стала появляться Флора. Но мальчик ступил на неё босиком и преспокойно пошёл дальше. Станислав испугался. Хорошо, что Номура не обернулся и не увидел выражении его лица.

Станислав подумал, что мальчик – Нетварь.

Наконец они дошли до посёлка. Ветхие хижины, сделанные из разных обломков, приютили сотни людей. Станислав не мог уверенно сказать, сколько их там было, но приблизительно тысяча, может быть, две. Номура отвёл гостя в хижину, где жила чета стариков. Мальчик что-то сказал им, они в изумлении уставились на пришельца. Пожилой мужчина в одеянии, похожем на кимоно из брезента с видимым трудом подобрал слова, но поздоровался и спросил:

– Откуда вы тут? Кто вы?

Он говорил по-английски.

– Меня зовут Станислав, – тут парень замялся, – Станислав Ушаков. Я прибыл сюда издалека на конвертоплане.

– На конвертоплане? – не понял мужчина.

Его английский оставлял желать лучшего.

– На самолёте. Из государства Союз Юга.

Он знал, что нужно говорить. Он должен соблюдать те меры безопасности, о которых твердили наставники-медиумы. Но Станислав взвесил все шансы этого небольшого поселения и тихо рассмеялся. Если через час он не выйдет на связь с Ральфом, они не станут его ждать. И более того, убьют любого, кто подойдёт к ним с той стороны, куда ушёл Станислав.

Ему нечего бояться.

– Нам нужны японские строительные машины.

Мужчина тут же нахмурился, насторожился, но супруга взяла его под руку и шепнула несколько слов на ухо. Оставалось терпеливо ждать, что Станислав и делал. Понять по их лицам, о чём они думают, он не сумел.

– Зачем?

Вполне разумный вопрос, но парень сильно сомневался, поймут ли они друг друга. Вряд ли японец вообще поверит. Мальчик из посёлка бегал по Флоре, словно Нетварь, но Станислав не видел зеленых пятен на коже. Флора и сюда добралась, но держится в стороне, не липнет на всё, что съедобно.

Он пригляделся и увидел – даже в хижине, на полу, можно заметить мелкую зеленую поросль.

Станиславу было странно и страшно, его передёрнуло.

– Моя страна в опасности, – Станислав осторожно подбирал слова, он старался говорить спокойно и убедительно, – Природа, она опасная. Есть такая зелёная живая материя, которая убивает. Нам нельзя оставаться на земле. Надо строить большую крепость. Огромную. Цитадель. И переселяться туда. Без машин мы не справимся.

Он не вдавался в детали. О многих вещах остались горькие воспоминания. Зачем им знать, сколько погибло людей, когда Флора преодолела химический барьер? Ведь им уже не поможешь. Ни Руслану, ни Томми и Хитодэ, ни его маме. Им не повезло. В тот год Иван и мама позвали обоих детей на каникулы в одну далёкую деревушку, где обосновались его старые друзья Семён и Анастасия. Родители отпустили Надю, Руслан тем более не возражал. Так они чудом спаслись от наступления Флоры.

Станислав думал, что Флора не тронет Надину маму. Ведь в ней самой была Флора. Но Хитодэ не была Нетварью. Или, вернее сказать, была особенной. Одной из первых попыток Флоры соединиться с живыми существами в симбиоз. Надину маму всю жизнь упрекали за то, что в ней часть Флоры. Пусть не в глаза, пусть шепотом и за спиной, но кто мог знать, что она также как и все остальные люди бессильна против этой живой стихии. Только после смерти, она сбросила печать проклятья со своего имени. И оставила Ивану с мамой малолетнюю дочь, Надю. Станиславу в ту пору было уже десять, а Наде всего два года. И больше никто, наверное, не согласился бы взять опекунство над маленькой Надей, да мама с Иваном и не отдали бы её чужим людям.

 
В ней, также как когда-то в Хитодэ, продолжает жить Флора.
Станислав почувствовал, как на глаза наворачиваются слёзы.
Он стиснул зубы и приказал себе прекратить истерику.
Хозяева хижины ждали, когда он продолжит рассказ.
 

– Правительство отправило нас сюда, чтобы забрать машины. Мы думали, что здесь никого не осталось. Была авария. Вы должны это помнить. Простите. Я не знаю, как вы тут выжили, что тут было и сколько вас. Но вот что. Если вы хотите, если считаете возможным, можете перебраться к нам, в Союз Юга.

Станислав не был уверен, как воспримут эту идею Медиумы. Во всяком случае, пока не построят Цитадель. И хотя население Союза Юга сократилось почти на треть, построить крепость для ста двадцати тысяч – задача не из лёгких. Крепость должна обеспечивать жизнь всех. Едой, питьевой водой, остальным необходимым. Лишняя пара тысяч ртов – это уже проблема.

От японца не укрылось сомнение в голосе Станислава. Он был не глуп, Станислав это видел по его глазам, его ответ был разумным:

– Нам надо подумать и посмотреть. Если вы не против, Станислав, я отправлюсь с вами, выясню всё на месте. А там будет видно.

– Хорошо, – с облегчением вздохнул парень, – Но скажите, как вы тут выжили? Тут же была радиация!

– Долгая история. Говорят, Ниххон был не единственным заселённым островом, но точно никто не знает. Может быть, не все погибли. И ещё.

Он замялся, женщина заметила его сомнения и снова зашептала что-то на ухо.

– Хорошо, – решился японец, – Всё кто здесь живут, мы – следствие одного странного эксперимента. После атомной войны наши правители поставили учёным задачу – вывести, создать особых людей, чей организм был бы меньше подвержен мутациям. Чтобы в дальнейшем заселять поражённые земли. В наших организмах много всего необычного. На уровне генов. И это передаётся по наследству, – японец кивнул в сторону Номуры, который всё это время сидел неподалёку на скамейке и сосредоточенно обматывал проволокой рогатку, – Трансгенные последовательности ДНК вырабатывают лекарство, которое ослабляет или сводит на нет последствия лучевой болезни. А несколько дополнительных хромосом отвечают за стабилизацию генов, поражённых радиацией. Мы можем жить там, где радиация. Мы – мутанты. Пусть и искусственно выведенные. Вас это не пугает?

Пожилой человек явно нахватался английских терминов от учёных или из старых книг. И теперь засыпал ими гостя, который мало смыслил в генетике.

– Всё в порядке, – сказал Станислав, – Будьте готовы пойти за мной. А про гены расскажите нашим Медиумам.

Для него оставалось загадкой, почему Флора не трогает, этих людей, но спрашивать было бесполезно. Японец даже не представлял себе, как она опасна.

Японец собрался быстро. Так же как и Станислав, он не хотел терять время. Вдвоём они покинули поселение и поспешили обратно к машине. Чуть позже Станислав коротко сообщил Ральфу по рации, что, как и почему. Командир одобрил его решение привести поселенца.

Друзья Станислава с опаской отнеслись к японцу. Ещё бы, человек живёт в таком месте, где в принципе жить нельзя. И мало того, таких, как он, на острове несколько тысяч.

– Пусть летит первым рейсом, – решил Ральф, – Слава, ты тоже.

Он понимал, что спорить бесполезно. Ему уже ничего не грозит – всё, что могла сделать радиация, он уже сделала.

Пилоты выбрались из кабины конвертоплана, достали бобины со стальными тросами и принялись крепить машину перед транспортировкой. Станислав вызвался помогать, остальные стояли в отдалении и поглядывали на счётчики радиации.

– Выдержит машина? – спросил Станислав у пилота.

– Точно выдержит, – ответил тот, – Они создавались и не для таких перевозок. Пятнадцать тонн для них не предел.

Станислав опять подивился чудесам довоенной техники и внимательно проверил крепление тросов. Если этот трактор упадёт в океан, получится, что все усилия потрачены впустую.

– Мы нашли ещё несколько машин, – Ральф подтвердил предположение Станислава: Другие члены команды не теряли времени впустую, – Но все они в плачевном состоянии, завести не удалось. Слава, скажи им, когда прибудете на место, пусть на всякий случай пришлют более квалифицированных техников.

– Я могу их посмотреть.

– Слава, ты и так сделал слишком много. Возвращайся домой. Несколько часов не сделают погоды. За пару дней мы перебросим в Союз Юга всю технику.

– Как знаете, – пробурчал в ответ Станислав.

После прогулки в радиоактивной местности его самочувствие резко ухудшилось. Теперь ему грозит госпиталь. Знала бы Надя, подумал парень.

– Всё готово! – пилот оторвал его от размышлений, – Время сниматься!

Японец вошёл внутрь конвертоплана, а Станислав немного задержался на улице.

Над головой было ослепительно ровное синее небо, лишь кое-где подёрнутое кисеёй перистых облаков. Такое же небо, как дома. Ниххон поглощён Флорой, изранен радиацией и жить тут могут только мутанты. Но разве они виноваты в своих мутациях? На вид они обычные люди. И как так может быть, что тут и там такое похожее небо? Немыслимо.

Станислав вздохнул над нелегкими мыслями, последний раз поймал на лицо прикосновение прохладного ветра и ступил в полутьму. С тихим скрежетом пандус отрезал людей от внешнего мира.

Гул турбин и вибрация окружили его со всех сторон. Станислав сел в кресло напротив японца, сделал себе инъекцию сыворотки и прикрыл глаза. Хорошо бы удалось проспать до самого дома, подумал он.

На аэродроме из повозки, укрытой белым тентом с красным крестом, выскочили двое врачей. Конечно, пилоты сообщили по радио, кому требуется помощь. Команда техников уже приступила к дезактивации груза и самого конвертоплана: люди в халатах разбрызгивали химикаты из шлангов. Станислав покинул борт и обернулся к японцу, который шёл по пятам.

– Поговорите с Медиумами, вас проводят.

На площадке было много народу. Нашлось, кому заняться гостем, нашлось, кому позаботиться о Станиславе. Но когда врачи уже собрались везти его в госпиталь, Станислав остановил их жестом.

Он увидел Надежду.

Девушка стояла чуть поодаль, поглядывала по сторонам и изредка смотрела в его сторону. Не подошла. Ждала, что он сам к ней подойдёт.

– Здравствуй, Надя, – сдавленным голосом сказал Станислав.

Она смерила его взглядом с ног до головы, неудовлетворённо хмыкнула и сдержанно улыбнулась.

– Ты как? – спросил он девушку.

– Отлично, – резко отозвалась Надя, – Всё прошло удачно?

Она сделала вид, что не заметила, как ему плохо, как он нервничает. И равнодушно спросила:

– Ты засветился?

– Надя, ты же знаешь, я шёл на этот риск сознательно.

– Мне то что, я же не собираюсь иметь от тебя детей.

Станислав сглотнул.

А разве он ждал услышать что-то иное? Как ещё она сможет ранить? Но есть ли смысл обижаться и винить её?

Они вдвоем и порознь, у неё, у него, слишком много событий в жизни. Судьба свела их вместе, но вместе они не были.

– Не беспокойся, я в порядке. Как-нибудь справлюсь.

– Не сомневаюсь. Ты сильный. Ладно, вон тебя лечить собрались. Иди к ним.

– Очень рад был тебя увидеть.

– Я тоже.

– Надя, я люблю тебя.

Она хмыкнула, и ничего не ответила.

Да и что она могла ответить? Она слишком умна, чтобы не замечать свою болезнь. И ничего не может с этим поделать. Ей нужно время. Или что-то иное.

Иногда в разговорах с Надеждой он ощущал себя так, словно заживо умирает. Сейчас, он глядел ей вслед, и на душе опять было непросто. Однажды Ральф сказал Станиславу, что готов задушить Надежду за то, как она поступает с его другом. Сказал и испугался, какова будет реакция: был случай, кто-то отозвался о Наде невежливо, и едва не дошло до драки. Станислав успокоил Ральфа словам, как он ценит его поддержку, но этот крест он выбрал для себя сам, ему и нести.

Позже из окна больничной палаты он привезённые с Ниххона машины. А значит, теперь всё наладится. На территории уже закладывали фундамент, облицованный дюралем. Союзу Юга повезло: металлургический комплекс в Сиднее пережил Утро Смерти и годы хаоса.

Пройдёт немного времени, и на площади в десять квадратных километров вырастет гигантская крепость. Уже прокопаны артезианские скважины, возведены теплицы под гидропонику, тысячи людей уже перебрались под защиту Цитадели. Они уступили натиску Флоры и оставили родные дома. Несколько сотен человек посменно обходили периметр обжитой и выжигали водоросли, но Флора разрасталась слишком быстро. Никто точное не знал, надолго хватит ресурсов комплекса, химии, смеси для огнемётов.

– Станислав, вас вызывают в Совет, – голос врача прервал размышления, – Вот ваша одежда.

Свёрток стукнулся о покрывало койки.

– Прямо сейчас ждут?

– Да, прямо сейчас.

Он стоял по центру пространства, окружённого колоннами. Зал совета с уступами кресел был чем-то похож на древний Колизей, если верить картинками из книг. Станислав оказался на перекрестии взглядов множества глаз, как гладиатор на смертельной арене.

– Станислав Ушаков, вы добровольно предложили помощь жителям острова Ниххон и пообещали, что если они захотят, то их перевезут на территорию Союза Юга? – произнёс председатель совета, Медиум Чандара.

«Вот в чём дело», – мелькнуло в голове у Станислава.

– Да, я сделал это.

Ропот в рядах людей был едва ему слышен, но чувства парня были обострены до предела. Он не знал, чего хочет Совет. Теперь он переживал вину за предложение помочь. Он ведь и сам не верил, что Союз готов оказать эту помощь. Он говорил от имени всего Союза, и это его вина, бесспорно. Знать бы, чем закончилась встреча Совета с японцем. Но здесь не место и не время задавать подобный вопрос. Время держать ответ.

Председатель Совета дождался, когда умолкнет ропот и тишина воцарится среди Медиумов. Потом опять заговорил:

– Станислав, вы осознаёте, что предложили помощь народу, который по каким-то причинам не подвергается той же самой опасности, который подвергаются люди Союза Юга?

– Осознаю, – ему хотелось сказать что-то другое, но он сдерживался. Можно много сказать в своё оправдание, вопрос лишь в том, чем эти слова обернуться.

– Станислав, вы готовы признать, что предложили помощь, и не спросили разрешения у правительства, которое всецело несёт ответственность за каждого человека? Люди день и ночь трудятся для того, чтобы люди могли выжить в трудное время, когда каждая капля воды и каждая крошка пищи на счету? Вы не стали брать в расчёт все эти факты, верно?