Текст книги "Интересно жить на свете"

Автор книги: Алексей Ирошников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Ч в а н к и н (насмешливо). За это на благодетеля денежный начет произвели.

Л у к о в н и к о в а. Произвели. Люди, похожие на вас. А больные выздоровели.

Ч в а н к и н (ершится). Что значит «похожие на меня»?..

Л у к о в н и к о в а. Чинуши. С лягушачьим сердцем. К тому же в хозяйстве не смыслящие.

Ч в а н к и н. Да вы что?!

Л у к о в н и к о в а (волнуясь). Подсобные промыслы – это же дополнительные экономические… поймите… ну, как они называются?.. рычаги! Дошло теперь?

Ч в а н к и н (хмуро, зло). А вот напишу доклад, а потом выступлю на активе и раздолбаю эти бурлаковские «рычаги»!

Л у к о в н и к о в а. Чванкин, над вами же смеяться станут!

Ч в а н к и н (распаляясь). А-а, вот вы как за Бурлакова?! Горой стоите?! (Ехидно.) Ясненько! Дотронулись до плечика милого, драгоценного?.. Как так посмели?..

Л у к о в н и к о в а (спокойно, но грозно приближается к Чванкину). Ох, Терентий Фомич, схлопочете вы сейчас от меня такую… (Еще делает шаг.)

Ч в а н к и н (в испуге, пятясь назад, кричит). Люди! Дружинники! (Оглядывается.) Где вы?! Ау!.. (Исчезает.)

Луковникова застывает на месте со смеющимся лицом.

З а т е м н е н и е.

Снова палисадник. Прошло две недели. В контору совхоза направляется  Л у к о в н и к о в а. Ей навстречу идет  З о р и й  Б а р м и н.

Л у к о в н и к о в а. А-а, здравствуйте, молодой человек! Не вы ли племянник Петра Кузьмича?

З о р и й. Я.

Л у к о в н и к о в а. Будем знакомы, я – Луковникова. Председатель колхоза «Родимый край».

З о р и й. Как же, я знаю. Мы уже встречались.

Л у к о в н и к о в а. Вот удачно – на ловца и зверь бежит.

З о р и й (весело). Кто же из нас ловец?

Л у к о в н и к о в а. Видать, я. У нас, в Певушах, была художница Лида. Присядем.

Оба садятся на скамейку.

Она много мне о вас рассказывала. И я поняла, что вы – человек с мечтой в голове.

З о р и й. Вот как…

Л у к о в н и к о в а. Поведала о ваших научных желаниях. Ваш институт ищет заказчика на разработку новейшей техники для сельского хозяйства? Верно?

З о р и й. Я предложил своему дяде, Бурлакову.

Л у к о в н и к о в а. Но Петр Кузьмич вам до сих пор своего согласия не дал?

З о р и й. Сказал – основательно должен продумать. Согласовать где следует. Но главное, как я понял, его сейчас занимает идея сооружения каскада прудов.

Л у к о в н и к о в а. Вот я и хочу сказать: то дело, что вы предлагаете, нам подходит, и думается, что по плечу. Советовалась я с парторгом, еще со многими.

З о р и й. Колхоз? М-м… Сомневаюсь. Не знаю ваших возможностей.

Л у к о в н и к о в а. Совхоз – миллионер. Но и мы не лыком шиты. Кое-что солидное имеется на текущем счету. Не хватит – можно заем сделать.

З о р и й. Заем?

Л у к о в н и к о в а (убедительно). Да, у колхозников. У нас в «Родимом крае» семьи колхозников зажиточные. Взаймы даст каждый колхозник. Вы нам только поясните, представьте такой план, что ли, какую пользу нам автоматизация даст в первую очередь. Я в нашу советскую науку очень верю. Ученых уважаю. Давайте, стало быть, мы по-деловому…

З о р и й. Вы меня очень обрадовали, товарищ Луковникова, очень! Я уже, знаете, собирался сам поехать в райком, рассказать там о моей идее! (Помедлив.) Одно лишь меня смущает… узнает мой дядюшка, как бы чего не вышло?..

Л у к о в н и к о в а (лукаво). Это вы уж мне предоставьте. С Петром Кузьмичом я все улажу. Скажите ему, что мы договорились.

З о р и й (в замешательстве). Как? Ему сказать… прямо сейчас?..

Л у к о в н и к о в а. Да, вон он приехал, пошел к себе.

Зорий стоит в нерешительности.

(С улыбкой.) Не трусьте. Олимпиаду смотрели? «Быстрее! Выше! Сильнее!» Я тоже к нему сейчас приду. Мне здесь получить еще кое-что надо. (Скрывается.)

З о р и й (размышляя). Си-ту-ация.

З а т е м н е н и е.

Кабинет Бурлакова. Б у р л а к о в  и  З о р и й. Входит  Л у к о в н и к о в а.

Л у к о в н и к о в а (звонко). «Богат и знатен Кочубей!»

Б у р л а к о в (в негодовании). Ага, явилась, голуба?! Хрюшек высоких кровей получила?

Л у к о в н и к о в а (певуче). За поросят – поклон нижайший.

Б у р л а к о в. Та-ак! Та-ак! Поросят получила, а мне… свинью подложила?

Л у к о в н и к о в а (наивно). Какую?!

З о р и й (осторожно). Дядя Петя, я, пожалуй, пойду…

Б у р л а к о в. Сиди. (Луковниковой.) Известно ли тебе, кто ты такая есть?

Л у к о в н и к о в а. Известно. Молвят – довольно привлекательная женщина. Дочь полей, лесов и рек.

Б у р л а к о в (свирепея). Что? А? Кто? Нет, вы слышите?! Она – «дочь полей»?! Ты – заговорщица!.. За моей спиной действовала тихой сапой! (В сторону Зория.) Заказ у него старалась перехватить?.. Что это? Не подвох?..

З о р и й. Дядя Петя, я должен вам объяснить… (Встает.)

Б у р л а к о в. Сиди, сообщник! И, пожалуйста, помолчи.

Зорий покорно садится.

Л у к о в н и к о в а. А теперь меня послушай, Петр Кузьмич. Ты до сих пор согласия Зорию Сергеевичу не дал? Сидишь у моря и ждешь погоды? Ждешь, когда курица вареными яйцами станет нестись?..

Б у р л а к о в (сверкая глазами). Луков-ни-кова!!

Л у к о в н и к о в а. Спокойно! Не перебивай. Тебе что – шпаргалка нужна? Особое указание?.. Директор совхоза прославился на всю округу и теперь решил передохнуть? (К Зорию.) Он, видите ли, сидит и думает, каких ему мальков в будущий водоем пустить – канадскую форель или зеркального карпа?.. А то, что сейчас партия призывает нас засучив рукава внедрять науку в сельское хозяйство, повысить качественные показатели, – так ты кому предоставляешь этим заниматься? «Дяде с баржи»?

Б у р л а к о в. Марья Демьяновна, остудись! Что ты меня просвещаешь?

Л у к о в н и к о в а. Не остужусь! (Кивая на Зория.) Вот он приехал к тебе – эта же манна с неба! Хватай, цепляйся за автоматику обеими руками! Я тебе – не помеха. Оформляй заказ институту, и – в добрый час!..

Б у р л а к о в (остыв). Не знаю, собственно, чего ты разбушевалась? Я уже решил, решил. Зорию, правда, еще не сказал. Вчера поздно вечером звонил по телефону в обком. Получил «добро». Но как ты могла согласиться на такое дело? (Неожиданно ласково.) Маша, разве силенок у колхоза хватило бы? Или ты… может, пошутила?

Л у к о в н и к о в а (не сразу). Ладно, Кузьмич, откроюсь тебе. Могла и серьезно, без шуток, а может, хотела… маленечко подтолкнуть тебя.

Б у р л а к о в. Стой, стой! Подзадорить? Маневр эдакий придумала?

З о р и й (встав). Я думаю, дорогие деятели… что теперь я могу…

Л у к о в н и к о в а. Идите, Зорий Сергеевич, конечно. Мы тут сами разберемся.

Зорий уходит.

Б у р л а к о в. Знаешь, я так на тебя разозлился…

Л у к о в н и к о в а. Гневен был, ого!.. Глазищи на меня вытаращил – во какие… Хорошо, рогов не было.

Бурлаков смеется. Звонит телефон.

Б у р л а к о в (взял трубку). Да! А-а, Карягин? Здравствуй, Захар Егорович. Нет, не слыхал. По радио? Местные новости? Хвалили, говоришь, «Салют»? И директора? (Усмехаясь.) Скажи пожалуйста… За подсобные промыслы? Совсем интересно. И за дубленки? (Смеется.) Ладно, друже, приезжай. (Кладет трубку.) Слыхала? Ничего не понимаю. Значит, в райисполкоме ознакомились уже с докладом Чванкина и…

Л у к о в н и к о в а. …и сделали правильные выводы. Поняли, как можно делать добро из того, что пропадало без пользы.

Б у р л а к о в. И дали информацию в радиокомитет?

Л у к о в н и к о в а. Должно, что так. Нашлись, значит, толковые люди и во всем разобрались, что к чему.

Б у р л а к о в. Если Чванкин слушал передачу – боюсь, как бы с ним родимчик не приключился. По-ученому – стресс.

Оба смеются.

Вот история-то получилась с географией. Кстати, насчет географии. Маша, от моих Звонцов до твоих Певушей двадцать километров. Тебе в голову не приходило, как их можно сократить?

Л у к о в н и к о в а. Для бегунов такая дистанция – раз чихнуть!

Б у р л а к о в. Нам чиханье не поможет. (Прошелся по кабинету.) Прямо-таки драма.

Л у к о в н и к о в а. Прямо-таки комедия. (Переменив тон.) Дорогой мой, не было еще такого случая, чтоб не нашелся выход. Сейчас ворох забот и хлопот. Нужно победить в очень трудном соревновании… А вот придет весна…

Звонит телефон.

Б у р л а к о в. Начали трезвонить. (Снял трубку, положил.) Весна… Потом – лето. Потом – осень…

Л у к о в н и к о в а (озаряясь). Петя, а ты знаешь, какой еще плюс обещает нам новая техника?

Б у р л а к о в. Какой?

Л у к о в н и к о в а. Правда, для экономии «плюс» этот значения не имеет. (Держит паузу.)

Б у р л а к о в (с любопытством). А все же?

Л у к о в н и к о в а (с долей таинственности). Сидя за пультом управления, ты можешь увидеть, что делается в Певушах, в колхозе…

Б у р л а к о в (в восхищении). Вижу тебя?!

Л у к о в н и к о в а. Смотри, догадался, а?..

Б у р л а к о в (бурно). Так что же… это же черт-те что!!

Л у к о в н и к о в а (вкрадчиво). Еже-днев-но.

Б у р л а к о в (с юмором). Какой ужас!..

Л у к о в н и к о в а. Ничего страшного. Нажмешь кнопку… (Делает движение рукой.) И я – исчезаю! (Устремляется к выходу.)

Б у р л а к о в (всполошился). Маша, Машенька, погоди… Ну сядь, сядь. Понимаешь, я много думал, когда же наконец мы… (Тоном директора.) Слушай, «дочь полей», совхозу нужен заместитель главного зоотехника.

Л у к о в н и к о в а (помедлив). Слушай, «сын Земли», колхозу требуется заместитель председателя по культуре.

Б у р л а к о в (воспламенился). Ты что, голубушка, смеешься? Чтобы я покинул свой «Салют»?!

Л у к о в н и к о в а. Ни в коем случае! Я первая тебе не позволю.

Б у р л а к о в. Так что же делать?

Л у к о в н и к о в а (как ей присуще). Дать объявление в газету: совхозу «Салют» требуется такой-то, а колхозу «Родимый край» – такой-то.

Звонит телефон.

Б у р л а к о в (взял трубку). Слушаю. Антон Петрович? Да, мне уже звонили. Образцовое хозяйство? Ну, стараемся. Никакой особенной мудрости… Разумеется, любому делу нужна голова. Все отходы полностью используем. Дубленки? Ох, это дело, брат, сложное. Посылали людей специально учиться кожи выделывать. Что? Какое у нас содержание коров? Беспривязное, но в него привнесены элементы боксового. Приезжай, секретов не делаем. Звони. (Кладет трубку.) М-да… Теперь работать не дадут.

Л у к о в н и к о в а (шутливо повелевая). Срезай телефонный шнур! Писатель тот был прав – покой нам только снится.

З а т е м н е н и е.

Палисадник. Конец августа. На скамейке стоит чемодан. З о р и й  и Л и д а.

З о р и й. Как быстро месяц пролетел. И лето позади…

Л и д а. «С берез, неслышен, невесом, слетает желтый лист…»

З о р и й. Какую уже осень вы в Звонцах?

Л и д а. Третью.

З о р и й. И не скучаете? Впрочем, Лидочка, такой вопрос вас может рассмешить.

Л и д а. Почему?

З о р и й. Деревня так быстро меняет свой облик. Жизнь здесь все ближе к городской. У вас отличный Дом культуры. А люди… Как-то раз я там подслушал любопытный разговор двух телятниц не то доярок. Одна говорит: «Помнишь, Шура, тогда на аэродроме в Будапеште…» А другая: «Ты сказала мне о нем, когда мы взбирались по лестнице Колизея в Риме…» Можно было подумать, что я ослышался.

Л и д а. Нет, просто к девушкам пришло весеннее счастье. У нас бывают туристские путевки. Ну, и конечно, вы были немало удивлены, встретив в окружении коров и овец… художника-дизайнера?!

З о р и й. Момент истины! Картина, достойная кисти… кого? Пожалуй, Рембрандта.

Л и д а. Скорее – Пластова.

З о р и й. Лидочка, когда ехал сюда, я мог предположить, что встречу здесь человека новой для деревни профессии: гидролога, эколога, ихтиолога, психолога… Но встретить вас, Лидочка, среди дерев, как написал известный вам поэт, это было… (подбирает слово) ну, скажу – непредсказуемо.

Л и д а. Гм… дремучее словцо.

З о р и й (после паузы). Послушайте, Лида… музыка, даже веселая, доносящаяся издалека, у меня всегда почему-то вызывает грусть… А уж когда вдали от меня будет милое существо, которому я не успел сказать очень многого, – грусть удесятерится…

Л и д а. Ничего, Зорий… Приедете в Москву, окунетесь в свою стихию… А стихию вашу я знаю – дать старт новой технике для села. (С улыбкой.) Я ведь тоже мечтаю… о будущем нашего «Салюта». (Строго.) И учтите: как художник-дизайнер я должна участвовать в вашей работе.

З о р и й. Лидочка, ну разумеется, конечно, безусловно! Настанет день, и я прилечу сюда как журавль – по весне. (Деловито, запальчиво.) С целым косяком. А в нем будут – физики, электроники, приборостроители… В Звонцах жизнь зазвенит еще громче! Совхоз будет оснащен последними новинками АСУ. И если опыт в «Салюте» пройдет успешно, нас впереди ждет более масштабная задача: возьмемся за диспетчеризацию целого района!..

Появляется  Б у р л а к о в.

Б у р л а к о в (еще издали). Ты сначала наш «Салют» оснасти. Ему уже совхоза мало! Район целый подавай!..

З о р и й (не снижая запала). В порядке мечты, дядя Петя… Мечта окрыляет, устремляется вперед и магически зовет за собой!

Б у р л а к о в. Наша жизнь, друг мой, иной раз опережает самую что ни на есть смелую мечту. Но ты прав, наше дело – мечту догонять, догонять!.. (Изменив тон, к Лиде.) Что тебе тут этот страстный электронщик напевал? Скажи ему, Клёнова, что ты замуж выходить не собираешься и что твердо решила остаться в деревне.

Л и д а (с улыбкой). Сказать – скажу. Но…

З о р и й. Стоп! (Пронзительно.) Лидочка, я вам за это «но» пришлю товарный вагон и маленькую тележку орхидей!..

Б у р л а к о в (с юмором). Интересно, где он их достанет? (Посмотрел на часы.) «Железнодорожник», пора. Чемодан прихватил? Друг на друга нагляделись? Пошли. Я сам тебя отвезу. Сегодня – на «Москвиче», в следующий раз – на «мечтоплане».

З а н а в е с.

«ТРИУМФ»

Комедия в одном действии

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

О л а д ь е в  П л а т о н  И в а н о в и ч – главный художник фарфорового завода, лет 45.

А н н а  Т и м о ф е е в н а – мать Оладьева, пенсионерка, 65 лет.

Н а д я – дочь Оладьева от первого брака, начинающий скульптор, 19 лет.

И л ь я  К о р з у х и н – молодой художник, работает на фарфоровом заводе, 22 года.

В а л е р и я  А н а т о л ь е в н а – вторая жена Оладьева, скульптор, 26 лет.

Г е н н а д и й  П е р е п е л к и н – аспирант института художественной промышленности, 25 лет.

Большая светлая комната. В открытую дверь видна веранда, выходящая в сад.

Летний день.

В комнату быстро входит мужчина с седеющими висками. Летняя шляпа сдвинута на затылок, в одной руке пунцовые розы, в другой – коробка с тортом. Это  О л а д ь е в.

О л а д ь е в (ставит торт на стол, ищет вазу для цветов). Ну конечно, всяких ваз в доме тьма, коллекции собираем… а цветы поставить не во что. (Заметив на веранде лейку с водой, вносит ее в гостиную, опускает в лейку розы и ставит в угол.)

Входит  А н н а  Т и м о ф е е в н а.

Мама, неужели нет у нас более нарядной скатерти?

А н н а  Т и м о ф е е в н а. Да чем тебе эта плоха? Новая скатерть.

О л а д ь е в (прищурив глаз). Пятна нет.

А н н а  Т и м о ф е е в н а. Пятна-а?

О л а д ь е в. Декоративного. Мускат купили?

А н н а  Т и м о ф е е в н а. Купила. Ты шляпу снял бы.

О л а д ь е в (снимает шляпу). Фу-ух! Жарища! Обед готов? Через полчаса Валерия Анатольевна приезжает.

А н н а  Т и м о ф е е в н а (заметив принесенный торт). Платоша, а что за праздник сегодня? Запамятовала я что-то.

О л а д ь е в. Праздник? М-м, нет никакого… То есть да, именно праздник.

А н н а  Т и м о ф е е в н а (с улыбкой). Понимаю, юбилейная дата: сегодня три месяца, как с Валерией расписались.

О л а д ь е в. Не остроумно, мама. И вообще… я хотел бы с вами поговорить. Присядьте.

А н н а  Т и м о ф е е в н а. Варенье там у меня. (Присаживается.)

О л а д ь е в (прохаживается). Вы знаете, мама, как я любил Людмилу, но… жизнь идет своим чередом…

А н н а  Т и м о ф е е в н а. Это верно.

О л а д ь е в. Я – художник, скульптор. Рядом со мной всегда должен быть друг, который бы меня вдохновлял, помогал бы мне творчески…

А н н а  Т и м о ф е е в н а (иронически). И Валерия помогает.

О л а д ь е в. Именно!

А н н а  Т и м о ф е е в н а. Ну дай вам бог счастья. Только уж больно молода она для тебя.

О л а д ь е в. Да, Валерия намного моложе меня. Но она, как и я, человек искусства. А в искусстве нет ни старых, ни молодых!

А н н а  Т и м о ф е е в н а. Стало быть, по закону о пенсиях – я престарелая, а по закону искусства – я все еще юная?

О л а д ь е в. Не смейтесь, мама. Вы ведь тоже художница. Лучшая рисовальщица на заводе…

А н н а  Т и м о ф е е в н а (задумчиво). Да-а… а теперь моя внучка там работает. Скульптором станет.

О л а д ь е в. Надя поедет в Москву учиться.

А н н а  Т и м о ф е е в н а. Платоша, послушай, не срывай ты дочку с производства. Побыть Надюше на заводе еще годик – одна польза!

О л а д ь е в. Нет-нет, дать высшее образование Надежде – это моя отцовская обязанность.

А н н а  Т и м о ф е е в н а (ворчливо). «Отцовская»… (Поднялась.) А на выставку послал вазу Валерии. Это по какой обязанности? Молодожена?!

О л а д ь е в. Простите, мама, но на эту тему мы с вами уже беседовали… (Неожиданно, шутливо.) Мама! Вы забыли про варенье!

А н н а  Т и м о ф е е в н а. Не беспокойся, я все помню! (Спускается в сад. Со ступенек.) Вон Илья к тебе пришел. (Илье.) Проходи, Илюша. (Ушла.)

Входит  И л ь я  К о р з у х и н.

О л а д ь е в. А, Илья! Ко мне?

И л ь я (хмуро). К вам, Платон Иванович.

О л а д ь е в. У-у, по лицу вижу – молодой ваятель чем-то недоволен. Что стряслось?

И л ь я (горячась). Платон Иванович, кто разрешил упростить образец моей скульптуры?

О л а д ь е в. Какой?

И л ь я. «Девушка с БАМа». Как автор я заявляю протест! Вы видели массовый вариант?

О л а д ь е в. Видел.

И л ь я. Узнать невозможно!..

О л а д ь е в. Это вы напрасно. Вполне приличная статуэтка. И недорогая. А по замыслу она стала, я бы сказал, более доходчива.

И л ь я. Скажите – доходная. Этому я поверю.

О л а д ь е в. Что? (Повышая голос.) Вы сами, товарищи художники, виноваты! Даете образцы ну просто… кружево ажурное! Сколько времени твержу – освободите образец от выкрутасов!

И л ь я. Изящество рисунка – выкрутасы?! Да я не только о себе! Посмотрите статуэтку «Василий Теркин» Гали Солодовой. Ни малейшего сходства с образцом! Тускло, серо, убого!

Входит  Н а д я.

Н а д я. Папа, о чем вы тут спорите? (Здоровается с Ильей.)

О л а д ь е в. Я не спорю. Спорит он. (Кивает на Илью.) Молодой ваятель протестует: на заводе, видите ли, исказили его образец…

И л ь я. Платон Иванович!..

Н а д я. Постой, Илья. (Отцу.) Илья прав! Где твоя принципиальность?

О л а д ь е в (озадачен). Что?

Н а д я. Почему ты послал на выставку вазу Валерии Анатольевны?

О л а д ь е в (вспылив). Надежда, я запрещаю тебе говорить со мной подобным образом! Я – твой отец!..

Н а д я. А я говорю с тобой сейчас как художник с художником.

О л а д ь е в. Ого! (Взглянул на часы.) Ну вот что, художники, я опаздываю на вокзал. После поговорим. Идите пока в сад, подышите воздухом.

Надя и Илья уходят.

(Усмехнувшись.) Вот вредные! (Опять взглянул на часы.) А, черт! Так и есть – опоздал! (Схватив шляпу, бросается к выходу. На террасе сталкивается с входящей Валерией Анатольевной.) Лера?! Прости, пожалуйста! (Целует ей руки.) Задержали меня тут эти… пираты… Прости тысячу раз!

В а л е р и я. Тысячу? Не-ет, я не прощу ни разу! Я надеру сейчас вам уши, Оладьев!.. Да-да… (ласкаясь) хотя ты и большой, и красивый, и даже чуточку седой… А что за пираты?

О л а д ь е в. А, чепуха! Ну, Лерочка, как ты съездила? Рассказывай.

В а л е р и я. Чудесная поездка. Столько впечатлений… Знаешь, я набросала там несколько эскизов.

О л а д ь е в. Ну, а что с вазой?

В а л е р и я. С вазой… ой, боюсь тебе сказать. Мой «Триумф», кажется, оправдывает свое название.

О л а д ь е в. Вот видишь! Я предсказывал тебе успех. (Воинственно, к кому-то адресуясь.) Оч-чень хорошо! Я им теперь покажу!.. Ну, рассказывай, рассказывай!

В а л е р и я. В Областном союзе художников меня встретили прекрасно. Федор Евграфович был со мной очень любезен. Он сказал: «Мило, очень мило».

О л а д ь е в. И все?

В а л е р и я. Нет! Он сказал мне: «Непременно, непременно».

О л а д ь е в. Что непременно?

В а л е р и я. Ну, очевидно, «поддержу».

О л а д ь е в. А может, «провалю»?

В а л е р и я. Ну вот еще! Типун тебе на язык. Дугарский очень долго беседовал со мной. Считает, что в вазе есть подражательность, но в общем он «за».

О л а д ь е в. Погоди, а этот… академический сухарь – Посохов? Видел он твой «Триумф»?

В а л е р и я. На мое счастье, Посохов уехал писать крымские пейзажи.

О л а д ь е в. Ну, Лерочка, я думаю, что все будет в порядке. Да! Ты не говорила там, что вышла за меня замуж?

В а л е р и я. Нет. Ты же просил…

О л а д ь е в. Да, да. Тебе надо выступать под своей фамилией – Туровская. Всякие пересуды могут только повредить.

В а л е р и я. Воображаю, как судачат у нас на заводе. Болтают, наверно, что Туровская не без корысти околдовала главного художника.

О л а д ь е в. Что за глупости!

В а л е р и я. А все же, Платон, ты допустил ошибку.

О л а д ь е в. Какую?

В а л е р и я. Скульптуру Корзухина и Нади тебе следовало поддержать. Ну был бы от завода еще один экспонат. Тем более что их работа действительно удачная.

О л а д ь е в. Ну вот – еще адвокат! Лера, да неужели я враг родной дочери? Но позвольте же мне, друзья, иметь свою точку зрения. Кстати, ее полностью разделяет наш директор. Ясно? (Обнял Валерию за талию.) Пойдем в мастерскую, я хочу что-то тебе показать.

В а л е р и я. Что это за «что-то»?

О л а д ь е в. Твой портрет.

В а л е р и я. Ой как интересно! Но я ведь не позировала…

О л а д ь е в. Я знаю наизусть твое лицо, каждую черточку…

В а л е р и я (восхищенно). Ты так любишь меня! (Кладет руки ему на плечи.) Благодарю. Только, знаешь что, не ссорь ты меня, пожалуйста, с Надей! Я хочу быть доброй мачехой, ласковой. Серьезно. Я буду для Нади старшей подругой.

О л а д ь е в (целует Валерии руку). Это мое глубокое желание.

Оладьев и Валерия идут к выходу. Оладьев останавливается, ищет что-то глазами.

В а л е р и я. Ты что?

О л а д ь е в. Купил, понимаешь, тебе розы… и не могу вспомнить, куда девал.

В а л е р и я (смеется). Наверное, поставил в вазу-невидимку.

О л а д ь е в (громко с веранды). Надя! Скажи бабушке, что Валерия Анатольевна приехала! (Ушел.)

Н а д я (поднимаясь из сада на веранду). Здравствуйте, Валерия.

В а л е р и я. Здравствуйте, Надя. Все, что просили, привезла – и краски, и пластилин.

Н а д я. Спасибо.

В а л е р и я. Видела вашего Геннадия, мы ехали с ним в одном поезде. (Спускается в сад.)

Н а д я (вспыхнув). Почему «моего»? Он вовсе не мой.

Голос Валерии: «Не сердитесь, Наденька. Я пошутила».

Надя проходит в комнату.

Пауза.

На веранде появляется  Г е н н а д и й  П е р е п е л к и н.

П е р е п е л к и н (подражая Чацкому). «Чуть свет – уж на ногах! и я у ваших ног…» (Припадает на колено. Замечает розы в лейке, вынимает их и преподносит Наде.)

Н а д я. Какие дивные розы! (Шутливо, в тон Перепелкину.) Откуда, Чацкий? С корабля?

П е р е п е л к и н. Но с какого! С корабля славы!

Н а д я. Какой «Славы»? Китобойной флотилии?

П е р е п е л к и н. Да нет – с корабля (подчеркивая) вашей славы!

Н а д я (смеясь). Что за слог?

П е р е п е л к и н. Кудряво?

Н а д я. Дремуче.

П е р е п е л к и н. Слова любви!.. Этим самым стилем я вчера клялся у фонтана, знаете, против оперного театра…

Н а д я. Кому?

П е р е п е л к и н. Вам, Надежда Платоновна!

Н а д я. Лжец! Меня же там не было.

П е р е п е л к и н. А я заочно. Но слушайте дальше! Вашу скульптуру «Рожденные бурей» я показал в области, и… феерический успех! Поздравляю вас и Илюшку с блистательной победой!

Н а д я (с напускной строгостью). Аспирант Перепелкин, вы станете когда-нибудь серьезным человеком? Ну какой из вас выйдет ученый муж?

П е р е п е л к и н. Ученый? Гм! Ученый, может, и не получится, но муж… мужем я буду образцовым! Вы думаете, что я вру? Ну, а если я покажу вам вот эту фотографию? (Показывает фотоснимок.)

Н а д я (удивленно). Что это?

П е р е п е л к и н. Классика!

Н а д я. Позвольте, да ведь это…

П е р е п е л к и н. «Рожденные бурей»!

Н а д я (радостно). На выставке?!

П е р е п е л к и н. На областной выставке «Творчество молодых».

Н а д я. Ох!

П е р е п е л к и н (подняв палец). Сейчас, может быть, в эту минуту, комиссия решает: а не послать ли «Рожденные бурей» в Москву? Вот!

Н а д я (в волнении). На всесоюзную?! Если это правда?.. Милый Гоша, вы превзошли самого себя!

П е р е п е л к и н. Конечно, превзошел! Но… (оглядывается) предупреждаю: пока что, Наденька, держите в строгом секрете. Платону Ивановичу – ни слова! Он может все испортить.

Н а д я. Ну за это… (Порывисто целует Перепелкина.)

П е р е п е л к и н. А за Илюшку?

Н а д я. Что – за Илюшку?

П е р е п е л к и н. Его благодарность.

Н а д я. Правильно. (Целует в лоб.)

П е р е п е л к и н (разочарованно). В лоб?

Н а д я. Ведь это Илюшка вас целует.

П е р е п е л к и н. Тоже правильно.

Н а д я. Илья в саду. Надо ему сейчас же все рассказать. Он ничего и не подозревает.

П е р е п е л к и н. Помните, я вам сразу сказал: ребятки, вы создали нечто замечательное! И действительно шумный успех! Триумф!!

Из сада выходит  В а л е р и я.

В а л е р и я. Что за восторги? О каком триумфе вы говорите?

П е р е п е л к и н. Об этом, э-э…

В а л е р и я. О моей вазе?

П е р е п е л к и н (не моргнув). Да! Да! О вашей вазе.

В а л е р и я. Где вы ее видели?

П е р е п е л к и н. Я, собственно, не видел – слышал. В Областном союзе художников… Там только и разговоров, что о…

Н а д я (дергает Геннадия за руку, вполголоса). Что вы делаете?

В а л е р и я (обрадованно). Значит, хвалят?

П е р е п е л к и н. Превозносят до небес!

В а л е р и я. Но ведь нет еще решения отборочной комиссии.

П е р е п е л к и н. Что вы!

В а л е р и я. Как? Уже состоялось?! (Схватилась пальцами за виски; громко, возбужденно, в сторону веранды.) Платон Иванович! Платон!.. Ты слышишь?! Мой «Триумф»… (Убегает в сад.)

Н а д я. Вы в своем уме? Что вы ей наговорили?

П е р е п е л к и н. Надо ж было как-то вывернуться.

Н а д я. Перепелкин! Вы отдаете себе отчет?..

П е р е п е л к и н. Весьма смутно.

Надя быстро уходит в сад.

(Вполголоса.) В самом деле, не перехватил ли я через край?

С медным тазом в руках появляется  А н н а  Т и м о ф е е в н а.

(Громко.) Салют, бабушка!

А н н а  Т и м о ф е е в н а (вздрогнув). Фу, напугал! Прилетел, сокол ясный? Пенки любишь? Угощайся.

П е р е п е л к и н. Вишневое? Изумительная вещь! Позвольте сначала передать вам подарочек. (Вручает сверток.)

А н н а  Т и м о ф е е в н а (разворачивает сверток). Косынка? Это еще зачем?

П е р е п е л к и н. Как – зачем? Подарок!

А н н а  Т и м о ф е е в н а. С какой стати?

П е р е п е л к и н. А кто сказал: «Я бы «Рожденных бурей» обязательно на выставку послала»?

А н н а  Т и м о ф е е в н а. Правильно. И сейчас скажу.

П е р е п е л к и н. Так вот, разрешите, Анна Тимофеевна, доложить: ваш совет выполнен! «Рожденные бурей» – на выставке. Поедут в Москву!

На веранде появляется  О л а д ь е в. Перепелкин, увидев его, делает бабушке знак молчать и убегает в сад.

О л а д ь е в (входя). Мама, можно садиться за стол?

А н н а  Т и м о ф е е в н а (несколько растерянна). Что? А! Да-да. Сейчас, салат только приготовлю. (Идет, останавливается.) Эх, вина маловато. Раз такое дело, надо бы шипучки этой купить, шампанского…

О л а д ь е в. Ну, это не обязательно.

А н н а  Т и м о ф е е в н а. Как это так – не обязательно? За Надюшу и за Илюшку я и то сегодня выпью!

О л а д ь е в. За Илью? Неужели вы, мама, не заметили, что за Надей давно ухаживает этот, м-м… будущий искусствовед Перепелкин? Илья Корзухин – ни при чем.

А н н а  Т и м о ф е е в н а. Как – ни при чем? Скульптуру они лепили вместе, значит, и успех делят пополам.

О л а д ь е в (пожимая плечами). Успех? О чем вы говорите, мама?

А н н а  Т и м о ф е е в н а. Ты разве ничего не знаешь? (С гордостью.) «Рожденные бурей» в Москву отправляют. (Вдруг вспомнив, про себя.) Батюшки, Перепелкин-то велел мне молчать!

О л а д ь е в (изумленно). В Москву?! Что за чушь? Кто вам сказал?

А н н а  Т и м о ф е е в н а. Ну мало ли кто… Один молодой человек. Он был на выставке. (Поспешно уходит.)

О л а д ь е в. Что это? Шутка? Молодой челов… А-а! Знаю! (С веранды кричит в сад.) Геннадий Алексеевич! Геннадий, идите-ка сюда!

На веранду поднимается  П е р е п е л к и н.

Послушайте, где вы видели «Рожденные бурей»? На какой выставке?

П е р е п е л к и н. Я?! Понятия не имею!

О л а д ь е в. Стало быть, моя матушка это сама выдумала?

П е р е п е л к и н. Анна Тимофеевна?! (Про себя.) Э-эх, подвела-таки бабушка. (Оладьеву.) Видите ли, Платон Иванович, я лично не видел…

О л а д ь е в (перебивая). И не могли видеть – скульптура находится на заводе.

П е р е п е л к и н. Один мой приятель видел…

О л а д ь е в. Что видел?

П е р е п е л к и н. Эту самую… скульптуру.

О л а д ь е в. Где?

П е р е п е л к и н. На областной выставке.

О л а д ь е в (продолжая недоумевать). Позвольте, позвольте, каким же образом «Рожденные бурей» оказались на выставке?

П е р е п е л к и н (уклоняясь от ответа). Знаете, там толпы стоят… Турки, финны, узбеки…

О л а д ь е в. Какие турки? Где?

П е р е п е л к и н. У скульптуры. С утра и до самого закрытия выставки.

О л а д ь е в (злится). Слушайте, Геннадий, вы, кажется, того…

П е р е п е л к и н. Думаете, заговариваюсь?

Входит  И л ь я.

И л ь я (холодно). Простите, Платон Иванович, я опять к вам. (Протягивает бумагу.) Вот заявление. Прошу мой образец снять с производства.

О л а д ь е в. Снять статуэтки? (Вдруг кричит.) А вот я вас самого сниму с производства!

И л ь я (озадачен). За что?!

О л а д ь е в. Он еще прикидывается!.. «За что»? (Угрожающе.) За должностное преступление – вот за что!

И л ь я (испуганно смотрит на Оладьева). Преступление? Платон Иванович, да что это вы говорите?..

О л а д ь е в (свирепея). Ты что же делаешь, а?! Кто тебе разрешил взять с завода «Рожденные бурей»?!

И л ь я. Я не брал.

О л а д ь е в. А как же они попали в город, на выставку?..

И л ь я (изумленно и в то же время радостно). Как? «Рожденные бурей» выставлены? Клянусь – я ничего об этом не знал!

О л а д ь е в. «Не знал»! (Кивнув на Перепелкина.) Вот… товарищ этого товарища видел собственными глазами.

И л ь я. Гоша, это правда?

П е р е п е л к и н. Ошеломляющая истина.

О л а д ь е в (Илье). Слышите? Кто отправил скульптуру на выставку?

И л ь я. Не знаю. Вы же тогда забраковали нашу работу.

Пауза.

О л а д ь е в. Я сейчас позвоню на завод, и если скульптуры нет… (Идет к телефону.)

П е р е п е л к и н (преграждая дорогу Оладьеву). Платон Иванович, не звоните. Корзухин чист как стеклышко.

О л а д ь е в. «Стеклышко»! Происходят загадочные явления, а вы…