Текст книги "Интересно жить на свете"

Автор книги: Алексей Ирошников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

П а н к р а т. Садись-ка обедать. Какая чертовщина?

Ф а ф а н о в. Какой, к лешему, обед?.. Где Любаша?..

П а н к р а т. А что?

Ф а ф а н о в. Привезли сейчас мне из Переяславца фигурный кирпич, а машины… въехали в колхозный двор… Слышишь?

П а н к р а т (разливает щи в тарелки). Слышу.

Ф а ф а н о в. Я – к шоферам. Вы что, не знаете, где мой участок?.. А они мне тычут под нос накладные. В них – колхозу «Земля-кормилица»…

П а н к р а т. Ешь. Щи знаменитые. Разберемся.

Ф а ф а н о в (ударяя кулаком по столу). Что ты мне темнишь, враг тебя возьми?! Я кирпич выцарапал, и вдруг – нате…

П а н к р а т (спокойно). Ты, братец, не дымись. Выцарапал не ты…

Ф а ф а н о в. Ну, эти… мои строители…

П а н к р а т. Так вот, пока ты ездил в Астафьево на охоту, произошло одно происшествие.

Ф а ф а н о в. Происшествие?!

П а н к р а т. Твоего Додика в Переяславце задержали.

Ф а ф а н о в. Как? Задержали?! Кто?!

П а н к р а т. Известные органы. Кирпич был получен незаконно.

Ф а ф а н о в. Этого еще недоставало!..

П а н к р а т. Короче – студент твой оказался порядочным пройдохой. Ну, и пригласили его в соответствующее место. Бери ложку, щи остынут.

Ф а ф а н о в (вскипает). Ах, негодяй! Нет, ты только подумай!.. «Вольный стрелок», а?!

П а н к р а т. А изъятые стройматериалы по ходатайству райисполкома передали колхозу. На стройку комплекса.

Ф а ф а н о в (ершится). Вот это мило!.. (Швырнул ложку.) Это каким же таким манером? Кто ходатайствовал перед райисполкомом?..

П а н к р а т. Сельсовет.

Ф а ф а н о в. Та-ак! А начистоту? Твоя звонила в райком?

П а н к р а т. Нет, Любаша сама ездила в район. Охотников-то на фигурный кирпич объявилось множество.

Фафанов сник. Долгая пауза.

Ф а ф а н о в (насмешливо). Да-а, Панкрат, сочувствую я тебе. На дому… народный контроль!.. (С ехидцей.) Страдалец. Бедолага.

П а н к р а т (смеется). Скажет же такое! Ох, чудной ты мужик. Да я судьбу свою благословляю, что встретил такую женщину.

Ф а ф а н о в. Инструктора в юбке?

П а н к р а т. Ты сам виноват. Мы ведь советовали не связываться с шабашниками, да еще нечистыми на руку. А ты… криво дерево, да яблоки сладки.

Ф а ф а н о в (после молчания). Не говори. Срамота. Стыдоба. На днях жена приезжает… Что я ей скажу?.. (Помолчав.) Слушай, двоюродный мой, ты – миллионер, помоги материалами. Хоть малость.

П а н к р а т. Не могу, Елизар. В данное время не могу. (Шутливо.) Вот ежели только в обмен.

Ф а ф а н о в (быстро). Давай! Согласен! На что?!

П а н к р а т. На невест. Дефицит их у нас в селе. Ты мне дюжину девушек, душенек-подруженек, а я тебе – шифера, горбыля, мраморную крошку. Лады?

Ф а ф а н о в. Пошел ты… Нашел время балагурить.

П а н к р а т. Да не кручинься. Гляди, какое мы в Озерках строительство затеваем. Как архитектор ты нам великую услугу можешь оказать. Мы уполномочим тебя наблюдать за стройкой. Идет? (Положил руку на плечо брату.) Ну, чего обиделся?

Ф а ф а н о в (сдвинул брови). Чего? Вы тот участок, что я просил, отвели мне? Материалы – отобрали? А теперь я должен еще перед вами выпендриваться? Дудки!

П а н к р а т. Твоя воля.

З а т е м н е н и е.

Через неделю. Та же веранда. Ф а ф а н о в  в кресле слушает радиотрансляцию – музыку. После нее – новости.

Голос диктора: «Продолжаем передавать новости по району. В колхозе имени Чапаева заботятся о молодых колхозниках, призванных на военную службу. Бухгалтерия заводит особый счет, начисляя каждому воину по двадцать рублей в месяц. Когда демобилизуется и вернется – у него будут сбережения…»

Ф а ф а н о в. А что? Дело!

Голос диктора: «В совхозе «Майское утро» для уборки лука, огурцов, помидоров применяется широкозахватная площадка. Создана она местными умельцами на базе списанной дождевальной установки».

Эге, объявились доморощенные Эдисоны…

Голос диктора: «Чужаки-леваки» – так называлась заметка в районной газете. Речь шла о приезжающих к нам из разных мест шабашниках. Среди них нашлись такие, которые готовы были снабдить своего заказчика дефицитным строительным материалом. А доставали они материалы незаконным путем с базы «Сельхозстроя»…

(Всполошился.) Что?.. Что такое?!

Голос диктора: «Так, в Малых Озерках очень культурные – в кавычках – шабашники подрядились на работу со своим кирпичом к одному архитектору, приехавшему из Киева в родное село…»

(Ошеломлен.) Да это ж про меня?!

Голоса диктора: «Их старшой – некий гражданин Замчевский был задержан в Переяславце органами ОБХСС с краденым фигурным кирпичом…»

(Схватившись за голову.) Черт! Дьявол!.. Так и есть!..

Голос диктора: «Этот случай, как сказала на сессии сельсовета депутат Елшина, должен послужить хорошим предостережением для некоторых руководителей хозяйств, частенько и охотно пользующихся услугами шабашников-чужаков. Что же касается «Сельхозстроя», то следствием возбуждено…»

(С яростью выключает радио.) Опозорили!! Осрамили! Меня! Меня!.. На всю округу!.. (Кричит.) Кто в доме?! Люба! Панкрат!..

Появляется  Л ю б а ш а.

Л ю б а ш а (спокойно). Что случилось?

Ф а ф а н о в. Слышала? (Кивнул на радио.)

Л ю б а ш а. Музыку-то?

Ф а ф а н о в (взвиваясь). Какая, к чертям, музыка?! Твоя работа, Любушка-голубушка?! Ты выступала?..

Л ю б а ш а. На сессии? Я.

Ф а ф а н о в (в гневе). Ты же меня опозорила!

Л ю б а ш а. Да что ты, Елизар Петрович? Тебя никто не обвиняет. Можно только посочувствовать.

Ф а ф а н о в (зло). «Посочувствовать»?.. Думаешь, в селе не догадались, какого архитектора охмурили шабашники? Фафанов купил ворованный кирпич, глазурованную плитку?! Но я-то ведь не знал. Да если дойдет до Киева…

Л ю б а ш а. Но ведь такое со всяким может случиться.

Ф а ф а н о в (упрямо, в запале). Подорвала ты мой престиж! Посмешищем сделала… Язык у тебя что помело!..

Л ю б а ш а. А вот грубить так – не след.

Ф а ф а н о в. Чудо-юдо родственнички!.. Всё!.. Хватит! Земно кланяюсь! Ухожу от вас прочь… Где мой чемодан?.. (Ринулся в соседние комнаты, возвращается с чемоданом в руке, кричит.) Компрометации не потерплю!!

Л ю б а ш а (пытаясь его остановить). Ну куда, куда?!

Ф а ф а н о в (отталкивает Любашу). Дорогу! (На пороге обернувшись, неожиданно.) Чао!.. (Исчезает.)

Л ю б а ш а. Вот распетушился. Слов каких-то иноземных набрался. «Чау»? С большим приветом, что ли?..

З а т е м н е н и е.

Веранда в доме Елшиных затемняется или отделяется занавесью. На переднем плане сцены небольшая походная (или туристская) палатка. Скамеечка. Ведро с водой.

Раннее утро.

Ф а ф а н о в, умывшись, голый по пояс, растирает тело полотенцем. За прошедшую неделю он тут отрастил бородку.

Ф а ф а н о в (крякает от удовольствия). Ох, хорошо-о!.. Родниковая водичка. Ух, ох, ох!.. (Кончив растираться, прислушивается.) Коростель кричит? Нет, не коростель. Дрозд? Не время. Касатка?.. Кочет? (Жалобно.) Эх, Фафанов, прохиндей, забыл ты песни леса… Пичугу отличить не можешь. (Сел на скамеечку.) А надо признать – участок мне отвели отменный. Красотища! (Напевает.) «Скажите, девушки, подружке вашей…»

Появляются две девушки – Г р а н я  и  А л е н а. Они чем-то похожи друг на дружку. Может быть, прической или одеждой.

Г р а н я (робко). Извините нас, пожалуйста…

А л е н а. Мы так рано…

Ф а ф а н о в (удивлен). Девушки? Ко мне? Уно моменто! (Скрылся в палатке.)

Г р а н я (подруге). Говори ты.

А л е н а. Лучше ты, у тебя складнее.

Из палатки возвращается  Ф а ф а н о в. Надел рубаху, сандалеты.

Ф а ф а н о в (дружелюбно). Откуда это вы?

Г р а н я (с улыбкой). Из комсомольской песни.

Ф а ф а н о в. Гм! Не лишено! А все же?

Г р а н я. Я – Граня Леушина.

А л е н а. А я – Груздева Алена.

Ф а ф а н о в. Ко мне зачем?

Г р а н я. У нас, знаете, в Доме культуры кружок образовался «Романтики». Нас пока семнадцать человек.

А л е н а. Из Озерков, из совхоза, из Мележей, с завода, из лесничества…

Ф а ф а н о в. Романтики в деревне? Ска-а-жите… нечто новенькое. И чем же вы занимаетесь?

Г р а н я (на высокой ноте). Мы – энтузиасты родного края! И боремся за красоту! (После паузы.) Вам понятно?

Ф а ф а н о в (улыбнулся). Да не очень. С кем боретесь-то, красавицы?

А л е н а. Ой, со многими, со многими. Ведь красота украшает нашу жизнь. Она, ну, как сказать… (Запнулась.)

Г р а н я. Нравственная сила нашего общества. (С нежностью.) И ее мы должны оберегать.

Ф а ф а н о в (поглаживая бороду). Так, так. (Пристально.) От кого, от чего?

А л е н а. От всякой пошлости. От дурного вкуса.

Ф а ф а н о в (не сразу). Задача у вас серьезная.

Г р а н я. Есть у нас еще задача: мы изучаем историю родных мест, наших деревень. (Гордо.) Вы знаете, какие у нас с вами земляки есть? Три Героя Советского Союза!

Ф а ф а н о в (не сразу). Стыжусь, не знал.

А л е н а. Мы провели велопробег по местам, где они сражались. Нашли в лесах стоянки партизан, занесли на карту бывшие землянки, колодцы, коновязь…

Г р а н я. Представляете? Это же все святые места.

Ф а ф а н о в (тихо). Святые. Святые. А… правду вы говорите?

А л е н а (обидчиво). Товарищ академик…

Ф а ф а н о в. Опять «академик»! Да я только архитектор, ну, довольно известный. А вы, значит, патриоты? (Искренне.) Приятная встреча. Только… ко мне-то зачем пожаловали?

Г р а н я. Опять же насчет красоты.

А л е н а. Вы видали макет будущего комплекса в Озерках?

Ф а ф а н о в (смущенно). Не удосужился. А что?

Г р а н я. Наши ребята, в общем, молодежь из кружка…

Ф а ф а н о в (прерывая, добродушно). Романтики?

Г р а н я. Смеетесь?

Ф а ф а н о в. Ну, ну, что они?

Г р а н я. Посмотрели проект и… загрустили.

А л е н а. Сказать прямо – не понравился он нам.

Ф а ф а н о в (с интересом). А почему?

А л е н а. Очень как-то все казенно. Стоят коробки строений, и все однотипные.

Ф а ф а н о в. Не усекаю, при чем я?

А л е н а (очень учтиво). А вы, товарищ ака… то есть человек просто известный, можете встреть в это дело.

Ф а ф а н о в. Встреть?

А л е н а. И вас послушают.

Ф а ф а н о в. Гм! Забавно. А вы деятелям сельским говорили?

Г р а н я. Сама Елшина вроде бы с нами согласна, а товарищ Елшин… (Замялась.)

А л е н а. Он сказал, вы – романтики и будьте романтиками. Мечтайте! Ловите манну с небес! А в чужие дела – житейские – нос не суйте!

Г р а н я. И вот что еще – мемориал. Нам кажется, что памятник павшим героям нужно поставить на самом видном месте.

А л е н а. Видится он нам в начале будущего комплекса. Почему бы строителям не учесть этого?

Г р а н я. Конечно, если вы скажете, что мемориал входить в комплекс не должен, мы ошибаемся.

Ф а ф а н о в (задумался). Не лишено! Пожалуй, вы не зря меня растревожили.

Г р а н я. Ой, простите нас…

Ф а ф а н о в (строго). Ойкать нечего. (Царственно.) Вашу жалобу я рассмотрю. (Прошелся по сцене.) Однако проект, насколько я понимаю, уже утвержден, и тут, и тут… (Разводит руками.) «Полюбил я тебя, черноокую, за твои голубые глаза…» (Вдруг совсем по-школьному.) Нет, нет, ребята, – нос кверху! (И серьезно.) Дело вы затеяли, други мои, полезное. Максим Горький сказал бы – «анафемски полезное»! Да, да. Так что… заглядывайте.

Девушки, довольные, удаляются.

(Прохаживается взад и вперед. Остановился.) Мемориал в системе комплекса? Но место избрано сходом. Очень все спорно. Но мысль – оригинальная! Весьма. И вообще… я – строитель и не знаю, что тут сооружают, в моей деревне. Что за несуразица?.. Нет, нет, нет!.. Проектик этот мы проштудируем. Да-с! И со всех точек зрения. (Оперным басом.) Ямщик, подавай ло-о-шадей!..

З а т е м н е н и е.

Снова веранда. За столом супруги  Е л ш и н ы.

Л ю б а ш а. Когда его жена приезжает?

П а н к р а т. Сегодня.

Л ю б а ш а. Что мы ей скажем?

П а н к р а т. Малость повздорили. Елизар полез в бутылку. Ударился в амбицию. Как мы его ни уговаривали – он от нас сбежал. Живет ныне в палатке.

Л ю б а ш а. Нехорошо получилось. Что он тебе сказал?

П а н к р а т. «Прекрасно себя чувствую. Пока дом не построю – будем с Алевтиной жить в палатке». А меня – по адресу…

Л ю б а ш а. Ясно, ясно.

П а н к р а т. Да мы сегодня помиримся, поверь мне. Но ты правильно поступила – отпор всяким проходимцам следовало дать.

Л ю б а ш а (смеясь). Как предколхоза говоришь?

П а н к р а т. Как муж!

Со стороны сельской улицы слышен шум подъехавшей машины. Мощные гудки.

Л ю б а ш а. Кажется, она! Встречай.

Панкрат и Люба уходят. Пауза. За сценой оживление, возгласы. Затем со стороны палисадника на веранду поднимаются  А л е в т и н а, Л ю б а ш а  и  П а н к р а т.

Вот сюда, милости просим.

А л е в т и н а. Панкрат, голубчик, последите за чемоданами.

П а н к р а т. Не беспокойтесь, родственница. Все, как есть, тут. (Проносит через веранду два чемодана, потом еще два.)

Л ю б а ш а. Как доехали? Хорошо? Сейчас приберу в вашей комнате.

А л е в т и н а (осматривается). Сколько цветов у вас… Прелесть! Да вы, пожалуйста, со мной без церемоний. Я очень люблю деревню. Частушки, гармошку. Пахнет сеном над лугами. А где же мой подарок судьбы?

Л ю б а ш а (зовет). Панкрат!

Появляется  П а н к р а т.

П а н к р а т. Где Елизар-то?.. (Издалека.) Да вы понимаете, Алевтина Николаевна…

А л е в т и н а. Нет, нет, никаких «вы»! Где Елизарий?

П а н к р а т. Так вот, Алевтина Николаевна, понимаешь… неприятность у нас небольшая…

А л е в т и н а (тревожно). Что случилось?

П а н к р а т. Да чуток мы с братом повздорили… Он и – взбрык! И… в общем и целом… живет он в настоящее время на своем участке.

А л е в т и н а. Как, дом уже выстроен?

П а н к р а т. Н-нет, он в палатке, такой спортивной, обитает. Стал он как бы… отшельником.

А л е в т и н а. В палатке?! Да он что?! А дом?

П а н к р а т. Дом закладывается. Помаленьку.

А л е в т и н а (грозно). Что-о?! И моего петушка на крыше нет?..

Входит  Ф а ф а н о в. Он с бородой, в русской цветной рубахе, в сандалетах на босу ногу.

Ф а ф а н о в (весело). Приветушко! Прибыла?

А л е в т и н а (в испуге). Кто это?

Ф а ф а н о в. Я, рыбка, я.

А л е в т и н а. Господи, на кого ты похож?

Ф а ф а н о в. На великого писателя земли русской – Льва Николаевича. (К Елшиным, строго.) Но я – не Толстой, и посему всепрощения вам от меня не будет.

П а н к р а т. Да брось ты корчить из себя… Пошумел, почудил, и будя.

А л е в т и н а. Ты что здесь вытворяешь? Что за выкидоны? Сейчас же мирись! Или ты воображаешь, что я буду жить с тобой в шалаше?

Ф а ф а н о в (независимо). Ничего не воображаю. Что с милым рай и в шалаше – это дети грудные знают.

А л е в т и н а. Я жена именитого архитектора!.. Сию минуту я уезжаю!

Л ю б а ш а. Да мы вас не отпустим. У нас будете до тех пор, пока терем свой не отстроите.

Ф а ф а н о в. Тинуша, ягодка, ты не представляешь себе, до чего здорово жить в шалаше, на природе. Через неделю ты станешь поднимать… штанги тяжеловесов!

Л ю б а ш а. Пойдемте, Алевтина, умойтесь с дороги. А желаете, у нас ванна имеется. (Уходит.)

А л е в т и н а (мужу, уходя). Бороду – сбрить! Никаких Львов Толстых! Опорки сбросить, надеть мокасины! (Без перехода.) Совсем от рук отбился. (Уходит.)

Ф а ф а н о в (вслед). Ладно, ладно, я с тобой еще поговорю – я тебе за этого Додика…

П а н к р а т. Ну полно, полно. Садись-ка. Мириться будем?

Ф а ф а н о в. Не желаю. (Усаживается в кресло-качалку.) А вот разговор у меня к тебе будет. И очень серьезный.

П а н к р а т. Будь ласка.

Ф а ф а н о в. Я детально изучил проект вашего комплекса. (Поправляясь.) Нашего. Да, именно нашего. Трижды ездил в Переяславец. Я здесь родился…

П а н к р а т. Это известно.

Ф а ф а н о в. И я не могу – слышишь! – прав не имею допустить, чтоб в Озерках, в моем родном селе, воздвигали черт-те что…

П а н к р а т. Погоди, погоди. При чем тут твоя родословная?

Ф а ф а н о в. А при том, что у каждого человека есть свой корень жизни. Мой – глубоко здесь! Кто ты – без корня? Перекати-поле.

П а н к р а т. Так ведь я просил тебя посмотреть макет, а ты отмахнулся.

Ф а ф а н о в. Что было – проехало. Короче (воинственно) – я бы с этих проектировщиков стружку снял!..

П а н к р а т. Чем же они тебе не угодили?

Ф а ф а н о в. Вот ты послушай. Возьмем архитектуру. Вся она холодноватая. Нет своеобразных, оригинальных решений. Нет своего «выражения лица». Дом быта… точная копия с районного. Будущую спортивную школу издали можно принять за… Дом для престарелых. Страсть как уныло. Хоть бы фасад был повеселее.

П а н к р а т. Дальше!

Ф а ф а н о в. Вот профилакторий смотрится хорошо. Ничего не скажешь. И полечиться смогут колхозники, и отдохнуть.

П а н к р а т. Значит, есть за что и похвалить?

Ф а ф а н о в. А строго оценивая, с вышки сегодняшнего дня – проект надо переделать.

П а н к р а т. Это невозможно.

Ф а ф а н о в (продолжая). Ведь какому сооружению быть пониже, какому повыше, какому построже – диктуется окружением. Сейчас же пространственное решение да и художественная выразительность оставляют желать лучшего. Пойми, никакие дорогостоящие материалы не смогут скрыть шаблонную стереотипность. Повторяю – стереотипность. Пресно, вяло, а должно быть, если хочешь знать, – благоуханно!.. В этом вся соль!

П а н к р а т (не сразу). Не знаю, о чем ты говоришь. Проект утвержден. Во всех инстанциях. Не спорю, возможно, ты прав. Ты – архитектор. Но что бы ты ни говорил… (значительно) проект понравился, и очень, нашему первому. Понятно?

Ф а ф а н о в. Понятно. И он внес самолично поправки?

П а н к р а т (удивлен). Откуда ты знаешь?

Ф а ф а н о в. Да я беседовал целых три часа с твоим первым.

П а н к р а т (недоверчиво). Ей-богу?

Ф а ф а н о в (насмешливо). Мне тебе – члену партии – побожиться? А если все руководство в районе согласилось с моим мнением? М-м? Что скажешь?

П а н к р а т (растерянно). И… что ж теперь делать?

Ф а ф а н о в. По личной просьбе товарища Загоруйко проект буду делать заново.

П а н к р а т. Ты? Ну, ежели так… в добрый час! (Вспомнив.) Да, скажи-ка мне: к тебе не приходили эти… из этого… кружка «Романтиков»?

Ф а ф а н о в. Приходили.

П а н к р а т. Вот неугомонные! Я же им сказал…

Ф а ф а н о в (прерывая). А знаешь, они внесли, кажется, ценное предложение – включить мемориал героям-односельчанам в систему комплекса. И Загоруйко ухватился за это. Это будет величественно. Пилон ввысь из чароита!.. Достойный апофеоз!..

Появляются  Л ю б а ш а  и А л е в т и н а. Обе переоделись, на них нарядные платья.

(Жене.) Стало быть, в шалаше жить не будем, моя дорогая?

А л е в т и н а. Уйди с глаз моих! Где петушок на крыше?

Ф а ф а н о в. Увы! Петушок… взмыл в облака. (Жест.)

А л е в т и н а. Взмылить тебя следует. Да уж бог тебя простит. За церкви.

Ф а ф а н о в. Э, как сказать.

П а н к р а т. А у меня к тебе, Алевтина Николаевна, просьба имеется.

А л е в т и н а. Какая?

П а н к р а т. Не хватает у нас невест. Механизаторы, помоложе, грозятся в город податься. А у тебя, наверно, в Киеве много девушек знакомых?

А л е в т и н а. Имеются. (Чуть шаловливо.) А что у вас припасено для невест?

П а н к р а т. У нас, в селе, условия жизни скоро станут впритык к городским и даже поболе.

А л е в т и н а. «Поболе»? Это что ж такое?

П а н к р а т. Любаша, не разъяснишь?

Л ю б а ш а (завораживающе). Раздолья такого нигде не увидишь. Березовые рощи, луга в росе… Косогоры, буераки. Старицы речные, а то и болотины с водяными. Журавли. Червонные закаты… Что еще? Кукушки, совы, соловьи… Парное молоко.

П а н к р а т. Гостей, Любаша, соловьями не кормят. (Принюхивается.) Чую – в доме пироги?..

Л ю б а ш а. А как же. Угадала к приезду гостьи. (Радушно.) Прошу всех к столу!

Все дружно занимают места за столом.

П а н к р а т. За что чарку подымем? Может, за твой престиж, Елизарушка? Нынче ты восстановил его, кажется.

Ф а ф а н о в. Ну вот еще. За мой… За престиж надо в широком смысле. За престиж хлебороба, за профессию земледельца, за Малые Озерки!.. Чтоб добрая слава о них понеслась за далекие дали.

Л ю б а ш а. Вот верно! Только б добавить – и за красоту жизни нашей.

Застольная песня.

З а н а в е с.

ЗА ВЫСОКИМ ЗАБОРОМ

Комедия в одном действии

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

В а р в а р а  А н т о н о в н а  Ц ы п л я к о в а – вдова, моложавая, еще красивая женщина.

Т е р е н т и й  Е г о р о в и ч  Ц ы п л я к о в – торговый агент колхоза на городском рынке.

К л а в д и я  Ц ы п л я к о в а – жена Терентия.

А н т о н и н а  Е г о р о в н а  Ц ы п л я к о в а – сестра Терентия, одинокая женщина.

С м о р о д и н  С т е п а н  П е т р о в и ч – бригадир, член правления колхоза «Майское утро».

М а ч е х и н  П е т р  А н д р е е в и ч – бухгалтер сельпо, холостяк.

Двор Цыпляковых. Справа видна часть веранды, она примыкает к фасаду двухэтажного дома. В глубине двора – высокий глухой забор. Слева – калитка на сельскую улицу. На перилах веранды сушатся связки грибов, яблок. Перед верандой – палисадничек.

Осень. Отцветают настурции. Листва одинокого клена ярко желтеет на фоне темной зелени.

В палисаднике на скамейке сидит  М а ч е х и н. Аккомпанируя на гитаре, он меланхолически напевает.

М а ч е х и н.

Помню луг, весь заросший кашкой,

И шумящий камыш у реки,

Твои волосы пахли ромашкой,

И качались в глазах васильки…

На веранде, с полотенцем на плече, показалась  А н т о н и н а.

А н т о н и н а. А говорят, будто безнадежно влюбленные любят молчать.

М а ч е х и н. Что? Это вы про кого? (Продолжает петь.)

И качались в глазах ва-а-сильки… Ошибаетесь, Антонина Егоровна, нету тут влюбленного.

А н т о н и н а (лукаво). Ой ли?

М а ч е х и н (поет, импровизируя, обращаясь к Антонине). Не верьте, не верьте наветам кова-ар-ным… Поверьте, поверьте, что вам я не лгу.

А н т о н и н а. А я, Петр Андреевич, больше глазам своим верю, чем вам – мужчинам.

М а ч е х и н. И что ж, простите, ваши глаза-бирюза замечают?

А н т о н и н а. Все. К примеру, как вы чахнете…

М а ч е х и н. Я?

А н т о н и н а… Как сохнете по Варваре.

М а ч е х и н. Ха-ха. Какая… фантасмагория! Если сохну, так почему ж в данном случае, позвольте узнать, я до сих пор не высох?

А н т о н и н а (смеясь). А потому не высохли, что при Варваре вы всегда бываете как в воду опущенный. (Спускается с веранды.) Эх, Мачехин, Мачехин, не по той дорожке пошли. Тропку, что к вашему счастью ведет, не видите. А она под носом у вас вьется.

М а ч е х и н. Ну, это, знаете, с какой точки зрения. Надо много исходить путей-дорог, а равно лабиринтов, прежде чем тропинку ту заветную на большаке, так сказать, текущей жизни наконец обретешь.

А н т о н и н а. До чего вы, Мачехин, кудряво изъясняетесь! Вам бы на голове кудрявость такую иметь. (Легко провела рукой по облысевшей голове Мачехина.) Были б первым парнем на деревне.

М а ч е х и н (самодовольно). Мы и без кудрей авторитет представляем.

А н т о н и н а. Хорошо в деревне, только скучно… Петр Андреевич, пойдемте по грибы. В лесу сейчас такая красота! Деревья красные, золотые. Выйдешь на опушку – видно далеко-далеко… А воздух-то, воздух опьяняет.

М а ч е х и н. Не интересуюсь. Не пьющий.

А н т о н и н а (насмешливо). Мужчина. Пойду одна. Искупаюсь.

М а ч е х и н. В эдакую-то пору?

А н т о н и н а. Я привычная. Родилась и выросла тут, в Лещеевке. Речку нашу, Сестрицу, знаю вдоль и поперек. Сколько раз меня в омутах закручивало!

М а ч е х и н. И вас каждый раз кто-нибудь спасал?

А н т о н и н а. Сама выбиралась.

М а ч е х и н (восхищенно). Преклоняюсь!

А н т о н и н а. Преклоняетесь передо мной, а влюбляетесь в Варвару? И чем она вас, мужчин, привораживает? Должно быть, красотой. Покойный мой брат Кирилл женился на Варе, когда ей еще и восемнадцати лет не было. Какой она тогда была красавицей! Ну, да и наш Кирилл был ей под стать. Идут парочкой – все на них заглядываются. И до сих пор Варвара красоты своей не растеряла. Мужчины липнут к ней словно мухи на мед. Особенно вдовцы.

М а ч е х и н (с обидой). Это какие вдовцы? Лично я узами брака связан еще не был. Но предположительно к жизни семейной отношусь положительно.

А н т о н и н а. А как вы относитесь к тому, что Варвара выходит замуж?

Мачехин роняет гитару.

Ну вот, я, кажется, вас расстроила?

М а ч е х и н. Ничуть. За Смородина?

А н т о н и н а. За него.

М а ч е х и н (после паузы). Сон! Жуткое сновидение! (Разводит руками.)

А н т о н и н а. Да, это удивит не только вас. Для брата моего, Тереши, брак Варвары – как снег на голову. Проводите меня, Петр Андреевич. Хоть до овражка. (Идет к выходу.)

М а ч е х и н. Извините, у меня – душевная спазма. Вот разве до калитки. (Провожает Антонину.)

А н т о н и н а. Эх вы! Жертва любви безответной! (Уходит.)

М а ч е х и н (сам с собой). Подозревал? Подозревал. Соперника своего знал? Знал. Бой на его уничтожение вел? Отбил? Нет, не отбил. А он? А он отбил! Э-э-эх, растяпа!

Входит  В а р в а р а  с пучком огородной зелени.

В а р в а р а (певуче). Что же вы замолчали, Петр Андреевич? Так хорошо пели. Я с огорода вас слушала.

М а ч е х и н (помедлив). Песня моя пропета уже, Варвара Антоновна. (С тоской.) Прошу вас сообщить, сколько с меня причитается в окончательный расчет?

В а р в а р а (удивленно). Да что это вы? В какой окончательный расчет?

М а ч е х и н. По квартплате. За снимаемую мною у вас комнату.

В а р в а р а. Вы что же, съезжать задумали?

М а ч е х и н (делая рукой неопределенный жест). Да… Отбываю я.

В а р в а р а. Переводят? Куда? Нашу Лещеевку покидаете?

М а ч е х и н. Н-нет… не совсем.

В а р в а р а. Что ж случилось?

М а ч е х и н. Обстановка… не та.

В а р в а р а. Обстановка? Так бы прямо и сказали. Чего ж вам еще поставить? Шкаф платяной имеется, кровать никелированная…

М а ч е х и н (вздыхая). Психологическая обстановка не та, Варвара Антоновна. Душевный баланс не сходится. Лишний я здесь.

В а р в а р а. Петр Андреевич, ну зачем вы, право…

М а ч е х и н. Год круглый вас любил, год круглый вами бредил, а… остался в круглых дураках.

В а р в а р а. Мы с вами останемся хорошими друзьями.

М а ч е х и н (махнув рукой). Стандарт. Это самое в подобных случаях всегда, заметьте, говорят.

В а р в а р а. Нет, за ваши чувства я вам очень благодарна, Петр Андреевич. Вы – приятный человек.

М а ч е х и н. Что ж… (Торжественно.) Поздравляю и желаю. (Пауза. Нарочито спокойно.) Всего хорошего! (Хочет уйти.)

В а р в а р а. Куда ж вы? Нет, Петр Андреевич, вы сегодня должны быть у нас на обеде.

М а ч е х и н. Рад бы, но… дела, комиссия…

В а р в а р а. Никаких комиссий. Приедет мой деверь с женой, будет Антонина Егоровна. Кстати, вы очень приглянулись нашей Тоне.

Отворив калитку, входит  С м о р о д и н.

Вот и Степан Петрович вас приглашает.

С м о р о д и н. Приглашаю, приглашаю. Здравствуйте, Мачехин! (Варваре.) Куда я его приглашаю?

В а р в а р а. К нам на обед.

С м о р о д и н. Ага. (Мачехину.) Милости просим!

М а ч е х и н. У меня сегодня… срочная ревизия.

В а р в а р а. Да будет вам выдумывать – комиссия, ревизия. Не придете – нас обидите.

М а ч е х и н. Ну хорошо. (Холодно.) Сочту долгом. (Поклонившись, уходит через веранду в дом.)

В а р в а р а. Ты чего, Степан, сияешь?

С м о р о д и н. Разве заметно?

В а р в а р а. Словно месяц молодой.

С м о р о д и н (слегка обнимает Варвару за плечи). А ежели человек доволен своей судьбой? Чего ж ему грустить-то? Да и в колхозе дела не плохие. На днях свой дом отдыха открываем.

В а р в а р а. Для колхозников? Не слыхала.

С м о р о д и н. А где ж тебе слышать? Забор-то вон какой высокий! Живете вы, Цыпляковы, как сычи. Отгородились от мира. Ну, погоди, скоро я тебя отсюда вытащу! Хватит тебе батрачить.

В а р в а р а. Ну уж! Не батрачу я.

С м о р о д и н. Батрачишь, Варюша. Эх, как это тебя угораздило в семейство цыпляковское попасть?

В а р в а р а (нехотя). Случилось так… Одинокая была. Цыпляковы приютили, пригрели. Дальние они родственники.

С м о р о д и н (решительно). Унесу я тебя отсюда! Унесу, как Иван-царевич.

В а р в а р а (смеясь). Не унесешь, Степан, я не очень-то хрупкая, не Царевна-лебедь.

С м о р о д и н. Сказала ты хозяевам своим, что уходишь от них?

В а р в а р а. Сегодня скажу. Они сюда по воскресеньям приезжают.

С м о р о д и н. Как на дачу? (Усмехнулся.) Тоже мне «колхознички»!

В а р в а р а. Сготовила я обед праздничный. Вот мы и… откроемся им. Ладно?

С м о р о д и н. Эх, садиться мне за один стол с твоими Цыпляковыми…

В а р в а р а. Ну для меня.

С м о р о д и н (весело). Раз такое дело, вроде помолвки, ладно уж!

В а р в а р а (задумалась). О-ох, бабе чуть не сорок, а она замуж собирается…

С м о р о д и н. Варенька, да что ж тут плохого? Поздняя любовь!

В а р в а р а. Кто ее знает, какая она? Счастливая, настоящая или только что – поздняя?

С м о р о д и н. Тихая она будет, как заря вечерняя, но – неугасимая. Верь мне, Варенька… (Шумно.) Да! что ж я тебе не рассказал? Сегодня заседание правления было, наш председатель колхоза в Москву уезжает, а временно замещать его меня назначили!

В а р в а р а. Тебя? Ух, какой ты у меня… (Торопливо.) Степа, после, за обедом, расскажешь, хорошо? У меня столько еще дел, а уж девятый час, сейчас наши приедут. И тебе надо домой сходить, переодеться. Жених ведь! А похож бог знает на кого. (Строго.) Рубашку смени. (Направилась к выходу.)

С м о р о д и н (весело). Ну вот, новое командование вступило в свои права. Чую я, придется тебе, старшина, ходить по струнке!

В а р в а р а (с веранды). Ты еще здесь?

С м о р о д и н (шутливо берет под козырек). Никак нет: ушел, ушел! (Быстро скрывается.)

Некоторое время на сцене никого нет. Издалека доносятся гудки и слышен шум подъехавшего грузовика. Из своей комнаты вышел  М а ч е х и н. Крикнув: «Варвара Антоновна, ваши приехали!» – он выбегает за калитку. Спешит встретить приехавших и  В а р в а р а. За сценой голос Цыплякова: «Шофер, бочку с бардой подвезешь к коровнику! Петр Андреевич, держите корзину! Осторожно!» Появляется  Т е р е н т и й  Ц ы п л я к о в. В соломенной шляпе, весьма упитанный дядя с маленькими плутоватыми глазками. За ним – М а ч е х и н, К л а в д и я  Ц ы п л я к о в а, В а р в а р а. Каждый что-то несет: бутылки с пивом, корзины с живностью, саженцы малины, патефонные пластинки, мешок с буханками хлеба.

В а р в а р а. Терентий Егорович, зачем же ты еще кроликов купил? Для них и места нету.

Ц ы п л я к о в (шумно переводя дух). Э-э, это особые. С пухом. В три раза выгоднее обыкновенных. А ну, возьмите кто-нибудь у меня пластинки. Осторожно, тут эта… достал… долгоиграющая опера. (Напевает.) «Сердце красавицы склонно к измене…» (Варваре.) Как Ласточка? Опоросилась? Сколько принесла?

В а р в а р а. Двенадцать.

Ц ы п л я к о в. Клавдия, слыхала? Дюжину!

К л а в д и я. Оставь меня, пожалуйста, в покое.

Ц ы п л я к о в. Петр Андреевич, а вы поросят видели? Пойдемте поглядим. Варвара, будешь поить скотину – не забудь разбавить барду. А то свинки (смеется) захмелеют еще! Ну, пойдемте!