Текст книги "Проводник"

Автор книги: Алексей Михайлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

Не так

У нас был один день до проведения стратегической операции. И как же мы его провели? Да никак. Проторчали дома. Не сказать, чтобы это было плохо, или там, например, скучно. Просто как-то не так, что ли. Несерьезно. За нами следят какие-то язычники с неясными мотивами. Завтра нам предстоит разоблачить эту слежку и, может быть, даже схлестнуться с ее организаторами. А мы просто сидим дома и как-то чересчур уж обыденно проводим время. Не готовимся, не разрабатываем план действий, морально не настраиваемся. Я к такому не привык.

Вот в армейке перед каждой более-менее серьезной операцией или учениями нас гоняли с утра до вечера. Если не отрабатывали тактику, то чистили оружие, проверяли снаряжение, стирались и подшивали подворотнички. Если не это, так занятия какие-нибудь проводили – по тактико-специальной или медицинской подготовке. В крайнем случае – физуху. Ну, или хотя бы разбирали план и порядок действий. За этими занятиями настроишься на задание, соберешься, какие-то гештальты закроешь. Вот и переживать как-то некогда.

А сейчас что? Поставили Игги Попа на проигрывателе, позавтракали, и каждый занимается своими делами. Кэт в телефон засела, а я походил туда-сюда и уселся книгу читать. Что-то не так. Через две страницы понял, что ничего толком и не прочитал. Потому что отвлекаюсь постоянно на свои мысли. На предстоящее мероприятие.

А связанных с ним проблем я насчитал порядочно. Потенциальных, конечно. И самая простая из них в том, что мы завтра не обнаружим за собой никакой слежки. В этом случае можно просто выдохнуть и продолжить жить дальше. И без этого проблем полно. И в наследство в конце месяца вступать, и ИП регистрировать, и хостел запускать…

Ну а все остальные варианты были проблемные. С ними был связан целый ворох вопросов. Что делать, если слежка обнаружится? Вдруг эти типы поймут, что их разоблачили? Как они действовать будут? Нападут? Убегут? А нам что делать – преследовать их? А, если поймаем, тогда что, бить или просто поговорить? Только о чем? А, если они не станут разговаривать, бить, пытать? А если они не заметят, что их разоблачили? Следить за ними? Как?! А если установим место их дислокации? Штурм проводить, наблюдение установить или что?

Я поделился всеми этими соображениями с Катериной.

– Все в порядке, – ответила она.

Ну не знаю. По-моему, все вообще не в порядке.

– Все в порядке, – повторила она, оторвавшись, наконец, от телефона, – что-нибудь по ходу дела придумаем. Я в процессе…

В процессе. Ну, о-кей. Видно, она тоже просчитывает варианты. Что-то придумывает. Но, если при этом она не будет со мной делиться, я не смогу ей ничем помочь. А главное – буду дальше заниматься самокопанием. Так неправильно! И как же тут быть? В общем, я захотел кое-что сделать самостоятельно.

Во-первых, я решил завтра одеться попроще. В то, что не особо жалко. На случай драки или еще какой-нибудь заварухи. Я сходил в гараж и принес оттуда свой бушлат и берцы. В бушлате, хоть и не очень удобно бегать, но легче держать удары. Он как-то плотнее. Ну а в берцах куда приятнее пинать противника, чем в кроссовках. Пока я приводил в порядок бушлат, чистил берцы, поймал себя на мысли, что эта моя старая боевая одежда выглядит очень убого. Поношенная, потертая. Как это я раньше в ней ходил столько лет и не замечал этого? Странно. Похоже, город меня действительно меняет.

Потом я решил приготовить оружие. Нет, не как Данила Багров. Никаких самопалов делать не хотелось. У меня был кастет. Я его специально в прошлый раз из Судогды привез. Мне его еще перед армейкой Ванька Шилин задарил. Он его сам сделал в путяге. У нас у всех такие были. Мощная штука, блестящая, тяжелая, с зубцами. Но я даже не пользовался им ни разу. Как только одену, сразу и проблема сама собой как-то разрешается. Никто не хочет по челюсти кастетом получить, а потом, как минимум месяц, через трубочку кушать. Оно и понятно, выглядит он внушительно.

Кроме кастета я решил взять с собой нож. На крайний случай. Проблема оказалась в том, что подходящего ножа у меня не было. Не возьмешь же перочинный или кухонный нож. Сам им и поранишься. Нужен нож с ограничителем. И неплохо бы иметь и ножны. Но не идти же специально в магазин покупать нож. К тому же стоит он не дешево. А плохой покупать не хочется. Можно, конечно, приобрести бабочку. Она дешевая. Но это какие-то понты, пока его достаешь и разложишь с непривычки, десять раз отгребешь.

Был еще вариант прихватить с собой отвертку. Я знавал одного деревенского отморозка. Он, когда в Судогду приезжал, с собой отвертку брал для самообороны. У них там, в деревне, вообще все с приветом были. Однажды к ним на разборку братки приехали, а местные вилы в навоз потыкали и зубьями перед их носами вертят. Представьте вилами, перемазанными в говне, проткнут. Что там будет? Столбняк, гангрена? И это, если вообще выживешь. В этом плане отвертка, конечно, элегантнее. Если менты задержат – инструмент, а если драка – то и пырнуть можно. Единственный минус, который меня смущал, удастся ли отверткой с первого раза пробить зимнюю одежду. Сомнительно. В общем, отвертку я тоже отмел.

Остался молоток. Убойно. Поэтому и отказался. По голове молотком. Это же сразу наглухо. А по руке? Перелом! Конечно, психологический эффект от молотка будет похлеще, чем от кастета. Ну а если придется бить? Все не то.

Короче, решил так. Если противник один будет, то и так справлюсь. Мужики там уже немолодые, да и не шибко здоровые, судя по внешнему виду. Но, если будут двое, уже проблема. Тут выход один. Сразу же вырубить первого, ну а со вторым, если он не зассыт, справлюсь. Здесь-то, кстати, кастет мой ой как в тему будет. Ага!

Я и не заметил, что за всеми этими размышлениями и приготовлениями начался полдень. Кэт давно поменяла пластинку и все также торчала в телефоне. Только теперь что-то записывала. Я занялся приготовлением обеда. Точнее второго блюда. В холодильнике еще остался приготовленный позавчера борщ. Его нужно было доесть. Я почистил картошку и пожарил ее с луком. Открыл банку с солеными огурцами, которую всучила нам перед отъездом матушка. Нарезал сала, хлеба, достал пластиковый тюбик с горчицей. Накрыл стол.

– Прошу, – обратился я к Катерине, которая и без того, привлеченная запахами, отложила свой телефон и направилась к столу.

– У-у-у, какой ты молодец! – довольно заявила она. – Еще бы водочки под борщец!

– Есть батина самогонка! – объявил я, доставая бутылку с жидкостью чайного цвета из холодильника. На шиповнике и брусничном листе. Он ее старкой называет!

– Слушай, а, может, вечером пельменей налепим?

– Ты и в правду не переживаешь по поводу завтра?

– Я все обдумала. Переживай – не переживай. Все без толку! Мы ничего спрогнозировать точно не можем, поэтому нам придется действовать интуитивно. Полагаться на сообразительность и рефлексы.

– Это-то нас и погубит! Тщательная подготовка – залог успеха!

– Опять своими армейскими истинами сыплешь? – ухмыльнулась Кэт. – Вот скажи, к чему нам готовиться?

– Не знаю…

– Вот и я про то же, ведь мы даже не можем быть точно уверены, что встретим завтра Шрамированного и бородатого. И даже, если встретим, не известно, где и при каких конкретно обстоятельствах. Мы ведь, на самом деле, только предполагаем, что за нами ведется слежка…

– Ты еще сомневаешься в этом? – округлил я глаза.

– Ну, небольшая доля сомнения все-таки присутствует, – призналась она, – чистый здравый смысл! Тут все упирается в вопрос «Зачем?». Зачем вообще кому-то за нами следить? Но, в целом, факты указывают на обратное. И основная версия, конечно, безумная. Я на сто процентов уверена, что, если слежка ведется, то она однозначно связана с язычеством. Я все утро изучала вопрос. Оказывается, сейчас полным-полно всяких неоязычников. Поэтому такое предположение, несмотря на безумность, вполне реально. В любом случае, нам надо выяснить, что это за люди.

– И как ты планируешь это сделать?

– Точно так же, как и они. Проследить!

– Но как, если они в это же время следят за нами! Хочешь кого-то пригласить нам помочь? – я на мгновение испытал радость о того, что у нас появится союзник.

– Нет, конечно! Ты что, хочешь, чтоб меня сумасшедшей считали? Они же не круглосуточно за нами ходят. В какой-то момент отстают и отправляются по своим делам. Я вот что придумала. Как только мы засечем слежку, мы сразу же разделимся. Скорее всего, основным объектом слежки являешься ты, поэтому…

– Почему я?

– Потому что я вообще никакого интереса ни для кого представлять не могу, – закатила она глаза, – мы же это обсуждали. Я обычная студентка. Без собственности, без каких-то навыков, никакой информацией не обладаю. Я не интересная. Таких, как я, полным-полно. К тому же у меня есть родители. Если я пропаду, меня сразу же хватятся!

– А я, как будто, какой-то особенный.

– Ты-то, может, и не особенный, но ты владелец части дома в центре города. Потом сам же рассказывал про все эти странности с золотом и посетителями. Поэтому вывод кажется очевидным. Все это происходит из-за дома. Или из-за того, что в доме. Варианты могут быть разные. Может быть, действительно, они хотят заполучить этот дом себе. Вдруг он имеет для них какое-то значение. И после смерти тети Шуры у них что-то обломалось.

– Что, например?

– Ну, ты же решил больше никого не впускать в подвал. А вдруг они там проводили какие-то свои обряды?

– Так ведь никто и не приходил больше. Потом тетя Шура ведь православная была, – кивнул я в сторону висевшей в углу иконы.

– А, может, тетя Шура их как раз и не пускала, а ты в этом вопросе, наоборот, подаешь надежды.

– Или…, – подхватил я мысль, но тут меня кольнула догадка.

Я вскочил с места и стремглав помчался в подвал. Перепрыгивая через ступеньку, ворвался внутрь, включил свет и начал жадно осматриваться, втягивая носом воздух.

Когда я был здесь в последний раз? В ноябре? В декабре? Не меньше месяца назад точно. В подвале было все точно так же, как я запомнил, уходя отсюда. Никакого мусора, никаких следов.

– Что случилось? – раздался за спиной взволнованный голос Кэт.

– Да я подумал, а что, если они следят за нами, для шухера!

– Что?

– Ну, чтобы предупредить подельников в случае чего. Пока мы где-то гуляем, они в квартиру залазят.

– Слушай, а ты не такой тупица, как я все это время думала, – восхищенно пробормотала она, и хлопнула меня по заду, но хочу со всей ответственностью заявить, в квартиру никто до этого не проникал. Я бы это заметила.

– Я тоже так подумал, поэтому сюда и побежал. Но тут тоже вроде все чисто. Никаких посторонних следов.

После этих слов я прошелся по подвалу, заглядывая во все углы.

– Может, чердак? – предположила Кэт.

Как я до этого сам не додумался! Я выключил в подвале свет, и мы поспешили наверх. На чердаке тоже был образцовый порядок. Сюда вообще никто не поднимался с конца лета, как Кэт тут все убрала и протерла. На полу уже лежал легкий слой пыли. Никаких следов видно не было.

– Хоть здесь мы ошиблись, – облегченно вздохнула Кэт, – но легче от этого не стало. В общем, завтра, когда мы разделимся…

– Если разделимся, – поправил я.

– Ну да, если нам придется все-таки разделиться, ты засядешь в той кафешке, где я тогда засняла бородатого, а я сделаю вид, что ушла домой. Через полчаса ты тоже пойдешь домой, а я посмотрю, чем будет заниматься хвост. В любом случае будем на связи.

– Не плохой план, – согласился я, – но, если что, я тоже подготовился.

С этими словами я продемонстрировал Катерине свой кастет. Она закатила глаза и вздохнула:

– Тебе лишь бы кому морду набить!

На следующий день шел снег. Крупный, настойчивый. Где-то ближе к обеду мы вышли из дома.

– Ты что это вырядился, как колхозник? – спросила Кэт, критически осмотрев меня сверху донизу.

– Это на всякий случай, – ответил я смущенно, чувствуя себя не комфортно, – вдруг драться придется.

Мы вышли на центральную улицу со стороны Золотых ворот. Немного погуляли на Театральной площади, потом медленно двинулись к древнему валу. Увидев там пару накатанных ледяных спусков, я решил с них скатиться. Нужно же хоть как-то компенсировать свой нелепый вид. В новой куртке я ни за что не стал бы съезжать, боясь ее порвать. А тут – за милую душу. Забравшись на вал, я, еле справляясь с отдышкой, плюхнулся на ледяную дорожку и, несколько раз оттолкнувшись руками, отдал себя гравитации! Признаюсь, сто лет не катался с горок. В общем, дорвался. После нескольких таких спусков Кэт, не выдержав моего веселого и глупого вида, сердито промычала:

– Не забывай, мы тут по делу. В другой раз приходи и катайся хоть целый день!

– А ты? – улыбаясь, спросил я ее, хватая в охапку и прижимая к себе.

– Может, и я, – злобно ответила она, вырываясь из моих объятий.

– Все, забились! – воскликнул я. – Завтра идем сюда вдвоем! Я возьму клеенку. На клеенке, знаешь, какая скорость будет?!!

Разрядив немного обстановку, я повел Кэт на пешеходную Георгиевскую улицу. По дороге мы заглянули в церковь. Рождество все-таки наступает. У Старой аптеки вышли на Большую Московскую и повернули к Золотым Воротам. У Ворот мы перешли на другую сторону улицы и направились в обратном направлении к Торговым рядам.

Через какое-то время Кэт мне прошептала:

– Ну вот, кажется, клюнули!

– Идут за нами? – прошептал я ей в ухо, снова прижав к себе.

– Да, один Шрамированный! Действуем по плану!

Мы свернули на одну из боковых улочек и направились к находящемуся неподалеку супермаркету. Прогулялись по нему и, убедившись, что Шрамированный следует за нами, вышли на улицу, и направились в условленную кафешку. У входа Кэт поцеловала меня в губы и убежала занимать место своей дислокации для скрытого наблюдения за мной и Шрамированным. У нее на примете была парочка вариантов. А я зашел внутрь и заказал чая. Шрамированный остался где-то на улице.

Несколько минут я тревожно вглядывался в окно, ожидая, что мимо пройдет Шрамированный или Бородач. Но никого из них не увидел. Принесли чай, я его не спеша выпил и посмотрел на часы. Пора. Я расплатился и направился домой.

Я брел, вслушиваясь в происходящее за спиной. Но, кроме моих шагов, приминающих хрустящий свежий снег, и далекого гула автомобилей, других звуков слышно не было. Я отпер входную дверь, зашел внутрь, заперся и тут же достал телефон. От Кэт ни одного сообщения! На телефоне был выставлен режим громкого звукового сигнала, и он молчал всю дорогу, поэтому в этом не было ничего удивительного. Но почему-то очень хотелось, чтобы Кэт хоть как-то дала о себе знать. Неизвестность начинала нервировать.

Я судорожно набрал на клавиатуре: «Ты где?». Спустя полминуты мне пришел ответ: «Подожди, сейчас позвоню». А через минуту раздался звонок:

– Ты где? – воскликнул я. – Все в порядке?

– Все хорошо, – услышал я на другом конце Катин голос, – я у Толстовского переулка!

– Это где?

Кэт вкратце объяснила, куда идти, и я, не медля ни секунды, чуть ли не бегом отправился к ней. На месте я был уже минут через пять.

– Ну что? – спросил я, удостоверившись, что с Кэт все в порядке.

– Потеряла Шрамированного. Он шел за тобой до самых Золотых ворот, потом, когда ты свернул в сторону дома, отправился сюда. И здесь я его упустила. Слишком далеко была. На другой стороне улицы. Это плохая новость!

– А есть и хорошая?

– Разумеется. Снег идет целый день!

– Прекрасно, – начал было язвить я, но потом догадался, – следы!

– Ага!

Я посмотрел под ноги и увидел несколько пар отпечатков подошв обуви. Явно женские и детские нас не интересовали. Осталось всего две подходящие следовые дорожки. Одна из них была уже изрядно заметена. Получается, нас интересовала вторая.

Мы, переглянувшись, молча стали спускаться вниз по улочке, петлей уходящей в сторону Клязьмы. Следы завернули в один из переулков и привели нас к старому двухэтажному дому, у которого первый этаж был, как и в нашем доме кирпичным, а второй – деревянным. Отличием было то, что в нашем доме был один общий подъезд, а здесь – два. Они располагались по краям дома в виде пристроенных деревянных веранд, заметно покосившихся от времени. Да и сам дом как-то весь осунулся и просел, как будто устал от груза десятилетий. Окна на первом этаже были заколочены фанерой и досками. В окнах на втором этажа кое-где сохранились целые оконные рамы, но света нигде не было видно. Мы снова переглянулись.

– Что думаешь? – спросила Кэт.

– Не знаю, – пожал я плечами, – ты предлагаешь идти в дом?

– Не знаю… Следы – то ведут туда.

– Там, похоже, никто не живет…

– Ага, дом какой-то заброшенный, – поморщилась Кэт, – может, с другой стороны есть жилые квартиры?

Мы обошли дом сбоку и, действительно, заметили на втором этаже в одном из окон мерцающий свет. Как раз в той части, куда вели следы.

– Такое чувство, что там свечи горят, – высказала свое предположение Кэт, – как будто бомжи живут. А наш Шрамированный на бомжа не похож!

– Думаешь, тут засада? – сказав это, я огляделся по сторонам, но никого не заметил.

Кэт тоже огляделась, пожала плечами, а потом посмотрела на меня долгим взглядом:

– Не исключено. По крайней мере, это единственное разумное объяснение, куда подевался Шрамированный. Если только он сейчас не торчит вместе с бомжами, или…!

– Что?

– Пойдем! – прошептала она и принялась обходить дом кругом, проваливаясь по щиколотку в неглубокий и еще мягкий снег.

– Что? – еще раз спросил я, когда мы вернулись к подъезду.

– Я подумала, что Шрамированный мог нас разоблачить и попытаться запутать! Войти в подъезд и выбраться где-нибудь через окно. Но тогда на снегу были бы видны следы, а никаких свежих следов вокруг дома не было. Так что можно с уверенностью сказать – он все еще в доме!

– Есть еще одна версия, – поделился я внезапно посетившей меня идеей, – мы могли ошибиться и следы эти вовсе не Шрамированного, а самого обычного бомжа.

– Да, но, чтобы это узнать, нужно или зайти внутрь, или караулить здесь до тех пор, пока кто-нибудь не выйдет из дома.

– Холодновато! – сообщил я.

– Значит, идем внутрь?

– Ну, можно попробовать…

– Страшновато как-то… – внезапно поежилась Кэт, хотя именно ее идеей было проникнуть в дом.

– Если что, прикинемся дураками. Мол, просто гуляем…

– А если на нас сразу же нападут?

– А ты встань за мной на расстоянии вытянутой руки и держи телефон наготове, чтобы посветить, если что! А, если серьезный замес начнется, убегай и звони в ментовку!

Так и решили. Мы осторожно подошли к двери. Я надел на руку кастет, ухватился за дверную ручку, встал в полуприсед и зажмурился, прикрыв глаза свободной рукой и отсчитывая десять секунд. Этому приему меня еще в учебке старшина учил. Чтоб к темноте быстрее привыкнуть. А присел я на тот случай, что, если кто-то захочет мне по голове ударить, то вместо нее найдет пустоту.

Закончив отсчет, я резко дернул дверь на себя, моментально зашел в подъезд, прикрывая сбоку голову одной рукой и держа кастет наготове в другой. Никакого нападения не последовало. Я огляделся. Внутри никого не было. Я прошел немного вперед, чтобы дать возможность Катерине зайти внутрь.

– Что дальше? – еле слышно прошептала она.

– Пойдем наверх? – предложил я, осмотрев коридор.

– Наверное, – согласилась она и включила экран на телефоне.

Я от неожиданности вздрогнул, но быстро сообразил, что такой свет нам на пользу. Во-первых, наши передвижения по этому старому дому все равно будут сопровождаться шумом и, если кто-то нас тут поджидает, то, как бы мы тихо не крались, наше появление не будет секретом. А, во-вторых, так мы хоть как-то уравниваем шансы, поскольку получаем возможность ориентироваться в темноте в незнакомом пространстве.

Мы стали медленно подниматься по лестнице. Ступени предательски скрипели. Деревянный пол на втором этаже подхватил эстафету по нашей демаскировке. Второй этаж встретил нас довольно длинным коридором, в котором находилось четыре дверных проема. В двух из них двери были плотно закрыты, в одном распахнута, а в последнем двери не было вовсе. По всем нашим прикидкам, свет горел в квартире, расположенной за ближней к нам дверью. Мы осторожно приложили уши к двери, вслушиваясь, что же происходит внутри. Внезапно открылась дверь другой квартиры, и мучительно знакомый голос взорвал тишину:

– Все-таки нашли нас!

От испуга мы оба даже подпрыгнули. Кэт быстро навела в сторону голоса телефон, и в тусклом свете экрана я с удивлением разглядел лицо тети Мариши.

– Здрасте, – глупо пробормотал я, пряча руку с кастетом за спину, – а мы тут гуляем…

– Здрасте-здрасте! – ответила мне тетя Мариша. – А я вас почуяла, как только вы в дом зашли!

– В смысле «почуяли»? – спросила Кэт, быстро оправившись от испуга при виде старушки.

– Ну как чуют? Носом услышала! Да вы не стойте там, проходите!

Я почувствовал что-то неладное. Что-то не так. Еще не до конца оправившись от шока из-за этой встречи, все моё нутро противилось идти в квартиру. Прежде надо бы во многом разобраться. Что тут вообще делает эта бабка? И кто она на самом деле такая? Где Шрамированный? Задавая сам себе эти вопросы, я почувствовал легкий толчок в спину. Это Катерина приняла за меня решение, подталкивая в сторону Мариши. Я обреченно вздохнул, незаметно убрал кастет в карман бушлата, и мы зашли внутрь квартиры.