Текст книги "Спаситель Петрограда( (сборник)"
Автор книги: Алексей Лукьянов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)
Нюрка родилась в апреле следующего года, Витьке дали отсрочку… но тут его побили. Побили мужики из другой весовой категории, не боксеры – рабочие с драги. Вечером он шел домой, те, пьяные, попросили прикурить, а Витька послал их на хутор, бабочек ловить. А один из мужиков дал ему в зубы. Как пьяный мог сломать челюсть боксеру-камээсу, навсегда останется тайной, но Витьку с тех пор как подменили. На ласковые слова Тани «маленький мой» или «котик» Витька, обычно терпеливый и внимательный, теперь отвечал грубой бранью, а иногда и поколачивал.
Потом вдруг начал пить, спутался с какой-то бабой и ушел к ней, забрав из дома все, что было.
Все рухнуло в одночасье, так же быстро, как и возникло, и осталась только Нюрка да Роза Фридриховна («Таня, я же говорила – не надо слишком глубоко…»). Таня оказалась вновь запертой в сортире: без профессии, без денег, с маленькой девочкой на руках, и мама нянчиться с Анькой наотрез отказалась: она вновь выходила замуж, в шестой раз.
Плакать было бесполезно, как и тогда, в Астрахани. Таня прищурилась – и стала Татьяной Константиновной.
– И чего вы хотите? – Таня посмотрела на продавца, глаза ее сверкнули. Послышался сдавленный вскрик дамы-портье: «Чертова розетка…» – и по холлу разлился запах горелого полимера.
– Простите? – переспросил продавец.
– Чего вы от меня хотите? – стиснув зубы процедила Таня. Пока Таня. Еще Таня.
– Ммм… эээ… – продавец на секунду стал похож на козла, потом его временное замешательство прошло, и он сказал: – То есть вы уже все решили?
– Да, – рявкнула Таня, и лампочки в тускло освещенном коридоре перегорели все до одной.
– Поединок завтра, в пятнадцать часов. Гена будет вас ждать, – скороговоркой оттарабанил продавец и сгинул в темноте.
Володя выскочил из комнаты.
– Что случилось?
– Ничего, – тяжело поднялась с кресла Таня. – Завтра все закончится.
Володя пристально посмотрел на нее, обнял, и увел в номер.
Он знал, что завтра ничего не закончится.
VI…Гена внимательно разглядывал мавзолей. Не то, чтобы его так интересовала работа архитектора Щусева, просто он уже третий день находился в Москве и, чтобы как-то убить время, знакомился с достопримечательностями.
Например, все тридцатое апреля он убил на зоопарк и Третьяковскую галерею, а первое мая провел в компании членов компартии, шатаясь по центральным улицам и распевая забывшиеся уже песни своего пионерского детства. Взвейтесь, как говорится, кострами… Завершился праздник в гостях какого-то ветерана, который затащил к себе Гену, накормил, напоил до бесчувствия, показывал фотографии и приглашал заходить к нему даже просто так, не по партийным вопросам.
Второго он отмокал после первого и практически не покидал квартиру, но на жизнь в обиде не был, потому что, если посмотреть правде в глаза, жизнь все-таки продолжала улыбаться Гене. Улыбка, конечно, не сверкала зубами в количестве, кратном двум, четырем, восьми и шестнадцати, однако уголки губ были ласково приподняты вверх, а это, согласитесь, тоже греет душу.
А ведь еще двадцать девятого апреля, покинув квартиру Валерьянки, Гена был в полной уверенности, что счастья в жизни нет и быть не может. Он стоял под холодным утренним дождем, ежился и с тоской думал, что сейчас ему придется совершить последнюю в своей жизни ошибку – продать душу.
И ничего. Сделка прошла успешно, Гена получил такой кредит, что не смог бы его прогулять за всю свою жизнь, Авессалом посадил его на поезд и отправил в Москву.
– А оружие? – вспомнил Гена уже на вокзале.
– О боже, – воскликнул Авессалом. – Неужели я хоть раз не выполнил данных мною обязательств?
Гена пристыженно умолк, хотя подозрения не рассеялись, а даже наоборот – удесятерились. Впрочем, с такой суммой он мог бы нанять взвод отъявленных головорезов, вооружить их по последнему слову боевой техники и завоевать Европу и всю Южную Америку, так что вопрос вооружения сейчас так остро не стоял.
Прибыв в Москву, Гена, уже совсем успокоившись, хотел было пойти в какой-нибудь ресторан, дабы разогнать тоску, и даже добрался до «Будапешта», как вдруг понял, что у него нет денег. Гена тщательно обыскал себя в поисках хотя бы жеваной десятки, нашел только жетон на десять поездок в метро – и расстроился.
Подземка неожиданно вынесла его на станцию «Баррикадная», и уж как-то само собой вышло, что он выбрался из-под земли и направился к зоопарку.
Вообще-то он не собирался смотреть на животных, тем более что ни копейки у него не было, поэтому, потоптавшись с минуту у ворот зверинца, Гена на всякий случай еще раз обыскал карманы, ничего не нашел и побрел прочь, и вот тогда какой-то мальчик лет семи-восьми, вырвав свою руку из маминой, подбежал к Геннадию и сказал:
– Молодой человек, у вас что-то выпало из кармана.
– Авессалом, – прикрикнула на сына молодая и очень симпатичная мама. – Зачем ты пристаешь к человеку? Извините его, пожалуйста.
Гена, обомлев, проводил взглядом маму и мальчика Авессалома, посмотрел под ноги и узрел у мыска левого полуботинка билет.
Точно также, не потратив ни цента, Гена приобщился к великой русской культуре в Третьяковской галерее, правда, одолел он ее к самому закрытию, и вышел из дверей музея шатаясь из стороны в сторону: неокрепший организм столько прекрасного за один присест переварить не смог, и в себя Гена пришел только тогда, когда от переполнявших его чувств мочился на стену в какой-то подворотне.
Стало значительно легче.
Однако за этим противоправным действием Гену прихватил милицейский патруль. Милиционер в погонах старшего прапорщика мрачно попросил предъявить удостоверение личности.
Гена запаниковал, поскольку точно знал, что паспорт его остался у Валерьянки. Да и тот был старого образца. Он в отчаянии стал хлопать себя по карманам, отчего стал похож на уголовника, отплясывающего «цыганочку». Милиционеры плотоядно переглянулись.
И тут рука Гены скорей интуитивно, чем тактильно, ощутила, что во внутреннем кармане пиджака что-то есть. Надеясь, что это пачка долларов, и сейчас все проблемы разрешатся с помощью изобретателя громоотвода, изображенного на зеленоватой банкноте, Гена углубился в недра пиджака и вытащил на свет…
Правильно, свой паспорт.
В результате выяснилось, что, судя по вышеупомянутому документу, Гена неведомым образом оказался не только гражданином России, но еще и прописанным в самом центре Москвы.
Старший патруля откозырял, забыв почему-то о противоправном действии, и вскоре Гена был дома.
Сегодня Гена чуть ли не с самого раннего утра путешествовал по Красной площади, слушал куранты, глядел на развод, постоял у Лобного места, обошел пару раз вокруг Василия Блаженного, и снова встал у мавзолея в томительном ожидании.
Позади кто-то деликатно откашлялся.
Утро выдалось туманное и сырое. Таня открыла глаза и увидела нос. Нос то раздувался, то принимал исходные размеры, и только минуту спустя она поняла, что нос принадлежит Володе. Сама Таня тесно прижималась к Володиному торсу, потому что в окно всю ночь жутко сифонило, и теперь изо рта шел пар.
Сначала Тане захотелось встать и торопливо, пока Володя спит, одеться. Потом ей показалось, что этого мало, и надо по крайней мере убежать. А потом Володя проснулся, и Таня поняла, что в голову ей до сих пор приходили одни только глупости.
Часа через полтора они оделись, по очереди сходили в душ и отправились куда-нибудь позавтракать.
– Так зачем тебе базука? – спросил Володя.
– Стрелять буду, – ответила Таня, отпивая горячий кофе из пластикового стаканчика.
Они сидели в пиццерии, расположенной в «Гостином дворе», ели пиццу с грибами и запивали растворимым кофе.
– Понятно, что не рыбу ловить, – легко согласился Володя. – А куда стрелять будешь?
– В зятя.
В голосе Тани что-то зубокрошительно проскрежетало, давая понять, что дальнейший разговор на эту тему не принесет ничего хорошего, кроме плохого. Однако Володя этого как бы не заметил и продолжил:
– А зачем?
Таня поставила стаканчик на стол и четко разделяя слова ответила:
– Потому что я ему это обещала. А я слов на ветер не бросаю.
– И что, до смерти застрелишь? – сочувственно покачал головой Володя.
– Да. Да. Да, – закричала Таня. – Ну что ты из меня жилы тянешь?
Володя замахал руками.
– Я? Ни за что. Тебе секундант нужен?
Лицо Тани красноречиво говорило о том, что она не только удивлена подобным предложением, но и уверена в том, что оно содержит в себе издевательский подтекст.
– Не, я серьезно, – продолжал между тем Володя. – Это ведь будет убийство, если ты его убьешь.
Логика была прямо таки смертоносной. Убийственной.
– А если ты вызовешь его на дуэль… думаю, это будет справедливо.
– Ты в своем уме? – Таня чуть не перевернула стол. – Какая дуэль, какие секунданты? Я его просто порву, как кильку.
– Ну, его еще надо найти… – мягко заметил Володя.
– У меня времени навалом, – отрезала Таня. – Ты со мной?
– Не стоило так резко ставить вопрос, чтобы услышать положительный ответ, – Володя подался вперед и жарко прошептал. – Я даже рвать его помогу, только чтобы вместе с тобой.
Таня вздернула брови. Володя несколько раз бодро кивнул с самым преданным видом.
Так началась охота на Гену. До пятнадцати оставалось четыре часа без малого.
С малым – еще сорок две минуты.
Первым делом они зашли в ближайшее отделение милиции, где Володя вежливо поинтересовался у дежурного:
– Здравствуйте. Мы хотели бы найти человека.
– Когда пропал? – поскучнел лейтенант по ту сторону стеклянной перегородки.
– Хм…
В бой вступила Таня. Она нежно оттерла Володю от окошечка и сказала:
– Дело в том, что это мой зять. Он месяц назад уехал в Питер… ну, к вам… и пропал.
– Дело практически глухое, – посетовал лейтенант. – Морги, больницы, тюрьмы проверяли?..
– Даже по два раза, – заверила, не моргнув глазом, Таня. Володя тактично промолчал.
Тяжело вздохнув, лейтенант выложил пред очи безутешной тещи бланк формата А4 на четыре полосы, дабы она заполнила его на предмет установления фамилии, имени и отчества пропавшего без вести, его особых примет, обстоятельств исчезновения… Узрев этот лист, Таня отчетливо поняла, что с помощью милиции она Гену не найдет. Но так как первый шаг уже был сделан, и отступить так, чтобы не вызвать подозрений у стража порядка, никак не получалось, Тане пришлось заняться заполнением документа.
– Вы координаты свои на всякий случай оставьте, – попросил лейтенант, пока Таня аккуратным бухгалтерским почерком вписывала в графы примет внешний вид подлого зятя. – Мало ли что…
– Да-да, – покивала она. – Обязательно.
Заполнив бланк, она вернула его лейтенанту, тот внимательно прочел, подписал и сказал:
– Будем искать, всего доброго.
– Вы только скорей найдите, – попросила Таня, и взяв Володю за локоток, покинула отделение.
В дверях на них налетел мужчина средних лет, весь внешний вид которого говорил о том, что ему некогда. Он извинился, бочком протиснулся мимо, и они расстались.
– Заварзин, мне никто не звонил? – спросил мужчина у лейтенанта.
– Дукалис звонил, велел передать, что застрял на обходе.
Мужчина расстроился: вероятно, он ждал не этого.
– Андрей, тут заява…
По тону лейтенанта капитан Ларин (а это был он) понял – очередной «глухарь».
– Ты что, отшить их не мог? Давай сюда.
Уже с первых строчек Ларину стало совсем нехорошо. Он торопливо просмотрел документ, прильнул к окну и спросил:
– Где она?
– Вы ведь с ней в двери столкнулись… – проблеял дежурный.
– Молодец, Заварзин, – похвалил Ларин лейтенанта. – Будешь классным сыскарем.
И выскочил вон.
Разумеется, тещи-убийцы простыл и след, можно было и не метаться вдоль улицы туда-сюда. Ларин сосредоточился и отчетливо представил себе лицо женщины. Да, похвалил дежурного, а сам-то плохим сыскарем оказался: фото ведь по интернету высылали, в нескольких ракурсах, а вот не признал. Правда, в дверях темновато было, да и женщина на самом деле гораздо моложе выглядит. Опять же мужик с ней какой-то… Сообщник?
Что же она решила помощью милиции воспользоваться?
Эту мысль Ларин тут же отмел: она не подозревает, что ее ищут. Дилетантка, откуда ей знать, что за ней тянется заметный след? Адрес гостиницы – это хорошо, сегодня же вечером наведаемся…
Надо бы еще предупредить этого… как его… Потапова? А, Топтыгина.
Лера находилась в глубочайшей депрессии. Сорок три года навалились на нее удвоенным сроком, едва Гена ушел с этим проходимцем. Господи, почему он такой ребенок, почему эту проблему нельзя было решить легко и просто…
Она очень полюбила Гену. Ему ведь действительно было плевать, что она ему в матери годится, он и не гордый был совсем. Пока не пришел Авессалом.
Запиликал сотовый. Она взяла трубку, и знакомый уже голос сообщил:
– Здравствуйте, Валерия Михайловна, это…
– Капитан Ларин, я узнала, – сказала Валерьянка зареванным голосом.
– Что случилось? – насторожился капитан.
– Какая вам разница?
– Ну, разницы, может, и никакой, но вот бывшая теща вашего мужа буквально полчаса назад была в нашем отделении милиции и написала заявление о пропавшем без вести Геннадии Родионовиче Топтыгине.
Лера обомлела. Потом вспомнила, что сотовый жрет слишком много денег и велела:
– Приезжайте.
Повезло в этот день не только капитану Ларину, но и Тане Абрамовой. На ловца, как говорится, и зверь бежит.
Нельзя сказать, что Тане так уж нравилась молодежная культурка, но группа молодых людей, лабающих на Невском какую-то музыку, привлекла внимание Володи. Играли молодые люди не то, чтобы супер, но и не сказать, что плохо. Средне. Володя постоял-постоял, поморщился-поморщился, потом подошел к самому здоровому среди подростков лбу и попросил:
– Дай дяде лопату ненадолго, цыпа.
Лоб смерил Володю взглядом и счел разумным отдать свою гитару незнакомцу. Володя кивнул, подстроил гитару пониже и заиграл.
Это был блюз, чернокожий и белозубый, с сигаретой, готовой выпасть изо рта, фляжкой виски в заднем кармане джинсов, которую белый коп то ли не заметил, то ли не посчитал нужным отобрать. Блюз лился из-за решетки, змеясь и петляя меж чугунных питерских оград, и невская пацанва потускнела: они ожидали, что дядя споет что-то из репертуара Розенбаума.
– Простите… – тихо извинился Володя, когда затихли последние такты. Впрочем, Таня не была уверена, что верно расслышала мичмана, вполне возможно, что это было напутствие: «Растите».
– Вы из какой команды? – изумленно спросил лоб.
– Да на сейнере промышлял, – ответил без утайки Володя.
Прокатился гул: никто из присутствующих о таких блюзменах не слышал.
– Да нет, я и вправду боцман, – успокоил ребят Володя. – И рыбу ловлю.
– А где ты так наблатыкался? – удивился лоб.
– Вы, – поправил Володя.
– Что?
– К старшим обращаются на «вы».
– А… – протянули все разочарованно.
– Я в Пермском музыкальном училище учился.
– Это под Москвой, что ли?
– Это Западный Урал, молодые люди, – вступила в разговор Таня, которую информация, только что вываленная Володей, сразила наповал.
Молодежь переглянулась – и дружно захохотала.
– Что смешного я сказала? – насупилась Таня.
Вот ведь как бывает. Никогда не думал Володя, что в жизни порой бывают правы и глубокие старики. Бабушка долго настаивала, чтобы маленького Володю отправили учиться в музыкалку, и Володя оттрубил на кларнете все шесть курсов музыкальной школы. У бабушки была идея фикс: Володя должен играть в Пермском оперном. Мама с папой ее всецело поддерживали, потому что не поддержать бабушку – испортить себе жизнь. Поэтому жизнь портили Володе.
По окончании восьмого класса общеобразовательной школы Володя собрался идти в мореходку, но семья взбунтовалась: или музыкальное училище, или ПТУ.
Володя затаил обиду и в отместку научился играть на саксофоне, контрабасе и гитаре, а вскоре начал выступать на джазовых вечерах в составе джаз-банды музыкального училища. На один из таких полулегальных сейшнов он пригласил и всю свою семью. И там исполнил блюз собственного сочинения, вариации на тему песни «Прощайте, скалистые горы». Родители и бабушка вежливо досидели до конца и ушли, не сказав не слова. Когда Володя вернулся домой, его ждал собранный рюкзак и записка: «Иди, куда хочешь».
Так Володя стал моряком.
Подростки во всех деталях расписали, почему они так развеселились. Тут недели три назад, или больше, чувак один приехал, тоже с Урала. Деньги текли ручьем, отвисали все чуть ли не неделю подряд, нон-стоп. Геной его звали.
Услышав имя, Таня сделала стойку: куда делся потом? И среди молодежи оказалась одна информированная особа, которая знает Катьку-соул, вроде он у нее сейчас квартирует, на Васильевском.
Адрес Катьки не знал никто, но та же информированная особа сообщила, что ее мать – хозяйка аптек «Эскулап», там, в аптеках, наверное, можно узнать.
Не долго думая, Таня с Володей поблагодарили ребят и отправились на поиски ближайшей аптеки «Эскулап», и буквально через час они не только знали, где живет Валерия Михайловна Роу, но и кто у нее личный шофер. Информация эта только прибавила Тане решимости довести начатое дело до конца.
VIIКапитан Ларин и Лера сидели на кухне и пили чай.
– Говорите, ушел двадцать девятого утром с подозрительным человеком… Вам не показалось, что они знакомы?
– Они знакомы, но мне показалось, что Авессалом знает о Гене и этой женщине все, а Гена о нем, видимо, ничего, – Лера старалась отвечать подробно и без эмоций.
Ларин потер подбородок. Дело на глазах запутывалось, обрастало новыми подробностями и персонажами. По описанию тип, с которым Гена ушел из дому, не совпадал с человеком, которого сегодня видел Ларин. Кроме того, если человек этот увел Гену специально для того, чтобы выдать убийце, Татьяне Константиновне Абрамовой не имело смысла обращаться в милицию три дня спустя, это уж совсем ни в какие ворота.
А вдруг Гена убежал?
Тогда сдвинутая теща с подельщиком придут на эту квартиру.
А зачем?
А потому что сумасшедшим домом это все попахивает.
– Дорогая Валерия Михайловна, – Ларин сделал проникновенное лицо. – Мы у вас на всякий случай оставим засаду: вдруг этот тип вновь захочет вас навестить? Не надо волноваться, все будет нормально, я вам обещаю.
В дверь позвонили.
– Извините, это моя дочь, – сказала Лера.
Ларин встал вместе с ней.
– На всякий случай, – сыщик подошел к двери и выглянул в глазок.
На пороге стояла теща-мстительница. Ларин неслышно уступил место хозяйке и вынул из кобуры пистолет.
Лера все поняла и спросила:
– Что вам нужно?
– Здравствуйте. Вы не подскажете, Гена Топтыгин здесь живет? – судя по голосу, женщина за дверью не нервничала.
– Его сейчас нет. Ему что-то передать?
– Извините, а вы не впустите меня ненадолго? – попросила гостья. – Вы ведь Валерия Михайловна, да?
Лера растерянно посмотрела на Ларина. Тот отчаянно закивал.
– Минуточку, – и замки, общим количеством три штуки, начали открываться.
Первый – Ларин снял пистолет с предохранителя.
Второй – встал поудобнее.
Третий.
Дверь отворилась.
– Входите, – Лера заслонила собой гостью, на мушку ее сейчас не возьмешь, поэтому Ларин торопливо спрятал ствол.
Дверь закрылась. Таня огляделась в полумраке прихожей – и узнала мужчину, с которым столкнулась в милиции. Пустая кобура ясно свидетельствовала, что ее здесь ждали.
– Здравствуйте, Татьяна Константиновна, – Ларин обворожительно улыбнулся. – Вы знаете, вас ведь дочка потеряла.
Оперуполномоченный тяжело соображал, как теперь быть. Состава преступления не было: ни угроз, ни провокационных действий со стороны задержанной, оружия при ней тоже не оказалось, так что повода для задержания гражданки Абрамовой, кажется, нет. Отпускать тоже нельзя, потому что тетка исчезнет и затаится, а такой противник Ларину не нужен.
– Вы меня долго так будете держать? – поинтересовалась сумасшедшая мстительница.
– Нет, – ответил Ларин. – Сейчас вызову машину и вас проводят в гостиницу. Завтра мы купим билет на поезд и вы отправитесь с нашим человеком домой. Извините, Гену вам отыскать не придется, но успокойтесь, он жив-здоров. Кроме того, вы ведь должны знать, что он вам уже не зять.
– Хорошо, – легко согласилась Таня. – Пусть будет машина, только избавьте меня от вашего общества. Я хотела поговорить с Валерией Михайловной и никак не ожидала подобной встречи.
В чем подвох, думал Ларин. Ведь что не так…
У гостьи не было сумочки. Не факт, что сообщник дамочки не бродит под окнами с дамской сумочкой в руке и пистолетом в кармане.
Снова звонок в дверь.
– Сидите на месте, – приказал Ларин, увидев, как напружинилась Татьяна Константиновна. – Валерия Михайловна, вам придется присмотреть за нашей гостьей. Думаю, если это ваша дочь, я ее узнаю.
За дверью действительно стояла девушка, похожая на Леру.
Сколько раз предупреждали Валерьянку: вставь призматический глазок, чтобы всю площадку видно было. Всё руки не доходили.
Из-за этой оплошности Ларину не поздоровилось.
Он открыл дверь, и в лоб капитану уперлось огромное дуло гранатомета.
– Девочка, можешь быть свободна, – человек по ту сторону ствола явно привык отдавать команды. Но, вопреки ожиданиям, Катя бросилась не прочь из дому, а ворвалась в квартиру.
Мужчина с гранатометом продолжил:
– Товарищ, вас я попрошу отбросить пистолет вглубь квартиры, предварительно достав обойму. Только без шуток: могут пострадать люди, и не только мы.
Ларин исполнил приказание.
– Теперь поднимите руки вверх и осторожно войдите в квартиру, не нервируя мой уставший организм.
– На что вы рассчитываете? – поинтересовался опер, когда Таня со всей аккуратностью приковала его наручниками к столу.
– На амнистию, – ответил Володя.
– Вы оставили в милиции все свои координаты.
– Какие? – удивился Володя. – Таня уже фантом, ее нет, а обо мне вы ничего не знаете. Отпущу бороду, покрашу волосы хной, одену очки – и что вы сможете обо мне рассказать? Так что, товарищ оперативник, ничего у вас не выйдет. Тем более, что пистолет ваш в разобранном виде в кухонном шкафчике лежит, и патроны там же. Вы уж извините, мобильники ваши придется с собой забрать, я их в почтовый ящик положу, все будет в порядке.
Таня уже была готова уходить. Володя нажал на кнопку «Мини-габарит», и на глазах изумленной публики гранатомет съежился до размеров портмоне. Ключи от наручников он выбросил в форточку.
– Извините, пожалуйста, – попросила Таня прощения. – Честное слово, не знали, что так получится…
Гости исчезли в прихожей.
– Мам, ты куда? – крикнула Катька, когда Лера соскочила с табурета и помчалась вслед за террористами.
Кто удирает от погони на метро?
Вот они, герои нашего повествования. Лица сосредоточены, смотрят друг на друга понимающими взглядами бывалых разведчиков-нелегалов, которым не раз уже приходилось ускользать из цепких лап гестапо.
Они меняют вагоны, станции и направления, и вскоре часы на руке Тани показывают четырнадцать пятьдесят пять. Она тянет Володю к эскалатору.
– Могу помочь, – в зеркале заднего вида Лера увидела хитрую мину Авессалома.
Валерьянка уже несколько минут без видимого результата пыталась завести автомобиль, опасаясь, что вот-вот из подъезда покажется Ларин… почему она боялась, Лера, пожалуй, не смогла бы ответить, но ее не покидало ощущение, что капитан только помешает.
– Чем же? – Лера резко обернулась.
– Советом, – Авессалом сосредоточенно чистил ногти маникюрной пилочкой. – Отправляйтесь на Дворцовую площадь, у вас совсем мало времени.
– Что я там буду делать? – возмутилась Лера.
– Что посчитаете нужным.
Лера подумала, что рискует немногим. Где искать этих психов, она не знает, Ларин сейчас на хвост сядет – тоже неприятно, а тут хоть конкретный маршрут намечается.
– А машина умерла, так что давайте-ка общественным транспортом, – посоветовал Авессалом напоследок, и машина рассыпалась в прах.
Интересные дела, подумала Лера. Денег у нее с собой было только-только на метро.
– Тебе ничего не кажется странным? – Володя покрепче сжал Танину руку.
– А что?
– Чего так пусто вдруг стало?
Эскалатор нес их наверх.
В зените подземки, словно газ, скопилась тишина, готовая взорваться от малейшей искры. Такая тишина повисает над футбольным полем, когда должны бить решающий пенальти.
– Бегом на выход, времени мало, – поторопила Таня. Ей было жутко, но до пятнадцати оставалось совсем немного, и она верила, что сейчас все закончится.
Когда они вырвались на поверхность, куранты начали бить полдень.
– Молодой человек, – мент с сержантскими лычками старался говорить уважительно, но Гена прекрасно видел, что сержант его презирает. – Освободите, пожалуйста, площадь, с двенадцати до трех она закрыта.
– Почему? – удивился Гена.
– Просто освободите площадь, и все.
Гена огляделся. Да, народ уходил, но как раз в это время часы на руке отчаянно запиликали, хотя он их не заводил.
– Да пошел ты, – отмахнулся Гена от навязчивого мента.
– Не понял… – только и успел протянуть сержант. Куранты начали бить полдень, двери мавзолея распахнулись, и оттуда выскочили, судорожно глотая воздух, мужчина и женщина. Мужчина огляделся, увидел часовых и поздоровался:
– Здорьво, орлы.
– Мать твою, – чертыхнулся Гена. Он узнал тещу.
Мент забыл, что хотел сделать. Он тоже заметил невесть откуда взявшихся туристов. Хотя откуда он взялись было достаточно очевидно: из мавзолея.
– Вы кто такие? – с вызовом крикнул сержант, чем привлек внимание как к себе, так и к скромно потупившемуся Гене.
Взгляд Татьяны Константиновны обратился к вопрошавшему, но зацепился на лице зятя.
– Дратуйтэ… – зять шаркнул ножкой.
Откуда-то возник звук бьющих курантов. Лера бежала со всех ног к Александровской колонне, в воздухе висел тягучий заунывный звук, отсчитывающий, казалось, последние секунды всему сущему.
Потом более пятидесяти человек могли подтвердить, что в двенадцать часов дня среди Дворцовой площади испарилась в никуда женщина. Она просто бежала – и вдруг пропала. Кое-кто слышал при этом бой кремлевских часов.
– Отстают, – покачал головой Авессалом, стоящий на трибуне мавзолея. Посмотрел вниз и предостерегающе прикрикнул: – Татьяна Константиновна, минуточку, не торопитесь.
Спустившись вниз, он посоветовал часовым и сержанту-менту:
– Будет лучше, если вы удалитесь прочь.
Как ни странно, дважды повторять не пришлось, Красная площадь опустела в мгновение ока. Куранты отбили уже шесть ударов из двенадцати.
– Стреляемся с пятидесяти шагов, по четыре выстрела каждому, до полного поражения, – громко объявил продавец оружия. – Не угодно ли вам примириться?
– А я могу отказаться от поединка? – спросил Гена.
– Трус, – рыкнула Таня.
– Стойте, – послышалось издалека, и все повернули головы в сторону собора Василия Блаженного. Оттуда спешила, путаясь в полах плаща, Лера.
Едва она добежала, Авессалом продолжил:
– Итак, одна из сторон не хочет принимать вызов.
– Я его и без вызова ухлопаю, – успокоила Таня. – Я предупреждала.
– Да за что? – рассердился Гена. – Если хотите знать, она виновата не меньше меня.
– Знаю, – согласилась Таня. – Даже предполагаю, что Анюта начала первая. Но ты мог со мной поговорить…
– Я с вами сейчас говорю. А вы не хотите меня понять.
– Весьма сожалею, – пожала плечами Таня. – Все надо делать вовремя.
В перепалку вступила Лера:
– Согласитесь, вовремя надо было воспитывать дочь.
Таня обернулась к Лере.
– Пожалуй, вы правы. Но назад ходу всё равно нет.
– Хватит, – психанул Гена. – Авессалом, оружие.
– Наконец-то, – Авессалом пошарил в саквояже и достал знакомый нам гранатомет класса А, зеркальное отражение Таниного. – Конфликт считается исчерпанным после последнего выстрела вне зависимости от того, погиб один противник, оба или же никто не пострадал. Условия дуэли ясны?
Таня и Гена решительно кивнули. Володя оперся о металлическое заграждение и отрешенно смотрел на серое московское небо. Лера нервно курила.
Авессалом отшагал пятьдесят шагов, отметил мелом на брусчатке исходные позиции и провозгласил:
– К барьеру, – после чего смутился, ибо барьера-то и не было. Спешно пришлось исправиться. – К делу.
Таня встала в центр мелового круга и водрузила на плечо базуку. Она ожидала, что будет страшно и тяжело, но ничего подобного не ощутила. Единственное, что огорчало – Володя: из-за базуки на правом плече его не было видно.
Гена прижался к гранатомету щекой, краем глаза глянув на Леру. Что она здесь делает, как нашла?.. В груди стало мягко, и страх, такой колкий и холодный, исчез: Гена вспомнил, как он пластался на улицах родного Нижнего Могила.
Первые два выстрела раздались одновременно. Таню смело отдачей метра на три, и она упала на мокрый булыжник, пребольно ударившись затылком. Благодаря какому-то черепашьему инстинкту голова успела втянуться в плечи за секунду до удара, иначе череп просто раскололся бы, как грецкий орех. Кряхтя и постанывая, валькирия встала на ноги и, пошатываясь, пошла на исходную позицию. Встав в круг, она оглянулась. Кремлевская стена за спиной оказалась разрушена до основания и восстановлению уже не подлежала. Некстати вспомнилось, что в стене был замурован прах Юрия Гагарина. За руинами все полыхало и рвалось. Чудом уцелела только могила Неизвестного солдата.
– Вот ведь… – послышался смущенный голос Авессалома. – А заряды-то я, кажется, поменять забыл.
Гена на ногах устоял, но убежал по инерции шагов на десять назад. Он видел, как снаряд просвистел в полуметре от головы Татьяны Константиновны, вспыхнул оранжевым на кремлевской кирпичной кладке, и стены не стало. Мало того, кладка вековой крепости шрапнелью пронеслась по территории Кремля, сметая все на своем пути.
Сила взрыва настолько потрясла Гену, что он чуть не отбросил оружие в сторону, однако вид поднимающейся на ноги тещи вернул присутствие духа, и он твердым шагом вернулся в круг.
Четверть ГУМа исчезла с лица земли. Все звуки вокруг были убиты насмерть. Тишина притаилась, чтобы и ее случайно не прихлопнули.
Второй выстрел первым успел сделать Гена, и волосы на его голове зашевелились, когда сквозь завихрения горячего воздуха он разглядел, как Татьяна Константиновна увертывается от летящего прямо на нее реактивного снаряда и стреляет под неестественным углом Гене в корпус. На этот раз Гена тоже решил упасть, и успел это сделать на десятые доли секунды раньше, чем снаряд занял его место в пространстве.
Едва за их спинами прогремели взрывы, зять и теща вскочили на ноги и с диким воплем бросились навстречу, нажимая гашетки своих гранатометов. На этот раз промахнулись они очень серьезно, и результатом трех выстрелов с одной и с другой стороны могли считаться взорванный к чертям собачьим ГУМ, покосившаяся Спасская башня, стертый с лица земли мавзолей и руины Кремля.
Придя в себя от вспышки охватившей обоих ярости, Таня и Гена обнаружили, что занимают места друг друга… точнее, враг врага. Осталось сделать по последнему выстрелу.
