Текст книги "Амулет колдуна"
Автор книги: Алексей Калинин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)
Глава 6
Наконец-то утро встретило нас обычным пробуждением, никто не связывал, не стряхивал за шкирку и не орал на ухо, не пинал и не унижал. Всего лишь деликатное постукивание в дверь и ничего больше. Проделали утренний процесс умывания и съели принесенный завтрак – жизнь вполне налаживается, и даже волшебник с молниями кажется далекой неприятностью.
Мы пошли попрощаться с королем. Тот обнял каждого, потерся жесткой бородой о лица. Меня он чмокнул в нос, от короля пахло дымом. Затем пожелал скорейшего возвращения и снова вернулся к прерванному занятию, то есть к изготовлению двуручного меча. Да, и я удивился, что король занимается кузнечным делом, но видно Крохм прав, когда утверждал, что у них король имеет лишь право решающего голоса и больше никаких привилегий. Два суровых подмастерья кивнули нам на прощание и тут же схватились за молот и меха.
Мы вышли в небольшой коридор, там уже стояли лошади, поприветствовавшие нас дружным ржанием и опечаленный Крохм.
– Жалко, что вы уходите, и еще больше жаль, что не получится с вами дальше путешествовать. А ведь с вами так интересно, каждый день что-то новенькое, но указ отца – закон для хорошего гнома. Пойдемте, я вас провожу на поверхность, – с этими словами Крохм закинул на плечи вязанку факелов и показал нам на две котомки, лежащие у его ног. – Это велел вам передать мой отец, конца вашего пути не видно, и неизвестно, когда удастся еще пропитание добыть.
– Передай отцу нашу благодарность, за прием, за ночлег и за подарок. Тутому мой пламенный привет и пару хлопков ладошкой, место я уже обозначила, последовательность он сам знает! – улыбнулась Татина, приторачивая котомки к седлу. Павел тоже пробормотал слова благодарности, я же воздержался – все равно не поймет.
И вот спустя полчаса хода освещенные коридоры кончились, и нам пришлось запалить факелы. Снова заплясали тени на стенах, Павел тихо переговаривался с Крохмом, Татина изредка вставляла свои корректировки и замечания, я же спокойно покачивался в сумке и думал о будущем. Так не заметил, как и задремал, под говорок и покачивание. Но уши, уже приученные в этом мире быть всегда на макушке, фиксировали все посторонние звуки, отсеивали шумы, не представляющие угрозы, и работали на манер локаторов.
Слышались звуки воды, которая капала со стен в особо сырых местах, изредка шуршали проползающие змеи, потрескивали и шипели факелы, цокали четвероногие и шаркали двуногие. Мы продвигались по извилистым коридорам. Крохм уверенно вел нас, даже не останавливаясь, чтобы свериться с картой или задуматься над выбором пути. Впрочем, в этом нет ничего удивительного – я тоже знаю наш двор как свои когти и могу найти квартиру с завязанными глазами.
Нюхательный аппарат тоже был настороже, и именно он подал сигнал о приближении чего-то нового, необычно пахнущего. Хотя я попытался приписать первенство обнаружения нашего нового приключения только себе, но будучи котом честным, должен признать, что первыми начали подергивать ушами наши лошади. Вскоре за запахами, среди которого особо остро выделялись запах крови и мокрой псины, до ушей донеслись и звуки рычания и ударов.
– Тихо! Что там? – остановился Крохм.
– Это мы у тебя должны спросить – твои же владения, – съехидничала Татина.
– Судя по звукам, там волки кого-то рвут. Есть у вас подземные волки? – спросил Павел.
– Крысы есть, волков отродясь не было, – шепнул гном, когда резкий вой заставил присесть.
Павел велел всем оставаться на местах, а сам повернул луч на амулете. Снова нанесло холодом и он исчез, лишь легкое шарканье ног указывало на его передвижение. Понятно, что и я не мог усидеть на месте и, выбравшись из сумки, легкой трусцой скользнул вслед уходящему Павлу. И так увлекся преследованием, что пропустил момент его остановки и ткнулся носом в его ногу, она хотя и была невидима, но, тем не менее, вполне осязаема.
«Фу ты, Кешка, черт полосатый, напугал, блин. Я уж было подумал, что стал интересен местным крысам, и хотел тебе по башке навернуть. Ты чего здесь делаешь, я же сказал всем оставаться на месте и ждать моего возвращения?» – вот такими дружелюбными словами Павел приветствовал мое появление.
А я о нем переживал, беспокоился. Гад бессердечный!
«Ага, ты опять во что-нибудь вляпаешься, а мне потом отмывать придется. Нет уж, на сей раз я тебя одного не оставлю, вместе так вместе! Мне тоже интересно на хорошую драку посмотреть» – вполне резонно ответил я. А судя по усиливающимся отголоскам борьбы, драка и впрямь была хороша, не могу же я такое пропустить.
Меня еще Семен Алексеевич подсадил на бокс, и когда по телевизору транслировались матчи, то мы вместе болели и переживали за бойцов на ринге, правда, каждый по-своему. Семен Алексеевич болел, активно подпрыгивал на диване и ожесточенно вспарывал воздух суховатыми кулаками, я же сидел перед телевизором и старался помочь одному бойцу, отвлекая его противника заунывным мяуканьем. Маргарита Павловна отбирала пульт и переключала на другие каналы, когда ей надоедало слушать нашу какофонию. Эх, когда же это было…
«Ну ладно, Кешка, только ты не высовывайся, я смотаюсь за поворот и потом передам, что там происходит. Все, сиди тихо, прикрывай тыл, а я на разведку».
Ага, Пашенька, меня-то ты убедил, а вот мое любопытство не очень, и оно подтолкнуло следом.
Когда я повернул за рассыпающийся угол коридора, то глазам предстала битва не на жизнь, а на смерть. Высоченный черноволосый человек, увешанный мускулами и покрытый зеленой краской, отбивался секирой от трех чудовищ, очень похожих на Брыся. Еще два чудовища валялись неподалеку, на оскаленных мордах навек застыла ненависть и злость. Рядом с ними нашел последний удар другой воин, похожий на сражающегося, но с седыми волосами.
Чудища состояли из клыков и когтей, с черным свалявшимся мехом и собачьими головами (что делало их еще менее привлекательными в моих глазах), они двигались на задних лапах с неимоверной скоростью. Они махали передними лапами, щелкали здоровенными челюстями, способными запросто перекусить вашего покорного слугу на две равные половинки, и старались достать зеленокожего воина. Судя по многочисленным ранам, покрывавшим тело зеленокожего, им это удавалось, но он не отступал. Ему было, за что бороться кроме своей жизни.
За мускулистой спиной, вжавшись в каменистый угол, сидела женщина с маленьким ребенком на руках. Кожу у них тоже словно облили зеленкой. Ребенок пытался вырваться и принять участие в драке, мать же затравленно смотрела на бой и сжимала в руках большой кинжал. Другой рукой она удерживала за шкирку вырывающегося пацана.
«Кешка, как нам поступить, ведь скоро зеленый мужик совсем ослабеет, и тогда зверюги растерзают их всех? Кто его знает, может после этого они и нас смогут учуять. Пожалуй, надо ему помочь, заодно и наших спасем от встречи с этими троглодитами. Кешка, ты здесь?!! А кому я сказал… хотя ладно, все равно уже поздно. Главное – не встревай!» – раздались в голове Пашкины мысли, и я в ответ клятвенно пообещал ему не вмешиваться.
Бороться с собой, стиснуть зубы, сжать когти и не встревать! Ага, ведь меня так и тянет кинуться на съедение этим мохнатым шалостям природы с нездоровым цветом глаз. Нет уж, Павел, если тебя тянет на суицидальные подвиги, то это твое дело, а я, пожалуй, постою в сторонке, вроде как на стреме.
Зеленокожий вертелся волчком, воинственно рычал и парировал удары зверей, но те обладали зачатками разума и перестроились на выматывающий бой. Они лишь обозначали выпады, уклонялись от секиры, заставляли воина терять и без того иссякающие силы. Бойцу оставалось лишь бессильно скрипеть зубами и стараться подороже продать свою жизнь и жизни близких.
И тут в дело вмешался мой друг, да еще как вмешался! Он неожиданно появился между зверей. Нахлестал правому по морде и, пока тот ошалело смотрел на него, Павел плюнул в глаз левому, после чего снова пропал из виду. Третья зверюга взвизгнула, когда он наступил на её лапу.
«Кешка, ну как, чётко я их? Эх, почему же раньше у меня не было такого амулета?» – раздался в моей голове веселый Пашкин голос.
«Не высовывайся особо, лишь изредка отвлекай их от дядьки, покрытого зеленкой» – посоветовал я своему бойцу невидимого фронта.
На несколько секунд бой стих, зеленокожий переглянулся со зверюгами, те удивленно посмотрели на него. Потом все четверо пожали плечами и снова двинулись в драку. Воин поднял секиру и, собрав остатки сил, яростно кинулся в последнюю атаку. Но тут снова вмешалось провидение в Пашкином лице: он появился из ниоткуда и, дав хорошего пинка отставшему зверю, снова пропал. Зверюга возмущенно взревела и отмахнулась от неожиданного посрамления, но её лапы вспороли лишь воздух, не встретив на пути никакого предмета.
Чудовище, награжденное Пашкиным плевком, тоже обернулось в поисках пародии на верблюда. Этим и воспользовался зеленокожий, одним прыжком оказался около начавшей разворот зверюги, он одним махом обезглавил её, навсегда запечатлев на морде обиженно-огорченную мину. Голова допрыгала до сжавшейся в углу женщины и укоризненно уставилась на нее, как бы обвиняя в случившемся. Та осторожно отодвинула ее и повернула зубами к стене. Нет, все же у иных женщин чувство аккуратности не истребить! Ну, казалось бы, какая тебе разница как валяется отрубленная голова, так нет же – обязательно надо фэн-шуй приплести и повернуть энергетическим центром на север.
Оставшиеся в живых зверюги не заметили явного улучшения обстановки в пещере (значит, женщина зря старалась) и раздосадованные потерей ещё одной особи своего вида, накинулись на воина с двух сторон. Тот перекатом ушел с линии атаки, и они с шумом встретились в воздухе, стукнулись лбами и рухнули на пол. Однако тут же вскочили на лапы, и тут оказалось, что они разделили собой женщину с ребенком и воина, чем не преминули воспользоваться. Одна из зверюг молниеносно кинулась к женщине, поднимая лапу для мощного удара. Женщина, заслонив собой ребенка, выставила вперед кинжал и отважно зажмурившись, начала им махать из стороны в сторону. Чудище тут же выбило у нее из рук это слабое оружие, и, содрав клок кожи, схватило за волосы и начало подтягивать к своей оскаленной пасти, нацеливаясь на шею и капая слюной.
В промежуток между ними вклинился Павел с занесенным кулаком, но чудище было готово к появлению чего-то из ниоткуда, и резко отмахнулось лапой, откинув его в сторону и оставив на Пашкиной груди четыре рваные раны. Павел отлетел к стене, ударился об нее головой и потерял сознание. Как так? Почему? А как же действие амулета, или под землей оно бессильно? Ответы на все эти вопросы можно будет найти и потом, а сейчас необходимо действовать, иначе осиротинит мальчонку зверюга дурнопахнущая.
Воин выл от злобы и бессилия, как ветряная мельница махал секирой, но не мог приблизиться – не пропускала не менее злая мохнатая особь, щелкала клыками буквально в сантиметрах от лица зеленокожего. Павел не отзывался на мысленные призывы, воин не мог приблизиться, женщина обмякла в лапах твари, которая уже почти добралась до ее горла. Не мог я оставаться в стороне, надеюсь, что мне это зачтется в кошачьем раю.
Я в несколько прыжков долетел до зверюги с женщиной и, взлетев на добрых два метра, обрушился как карающая десница на зубастую морду. Истошно вопя все боевые кличи, которые знал, я начал когтями делать пластическую операцию по улучшению морды лица этого чудовища. Тварь резко мотнула головой, пытаясь стряхнуть меня с головы, но не на того напала! Я еще крепче вцепился тремя лапами, а четвертой продолжал менять твари форму скул и разрез глаз. Но, видно убедившись в моем непрофессионализме в области данных операций, тварь просто сорвала меня со своей морды и запустила в сторону Пашки. Все девять жизней пронеслись перед глазами, пока я летел до стены, но все же собрался и, отпружинив лапами, опустился на мягкое, то есть шлепнулся Павлу на живот.
Видно от толчка Павел очнулся и тут же скривился от боли, зажав рукой длинные и глубокие раны на груди. На вид они были ужасны и несовместимы с жизнью, однако Павел каким-то чудом держался.
«Вот оно как бывает, Кешка, живешь себе живешь, тут бац и какая-то фиговина с когтями тебя жизни лишает, и что самое обидное – помираю нецелованный» – оказывается даже в такой ситуации гормоны берут свое, Павел вздохнул и, судя по выражению его лица, приготовился прощаться.
«Поверни синий луч и не мучай мое и без того воспаленное воображение!!!» – я сорвался на истерический визг. Вы никогда не пробовали мысленно биться в истерике? Попробуйте, довольно-таки интересное занятие.
Павел все же послушался и, оставив прощальные речи до лучших времен, повернул синий луч на амулете. Странно, но сейчас он не дал сбоя, как в случае с неуязвимостью. Раны моментально исчезли, не оставив даже шрама, чем немало огорчили Павла, очевидно собравшегося похвастаться ими перед пацанами. Он уже почти видел, как разденется для купания, мальчишки заметят шрамы, обступят, начнут выспрашивать, а он с легкой неохотой наворотит с три короба и маленькую коробочку. Когда мы вскочили на ноги полные решимости вновь вступить в бой, то как оказалось, вступать уже было некуда, так как боя, собственно, уже не было.
На полу пещеры валялось два свежих трупа, причем один без головы, но поспешу вас обрадовать, что оба они были мохнатые. Зеленокожий, осмотрев жену и ребенка и удостоверившись, что с ними все в порядке, повернулся к нам.
– Зимор благодарит тебя, человек, и твоего зверя за помощь, но Зимор сам мог с ними справиться. Ответь – откуда ты взялся и как оказался здесь? – гортанным голосом спросил зеленокожий.
При ближайшем рассмотрении Зимор, с его гипертрофированными мышцами, низким лбом и выступающей далеко вперед челюстью, казался пародией на человека. На шишковатой голове покачивался ирокез как у индейцев племени могикан, пояс прикрывала юбка из меха неизвестного голубого животного, по ней рассыпались каменными бляшками с высеченными иероглифами. На мощных ногах красовались деревянные сандалии, доходящие кожаными завязками до колен. Обширную грудь пересекала широкая перевязь, и Зимор, закинув за спину секиру, укрепил ее на этой перевязи.
Его фигура дышала силой и казалась вырубленной из одного цельного куска зеленого мрамора. Хотя, если ребенка с коляски начать накачивать стероидами, заставлять заниматься перетаскиванием тяжестей и каждый день обливать его зеленкой – то к тридцати годам получится нечто похожее на Зимора. Однако, двигался он легко, неслышно скользил по земле и завораживал плавностью движений, будто змея готовая в любую секунду кинуться в атаку. Этим он отличался от Пашкиных друзей, когда тот посещал тренажерный зал. У тех можно было вешать табличку «Занос 1 м», до такой степени они были неповоротливы. Тогда эти посещения закончились весьма плачевно, Павел забыл, где он находится, и почесал нос, когда страховал инструктора, и в результате этого уронил на преподавателя штангу весом около ста пятидесяти килограмм. За это Павел был изгнан с позором и клятвенными заверениями никогда не переступать порога зала, где инструктора не могут выдержать такого небольшого веса, даже если он падает на челюсть.
Павел вкратце рассказал, что идем мы от гномов и направляемся к отшельнику. Он не мог в ответ не поинтересоваться личностью зеленого и его спутников.
– Зимор – орк, это Ригана, моя жена и мой сын Нагор, там лежит мой отец, и за его смерть есть кому ответить. Мы сейчас уйдем, но найдем способ ответить на вашу помощь, прощайте! – с этими словами Зимор отвернулся к своей жене и ребенку. Но его жена посмотрела на нас таким молящим взглядом, что Павел, собравшийся было уходить, споткнулся и снова обратился к Зимору.
– Уважаемый Зимор, неподалеку находятся наши друзья и у одного из них есть хорошее снадобье от ран. Не прими это как милость, мне это и в голову не могло придти, лишь как товарищескую поддержку, – как оказалось, в Павле дремал дипломат.
Зимор, сперва гневно обернулся, но все же успокоился и, посмотрев на жену и ребенка, согласно кивнул. Затем взял вертлявого сына на руки и тоскливо посмотрел на оставшееся тело седого орка, и, пробурчав: «Отец, ты будешь отомщен», мотнул Павлу головой, предлагая показать дорогу.
– А вы не будете его хоронить? Всё-таки папа, – не удержался Павел.
– Зимор потом вернется и заберет отца. Сейчас нужно позаботиться о живых! – отрезал орк.
Пока мы шли, я смог более подробно рассмотреть наших новых знакомых. Ригана уже оправилась от испуга и теперь приводила себя в порядок, отряхивала юбку и поправляла волосы, пышной копной падающие на плечи. Ну как же – ей предстоит показаться в обществе и нужно выглядеть на все сто процентов, хотя с чумазым и поцарапанным лицом ей это вряд ли удастся.
Ох, эти женщины! Только что, уйдя из лап смерти, она уже стремится навести марафет. Похожая на Зимора лицом, но в более сглаженной форме, тем не менее она обладала каким-то диким очарованием и хорошо развитым телом, я даже пару раз поймал Пашкины заинтересованные взгляды. Хорошо, что их поймал я, иначе у Пашки был бы шанс тоже чего-нибудь словить, но на этот раз уже от Зимора. Я поспешил напомнить моему напарнику с разыгравшимися гормонами о секире за спиной орка, кто его знает – поможет ли амулет в данной ситуации.
Зеленокожий мальчишка похож на тех сорванцов, которые спят и видят, как бы к твоему хвосту привязать консервную банку. Всю дорогу он молчал, но его озорные глазенки сверкали звездочками, выдавая в нем маленького дьяволенка. Сбитые коленки, царапины на руках, синяки и ссадины – совсем недавно всё это являлось непременным атрибутом Пашкиных прогулок. Как впрочем, и моих, так что я сразу почувствовал родственную душу. Он носил лишь набедренную повязку, и небольшой кинжальчик на поясе, а волосы пострижены как у его отца, может, тем самым выражая половую принадлежность.
И вот мы подошли к стоянке, которую разбили Крохм и Татина. Самым приятным был вид удивленно расширившихся глаз Татины. Крохм лишь приветливо кивнул Замору, как старому знакомому, и догадливо полез за снадобьем. Маленький орчонок тут же спрыгнул с отцовских рук и подбежал к Бегунку, встал около него и замер, засунув палец в рот. Бегунок обнюхал Нагора, фыркнул и толкнул его мордой, как бы приглашая познакомиться. Нагор несмело коснулся гривы Бегунка, а спустя какое-то время уже сидел на нем, резво стуча пятками по крутым бокам. Наше транспортное средство благодушно пофыркивало и скалилось на такого наездника.
Я же, устав от сегодняшнего приключения, просто подошел к нашим сумкам и наглым образом вытащил оттуда кроличью лапу. И пусть бы кто-нибудь попытался мне возразить! Желающих не нашлось, а скорее всего, элементарно не заметили моих происков, ну и хорошо – не помешают насладиться пищей.
Татина, подобрав упавшую челюсть, познакомилась с женой Зимора и вскоре уже вовсю щебетала с ней в уголке. Орчонок все так же развлекался с Бегунком, а наши мужчины о чем-то негромко совещались и поэтому я, утолив голод, тут же поспешил к ним. Ну как же они без моего мудрого и доброго совета? Не справятся, да и все тут!!!
Крохм и Зимор и в самом деле оказались давними знакомыми, и теперь гном смазывал раны орка, ворча, как заботливая бабушка над внуком-драчуном. Забавно было наблюдать как человечек метр двадцать в прыжке и с табуретки, выговаривает двухметровому амбалу. Тот в ответ вяло огрызался и слегка морщился, когда гном излишне активно наносил мазь. За этим делом и выяснилось, что орк в прошлом являлся верховным шаманом небольшого племени и, при помощи своего ученика, вполне успешно практиковал до недавнего времени. Он вызывал дожди, лечил зубы и вправлял вывихнутые суставы, а также разбирал знаки богов и переводил на нормальный язык их волю и капризы.
Однако когда его ученик осознал, что может обойтись и без наставлений своего умудренного опытом учителя, спокойная жизнь рухнула в один миг. Неожиданно у вождя их племени пропала булава власти, без которой тот никогда не выходил из хижины. Всех поставили на уши, обыскали каждый клочок земли, заглянули под каждый камушек, но она бесследно исчезла.
Вождь запряг шамана и ученика, как последнюю надежду на возвращение булавы, и булава действительно нашлась. Но нашел её ученик, и самое главное – булава оказалась в выгребной яме Зимора, правда, заботливо завернутая в шкуру. Ученик сразу же обвинил в краже Зимора, с целью убийства вождя и захвата власти. Зимор не смог ничего противопоставить этому обвинению, он оказался в том состоянии, что и многие в моем мире – он стал преградой на пути карьериста. Он со своей прямолинейностью не сумел оправдаться, а смог лишь от души въехать в ухо оклеветавшего его, и сразу же остальные орки навалились кучей и связали шамана.
Вождь не стал долго разбираться, успешно забыл все заслуги перед племенем и приказал сбросить всю семью Зимора в шахту Забвения, а ученика назначить на место прежнего шамана. Выжив после падения, они побрели по шахте в сторону гномьего королевства, надеясь там найти помощь. В коридорах на них напали звери, которых раньше никто не видел, они растерзали отца и с такими же намерениями подступались к самому Зимору, когда появились мы. Это я вам еще в красках описал, орк же вообще уложился в десяток слов.
– Уважаемый Зимор, а что ты намереваешься делать дальше? Возвращаться тебе опасно! Свои же пацаны могут обратно в яму бросить. Хочешь, пойдешь с нами к отшельнику, вдруг он дельный совет сможет дать? – спросил Павел, орк же в ответ помотал головой.
– Нет, Зимор должен отомстить за смерть своего отца, он был храбрым воином и память о нем не должна погаснуть из-за подлого удара в спину. Зимор возвращается! Крохм, пусть пока Ригана и Нагор погостят у тебя, вскоре Зимор за ними вернется! – устремив взгляд вдаль, прорычал орк.
– Нет уж, друг, ты один против всего племени не справишься, пойдем вместе, а твоя жена и сын побудут у моих родственников. Пройдем немного дальше, и я вызову с десяток провожатых, вдруг в наших коридорах бегают еще подобные твари. Нужно по возвращении не забыть сделать генеральную уборку, а то что-то грязи много стало, – сплюнув, проговорил мрачный гном.
Я тоже был настроен на драку, о чем не преминул сказать Павлу. Тот мысленно буркнул что-то вроде: «Куда уж без тебя!» А что? Я тоже могу, если бы он видел, как я вцепился в ту лохматую морду, то не подумал бы такими мыслями бросаться. Но я кот гордый, плюнул ему на спину и смирился.
– А меня вы в расчет не берете? – обиженно пробурчал Павел. – Я ведь тоже не пальцем деланный, могу помочь разобраться в этом безобразии.
Его ноздри гневно раздувались, в глазах снова засверкали дьявольские искорки. Ой, не люблю я этих искрящихся глаз – после них или у него фингал под глазом, или у меня половина усов вырвана.
– Павел, я не могу просить тебя задержаться, тем более что по твоему следу идет Гарион. Как оказалось, амулет не всегда сумеет тебя защитить. Поэтому я настаиваю на продолжении твоего пути, а с этой проблемой мы сами разберемся – сказал гном, положив Павлу руку на плечо.
– Крохм, с вашей прямотой вам дорога лишь под топоры и секиры, тут надо хитростью действовать. Поэтому давайте отправим женщин и детей, а сами подумаем как бы нам половчее наказать обманщика и вернуть доброе имя Зимору! – ответил Павел.
Ну да, отправь их. Татина и так косилась на порванную джинсовку Павла, видимо разузнав у Риганы о побоище.
– Благодарю за предложение помощи, друзья, но Зимор должен сам отрубить голову подлой змее, пусть даже после этого упадет и его голова! – угрюмо проговорил Зимор, но так тихо, чтобы не услыхали женщины.
Нагору же было не до нас, он вовсю целовался с Бегунком и трепал его за уши. Бегунок в свою очередь не отставал от Нагора, и у того уши из зеленых превратились в малиновые.
После небольшого препирательства, в ходе которых орк получил два легких толчка от Крохма и отвесил один увесистый щелбан в ответ (после которого гном несколько секунд пытался собрать разбегающиеся глаза в кучу), стороны пришли к общему решению. Павел был назначен вещателем судьбы женщин, то есть озвучил мысль мужской половины оставить их в безопасном месте. За это тут же был награжден децибелами благородного возмущения и оскорбленного достоинства, то есть яркими иллюстрациями ущемленного феминизма.
Ни громкий рык орка, ни жалкие причитания гнома, ни справедливые увещевания Павла не возымели ровно никакого воздействия на спевшихся дам. Я благоразумно промолчал по этому поводу, опасаясь получить по ушам за проявление жалости. Все равно это бесполезно, да и идти обратно не особенно хотелось, ведь проводником, как ожидалось, хотели выбрать меня, так как я помню путь, а гном не может отпустить «беспомощного» орка одного. Мать Тереза низкорослая!
После взаимных обвинений в черствости характера, после визжания, пищания и сопутствующих звуков, женщины все же отвоевали свое место под солнцем, то есть их пришлось взять с собой. Надо было видеть лица мужчин, когда они, заткнув уши, согласились на участие в этом деле женщин. Хотя когда им рассказали о плане мести, то Татина размела его в пух и прах, не оставив даже мелочи для осуществления, зато внесла свои коррективы. Обиженные мужчины попытались тоже их разбить, но рационализаторское зерно присутствовало, и за обедом придумали другой план.
Пообедав, мы отправились мстить за орка. Снова начались блуждания по коридорам, пока вдали не замерцал свет выхода.
С этими блужданиями по подземным коридорам я уже успел забыть, как выглядит солнце, и искренне обрадовался, увидев его. Похожие ощущения были написаны и на Пашкином лице, в самом деле – под землей кажется, что время тянется дольше. Различия между днем и ночью отмечаются периодами сна, и если провести там месяц без часов, то уже не угадаешь – какое время суток на поверхности.
Мы вылезли на склон горы, которую видели, заходя в холм. Отойдя на пару шагов невозможно определить, откуда мы вышли, так все законспирировано. Трепетал на ветру чахлый кустарник, выросший на камне, булыжники со слюдяной поверхностью и песчаные накопления отражали солнечный свет.
Надо же – наша цель путешествия где-то лазит неподалеку и даже не подозревает, что его ищут странники из другого мира, а мы вновь ввязались в какую-то авантюру и не можем даже поздороваться с отшельником. О своих мыслях я сообщил Павлу, тот лишь вздохнул и ничего не ответил. Да и что тут ответишь – творится не пойми что, то и дело влезаем, куда не следует и за нами следом идет дядька с маниакальными наклонностями. Красота! Не о таком отдыхе я мечтал, находясь в ящике на вокзале. Нет, не о таком.
Павел тронул луч на амулете и пропал из виду. Зачем он это сделал, будет ясно позднее, а пока я продолжу свой рассказ.
Пройдя совсем немного, к нам навстречу выпрыгнула деревушка орков. Несколько десятков хижин, сплетенных из веток и обмазанных глиной притулилось под каменной стеной. Среди них выделялась одна большая и украшенная черепами животных, как пояснил нам Зимор – хижина вождя. Почти перед каждой дымился костерок и доносился запах жареного мяса. Не только у нас обеды бывают, орки тоже кушать любят. Надеюсь, в череде их кулинарных приоритетов кошки стоят на последнем месте, иначе как-то неудобно получится.
Тут близлежащие кусты зашевелились и к нам с рычанием вывалился заспанный орк, поменьше чем Зимор, поуже в плечах и с изрядным пузиком, но с таким же милым и дружелюбным лицом. В руках он держал острое копье, которое недвусмысленно направил на нас. Вряд ли это было желание похвастаться остротой оружия. Он обвел нас грозным взглядом еще не проснувшихся глаз, но, увидев Зимора, сон сразу же улетучился, по пути зацепив нижнюю губу и заставив рот широко распахнуться.
– Катор, ты снова спишь на посту?!! Вот наведу на тебя заклятие бессонницы, тогда будешь знать, тогда набегаешься еще за Зимором, умоляя подарить часок сна. Ну что рот раскрыл, как птенец куркана? Зимор тебя кормить не собирается, мигом беги в деревню и сообщи, что верховный шаман вернулся! – громовым голосом скомандовал Зимор.
– Но как же… Так ты же… Вас же… И мы все отпраздновали… – начал бормотать смутившийся дозорный, но Татина прервала его слововыделения.
– Это все в высшей степени интересно и познавательно, но все же сделай, что тебя просит наш друг Зимор. А то, знаешь ли, настроение у нас плохое, то зверюги мохнорылые употребить в пищу собираются, то дядька неразговорчивый молниями швыряется, а тут еще и дождей не предвидится. Так что не раздражай сверх меры! Лучше метнись диким кабанчиком, чтобы нас встречали с фанфарами и овсом для наших лошадушек! – оттарабанила Татина и даже подмигнула ошалевшему орку. Тот пару минут переваривал услышанное, пока Зимор не развернул его в сторону деревни и не придал подзатыльником ускорение, отчего тот стрелой полетел в нужном направлении, оставив нам на сохранение забытое копье.
Лошадушки, в ответ за заботу о них, благодарно ткнулись мордами в спину Татины, и та едва не полетела кубарем следом за Катором. Могла бы даже обогнать, наверное. Но все же удержалась на ногах и, развернувшись, тут же высказала все, что думает о наших средствах передвижения и об их родителях. Ригана заткнула уши сыну, а Зимор вместе с Крохмом начали шевелить губами, запоминая наиболее яркие выражения экспрессивной спутницы. Наконец Татина выдохлась и замолчала. Я услышал, как осторожно дует ветер, боясь вызвать очередной выплеск гнева. Бегунок же как-то странно посмотрел на нее, видимо поставив галочку в памяти.
– Идем же! Я сейчас попробую повторить что-нибудь из сказанного, – рыкнул орк.
А в деревне тем временем началось шевеление. Зеленокожие люди начали стекаться к хижине вождя и мы решили, что время для торжественного появления настало. Повторили путь Катора, но не так как он, а не торопясь и сохраняя чувство собственного достоинства. Павел старался идти незаметно, но пару раз камушки всё же скатывались сами собой. То, что он находится рядом, я узнавал, когда он подергивал за хвост и выслушивал мои возмущения.
Нас встретили насупленные лица и кулаки, сжимающие секиры. Не самое хорошее первое знакомство, но бывало и хуже, так что я не особенно обиделся на отсутствие улыбок и объятий. Вперед выступил здоровенный орк, в полтора раза больше Зимора, весь украшенный шрамами. Как будто шрамы могут украшать двуногих… Следом вышел второй, разрисованный цветами радуги и притоптывающий в рваном ритме. Наверное, так он показывал вселение духов. Видимо не все духи входили удачно, поскольку он сверкал свежим и сочным фингалом. А-а-а, так это же наш зеленокожий спутник постарался.
