Текст книги "Амулет колдуна"
Автор книги: Алексей Калинин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)
Эх, Павел, Павел, ничего я тебе тогда не ответил, лишь вспрыгнул на руки и прижался к груди. Хотел еще заурчать как маленький паровоз, но сдержался – Татина или новый, не менее остроумный, товарищ замучили бы потом своими глупыми комментариями. А у меня просто ностальгия неожиданно остро прорезалась, вот и захотелось людского тепла и ласки. Да и в сумке тонуть тоже как-то было не с руки, ведь я еще так мало сделал в этой жизни.
Всё-всё-всё, я успокоился, но с рук не слезу! Давай, иди, отшельник, я следом за тобой на Пашкиных руках!
Кан послушал мое мяуканье, взглядом предложил Павлу засунуть в меня фиолетовую травку, но мой друг лишь помотал головой.
– У него нервы не выдержали немного, но сейчас он взял себя в лапы и готов к водному переходу. Все же он кот и нелюбовь к воде у него в крови, – объяснил присутствующим Павел.
Все понимающие покивали и двинулись к тому краю, на который указал нам Кан. Лошади, не торопясь, брели за нами. Отшельник первый подал нам пример, войдя в воду и показав самое глубокое место, как раз там ему было по колено. Затем он немного подвинулся в сторону, пропуская Павла и Татину, которые с некоторым подозрением шли по выступу, ежесекундно обшаривали дно ногой, прежде чем сделать следующий шаг. Я же обреченно вглядывался в черную матовую поверхность, в которую должен буду вскоре погрузиться. Может, лучше было бы тоже пожевать эту травку и потом, подобно зомбированным коням, пофигистически пройти это испытание?
Кан вернулся на берег и что-то там мудрил с костром и подвешенным над ним котелком, бросая в него разные травки, немного картошки и даже оторвал от своей связки пару рыбешек. Я попросил Павла спустить меня на землю, дабы разузнать, чем это таким там занимается отшельник, (если повезет то и попробовать). Павел категорически отказался, сославшись на то, что если бы старик захотел вдруг поесть, то позавтракал бы с нами. Этим и пришлось утешиться.
Ну а отшельник, закончив колдовать над котелком, оставил его кипеть и поспешил к нам. Вслед ему понесся упоительный запах ухи, и я готов был отдать все на свете, лишь бы мне позволили снять пробу с этого чудесного блюда. Увы, моим мечтам не суждено было сбыться. Отшельник махнул рукой Павлу, приглашая того погрузиться в воду. Павел же вздохнул, посмотрел на Татину и, покрепче прижав меня к себе, прыгнул в жидкую темноту. Уже в прыжке я набрал в грудь побольше воздуха и что есть силы зажмурился, вцепившись когтями в потрепанную Пашкину джинсовку. Темные воды с утробным хрюканьем сомкнулись над нами, и наступила тишина. Только чувствовались Пашкины движения, разгребающие воду и толкающие нас вперед.
Глава 8
Все-таки мы выбрались! Здравствуй, милое солнце!
Не скажу, что это было легко и просто, мне пришлось всаживать в Павла когти, чтобы он не уснул и не захлебнулся по дороге. Нет, он, конечно, потом утверждал, что это я сделал от испуга и страха потеряться в глубине, но уж мне-то лучше знать.
Так вот, мы вынырнули на другой стороне горы, в которую вошли через плавающий вход. То есть пронизали её насквозь, сам удивляюсь до сих пор, как мы смогли это сделать, ведь она была довольно-таки крупных размеров, а прошли мы всего-то ничего. Хотя, если учесть, что Павел поскользнулся в переходе, и мы секунд десять летели куда-то в неизвестность, то вполне может быть, что это и послужило столь быстрому форсированию горы.
– Ква! – первый звук на поверхности.
Нас встретило яркое солнце, чистое небо, заросший ряской пруд и три здоровенные жабы на берегу, которые выпучили огромные глазищи, стоило нам только показаться на поверхности. Вот к ним мы и направились, поскольку в другом месте вылезти было невозможно, так как этот прудик с трех сторон окружали отвесные скалы. Жабы опасливо попятились от нас, одна, кажется, даже перекрестилась, но не берусь утверждать точно. Может быть, это показалось от недостатка кислорода.
Следом за нами вынырнула самая прекрасная и замечательная (по мнению Пашки, конечно) девушка на свете. Вся в ряске и тине, чумазая как грязь. Уж если она была похожа на русалочку трехнедельного запоя, то какими же должны выглядеть мы – первопроходцы? Я боялся поднять взгляд на Павла, и прокручивал в голове его образ до погружения, однако не выдержал и все же посмотрел. Что же вполне прилично для новомодного праздника Хэллоуин, да и жабы нас испугались. Хотя, судя по их возрасту и размерам, они многое успели на своем веку увидеть, и мало что их может удивить.
Если вы сможете представить себе утопленника в самой крайней фазе разложения, пролежавшего невесть сколько времени в сточной канаве химического завода, то примерно можно понять, как выглядел Павел. Про свою загубленную шерсть и поникшие усы, к которым пристала ряска, я тактично промолчу.
– Прекрасно выглядишь, Павел, наконец-то вода смогла смыть с тебя налет цивилизации и обнажить твою естественную натуру! – что ж, по крайней мере вредность у Татины осталась прежней и вода не смогла ее разбавить.
– Ну а ты осталась прежней, даже еще красивее стала, хотя это и кажется невозможным! – на выручку Павлу вынырнул отшельник, тоже выглядевший как номинант на лучшую роль в фильме ужасов.
Следом за ним показались лошадиные головы, и мы вынуждены были выбираться на берег, так как места в прудике катастрофически не хватало. Жабы сплюнули при виде нашей процессии и от греха подальше упрыгали в близлежащие кусты. Отшельник проводил их взглядом и судорожно сглотнул, но потом опомнился и помог лошадям выбираться на берег.
– Вот теперь попрошу вас немного подождать, пока я закончу одно небольшое дельце. Вы пока сможете умыться вон в том ручейке! – с этими словами Кан махнул рукой влево и нырнул обратно в прудик.
– Чур, я первая и за мной не подсматривать! – скомандовала Татина и умчалась в кусты, откуда доносилось журчание ручья.
Мы отвернулись и глядели на то, как солнце своими лучами раскрашивает окружающую нас природу. А солнце уже пробежалось по заснеженным вершинам гор, и опускало теплые лучи на редкие деревья и кусты, которые поднимали и тянули к нему свои ветви. Попутно оно обогревало и холодные камни, лежащие веками и хранящими в себе множество историй и легенд. Ой, что-то меня на лирику потянуло, а солнышко тем временем дотянулось и до нас, высушивало корку грязи и превращало её в твердый налет.
«Что-то долго там Татина моется, уж не случилось ли чего? Может, ей там помощь нужна?» – начал волноваться Павел. Оно и понятно – прошло каких-то пять минут, а без любимого существа они кажутся вечностью. «Павел, а ты пойди и посмотри, заодно снова огребешь по первое число и потом будешь два дня извиняться. Может легче её окликнуть?» – внес более разумное предложение ваш покорный слуга.
Павел внял моему совету и несмело окликнул Татину, та не отозвалась. Я не успел поблагодарить богов за это, когда он громче выкрикнул ее имя, в ответ снова прозвучала тишина. И уже когда Павел захотел при помощи имени возлюбленной вызвать обвал в горах и сход нескольких лавин, слабый голос Татины донесся до нас издалека.
Конечно же, мы бросились на помощь, не бросать же девчонку одну, хотя и вредности в ней хватало на семерых. Раздвинув кусты, среди которых протекал довольно таки бурный ручей, мы обнаружили один сапог Татины. Второго сапога, как и её самой, по близости не наблюдалось. Крик Татины снова прозвучал вдалеке, но уже более явственно, чем в первый раз и мы кинулись вниз по ручью. Ручей расширился за счет впадения в него других ручейков и образовывал уже горную речку, со своими перекатами и порогами. Мы неслись, перепрыгивая через ручейки и иногда поскальзываясь на мокрых камнях. Голос Татины звучал гораздо ближе, но слышался среди какого-то непрерывного шума. Словно она работала в огромном ткацком цеху, где непрерывно шла работа по сдаче плана за пятилетку в один день.
Выскочив из-за поворота, мы увидели и нашу мокрую спутницу. Она зацепилась поясом за ветку дерева и весело пыталась утонуть, то погружалась в воду с головой, то снова выныривала на поверхность. В десяти метрах от нее шумел водопад, вначале принятый мною за ткацкое производство. Ветка, которая дала Татине временное пристанище, опасно гнулась и трещала, обещая в скором времени составить ей компанию по скоростному спуску в воде.
Павел, светлая его голова, не мог ничего придумать лучше, чем предложить мне прыгнуть на помощь Тане, а потом бы он вытащил нас за мой хвост. Мне пришлось отбежать на некоторое расстояние и предложить в свою очередь ему разбежаться и удариться головой о камень, чтобы тот смог передать ему часть своей вековой мудрости. Затем я хотел добавить несколько нелестных эпитетов по поводу его поведения, но за меня это сделала Татина.
– Если вы сейчас же… буль-буль… не вытащите… буль-буль… меня, то я вам потом… буль-буль… долго снится бу… буль-буль… Разгильдяи. буль… трусы. буль-буль помоги-и-и – на этом её речь закончилась, так как ветка все же выполнила свое обещание и сломалась.
Я оторопело смотрел как девушку несло к краю обрыва. Тут уж не сплоховал мой друг Павел. На меня нанесло холодом и он, пропав из того места где стоял, появился рядом с Татиной. И уже в падении, оглушенный визгом радующейся спасению девушки, смог-таки повернуть лучик и вновь появиться на твердой земле с все еще орущей Татиной на руках. Та еще повизжала для порядка секунд двадцать и потом открыла глаза.
Улыбающийся Павел подмигнул ей и, как в лучших мелодрамах, потянулся губами к спасенному объекту своих мечтаний. За что немедленно был наказан полновесной плюхой.
– Почему так долго спасал? И куда ты тянешься губешками немытыми, ловелас испачканный? Сначала толкаешь в спину, а затем пытаешься из себя героя строить? – Татина спрыгнула с Пашкиных рук и пошла вверх по течению, даже не поблагодарив за спасение.
Надо было видеть Пашкино лицо, такого краха своих стремлений он не ожидал. Я даже подошел и погладил его по ноге, так уж жалко парня стало. Ну почему всегда нормальные парни влюбляются вот в таких стервозин? Сколько у меня похожих ситуаций было, не пересчитать, может поэтому я и стал настолько циничен?
«Плюнь, Павел, она не достойна твоих переживаний! Ну, подумаешь что умница и красавица, да мало ли таких на свете живет? Давай лучше возвращаться к лошадям, да и помыться по дороге не мешает» – как мог я старался утешить Павла.
«Кешка, значит, врут все в фильмах про мушкетеров и гардемаринов? Не так уж и жаждет спасенная поцелуя от спасителя» – горько отозвался Павел в ответ.
Затем действительно плюнув, но не на Татину, а на землю, Павел побрел к тому месту, где мы оставили лошадей. Но все же перед этим мы решили ополоснуться там же, где и Татина.
Павел прямо в одежде прыгнул в ручеек и давай там плескаться и разводить мутные волны. Я же встал под ручеек чуть выше и, содрогаясь от холода, терпеливо ждал, пока вода смоет с меня всю накопившуюся грязь. Заодно увидел причину, по которой Татина отправилась в свое водное путешествие.
Три огромных жабы, которых мы имели счастье наблюдать при появлении с этой стороны горы, подкрались к Павлу со спины и вознамерились прыгнуть на него. Я заинтересованно уставился, забыв даже предупредить Павла о грозящей ему опасности. Боевую лягушку я уже видел в действии, интересно – какие же приемы будут у боевых жаб. Оказалось, что ничего интересного, и все свелось до тривиального, но очень сильного толчка в спину. Могучие задние лапы (мечта француза) напряглись и выбросили вперед тяжелые тела со скоростью пушечных ядер. В этот момент Павел нагнулся, чтобы набрать в пригоршни воды, три снаряда пронеслись у него над головой и шлепнулись дальше по течению. Падение так их деморализовало, что они позволили потоку увлечь их с собой, и спустя некоторое время громогласное «Ква» возвестило о конце их пути.
«Кешка, ты видел тоже, что и я? То есть трех жаб, прыгнувших на спину?» – уточнил мой удивленный друг.
«Павел, а может это были зачарованные принцессы, утомившиеся ждать, пока их кто-то поцелует и решившие взять инициативу в свои лапы? Может быть, у них ты бы обрел то, что не смог получить от неблагодарной Татины. Скорее всего, от их нападения и пострадала наша едва не утопшая язва!» – сделал я свои предположения.
«Пойдем и спросим у неё самой! А то как-то неудобно получается – она думает, что это я её столкнул» – Павел пошел на место нашей стоянки.
Там уже стояла сердитая Татина, все ещё спящие кони и ухмыляющийся Кан. Татина сразу же обличающе показала на Павла, Кан заулыбался еще шире.
– Коварный ловелас хотел воспользоваться моей беспомощностью и обмусолить своими испачканными губами. Да еще и хотел все обставить так, что это он меня спас, хотя сам и толкнул в речку! – возмущалась Татина.
– Ребята, вы ничего не видели, пока умывались? – поинтересовался отшельник.
Павел рассказал о происшествии с жабами, Татина лишь фыркала на его высказывания. Кан же просто катался по земле от хохота.
– Татина, он действительно спас тебя от трех сестер, которые от своей злобы превратились в жаб. Они и по сей день живут возле ручья, где когда-то стоял их дом. Давным-давно они были прекрасны и умны, но лютая злоба наполняла их сердца черной тьмой. Они заманивали одиноких путников к себе, ночью убивали их и забирали скудные средства и драгоценности. Это продолжалось очень долго, пока в эти места не забрел Корень. Сестры не знали, кто перед ними и решили сделать все как обычно. Им ничего не удалось и Корень вознаградил их вечной жизнью возле этого самого источника в обличье жаб, до той поры, пока их не пожалеет одинокий путник. Но они не смогли пересилить себя и с тех пор нападают на путников, сталкивают их со смертельного водопада, а затем спускаются и по привычке обирают трупы, – Кан закончил свой рассказ и раздавил под носами у лошадей какие-то красные цветочки, пробудив тех от зачарованного сна.
Бегунок сразу же оскалился на отшельника, но удивленно осмотревшись вокруг, опустил голову на Пашкино плечо и горестно вздохнул. Понимаю его – никому не нравится, когда им руководят даже без возможности внести свои коррективы в происходящие действия. Лошадь Татины просто флегматично посмотрела вокруг и принялась выдергивать редкие травинки, растущие между камнями.
– Павел, ты прости меня за то, что вспылила и дала пощечину! Я же не знала, кто это сделал и думала на тебя, а ты оказывается очень хороший! – Татина чмокнула Павла в щеку, от чего тот покраснел пуще мякоти арбуза, и повернулась к отшельнику. – А кое-кто мог бы и предупредить об опасности.
– Так на шее этого парня амулет Корня, вот он и должен был защитить его. Я думал – у вас хватит сообразительности пустить в незнакомое место того, кому все нипочем, – оправдал свои действия отшельник.
– Уважаемый Кан, а откуда вы знаете про амулет? Или у вас все про него знают, но стесняются говорить? – спросил Павел.
– Так я косвенно принимал участие в его изготовлении, поэтому и знаю. Я один из последних представителей расы водников, самой великой расы на свете. Вот и поделился тогда своим опытом для его изготовки. Правда все про амулет знает лишь один Корень, он его задумал как объединитель всех лучших способностей каждой расы. Ну, а каждой расе он сказал только о свойствах присущих этим расам, да и то он объяснил лишь главам этих рас. Когда же один честолюбивый и властный человек попробовал самостоятельно испытать действие талисмана, он обернулся существом, которого мы с вами знаем под именем Брысь. Последний раз я этот талисман видел на моем дальнем родственнике Железере, откуда он у вас? – отшельник заинтересованно посмотрел на Павла.
– Может, мы уйдем с этого места, и пойдем к той башне, о которой вы упоминали? А по дороге я вам расскажу о моей истории и об участии в ней вашего друга, и почему нам необходимо так спешно уйти. А вы нам расскажете о себе и о своей расе, – произнес Павел и поднял меня к сумке на боку Бегунка. Как ни странно, но Бегунок и сами сумки были сухими и чистыми.
Отшельник согласился с ним, попросив не забыть рассказать, как сейчас выглядит старая Зара. И мы опять двинулись по горам в сторону указанную отшельником. Павел в очередной раз начал повествование о наших приключениях, Татина даже не прерывала его – видно уже надоело. Она молча вела свою лошадь под уздцы и изредка поглядывала на Павла и Кана.
Отшельник слушал Павла, не перебивая, и все больше мрачнел, я уже успел задремать как обычно и чуть не пропустил самое главное. Как только мой друг и соратник закончил свой рассказ, Кан попросил его показать все те свойства, которые он приобрел. Павел ни мало не смутившись, показал весь арсенал знакомых цветных лучей, но, памятуя о просьбах друзей, он не показывал какие лучи крутил, и не называл их.
– Ты, скорее всего не слышал, что я говорил о Брысе? А ведь он тоже попытался проверить функциональность талисмана. Каждой расе доступна только его магия, почему же ты можешь использовать их все? Это мог сделать только сам Корень, но он давно уже пропал. А опиши-ка мне своих родителей, Павел, – задумчиво произнес Кан.
Павел описал отца с матерью, я пару раз его поправил, но в целом картина получилась полной. Кан от слов Пашки громко расхохотался, и еще минут пять не мог остановиться. Мы терпеливо ждали, пока пройдет его приступ веселости, и он сможет пояснить причину своего смеха.
– Ай да Корень! Вот уж чего не мог от него ожидать, так это превращения в женщину. Визгливый голос, говоришь? Ну да, он всегда мог заставить себя слушать! – и Кан снова залился громким смехом.
– То есть ваш Корень это моя мама? – оторопело спросил Павел.
У меня признаться тоже шерсть поднялась дыбом от таких слов. Ну ничего себе – живешь под одной крышей с женским существом, которая оказывается в другом мире великий и ужасный колдун. Вот это да! А ведь мы порой и игрались, и получал я от нее, и кормила она меня и ласкала иногда. Очень редко…
– Доэкспериментировался Корень со своими фокусами, теперь ему уже ни за что не вернуть былой формы. Так и останется он до конца жизни мощной женщиной, а ведь я его предупреждал, что нельзя надолго перевоплощаться. Гарион смог навести заклятие остановки времени, значит, потерял Корень все свои навыки. Иначе и тебя бы здесь не было, и порядок смог бы восстановиться сам собой! – говорил отшельник, изредка прерывая свою речь смехом.
– Здорово! Так ты наследник Корня? Всю жизнь мечтала познакомиться с подобной личностью! – Татина похлопала Павла по спине.
Павел никак не отреагировал на это, все еще погруженный в свои мысли, а потом просто махнул на все рукой.
– Ну и что, что мама была раньше мужчиной, у нас теперь и не такие операции делают, и без вашего колдовства. А то, что я её люблю и буду любить – этого у меня никто не отнимет! – и Павел посмотрел на меня. Я солидно кивнул в знак поддержки. Хотя внутри всё распирало от смеха…
– Да, жаль, что мы больше не увидим Корня, но он сам выбрал путь. Но тогда возникает еще одна проблема – только Корень может открыть все лучи сам. Другой же человек, может узнать лишь из уст существ знающих о свойствах. А когда это произойдет, маг сможет воспользоваться всеми свойствами амулета. И тогда да смилостивятся над нами боги, если он попадет в злые руки. Весь мир рухнет! – мрачно закончил Кан.
– Так что же получается – я, типа, избранный? Круто, вот пацанам расскажу, они повесятся от зависти! – Павел улыбался во все тридцать два зуба, про конец света он как-то пропустил мимо ушей.
– Павел, так что тебе сказал Железер про время? – спросил Кан, возвращая Павла с небес на землю.
– Он сказал, чтобы я нашел Кристана, а тот уже все расскажет. Еще сказал, что осталось очень мало времени, и мы должны успеть спасти Кирию! – ответил Павел.
– Ну, вы в дороге примерно около недели, до Башни Безмолвия еще два дня пути. Может и успеем, – Кан начал ковырять в носу, найдя это занятие более увлекательным, чем дальнейший разговор с Пашкой.
– А зачем вы в пещере поставили готовиться уху? И почему вы снова нырнули в тот пруд? Чтобы проверить её готовность? – Павел не дал отшельнику как следует позаниматься исследованием собственного носа. Кстати этот вопрос и меня крайне взволновал – почему нашему врагу такие почести, а самому красивому на свете коту как обычно шиш с маслом?
– Расчет прост как дважды два. Каким бы не был Гарион великим колдуном, но он обязан все же питаться, а я приготовил обалденный супчик. К тому же великое слово «Ха-ля-ва» всегда и всем портила кровь. Гарион не сможет последовать за нами, так как я завалил наш выход и обрушил выступ. Теперь выход там же где и вход, в потолочное отверстие он не сможет выйти, так что ему придется ждать следующего дня. В моем супе нет отравы, он это сразу поймет, но фиолетовую травку почуять не сможет. Так что здоровый и крепкий сон на пару дней ему обеспечен, – хохотнул смешливый отшельник и тут же помрачнел. – А если бы я знал, что он убил моего друга, то еще бы такого намешал, чтобы он три дня просидел в кустах с испачканной мантией. Эх, Железер, мой последний родственник из бессмертных водников, как же мне тебя сейчас не хватает. Железер исколесил весь наш материк вдоль и поперек и знает такие места, в какие даже кроты не зарывались и птицы не заглядывали. Он бы нам помог Кристана безболезненно вызволить из Башни Безмолвия.
– Вы же сами сказали, что водники бессмертны, так как же его смерть могла случиться? – спросила Татина.
– Да, мы бессмертны, но убиваемы. Мы можем жить бесконечно долго и уходим когда устанем, но нас можно убить, как и простых людей. Вот отчасти, поэтому мне и пришлось изучать боевые искусства! – вздохнул Кан.
– А как вы смогли превратиться из человека в лягушку? Может быть, научите и нас? Очень полезное знание, особенно когда Павлу понадобится показать свое второе «Я»! – не могла удержаться от подколки наша язвочка.
– Или Татине захочется чтобы ее наконец-то поцеловали! – парировал Павел. Молодец! Учится отвечать, грамотно и по делу. Я даже муркнул от удовольствия.
Кан рассмеялся на обе шутки, добавил свою и потом, взяв с нас клятву молчать о нем в будущем, если оно наступит, конечно, начал говорить.
– Я из самой старой расы, живущей на этой земле. Мы вышли из моря давным-давно и не посмели вернуться обратно, потому что океаны замерзали и превращались в лед. На холодной земле мой народ умирал тысячами тысяч, пока мы не научились приспосабливаться ко всем условиям. И у нас укоренилась способность превращаться во что угодно материальное, ведь из замерзшей воды можно сделать любую фигуру. Потом холод отступил, а обратно в воду вернуться мы уже не могли, наши жабры сами собой высохли и отпали. Да не очень-то и хотелось, потому что на оттаивающей земле появились новые племена и народы. К тому времени моих соплеменников осталось чуть более сотни, и мы с рвением принялись передавать наши накопленные знания новым поколениям. По двадцать пять соотечественников ушли к племенам, чтобы наше знание всем досталось поровну, и ни у кого не было преимущества перед другими. Я уже в то время не видел в этом ничего хорошего, поэтому отошел в сторону и продолжал практиковаться в совершенствовании магии и накоплении новых знаний. И оказалось, моя предусмотрительность была не излишней – только знания оказались у племен, как они сразу же захотели обладать ими единолично. То есть начались Столетние войны, и в этих войнах мои соотечественники увидели то, что ну никак не ожидали увидеть. Вместо всеобщего единения и духовного развития у народов проснулась страсть к уничтожению и истреблению инородцев. Разочаровавшись во всем, мои соплеменники растворились в воде (так мы покидаем этот мир), и народ водников прекратил свое существование. Лишь я, удалившись от всех и вся, коротаю свой бессмертный удел, потому что мне интересны не племена, а травы и растения. Да еще Железер пытался всех наставить на путь истинный, но все его усилия оказались напрасны. Войны продолжались уже без нашего участия и возможно привели бы к всеобщему истреблению, если бы не появившийся Корень. Я до сих пор не знаю, кто он такой и человек ли вообще. Он был пришелец из другого мира, как и ты, Павел.
– Да-да, вы уже сказали, что это была моя мама, – пробурчал Павел.
– Ввязавшись в войну на стороне людей, за несколько лет он вывел людей из побежденных в победителей. Но никто не собирался сдаваться, и тогда Корень собрал вождей всех племен и убедил в бесполезности войн. Его красноречию могли бы позавидовать ораторы всех миров и вселенных. Он же и предложил создать амулет, в котором были собраны лучшие качества народов населяющих нашу планету. Мы с Железером тоже внесли свою лепту в его создание, и если ты повернешь голубой луч, то сможешь проникать в любую щелочку подобно воде. А фиолетовый даст тебе возможность принимать любой облик, достаточно создать в голове образ и повернуть луч, – не успел Кан договорить, как повеяло знакомым холодком, и Павел распался водой.
Да-да, на месте где он только что находился, теперь была лужица с маслянистыми разводами. Бегунок потянулся было к воде, но тут лужица споро отодвинулась в сторону, и через мгновение на ее месте возник улыбающийся во все тридцать три зуба Павел. Снова холодок и у нас уже было два Кана. Тут с одним-то не знаешь что поделать, а уж двоих выносить я не собираюсь. Да, я не забыл его лягушачьего карате!!!
«Павел, а в виде лужицы ты мне был гораздо более симпатичен» – ну не могу я видеть две ехидные сморщенные мордочки, да еще если у них из-за пазухи торчат рыбьи хвосты.
«Кешка, а рыбки хочешь? Могу поделиться!» – уел, ничего не скажешь. Эх, Павел, ведь знаешь о моей страсти и смеешь так надо мной издеваться! Ну не стыда, ни совести. Все, я обижен.
– Здорово у тебя получается, парнишка, но будет лучше, если ты обратно свой облик вернешь. Ничего личного, но я такой единственный и повторяться не собираюсь. А ты можешь принять облик вон той девочки, – усмехнулся Кан.
– Ага, и получить от нее сапогом по макушке? Нет уж спасибо, ее пробовали пародировать, и она отблагодарила шишкой на королевском челе гнома. Так что не стоит рисковать, – ответил принявший свой прежний облик Павел.
– Ничего что я здесь, а вы говорите обо мне за глаза? Это, по меньшей мере неприлично, а по большой мере неприятно. Вот начнем мы со старой Зарой обсуждать ваши мужские способности, тогда узнаете почем фунт лиха! – обиженно проворчала Татина.
– Ладно-ладно, девчонка, успокойся. Нам с Зарой и так есть что обсудить, не хватало еще чтобы ты лезла в дела альковные! – торопливо поднял вверх руку Кан.
– Однако лучи закончились, еще было два, но их нет. Где их можно найти, вы не в курсе, уважаемый Кан? – Павел поднял вверх амулет и тот заиграл бликами на солнце. Кот на нем сыто щурился на солнце, видимо его вырезали с какого-то закормленного лентяя из благородных. Кроме двух лучей тайны остальных были известны…
– Нет, Павел, судьба остальных мне неизвестна. Может, Железер потерял их, когда перемещался в твой мир, или что-то произошло ранее? – отведя взгляд, спросил Кан. – А тех, что у вас есть вам не достаточно? Вам же рассказали об их значениях иные расы?
– Ну да, рассказали, но среди них нет того луча, который мог бы вернуть нас домой. Вот что и печально. Может быть, когда мы найдем Кристана и поможем ему, то что-то прояснится, и тогда сможем вернуться домой, – грустно ответил Павел. Кан хотел еще что-то спросить, но почему-то сдержался и не стал открывать рот.
– Уважаемый Кан, а как выглядел Корень? Все же интересно, какой облик имела моя мама до прихода в наш мир. И откуда тогда взялась наша бабушка? Кстати, она тоже умеет громко разговаривать, – Павел оставил амулет в покое и повернулся к отшельнику.
Я лишь тактично промолчал. Дело в том, что когда приезжала бабушка, то все мужчины сразу сбегали из дома. Неважно, на какой период времени она завладевала гостевым диваном и находилась на нашей территории – все это время мы старались сократить наше пребывание в квартире до минимума. Потому что как правильно жить знала только она и не переставала делиться опытом с остальными домочадцами. Если же ей казалось, что ее поучения недостаточно внимательно слушают, то она резко повышала голос. Дочка, в свою очередь, не оставалась в долгу. Поэтому вопли у нас стихали лишь с приходом ночи. Как раз в это время мужская часть семьи крадучись, чтобы не дай Бог не разбудить тещу и бабушку, старалась прошмыгнуть в свои комнаты и юркнуть под одеяла.
– Он был высоким молодым человеком, с прекрасно развитой мускулатурой и благородной осанкой. Правда его речь была порой непонятна для окружающих, то есть нет-нет да и ввернет какое-то словцо, а потом мудрецы гадали, что это означало. Или выругался или заклинание произнес.
– Прямо как ты со своими рассказами, – ввернула Татина, но Павел только отмахнулся рукой.
– Он у нас появился из ниоткуда, ничего не помня и никого не узнавая, однако быстро вошел в курс дела и начал работу по прекращению войны. Его лица никто не видел, так как оно всегда пряталось под стальной маской. А насчет твоей бабки… так Корень мог создать двойника и придать ему любое обличье. Я помню, как давным-давно научил его заклинанию раздвоения, присущему лишь водникам. Скорее всего он попал в ваш мир, создал подобного себе, назвал его мамой и… Ну а дольше могло произойти что угодно, если он забыл наш мир и остался в вашем. А на самом же деле, Павел, тебе не стоит быть настолько доверчивым – я пошутил насчет твоей мамы.
– Ка-а-ак? – протянул Павел.
– Ну-ну, не морщи лоб, я слишком долго был один, вот и развлекаюсь по стариковски. Корень создал амулет таким образом, что им может владеть любой человек, которому передали его добровольно и добровольно сообщили об его особенностях. Воровством им невозможно завладеть, но можно обманом выманить. Так что будь осторожен в доверии своем, – тут Кан остановился и поднес ко лбу сложенную козырьком руку.
Татина откровенно покатывалась, наблюдая Пашкин открытый рот и выпученные глаза. Пока Кан не цыкнул и не показал взглядом вдаль.
Мы тоже остановились и посмотрели по направлению его взгляда. Вдалеке к небу поднимался легкий дымок, и виднелась белая полоска городской стены.
– Там находится город Тайнеш, самый последний город государства Сталлии. И последний он не из-за границы. Хуже, чем там, не живут нигде. Сегодня мы туда не пойдем, так как не успеем до закрытия ворот, а ночевать под стенами у благоухающих стен мне не очень хочется. Там у них ров выкопан и заполнен он отнюдь не водой. Сегодня заночуем вон в той роще, а завтра с утречка отправимся туда! – Кан указал на чахлую рощицу неподалеку от нас.
