Текст книги "Амулет колдуна"
Автор книги: Алексей Калинин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)
Я моментально затих и позволил запихнуть своё тощее тельце в сумку, лишь поинтересовался причиной столь скорых сборов. Мне настоятельно порекомендовали обернуться на Башню, что я и сделал, пока сумку прикрепляли к седлу.
Там, откуда мы приехали, черное небо освещалось голубыми вспышками, словно кто-то смотрел гигантский телевизор, лежа перед ним на гигантском же диване. Пару раз вверх ушла молния – и это не могло быть предвестником чего-то хорошего и доброго.
Живенько собравшись, мы уничтожили следы нашего пребывания, точнее Кан кинул какую-то траву на пепелище, и оно быстро покрылось зеленью, неотличимой от остальной на этой поляне. Осталась лишь примятая трава от наших тел, но и она начинала подниматься, принимая первоначальный вид.
– Поехали! – взмахнул рукой Кан в сторону все еще темного неба на западе. Мы тронулись настолько быстро, насколько позволяло освещение и движение по лесу.
Ума не приложу, как лошади накануне не переломали себе ноги, ведь на земле валялось множество поваленных стволов, то и дело встречные деревья хвастались огромным корнем, выпирающим из земли.
– Это, скорее всего Гарион прибыл в Башню Безмолвия и теперь сердится, не застав меня на обычном месте, – усмехнулся Криста., – А может Колуну делает внушение за разгильдяйство и недосмотр.
– Вернемся и посмотрим? А то, что мы напрасно мучаемся догадками? – съязвила Татина.
– Нет уж, благодарю. Я лучше помучаюсь морально, чем он помучает телесно. Он и так меня измордовал до полусмерти, пытаясь узнать, где я прячу свой маленький секрет, – ответил Кристан.
Пока что только мы с Павлом знали его маленький секрет – что он обернулся лошадью. Но почему-то он не торопился нам его раскрывать, а Павел уже успел научиться держать рот на замке. Лишь изредка поглядывал на Татину и Кана.
Начали прокашливаться птицы, готовясь приветствовать зарождающийся день, цветы на полянках покачивали распускающимися головками. Где-то вдалеке забарабанил заяц, видимо созывал себе подобных на зарядку. Из-под копыт коней шарахались во все стороны испуганные мыши. Они пищали так призывно, что мое сердце не выдерживало и я пару раз пытался вылезти из сумы, но здравый смысл и природная лень щелкали по носу. Эта невозможность удовлетворить охотничьи инстинкты так выматывала нервы, что я начал докапываться до дремлющего в седле Пашки:
«Друг мой разлюбезный, я понимаю, что тебя поднять подняли, а вот разбудить забыли. Однако открой свои глаза и заодно развей мое любопытство. Спроси у Кристана – куда мы направляемся, еще хотелось бы узнать, как нам вернуться домой?»
Павел потер лицо и зевнул: «Кешка, даже мне ясно, что сейчас мы направляемся за каменным идолом, чтобы сунуть его в святилище. Гарион тогда крупно обломается, а потом и его самого за жабры возьмем. Ну, а там уже и домой будем собираться. Понял?»
Эх, доверчивая душа, хоть бы спросил – далеко ли нам ехать, долго ли биться красивому коту о жесткий конский бок и когда будет привал, а то мы в спешке даже позавтракать не успели. Все это я выложил Павлу, он лишь отмахнулся от меня. Но о моей настырности в достижении поставленной цели во дворе давно ходят легенды, поэтому так просто от меня не отделаешься. Я начал ныть и вскоре достал Павла до такой степени, что он переадресовал мои вопросы Кристану.
– Нам день до того места, где я спрятал Кирию и еще день до святилища. Хотя если поторопимся, то будем уже завтра праздновать победу над кознями Гариона. Однако я не знаю, как его самого одолеть, и, пока едем, можно занять мозг решением этой проблемы. Но тебе не особенно придется ломать голову, раз на шее есть амулет Корня, – ответил Кристан. – Довольно-таки забавная штука – незаменима для шпионов и убийц.
– Ты тоже знаешь про него? Все, кого я только не встречал на пути, что-либо да знают. Может, ты тоже расскажешь что-нибудь новенькое? – спросил Павел.
– Нет, всё что я знаю, так это то, что с его помощью можно натворить много плохого, – ответил Кристан.
– А как нам вернуться домой вам тоже неизвестно? – не отставал Павел.
– Увы, молодой человек, я этого не знаю – ответил Кристан.
– Тогда давайте остановимся и примем бой с Гарионом! Сколько же можно бежать от неизвестного? – громко, так чтобы услышали Кан с Татиной, сказал Павел. Он развернул худенькие плечи и выпрямился насколько можно.
– Нет, у Железера тоже был амулет и что в итоге произошло? Давай уже сделаем одно дело, а потом займемся другими, а то время немного поджимает, – остальные покивали, соглашаясь с предложением Кристана.
Тогда Павел от нечего делать, начал вертеть в руках амулет, гадая об остальных пропавших лучах. Потом просто начал пялиться на негромко переговаривающихся Татину и Кана. Хотя, по большей части он смотрел на скачущую Татину, на ее ровную посадку и взлетающие при каждом скачке волосы, или что там у нее еще взлетало. Я начал было засыпать, когда неожиданно прокатившийся знакомый холодок заставил мою шерсть встать дыбом.
«Ты чего это, Павел?» – поинтересовался я. «Я нечаянно повернул луч, э-э-э, гномьего умения видеть в темноте. Так при скачке получилось!» – смущенно передал он мне свою мысль. Кан с Татиной были далековато от нас и ничего не заметили, а Кристан только поежился от неожиданно налетевшего холодного ветерка.
Бегунок и лошадь Татины вскидывали головы и шумно вдыхали воздух. Причина такому поведению открылась довольно быстро, вековые сосны и буки сменились молодыми березками и елочками. Вскоре и те начали редеть, и перед нами открылась широкая полоса реки.
Она раскрылась перед нами своими обширными просторами, лениво перекатывала небольшие волны и выплескивалась на песчаный берег. Небольшой пляж медленно спускался в воду, частый камыш по его краям тихо шуршал, перешептываясь. Две-три чайки реяли на середине реки, то взмывая, то опускаясь на тягучую рябь.
Все было так спокойно и величественно, что хотелось остаться здесь и внимать этому спокойствию бесконечно долго. Теперь я понимаю Семена Алексеевича и его вечную страсть к рыбалке, ранним сборам и отлучкам по выходным. Рыбу он приносил редко, и та вся доставалась мне, так что не для выгоды он ездил на озеро. Семен Алексеевич ездил ради этого спокойствия, ради встречи утреннего солнышка и наслаждения тишиной. После спевки тещи и жены нервы портились очень сильно, а тут бальзамом на сердце лились безмятежность и покой.
Павел тоже застыл перед открывшейся красотой. Он – дитя города, и тоже оробел перед таким величием природы. Нет, конечно же, отец пару раз брал его с собой на рыбалку. Может для приучения к этому достойному настоящего мужчины занятию, а может как отвлекающий фактор для комаров. Но в нашем озере так мало воды, что даже я смог бы переплыть, если бы была такая нужда. С открывшимися нам просторами даже не сравнится.
Однако местные жители не разделили нашего восторга и восхищения. Оно и понятно – когда видишь прекрасное каждый день рядом, быстро привыкаешь и перестаешь обращать внимание.
– Ну чего рот раскрыл, Павел? Ждешь, пока лещи начнут прыгать в рот? – спросила Татина.
– Отстань, старушка, я в восторге, – перефразировал цитату из любимого фильма Павел. – Тебе не понять, Татина. Ты же постоянно это видишь, а я редко и в полглаза.
«Давай тогда остановимся и подождем верховного мага, наверно он также постоит в лирическом блаженстве. Нет, Павел, как здесь не красиво, но все же придется ехать дальше, и лучше бы по суше. Кстати, спроси у Кристана куда» – в этот раз я был на стороне Татины.
– Да-да-да, куда нам дальше, Кристан? – как-то отстраненно задал вопрос Павел бывшему узнику, молча взиравшему на реку.
– Туда, Павел, – Кристан взмахнул рукой в направлении другого берега, – Туда.
– На конях не переплывем, – сказал Кан, Бегунок сделал круглые глаза и активно помотал головой, подтверждая его слова. – Так что нужно построить плот. Павел, на тебя одна надежда, на тебя и на твой амулет.
– Может не надо? Может, сами справимся? Я могу веток натаскать, Кристан весит немного. Он быстренько туда-обратно смотается и вернется. А то Павлу ничего доверить нельзя, кроме командования в своем мире. Бессмысленно командовать и строить умные лица он уже научился, – съехидничала Татина. Как обычно она не могла остаться в стороне.
– А может Татину в речку бросим, все равно то, из чего она состоит, не может утонуть? – вспыхнул Павел.
Напрасно он так резко ответил, Татину как будто прорвало и её ворчание не затихало ни на миг, пока строился плот.
Павел же прикинул варианты и воспользовался орочьим умением, умчался в лес с огненным мечом в мощных руках. Вскоре там раздались сухие выстрелы ломающихся веток и иногда гулкий удар падения деревьев. Кан с Кристаном тоже не стали рассиживаться, а пошли в заросли ивняка, и через какое-то время, в ходе которого раздавался мат и треск, изрядно поцарапанные вернулись назад. В руках они несли целые охапки длинных, тонких прутьев. С хрустом распрямив спины, они тут же принялись плести канаты.
Татина, не переставая ворчать и возмущаться, все же принялась готовить обед, справедливо рассудив, что и она может принести пользу. Я тоже внес свою лепту в общее дело, то есть не стал мешаться под ногами, а начал терпеливо принимать солнечные ванны. Надеюсь, что свою миссию я выполнил в полной мере.
Вскоре, кряхтя и пошатываясь под тяжелой ношей, появился Павел. Он с задумчивым лицом нес на своих плечах три здоровенных бревна, и когда он их скинул с плеч, меня аж подкинуло, так силен был удар о землю. Земля еще немного погудела и затихла, Павел же в это время успел перевести дух и вытереть пот со лба. Затем, цыкнув зубом, он отправился снова на лесозаготовку.
– Болван такой, идиот, готовишь ему, стараешься, а никакой благодарности. Хам, неудачник! Зачем я еще с ним связалась? Да и эти тоже хороши, сидят, плетут свои веревки, и нет им никакого дела, что рядом девушка и вся в расстроенных чувствах. Вот плюну им в суп и будут знать, как издеваться над беззащитной мной, – поделилась своими мыслями Татина, когда мне посчастливилось подойти и понюхать воздух около костра.
Я же предельно ушел в себя, думал о более приятных вещах, о рыбках, о мышках (даже пара ужиков проскользнула), но не переставал делать вид, что очень внимательно слушаю. Этот способ «слушать не вслушиваясь» был успешно применим мной по отношению к знакомым кошкам. Они щебечут себе, а я лежу с умной мордой, думаю о прекрасном и изредка киваю. Вскоре это принесло свои плоды – обо мне прошел слух, как о крайне заботливом и внимательном самце, который «не только серенаду споет, но и сам выслушать готов, не то что другие, которым только одно нужно». Познакомиться с такой редкостью приходили кошки с соседних дворов, и даже парочка с другого конца города. И я пользовался своей популярностью в полной мере, пока не открыл секрет знакомым котам. Те в свою очередь разболтали кошкам, и моя слава тут же угасла. Некоторые даже посчитали себя обманутыми, и шипели при встрече. Вот и сейчас этот способ сыграл мне на руку – Татина за такое внимание к своим бедам и заботам подкинула шматок мяса, которому я тут же воздал должное, не переставая фиксировать происходящее.
Кан с Кристаном тихо переругивались на берегу в попытках выяснить, чей способ плетения лучше. В конце концов, они пришли к полному соглашению, поскольку Павел, в очередной раз бухнув бревнами о землю, посоветовал им не заниматься ерундой, а сплести прочный канат, а не слабенькие, но красивые веревочки. Спорящие почесали головы, и принялись за дело. Вскоре толстый канат начал складываться в кольца, беря свое начало в умелых и ловких руках. Оба работали настолько слаженно, словно всю жизнь только и занимались переплетением ивняка. Если их перенести в наш мир, да еще и за плетение корзин посадить, то через годик-другой даже у меня бы появилась собственная машина.
А Павел, еще дважды сбросив ношу с плеч, сидел на пеньке и отдувался, распаренный и красный, словно только что из бани. Джинсовая куртка, и так уже изрядно помятая и грязная, и вовсе превратилась в безрукавку, открывая на всеобщее обозрение, что с обычными руками может сделать орочье умение. Огромные мышцы бугрились на руках, по ним, словно шнурки, струились вены, каждый кулак был размером с хорошую дыньку. В целом очень удручающее зрелище. Павел, заметив что я кошусь на его руки, только кивнул.
«Сучком зацепило, руке ничего, а вот рукав напрочь оторвало. Ну, а второй для симметрии оторвал, зашивать все равно некому. У Татины бесполезно просить что-либо еще дня два-три, видишь как злорадно зыркает?» – Павел кивнул в сторону костра.
Татина в ответ на наши взгляды лишь высокомерно вздернула носик, почти коснувшись им верхушек сосен, и отвернулась от неблагодарного мужского рода. Бурчать не перестала – не даром же самой сильной мышцей у человека считается язык. Вот она его и тренировала, не давая отдыха, трещала без умолку, и ни разу не повторилась. Остальные не обращали на нее внимания, лишь помотали головами, когда она позвала всех на обед, ответили, что голодными работается лучше. С такой постановкой вопроса я не согласился и начал тереться о ноги нашей ворчливой спутницы, чем и заслужил порцию душистой похлебки. Смешные люди – их слегка приласкаешь, они и тают как весенний снег.
– Кушай, котик, кушай. Вот вырастешь большой и сильный, тогда и съешь своего хозяина, дурака такого, – говорила Татина, глядя на меня.
Я бы мог ей много чего на это ответить, но меня понимал только Павел, да и рот был занят… и настроение не то… В общем, я смолчал.
Павел, отдышавшись, принялся перетаскивать бревна на пляж, до половины погружал в воду, где уже стоял мокрый Кан с канатом наперевес. Стоило Павлу выровнять бревно по отношению к остальным, как Кан тут же набрасывал канатную петлю и вдвоем они присоединяли его к другим. Бревна лежали без зазоров и трещин – Павел постарался, стесав неровности огненным мечом. Спустя полчаса, умудрившись никого не зашибить бревном, Павел праздновал окончание постройки. Кан с Кристаном только слабо улыбались и дышали как загнанные лошади. Бегунок присматривался к ним, видимо старался запомнить, чтобы грамотно симулировать при случае.
И вот уже скрепленные вместе бревна образовали надежный помост, на котором уместились бы все мы вместе с конями. Бревнышко к бревнышку. Я даже залюбовался, сыто щурясь от солнечных зайчиков, прыгающих по воде. Павел, для большей уверенности, стянул плот еще и посередине.
– Хватит измываться над поленьями, мы же не в кругосветное плавание собрались, а всего лишь на другой берег этого ручейка. Я до сих пор не могу понять – почему бы не сплавать одному Кристану. Он бы мушкой метнулся туда и обратно, а мы бы пока по ягоды сходили. Ну да ладно, идите есть, пока все окончательно не остыло, – Татина сменила тон на более мягкий.
– Красавица ты наша, все же объяснили и разжевали давно. Не хочу повторяться, поэтому всем приятного аппетита и после обеда поплывем на другой берег, – старый Кан сказал, как отрезал.
Татина, все так же недовольно бурча себе под нос, разложила по тарелкам похлебку и отошла к реке мыть котелок. Эх, как же я люблю смотреть как другие работают… Развалившись на солнце, я лениво потягивался и не ожидал пока никакого подвоха, когда он не преминул случиться.
Глава 11
– Доброго аппетита, люди, – раздался за спиной у Пашки знакомый голос.
Мои спутники едва не подавились ложками, а Кристан и вовсе перекусил ее у черенка. Меня же подбросило от неожиданности и отчасти от досады. Как же так – кто-то смог подойти вплотную, а я даже не ухом не повел!! Похлебка! Проклятая, но очень сытная и вкусная похлебка разморила меня, а заодно и мои чувства. Такого раньше никогда не было, пора садиться на диету, начинать вести активный образ жизни и ни в коем случае не признаваться, что старею.
Нет! Не старею! И никто к нам не подкрадывался, словно камень упал с души, когда я обернулся на предмет обнаружения нахала, не дающего людям спокойно поесть. Из пня, на котором еще совсем недавно сидел Павел, высовывалась улыбающаяся голова Крохма.
– Куда это мир катится? То раньше недомерки проходу в горах не давали, теперь уже из пней как опята вырастают – прокомментировал Кан появление Крохма. – Скоро плюнуть будет некуда, чтобы не попасть во встопорщенную бороду.
– Вы, судя по любезным словам, великий отшельник Кан, – усмехнулся Крохм, выбирающийся из потайного хода, замаскированного под пенек. Кан с достоинством кивнул. – А этот мужчина, скорее всего тот, кого вы искали?
– Да, Крохм, это он. И вытащили его из Башни Безмолвия, потом как-нибудь расскажу. А вот как вы тут оказались, вдали от своих гор? – спросил Павел, обнимая Крохма и наблюдая, как следом за ним из пенька вылезают еще двое человечков с топорами в руках.
– Я все же уговорил своего отца устроить чистку подземелий. Боевые тройки отправились по всем прорытым коридорам в поисках приключений на мягкие места. Ну и я тоже отправился в составе прочих – не мог усидеть без дела, пока другие добывают военную славу. В пути нам встретились еще четверо зверюг, подобных тем, на кого наткнулся Зимор. Так же мы узнали о судьбе двух наших собратьев, забравшихся далеко от нашего королевства. Ну и люди по пути тоже попадались, вернее то, что от них осталось. Зверюги попытались закусить нами, но не смогли прогрызть кольчуги, хотя синяков наставили изрядно. Зато мы их уговорили покинуть наши коридоры, а вместе с тем и нашу бренную землю, – Крохм бесцеремонно забрал у Пашки нетронутую чашку, и, причмокивая, продолжил. – Общаясь по нашей сети, мы выяснили, что другие тройки заломали еще несколько десятков зверюг. А мы как раз оказались под вами и, услышав треск, шум и грохот падающих деревьев, решили выяснить – кто тут балуется.
– Ну, это вы удачно зашли, – глядя как уничтожается его похлебка, поговорил Павел. – Нет-нет, я конечно не считаю, что ты уже десятую ложку ешь и все еще не распробовал. Шучу-шучу, лопай давай.
– А что это вы за сооружение сделали – никак на другой берег собрались? – поинтересовался Крохм, пока его спутники сосредоточенно жевали хлеб и мясо, причем свои, потому что Кан с Кристаном сразу же отодвинулись с тарелками в сторону.
– Да, – не без гордости в голосе ответил Павел, – думаем сплавать туда-обратно, может там рыбалка лучше. Еще и вещицу надо одну забрать, крайне нужную.
– А-а-а, вы про запрет-то и не знаете ничего? – спросил Крохм, и, увидев недоумение во взглядах, пояснил. – Гарион четыре месяца назад наложил на пересечение реки магический запрет. Теперь на другой берег можно перебраться лишь по трем мостам. Однако там выставлена такая охрана, что проскочить может лишь муравей, и то ему порядком настучат по усикам.
– Что за запрет? Может, мы Гариону не расскажем, что пересекли реку и у него не будет повода расстраиваться? – задумчиво проговорил Павел, посматривая на Кана. Остальные же задумчиво посматривали на плот, на который убили так много сил.
– Надо же, он и это предусмотрел, – произнес Кристан.
– Эх, Павел, тебе лишь бы шутки шутить, а между тем нас к вам послало само провидение – с этими словами Крохм извлек из рюкзака какие-то части механизма и, споренько собрав их воедино, поднял с земли арбалет. Затем натянул тетиву и направил его в сторону реки. – Смотри же, дружище, от какой оказии тебя спасаю.
Сухо щелкнула тетива, отправив железную стрелку, или как ее называют «арбалетный болт», в недолгое и неувлекательное путешествие. Спустя несколько мгновений в двухстах метрах от берега вспыхнул синий всполох, и вода зашипела в тех местах, куда на нее попали раскаленные капли металла. Мои спутники вздрогнули от такого зрелища, а мне расхотелось даже пить эту воду.
– Здрасте, приехали, то есть приплыли, – задумчиво высказал общую точку зрения Павел. – Ну и где тут поблизости мост? Теперь уж никакая охрана меня не остановит.
– На сей раз остановит, Павел. У них четкие указания рубить и жечь канаты и опоры, если на каком-нибудь берегу возникнет свара. Наши разведчики вызнали всё это из разговоров стражей, охраняющих подступы к мосту. Так что мы и не пытались ни переплыть, ни перелететь Великую реку. Однако не стоит вешать носы раньше времени, друзья мои, – ободряюще хлопнул по Пашкиному плечу Крохм. – Магический запрет идет по воде и по воздуху, а вот под землей Гарион не смог его распространить, или не посчитал нужным. Так что перестань считать съеденные мной ложки этой восхитительной похлебки, а лучше поблагодари небо за посланный вам подарок – самого красивого и обаятельного гнома, то есть меня.
– Ты хочешь сказать, что… – с замиранием сердца произнес Павел. Остальные подняли на гнома глаза.
– Да! У нас есть дорога под рекой, однако лошади там не поместятся. Придется кому-либо из вас остаться с ними, либо оставить их на съедение волкам. Тпру!!! Тихо-тихо, я пошутил!!! – завопил Крохм, когда увидел с каким зловещим выражением на морде к нему начал подкрадываться Бегунок.
Бегунок фыркнул ему в лицо и повернулся задом, демонстрируя отношение к его юмору. Лошади Татины было всё абсолютно безразлично, как и на протяжении всего нашего путешествия.
– Ну, надо же, какой предусмотрительный – проговорил Кристан. – И это он предугадал и то, лишь ваше появление ну никак не вписывалось в его планы. Что же, Крохм, показывай свою заячью нору. Быстренько смотаемся на тот берег и еще быстрее вернемся. Вы, друзья, даже соскучиться не успеете.
– Ага, и пропустить возрождение человечества? Да ни за каких сочных мух! – Кан даже привстал от возмущения. – Я себе никогда этого не прощу, да и нашу сварливую болтушку надоело слушать до колик в животе.
– Кристан, а далеко ли ты спрятал Кирию на другом берегу Великой реки? – Кристан отрицательно покачал головой, тогда Павел продолжил – У меня есть предложение, которое устроит всех: Крохм покажет дорогу на ту сторону, ты укажешь, как добраться до тайника, а я, с помощью амулета, вмиг домчу вас туда. За час с небольшим мы можем обернуться, а в это время два героических гнома послушают рассказы Кана о прошлых временах, ну и обеспечат охрану заодно. Согласны с такой постановкой вопроса? – обратился Павел ко всем присутствующим.
– Павел, ты меня оставишь с этими мужланами? Лицо вон того мне кажется знакомым – кажется это он покушался на мою филейную часть тела, – указанный гном активно замотал головой. – А со старый Кан вообще пытался два раза меня утопить. Первый раз в пещере, а второй раз – когда не сказал, что в ручье водятся жабы.
– Павел, и с этой мстительной особой ты хочешь меня оставить? Да она при любом удобном случае полоснет меня ножом по горлу, потом скажет, что так и было, только вы раньше не замечали. И я еще раньше упоминал, что гномы надоели мне хуже грыжи, так теперь ты предлагаешь провести неопределенное время в их компании? Нет, нет и еще раз нет! – Кан сложил руки на груди и отвернулся.
Его жест повторила и Татина, гномы тоже попытались сделать это, но под испытующим взглядом Крохма их руки сами собой опустились. Потом Кан ходил по поляне, размахивал руками и горячо доказывал, что его особа крайне необходима в предполагаемом путешествии. Татина доказывала обратное, успевая рекламировать себя, как незаменимый элемент. Гномам же было по фигу. Их политики придерживалось и конское племя. Мне было также всё равно – я наелся и теперь грелся на солнышке.
Еще несколько минут Кан с Татиной препирались по поводу того кто останется с лошадьми, те же флегматично жевали траву, лишь изредка пофыркивая в особо эмоциональных местах. Наконец Павлу это дело надоело и он, кинув в сердцах какой-то комок земли в костер, встал в полный рост.
– Отставить капризы! – громко скомандовал Павел. – Я не могу взять всех, а у нас на хвосте Гарион. Поэтому будет так, как я сказал! Крохм, подойди ко мне, будем привязывать тебя к животу, будешь указывать на ориентиры. Кристан, когда мы будем в подземных коридорах – крепко прижмись ко мне и ни в коем случае не отпускай. Всем остальным ждать нашего возвращения!
Ого, таким Павла я ещё никогда не видел – настоящий командир. Кан с Татиной застыли с раскрытыми ртами, для них подобное поведение Павла тоже было в новинку.
«А ты, Кешка, как только мы уйдем, сделай вид, что погнался за мышью и спрячься в лесу, в самом надежном месте. Скоро тут будет жарко, потом объясню – сейчас крайне некогда» – привязывая Крохма к своему животу и не глядя на меня, передал свои мысли Павел.
«То есть как?» – опешил я, еще недавно пребывавший в полном расслаблении и дремотном состоянии.
«Просто уходи, не торопясь, но поспешая. Главное – не вызывай подозрений! Как только мы уйдем!» – Павел еще раз проверил надежность закрепления Крохма и полез в отверстие пенька. Кристан, пожав плечами, полез следом. Вскоре небольшой холодок возвестил о начале их пути.
– Ну вот, теперь жди их, и непонятно кто еще первым появится – Павел или Гарион. Ну что, недомерки, наелись хлеба или может похлебки с нами поедите? – Кан протянул свою плошку, до половины опустошенную, двоим молчаливым охранникам. Те жадно сглотнули слюну и закивали в ответ.
Я же кинулся в сторону кустов и начал активно шуршать листвой, потом метнувшись пару раз туда-сюда, с диким мявом кинулся за деревья. Еще некоторое время было видно полянку, затем она скрылась за толщей деревьев, но я успел услышать слова Татины:
– О как! Вроде бы ленивый котяра, а как за мышом шмыганул, вот что значит инстинкты. А вы чего глаза вылупили? Или вам супчик не хорош?
– Гаруш монахат!!! – вдруг громко гаркнул Гарион, и вслед за этим послышалось глухое падение двух тел.
Опаньки, а чего это там? Я потихоньку повернул обратно и в лучших традициях индейцев прополз на брюхе до ближайшего пенька, за которым открывался вид на поляну. Открывшаяся картина не порадовала меня. Ничего не понимаю… почему же так?
Кан копался в своей сумке, доставая какие-то травы, перекладывая и упаковывая их, что-то шепча себе под нос. Татина сидела молча, устремив взгляд на другой берег реки. Гномы же лежали рядом, как два бревнышка в нашем плоту. Бегунок с лошадью Татины стояли, наклонив головы до земли.
Кан начал махать какой-то веткой над костром, тот в ответ потрескивал и отплевывался искрами. Дымок как живой стал уходить в лес, тонкой струйкой огибая деревья и кусты. Кан удовлетворенно потер руки и повернулся к сидящей Татине.
– Как же все хорошо складывалось, если бы не эти маломерки. Сгорели бы эти обалдуи и никакой бы им амулет не помог, теперь же сиди и жди их. Надеюсь, на этот раз он успеет к нам подойти, а не как обычно запутается в своей мантии, – Кан заговорщицки подмигнул Татине.
– Ну тогда бы Кирия выбрала другого хранителя и поди ищи его как ветра в поле. А тут они сами появятся, да еще и с Кирией на тарелочке, – заторможено ответила Татина.
– Да-да-да, для полной коллекции не хватает этого кошака. Поди, поищи его, девочка, и не важно, как ты его найдешь – живого или мертвого, – сказал Кан, закончив свои манипуляции с растениями.
Татина кивнула и, поднявшись, двинула в мою сторону. При этом она покачивалась и неловко переступала ногами, запинаясь, но удерживаясь на ногах.
– Кис-кис-кис, – звала меня Татина, неся в руке мозговую кость с кусками мяса на ней.
Ага, вот так вот я и вылез к вам. Да за кого вы меня принимаете? Хотя если честно была мыслишка вылезти и узнать все подробнее на месте – может быть Кан решил всех погрузить в сон до Пашкиного возвращения. Ну, может он решил дать всем отдохнуть, да и время быстрее пролетит. Мои мысли были в смятении – все же Павлу я доверяю, но и с Татиной мы не первый день вместе, да и Кан рыбкой угощал…
Моя душа раздиралась противоречиями, пока тело лезло на дерево, чтобы не быть найденным искательницей самых умных котов. Нет, Павел мне как брат – хороший или плохой, но я других не знаю. Пусть у нас не всегда всё гладко, однако роднее его в этом мире нет.
Татина так меня и не нашла, хотя и прошла под деревом дважды. Девушка без каких-либо эмоций на лице вернулась обратно к костру. А я разлегся на широкой ветке, полностью утонул в её ложбинке и оставил наверху лишь глаза и уши.
– Ну ладно, дался нам этот кот, все равно только жрет да гадит. Хотя в роли медведя он был совсем ничего! А все-таки мне можно было пойти карманником, опять подкинул травку и опять незаметно, – усмехнулся Кан, когда Татина развела руками, вернувшись без меня.
– У этого кота мысленная связь с Павлом, он может его предупредить о засаде. Так что его нужно найти и обезвредить! – ответила Татина бесцветным голосом.
– Он не сможет его предупредить – попросту не успеет. Помоги положить мелких красавцев на пенек, пусть прикроют пока выход. Вдруг вернутся наши бегуны… Да и кот не сможет туда пробраться, – Кан двинулся к лежащим гномам. Вместе с Татиной они выполнили задуманное и использовали спящих в качестве запора.
Затем Кан сел и закопошился в своей сумке, изредка поглядывая на кусты, в которых ранее скрылся ваш покорный слуга. Скорее всего, этот отравитель ожидал моего появления. Ага, как же – дурака нашел. Да я теперь до Пашкиного появления не слезу, хотя все мои мысленные позывы и не находили ответа. Может земля не пропускала, или он был настолько далеко, что попросту не слышал.
«Пашка-а-а-а! Паша-а-а-а! Отзовись же бугай перекачанный!» – в ответ лишь молчание.
Татина сидела, повернувшись лицом к реке, безучастная ко всему, и лишь изредка, по просьбе Кана, поднималась и снова ходила меня искать. Когда она проходила под деревом, я даже дышать переставал, и стойко выдерживал нападения муравьев, которые устроили муравейник под деревом. Судя по всему, я залег на пути их каждодневного променада, поскольку сотни муравьев прошлись по моей шерсти, и каждый десятый считал своим долгом выразить свое возмущение присутствием лохматой персоны. Спина от их укусов чесалась неимоверно, однако я терпел.
Так прошло два часа: лошади спали, гномы храпели, Кан копался в сумке и что-то бурчал под нос, Татина же безучастно смотрела на природу, а я героически терпел муравьиные поползновения и не сводил глаз с полянки. Кан подкинул дрова в костер, и тот посылал дым в одном ему известном направлении.
Затем Кан встал, слегка потянулся, погладил по голове Татину и скомандовал идти за ним. Та кивнула. Вместе они, кряхтя и пыхтя, столкнули бесполезный плот в воду и остановились на берегу, наблюдая, как течение удаляет его от берега и приближает к центру реки. Похоже, Кану захотелось фейерверка, и в скором времени он его получил. Творение изощренного ума и невероятной Пашкиной силы, величаво покачиваясь, встало ровно на середине реки и тут его настигло заклятие Гариона. Последовала яркая синяя вспышка и плота не стало, в разные стороны разлетелись горящие мелкие щепки, дождем усыпали место, где только что был плот.
