Текст книги "Сновидец"

Автор книги: Алексей Ефимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Глава 23

Как ни был потрясен Вайми, его трудно было смутить. Юноша припал к полу, ощупывая смутную, но притом не скользкую поверхность – не твёрдую, но как-то дающую опору ногам. Остальные смотрели на него так, словно он один мог дать ответ на все их вопросы.

– Послушайте, – он поднял растерянные, испуганные глаза, – если ЭТО создали мы, то что же тогда Парящая Твердыня? – он оглядел зал, словно надеясь её увидеть. – И там, внизу, – он ковырнул ногой неподатливый пол, – дно мира… то место, где мучаются предатели. И… раз здесь мир, то где же солнце? – его взгляд обежал помещение, остановился на мертвенном диске. – Вот это?

Он подошел к диску и остальные пошли за ним, словно стадо овец. Диск не излучал никакого тепла, на ощупь его вообще не было – но приглядевшись, Вайми заметил на нём окруженные полутенью крохотные темные пятнышки и сеть гранул, словно на поверхности кожи. Невесть отчего он был уверен, что сумей его глаза вынести свет настоящего солнца, он увидел бы на нём то же самое. Он вдруг заметил, что диск едва заметно движется под пальцами и испуганно отдернул руку.

– Солнце заходит, – сказал Вайэрси. – Скоро появятся звёзды… я только не понимаю, как же дверь? Там, на НАСТОЯЩЕМ небе нет двери. Или там, снаружи нашего мира – такая же пещера, коридор и так до бесконечности? Такого не может быть… – он помотал лохматой головой.

Когда солнце зашло – они, как завороженные, смотрели, как на их мир опускается ночь, – звёзды усыпали весь свод. Даже в проеме двери, в воздухе, мерцали едва заметные искры. Глаз их видел, рука не ощущала – это было… чудо. Вайми лишь вздохнул, глядя на свою звезду – она, как и раньше, сияла высоко над головой. Но вот те звезды, что оказались на уровне его глаз, он осмотрел очень тщательно. Они были просто точками света – такими крохотными, что не имели размера. И звёздное небо казалось здесь таким же жёстким, чужим, как и там, на радужном диске…

Юноша помотал головой – ему вдруг представился бесконечный ряд пыльных комнат с иными, разными мирами… он был твёрдо уверен, что они существуют. Но вот где?

Мысль о том, что может существовать нечто большее, чем мир, нечто более общее, пришла к нему впервые – но не показалась странной. Может быть, потом, снаружи и покажется, но здесь…

Когда зашло солнце, здесь стало почти совсем темно. В свете немигающих звезд Глаза Неба казались друг другу просто силуэтами, тенями и двигались очень осторожно, чтобы не задеть в темноте мир – на нём едва удавалось рассмотреть редкие красные искорки найрских селений, а остальное – сплошная бархатистая тьма. Наконец, взошла луна, но её диск светил так тускло, что сам едва был виден. Они, сгрудившись, чувствуя тепло друг друга, рассматривали его. Границу света и тени на луне испещрили бесчисленные мелкие неровности – словно Вайми смотрел на что-то безмерно огромное, но когда он нагнулся слишком низко, всё снова расплылось. Юноша встал и с чувством потянулся, разминая уставшую спину.

– Послушайте… – начал он. Товарищи смотрели на него, но он не видел их глаз. – Если здесь весь мир, то… где же то место… то место за сферой звёзд, где… где нас ждут наши предки? Почему мы не видим его… как и тёмного места в основании мира? ТОТ мир у каждого из нас свой, но тогда… тогда он внутри нас, а это значит… что если мы умираем, то умирает и наш мир. И если так, то я боюсь… боюсь смерти.

– Когда ты шёл со мной, ты не боялся, – сказал Вайэрси. Его брат упрямо мотнул головой.

– Нет, но теперь я боюсь, – он сделал несколько быстрых, беззвучных шагов и перед ним расступились. Вайми повернулся к товарищам. – Знаете… я вижу, что вы обо мне думаете, но на самом деле я… я ничего не могу ухватить, ничего не могу понять. При этом, мне кажется, что ответ – уже внутри меня, но я его не вижу… – он замолчал. Его брат – темнота в темноте – смотрел на него.

– Зачем ты открыл эту дверь, Вайми? – спросил он. – Благодаря тебе мы узнали так много… но разве это нам помогло? Чем больше я узнаю, тем тяжелей мне становится. Послушайте… вы представляете, что будет, если кто-то ударит мир копьем или встанет на него, или разведет на нем костёр?

– Мы все умрем, – ответил из темноты Вайми.

– Вот именно. ВСЕ умрем. Никого не останется. Любой из нас теперь может убить всех остальных – разве ЭТО легко? Если это испытание, то оно ужасно. Оно выше наших сил. Мы ничего не сможем сделать тут для себя.

– Мы можем устроить найрам землетрясение, от которого порушатся все их проклятые дома, – сказал из темноты парень, видевший, как его девушка умерла на копьях солдат государя.

Вайэрси повернулся к нему и парень ощутил его взгляд даже в темноте.

– Разве ЭТО не искушение? – сказал он. – И ты знаешь, что это всё равно не поможет нам… в конечном счёте. Это место создано для чего-то, что мы не в силах понять, не в силах даже представить. Мы знаем слишком мало, – уже мягче сказал он. – И сейчас мне хочется спать.

……………………………………………………………………………………….

Они легли у стены – кто где хотел. Здесь было не мягко и не жёстко. Вайми не мог определить это ощущение и оно его беспокоило. Лина лежала рядом с ним и тепло её руки смущало юношу. Прежде ему всегда нравились её прикосновения – они приносили удовольствие или покой, но здесь, в этом месте, оно казалось… неуместным. Потом, когда он уснул, ему начали сниться сны.

………………………………………………………………………………………

Каждый из них бессознательно надеялся, что во сне к нему придет откровение и он узнает все тайны этого места. Но их ожидало нечто более странное – они видели сны друг друга, или, быть может, какой-то общий сон, словно стали одним целым – смутным, туманным, узнавая и не узнавая себя. Утром, проснувшись, они ещё долго молчали – странная связь, объединившая их во сне, распалась, но память о ней уцелела. Они смущенно косились друг на друга – каждый видел сонные грёзы всех остальных и теперь, поэтому, гораздо лучше понимал товарищей. Порой им казалось, что они видели будущее. Другие же сцены неоспоримо принадлежали прошлому. Но всё это было слишком смутным, чтобы выразить его в словах.

………………………………………………………………………………………

– Что нам делать дальше? – спросил Найте на рассвете, когда синее мертвенное солнце озарило зал тусклым светом и мир радостно заалел, встречая новый день.

Вайэрси пожал плечами.

– Мне нужно всё тщательно обдумать. Возможно, я смогу что-то понять. Пока же нас ждут более важные дела. Война закончилась, но мы должны обойти лес, осмотреть наши земли…

Никто не возразил, – им всем хотелось подумать об увиденном… но не здесь. Никто даже не знал, захочет ли он вернуться.

………………………………………………………………………………………

Захлопнуть дверь оказалось гораздо труднее, чем открыть – похоже, что пружина отпирания запора взводилась именно при закрывании. Во всяком случае, когда Вайэрси навалился на дверь, та даже не дрогнула. Юношам племени пришлось толкать её всем вместе – два десятка крепких рук легли на несокрушимую плиту, два десятка цепких босых ног уперлись в шероховатый пол – и громадная дверь очень медленно, нехотя, вернулась на место. Когда её край сравнялся со стеной, внутри что-то лязгнуло, донёсся рокот и кольца замка начали вращаться – в одном направлении, но с разной скоростью и, когда они замерли, буквы оказались рассыпаны в полном беспорядке. Глаза Неба зажгли факелы, чтобы идти назад, к свету, но Вайэрси остановил их.

– Мы все знаем Слово, – решительно начал он и теперь его голос был жёстким, как сталь, жёстким, словно металл Создателя. – Но никто больше знать его не должен. И так наша судьба повисла на волоске. Никто, ни братья, ни любимые, ни самые верные друзья не должны его услышать. Даже если вы будете умирать под пыткой… даже если ценой будет жизнь всего нашего племени – никто не должен его произносить. Вы понимаете меня? Особенно это относится к вам, несовершеннолетние. Я знаю, что у кое-кого из вас слишком длинный язык… Поклянитесь мне жизнью нашего племени и жизнью мира, которая от этого зависит, что никто больше не узнает Слова!

– Клянемся, – сказали пятнадцать голосов, словно один голос.

– А если вы нарушите клятву… – грозно начал Вайэрси, но вдруг усмехнулся и закончил… – боюсь, об этом уже некому будет жалеть.

Глава 24

Снаружи, в развалинах Вайтакея, их встретила могильная тишина. Был слышен слабый шелест листвы, но все голоса жизни смолкли. Их мгновенно охватил страх – что случилось, не остались ли они в мире единственными живыми существами? – и они побежали к реке, бесшумно, словно стремительные тени облаков. Им хотелось посмотреть на свой мир, понять, что с ним случилось.

Вайми первым выкатился из-под полумрака крон под ясное утреннее небо – и вдруг вскрикнул, высоко подняв руку. Глаза остальных последовали за ней.

Над ними, чёрная в голубизне, совершенно беззвучно, подобно неподвижному грозовому облаку, висела Парящая Твердыня. От её граней падали косые полотнища призрачных теней. Никто не знал, сколько они смотрели друг на друга – взгляд ЕЁ громадных глаз завораживал. Потом они вдруг поменяли цвет – были серыми, и вдруг налились синевой.

………………………………………………………………………………………

Лишь когда Парящая Твердыня с замирающим громом скрылась на юге и лес ожил, вернувшись к привычной жизни, они осмелились переглянуться. Вайэрси и Вайми, встретившись взглядами, вздрогнули – каждому показалось, что он видит ЕЁ глаза. Потом они моргнули и наваждение исчезло, но другие тоже это заметили.

– У вас были одинаковые глаза, – начал Найте, обращаясь к братьям, – у вас и у… – он махнул рукой на юг, но не произнес ни слова.

– Что это значит, брат? – спросил Вайэрси, лишь наполовину насмешливо.

Вайми всё ещё смотрел вслед Твердыне. Он стоял совершенно неподвижно, словно изваянный из камня, но, тем не менее, ответил:

– В первый раз она показалась мне. Во второй она на меня посмотрела. В третий должна заговорить. И, если этого не случится, я умру от неутоленного любопытства, – он вдруг по-мальчишески улыбнулся.

Его улыбка словно разбудила остальных. Они, смущённо смеясь, начали обсуждать увиденное. При этом все посматривали на Вайэрси, словно забыв, что им делать дальше.

– Пойдем на восток, на границу леса, – велел тот. – Нашу работу за нас никто не сделает.

………………………………………………………………………………………

Их действительно ждало много работы – крестьяне тоже, по приказу государя, вышли истреблять лес. Не столько по воле господ, сколько из той естественной ненависти, которую любой земледелец питает к лесу и всему, что обитает в нем. Они не рубили деревьев – это заняло бы слишком много времени – а просто подпиливали их, сдирая кору: после этого даже самые могучие кроны должны неизбежно засохнуть. Когда лес высыхал на корню, его поджигали – если повезет, то огонь пойдет и дальше, оставляя за собой лишь усыпанную плодородным пеплом землю. Этот способ был весьма эффективен и Глаза Неба пришли в ярость, увидев, как много сделали крестьяне за эти несколько дней – кое-где на многие сотни шагов в глубь леса не осталось ни одного дерева с целой корой. Даже если сухостой не предадут огню, его сожрет гниль и он станет рассадником вредителей, которые для леса страшнее огня. При виде такого разорения остатки племени охватил гнев и он был губителен – подобно урагану, они пронеслись с юга на север, оставляя за собой трупы и панику. Страх шел впереди них и убивать пришлось, в общем, немного. Вайми делал то же, что и остальные – стрелял в ничего не подозревающих людей, вынуждая уцелевших бежать с его родной земли. В его голове не промелькнуло даже мысли, что это ужасно или плохо – он защищал свою землю и это оправдывало всё.

……………………………………………………………………………………….

На обратном пути они не поленились взобраться на вершину Обзорной горы, благо день выдался совершенно безоблачный, ветренный и поразительно ясный. Но они не увидели на том берегу Срединного озера смутного белого пятнышка Парнала. Там висело странное тёмное облако, прилепившееся основанием к земле. Присмотревшись, они заметили ещё несколько таких облаков – смазанных расстоянием, малёньких, совсем не страшных… но каждый из Глаз Неба знал, что это такое.

– Парнал в огне, – сказал Вайэрси. – Это значит, что весь Найр охватила война.

– Я не хотел этого, – внезапно сказал Вайми, опуская глаза, – я хотел всего лишь знать и даже не представлял…

Тяжелая рука Вайэрси легла на его плечо.

– Послушай, брат: не мы подожгли их города, не мы довели их народ до того, что он готов схватиться за оружие при первой возможности. Мы делали то, что должны делать. И потом, это ведь нам на руку…

Вайми повел плечом и ладонь брата соскользнула с него.

– Сейчас – да, но потом? Я чувствую, что государь мёртв, – сказал он с непоколебимой уверенностью. – Но тот, кто займет его место, может оказаться ещё хуже.

………………………………………………………………………………………

Здесь их отряд распался. Вайэрси отпустил юношей в Туманную долину – они всё равно бы ушли, – а сам, вместе с подростками, братом и его компанией вернулся в селение. Их ждало много дел: надо было построить для себя дома и перекрыть верхнее ущелье стеной из глыб, торчавших, как надолбы, чтобы на неё нельзя было залезть. Работа обещала стать тяжелой, но без стены здесь жить не стоило: они остались тут прикрывать племя и дать ему набраться сил, а не глупо погибнуть.

Юноши ушли в Туманную долину грустными – им придется рассказывать о потерях – и Вайэрси печально смотрел им вслед. Их тоже ждал огромный труд – постройка нового селения была вовсе не простым делом. И, хотя Туманная долина слыла естественной крепостью, даже более надёжной, чем здешняя, её тоже предстояло укрепить…

Глава 25

Вайми не считал потянувшихся за победой монотонных, однообразных дней. К счастью, его вайтакейская статуэтка, как и другие подобные вещи, зарытые почему-либо в землю, уцелели и они все подолгу любовалось ими, словно возвращаясь в милое им прошлое. Дома, пусть примитивные и грубые, они закончили за четверть луны. Со стеной дело обстояло сложнее – она могла пригодиться лишь через несколько лет, а её строительство вышло делом скучным и тяжелым, так что Глаза Неба предпочитали ходить на охоту и на разведку.

Вайми тоже захотелось сходить с Найте к краю мира, – посумерничать и помечтать. Ребёнком он мечтал много и охотно, причём исходя из убеждения, что в будущем его ждет громадное, непредставимое счастье. Он сам не знал, был ли прав – с Линой он был иногда счастлив настолько, что и не мог вообразить что-то лучшее. Но удивительное чувство неизбежности чего-то очень хорошего исчезло навсегда, когда его родители ушли за край мира.

Вайми хотел вернуть его или хотя бы погрустить о несбыточном, но стеснялся, или, быть может, стыдился уклоняться от общих трудов, – и, как-то незаметно, стал единственным строителем стены. Он вытаскивал из груды обломков под скалой очередной кусок камня, забрасывал его на голову, нёс к стене, укладывал его там, возвращался за новым – и так без конца. Тяжелая, однообразная работа – но в залитом ослепительным солнцем ущелье, под синим, в перистых облаках, небом, где сильный горячий ветер мгновенно высушивал проступающий на теле пот. Колючий раскалённый гравий обжигал босые ноги, мускулы ломило от тяжести камней – но ощущения ему даже нравились, а работа не мешала мечтать. От скуки Вайми закрывал глаза, двигаясь в жаркой темноте, и удивляясь, как точно выходит к цели. Умаявшись, он ложился на живот, в глубокую мягкую пыль, сомкнув подошвы босых ног, удобно подтянув под голую грудь руки и мирно дрых в том же ущелье до заката. Единственное, что тревожило его – это последствия пытки. На его теле давно не осталось никакого следа – но иногда ему казалось, что его осознающее "я" – меньше его сознания, даже малая его часть. Случалось, что он, сидя на пятках и закрыв глаза, часами пытался прорваться в эти таинственные области – иногда почти чувствуя, что получается, но в общем, это не слишком его занимало. Если у него оставался хоть какой-то досуг, он проводил его с Линой – часто не занимаясь с ней любовью, и даже не беседуя с ней: они могли часами просто сидеть рядом, лишь искоса поглядывая друг на друга. Но больше всего его увлёк удивительный радужный диск. Чудом и лишь случайно спасённый Линой, он почти не пострадал во время их приключений. В бою она инстинктивно прикрывалась им, словно небольшим щитом – диск был диаметром в три ладони, толстый и тяжёлый – и на его кромке появились зарубки от найрских мечей. Но кварц, под которым лучилось радужное нечто, не пострадал.

Хотя теперь Вайми знал, как вызвать из этого сияния точные образы, цельной картины не получалось. Он только ахнул, увидев в том, чужом небе Парящую Твердыню – она, вместе со стаей иных, меньших существ, похожих на громадных четырёхкрылых птиц, сражалась с другими живущими в небе существами, – чем-то совершенно бесформенным и непонятным. Он даже не сразу понял, что это сражение – слишком много образов, совершенно чуждых ему. Но порой он видел кое-что, поразительно знакомое…

Между тем, короткие дни мира истекли. Глаза Неба не знали, чем кончилась война в Найре – и кончилась ли вообще – но в лесах появились шайки головорезов, которые явно не подчинялись никому. Отчаянно озлобленные и ненавидящие даже друг друга, они, тем не менее, были на удивление хорошо вооружены и с каждой шайкой приходилось сражаться отдельно, – какой бы ужасной ни оказалась её участь, другие это не трогало. Наученные горьким опытом, Глаза Неба избегали схваток, как огня. Несколько стрел из засады и быстрое отступление – вот что стало их тактикой. Это приносило успех – всякий раз им удавалось убить двух-трёх, иногда и больше найров, а из них никто даже не был ранен. Но и враг не оставался в долгу – шайки старались завести злых собак. Те предупреждали о засадах, а потом успешно выслеживали нападавших. Долго так продолжаться не могло и вскоре подростки принесли в селение своего товарища со стрелой найра в груди. Этот день Вайми суждено было запомнить навсегда.

…………………………………………………………………………….

Лине удалось извлечь стрелу – хотя подросток во время операции лишился сознания от боли, он должен был выжить. Но раненый сильно ослабел и мог выздороветь лишь через несколько недель, в лучшем случае.

– Дальше так продолжаться не может, – сказал Вайми брату. – Теперь у нас осталось всего девять бойцов. Уже сейчас мы не можем преградить бандам дорогу в глубь леса и некоторые наверняка добрались до Туманной долины. Рано или поздно, но неизбежно нас всех перебьют.

– Да, – спокойно сказал Вайэрси. – И что же ты предлагаешь?

Они сидели перед тем, что осталось от его дома – нишей в скале, где едва умещалась травяная постель, так близко, что могли коснуться друг друга.

– Я думаю, нам больше не стоит уходить из мира, потеряв красоту, – довольно резко сказал Вайми, но его брат лишь усмехнулся.

– В ближайшие годы никто из выживших не отправится на Скалу Смерти. И вряд ли нам это поможет. Уже слишком поздно. Об этом стоило думать раньше, гораздо раньше…

– Тогда… – Вайми низко опустил голову, – мы ничего не сможем сделать… я имею в виду, сами. Но если мы привлечем внимание Парящей Твердыни, она поможет нам…

– Мы уже привлекли её внимание. Если бы она захотела – то помогла бы. И потом, чем она может нам помочь? Какой бы ты хотел помощи?

Вайми растерялся – об этом он ещё не думал. Тем не менее, он постарался ответить.

– Знаешь, я… я не знаю. Я… не хочу, чтобы все найры умерли, а вместе нам не ужиться. Я хотел бы… чтобы они оставили нас в покое, чтобы никто не входил в наши леса, или… – его глаза вдруг живо сверкнули, – чтобы мы ушли в какой-то новый мир, и начали всё сначала…

– Ты хочешь немало, правда? – Вайэрси улыбнулся. – Но что мы можем сделать? Для этого?

Вайми подумал.

– Тот радужный диск… я видел на нём жизнь наших предков… наверное. Они жили внутри… внутри Парящей Твердыни… и внутри других подобных вещей… там, в небе. Они одевались, как найры, но занимались любовью совсем как мы, – Вайми слабо, задумчиво улыбнулся. – Там есть миры… не плоские, как наш, а круглые, и такие большие, что даже трудно представить… как они с них не падали? У них тоже был враг и они с ним сражались, но не как мы, нет. Они стреляли друг в друга огнём, светом или тенью. Я не знаю, что это за место и где, но оно где-то ещё, не здесь. Возможно, нас забрали бы ТУДА… правда, мне, почему-то, кажется, что сейчас ТАМ уже никого нет и мы… сами по себе. Но Твердыне небезразлична моя судьба, и я хотел бы…

– Подвергнуть себя опасности с тем, чтобы, спасая тебя, она спасла бы и всех нас?

Юноша вздрогнул, потом твёрдо взглянул в его глаза.

– Да. Я только не знаю, как сделать так, чтобы меня не убили сразу, а…

– Оставь эту затею, – лениво прищурив глаза сказал брат. – Иначе я тебе ноги переломаю, чтобы ты остался здесь, дома. Придумай что-нибудь ещё.

Вайми взглянул на него почти с ненавистью.

– Ещё? Ты думаешь, это легко – решиться на такое? – Он сжал руками голову и опустил её. Они молчали несколько минут. Вайми незаметно расслабился, закрыв глаза. Казалось, он уснул. – Знаешь, я всё думаю о том месте, где мир, – вдруг тихо сказал он. – Зачем оно? Мир здесь и одновременно там, внутри себя. Если что-то изменится там – изменится здесь…

– Но что мы можем изменить? И – как?

Вайми бешено помотал головой. Его волосы упали на глаза, он отбросил их назад и сказал:

– Мне кажется, что мы должны это… представить. Должны сказать, сказать очень громко, но не голосом, а здесь, – он коснулся лба. – Не знаю, откуда мне это пришло в голову… Когда я спал… там, мне показалось, что я вижу сны всех существ в мире… и что-то ещё… весь мир. Возможно, я придумал это потом, но мне кажется, что это правда. Стоит попробовать…

– Мы сможем открыть дверь, но не сможем закрыть её, – так же лениво сказал Вайэрси. – Лина сидит с раненым, ещё четверо подростков стерегут селение – двое сверху, двое здесь. Найте и Аютия ушли с остальными, так что нам некого взять, а у нас двоих сил не хватит.

– Можно открыть дверь настежь, а потом всё время толкать её, пока она не захлопнется, – бездумно ответил Вайми. Он размышлял о чём-то своем. – Мне кажется, тогда и у меня одного хватило бы сил.

Вайэрси подумал.

– Похоже, ты прав, но нам всё же не стоит идти туда… одним. Я бы подождал Найте и остальных.

– Когда они вернутся – через день, два, три или неделю? И вернутся ли все? Мы не можем ждать!

– Я не хочу туда идти, – глядя в сторону сказал Вайэрси. Недавно он обнаружил, что командир не обязан идти в бой вместе с остальными. Он может остаться и обдумывать планы – как ни странно, не только ему, но и всем от этого стало только лучше. – Возможно, это просто лень, но мне… не хочется. Вот и всё.

– Тогда, – спокойно сказал Вайми, – я пойду один.

– Нет, не пойдешь, – Вайэрси легко поднялся на ноги. – Я не отпущу тебя… одного, – и он вдруг улыбнулся.