Текст книги "Бешеный"

Автор книги: Алексей Атеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

– А ведь вы не ошиблись, – в первый раз за вечер нарушил молчание Олег.

– То есть? – не понял Ситников.

– Смерть – это я!

Старик бросил на Олега пронзительный взгляд.

– Ну-ну, – захохотал Ситников, – продолжай…

– Вы не проживете и суток, – вкрадчивым тоном проговорил Олег.

– Что ты такое мелешь? – Ситников не знал, сердиться ему или смеяться. – Не знаю, какими уж судьбами ты здесь оказался, но уверен, выполняешь роль «шестерки». Помнишь, как мы тебя в Монастыре прихватили? То-то перетрухал, а? Или не так, юноша?

– Позвольте вашу руку, – не обращая внимания на насмешку, попросил Олег.

– Руку? – удивленно переспросил Ситников. – Что, погадать мне собираешься?

– Попробую, – проговорил Олег.

– Ну давай, пробуй, – Ситников положил на стол руку ладонью вверх. Олег подсел к нему и положил свою ладонь поверх его ладони. Он всмотрелся в лицо главврача, и ему показалось, что между ним и лицом старика есть неуловимое сходство. Но что было еще более странным, оба они напоминали ему кого-то третьего. Кого? Олег сосредоточился и почувствовал, как окружающее растворяется и он словно переносится в совершенно другое измерение. Перед ним, как в калейдоскопе, мелькают события других жизней, повороты чужих судеб. Нечто подобное он уже испытал: в Тихореченском краеведческом музее, в квартире у Аделаидки, на даче…

Странное щемящее чувство сладкой тоски постепенно стало таять, и он очнулся.

– Вы, случайно, не страдаете эпилепсией? – ехидно спросил Ситников. – У вас было такое лицо, точно вот-вот начнется припадок.

– Так вы, значит, родственники? – по-прежнему не обращая внимания на Ситникова, обратился Олег к старику.

– Какие родственники? – недовольно произнес Ситников. – Чего ты мелешь?!

Старик с острым интересом смотрел на Олега, но сохранял молчание.

– Я могу говорить? – снова обратился учитель к Корытову.

Тот кивнул.

– Итак, вы родственники, и притом ближайшие, – сказал Олег, глядя на Ситникова. – Вы приходитесь племянником этому господину.

– Каким племянником?! – почти закричал тот.

– Он родной брат вашего отца, Казимира Карауловского.

Ситников недоуменно посмотрел на старика.

– Не знаю, что их развело, – продолжал Олег, – но ваш отец погиб не без его участия.

Кстати, фамилии у них были одинаковые, но ваш хозяин почему-то сменил свою на Корытов.

– Корытов, конечно, звучит не так благозвучно, как Карауловский, но не привлекает к себе особого внимания, – спокойно заметил старик.

– Что все это значит? – срывающимся голосом выкрикнул Ситников.

– Наш гостеприимный хозяин, – продолжал Олег, – имел на вас свои виды. Как же, ведь вы родственники! Он, кстати, никогда не забывал о вашем существовании. Но…

– Что «но»? – Ситников, казалось, задыхался.

– Вы его разочаровали, – усмехнулся Олег. Старик в подтверждение этой мысли кивнул.

– Поэтому не бывать вам прорицателем, – заключил Олег.

– Значит, моего отца уничтожил ты, – сказал Ситников, обращаясь к старику.

– Его расстреляли по приговору тройки, – спокойно пояснил старик.

– А он говорит… – Ситников кивнул на Олега.

– Он недалек от истины. Твой отец хоть и приходился мне родным братом, но худшего врага у меня не бывало. Когда он подался в большевики, то ради своей революционной карьеры решил уничтожить то исконное, чему издревле служит наш род. Он был отступником, а с отступниками всегда поступали одинаково – их уничтожали при первой возможности. И, как я вижу, яблочко от яблони недалеко падает. Но твой отец, хотя и был отступником, в отличие от тебя не был дураком.

Ситников страшно побледнел. Видно, что ему стало трудно дышать, потому что он хватал губами воздух, как рыба, выброшенная на берег. Наконец он справился с собой и нарочно спокойно произнес:

– Однако убить вам меня не удастся, – он с хрипом перевел дыхание, – помните, что в случае моей насильственной смерти письмо со всеми данными будет передано куда следует. И то, что не сделал мой отец, – сделаю я!

– А если вы умрете естественной смертью? – поинтересовался старик.

– Тогда письмо будет уничтожено.

– А ведь у вас плохое здоровье – вот мне докладывали, что по дороге сюда вам стало плохо. И это может повториться. А ведь есть множество средств, которые при попадании в организм могут вызвать летальный исход. Причем без признаков отравления. Вот вы сегодня довольно активно налегли на коньяк и не заметили, что, кроме вас, его никто не пил.

Ситников схватил свою рюмку и понюхал содержимое.

– Вы меня обманываете?! – закричал он.

– Итак, мой друг, – не обращая внимания на вопли главврача, обратился старик к Олегу, – я сообщу ему то, чего не договорили вы. Настал твой смертный час! – громко сказал он, обращаясь к Ситникову.

И Олег едва не засмеялся от нарочитой театральности реплики.

При этих словах несчастный главврач в ужасе посмотрел на старика и схватился рукой за сердце. Черты лица его исказились. Он силился что-то сказать, но только хрипел. С минуту он просидел на стуле, потом упал лицом на стол.

Старик поднялся и вышел. Вскоре он явился с одним из своих приближенных. Подошел к неподвижно лежащему Ситникову.

– Еще дышит, – констатировал он. – Отнеси его в машину и вези в ближайшую реанимацию. Там скажи, что подобрал его на улице. Постарайся уехать оттуда незаметно, но, если попросят сообщить твои данные, назови настоящее имя. Ты понял? – Тот кивнул. – Ну вот, – заметил Ко-рытов, когда Ситникова унесли, – одним лжепророком на свете станет меньше.

– Вы его отравили? – спросил Олег.

– Нет, – ответил старик, – в этом не было необходимости. Он – сердечник. Это мне было известно, а тут такая обстановка! Такие речи! Не выдержало сердце. – Старик выжидательно посмотрел на Олега.

– И все-таки, зачем вы его убили?

– Я его не убивал, – сказал тот, – но, если тебе так хочется считать, запретить не могу. Племянник мой оказался глуп. Ты же видел, как он держал себя, как со мной разговаривал. Разве умный человек так себя ведет? Я действительно возлагал на него некоторые надежды, но оказалось – зря. Кроме того, еще до его сегодняшнего появления ко мне поступило известие, что к его появлению вместе с дневником отнеслись весьма холодно. Времена, понимаешь, нынче не те. А он и там вел себя, как павлин в курятнике.

– Но ведь он говорил, что встретил самый теплый прием?

– Мало ли что он говорил, – усмехнулся старик. – Да и дневник этот. Он многим мозолил глаза. Ситников его, естественно, читал, значит, он – ненужный свидетель.

– Итак, теперь настала, очевидно, моя очередь, – спокойно сказал Олег. – Я слишком много видел, слишком много знаю…

– Наоборот, – серьезно ответил Корытов, – именно в тебе я обрел то, чего мне недоставало в последнее время.

– То есть?

– Если желаешь – свою правую руку.

– А вы не думаете, что эта правая рука откажется вам служить?

– Не думаю, – уверенно сказал старик.

– А мне кажется, мы не найдем точек соприкосновения.

– Но мы уже нашли! Разве не с твоей помощью отыскан дневник, не ты разве помог мне отправить на тот свет этого зазнавшегося невежу?

– Вы же говорили, что дневник был заранее подложен в подземелье?

– Я тебя проверял. Это было необходимо. Конечно же, он найден с твоей помощью.

– А как же дача? Она, как вы сказали, не принадлежала Матвееву?

– Домишко этот был собственностью его матери. Там-то он и решил спрятать дневник.

– А Настя?

– Тут я слегка покривил душой. Конечно же, она ничего не знала. И никакая она не ведьма, а действительно дочь несчастного прорицателя.

– А где она?

– Да в этом доме! Ждет не дождется, когда же ты придешь ее освобождать. Истинно как рыцарь в старинном романе. Злой колдун, то есть я, держит ее в заточении, но добрый молодец уже на подходе. Но для того, чтобы он освободил красу ненаглядную, он должен сначала пойти на компромисс, подружиться с колдуном.

– Интересная трактовка старой сказки, – усмехнулся Олег, – и какова же моя роль в вашей таинственной деятельности?

– Скажу откровенно, – пристально глядя на него, произнес старик, – я вижу в тебе своего преемника. Я уже стар, мне осталось немного, нужно, чтобы кто-то продолжил наше дело.

– Какое дело?!

– Узнаешь в свое время. Самое главное, что я не ошибся. Дар действительно перешел к тебе. И сегодня я в этом окончательно убедился.

– Вы, по-моему, предлагали нечто подобное и Матвееву?

– С Матвеевым, как тебе известно, вышел прокол, но ты ведь не глуп. Если ты не примешь мое предложение, то твоя жизнь превратится в кошмар. Вспомни того же Матвеева. Неужели тебя прельщает палата сумасшедшего дома? А ведь этим рано или поздно кончится обязательно. Ты просто не сможешь держать в себе то, что тебе будет становиться известно в результате действия дара. В этом-то и проклятие всех пророков. А вместе мы можем сдвинуть горы. Конечно, у тебя еще нет той мощи, которая была у твоего предшественника. Но это придет. Нужно только время и терпение. И еще нужен опытный наставник, то есть я. Ты думаешь, ценность дневника заключалась в его обличающих записях? В том, что он раскрывает подноготную власть имущих? Глупости. Главная его ценность была в листочке, который был спрятан в обложке дневника. Этот листочек в нескольких фразах вмещает в себе предсказания того, что случится в ближайшее десятилетие. И если ему верить, в нашей стране произойдут невероятные изменения. Ты даже не можешь себе представить какие.

– Какие же? – с интересом спросил Олег.

– Не все сразу, – усмехнулся старик. – Прежде мне нужно получить твое согласие на сотрудничество. Ты только подумай, ну что тебя ждет? Жалкий городишко, где ты учительствуешь. Убогая зарплата. Перспективы никакой, а я тебе предлагаю… – он задумался. – Ну, скажем так, многое, очень многое!

– Мне нужно подумать, – сказал Олег.

– Подумай, но на раздумье у тебя только сегодняшняя ночь.

Глава девятая

Олег вернулся в свою мрачную комнату. Все произошедшее казалось не более чем сном. Он улегся прямо поверх покрывала, не включая света.

Существует ли у него дар? Казалось бы, существует. Но даже сам себе не мог он четко ответить на этот вопрос. Олегу постоянно казалось, что он вовлечен в странную игру, правила, а главное, цель которой ему непонятны. Зачем нужно было вовлекать в эту кутерьму Ситникова? Зачем потом его убивать? Не проще ли было заставить служить себе? Допустим, не понравилось поведение. А не нарочно ли оно спровоцировано? Но, самое главное, зачем он сам нужен старику? Болтовня о продолжении дела, конечно же, только приманка для легковерных… Он говорит, что Настя действительно дочь Матвеева, что она ничего не знает об истинных силах, которые стоят за всем. Правда ли это? Как сильно болит голова! Увидеть бы Настю…

Олег незаметно заснул. Разбудило его осторожное прикосновение к лицу.

– Кто здесь? – недоуменно спросил он. Никто не ответил. Но рука продолжала ощупывать его лицо.

– Да кто это? – Олегу стало не по себе. Внезапно он догадался.

– Настя? – неуверенно спросил он.

В ответ молчание. Олег дотронулся до лежащего рядом и почувствовал худощавое прохладное тело.

– Настя? – повторил он.

– Молчи, – отозвался знакомый голос. – Знаю, – прошептала она, – ты ждал меня.

– Послушай, – спустя какое-то время осторожно спросил он, – ты пришла ко мне по своей воле?

– Что ты имеешь в виду? – В тоне Насти едва уловимо прослеживалась настороженность.

Его подозрения окрепли.

– И что же дальше? – спросил он.

– Ты, наверное, уедешь в свой Тихореченск?

– А ты?

– Что я?

– Неужели то, что произошло, ничего не изменит в нашей жизни?

– А что должно измениться? С Аделаидкой ты тоже развлекался, и ничего ведь в вашей жизни не изменилось.

– Послушай! – крикнул Олег. – Зачем ты так?

– Оставайся с нами, – совсем другим тоном сказала Настя.

– С кем – с вами?

– Стань нашим братом, поверь: то, что тебе предлагает Мастер, предел человеческих мечтаний.

«Значит, я прав, – понял Олег, – она пришла не по своей воле. Она исполняет приказ. И если я останусь, то тоже буду исполнять чьи-то приказы. А может быть, я ошибаюсь?»

«А ты проверь», – подсказал внутренний голос.

«Но как?»

«При помощи своих способностей введи ее в транс и выведай у нее все».

Олег встал с кровати и включил свет.

– Ты чего? – спросила Настя.

– Накинь что-нибудь, – попросил Олег.

Настя послушно набросила халатик и недоуменно смотрела на него. «Как же это сделать?» – лихорадочно соображал Олег.

– Сядь, пожалуйста, – он придвинул к ней резной старинный стул. – А теперь закрой глаза и считай.

– Зачем? – спросила Настя.

– Если ты хочешь, чтобы я остался, делай то, что я приказываю.

Настя подчинилась.

Олег положил ей руки на голову и стал медленно массировать виски.

– Ты засыпаешь, – тихо и раздельно произнес он, – ты засыпаешь… Ты хотела уснуть… Ты спишь… Ты жаждешь отдыха.

В тусклом свете лицо девушки чуть заметно побледнело. Она едва слышно вздохнула и уронила голову на грудь. Тело ее немного расслабилось, руки плетьми висели вдоль туловища. Она была в трансе. Можно было задавать вопросы. Но Олег медлил. А что, если она искусно притворяется? В этом доме все притворяются. Он вспомнил, что когда-то читал в научно-популярном журнале, как можно проверить, находится человек в состоянии транса или нет.

– Поднимись со стула! – скомандовал он. – Теперь встань на цыпочки! На самые кончики пальцев.

Она послушно исполнила приказание.

– Тебе удобно стоять?

– Нет, тяжело.

– А теперь по моему приказу ты должна встать на ступни, но не можешь этого сделать. Ноги тебя не слушаются. Ты и шевельнуться не можешь. Ясно?

– Да.

– Встань нормально.

Настя по-прежнему стояла на цыпочках. Олег видел, как напряглось под халатиком ее тело, как по мышцам проходит дрожь.

– Не могу, – с трудом произнесла Настя.

– Продолжай стоять на цыпочках, – приказал Олег. Он некоторое время молча наблюдал за ней. Она точно окаменела. Ни малейшей усталости не чувствовалось в ее осанке. В нормальной ситуации она давно бы начала двигаться, качаться на носках. Значит, не притворяется.

– Скажи, Настя, – осторожно начал он, – тебя послал ко мне старик?

– Да, – ответила она.

– Ты поехала в Тихореченск по заданию Мастера?

– Задания не было, во всяком случае, определенного. Мастер сказал, что неплохо бы навестить могилу отца и заодно познакомиться с тобой.

– Значит, ты все-таки дочь Матвеева?

– Конечно.

– Как же ты попала к Мастеру?

– Об этом долго рассказывать. Короче говоря, он спас меня от большой беды. После исчезновения отца я попала в одну компанию. Ввел меня туда мой бывший муж. Этот круг увлекался медитированием, буддийской мистикой и тому подобными восточными штучками. Но главным их увлечением, как оказалось, были наркотики. Я постепенно втянулась и, как там говорили, «прочно села на иглу».

В один прекрасный день в этой компании появился человек, который и отвел меня к Мастеру. Именно Мастер и вылечил меня от этой заразы.

– Значит, ты служишь ему как бы в благодарность?

– Нет, почему? Мне интересно. Здесь совсем другая жизнь, другая мораль, пусть в чем-то и непривычная, но без лжи и ханжества, которыми пропитано наше общество.

– А, Аделаидка?..

– Это я ее привлекла. Пригласила принять участие в шабаше…

– Зачем я нужен Мастеру? – напрямик спросил Олег.

– Мастер поверил в твои силы. Ведь именно с твоей помощью и был найден дневник. Теперь Мастер сделает все, чтобы ты остался с нами. Мне многое неизвестно, но я думаю, что он хочет сделать тебя своим преемником.

Олег задумался и только тут обратил внимание, что Настя продолжает стоять на цыпочках.

– Хорошо, теперь можешь встать в нормальное положение, – скомандовал он. – Садись на стул. Зачем, по-твоему, передали дневник властям? – продолжил он допрос.

– Поиски дневника продолжались, и в конце концов его бы все равно нашли, а найдя, вышли бы на нас. Так говорит Мастер. К тому же содержание дневника его не интересовало. Дневник – это повод проверить твои способности. Ты оказался на высоте.

– Значит, все произошедшее в квартире Аделаидки, а потом на даче не было спектаклем?

– Конечно. Единственной разыгранной сценой было изъятие дневника и мое похищение. Опять же тебя проверяли. Хватит ли решимости продолжить поиски, или ты струсишь.

– А что было бы, если бы я все-таки уехал?

– Я не знаю.

– Какая роль отводилась Ситникову?

– Этого я тоже не знаю.

Олег чувствовал, что девушка сильно устала, поэтому он решил вывести ее из транса.

– Теперь ты ляжешь рядом со мной, – приказал он, – а через пять минут проснешься и пойдешь к себе. Там заснешь и проспишь до утра.

О нашем разговоре ты не будешь ничего помнить.

Настя покорно легла рядом с ним. Минут через пять она проснулась, ласково погладила Олега по щеке.

– Кажется, я задремала, – она сладко зевнула, – пойду к себе. Спокойной ночи. – И она ушла.

Олег некоторое время размышлял над услышанным. Все вставало на свои места. Неясно было только одно: что же делать дальше? Принять предложение старика или отвергнуть его? Эх, если бы его пророческий дар мог подсказать решение! Но прорицателям, как известно, неведома собственная судьба.

Отступление пятое и последнее

Олег Владимирович Тузов

Лето было в разгаре. Облетел тополиный пух, отшумели июньские грозы. Древние стены Монастыря, его живописные башенки и даже приземистые очертания внутренних зданий навевали, если смотреть на них снаружи, идиллическое настроение. Суздаль, да и только!

В кабинете главного врача Тихореченской психиатрической больницы товарища Ромуальда Казимировича Ситникова находились трое людей в белых халатах. Сам хозяин кабинета задумчиво смотрел в распахнутое окно. На его лице блуждала неопределенная улыбка, свидетельствующая, что главврач пребывает в благодушном настроении.

– А хорошо бы, Степа, сейчас куда-нибудь на природу, к речке… Искупаться, порыбачить, может быть, чуть-чуть выпить, шашлычок там, закусочка…

– Можно организовать, – отозвался его заместитель Степан Иванович Козопасов. – Речка – вон она, рядом. Таких мест там полно. Разведем костерок, нажарим шашлыков, можно кого-нибудь из сестричек прихватить.

– Сестрички – это лишнее, – поморщился Ситников, – разговоры пойдут… А в остальном… Почему бы не освежиться? Вы как, Ираклий Агафонович, – обратился он к молодому кавказцу, тоже мечтательно глядевшему в окно.

– Я – за! – встрепенулся тот. – Я всегда в таких случаях – за! Могу быть тамадой.

– Отлично! – воскликнул Степа. – Сейчас пойду распоряжусь, чтобы замариновали мясо и насчет всего остального. Уже двенадцать, часа через три можно отправляться, – и он вышел.

– Хоть и дел много, а отдохнуть не мешает, – как бы оправдываясь, проговорил главврач. – И все же пока мы еще на работе. Вернемся к нашим баранам. Как там этот паренек-учитель?

– Тузов? – спросил Ираклий Агафонович.

– Именно. Ведь в вашем отделении это единственный новенький?

– Трудно сказать, – задумчиво ответил молодой кавказец, – парень очень возбужден. Приезжали его родители, так он даже не вышел. Забился в угол. Не тащить же его силой. Кстати, они рассказывали, что мальчик с детства легковозбудим, страдал ночными кошмарами, долго мочился в постель. В юности был очень замкнут. Практически не имел друзей. Диагноз очевиден – шизофрения.

– Куда вы его поместили?

– В палату, где лежал покойный Матвеев. Я, правда, его не застал, но персонал много рассказывал об этом чудаке.

– Интересное совпадение. Конечно, ему у нас не место. Отправим в обычную психбольницу по месту жительства. А вообще мальчонка интересный. Жаль его.

– А вы с ним уже общались? – полюбопытствовал завотделением.

– Ну как же! – воскликнул Ситников. – И при очень драматических обстоятельствах.

– О чем разговор? – спросил вбежавший в кабинет Козопасов.

– Да о Тузове, – сказал Ситников, – вот товарищ Дудашвили интересуется обстоятельствами нашего знакомства.

– Историк этот? – спросил Степа. – Ну как же, помню. Хлопот нам доставил уйму. Еще городское начальство за него заступалось. Сам первый секретарь горкома товарищ Караваев! – он хмыкнул. – Этот Тузов, – объяснил он Дудашвили, – залез прошлой осенью в Монастырь. Вы тогда еще у нас не работали.

– Неужели сам залез? – не поверил Дудашвили.

– Определенно. Перелез через стенку – и к нам!

– Но почему?

– Ему, видите ли, кто-то сказал, что покойный Матвеев способен был предсказывать будущее. Прорицать, другими словами. Ну, этот идиот и решил с ним пообщаться. Он, оказывается, в университете писал про разного рода пророков курсовую работу. Ну захотел познакомиться с настоящим! Каждый олух мнит себя исследователем.

– Он, видимо, заболел, еще учась в университете, – заметил Ситников, – потом приехал в незнакомый город, друзей нет, родители далеко, одиночество… Ну, болезнь и начала прогрессировать. А тут еще слухи по городу глупейшие бродят. И полез… Мы его на сутки поместили к Матвееву. Выполнили, так сказать, его желание. О чем уж они там беседовали, не знаю… Но сейчас думаю, зря мы тогда это все затеяли, нужно было его сразу этапировать по месту жительства родителей. Это вон все Степан Иванович, добрая душа, пожалел мальчишку в тот момент, не надо, говорит, ему судьбу портить. А если бы вовремя приняли меры, может быть, ему сейчас… – врач не договорил и с легким раздражением посмотрел на Козопасова. – Распорядился? – спросил он.

– Так точно! – гаркнул весельчак Степа.

– А что же дальше было? – с интересом спросил Дудашвили.

– С кем?

– С Тузовым?

– Ах, вы все не можете забыть беднягу. Ну что дальше? – Ситников потер подбородок. – Степа, что с парнем дальше было?

– Клиническая картина весьма обычна, – глубокомысленно заметил Козопасов. – Когда мы его выпустили, он снова пошел работать в школу. Историков, видите ли, у них не хватает! – внезапно рассердился он, вспомнив кого-то. – Хоть и полоумный парень, а все разно нужен. В школе, правда, вполне нормально работал до конца учебного года, а потом сломался. Видно, пока сдерживала производственная дисциплина, он держался. Все же целый день занят… Болезнь как бы спряталась. А тут каникулы… безделье… И сразу – обострение.

– Ты забываешь, что отдельные закидоны у него были и чуть раньше.

– Да, – Степа почесал затылок. – Ведь верно. Он в мае что учудил: поставил крест на могиле Матвеева. Собственными руками воздвиг. Я как об этом узнал, сразу сказал Ромуальду Казимировичу: «Скоро этот парень вновь к нам попадет». И точно!

– Может быть, и трагедия с Матвеевым на него повлияла, – заметил Ситников. – Ведь когда тот бежал, то отправился не к кому-нибудь, а именно к Тузову.

– Рыбак рыбака видит издалека, – засмеялся Степа.

– Странно, но факт, – продолжил Ситников, – скрывался у него сутки.

– Не может быть! – удивился Дудашвили.

– Установленный факт, – Ситников открыл холодильник и налил себе минеральной воды. – Сердце что-то давит, – пожаловался он. – Так вот, когда мы Матвеева там захватили, произошла тра… – он запнулся, – весьма неприятный инцидент, скажем так. Матвеев сдуру бросился бежать. А куда тут бежать? На улице было полно народа. Поднялся страшный крик. Бабы визжат: «Убьет, убьет!» Они решили, что Матвеев их убивать будет… Тогда этот парень из органов, забыл его фамилию, достал пистолет и застрелил Матвеева. Большой скандал вышел. Еще бы! Стрельба на людной улице! Кагэбэшника сняли и перевели куда-то. Что ж, думать надо, что делаешь!

– Интересные дела у вас творятся! – удивился Дудашвили.

– Это точно, – захихикал Козопасов.

– Так вот, – продолжал Ситников, – после начала каникул Тузов остался в городе, родители его телеграммами засыпали, почему, мол, не едешь домой, а тут приехала эта девица – дочь Матвеева. Якобы могилу отца посетить. Вполне возможно, что и так. Но известно, что она встречалась с Тузовым. После этого он пропал. Где он был почти неделю, никто не знает. Обнаружили его возле речки. Грязный, оброс щетиной. Девчонки пошли туда купаться и наткнулись на него. Сидит возле костра какое-то чудище, они его даже не узнали. Со страху побежали в милицию. Те его отловили и доставили к нам, да вы это все и сами знаете. – Ситников закончил рассказ, болезненно поморщился, помассировал левую сторону груди.

– Давит и давит! – сообщил он. – Может, к грозе?

– На небе ни облачка, – сказал Козопасов, – просто нужно выпить рюмочку коньяка, как рукой снимет.

– Ты наговоришь, снимет!.. Однако, может быть, попробовать?

– А сейчас-то как себя ведет этот Тузов? – спросил любопытный Степа. – Я ведь даже в этот раз его не видел. Как-то мимо меня все прошло, заботы, знаете ли…

– Потребовал бумагу и ручку, – сообщил Ду-дашвили, – что-то все время пишет. Пытался я с ним беседовать, я, говорит, послан, чтобы открыть людям правду, поведать им, что ждет нашу несчастную страну, а ждут ее ужасные потрясения… И тому подобную чушь.

– Набрался этой заразы от Матвеева, – убежденно сказал Степа.

– Я тоже на него глянул, – произнес Ситников, – так он, как меня увидел, затрясся весь, кричит что-то непонятное, изо рта пена!..

– Жуть! – откликнулся Степа. – Однако надо готовиться к пикничку…

* * *

Олег проснулся. За окном чирикали птички. Но к обычному дачному шуму добавился звук подъезжающего автомобиля. Захлопали дверцы, послышались резкие голоса.

Олег припомнил сон, который ему только что снился. Неужели это был всего лишь сон? Но как все явственно. Словно он снова очутился в Монастыре. И Ситников жив, и Козопасов. Себя он, правда, не видел, но разговор ведь все время шел о нем. Олег редко видел сны и обычно их тут же забывал, но этот стоял перед глазами. А может быть, это вещий сон? А если… А если еще страшнее? Все, что с ним происходит, – это и есть настоящий сон, а Монастырь – реальность. Может ли такое быть?

«Вполне», – подсказывал внутренний голос.

Олег изо всей силы ущипнул себя за бедро. Как он слышал, таким способом можно проверить, на самом ли деле бодрствуешь. Он поморщился от боли, но ничего не произошло. Перед ним была та же мрачная, обставленная нелепой в наше время мебелью комната. За окном слышались невнятные, похоже, сердитые голоса. В доме поднялась какая-то беготня, вроде бы крики. Что, интересно, происходит? Да что бы ни происходило, ему-то какое дело? Олег пошел умываться.

Не успел он вытереть лицо и руки, в дверь комнаты настойчиво застучали.

– Сейчас! – крикнул Олег и стал натягивать брюки. Стук не прекращался. Олег повернул ключ.

В комнату вошли два незнакомых человека. Раньше здесь он их не видел.

– Пройдемте с нами, – вежливо сказал один из них. Недоумевая, Олег пошел следом. В коридоре мужчины перестроились, и Олег оказался в середине. Они вошли в зал, где вчера происходил столь памятный ужин.

– Привели, – доложил один из сопровождающих человеку средних лет, который задумчиво разглядывал картины.

Олег осмотрелся. Кроме него и человека средних лет, здесь присутствовали Корытов, с отрешенным видом сидевший за столом, и еще какой-то гражданин, стоявший у окна спиной к остальным и что-то высматривавший на дворе. Фигура человека показалась Олегу знакомой. Наконец стоящий у окна повернулся, и Олег, к своему удивлению, увидел, что это Ситников.

– Не ждали?! – саркастически спросил Ситников у Олега. – Ваш приятель точно не ждал, – он кивнул на Артура Афанасьевича. – Вы ведь, наверное, меня похоронили и выпили за упокой моей души. Или нет?

Олег молчал. Он бросил быстрый взгляд на Корытова, но тот безучастно смотрел в пустоту.

– Да, господа прорицатели, чернокнижники и колдуны, – ядовито улыбаясь, продолжал Ситников, – не подействовали ваши чары. Материализм, он, знаете ли, действеннее!

– Итак, граждане, прошу вас назвать свои фамилии, – прервав тираду Ситникова, официальным голосом обратился к ним неизвестный гражданин средних лет. – Пожалуйста, по старшинству, начнем с вас, – сказал он Корытову. Тот упорно молчал.

– Корытов его фамилия, – подсказал Ситников, – а молодого – Тузов.

– Попрошу не перебивать! – строго ответствовал человек. – Я майор КГБ, – тут он назвал какую-то незапоминающуюся фамилию. – От гражданина Ситникова поступило заявление, что в этом доме его пытались склонить к противоправным действиям в отношении безопасности нашей страны. Когда он не согласился, хотели убить.

– Отравить, – пояснил Ситников. – А на деле – изобразить мою смерть как результат сердечного приступа. Но не удалось гадам!

– Успокойтесь, – вновь оборвал его майор. – Почему вы молчите, граждане? Своим поведением вы вроде бы подтверждаете слова потерпевшего. Обстановка у вас, я смотрю, барская. Конечно, нашему советскому человеку не запрещено иметь предметы роскоши, но необходимо объяснить их происхождение.

– А чего тут объяснять, – снова встрял Ситников, – добыто, несомненно, нечестным путем. Знаете, кто это? Сектанты! Причем не какие-нибудь заурядные баптисты. Это дьяволопоклонни-ки! Сатанисты! Старик у них главный! Зовут они его Мастер. То, что они сектанты, еще бы ладно. Но они что задумали! Шантажировать руководителей нашей страны с помощью одного подленького документа… Кстати, он находится в надежном месте. Но конечная цель у них, как я понимаю, свержение нашего советского строя! Мало того, они – убийцы. Они предали страшной смерти моего непосредственного заместителя товарища Козопасова! И все этот старик! А мальчишка, – он кивнул на Олега, – воображает себя сверхъестественной личностью, а на деле он – сумасшедший. Ну ты, придурок! – заорал он. – Значит, мне осталось жить не более суток?! Ну ничего, в Монастыре для тебя найдется местечко. Он тоже под дудку этого сектанта пляшет, – обратился он к майору.

– Что это за монастырь? – поинтересовался тот.

– Психбольница для особо опасных психов, подчинена мне.

«Сон начинает сбываться», – с тоской подумал Олег. Вещий сон. Что же делать?

– Я имитировал сердечный припадок, – стал объяснять майору Ситников, – а они поверили. Старик приказал одному из своих подручных отвезти меня в реанимацию и сказать, что нашел на улице. Милосердие, видите ли, проявил. Этот тип сообщил, что подобрал меня на Беговой, возле ипподрома. Вон что придумал! На Беговой!!! Сволочи!!!

«Возле ипподрома, – машинально повторил про себя Олег. – Возле ипподрома!!! Что-то это все напоминает?» Неожиданно он вспомнил рассказ прорицателя о том, как тот заставил своего недруга броситься под копыта лошади. А что, если? Нет, вряд ли получится. У него нет той мощи, что у Матвеева. А если все-таки попробовать? Что он теряет? Вот в случае неудачи он теряет все.

В зал вошел человек, который сопровождал Олега.

– В доме обнаружены еще двое, – сообщил он, – мужчина и молодая женщина.

– Пока не вводить, – отозвался майор. Олег попытался сосредоточиться. Ничего не получилось. Мысли безобразными лохмотьями мотались в голове.

Ну же, заставлял он себя, ну же, соберись!

Кагэбэшник почему-то медлил. Он равнодушно слушал речи Ситникова и посматривал то на старика, то на Олега.