Текст книги "Ведьма на выданье"
Автор книги: Алексей Герасимов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
Меж тем находится множество людей, которые принимают учение христиан, и полбеды было б, кабы принимали простолюдины. Нет же! Эта вера нашла путь в дома знатнейших и богатейших, имеющих значительный вес в Картагеше.
Что самое обидное, маги, один за другим, также обращаются к этому вероучению. И на вопрос «Как ты можешь верить в эту нелепость?» с убийственным спокойствием отвечают «Верую, ибо нелепо». Ну и как бороться с такой вот, с позволения сказать, логикой?
А не так давно гонимые и презираемые христиане, едва выйдя из катакомб, не только подняли голову, но и начинают наглеть сверх всякой меры. Требуют разрушения «языческих капищ» – это прекраснейших по архитектуре своей зиккуратов-то, где не одно поколение пунов возносило хвалу своим богам! – и казней жрецов. Ах да, надежную опоры и защиту трона, магов, они тоже объявляют демонопоклонниками.
Не все, конечно. Не все. Среди… как их?.. епископов хватает и вполне разумных людей, не фанатиков, но большинство, увы, жаждут крови вчерашних гонителей. Нет, надобно ставить эту веру на службу государству, собирать Вселенский Собор, пускай христиане наконец унифицируют свои догмы (а то ежедневно у них мордобой из-за разницы в одно-два слова в священных текстах), выбирают своего первосвященника – уж он-то постарается, чтобы выбрали нужного ему человека. Например епископа Леонида, хитрого как арифм раввинов грека из умеренных. Лучше бы, конечно, пуна, но этот, народ как правило, слова из писания «Богу – богово, а шахиншаху шахиншахово» предпочитает забывать. Вообще новообращенные – почти все фанатики. Грехи отмаливают.
В кабинете неслышно появился верный секретарь и телохранитель, Бела.
– Государь… Все собрались.
– Вовремя. – обронил Гелон, бросив взгляд на клепсидру. – Проси.
Еще б не вовремя. Попробовали бы опоздать.
Бела приоткрыл дверь, и кивнул, приглашая посетителей. В кабинет шахиншаха, один за другим вошли шесть человек в скромных, хотя и сделанных из дорогой ткани одеяниях. Глядя на них вряд ли кто-то мог подумать, что эти люди во многом определяют внешнюю и внутреннюю политику Картагеша.
Первым вошел Великий Визирь Менахим, за ним – архистратиг Сети, следом проследовали верховный жрец храма Бааля в Картагеше, Махарабал, казначей Полоний, доместик схол Каифа и верховный маг, выдающийся инженер и философ, Герон Александрийский. Гелон уселся на свое место во главе стола и жестом указал присутствующим, что они тоже могут располагаться.
– Ну, – без предисловий начал шахиншах, – какие мысли насчет христиан? Что с ними делать будем?
– Будь проклят этот понтиец и тот, кто посоветовал сделать его наместником Иудеи. – пробормотал Махарабал. – Сколь многих сложностей мы бы избежали, если б три сотни лет назад он не выдал предводителя сектантов евреям на расправу.
– Верно, но не конструктивно. – ответил Герон. – Прошлое мы изменить не в силах, надо мыслить о будущем и настоящем.
– В настоящем половина жителей Картагеша требует вашей крови. – буркнул Каифа, тоже, кстати, иудей и прямой потомок того самого ершалаимского Первосвященника, о чем мало кто знал. – Мор случился или глад, кто в ответе? Маги, конечно же. Жируют вместе со жрецами на народных горестях, ломят несусветные цены за свои зелья, а болезни, чтоб их раскупали, сами и насылают. По крайней мере, так полагают в народе. Да и христиане подзуживают, мол за грехи нечестивых малефиков и лжесвященников страдаете, люди добрые. Отрекитесь от скверны и все такое.
– А виновников призывают побивать камнями. – поддержал доместика схол Менахим.
– Чего тут думать? – рубанул воздух огрубевшей от меча ладонью Сети. – Запретить христианство снова, а всех христиан – на жертвенные камни. Пусть Бааль пирует.
– Такое лекарство может оказаться хуже самой болезни. – Менахим покачал головой. – Старых богов многие уже не почитают. Митра, Черный Обелиск, Заратуштра и многие другие пленили сердца пунов своими учениями. Христианство же с каждым днем приобретает многих сторонников, в том числе и в армии. Боюсь, Бомилькар Мудроватый со своей веротерпимостью несколько… намудровал.
– А мы расхлебываем. – невесело усмехнулся Полоний, разворачивая какой-то свиток. – Вот у меня тут список знатнейших и богатейших нобилей Картагеша. Крестиком рядом с именем я пометил тех, кто принял христианское учение. Или, у кого жена христианка. Никто не хочет поглядеть?
Казначей продемонстрировал присутствующим свиток.
– Однако… – присвистнул Каифа. – Махарабал, а ты мышей совсем ловить перестал.
– А что сразу я? – делано удивился жрец. – У нас, кажется, шахиншах Первосвященник.
– Ну вот, опять во всем я повинен. – ухмыльнулся в бороду Гелон. – Чуть что в стране не так, так сразу виноват шахиншах. Ты скажи лучше, предложения какие-то есть? Еще немного, и тебя на пару с Героном придется толпе отдавать. На растерзание.
– Понял, не дурак. – тут же отреагировал Махарабал, доставая еще какой-то свиток. – Дурак бы не понял. Сдается мне, пришло время вновь открыть некогда открытые острова за Геркулесовыми столпами. Не для всех, конечно.
Шахиншах внимательно изучил копию стародавней лоции, хранившейся в вивлиофике при зиккурате Бааля, и передал ее Герону.
– Что скажешь? Если укрыть покуда магов там? Временно, пока обстановка с христианскими фанатиками не утрясется?
* * *
– Впрочем, ничего более постоянного чем «временно», как выяснилось, не бывает. После контрреформ Газдрубала Отступника…
– Кого? – выпучила глаза я.
– Был такой шахиншах, внук Гелона Святого. Пытался силой возродить культ пунических богов, а все остальные запретить. Через что и лишился трона, заодно с головой. Неприятная вышла история… Тут еще германцы Валы Югурты прорвали, бритты в Валлонию поперли, Восточная Карфагенская фараония отвалилась напрочь, персы Бизанциум взяли, в Элладу с Македонией рванулись… Веселые, короче, были времена. Только с нашей помощью Вечный Город и отстояли. Неявной помощью, разумеется.
– Ты мне зубы-то не заговаривай, сказочник. – нахмурилась я. – Мне, знаешь ли, до древних времен сугубо фиолетово. Тебя сюда на кой принесло, и от меня чего хочешь?
– Да затем, что у вас тут организуется новый рыцарский орден. Орден Марии Тевтонской, если тебе интересно название.
– Не интересно! – отрезала я.
– Братство магов с Гуанч добрые католики, мы и тамошнее население некогда к вере привели. – не дал сбить себя с панталыку маг. – И со времен Одоакра Окаянного поддерживаем плотный контакт с Папством. Не служим, скорее уж взаимодействуем. И под Монсальватом, кстати, наших было немало.
– И лицензии у вас есть? – ехидно осведомилась я.
– А как же. И лицензии, и устав братства магов Гуанч, и все что положено папскими буллами. Иначе и быть не может. И епископа к нам на острова из Замка Святого Ангела направляют. Все как у людей, Клархен.
– Значит, сюда ты приехал поучаствовать в создании нового ордена?
– Можно и так сказать. – улыбнулся Адонаис. – Хотя скорее тут можно говорить о налаживании будущего взаимодействия с руководством будущего ордена. Трое наших братьев выразили желание вступить в новосоздаваемый орден, но…
Бер Хенну развел руками.
– Говорить о том, что это будет участием в создании Ордена Марии Тевтонской было бы несколько самонадеянно. Литовские, финские, курляндские, шаманы, поросские волхвы – все это достаточно серьезные противники, так что без взаимодействия с новым рыцарским братством нам не обойтись. В конце-концов, именно в эти места подались те из магов Картагеша, что не желали принять Христа. В некотором роде, коллеги. По ремеслу собратья.
– И почему ты мне все это так спокойно рассказываешь? – спросила я. – Информация-то, наверняка, секретная?
– А как же. Более чем.
– И? Так какого тебе надо от меня?
– Клархен, – он вздохнул, – выходи за меня замуж.
Я затравлено оглядела лавку, протянула руку за флакончиком с мужской благовонной настойкой, которую фрау Хельга, мозоль ей во всю пятку, называла покупателям как «Девичьи слезки», и вылила на голову магу.
– Счаззз! Размечтался! Бегу и падаю!!!
Маг не отплясывает джигу…
Что, опять пристрелили? Это тебе не стратегия, тут думать надо.
Дмитрий Кожевников, оперуполномоченный Госнаркоконтроля.
– Клархен, а он взаправдашний маг?
– Кыш отсель, горе луковое. – замахнулась я на Гансика влажной тряпкой, которой протирала благоухающий пол лавки. – Подслушивать нехорошо.
– Зато интересно. – шкода показал мне язык и поспешно скрылся за дверью.
Видел бы кто, как шмыгнул мышкой. Вот так вот легенды о злых ведьмах, которые детишек третируют, и рождаются.
– Кла-а-архен. – из-за косяка высунулась половина взъерошенной мальчишечьей головы, и один голубой глазенок уставился на меня с явным любопытством. – А почему ты ему отказала?
– Твоего взросления решила дождаться. – буркнула я в ответ.
А правда, почему? Не каждый день маги замуж зовут…
Вот именно поэтому! Знакомы без году неделя, а уже сразу замуж. Это не говоря уже о том, что за эту «неделю без года» он столько мне успел наврать… Да еще и имя дважды поменять. И о каком замужестве в таких условиях может вообще речь идти? Если на «цветочно-сонетной» стадии столько брехни на меня вывалил, то что после свадьбы-то начнется? Ну и… смущали меня еще некоторые моменты.
Я, может быть, не самого большого ума баба, но и дурой набитой пока никто не называл. Думать умею. При необходимости. А в истории Бер Хенну имеются явные нестыковки.
Во-первых, он ни слова не упомянул о появлении упыря и том случае, который… скажем так, перевел Ганса мне на попечение. Понимать это можно несколькими способами, вплоть до того, что это и вовсе его проделки.
Во-вторых, как-то уж больно совпадает его появление с активностью нечисти. Может он на самом деле никакой не Адонаис Бер Хенну, а чернокнижник, который выдает себя за «хорошего» мага с Гуанч? Проверить-то это прямо сейчас никакой возможности нету.
Да и вообще, странно это все как-то. Лестно, конечно же, считать себя красавицей, от одного взгляда на которую мужики с ума сходят, только чего себе врать-то? Ни разу я не такая. Ничего так себе, конечно, но, как уже говорилось выше, я тощенькая, курносая, с маленькой грудью, с обветренным и загорелым лицом в конопушках, да, ко всему прочему, еще и рыжая.
– Кла-а-архен, а…
– Брысь, тебе сказано. Книжку читай. Завтра пойдем травы собирать.
– Ух! – голова появилась из-за косяка целиком. – Настоящие ведьмоватые травы?
– Ведовские. – поправила Гансика я. – Да, их.
Колокольчик над дверью звякнул, и мелкого как ветром сдуло. Я выпрямилась, чтобы приветствовать посетителя, и замерла в изумлении. Кто бы мог подумать! Нищий Йохан! Ему-то у меня чего надо?
Йохан, это наша местная, кирхенбургская достопримечательность. Единственная. Некогда, в молодости, он был купцом, но потом Бог поступил с ним примерно так же, как и с Иовом. Жена и дети Йохана погибли в пожаре, товары, покуда он приходил в себя от такого удара судьбы, растащили ушлые горожане и работники. Деньги у него какие-то оставались, но их он пожертвовал на храм, а сам поселился в лачуге на окраине города, где и влачил жалкое существование. Впрочем, сам он считал себя не нищим, а философом, поминал какого-то Диогена, и предавался рассуждениям на самые разные темы. Интересным, но абсолютно бесполезным. Тронулся, по всеобщему мнению. Говорят, еще какую-то книгу писал, но правда это или нет, не знаю.
– Добрый день, фрёкен Клархен. – вежливо склонил голову Йохан.
– Здравствуйте, герр Кеппель. Что привело вас в мою скромную лавку?
Лечиться ему не на что, да и не выглядит он больным.
– Меня просили передать вам приглашение, моя добрая фрёкен. Молодой мужчина, пожелавший остаться неизвестным. Маг, если вам интересно мое мнение.
Еще один?!! Да откуда же они берутся на мою голову?
– Почему же вы так решили, герр Кеппель?
– Я давно живу на свете, моя дорогая. – печально улыбнулся нищий. – Научился разбираться в людях. Да и прежде мне с этой братией частенько приходилось иметь дело. Одет он как простой бюргер, но, во-первых, ему явно привычнее ездить верхами, нежели ходить на своих конечностях, а во-вторых, руки его не принадлежат ни рабочему, ни торговцу. Такие руки бывают у воров, ловкие и сильные, но он к сему сословию не принадлежит, в этом я уверен. Такие руки также бывают у магов, им приходится развивать кисти для выполнения жестов и пассов. Кроме того, он явно получил хорошее образование, если мне позволено судить.
– Вот даже как? – удивилась я. – И позвольте узнать, что же он от меня желает?
– Он просил передать вам, что будет ожидать вас нынче днем в «Доброй ночи». Настоятельно просил придти одну. Сказал, что это вопрос жизни и смерти, и что последний раз вы встречались в окрестностях Тулузы.
Corpo di Bacco!!! Кажется мне, знаю я, кто это. Даже не знаю, уверена. Некому больше!
* * *
Охо-хонюшки. Стилет в рукаве, это неплохо, да только сомневаюсь я, что поможет он мне против мага, ежели дело до схватки дойдет. Хочется, конечно, верить в то, что я не иду в мышеловку, что есть гораздо более простые способы убийства, да только кто их, магов, поймет – чего там в голову им взбрело. Может ему для какого похабного ритуала именно добровольное мое появление нужно?
С такими невеселыми мыслями я вошла в зал «Доброй ночи», по дневному времени пустой, и огляделась.
Разные там трубадуры, сказители и прочие менестрели любят, для красного словца описывать встречающего в подобных обстоятельствах как «тень в углу», «мрачную фигуру», «зловещего человека, на чьем челе лежала печать рока» или, на худой конец, упоминают о том, что «лик укрывшегося в самом дальнем и темном углу человека надежно скрывала тень шляпы/капюшона/отсутствия освещения». Фиг там! Метробиус Лоли сидел посреди зала и с удовольствием уплетал обед, а при виде меня дружелюбно улыбнулся и, в знак приветствия, помахал птичьей ножкой, от которой только что откусил изрядный кусок.
– Bonjorno, signora Santana. – поприветствовал он меня.
– Bonjorno, signor Loli. – кивнула я, присаживаясь напротив.
Метробиус выглядел вполне довольным жизнью и собой самим, если не считать легкой усталости путешественника, преодолевшего не одну лигу. Впрочем, костюм он уже успел почистить от дорожной пыли и грязи (не сменить, а именно почистить, это было заметно).
За прошедшее с момента расставания время, он еще больше возмужал (раскабанел, как это называла фрау Хельга, чтобы с нею святой Витт сплясал), отпустил усики и небольшую бородку и, учитывая недурной дорожный камзол, теперь выглядел более чем привлекательно в женских глазах. Жаль, что мне как-то не до того – кольца на пальце у него нет.
– Вы по-прежнему прекрасно выглядите, Клариче. – сгалантничал он. Беседа, разумеется, шла на италийском.
– Давайте обойдемся без комплимансов, Метробиус. – кисло улыбнулась я. – Помнится, мы решили тогда разбежаться как тараканы и забыть о том, что когда-то друг-друга знали. Что изменилось? И, как вы меня нашли, кстати?
– На второй вопрос ответить легче и быстрее. – вздохнул Лоли. – Я же делал защитные амулеты для всех солдат ди Валетты, «маячки»… такие… как огоньки перед глазами, и свой на каждого субъекта воздействия… сохранились. Могу любого найти, где бы он ни был.
Uebergeschnappten! Вот и кто он после этого?
– Фрёкен Клархен, что будете заказывать? – появился рядом с нашим столиком с интересом косящийся на Метробиуса трактирщик.
Мндя… Хорошо, что он не болтлив, а то были б про меня толки. Второй мужик за седмицу, с которым я трапезничаю в «Доброй ночи»… Ой, знали б кумушки наши, мндя.
– Спасибо, нет, герр Монс. – улыбнулась я ему, через силу изображая беззаботность. – Я просто узнала что у вас остановился проездом мой старинный знакомец и забежала поболтать.
Монс, ясен бублик, не поверил, но навязывать свое любопытство не стал, и удалился за стойку.
– Фрёкен? – удивленно приподнял бровь Лоли, когда трактирщик немного отошел.
– Я не обязана рассказывать всем, что была замужем. – буркнула я. – Ты лучше скажи…
Ничего он не успел сказать, потому что в этот самый миг в «Доброй ночи», через вход и кухонную дверь рванули ландскнехты с арбалетами, возглавляемые сэром Готфруа, размахивающим шестопером и ревущим, словно знаменитый боевой рог Олифант: «Стоять на месте, некромаг»!
Merda!!!
* * *
Забавная это штука, жизнь. Никогда не знаешь, чего от нее ожидать, как она и чем к тебе повернется. Бывает, сидишь себе, никого не трогаешь, а тут ка-а-ак начнется на твою голову дождь из рога изобилия… Ну, или из ящика Пандоры, тут уж как повезет. И, хотя, все проблемы решаемы, вопрос в том, нравится ли вам их решение.
Вот, казалось бы, какую-то неделю назад я и думать не думала о всех этих магах, епископах, баронах и прочей сволочи. Жила как жилось, в маленьком городке, в маленькой лавке, общалась с соседями, по праздникам собиралась с местными кумушками печь пироги и разные вкусности для общего застолья, уважаемым человеком была, между прочим. А теперь что у нас? Сижу в бывшем подвале бывшего постоялого двора и думаю, что делать вообще, и как жить дальше в частности. Потому что Лоли и Бер Хенну явно не до меня. Откуда взялись только на мою голову?..
– Какого черта вы направили вектор Гермеса по третьему контуру?!!
– А нечего было лезть под руку во время боевой формулы, лекаришка! Скажите «спасибо», что не по второму.
– Ах ты морда некромантская, да по второму контуру ты б изжарился до того, как выплеск наружу пошел.
– Кому вы лечите, медикус? Вы видели как я построил соломонов пентакль?
– Мальчики, может заткнетесь? – мрачно поинтересовалась я, прерывая высокоученую беседу господ магов. – Для диспутов не лучшие время и место.
Это точно. Не лучшее. Особенно учитывая, что через обломки крыши и стен слышна громкая ругань приора. Или его можно уже называть Великим Магистром? Спрошу, когда он завал над нами расковыряет.
– Как удирать планируете, господа маги? Или вы согласны на покаяние и аутодафе?
Адонаис и Метробиус озадаченно переглянулись. Ну да, конечно, как заварить кашу, так это мужики, а как расхлебывать, так вот вам и недоразумение, без женщины никак. Эх, бестолковый же мужчины народ…
Когда де Роже с ландскнехтами ворвался в зал «Доброй ночи», Метробиус, как любой мужик, не долго думая (вернее – не думая совсем) шарахнул по ним заклинанием. То, что на него несется целый Великий приор Дании и Померании, он конечно не знал, но ведь спросить можно!!! А так, применение магии против духовного лица и лиц его сопровождающих… Ладно бы, успешное, так сэр Готфруа на пару с фон Кюсте (этот маячил за спинами бойцов, на улице) оказались теургами… Ну кто бы сомневался? Воин-храмовник и чрезвычайный папский посол, да чтоб Словом Божьим чудеса творить не умели? Так не бывает. Так что на пару они минуты через две умудрились бы взломать силовой кокон, который поставил вокруг нас Лоли, но тут, через окно, в трактир влетел – именно что влетел, ангел тоже мне – Адонаис и с воплем «Клархен, беги я их задержу» начал швыряться молниями. Во-первых, кого это «их», если в Метробиуса он тоже молнией зарядил? Во-вторых, как это «беги»? Силовой щит Лоли снимать и не собирался. Особенно после молнии. Тут еще фон Кюсте что-то такое сделал, что сверху ударил столп света, пол под нами провалился, и если бы не все тот же метробиусов щит, нас бы с ним обломками стен и крыши завалило насмерть. Ну и Бер Хенну, конечно же. Он от фонкюстевского «светильника» способность к полетам вмиг утратил и гребнулся на пол недалеко от нас. Вот это, я понимаю, «засветил», не то что наши кирхенбургские, кулаком в глаз и вся недолга…
Причем, все вышеописанное заняло четыре с половиной мгновения ровно.
– Мнда… – потер подбородок Адонаис, услышав мой вопрос. – Не знал я что нунций иллюминат, подготовился бы основательнее.
– Я правильно понимаю, что тот мужик с булавой – храмовник? – мрачно спросил Метробиус.
А услышав ответ, включающий имя и звание, вконец помрачнел.
– Ладно, мальчики. – вздохнула я. – Все равно мне из-за вас в этом городе житья уже не было бы… Вот, как чувствовала, что надо с собой брать. Лопайте.
Маги подозрительно уставились на четыре пирожка, которые я извлекла из-за пазухи.
– Это что? – недоверчиво спросили они.
– Это? Секрет моей наставницы. На пол дня полная иллюзия смерти, если это съесть. Ни маг, ни лекарь, ни святой не определять, что вы живы. А там… никто ведь не опасается покойников. Охранять наши тела если и будут, то слабо. Так что… встретимся на охотничьей заимке завтра в полдень. У меня к вам накопилось мно-о-о-ого вопросов.
* * *
И не у меня одной. Надо было бы быть последней дурой, чтобы пойти на встречу с Метробиусом, не озаботившись будущим Гансика, ибо мало ли что? А кто у нас божился его в жизни пристроить? Верно, сэр Готфруа! А сэр Готфруа у нас кто?
Так что все последующие события вполне предсказуемы и банальны. Покуда я отвлекала Лоли, де Роже и ландскнехты, заходили с двух сторон и готовились «приступить к задержанию», как ЭТО назвал один мой знакомый приор. В результате пришлось кормить магов пирожками с начинкой на основе бузины, белены и валерьянового корня. Морды у них во время еды были такими, словно они не выпечку трескают, а навоз с опарышами. Ну… если говорить о вкусе… Да, по вкусу эти пирожки ушли недалеко. Еще и на прогорклом масле жарила – чего хорошее-то переводить? Меня саму едва не сдурнило, пока свой съела.
– А ко всему прочему у этого зелья имеется интересный побочный эффект в виде частичной блокады магических способностей. – сэр Готфруа вольготно развалился в кресле у моего камина, вытянул ноги, и с видимым удовольствием прихлебывал горячую настойку из мяты, листьев клубники и мелисы, при этом демонстративно не замечая блестящих в щели между косяком и приоткрытой дверью гансиковых глазенок. – Токи тонких энергий в организме временно нарушаются, что весьма облегчило нам их допрос, фрау Сантана.
– Их допрашивают? – из комы я вышла всего пару часов назад и мысли в голове все еще путались. – Уже?
– Да. – кивнул зашедший на чашку отвара приор. – Пока что без пристрастия. Да и где в этом медвежьем углу взять нормального ката? Не у фон Блонда же просить. Тем более, его палач никакой критики не выдерживает.
– Что ж вы сидите в этом «медвежьем углу», сэр Готфруа? – мрачно поинтересовалась я.
Вроде бы все правильно я сделала, по заветам матери-церкви, а на душе было тоскливо и дюже погано, словно в дерьме я измазалась.
– Завтра-послезавтра приезжают остальные делегаты. – пожал плечами храмовник. – Будет оформлено создание Ордена Марии Тевтонской, фон Блонд официально передаст нам Кирхенбург и окрестности, соседи его тоже выделят на богоугодное дело земель и поселений, все они получат индульгенции до конца дней своих а у меня начнется напряженный период в жизни. Кстати, Клархен, не желаете вступить в орден? Женщина с вашими талантами и преданностью Церкви далеко пойдет.
Я чуть не поперхнулась.
– И в качестве кого я могу вступить в орден? – что-то не припоминаю, чтоб в духовно-рыцарских орденах водились иные женщины, кроме маркитанток.
– В качестве рыцаря. – сэр Готфруа оставался вроде бы серьезен, но глаза его улыбались. – Пример Орлеанской Девы позволяет возвести в рыцарское достоинство женщину.
А, ну да, как можно было забыть про Святую Жанну, погибшую при осаде Кале. Девица, говорят, была героическая – когда, полвека назад, Пендрагоры предъявили претензии на корону Хлодвига и в два месяца захватили весь север Меровенса, именно она возглавила сопротивление захватчикам, причем умудрилась так накостылять бриттам, что те надолго зареклись воевать. Если бы не пролив и шальной арбалетный болт, то и Камелот вполне могла бы взять.
– Вас, сэр Готфруа, соратники не поймут. – покачала головой я. – Ладно бы я обратила в бегство войско язычников, а так – двух магов своей стряпней чуть не угробила.
Хотя предложение, черт возьми, заманчивое. Братья-рыцари, правда, обет безбрачия дают, так и мне, похоже, замуж уже не светит никак, а рыцарские шпоры – это возведение в дворянское достоинство. Чем не венец карьеры для безродной девки из занюханной и Богом забытой деревни?
– Между прочим, – усмехнулся Меч Всемогущего, – отец Лебенау ведет хронику, и уже описал ваш подвиг за веру, Клархен. Да и фон Кюсте на сей счет отписался Папе, так что ваше имя, вполне возможно, войдет в анналы истории.
– Ну вы меня еще канонизировать посулите. – зарделась я.
– Неплохая идея. – кивнул будущий Великий Магистр. – Ордену свои, местные святые, ой как не помешают в дальнейшем.
Вот тут я все же поперхнулась. Не от излишней скромности, а потому что святые долго не живут. И канонизируют их исключительно посмертно.
– В наших краях проживала Святая Брунгильда Померанская.
– Да когда это было. – отмахнулся сэр Готфруа. – К тому же она мученица, а нам нужны святые-победители, наподобие святого Георгия. Ну да что ни будь придумаю, не впервой. Собственно, я зашел к вам по делу, Клархен, а не скоротать время в приятной беседе и попивая настой. Хотя настой хорош.
С одной стороны, приятно когда хвалят то, что ты приготовила – даже что-то столь немудрящее. С другой же стороны, ничего приятного от зашедшего «по делам» священника ждать не приходится. Проверено на практике, и не мною одной.
– Собственно, мы с фон Кюсте думали, как Церковь может вас вознаградить за ту неоценимую помощь, что вы оказали. Не спорьте, неоценимую. Лоли, вполне возможно, опасный некромаг, да и книга, которую он похитил, должна прекратить свое существование. Ну и против магов с Гуанч вы дали нам неплохой козырь. Возможно теперь-то Папа возбудит расследование об их ересях… Это, впрочем, не важно.
Ересях? Ниппонский бог, это что, Анхеля, который Адонаис, ждет костер?!! И Метробиуса?!! Вот же я ду-у-ура!!!
– Что с ними будет, сэр Готфруа? – спросила я. – С Бергенау и Лоли.
Он бросил на меня быстрый оценивающий взгляд.
– Похвально, что вы, как и подобает истинной христианке, думаете в первую очередь о ближних, а не о себе. Про мага ничего точно сказать не могу. Суд братьев-познающих, само собой, но какое решение он вынесет… Не знаю. Вряд ли костер, не столь велика провинность. А Метробиуса… Что тут скажешь? – он пожал плечами. – Если б не беспримерная доблесть в схватке с некромагами, аутодафе можно было бы считать гарантированным, а так – может и пожизненное заточение в монастыре.
При слове «костер» у меня аж в глазах потемнело. Дура, идиотка, да чтоб меня за ноги и в разные стороны – неужто ж это моя глупость и мнительность мальчиков на муки обрекла? Понимала же, что просто так их не отпустят, понимала – но мысль о аутодафе от себя гнала. У меня аж слезы на глаза чуть не навернулись – едва сдержалась.
– Так вот. – Великий Приор (пока еще) извлек из рукава пергаментный свиток и аккуратно положил рядом со мной на стол. – Это индульгенция. Вам, дочь моя, отпускаются все грехи вольные и невольные с момента рождения по сей день.
* * *
Ночью мне не спалось. Не потому, что выспалась. После пирожков с начинкой моей наставницы, чтоб она последнего ума лишилась, это не сон – после них отлеживаться как раз и надо. Просто кошки на душе скреблись и вообще, было дюже погано.
Индульгенцию, когда храмовник наконец ушел, я едва в сердцах в очаг не сунула.
Нет, как добрая дочь Матери нашей Церкви я поступила правильно и верно, только… А это что такое? Скрип половицы? Я же закрывала дверь!
Бесшумно выскользнув из под одеяла я извлекла длинный кинжал, хранимый под подушкой по кондотьерской привычке, и тихонько двинулась в сторону черного хода, откуда мне и послышался настороживший звук. Увы, доски пола скрипят у меня не в одном месте, и мое движение тоже бесшумным не оказалось.
– Я же говорил, что она все равно заметит нас, дорогая. – раздался из темноты до жути знакомый голос. – Клархен, деточка, не ткни меня в темноте чем ни будь острым.
Очуметь! Басмиони…
– И зажги светильник. – еще один голос, куда более знакомый, был полон язвительности и желчи. – Пока на что ни будь острое не налетела я.
Фрау Хельга – офигеть и не подняться!
– Как вы вошли? – разыскивая трут и кресало поинтересовалась я, все еще ничего не соображая. – У меня же дверь на засов заперта.
Масляная плошка на прикроватной тумбочке зажглась, высветив две неверные тени у входа в мою… хм… опочивальню.
– Тоже мне, великая преграда. Чтоб кондотьер, да не вскрыл… – усмехнулся Басмиони, вступая в круг света. Увидев кинжал рядом с плошкой он одобрительно цокнул языком. – О, старые навыки сохранились, это хорошо.
– Лучше б у нее под боком лежал не кинжал, а муж, Витторио. – фрау Хельга по хозяйски расположилась на одной из лавок. – Она все ж таки женщина, а не кондотьер в юбке. Пора б уже, девочка моя, было тебе обзавестись мужем и кучей детишек.
Угу, спасибо за совет. Сама-то ты скольких родила, я все спросить не осмеливаюсь?
– Свою судьбу с ведьмой свяжет только умалишенный. – хмыкнул Басмиони.
– Ты ж связал. – ехидно парировала моя наставница.
– Я ж и говорю, только умалишенный. – добродушно улыбнулся бывший сержант.
За прошедшее время он не изменился совсем, только лысина стала еще более обширной.
Кстати, в отличие от большинства плешек, лысина сигнора Басмиони появилась весьма героически, и он ей даже гордился. При штурме замка Фальтеншлос защитники вылили на карабкающихся по лестницам кондотьеров смолу. Басмиони успел прикрыться щитом, однако часть расплавленной и полыхающей жижи угодила ему на вершину шапеля, под который он, как назло, надел только хауберг и тонкий подшлемник. В горячке боя он и не заметил, что его макушка полыхает подобно факелу, а когда шлем прогрелся в достаточной степени, стена была уже полностью освобождена от защитников, а его темя – от волос. Такое вот боевое ранение, знаете ли…
А всех уцелевших защитников Фальтеншлоса он потом лично побрил. Включая капеллана.
Дверь в комнату снова скрипнула, и на пороге появился заспанный Гансик в одном исподнем.
– Клархен, а с кем ты?.. Ух! Ты духов вызвала, да? А говорила, что не умеешь!
Судя по выражению физиомордии бывшего сержанта, Басмиони никак не мог определиться: стоять ему или падать.
– Хороший мальчик. – сдавлено прохрипел он. – Твой?
– Лысый, ты выжил из остатков ума. – подала голос фрау Хельга. – Когда б она успела родить и вырастить такого взрослого парня? Тебя как зовут, чадо?
– Духам свое имя называть нельзя. – пискнул шкода, неуверенно переводя взгляд с меня на моих посетителей.
– Ганс, это не духи. – сказала я, устало опускаясь на край своей кровати. – Это мои старые друзья. Мы вместе воевали.
Да, неплохо бы одеться. Я девушка приличная, в комнате посторонний мужчина, а на мне из одежды только ночнушка и чепец.
