Текст книги "Хитроумный советник"

Автор книги: Алексей Герасимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Глава девятая

Лия стояла у стрельчатого окна Башни Ветров. В людском обличье она не была писаной красавицей – дурнушкой, впрочем, тоже не была, – но ее шарм, обаяние и внутренняя сила, проступавшая в каждом взгляде и движении, поневоле заставляли мужчин обращать на нее восхищенные взоры. Она давно привыкла к таким взглядам, но до сих пор не научилась воспринимать их как должное. Нет, она не смущалась и не краснела, как юная драконесса, впервые приглашенная на бал Крылатых, не терялась, не лепетала какие-то глупости в ответ на комплименты, и, уж тем паче, не млела от назойливого мужского внимания – она даже считала его больше помехой, чем преимуществом, – но от откровенно оценивающих (как бы не скрывали их воспитанные драконы) взглядов или восхищения молодняка ей становилось как-то не по себе. От них она начинала чувствовать себя привлекательной игрушкой, забавой, за позолотой и мишурой которой никто не видит истинно ценной внутренности. Единственным мужчиной, который никогда – именно никогда, – не позволял себе глядеть на нее с восторгом и обожанием был Лёр.

О, этот мог себе позволить смотреть даже и с превосходством. Красавец-альбинос, Белый Дракон, в нем было столько силы, что поблизости от него даже Лия чувствовала себя маленькой и беззащитной девочкой. Это она-то, искуснейшая в плетении чар, мудрая Впередсмотрящая! Но это было так.

Лёр, Белый Лёр, влюбленный в небеса и полеты, он мог бы стать куда лучшим магом чем она, если б только захотел этого. Он не захотел. Он желал летать быстрее и выше всех и добился этого. Он мечтал облететь землю вокруг без единой посадки и сделал это, едва не заплатив цену жизни за свою мечту. Все, чего он желал, давалось ему – быть может, оттого, что он умел не желать невозможного. Или потому, что не знал слова «невозможно».

Но плести чары он не желал. Конечно, за столько веков он узнал великое множество заклятий, а некоторые даже сочинил сам, походя, развлекаясь, но прибегал к ним столь редко, что создавалось впечатление, будто бы он не знает ни одного.

"Почему?" – однажды спросила она его. "Потому, что так никто не знает моей истинной силы", – ответил он улыбаясь. Чего он боялся, что провидел? Лия не знала. Но верила, что это не блажь, не каприз, что Лёр, прозорливый и мудрый Лёр, что-то видит в грядущем, что-то безрадостное и тяжелое. Лия не спрашивала – что. Видения грядущего зачастую туманны и могут толковаться различно. А может она просто боялась узнать, ведь с тех пор, как Белый отказался от магии, улыбка стала редкой гостьей на его лице. Четыре столетия его, некогда озорная мальчишечья улыбка не появлялась на бледном лице, не плясали в красных глазах смешливые искорки, не устраивал он озорных проделок, на которые прежде был большим мастером, не звучал его задорный и заразительный смех. Четыре долгих сотни лет в его глазах сквозила грусть, а улыбка, когда он улыбался, бывала печальной, вымученной какой-то.

И вот, сегодня он вновь стал иным. С блестящими от возбуждения глазами он, чуть не сбив ее с ног, влетел в Большой зал Чар, отмахнулся от вопросов всех присутствующих как от назойливой мухи, вытянул с полки какой-то фолиант, быстро пролистал, улыбнулся торжествующе, и, поставив книгу на место обвел всех присутствующих – Драконов и Вивернов, – долгим взглядом.

– Ты странно себя ведешь, Белый Лёр, – сказала Лия, выступив вперед. Из всего народа Крылатых считанные единицы посмели бы сказать ему это. Она – посмела.

– Мне надо поговорить с тобой, Серебристая Лия, – ответил он.

– Говори, я слушаю тебя.

– Не здесь и не сейчас, Впередсмотрящая, – он рассмеялся, и это было странно, – Встретимся на закате, в Красной зале Башни Ветров.

Она пришла. Пришла даже чуть раньше закатного часа, ибо ее терзало любопытство и беспокойство. Давно, уже очень давно не вел себя так Лер, и эта странность была пугающей. Она, казалось, пророчила беду. Но какие беды могли ждать племя Крылатых? Она не знала. Она не хотела знать. Но знать была обязана – Лия была Впередсмотрящей, это был ее долг.

Он вошел неслышно, мягкой кошачьей походкой. Только когда Лёр подошел почти вплотную, Лия заметила его.

– Ты пришла, – он улыбался.

– Как я могла не придти, Лёр?

– Ты пришла, – повторил он, – Знаешь, я загадал, что если первой придешь ты, все получится.

– Ты веришь в загады? – удивилась Лия.

– Нет. Но, я слышал, они помогают и тем, кто в них не верит.

Лия рассмеялась.

– Я не видела тебя таким уже очень давно. Странно, как будто бы и не было последних четырех сотен лет. Ты вновь такой, как и раньше.

– Я всегда и был таким. Просто эта моя сторона спала. Или была оглушена, скорее.

– Почему, Лёр? Ты всегда был таким веселым и жизнерадостным, пока тогда… в Видящем Круге… тебя как подменили.

– Присядь, – он помрачнел и указал Лии на кресло у окна, – Я расскажу.

Она послушно села, и молча смотрела как он, мучительно подбирая слова, расхаживает перед ней, заложив руки за спину и кусая губы. Его длинные, до пояса, седые волосы развевались, лицо, бледное и одухотворенное, казалось, светилось. В этот миг он был безумно хорош. Хорош какой-то нездешней красотой, которая вызывает желание любоваться, но не пробуждает жажду обладания.

– Ты знаешь, что такое Вечная Тьма, Лия?

– Лёр… Но ведь это всего лишь философское понятие. Нет никакого мирового зла.

– Если бы… Помнишь, в Видящем Круге, старый Тии учил нас искусству Прозревать? У меня получилось – получилось почти сразу, Лия. Я заглянул очень далеко… и очень глубоко. Тии не успел меня остановить, да и не ожидал он, что я залечу в такие дали, куда не проникал взгляд еще ни одного Крылатого. А ведь я был совсем молод, мне едва миновала первая сотня. То, что я увидел… Я не мог этим поделиться ни с кем! Это… это был шок. Я увидел замшелые руины на месте наших дворцов и небеса, не знающие наших крыльев.

Лия судорожно вздохнула и прикрыла глаза.

– Я понимаю, почему ты никому ничего не сказал, Лёр. Нельзя жить без надежды. Расскажи ты тогда о своем видении и, кто знает, быть может, сейчас нас уже не было бы. Мы погибли бы от безысходности и отчаяния, – она открыла глаза и с болью посмотрела на Белого Дракона, – Как ты смог нести это в себе столько времени?

– Я не принял такого будущего, – просто ответил он, – Я решил бороться. Бороться за нас. За всех Крылатых.

– Но… будущее неизбежно!

Лёр подошел почти вплотную, наклонился к самому лицу Лии и, глядя ей прямо в глаза, тихо произнес:

– Нет ничего неизбежного, Впередсмотрящая. Я искал источник угрозы – я нашел. Я стал искать выход… – он выпрямился, – Кажется, я отыскал его.

– И откуда исходит угроза, Лёр?

– От того, что ты считаешь только лишь философским понятием, но которое существует, и уже явило себя в нашем мире. От Вечной Тьмы.

– Но Лёр… – слабо попыталась возразить она, – Нет никаких доказательств существования Вечного Света и Вечной Тьмы. Эти понятия ввел Кир, когда разрабатывал свою философскую систему.

– Вечного Света я не видел, – согласился с ней Белый Дракон, – А Вечная Тьма существует. Я сталкивался с ней. Неужели ты думаешь, что я только лишь забавы ради взлетал выше, чем кто-либо, и облетел мир, ни разу не дав отдыха своим крыльям? Нет, Лия, я просто боялся приземлиться или оказаться слишком низко.

– Боялся? Ты?!!

– Я, – подтвердил он, – Не так уж страшно потерять жизнь. Потерять душу – гораздо страшнее.

– Извини, Лёр, но во все это очень трудно поверить, – покачала головой она.

– Тогда посмотри сама, – он вытянул руку и дотронулся до ее лба кончиком пальца.

Видения всплыли перед взором Лии ясно и отчетливо, так, будто это она парит там, высоко в небесах, напряженно всматриваясь в проплывающую снизу землю. Она увидела…

Дрожащие и рассыпающиеся горы, меж пиками которых клубятся сумеречные тени, то вытягивая жадные щупальца, хватая пролетающих неосторожных птах, то уплотняясь, складываясь в мрачные, лишенные формы фигуры.

Руины, от которых веяло такой древностью, что сам народ Крылатых казался бабочкой-однодневкой. Руины, чья архитектура была столь непривычна и непохожа ни на что ею виденное, что дух захватывало. Руины, среди которых, то тут, то там, мстились неясные угрожающие тени, ничего общего не имеющие с миром живых.

Цитадель, сотканная, казалось, из самой Тьмы, чьи башни и шпили возвышались где-то на горизонте.

Мертвые, засохшие на корню леса, чьи листья и цветы сохраняли свой первозданный цвет, но стали ломкими, ломались и крошились в труху от малейшего дуновения.

Долины, объятые негасимым огнем, пылающие багровым пламенем день за днем, на много лиг окрест, хотя совсем рядом с ними зеленели свежестью луга, но пламя не перекидывалось туда. Оно продолжало полыхать в строго очерченных границах, хотя поддерживать его горение было совершенно нечему.

Поля, полные жирной, зловонной золы, где неторопливо вздымаются и опадают пологие холмы.

Разорванное на тысячу тысяч клочков полуденное небо.

Черные и фиолетовые звезды, бросающие двоящиеся тени к подножию гор из стали и плоти, двигающихся, шумно вздыхающих, сопящих и постоянно что-то громко и смачно жующих.

Черное солнце на белом небе.

Лия вскрикнула и прервала поток мыслеобразов.

– Что это?., – еле слышно выдохнула она, – Чьи это города, почему все это так… неправильно?

– Это эхо давней войны, Лия, – негромко и печально произнес Лёр и сложил руки на груди, – Войны, в которой Вечная Тьма одержала верх. Пока… пока она переваривает те земли, которые достались ей после победы, пока она не знает о Крылатых, но наступит день, и ее жадные щупальца протянутся и сюда.

– Кто же противостоял ей? – удивилась Лия.

– Я думаю, мантикоры. Не делай такого лица, Лия. Это сейчас они – жуткие, лишенные малейших проблесков разума твари. Не знаю, одичали они так после гибели своей цивилизации, или потеряли свои души в той войне, но когда-то они были могучим и многочисленным народом, под их рукой были почти все земли на той стороне океана. Видела б ты, Лия, сколько там было городов, ныне превращенные в груды щебня! Мало что уцелело. Несколько статуй, несколько полуразрушенных домов… это все, что от них осталось.

– Неужели… Неужели и от нас останется то же самое, а Крылатые превратятся в прожорливых тварей, злобных и безумных? – ужаснулась Лия.

– Если ничего не предпринять – да.

– Но, что мы можем?

– Мы? – Лёр улыбнулся, – Мы выведем новую расу существ, специально приспособленную для того, чтобы бороться с Вечной Тьмой. Она поглощает все вокруг, а они будут поглощать ее.

– Сосуды для Тьмы?

– Да. И для Света – одна лишь Тьма безмерно усилит их, превратит в свои послушные орудия. Ее следует уравновесить.

– Это, пожалуй, может сработать, – задумчиво произнесла Лия – Но почему нам самим не уравновесить себя таким образом.

– В наших душах нет места ни для Света, ни для Тьмы, Впередсмотрящая.

– А где ты возьмешь души для этого нового народа? Никто не умеет их творить, никому неведомо, куда они уходят и откуда являются!

– Я изменю свою, – спокойно ответил Лёр, – Правда, я перестану при этом быть собой, я даже перестану быть Крылатым… Но цель того стоит. Мне осталось лишь найти еще одну душу – я не хочу делать этот народ бесполым.

Лия помолчала несколько мгновений.

– Второй буду я, Лёр, – глухо произнесла она, – Я Впередсмотрящая Крылатых, это мой долг. Но это решение должен утвердить Конвент. Ты… выступишь там?

– Да, – он вздохнул, – Я надеялся на тебя, Серебристая Лия, ведь лучше чем ты, никто не подошел бы для этой роли. А теперь… – он улыбнулся, ясно и открыто, – Полетаем?

Они вместе прыгнули с балкона вниз, перекинувшись на лету. Белый Дракон и Серебристая Драконесса последний раз поднялись в небеса.

* * *

Сэр Алан помотал головой, отгоняя наваждение – все эти давние события, казалось, он видел наяву.

– Выходит, все мы немножко драконы? – поинтересовался Лавора.

– Не совсем, – вздохнул Каах, – Лёр и Лия изменили свои души, но при этом изменилась и их сущность. Изменилась настолько, что трудно говорить о кровном родстве. Мы даже общих детей иметь не можем.

– Хм-м-м… – советник ненадолго задумался, – А что, были попытки?

– Одна была, – вздохнул дракон.

– Негусто, – заметил Лавора, – Меня вот что еще заинтересовало. Вы, когда в раздражении, поминаете вивернов, однако ж, из рассказа о нашем творении следует, что они часть вашего народа. Как такое объяснить?

– Они были частью нашего народа, сэр Алан. Вернее… как бы это объяснить… Мы жили как единый народ – Крылатые – но мы различные существа. Виверны – полиморфы, и свое людское обличие меняют как вы одежду, в то время как мы этого их умения лишены. Зато они – Каах хмыкнул, – не могут огнем дышать, да и помельче нас будут. А так… мы просто похожи, но и браки с вивернами столь же бесплодны, как и с людьми. Психология у них тоже… весьма своеобразная.

– И? – советник изогнул бровь дугой.

– И наши пути разошлись через четыре столетия после сотворения людей, – вздохнул Каах, – Очень по-плохому разошлись. Мы называем эти события Расколом и Исходом.

* * *

Тильт Впередсмотрящий, виверн, получивший свой титул после Лии, стойко выдержал взгляд разгневанной драконессы.

– Я повторяю еще раз, – произнесла она, – люди еще не готовы исполнять свое предназначение.

– А я повторяю еще раз, Вала, – вздохнул он, – что времени у нас нет. Тьма за морем начала проявлять активность. В бездну! Мы уже потеряли нескольких разведчиков! Ты ставишь под угрозу само наше существование и все только из-за одного смазливого человечка!

Глаза Золотой Валы полыхнули яростью, но лицо и голос остались ровны и спокойны.

– Ты забываешься, Тильт, – холодно произнесла она, – С тем же успехом я могу обвинить тебя в том, что ты желаешь избавится от людей, принесших небытие Лии, которую ты безумно любил. Будет ли это правдой?

Тильт задохнулся от злости – удар драконессы попал по самому чувствительному месту. Он и впрямь любил Лию, и даже прошедшие четыре столетия лишь притупили, но не изгнали из сердца тягучую боль, появившуюся в день, когда Серебристой не стало. Впередсмотрящий прикрыл глаза и с огромным усилием взял себя в руки.

– Довольно, – холодно произнес Тильт, – Мы не будем оскорблять друг друга, Золотая Вала, Страж Младших. Я выношу вопрос на обсуждение Конвентом.

– Впередсмотрящий, тебе известно, что Конвент напуган. Решение, можно считать, уже вынесено.

– Тогда и спорить нам не о чем.

– Да пойми ты! Они погибнут там! – закричала Вала в отчаянии, – Они ничего, кроме Берега Крылатых, не видели, они не привыкли заботиться о себе сами! В них слишком много Света, чтоб бороться за место под солнцем!!! А находясь здесь, они могут поглощать Тьму, если она вторгнется.

– Ты не права. Людей создавали не как игрушек Крылатых, да и с чего ты взяла, что Тьма вторгнется лично? Если мы создали людей, кто знает, что сможет создать она? Пока этого не произошло… В общем, пускай решает Конвент.

Вала резко, так, что толстая русая коса мотнулась разъяренной змеей, развернулась и вышла из комнаты. Злых слез на ее глазах Тильт не рассмотрел.

* * *

– Стоп-стоп-стоп! – Лавора затряс головой, отгоняя видение, – Это люди не приспособлены?

– Тогда вы были совсем иными, – дракон чуть улыбнулся, – Тьма не имела доступа в наши земли, и люди впитывали Вечный Свет, только его. Эх, сэр Алан, я знакомился со сказаниями о тех временах. Вы даже не представляете насколько одухотворенными и чистыми существами вы были тогда. Никаких ссор, никаких драк, никакого насилия – только чистая, незамутненная радость бытия, просветленный взгляд на мир. Именно вы первыми познакомились со стихиалиями, а после показали этих удивительных существ нам. А какие необычайные построения создавали ваши философы…

– Стихиалии? Что это? – удивился сэр Алан.

– Духи земли, воды, ручьев, рощ, гор… Сейчас вы называете их элементалами, хотя это понятие намного более узкое, и применимо только к низшим из них. Тогда люди были гораздо мудрее.

– Прямо Золотой Век, – усмехнулся Лавора.

– А так и есть, – совершенно серьезно кивнул дракон.

* * *

Ай тихо спал, чуть посапывая. Волосы его разметались по подушке во все стороны. Вала слегка улыбнулась, посмотрев на своего спутника. Он мало изменился за последние четыре года – то время, что прошло с момента их встречи.

Тогда была весна, и персики цвели в землях Младших, а пчелы и толстые мохнатые шмели сновали в прогретом, благоуханном воздухе, наполняя его своим басовитым жужжанием. Она, одна из Стражей Младших, гостила тогда у Кронга, вождя крупного человеческого поселения, что расположился к юго-западу от Берега Крылатых. Дни летели незаметно, наполненные легкостью и пьянящим ароматом свершений, и пусть у Стражей много забот, а их самих лишь двое, дневные труды их сторицей вознаграждались по вечерам общением с этими удивительными, во многом мудрыми, а подчас и по детски наивными существами, охранять и учить которых они были приставлены.

Тогда была весна… Душа Валы пела от теплых и ласковых лучей золотистого солнца, крылья подрагивали в свежих воздушных потоках, а ноги, когда бывала она в людском обличье, не знали устали, нося по лугам, заросшим сочной изумрудной травой. Тогда была весна…

Они повстречались на опушке кедровой рощи. Он вышел из под деревьев легкой походкой бывалого путника и Золотая Вала замерла, пораженная его красотой. Молодой, но не юный, высокий, но не длинный, прекрасно сложенный молодой человек с перехваченными хайратником длинными русыми волосами предстал перед ней. Именно человек – это драконесса поняла сразу. Слишком долго прожила она меж людей, чтоб ошибиться.

– Здравствуй, Стражница, – он подошел к ней улыбаясь, и Вала в очередной раз поразилась тому, какая же у людей открытая улыбка и светлые, почти светящиеся глаза.

– Здравствуй, Младший, – ответила она ему и невольно улыбнулась в ответ, – Кто ты и что делаешь здесь, вдали от людских поселений?

– Не в такой уж и дали, – рассмеялся он, – Тут недалеко хутор Седого Брана, я заходил к нему унять разбушевавшегося духа реки. Я – Ай, Говорящий с духами, он попросил меня помочь ему, потому как дух грозился разрушить его плотину и увести рыбу от хутора Брана.

Вала удивленно вскинула брови. Люди, при всей их неспособности к магии– едва единицы могли постичь науку построения заклинаний, да и то простейших, – обладали даром общения с духами природы. Даром, которого Крылатые были лишены, хотя о существовании стихиалий и догадывались. Однако говорить с этими существами, а и подавно угомонить разгневанного духа, мог далеко не каждый из Младших.

– Чем же Бран прогневил духа реки? – спросила она.

– Тем, что дурак, – зубы Ая блеснули в ослепительной улыбке, – Если что-то не умеешь, не надо за это и браться. Плотину он неправильно построил.

Они гуляли вместе весь день и весь вечер. Он рассказывал ей о стихиалиях леса и воды, неба и гор, камня и железа, лугов и пустошей, об их привычках и повадках, и о том, как себя вести, чтобы их не рассердить. Она рассказывала о красоте полета, о том, как заходящее солнце снизу окрашивает облака в розовый цвет, о заклинательных залах Крылатых, искусстве плетения чар и радости превращений, о том, как ровным светом горят в драконьих дворцах зачарованные светильники, и о том, как колышутся призрачные тени в полумраке чертогов вивернов. А когда наступила ночь, он развел костер, постелил свой плащ и они вместе легли на него. Больше они не расставались.

Порой такое случалось у Крылатых – двое встречались взглядами и понимали, что судьбы их связаны навсегда, что это большее даже, чем сама любовь. Предназначение – вот как это называлось. Никто не знал, в чем его смысл, ведь даже между драконами и вивернами такое бывало, а они не могли иметь общих детей, но между Крылатым и Младшим подобного еще никогда не происходило.

Спорить с предназначением было даже не глупо – невозможно, ведь как нельзя отказаться от собственных сердца или мозга, так нельзя отвернуться и от предназначенного тебе. Вала, впрочем, и не желала спорить, ведь Ай оказался не только красив, но и умен, остроумен и бесконечно добр. Вместе ходили они разговаривать со стихиалиями, вместе отгоняли мороки от людских селений, вместе появились во дворце, бывшем ее домом долгие годы. Он недолго смог жить во дворце Крылатых – слишком тесно и душно казалось там Аю, привыкшему к простору лугов да полей, тихому говору листвы в чащобах и веселому звонкому говору текущих лишь по своему усмотрению ручьев. А небо… Увы, небо было для него закрыто.

Они вернулись к людям вместе и поселились в небольшом деревянном доме на полпути между ее дворцом и человеческими поселениями. Как и прежде исполняла она свой долг Стража, а он следовал пути Говорящего. Вала научилась соединять свою Силу и его Искусство, создавая невиданные и диковинные чары, которым поражались и видавшие виды члены Конвента, и молодые Крылатые. Они были счастливы вместе, и вот…

Вала стиснула зубы и со свистом втянула воздух в легкие.

Тильт испугался. После выступления Лёра в Конвенте крылатые начали отправлять за океан разведчиков. Самых сильных, что могли подняться выше всех, самых зорких – лучших из лучших. И вот, разведчики начали пропадать. Тьма зашевелилась.

Разумом Вала понимала, что пришла пора действовать, но сердце твердило об обратном. Люди, при всей своей внутренней силе, были существами слабыми и почти беспомощными. Куда им было против Вечной Тьмы?!! Отправить их за море, как того требовал Тильт, означало отправить их на смерть, а смерти своему возлюбленному Вала совсем не желала.

– Я не отдам им тебя, мое небо… – прошептала Вала и тихонечко коснулась губами щеки Ая.

* * *

– Мндя-а-а-а-а… – протянул советник, – С чувством долга у этой барышни было туго.

– А вы отправили бы погибать свою любовь в необжитые пустоши? – зло сверкнул глазами Каах.

Лавора ненадолго задумался, а затем пожал плечами.

– Понятия не имею. Никогда по настоящему не влюблялся.

* * *

Яркие полуденные лучи врывались в широкие окна, бликуя на светлых стенах Зала Конвента. Легкий дымок вился над жаровнями. В воздухе пахло благовониями и скандалом. Члены Конвента негромко переговаривались, сидя на поднимающихся подобно лестнице скамьях, опоясывающих стены полукруглого зала.

Тильт Впередсмотрящий сегодня принял облик высокого темноволосого с проседью мужчины, с открытым мужественным лицом – он всегда выглядел так, когда предстояло доказывать свою правоту. Неторопливо выйдя на площадку для выступлений, он изящным текучим жестом вскинул руку, призывая к тишине. Дожидаясь всеобщего молчания, Тильт сложил руки на груди, смежил веки и чуть опустил голову. Темные волосы полузакрыли лицо, рассыпались локонами по укрытым угольно-черным одеянием плечам, а широкие рукава с золотой оторочкой повисли, как флаги на башне в безветренный день.

Впередсмотрящий умел себя подать окружающим и охотно применял это свое умение. Сейчас он выглядел зрелым, умудренным годами, но отнюдь еще не старым и закосневшим. Вся его фигура, весь облик и поза как бы говорили о том, что его нужно слушать и ему нужно верить, говорили не настойчиво, не с принуждением, а ненавязчиво, оставляя свободу оскорбить себя недоверием, но, не побуждая желания к этому.

Разговоры затихли быстро, и в зале повисла тревожная звенящая тишина. Тильт стоял неподвижно и воздух, казалось, начал сгущаться, раскаляясь от скрытых эмоций. И вот, в тот миг, когда молчание готово было взорваться оглушительным шумом выплеснувшихся на волю чувств, Впередсмотрящий резко вскинул голову, глаза его блеснули изумрудной вспышкой, пронзив окружающих, и он заговорил.

– Воля Конвента, – голос, произносящий старинные церемониальные фразы был сух и чуть хрипловат, будто каждое слово давалось Тильту с трудом, – Мы собрались, чтоб решить и присудить. Воля наша свободна как ветер, а помыслы чисты, подобно утреннему облаку. Да будет так.

– Да будет, – эхом отозвался зал.

– Я, Впередсмотрящий Крылатых, Аартайн`эйс Тильт потребовал созыва Конвента, ибо пришло время решить судьбу Младших. Тьма начала проявлять невиданную доселе активность. Мы… – голос Тильта пресекся, – Мы потеряли уже пятерых разведчиков. Красный Ринн, Серая Тия, Зеленый Ллин, Красный Вааль и Серебристая Рана больше никогда не пролетят над Берегом Крылатых. Вечная Тьма поглотила их.

По залу прокатился скорбный шепоток. Пятеро драконов, самых талантливых из молодежи, надежда своих родов, сгинули, погибли страшной смертью. Это был удар для всего драконьего племени, не столь уж и многочисленного.

– Кто послал их? – глухо прозвучал голос Старейшины Тима, отца Ллина и Раны.

Тильт на миг прикрыл глаза, но затем твердо встретил взор старого дракона.

– Я.

– Сколько вивернов-разведчиков не вернулось на Берег Крылатых? – голос Тима звучал безжизненно, безнадежно.

– Виверны вернулись все.

– Вот как… – Старейшна усмехнулся, – Значит ваши рода не пострадали.

– Тим, – со своего места поднялся Старейшина Варт, – я понимаю твое горе, но не кажется ли тебе, что ты перегибаешь палку? Или ты желаешь нас в чем-то обвинить?

– Нет, – дракон покачал головой, – Горе застило мне разум, Варт. Сам не понимаю, что говорю… Просто больше у меня никого нет на этом свете.

Тим был вдов уже семь десятков лет, и дети – все, что у него было. Теперь глава рода потерял последнюю связь с миром живых, и никто не сомневался, что теперь-то близок и его черед.

– Нельзя допускать, чтобы горе пришло и в другие рода! – голос Тима вдруг обрел силу, будто показывая, что хоронить старого дракона еще рано, – Я требую, чтоб Конвент постановил запретить всем драконам покидать Берег Крылатых без особого дозволения!

Вала закусила губу. Пятеро – это слишком много. Конвент постановит – у нее не было сомнений. И дозволения отправиться с Аем ей не добиться – жизнь людей коротка, и на ее Предназначение просто плюнут из-под облаков.

– Отзови разведчиков, Тильт, – произнес Варт.

– Уже, – коротко ответил тот.

* * *

Каах мрачно замолк.

– И что, постановили? – нарушил, наконец, молчание сэр Алан.

– Да, – дракон чуть наклонил голову, – Ни один дракон не должен был покидать Берег Крылатых, покуда Тьма не повержена.

– Изящный ход, – хмыкнул Лавора, – После такой резолюции людей должны были послать как из пращи. Этот Тильт был ба-а-альшой талант.

* * *

Когда страсти несколько улеглись, Впередсмотрящий вновь взял слово.

– Крылатые, мы должны подумать о будущем. Лия и Лёр пожертвовали своими жизнями, дабы создать Младших – создать со строго определенной целью. Поглотить Тьму, – слова Тильта падали тяжело, как свинцовые шарики в чашу, глухой болью отзываясь внутри Валы, – Мы многому их научили – не всему, да – но теперь откладывать решение смерти подобно. Я считаю, что настало время путям Крылатых и Младших разойтись.

– Они не готовы! – в отчаянии крикнула Вала.

– Помолчи, Страж Младших, – хмыкнул Старейшина Ринс, – Ты скажешь, когда тебя спросит Конвент. Не слишком ли здорово нам решать за других, Тильт? Может, стоит спросить людей, хотят ли они куда-то идти, ведь они не просили их создавать и, следовательно, ничего нам не должны.

– Я думал об этом, Черный Ринс, – губы Тильта сложились в мягкую улыбку, – Вожди селений Младших избрали человека, который имеет право говорить от их имени. Хочешь, чтобы он вошел?

– Воля людей – воля людей, – Ринс ответил улыбкой на улыбку, – Но сначала давай послушаем Стражей. Если они будут единодушны, то и говорить особо не о чем – люди плохо знают мир за пределами наших земель, и можно ли их отпускать, решат они.

– Хорошо, – Впередсмотрящий склонил голову в знак согласия, – Твое слово, Золотая Вала.

– Мое слово – нет, – твердо произнесла она, выйдя на площадку выступлений, – Люди не готовы, они не выживут в диких землях без нашей помощи.

– Конвент услышал тебя, – Тильт прикрыл глаза и вздохнул, – Ты уверена в своем суждении, оно здраво и не замутнено никакими личными помыслами?

– Да, Впередсмотрящий, я уверена.

– Хорошо, – повторил Тильт, – Твое слово, Жемчужный Лоран.

На полукруглую площадку неторопливо вышел молодой виверн, в переливающемся всеми цветами радуги одеянии, закрепленном черной брошью на левом плече. Золотые волосы Крылатого, перехваченные черным обручем, рассыпались по спине блестящим водопадом.

– Мое слово – да, Впередсмотрящий, – ровно произнес он, – Люди… Золотая Вала недооценивает их, она слишком привыкла… – губы Лорана скривились в усмешке, – Привыкла нянчиться с ними, как с детьми. Она не видит в них равных.

– Значит, я сплю с ребенком? – зло спросила Вала.

– С кем ты спишь, – взгляд виверна был безмятежен, – это твое личное дело.

– Вот, кстати, – Тильт улыбнулся, и драконессе его улыбка показалась зловещей, – Раз Стражи разошлись во мнениях, прошу разрешения Конвента ввести представителя Младших. Теперь слово за ними.

Дверь в зал распахнулась и на площадку прошествовал… Ай. Вала задохнулась от предчувствия беды.

Зал зашелестел голосами – ни для кого отношения человека и драконессы секретом не были.

– Я, Ай, Говорящий с духами, – произнося это он ободряюще, и, даже, как-то гордо, улыбался Вале, – Вожди селений направили меня говорить перед вами, Крылатые.

– Что ты скажешь нам их именем, Ай, Говорящий? – спросил Тильт.

– Вождям известен наш долг чести перед вами. Сейчас, во всех наших поселениях, люди готовят имущество к пути через море. Мы готовы выступить уже завтра.

Вала всхлипнула и закусила губу. Ай удивленно глянул на нее.

– Извини, Золотая, – тихо, так, чтобы слышала только она, шепнул Лоран, – Я сделал все что мог.

– Вала, ты не рада? – спросил ее Ай – Мы отправимся туда, где еще никто не был, и изгоним Тьму, которая грозит вам. Ты… ты отправишься с нами?

– Я не могу… – простонала она.

Ай вздрогнул как от пощечины, глаза его помертвели.

– Я сказал слово людей, Крылатые, – громко произнес он, и развернувшись, быстро ушел.

* * *

– И она не послала Конвент со всеми его постановлениями куда подальше? – удивился Лавора, – При всей своей любви?

– Конвент? – Каах невесело усмехнулся, – Вы человек, сэр Алан, и мыслите сугубо человеческими мерками. Люди – индивидуалисты, для вас ничего кроме вашего эго не существует. А для нас все – наш народ, наши рода. Ни одного случая неподчинения решению Конвента за всю нашу историю просто не было. За это даже никаких наказаний не предусмотрено, ведь для нас это просто немыслимо. Впрочем, наши Старейшины достаточно мудры, чтобы не накладывать слишком жестких ограничений, по крайней мере – надолго.

* * *

Вала проводила уходящего Ая долгим, полным тоски взором.

– Итак, решение принято, – негромко произнес Тильт и осекся под ненавидящим взглядом Валы.

– Ты… – прошипела она, – Ты специально это все подстроил!