Текст книги "Рейхов сын"

Автор книги: Алексей Герасимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

За проявленное мужество красноармеец Иван Середа был представлен к званию Герой Советского Союза. (14)

Окрестности Харькова, штаб 14-ой ттбр

29 июня 1940 г., 15 часов 20 минут

– Майор Вилко по вашему приказанию прибыл!

– Присядь, Арсений Тарасович. – начальник особого отдела бригады, Миронов, указал на стул. – Не на плацу мы с тобой, чай, незачем так тянуться и глазами меня преданно есть.

Батальонный комиссар последовал предложению и уселся на скрипнувший стул.

– Что, Василий Михайлович, случилось чего? – поинтересовался он.

– Да как тебе сказать? – вздохнул полковой комиссар – Сигнал по поводу твоего поведения пришел.

– О как. – крякнул Вилко. – И что я натворил?

– А ты не догадываешься? – Миронов хмыкнул.

– Ни сном ни духом! – энергично заявил майор.

Василий Михайлович открыл папку, и начал перелистывать документы.

– Ты даже не представляешь, какая на тебя кляуза похабная пришла… И вредитель ты, и шпион, и агент всего чего только можно из тебя получается. Кто-то из сослуживцев порадел, из тех, с кем вас в Германию командировали. Мы, пока ты во Франции воевал, тебя не трогали, не дело это, срывать бойца с передовой, да и конфуз в международных делах мог выйти – Гудериан, после того как вы с ним гавкнулись, лично за твоими успехами следил. Но теперь уж, извини за прямоту, разбираться будем-то на своей территории, и если хоть десятая доля обвинений подтвердится, я тебя к стенке должен буду поставить, как вредителя и врага народа.

– От это интересно. – хмыкнул хорохорясь Вилко. – Кому ж это я, окромя французов, навредил? Японцам чи шо?

– Молчи, дурак! – рыкнул Миронов – Мы с Японией теперь близкие друзья и соратники. Комиссаром сколько отслужил, а таких простых вещей не понимаешь?

– Ну так чего ж мучиться? – делано изумился майор. – Поставь к стенке весь личный состав воевавшего против японцев батальона – да что мелочиться? – всего Пятьдесят седьмого особого корпуса.

– Потребует политический момент, и поставят. – резко бросил в ответ полковой комиссар и добавил, уже спокойнее – Не ершись, Тарасыч. Я с тобой частным образом покуда беседую, без записей и протоколов.

– Помочь хочешь? – скривил губы Вилко.

– Хочу. – ответил Миронов. – Что ж, если особист, так сразу конченая сволочь, так по-твоему?

– Не обижайся, Василий Михалыч. – после небольшой паузы ответил батальонный комиссар. – Не первый год вместе служим, не думаю я ничего такого про тебя. Мужик ты справедливый и дельный.

– Доброе слово и особисту приятно. – криво улыбнулся полковой комиссар. – Ладно, оставим выяснение личных взаимоотношений до более благоприятных времен, пройдемся, лучше, по твоим прегрешениям.

– Ну давай пройдемся. – согласился майор.

– Начнем с того, что полегче… На капитана Хальсена тебе жалоба была?

– От кого?

– От х…я маво! – взъярился Миронов.

– От него – не было. – хмыкнул Вилко. – А анонимка, да, таки была.

– Почему не отреагировал? – требовательно вопросил Василий Михайлович.

Арсений Тарасович сначала хрюкнул, а затем не выдержал и расхохотался в голос.

– Ты… – он всхлипнул, вытирая выступившие слезы. – Ты хоть знаешь, о чем в ней написано было?

– Ну, просвети. – нахмурился Миронов.

– Написано там было, что второго мая Хальсен и немецкий капитан-танкист, Бейттель его фамилиё…

– Тот, у которого ты с Гудерианом сцепился? – хмыкнул полковой комиссар.

– Он самый, самый он. Так вот, что они вдвоем, будучи оба в увольнении, нализались шнапсу до поросячьего визгу и поперлись к проституткам. – Вилко снова заржал.

– Вот не разделяю твоего веселья, Арсений Тарасович. Они что же, в расположении части пили?

– Да кто б им там дал пить… вдвоем? Без остальных. – фыркнул батальонный комиссар. – Нет, в Валендорфе, в харчевне.

– Ну ладно, в увольнении, в культурном заведении – ведь в культурном?

– Вполне. – кивнул майор.

– Это не грех, раз в кои-то веки можно и накушаться до полного изумления, особенно если в объяснительной указать, что к иностранным напиткам не привык, а потому дозу и не рассчитал. – Вилко кивнул, так оно и было, мол. – Но скажи, это разве нормально, что красный командир и кандидат в члены ВКП(б) к немецким бл…дям в прифронтовой полосе ходит?

– Как же мне надоели эти все, которые норовят в чужой постели свечку подержать без фитиля.

– Почему ж без фитиля-то?

– Потому что она от геморою! Ну какие им были бл…ди, Василий ты мой Михайлович – они ж лыка не вязали! В этом состоянии только накрахмаленный воротничок стоит! Ну и волосы дыбом могут.

– Вот ты-то откуда знаешь, какие они были? – спросил Миронов.

– Так я в это время как раз в Валендорфе был. Кто по-твоему их в часть припер? Я, и старший лейтенант Мукашев Руслан Беркалиевич. Можешь спросить у него. Хальсену, понятное дело, я потом пистон вставил – еще до утреннего рассолу, – ну а уж выносить неподписанный донос на повестку дня партсобрания, это извини. Тем более, что факты истине не соответствуют.

– Ну, ладно. – поморщился полковой комиссар. – Будем считать, что ты проверил факты, изложенные в сигнале, и подтверждения они не нашли. Ты, надеюсь, это не забыл оформить, Тарасыч?

– Обижаешь, Михалыч. – развел руками Вилко. – Все сделал честь по чести.

– Молодец. – легкая улыбка коснулась губ особиста. – Ну а по поводу твоего чрезмерного увлечения азартными играми что скажешь? Это-то я как должен оправдать?

– Ты про то, что я половину немецкой дивизии в карты раздел? – улыбнулся майор. – За это меня вообще к медали представить надо.

– Ну ты нахал, Вилко! – в некотором даже восхищении произнес полковой комиссар. – За азартные игры? К медали?

– Так играть по-разному можно. – пожал плечами тот и полез в нагрудный карман. – Вот у меня тут квитанция даже есть, о количестве сданной в казну валюты. И справочка имеется, на немецком, правда, за подписью начштаба Девятнадцатого мехкорпуса, о том, что добыта оная валюта путем спортивных соревнований с нашими немецкими камрадами.

Миронов глянул на сумму, указанную в квитанции, и присвистнул.

– Напомни мне потом, чтоб я с тобой играть не садился ни при каких условиях. – сказал он. – Но ты молоде-ец! Как ты справку о якобы чемпионате корпуса по покеру из немцев вытряс?

– Ну так они ж никто не просили напоминать о том, что со мной играть не надо. – ухмыльнулся Арсений Тарасович. – Так вот и вытряс. С этим вопросом тоже все?

– С этим – все. – кивнул Василий Михайлович. – Квитанцию и справку в дело подошьем. Ну, а скажи мне, почто ты советскую технику лаял?

– Кто – я?!! – Вилко аж подскочил на стуле, издавшего от этого громкий жалобный скрип. – А выговор о подрыве боевого духа германских союзников путем критики их техники кто получил? Письменный! Пушкин?!!

Батальонный комиссар вышел от начальника особого отдела бригады уже глубоко заполночь, усталый, но довольный. Из заданных ему вопросов можно было сделать вполне определенный вывод о личине неизвестного «доброжелателя», накатавшего на него донос.

– Ну, погоди, сучий потрох. – пробормотал он себе под нос, закуривая папироску. – Доберусь я до тебя.

Две недели спустя решением партийного собрания заместитель командира батальона был исключен из членов Партии за аморальное, не соответствующее образу борца за дело Ленина-Сталина, поведение и снят с занимаемой должности. Компромат на сослуживцев Арсений Тарасович в дело пускать не любил, но исправно его собирал.

Берлин, Вильгельмштрассе, 77

03 июля 1940 г., 11 часов 30 минут

– Поздравляю с генерал-лейтенантом, Эрвин. – улыбнулся вошедшему хозяин кабинета.

– Благодарю, герр рейхсканцлер. – Роммель щелкнул каблуками сапог.

– Да вы присаживайтесь, присаживайтесь. – Гитлер указал на стулья. – Я вызвал вас, чтобы посоветоваться по поводу одного животрепещущего вопроса.

– Со мной, мой Фюрер? – Эрвин Йоганес Ойген Роммель удивленно приподнял бровь. – Право, не уверен, что смогу дать вам совет лучший, чем даст любой иной из генералов Вермахта.

– Главное, что в этом уверен я. – усмехнулся Гитлер. – Скажите, что вы думаете по поводу положения итальянских войск в Ливии?

– Я бы охарактеризовал его как крайне неважнецкое. – ответил генерал. – Остатки Пятой армии после гибели Грациани полностью деморализованы и смогли удержать Мисурату лишь благодаря переброске на восток Десятой армии, также изрядно потрепанной в бесславной тунисской кампании. Не сомневаюсь, что через недолгое время Александер вышибет Гарибольди и из этого города, а там и Триполи возьмет. Тех нескольких батальонов вермахта, которые мы перебросили в Ливию, категорически недостаточно, чтобы повлиять на ход кампании, так что, боюсь, Муссолини скоро останется без африканских колоний, хотя д`Аоста в Эфиопии каким-то чудом еще и держится.

– То есть, вы считаете, что Александер первой своей задачей видит овладение побережьем Ливии, а не захват нефтепромыслов? – поинтересовался Гитлер.

– Абсолютно уверен. – ответил Роммель. – Ему и штурмовать ничего не придется, если он лишит итальянцев снабжения. Сами капитулируют, без воды и продовольствия.

– А если усилить нажим на врага через Турцию?

– Бесполезно. – решительно ответил генерал-лейтенант. – Там чрезмерно гористая местность, мы не сможем реализовать наше преимущество в танковой стратегии нигде, кроме плато Обрук и Урфа, на которые еще и выйти надо. Не сомневаюсь, Гот и Рокоссовский уже давно смогли бы выбить из Турции Вейгана и О`Коннора, если бы решились завалить их позиции трупами своих солдат, но тут встает вопрос о целесообразности таких жертв. Мое мнение – это совершенно нецелесообразно.

– Что ж, я с вами абсолютно согласен. – кивнул Фюрер. – Допустить захват Ливии мы, разумеется, также не можем, а потому было принято решение отправить экспедиционные силы в Африку. Как, по слухам, говаривает геноссе Сталин, est` mnenie назначить командующим экспедиционными силами генерал-лейтенанта Роммеля.

Гитлер усмехнулся.

– Я должен ответить, sluju trudovomu narodu, мой Фюрер? – с улыбкой ответил генерал.

Город Сарыкалмаш, штаб группы армий «Турция»

29 августа 1940 г., 15 часов 20 минут

– И все же я не понимаю, Семен Константинович. – обратился Рокоссовский к прибывшему с инспекцией, а в настоящий момент мирно попивающему чаёк Тимошенко. – Теперь, после заключения мира с белофиннами, капитуляции Франции и Греции, после вступления в войну Испании и падения крепости Гибралтар, сейчас, когда Роммель успешно наступает на Тобрук и, того гляди, вышвырнет Александера из Ливии, наркомат и Генштаб отказываются выслать мне подкрепления. А ведь мы имеем дело с сильным и упорным врагом, снабжению которого через Суэц Япония даже не пытается препятствовать, или хотя бы даже вид делать, что пытается. Тех же французов взять – а их вдвое, если не втрое больше в Турции чем англичан. Вот насрать им, что Париж немцы взяли. Напрочь отказываются признавать Петтэна и мирный договор, и никто им окромя их генерала не указ, а мусьё Вейган заявил, что будет воевать до победы над Германией и нами.

– Не понимаешь ты, Константин Ксаверьевич, линии Партии. – вздохнул Тимошенко.

– Не понимаю. – согласился получивший недавно звание командарма 2 ранга Рокоссовский. – Мне бы еще хоть пару танковых бригад да стрелковых корпусов, я бы О`Коннора не то что из Элязыга и Эрзинджана, я б его из Анкары вышиб и до Каира гнал. Ну, если бы Яков Владимирович – командарм кивнул в сторону Смушкевича, – с воздуха прикрыл, конечно.

– А зачем нам его оттуда выбивать? – поинтересовался Тимошенко.

– К-к-как это зачем? – изумился Рокоссовский. – У нас же с англичанами война!

– Тут, брат, политика. – вздохнул нарком. – Вот, положим, взял бы Петровский Алеппо, а не застрял в Хасеке. Что бы было?

– Котел бы был. – подал голос Смушкевич. – Перекрыл бы он поставки в Турцию, а по морю, через Мерсин и Искандерун много не навозишь.

– Точно. – подтвердил Рокоссовский. – И тут О`Коннору и Вейгану или отбивать Алеппо обратно, а их в это время с туретчины под зад коленом, или задирать вверх лапки.

– Во-от. – внушительно произнес Семен Константинович. – А после этого Египет бы упал нам с союзниками в руки как перезрелое яблоко, верно?

– Конечно. – согласился Смушкевич. – Даже если бы Александер увел войска из Ливии, мы б его, с Роммелем и Гарибольди с двух сторон прижали, а д`Аоста с юга добавил.

– Правильно говоришь, Яков Владимирович. – поддержал летчика Рокоссовский.

– Так-то оно так. – вздохнул Тимошенко. – А вот ответьте мне, товарищи, на простой такой вопрос. Выгода наша тут в чем?

– Как-так – в чем? – вновь опешил командующий группы армий. – Врага разобьем, который наши города бомбил, а там, глядишь, эту британскую гидру и в ее логове задавим.

– Чудак ты человек. – усмехнулся нарком. – Я ж тебе говорил, тут политика. Мир-то послевоенный уже давно поделен. Египет, например, до канала, отходит итальянцам. Сирия, Ливан, Палестина, Кипр, короче говоря все восточнее Суэца и западнее Ирака – немецкая зона влияния.

– А… нам тогда что? – оторопел Смушкевич.

– А нам – Иран. Ну и еще кой чего, обиженными не уйдем. Но даже не в этом дело, товарищи. Вот сами-то как думаете, почему в наших газетах никаких возмущенных обвинений в адрес Норвегии, через которую войска Бессона из Финляндии в Англию эвакуируются, почитай что и не было?

– А ведь действительно, не было… – озадаченно произнес Рокоссовский. – Хотя это же прямое нарушение нейтралитета.

– А потому, товарищи, что это сейчас Гитлер нам freund, genosse und bruder. А вот после того, как будет разбита Великобритания, кто его знает, куда он свои войска повернет? Может, конечно, и никуда, а если на нас попрет? Кавказская нефть, она, знаете ли, кусок лакомый, да и Украина с Крымом не худшие, прямо скажем, для земледелия места. Таким вот образом, товарищи. Чем больше солдат он в этой войне потеряет, чем больше на ее время мужчин оторвет от станков и полей и чем дольше его борьба продлиться, тем для нас лучше. Экономика-то его не будет развиваться. А мы, тем временем, оставим солдат чуть больше, чем в армии мирного времени, зерно растить будем, заводы строить, детей рожать, опять же. Так что, Константин Ксаверьевич, давить ты на франко-британцев, конечно, дави, а вот резких успехов пока постарайся не делать. Пущай им Гот хребет ломает, а тогда и наш черед придет получить свой кусок славы.

– Ты, Семен Константинович, хочешь обижайся, а хочешь – нет, – нахмурился Рокоссовский, – но какая ж это к чертям собачьим получается война? Какая это к бесу победа?

– Нормальная это будет победа. – нарком провел ладонью по своей лысой, как мяч, голове. – После которой о нашей мудрости и о нашем мужестве книжки писать будут. А то кому нужна победа, после которой пишут одни похоронки?

Центральное Средиземноморье, борт линкора «Витторио Венето»

01 сентября 1940 г., 06 часов 11 минут

Шторм, разыгравшийся этой ночью, прекратился еще до рассвета, и теперь штевень могучего боевого корабля взрезал ласковые воды теплого Средиземного моря, заставлял бурлить их и пениться, вздыматься волнами, расходящимися от корабля подобно журавлиному клину.

«Пришло время. – подумал главнокомандующий итальянским флотом, Иниго Кампиони. – Пришло время. Время доказать англичанам, что эпоха «Владычицы морей» ушла, что пора потесниться и дать место под солнцем более достойным народам. Потомкам римлян и лангобардов. Нам. Итальянцам».

Уже были расчехлены пушки и экипаж занял места по боевому расписанию. Линейные корабли «Литторио», «Витторио Венето», «Конте ди Кавур», «Джулио Чезаре» и «Кайо Дуилио» шли на сближение с силами англичан.

В самом начале войны во флоте Королевства Италия было только два модернизированных линкора: «Джулио Чезаре» и «Конте ди Кавур». Еще пара старых линкоров, фактически дредноутов времен Великой Войны, – «Кайо Дуилио» и «Андреа Дориа» – проходили модернизацию, и достраивались еще два, уже новых и современных. Муссолини после своего объявления войны отдал директиву о «наступательных действиях на всем Средиземноморском театре и за его пределами», однако адмирал Каваньяри, не будь дурак, придерживался своей оборонительной стратегии. Он решил запереть Ионическое и Тирренское моря для вражеских сил и обеспечить важнейшие линии снабжения между Италией, Ливией и Додеканезскими островами в Эгейском море. В то же время он предусмотрел набеги быстроходных кораблей на французские линии снабжения, ведущие в Северную Африку, и минирование вражеских портов. Пока Франция не прекратила сопротивление 16 июня, объединенный англо-французский флот на Средиземном море превосходил итальянский во всех классах кораблей, кроме эсминцев и подводных лодок, но после капитуляции Франции некоторые задачи, поставленные Каваньяри, отпали. Тем не менее, общая политика Супермарины не изменилась, хотя активность итальянского флота значительно усилилась, особенно увеличилось количество конвоев, идущих в Ливию.

Хотя армия сначала заявила, что имеет в Ливии все необходимое для полугода войны, как только начались бои, хлынули требования самых разных припасов и техники. Поставлявшие армейцам все необходимое конвои обычно имели сильный эскорт из эсминцев и соединение прикрытия из линкоров и крейсеров. В июле, во время одной из таких операций, произошло столкновение с британским Средиземноморским флотом под командованием сурового шотландца, адмирала Каннингхэма. В ходе боя 15-и дюймовый снаряд с «Уорспайта» попал в линкор «Джулио Чезаре», на котором держал флаг главнокомандующий итальянским флотом, адмирал Иниго Кампиони, и причинил ему серьезные повреждения, после чего итальянцы вышли из боя и вернулись в порт, пользуясь своим превосходством в скорости.

Кампиони утверждал, что не получил никакой помощи от Реджиа Аэронаутика. Разведка оказалась неэффективной, а результаты последовавшего затем налета бомбардировщиков на британский флот – нулевыми. И это притом, что англичане вовсе не имели истребительного прикрытия и могли полагаться лишь на свои малочисленные зенитки. (15) Более того, итальянские самолеты атаковали собственный же флот, несмотря на отчаянные попытки кораблей показать свою принадлежность.

Особенно угнетало Супермарину наличие у англичан авианосца «Глориус», который, согласно отчету «не только позволял им отбивать налеты наших самолетов, но позволял противнику проводить атаки самолетов-торпедоносцев. Они были сорваны маневрированием кораблей, однако полностью разрушили строй и задержали восстановление управления командующим».

Еще один удар по боевому духу итальянцев произошел спустя всего 10 дней. 19 июля британский легкий крейсер «Сидней» и дивизион эсминцев встретили два легких крейсера Супермарины – «Джиованни делле Банде Нере» под флагом вице-адмирала Касарди и «Бартоломее Коллеони». Адмирал Касарди ожидал, что его предупредят самолеты-разведчики с Додеканезских островов, и не собирался катапультировать корабельные гидросамолеты для осмотра района впереди по курсу крейсеров, но базовые самолеты так и не появились и корабли были захвачены врасплох.

После жаркого боя, в котором англичане получили только одно попадание – в трубу «Сиднея», «Бартоломее Коллеони» был потоплен. Его командира, капитана 1 ранга Новаро, англичанам удалось спасти, но в госпитале Александрии, от серьезных ранений, он скончался. Там Новаро и был похоронен с воинскими почестями.

2 августа итальянский флот усилился, получив 2 новых линкора – «Витторио Венето» и «Литторио», которые имели большую дальность стрельбы, чем любой британский линкор, кроме модернизированных «Уорспайта» и «Вэлианта», и бывшие, к тому же, значительно быстроходнее. В конце августа завершилась модернизация «Кайо Дуилио», поэтому 31 августа адмирал Кампиони вновь вывел свой флот в море. Он состоял из двух новых и трех модернизированных линкоров, десяти крейсеров и тридцати четырех эсминцев. Его целью был перехват британского соединения, состоящего из двух линкоров, авианосца «Игл», сменившего в Средиземном море поврежденный авианалетом советских ТБ-3 «Аргус», пяти легких крейсеров и девяти эсминцев. Британская эскадра прикрывала конвой, идущий из Александрии на Мальту. Одновременно она должна была встретить долгожданное подкрепление из Англии – авианосец «Илластриес» и эсминцы его сопровождения. Оба флота сближались, пока в сумерках 31 августа не оказались на расстоянии 90 миль друг от друга. Сэр Эндрю Каннингхэм решил отложить бой до наступления следующего дня.

И вот этот день наступил. День, который должен был стать – Кампиони искренне верил в это, – днем величайшей славы итальянского флота.

– Во-о-о-оздух!!! – раздался отчаянный вопль какого-то моряка.

Со стороны солнца на эскадру заходили британские торпедоносцы.

Центральное Средиземноморье, борт авианосца «Игл»

01 сентября 1940 г., 07 часов 29 минут

Сэр Эндрю Каннингхэм, державший флаг на авианосце «Игл», с удовлетворением наблюдал с мостика за заходящими на посадку «Суордфишами» Кейли-Пича. (16) Результаты вылета были более чем удовлетворительными: торпеды летунов отправили на дно два эсминца и крейсер, еще один крейсер и один линкор были серьезно повреждены.

Справедливости ради надо отметить, что ни потопленный «Музио Аттендоло», ни поврежденный «Луиджи ди Кадорна» (как и эсминцы «Антонио Пигафета» и «Эмануэле Пессагно») Кампиони в эскадренном бою использовать отнюдь не собирался. А вот устроить сопровождаемому британцами конвою матерь Козимо эти легкие крейсера вполне могли бы, так что польза от удара по этим кораблям однозначно была.

Но самым удачным, конечно, был пуск с «Суордфиша» по «Джулио Чезаре». Торпеда лейтенанта Ксандера Уэлсли угодила линкору точно в рудевое перо, полностью лишив корабль маневра – управлять им теперь возможно было только машинами, так что из предстоящего боя старичок полностью выпадал, медленно отползая в северном направлении, а его место в строю спешил занять шедший до этого последним «Кайо Дуилио». Итальянцы стремились сблизиться на дистанцию залпа своих старых линкоров, чего сэр Эндрю хотел бы избежать.

– Передайте на «Вэлиант» и «Уорспайт», приказ обоим кораблям взять курс двести восемьдесят пять. – приказал Канингхем радисту. – Строй сохранять. Пусть выбьют головной линкор и принимаются за следующий, покуда этот идиот продолжает идти кильватерным строем. Всем остальным кораблям продолжать движение по курсу двести семьдесят.

Корабли Кампиони и впрямь шли кильватерным строем, надеясь, благодаря преимуществу в скорости, обогнать два британских линкора, как и весь идущий строго на запад конвой, сблизиться, и в полной мере реализовать преимущество в числе орудий главного калибра. Маневр Канингхема позволял «Вэлианту» и «Уорспайту», пока еще обгонявших итальянцев, «подрезать» вражескую эскадру и объединенной мощью выбивать итальянские линкоры по одному… Если они продолжат движение тем же курсом, естественно.

Центральное Средиземноморье, борт линкора «Витторио Венето»

01 сентября 1940 г., 07 часов 42 минуты

– Синьор адмирал, с «Литторио» передают о начале поворота «Вэлианта» и «Уорспайта» к норд-вест-весту. – доложил радист.

– Хитрец. – усмехнулся Иниго Кампиони. – Приказ соединению линкоров: поворот все вдруг на двадцать градусов влево, лечь на курс двести двадцать, ход снизить до двадцати узлов. И прикажите соединению эсминцев и крейсеров начать движение для охвата противника с тыла, в соответствии с планом боя. Приоритетная цель – авианосец. К черту конвой, пускай найдут и утопит этот плавучий аэродром!

Главнокомандующий итальянским флотом поднес к глазам окуляры бинокля и попытался разглядеть эволюции противника, казавшегося со второго в строю корабля размытыми силуэтами.

– Сейчас мы у вас, голубчики, за кормой проскочим. – пробормотал он. – Что вы на это скажете, синьор Канингхем?

Центральное Средиземноморье, борт авианосца «Игл»

01 сентября 1940 г., 08 часов 13 минут

– Противник начал поворот все вдруг к зюйд-весту, сэр! – гаркнул командир радарной установки.

– Что ж вы так кричите, милейший? – усмехнулся Канингхем. – Нас покуда еще не убивают. Связисты, радируйте: «Вэлианту» и «Уорспайту» снизить скорость до пятнадцати узлов. «Вэлианту» ложиться на курс десять, «Уорспайту» поворот на курс восемьдесят пять. Охватим-ка мы их головной корабль с двух сторон, пожалуй.

Прошло несколько напряженных минут, когда все присутствующие на мостике авианосца ждали, что предпримет в ответ вражеский командующий.

– Господин адмирал, сэр! – обратился к сэру Эндрю радист. – Сообщение с «Нептуна»! Наблюдают на радарах множественные цели на норд-ост-ост! Двигаются экономичным ходом курсом сближения с соединением прикрытия!

– А вот и вражеские эсминцы с крейсерами пожаловали. – глубокомысленно произнес адмирал. – Но отчего они идут так медленно? По логике вещей, должны бы нестись на всех парах… Радируйте «Нептуну»: приказываю продолжать движение прежним курсом. И передайте пожалуйста мистеру Кейли-Пич, что я прошу ускорить подготовку его машин к повторному вылету.

Канингхем секунду помолчал.

– Они нам скоро ой как понадобятся. – добавил он, и, уже себе под нос, пробормотал: – Но, черт возьми, почему экономичным ходом? Что задумал плут Кампиони?

На самом деле итальянский командующий не задумал ничего особенного – просто у его эсминцев топлива осталось всего ничего, по каковой причине он даже всерьез подумывал о возвращении в Таранто без боя, (17) и лишь скорое вступление в войну уцелевших после операции «Катапульта» французских кораблей – а Гитлер потребовал от правительства Петтэна передать флот немцам и итальянцам, – вырвавшихся от пытавшихся утопить или захватить их англичан, подвигло его на драку с неприятелем.

Центральное Средиземноморье, борт линкора «Витторио Венето»

01 сентября 1940 г., 08 часов 35 минут

– На контркурсах решил драться? – Кампиони, услышав доклад о начале разворота «Уорспайта» и «Вэлианта» к норду, приподнял бровь. – Умн о. Может проскочить мимо нас без серьезных повреждений, и окажется в тылу у эсминцев и крейсеров.

Адмирал ненадолго задумался. С одной стороны, противник предоставлял ему шанс раздавить беззащитные авианосец и транспорты, с другой же – поди их еще найди в открытом море. К тому же оставшийся без руля и все еще недалеко ушедший «Джулио Чезаре» и, следующий за ним, сильно накренившийся на левый борт «Луиджи ди Кадорна», в этом случае становились легкой и законной добычей англичан.

«А не ловушку ли мне подготовил этот шотландец? – подумал он. – Может быть конвой этот – фикция, пустышка, старые корыта с пустыми трюмами и минимумом экипажа, а авианосец уже давно удирает назад, в Александрию? Что, если Канингхем только и ждет, чтоб я развернул основные силы на его поиски, чтобы уничтожить «Чезаре»? А если нет? Если готовится к новому удару теперь, когда «Кайо Дуилио» все еще остается выбившимся из строя и неприкрытым зенитками товарищей и кораблей сопровождения? Что я должен сделать – уничтожить линкоры, или искать авианесущую иголку в стогу сена? Которую, к тому же, ищут еще четыре десятка вымпелов…»

Борьба между синицей в руках и журавлем в небе продолжалась в душе адмирала долго, более минуты.

– Ну, на контркурсах, так на контркурсах. – наконец выдохнул он. – Но только на наших условиях. «Литторио» лечь на прежний курс, «Витторио Венето» встать ему в кильватер. «Конте ди Кавур» и «Кайо Дуилио», также в кильватере, лечь на курс двести восемьдесят пять и увеличить ход до тридцати узлов. И пусть, черт возьми, «Дуилио» наконец сократит дистанцию с «Кавуром»!

Центральное Средиземноморье, борт авианосца «Игл»

01 сентября 1940 г., 08 часов 57 минут

– Разделяется? – задумчиво произнес сэр Эндрю, выслушав доклад. – Это интересно. Таким образом «Вэлиант» пройдет под огнем всех кораблей неприятеля и будет избиваться с обеих сторон, а под перекрестным огнем окажутся только два макаронника. «Вэлианту» и «Уорспайту» – предыдущий приказ отменяю, кораблям продолжать разворот и ложиться на курс ноль, скорость повысить до двадцати пяти узлов. И, капитан, разверните «Игл» на восемь градусов к норду, а то они так скоро из зоны радаров выйдут, если не из зоны радиоприема.

Эскадры медленно но верно сходились на дистанцию орудийного боя.

– Господин адмирал, «Аякс» обнаружен противником, крейсера и эсминцы врага начали ускорение! – доложил радист.

– Этого еще не хватало. – проворчал Канингхем. – Передайте легким силам, чтобы соединение взяло курс на уклонение. И когда «Суордфиши» уже будут готовы к вылету?

Центральное Средиземноморье, борт линкора «Витторио Венето»

01 сентября 1940 г., 09 часов 03 минуты

– Синьор адмирал, с «Фьюме» докладывают об обнаружении вражеского крейсера!

– Прекрасно. – произнес Кампиони. – Передайте приказ – соединению начать сближение с максимально возможной скоростью. Это эскорт авианосца, я уверен.

Центральное Средиземноморье, борт субмарины «Маркони»

01 сентября 1940 г., 09 часов 25 минут

– Получена радиограмма от командующего флотом. – произнес старпом, входя в рубку. – Он гоняет англичашек вот в этом – палец его уперся в карту, – квадрате. Всем боевым надводным и подводным кораблям, находящимся в открытом море, приказано следовать туда для уничтожения кораблей конвоя.

– Ха, а мы успеваем, пожалуй, принять участие в веселье. – усмехнулся командир субмарины – Подготовить лодку к погружению. Рулевой – курс пятьдесят семь, машины – самый полный вперед.

Центральное Средиземноморье, борт линкора «Витторио Венето»

01 сентября 1940 г., 11 часов 02 минуты

Бронированные махины линкоров, зримое воплощение мощи флотов всего мира, сошлись, наконец, на расстояние выстрела. Открыли уже огонь носовые башни «Уорспайта», все еще недостижимого (но это ненадолго) для пушек старичка «Конте ди Кавур», громыхали выстрелы на «Литторио», которому отвечала кормовая башня «Вэлианта» – Кампиони намеревался пройти двумя своими новейшими кораблями за кормой, а затем, развернувшись на паралельный курс, догнать и добить англичанина, если первого прохода «Литторио» и «Витторио Венето» окажется недостаточно, а там и отправить на дно «Уорспайт». Пользуясь не подавляющим даже, а раздавляющим превосходстве в силах крейсера и эсминцы гнали на юго-запад соединение легких кораблей эскадры Канингхема, туда, к горизонту, где уже виднелись дымы транспортов и, вполне вероятно, вражеского авианосца. Дело шло к решительной и славной виктории.

Выражение лица адмирала Кампиони мало что могло бы сказать человеку непосвященному, однако те, кто давно знал этого старого морского волка, а командир его флагмана себя к таковым относил, могли бы утверждать: Иниго Кампиони в настоящий момент, что называется, доволен как слон. Конечно, не стоило сбрасывать со счетов возможные неожиданности и меткость британских канониров – грядущая победа вполне могла быть кровавой и тяжелой, но в том что она будет не сомневался практически никто. Тем горше было услышать, сразу после первого залпа вышедшего наконец на дистанцию стрельбы «Венето» крик наблюдателя: