Текст книги "Откуда соколы взлетают"

Автор книги: Алексей Головин

Соавторы: Василий Яковлев,Геннадий Устюжанин,Николай Галкин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

Пятый океан

В Киеве Грицевца встретили хорошо. Командир отряда Владимир Александрович Судец познакомил с личным составом, объяснил задачи, которые предстоит выполнять. Сергей получил спецодежду, начал готовиться к контрольному полету с комэском.

Вспомнился Оренбург. Там было все благополучно. Если и ошибка, инструктор подскажет. А тут? Нужно отчитаться и за себя, и за школу, которая дала путевку в небо.

Но все обошлось нормально. Командир сидел молча, изредка поглядывая на карту, скорее по привычке сличая ориентиры. После полета сказал:

– Неплохо. Теперь осталось выполнить несколько самостоятельных полетов в зону, а там решим, как быть… Вопросы есть?

Их было немало, но как-то само собой вырвалось:

– Нет.

– Когда будут, заходите, не стесняйтесь.

Владимир Александрович отличался строгостью и высокой требовательностью к себе и подчиненным. Служить начал в 1925 году, сам окончил военную школу летчиков и требовал не только совершенной техники пилотирования, но и знания матчасти. Чтобы не допускать ошибок в небе, надо задания с большой тщательностью продумать и изучить на земле.

Грицевец летал много. С каждым днем полеты усложнялись.

Вместе с Сергеем в отряд прибыл Павел Рычагов. Сергей в сравнении с Павлом выглядел чрезмерно застенчивым и скромным. Большую часть свободного времени проводил среди техников, до всего хотел сам докопаться, во всем самому убедиться.

Рычагов и Грицевец были дружны, и когда у Грицевца на новых марках самолета не заладилось с посадкой, Рычагов помог ему разобраться в причинах неудач.

В это время должны были проводиться совместные учения авиации с Черноморским флотом. Комэск задумался: брать или не брать Грицевца?

Каждому командиру хочется на ответственных учениях выглядеть лучшим образом. Самолет, который только что начал осваивать Грицевец, в достаточной степени им не изучен. Возможны непредвиденные случайности. Состоялся откровенный разговор с летчиком. Сергей заверил, что все будет нормально. Командир решил взять Грицевца, но предупредил, что как летчик он еще молод, самолет для него новой конструкции, а поэтому просил в учебный воздушный бой, если такой случится, не ввязываться. Сергей пообещал.

Учения начались для авиаотряда успешно. Выполнили основную задачу по обнаружению и «нанесению удара» по морским целям, но в это время в небе появились истребители «противника». Завязался «воздушный бой», где численное превосходство было на стороне «противника». Грицевец, помня обещание, ушел в сторону и вверх, но через несколько секунд начал пикировать. Атаковал грамотно. Через мгновение ушел в сторону, скрывшись из поля зрения.

Владимир Александрович не мог поверить тому, что Грицевец его ослушался, и тому, что молодой летчик так отчаянно и дерзко провел «бой».

На разборе учений Судец спросил Грицевца, почему он нарушил приказ. Сергей, опустив голову, ответил, что когда его товарищам трудно, поступать по-другому и оставаться в стороне наблюдателем он не может…

Его успехи не остались без внимания командования. Вскоре Грицевца назначили командиром звена.

В личной жизни Сергея тоже произошли изменения. На одном из вечеров в Доме Красной Армии он познакомился с выпускницей железнодорожной школы Галиной Орловой. Весной 1933 года Галина Евгеньевна стала его женой.

Не успел Сергей привыкнуть к семейной жизни, как получил новое назначение. На этот раз путь лежал на Дальний Восток. В край суровый и прекрасный, но совсем еще не обжитой. Части Особой Краснознаменной Дальневосточной армии учились военному делу и одновременно строили. Прибыв к месту назначения, Грицевец стал служить в истребительной авиационной эскадрилье. Летчики жили в бараке. Сергей волновался за жену, оставленную в Киеве. Галя ждала ребенка. Сможет ли добраться одна к нему на Дальний Восток?

Вспомнилось недавнее обращение жены командира полка Валентины Хетагуровой к женщинам и девушкам центральных областей России:

«Дорогие подруги! Вместе со всеми дальневосточниками я зову вас приезжать к нам. Нам нужны слесари и токари, учительницы и чертежницы, машинистки и счетоводы, конторщицы и артистки. Все в равной степени. Нам нужны просто люди смелые, решительные, самоотверженные. И вот мне хочется, чтобы вслед за нами, подругами дальневосточных командиров, в наш край поехали тысячи отважных и смелых девушек. Я призываю вас, дорогие подруги, сестры, комсомолки, девушки нашей страны, помочь нам в большом и трудном деле. Бросим клич – на Восток! Вас ждут тут замечательная работа, замечательные люди, замечательное будущее!»

Галина сможет. Она из тех, которые все могут преодолеть. Еще в первые дни замужества в гостях у подруги как-то зашел разговор о частых переездах по службе: «нынче – здесь, завтра – там».

– Тебя это пугает? – спросил Сергей.

– Нет, Сережа. За тобой я поеду хоть на край света.

И вот он предстоял, дальний путь на край света.

1 марта 1934 года на имя Сергея Грицевца пришла телеграмма. Дежурный принял ее и сразу, же позвонил на командный пункт, попросил сообщить Грицевцу, что у него родилась дочь. А Сергей был в это время в небе: в эскадрилью поступили новейшие скоростные истребители, отличавшиеся маневренностью и высокой вертикальной скоростью. Надо было выполнить показной полет, поразив воздушные цели. На аэродроме собрались командиры и начальники. Один за другим поражал Сергей шары-пилоты. После посадки шел на КП, а друзья бегут навстречу. Один за другим жмут ему руку и поздравляют.

– Иначе и быть не могло, – отвечает Грицевец, – Все-таки темп огня 800 выстрелов в минуту.

– При чем тут огонь? С дочкой тебя поздравляем!

Летом приехала Галина с трехмесячной Ларочкой. Отгородили угол в бараке. Кто-то принес кастрюлю, кто-то примус. За всеми этими мелочами нужно было ехать далеко, а времени не было.

Крепко подружился Сергей со штурманом эскадрильи Александром Павловичем Николаевым. Оба в совершенстве владеют техникой пилотирования, в воздушных боях не уступают друг другу.

И вот новые учения. На них присутствует начальник ВВС Особой Краснознаменной Дальневосточной армии комкор Альберт. Янович Лапин (Лапиньш). Это строгий, справедливый командир. Особое внимание обращал на то, чтобы летчики совершенствовали технику боя, учились тому, что будет необходимо на войне.

Предстояло провести несколько показательных воздушных боев на разных типах самолетов. Сергей должен был на самолете И-16 помериться силами с Сашей Николаевым, который летал на И-15. Нужно было выявить положительные качества нового самолета и его недостатки.

Руководитель полетов дает команду на взлет. Набрали высоту, начали учебный бой. Выжимали из машин все, что можно. Но как ни старался Саша Николаев зайти в хвост И-16, ничего не получалось. Машина в высшей степени маневренна.

Во время разбора «боя» командир высоко оценил летное мастерство Сергея, особенно применение тактики боя на вертикальном маневре.

А скоро Грицевец возглавил скоростной перелет шести военных самолетов по маршруту: Бочкарево – Хабаровск – Спасск-Дальний, завершив его в рекордно короткий срок – 3 часа 10 минут.

25 марта 1936 года Сергею присваивают очередное звание «старший лейтенант» и направляют в Одессу, где при летной школе были организованы курсы воздушной стрельбы и высшего пилотажа. Это был первый набор летчиков-истребителей по усовершенствованию своего мастерства. Ехал в школу и друг Сергея – Александр Николаев.

Первая встреча с испанцами

– Хотя бы кто водицы морской принес в кружке показать, – шутили летчики.

– Живем у самого синего моря, да никак не выберемся к берегу.

– Пока любуйтесь с высоты, – советовал инструктор, светловолосый, небольшого роста старший лейтенант Иосиф Хотелов. – Всему свое время. Вот закончите курсы, и тогда…

– Тогда и вовсе будет некогда…

Каждый день был уплотнен до предела. В авиагородок Одесской военной школы воздушного боя прибывали опытные летчики со всего Союза. На первых прыжках с парашютом Сергей познакомился с Николаем Евдокимовым, прославленным в то время летчиком, мировым рекордсменом по парашютному спорту. В эти же дни демонстрировал сложнейший высший пилотаж Степан Павлович Супрун. Состоялась встреча слушателей школы с начальником Военно-Воздушных Сил РККА Я. И. Алкснисом, одним из организаторов этой школы. Было и еще много интересных встреч. А кроме того, инструкторы… Большим авторитетом у слушателей пользовался Петр Иванович Неделин. С двадцати лет служил он а армии. До Одессы командовал звеном в Ленинградском военном округе. Здесь он занимался с кадровыми летчиками, любое его предложение встречало одобрение и выполнялось безукоризненно.

Шли дни. Незадолго до конца учебы с Грицевцом произошел такой случай. Сергей на самолете И-16 буксировал «конус»-мишень для воздушной стрельбы. После учения его нужно было сбросить и произвести посадку, но трос заело, и мишень не отцеплялась. Решил садиться с ней, но, как говорят, одна беда не приходит – другую за собой ведет. Вышел на посадку и обнаружил, что не выпускается левое колесо. Сделал несколько кругов, но вторая «нога» не выходила.

С командного пункта поступил сигнал набирать высоту и прыгать с парашютом. Сергей еще и еще раз делал попытки выпустить шасси, и лишь тогда, когда горючего осталось в обрез, повел самолет на посадку с правым креном. Машину удалось посадить, правда, не обошлось без поломок.

Мастерством Сергея восхищались. Говорили, что он «схватил бога за бороду» и с небом на «ты». В этом была какая-то особая почтительность. Летчик-истребитель, взлетев, знает, что их всегда трое: он, самолет и небо. Они помогают друг другу.

И вот курсы закончены. Грицевец показал себя в числе лучших слушателей и был оставлен в школе инструктором. Оставили и Александра Николаева в экспериментальном звене по обучению высшему пилотажу. Казалось, теперь появится свободное время и можно будет отдохнуть у моря, ласкового и доброго.

Но в мире было неспокойно.

16 февраля 1936 года в Испании состоялись внеочередные выборы в кортесы (парламент). Народный фронт одержал победу. Фашистская реакция не хотела мириться со своим поражением. Начальник главного штаба – генерал Франко предлагал президенту объявить в стране военное положение. Его не поддержали. Франко бежал на Канарские острова. Подготовка к заговору продолжалась. Заговорщики, в числе которых был генералитет, установили тесные контакты с Германией и Италией, где им была обещана помощь.

18 июля по сигналу, переданному радиостанцией Сеуты: «Над всей Испанией безоблачное небо», внутренняя контрреволюция подняла военный мятеж против республики. Незадолго до этого вылетевший из Лиссабона в Марокко генерал Санхурхо, который был вдохновителем мятежа, погиб в авиационной катастрофе, и вместо него на английском самолете с Канарских островов прилетел генерал Франко, который взял в свои руки командование восставшими частями.

Мятеж застал правительство Испании врасплох. Лидеры буржуазных республиканских партий были охвачены паникой, но не перед мятежниками, а перед собственным народом, который требовал оружия для защиты республики.

Выступая по радио, член Политбюро Компартии Испании Долорес Ибаррури говорила:

«Трудящиеся всех политических убеждений! Правительство вкладывает нам в руки оружие, чтобы мы спасли Испанию и народ от ужасов и позора, который принесла бы победа кровавых палачей Октября! У нас не должно быть колебаний! Будьте готовы к действию! Каждый рабочий, каждый антифашист должен считать себя мобилизованным солдатом.

Народы Каталонии, Бискайи и Галисии! Все испанцы! На защиту демократической республики! Коммунистическая партия зовет вас на борьбу!»

Ее призыв: «Но пасаран!» (Они не пройдут!), был подхвачен всем испанским народом.

5 августа 1936 года ЦК Компартии Испании обратился к антифашистам всего мира с призывом оказать помощь борющемуся народу.

Из портов России ушли пароходы, груженные продовольствием, одеждой, обувью и другими товарами первой необходимости.

Вернулись наши пароходы с первыми сотнями сирот. Смуглые мальчишки и девчонки несмело сходили по трапу. Играл оркестр, заглушая людской говор. Несли на носилках больных и раненых. Женщины брали маленьких испанцев в свои дома, как родных детей. Многие испанские ребята отдыхали в пионерских лагерях. Вместе с советскими школьниками смотрели немые кинофильмы под аккомпанемент баяна, а вот обменяться впечатлениями не всегда могли. Учили слова и несложные выражения, чтобы хоть как-то объясниться. И первое, что запоминали и те, и другие, было: «амиго» – друг; «Вива, Эспанья либра!» – Да здравствует свободная Испания! «Грасиас, амиго! Мучас, грасиас!» – Спасибо, друг! Большое спасибо!

Испанские дети изредка получали почту с родины. Нужно было видеть выражение их глаз, поднятый над головой сжатый кулак и возглас: «Но пасаран!» И лица детей становились взрослее.

26 апреля тридцать седьмого года германские самолеты подвергли бомбардировке Гернику. Цветущий город, древняя столица страны басков, превращен в развалины. В один только день из 10 тысяч населения погибло 800 человек, среди которых женщины, дети, старики. Число раненых не поддавалось учету.

«Это поистине репетиция тотальной войны, произведенная Германией и Италией в Испании, – той войны, которая никого не щадит, сеет повсюду смерть и разрушение», – констатировала парижская радикальная газета «Эвр».

«Налет на Гернику был задуман и проведен с изумительной точностью, – писала лондонская «Дейли геральд». – Все самолеты и бомбы были германского происхождения. Летчики – немцы. Не захотела ли фашистская Германия испытать на беззащитном городе эффективность своих воздушных сил?»

Это сообщение больно отозвалось в сердцах всех советских людей.

В газете «Правда» было напечатано постановление ВЦИК СССР, в котором говорилось:

«За образцовое выполнение специальных и труднейших заданий правительства по укреплению оборонной мощи Советского Союза и проявленный в этом деле героизм присвоить звание Героя Советского Союза…»

и дальше шел перечень фамилий, среди которых была и фамилия бывшего однополчанина Грицевца Павла Рычагова.

«Так вот оно что, – думал Сергей. – Значит, Павел «там», а адрес дал московский».

Среди летчиков шел тихий, но упорный разговор:

– А не пора ли и нам туда в длительную командировку?

На имя начальника авиашколы поступил первый рапорт Сергея с просьбой командировать его в республиканскую Испанию сражаться против фашистов. В течение недели таких рапортов поступило много, и на все был дан отказ.

«Нет. Так дальше не могу, – думал Грицевец. – Пойду к Кутасину и скажу ему, что нельзя по-настоящему учить воевать до тех пор, пока сам летаешь в спокойном небе».

И вот он на приеме у начальника…

Автору посчастливилось встретиться с генерал-лейтенантом авиации Александром Ивановичем Кутасиным в домашней обстановке. Да, Александр Иванович хорошо помнит, как нелегко было разговаривать с летчиками, стремившимися попасть добровольцами в Испанию. Он вспоминает Грицевца:

– Спрашиваю его: «Вы сколько раз подаете рапорт и сколько раз нужно мне повторять одно и то же: от-ка-за-но! Вы что, решили доконать меня?»

Грицевец выслушал и говорит:

– Приказ есть приказ, но я буду вновь просить и вас и командование при первой возможности командировать меня в Испанию.

Тогда я достал из сейфа несколько исписанных листов.

– Посмотрите, что делается. Это все рапорты ваших приятелей: Неделина, Коробкова, Романова, Старкова. И все с одной просьбой: «Направьте в Испанию». На все эти рапорты есть отказы. Кроме вашего желания и зова сердца, есть еще и дисциплина, и другие задания… А что касается лично вас, товарищ Грицевец, то получено распоряжение направить вас и Романова инструкторами по обучению воздушному бою испанских летчиков.

– Так я же того и добивался, – с радостью в голосе произнес Грицевец.

– Не спешите радоваться. Вы будете обучать испанцев, прибывших к нам на учебу в Кировабад. Многие из них не только не знают самолет, но и никогда его близко не видели. Работа вам предстоит не из легких.

Грицевец сразу не смог осмыслить такой резкий поворот дела. Уже выходя из кабинета, он решился спросить:

– Ну, а после того, как я их научу летать, мне разрешат отправиться вместе с ними?

Я только пожал плечами, ничего не ответив.

В группе испанцев, кроме летчиков, были шофер, автотехник, слесарь и даже один… барберо – парикмахер. Они должны были начинать все с азов. Занятия – напряженные. С трех-четырех часов утра и до позднего вечера теория и практика сменяли друг друга.

Но испанцы народ энергичный, сообразительный. Усваивали все быстро. И через два месяца Грицевец испытал удовольствие, видя, как подготовленный им пилот, на этот раз сам, без помощи инструктора, уходит в небо.

Почти полгода Грицевец с другими товарищами учили испанцев. Не один десяток «камрадов», выходцев из Андалузии и Кастилии, Галисии и Валенсии, освоили технику ведения воздушного боя.

В последней группе испанцев уже не было таких, кто не умел летать. Приехали переучиваться военные летчики и пилоты гражданской авиации, оставшиеся верными республике. Большинство сражались с фашистами, но на старых самолетах. Предстояло изучить истребители И-15 и И-16.

Нужно было пересмотреть учебный процесс. Эти парни не новички в авиации, заметят не только малейший промах, но и по должному оценят мастерство инструктора. Они и сами могут кое-что показать, только эти машины для них новинка.

Работать стало легче: освоили испанский. Раньше не знали даже необходимых слов: взлетная полоса – «камподевуело», взлет – «вуело», посадка – «атеризаже». Теперь могли объясняться без «интерпрете» – переводчика. Недостатка в разговорной практике не было. Инструктор показывал на какую-либо часть самолета и называл ее по-русски. Испанцы называли по-своему. Несколько повторений – и запомнили.

Особенно радовали Грицевца успехи пилота-республиканца Маргалефа. Он быстрее других понял машину и смело вел учебный бой. Сергей был уверен, что и настоящий он поведет так же успешно.

Незадолго до окончания курсов Грицевец получил письмо от жены. Галина писала:

«Дорогой Сереженька! Наша дочурка обзавелась целой эскадрильей игрушечных самолетиков. Все ее подружки играют в куклы, а она в самолетики. Выстроит их на коврике и рулит. Говорит: «Полечу к папе, привезу его домой». А тебя все нет и нет. Очень скучаем без тебя…»

Маленькая дочурка, Галина, счастливые одесские друзья и горящая в небе Испания!

Вскоре после приезда из командировки Сергей предлагает своему другу Павлу Коробкову еще раз написать рапорт.

В конце мая пришло разрешение на выезд. Радости не было границ. Осуществлялось главное желание – непосредственно своими руками отстаивать свободу Испанской республики.

Специальное задание правительства

Об истинной цели командировки знали не многие. В Москве, в штабе ВВС, состоялся прием. Летчики из Одессы влились в отряд из Киевского военного округа. Все ехали добровольно, по зову сердца, на помощь борющемуся народу Испании.

Старшим группы назначили Петра Ивановича Неделина. Последние советы и указания. Получены заграничные паспорта. Имена, фамилии другие. Профессии у всех разные. Грицевец – «музыкант», Коробков – «заготовщик оливкового масла», Сапронов – «техник слабых токов», Неделин – «слесарь»…

За день до отъезда из Москвы всю группу летчиков привезли на аэродром, где стоял немецкий истребитель «мессершмитт». Его в неимоверно трудных условиях наши разведчики совместно с испанскими товарищами, перегнали на республиканский аэродром, а потом с неменьшими трудностями доставили в Москву.

Показательный полет провел майор Супрун. Он же рассказал об особенностях этой немецкой машины. Летчики основательно знакомились с сильными и слабыми ее местами.

Вечером Сергей написал домой письмо:

«Добрый день, дорогая Галочка и дочь Лариса. Вот я и в Москве, а завтра, 6 июня, выеду по назначению.

Проездом я дал телеграмму отцу, и он встретил наш поезд. Мы виделись две минуты. Он что-то многое хотел сказать мне и, по сути дела, за это время ничего не сказал. Уж очень расстроился…»

К лету 1938 года соотношение сил в небе Испании сложилось не в пользу республиканцев. Фашистская авиация насчитывала около 400 истребителей и примерно 300 бомбардировщиков. В республиканской же армии было около 100 истребителей и два десятка бомбардировщиков.

Единственным способом избежать потери Каталонии или хотя бы отсрочить ее было бы получение из Советского Союза большой партии оружия. Для этого и приехал в Москву Игнасио Идальго де Сиснерос, командующий авиацией республиканской Испании.

Его приняли руководители Коммунистической партии и Советского правительства.

Список нужного вооружения самому Сиснеросу казался фантастическим: Испания просила 250 самолетов, 250 танков, четыре тысячи пулеметов, 650 орудий и все остальное примерно в таких же размерах.

Советское правительство удовлетворило просьбу полностью и предоставило Испанской республике заем на сто с лишним миллионов долларов.

Воевать на новых самолетах, которые уже грузили на пароходы, должны были советские летчики-добровольцы, в том числе и те, среди которых был Сергей Грицевец.

Прибыли во Францию. На пограничной станции проверка документов и багажа.

– Вотр ном де фамиль? – спрашивает полицейский.

– Моя фамилия Романов! – отвечает Николай, протянув заграничный паспорт. Грицевец, стоявший позади, толкнул его в бок.

– Пардон, мусье! Рамов, Рамов, – и для убедительности ткнул себя пальцем в грудь. – Николя Рамов!

Полицейский понимающе подмигнул. Видно, не впервые ему приходилось встречаться с добровольцами. Несомненно, он догадывался, куда направляются эти молодые люди.

– Сергио Горев, – представился Грицевец.

Все обошлось благополучно.

Летчиков разместили в отеле на Набережной. Здесь ничто не напоминало, что совсем рядом идет жестокая война. Музыка. Огни реклам. Влюбленные парочки. В доме напротив пели, плясали, а у входа плакала женщина.

– Весело здесь, но наша Одесса лучше! – говорит Романов.

Сергей прислушался к обрывкам музыки, к тихим репликам товарищей.

Что-то ждет их впереди?

Очень долго проверяли документы. Наконец, со всеми формальностями покончено. Получено разрешение на посадку в поезд. Но его нет, и неизвестно когда будет. Нужно проехать только тоннель, а он на территории Франции. Фашисты несколько раз намеревались сбросить на него бомбы, но все же отказывались от этого разбоя – придется нести материальную ответственность за причиненный французам ущерб.

Когда прибыл поезд, в вагон вошел станционный служащий. Он еще раз проверил документы и дал расписаться в том, что пассажиры переезжают границу на собственный страх и риск. Это даже рассмешило наших ребят. Да разве ж это страх и риск?

Вокзал в Порт-Бу оказался крытой платформой. Где только возможно наклеены различные плакаты.

Прибыли в Фигерас. Опять все заклеено плакатами и лозунгами. Тут и «Но пасаран!», и «Да здравствует анархия!», и «Долой Франко-пекеньо (коротышку)!», и «Да здравствует независимая Испания!»

На одном из плакатов – республиканец в альпаргатас (тряпичные туфли на войлочной подошве) топчет свастику, рядом самолет с фашистским крестом сбрасывает бомбы и мать прижимает к груди ребенка.

Первые признаки войны. Когда-то беломраморный, город выглядел, мрачно: вокзал с разбитыми окнами и длинный станционный перрон были безлюдны. На привокзальной площади незасыпанные воронки от бомб. Редкие прохожие тревожно смотрят в небо. Недалеко аэродром.

Город с закопченными домами и старинными особняками на холмах спускался к самому Средиземному морю. С другой стороны на фоне ярко-лазоревого неба четко вырисовывались зубчатые вершины гор. Воздух горячий и влажный. Дышать тяжело. Опаленная испанская земля…

Летчиков отвезли на аэродром. Первыми, кого они увидели, были, конечно, мальчишки.

– Руссо? Советикос?

– Си! Носотрос амигос! (Да! Мы ваши друзья!)

Летчики угощали малышей шоколадом.

– Салюд! Салюд! Виктория!

Потом появились и взрослые. Испанцы – открытый и дружелюбный народ. Они встречают не первого русского, но им все равно интересно. Спрашивают, как живет наша страна, которая делится с испанцами всем, что у нее есть.

Яркие лучи солнца и бездонная небесная голубизна. Цветы. Много цветов.

В тени деревьев замаскированы истребители. Вскоре на аэродроме появился полковой комиссар Филипп Александрович Агальцов. В Испанию он прибыл в апреле 1937 года под именем Мартин. Старший группы Неделин доложил но уставу. Комиссар по-дружески поздоровался, расспросил, как добрались, каково самочувствие. У него были усталые глаза и озабоченное лицо. Обстановка сложилась нерадостная. Силы неравны. Республика задыхалась в тисках блокады.

– Вы смените группы майоров Родина и Глушенкова, – говорил Мартин новоприбывшим. – Товарищи хорошо здесь поработали, смело дрались. Они заслужили отдых. Надеюсь, что вы будете воевать не хуже!

– У нас настроение боевое, – ответил за всех Грицевец.

– Мы на это и рассчитываем. Иначе вы не были бы здесь.

Мартин, как никто другой, знал слабые и сильные стороны врага.

– Поверьте моему опыту, – продолжал комиссар, – всегда первыми ищите боя и будете в выигрыше. Настоящий летчик-истребитель ищет противника уже на взлете. Я в этом убежден.

В ожидании боевых вылетов начали изучать карту района предстоящих действий.

Через два дня на аэродроме приземлился истребитель И-16. Прилетел комэск Глушенков. Ему было поручено отобрать группу для вылета на фронт Леванта, как называли восточные провинции Испании. Какова же была его радость, когда среди прибывших он увидел своих товарищей-одесситов.

Уже на аэродроме в Лирии встретились с командиром группы Федором Васильевичем Родиным. Во время завтрака состоялось знакомство со «стариками». Все они имели на своем боевом счету не один сбитый самолет и теперь пристально вглядывались в лица тех, кому предстояло принять их боевые машины. Самолеты уже не раз бывали в ремонте и внешне выглядели совсем изношенными. На них и предстояло драться с новыми «мессершмиттами» и «хейнкелями», «фиатами» и «юнкерсами».

Весть о прибытии новой советской группы облетела близлежащие аэродромы. Вскоре старенький грузовик лихо подкатил к столовой. Из кузова спрыгивали испанцы с оплетенными бутылями вина. Шумной толпой они вошли в столовую, с радостными приветствиями обнимали друзей. Появились порроны – стеклянные сосуды, напоминающие одновременно и чайник, и колбу. Подняв их высоко над головой, струйку вина направляют прямо в рот. Тотчас же стали предлагать нашим ребятам попробовать самим, но из этого ничего не получилось. Больше было пролито, чем попало в рот.

С присущим южанам темпераментом делились испанские друзья новостями. Сражение за Валенсию было в самом разгаре. Республиканцы под напором превосходящих сил мятежников вынуждены были отступить, но всякий мало-мальски выигранный бой вселял в них чувство восторга, и они, позабыв о потерях, на все лады, порой с заметным преувеличением, рассказывали о победах. Верили в успех Сопротивления и надеялись, что вместе с русскими одержат верх над фашизмом.

Для вновь прибывших наступил ответственный этап: надо было войти в курс боевых действий. Климат явно не из легких. Нестерпимо палит солнце. От знойного, горячего воздуха пересыхает во рту. Нельзя дотронуться до самолета рукой.

– Ничего, – успокаивают «старики», – привыкнете, это не самое страшное. Там труднее, – и они поднимают головы вверх, туда, откуда в любую минуту мог появиться враг.

Совершили несколько тренировочных вылетов. Однообразная местность. Замаскированные аэродромы, а кое-где и ложные. Связи нет. Все управление ракетами да выложенными на летном поле полотнищами, да и то не всегда.

В одном из полетов километрах в сорока от линии фронта встретили звено «фиатов». Их легко опознали по неубирающимся шасси. Командир покачиванием крыльев дал сигнал «Внимание, к бою»! Силы равные. «Фиаты», шли встречным курсом, не меняя высоты. Сближались быстро, но когда до фашистов осталось две-три сотни метров, те, нарушив боевой порядок, резко отвернули в сторону. С обеих сторон прочертили небо трассирующие пули. Один из «фиатов» перевалился через крыло и, оставляя за собой шлейф черного дыма, рухнул вниз. Кто сбил врага, не установили, да и не в этом суть. Все пойдет в «общий котел», в общий счет. Важно другое – выигран первый поединок.

Нервы наших оказались крепче, глаз – зорче, выучка – лучше. Во время разбора боя командир отметил, что «новички» воюют не хуже «старичков». По неписаному закону в честь боевого крещения причитался приличный обед.

Но красная ракета прервала поздравления. Летчики бегом бросились к самолетам. Федор Родин, вскочив в легковую машину, помчался к штабному домику. Пока самолеты выруливали на старт, он уже несся обратно, и, подъезжая то к одному истребителю, то к другому, ставил боевую задачу. Фашисты перебрасывают по шоссе на автомашинах свои войска. Необходимо уничтожить автоколонну, не дать вражеским частям соединиться.

Поднялись в воздух. Вскоре увидели вражескую колонну и группу немецких «мессершмиттов» на встречном курсе. Родин покачиванием крыльев подал команду: «Внимание, до «мессеров» не более пятисот метров!» Командир, используя некоторое преимущество в высоте, направил самолет на машину противника и атаковал. Сергей поймал один из самолетов врага в прицел и, продолжая сближение, нажал на гашетку. Длинная очередь пришлась по фюзеляжу «мессера», но он продолжал лететь. Сергей ушел вправо с набором высоты и вновь начал пикировать на подбитый «мессершмитт». Враг пытался увернуться, но после двух коротких очередей «клюнул носом» и камнем пошел вниз.

Мелькали огненные трассы, ревели моторы, строчили пулеметы…

Задымил второй «мессер», но бой не стих. Видно, что те и другие летчики на «ты» с высшим пилотажем.

Самолет Грицевца зажали две вражеские машины и не давали возможности пристроиться к своим, занять место в боевом порядке. Вести бой сразу с двумя новейшими немецкими истребителями, превосходящими по скорости, маневренности и вооружению все существовавшие ранее зарубежные однотипные самолеты, было трудно.

Сергею удалось уйти вниз и, сделав глубокий вираж, вновь набрать высоту и ринуться на противника. В это время Коробков и Неделин пришли ему на помощь, атаковали «мессера» справа, а Сергей вступил в поединок с оставшимся самолетом. Противник был ловок и смел. Но одна из очередей стала для него последней. Уцелевшие машины фашистов кинулись в обратный путь.

Родин подал сигнал к сбору. Надо было нанести штурмовой удар по автоколонне.

Снизились до минимальной высоты, обстреляли врага. Вспыхнуло несколько автомашин. Разбегались по сторонам солдаты.