Текст книги "Чёрный хребет (СИ)"

Автор книги: Алексей Дроздовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Глава 15

Путь через хребет занял всю ночь. Мы не видели факел Холгана, поэтому надеялись, что он не видит наш. Потратили все три штуки, так что на будущее не осталось ни одного.

Тут и там мы встречали следы отца на песке, шли по ним как заправские следопыты.

Местами склоны были крутые, пришлось взбираться и следить за падающими камнями. Несколько раз делали передышки, чтобы восстановить дыхание после особенно отвесного склона. Дважды пришлось взбираться почти по отвесной стене, цепляясь за трещины и выступы.

Благо, путь был не настолько труден. Несколько часов назад здесь шли люди с детьми на плечах. Смогли взобраться они – сможем и мы.

Наверху передвигаться стало проще: здесь не было крутых склонов, зато воздух оказался разреженным и невозможно было вдохнуть полной грудью. Мы шли и без остановки зевали.

Временами след Холгана терялся, приходилось возвращаться и искать правильный путь.

Сколько мы прошли за ночь – неизвестно, но, если судить по темпу и времени суток, километров тридцать. И в этом месте хребет был ещё узок, в других местах он был намного шире.

– Мне нужен привал, – говорит Буг.

– Отдохнём, когда преодолеем хребет, – говорю. – Мы почти пришли.

В изнеможении мы забрались на последний склон и перед нами предстала долина, тянущаяся до самого горизонта.

– Ах, – не выдержал Хоб.

По эту сторону хребта всё было зелёное: трава, деревья, кусты, настоящий рай. Удивительно, что кто-то захотел жить по другую сторону хребта, где пустыня и ничего больше.

– Никогда не видел столько травы, – говорит Буг. – Мы могли бы пасти марли целыми стадами, а не водить их поодиночке, в поисках ещё не съеденной.

– Смотрите, – говорит Хоб и указывает вдаль. – Это Фаргар!

Где-то на самом горизонте виднеется мутное пятно вражеской деревни. Она намного шире нашей и не окружена частоколом. Похоже, они предпочитают нападать, а не защищаться

– А вон отец, – указывает Буг.

Внизу мы видим две точки, перемещающиеся вдоль хребта налево.

– Значит, мы не сильно отстали, – говорю. – Короткий привал, а затем продолжаем.

По траве следовать за отцом оказалось намного сложнее: следов почти не видно, пришлось догонять и оставаться с ним в прямой видимости. Но не всегда, а лишь изредка, чтобы он не обернулся и не увидел трёх героев, решивших отправиться на войну.

Снова много часов блужданий. Ели прямо в дороге, чтобы не отстать.

Далеко же забрались гумендовцы, чтобы похитить двоих детей.

Фаргар гораздо ближе, но там придётся драться, а у нас деревня мирная.

Вскоре отец сильно замедлился и преследование оказалось совсем лёгким. Мы шли полусидя и прятались за каждым деревом или прижимались к земле, если подходили слишком близко.

– Ого, это Гуменд, – говорит Хоб.

Перед нами располагается деревня, больше похожая на свалку: покосившиеся дома с проломленными крышами, где-то шалаши из шкур, где-то одни голые каркасы.

Если можно разделить деревни по уровню, то наш Дарграг по сравнению с этими трущобами – элитное поселение для богатых.

Приближаемся ближе и видим кучки людей, разбросанных тут и там. Все голые, измалёванные в красках и татуировках, многие не прикрывают даже промежности. Никого из них не заботит внешнее благополучие. Любой мусор они просто выбрасывают за пределы деревни, не заморачиваясь с утилизацией. Из-за этого уже на подходе нам попадаются осколки глиняных горшков, тряпки, обрывки шкур, деревянные и каменные обломки.

А запах... аромат гниения с лёгкими нотками подбродивших ягод.

– Чей это череп? – спрашивает Буг.

Перед ним лежат обглоданные останки.

– Я такой раньше не встречал.

– Это человеческий, – говорю.

Ему внезапно стало плохо, он отошёл к дереву и его вытошнило. Хоб побледнел.

– Соберитесь, нам нужно подойти поближе.

Мы спрятались позади небольшого холма, между двумя пышными кустами с чёрными ягодами, где можно долгое время оставаться незамеченными. Отец ушёл влево, чтобы обойти деревню с другой стороны.

– Их не так уж и много, – говорит Хоб. – Человек сто пятьдесят.

– Если не меньше, – отвечает Буг.

Деревня перед нами и правда маленькая, не чета нашей. Соберись мы вместе, могли бы её одолеть.

Повсюду в Гуменде виднеются кости гигантских животных, некоторые из них настолько большие, что одной грудной клетки достаточно для целого дома. Покрой её шкурами – готовая постройка.

Сидим в засаде, ждём чего угодно.

Ни Вардиса, ни Лиры нигде не видно.

Гумендовцы ходят по улицам и постоянно друг с другом дерутся. Нет такого, чтобы два жителя прошли мимо друг друга. Один обязательно толкнёт другого. Если один несёт предмет, другой попытается его забрать.

Один из мужчин испражняется прямо посреди деревни. Другой бьёт его ногой по спине, и тот падает на бок.

Чуть в стороне сношаются мужчина и женщина. Пищат и хрюкают во время процесса. Закончив, мужчина долго и упорно её избивает.

– Настоящие варвары, – говорю.

Буг и Хоб согласно кивают.

Немногочисленные дети такие же раскрашенные, как взрослые. Они ходят по деревне одной большой кучкой и периодически нападают на одинокого взрослого, чтобы повалить и избить. Иногда получают палкой по спине от других.

Продолжаем сидеть в засаде, пока не наступает вечер.

Глава 16

Вечером выносят Лиру и Вардиса. Связанных, с кляпом во рту. Те брыкаются, пытаются вырваться, но несколько рук держат их очень крепко. Среди тех, кто их несёт, я узнаю и похитителя с его красными узорами.

Следом за ними вытаскивают ещё троих неизвестных детей – от пяти до десяти лет – и светловолосых мужчину с женщиной.

Семь узников.

Жертв проносят сквозь деревню, мимо каменного возвышения в центре, и запирают в двух клетках чуть в отдалении. Детей в одну, взрослых в другую.

С нашей точки не разобрать, как выглядят Вардис и Лира, но, похоже, их неплохо избили. У каждого на льняной рубахе – кровавые пятна.

Пятеро беззащитных детей в окружении десятков злобных варваров. Они прижались в своей клетке друг к другу и трясутся как листья на ветру.

Солнце окончательно зашло, теперь всё происходящее освещают многочисленные факелы.

– Как мы будем их освобождать? – спрашивает Буг.

У брата снова слёзы начинают наворачиваться. Хоб достаёт кремниевый наконечник и уже готов пускать его в ход.

– Подождём, – говорю.

Несколько уродливых гумендовцев выносят барабаны и начинают в них стучать без какого-либо ритма, каждый из них задаёт собственную частоту. Воздух наполняется бессмысленной музыкой. Некоторые пускаются в такой же уродливый пляс, выбрасывая руки и ноги в случайном направлении, подпрыгивают, падают на землю и катаются, будто стряхивают невидимый огонь.

Какой-то особенно уродливый старик взбирается на каменное возвышение и начинает танцевать: кружится вокруг своей оси, подняв руки вверх. Иногда пристукивает ногами, но из-за ревматизма или артрита, делает это очень медленно и неуклюже.

Следом подключается песня. Гумендовцы завывают гортанными звуками и их голоса сливаются в зловещий хор. Они продолжают танцевать и во время танцев бьют друг друга.

– А-у-а-у-а! – кричит самый крепкий гумендовец и, продолжая приплясывать, приближается к клетке со светловолосым мужчиной, держа в руке костяной нож.

Он перерезает путы пленника и тащит его к каменному возвышению в центре деревни.

Жертву привязывают к кольцу в середине камня и только в этот момент я понимаю, что камень выглядит как чаша, с краями слегка приподнятыми над центром.

Крупный гумендовец подходит к мужчине сзади и вонзает ему нож между лопаток.

Жертва дико кричит и это веселит окружающих. Они начинают петь громче и в этот момент каждая татуировка на их теле начинает светиться. Теперь в полумраке двигаются светящиеся люди, как на фосфорной вечеринке.

– Что происходит? – в удивлении спрашивает Хоб.

А я не могу ответить, сам не понимаю.

Мужчина с ножом в спине продолжает кричать, когда гумендовец берёт второй нож, подходит к нему снова и вонзает его в бок. Теперь две рукояти торчат из бедной жертвы.

На этом процесс не останавливается. Один за одним гумендовец подходит и вонзает ножи в жертву, даже когда мужчина перестаёт шевелиться и подавать признаки жизни. Теперь он лежит на боку и его светлые волосы полностью покрыты кровью.

– Этих варваров нужно уничтожить, – говорю. – Полностью стереть их деревню, чтобы не осталось даже упоминания.

Хоб и Буг согласно кивают. В ночи их бледная кожа почти светится.

Из умершего мужчины на каменном возвышении продолжает вытекать кровь. Её становится так много, что она полностью заполняет чашу, начинает сливаться в низ. Сам мужчина полностью скрывается в ней, как в кровавом бассейне.

Татуировки светятся всё ярче, почти ослепляют.

В какой-то момент кровь в чаше начинает пучиться вверх, вздыматься, словно кровавый пузырь, надуваемый изнутри. Над её поверхностью показывается кровавый бугорок, мы понимаем, что это чья-то макушка.

Сначала появляется голова, затем плечи, тело целиком. Таинственное существо, полностью состоящее из крови, взмывает в воздух и парит над чашей, осматривая окрестности.

Гумендовцы бросаются на колени и кланяются ему в благоговейном ужасе. Существо медленно опускается на траву рядом с возвышением и неторопливо обходит алтарь по кругу, осматривая присутствующих.

После каждого его шага на земле остаётся кровавый след.

– Смотрите, – говорю.

В этот момент мы видим Холгана и Чемпина, приближающихся к клеткам справа. У отца в руке нож, у Чемпина дубинка. Они крадутся в ночи, никем не замеченные. Между ними и Вардисом с Лирой несколько гумендовцев, пребывающих в религиозном экстазе. Они стоят на коленях и без перерыва скулят, протягивают руки к своему кровавому божеству.

– Вставайте, – говорю. – Двигаемся к клеткам.

Медленно передвигаемся за холмом, чтобы зайти с другой стороны деревни.

В отдалении Холган подходит сзади к одному из гумендовцев и вонзает нож ему в шею, тот начинает извиваться как змея и медленно оседает. Отец держит его ещё с полминуты, прежде чем двинуться дальше.

Другого противника выводит из строя Чемпион. Свою дубину он опускает на голову гумендовца, кроша череп, тот падает на землю, умерший быстрее, чем успел это осознать.

На третьего врага они наваливаются уже вдвоём, отец держит старого гумендовца за туловище, пока Чемпин скручивает ему голову в обратную сторону.

Медленно, но уверенно они приближаются к клеткам, когда кровавое существо в середине деревни поднимает руку и указывает в их сторону. Все гумендовцы вокруг оглядываются в этом направлении и видят Холгана с Чемпином, стоящих рядом с трупами их сородичей.

Поднимается яростный крик и десятки человек срываются с мест, чтобы растерзать незваных гостей.

– Падайте, – говорю.

Буг с Хобом мгновенно припадают к земле, мы смотрим, как отец с товарищем мчатся прочь из деревни. Они разделяются: Холган бежит влево, Чемпин вправо, за ними – толпа светящихся в ночи людей.

– Вперёд, – говорю.

Так случилось, что большинство человек увёл за собой отец с Чемпином. Мы с Бугом и Хобом приближаемся к клеткам с наконечниками копий наготове. Если нам попадётся один враг – мы его заколем с трёх сторон. Попадётся двое – это почти наверняка наш конец.

Где-то вдали раздаются боевые кличи.

Мы приближаемся к клеткам, никем не замеченные.

Наконечниками для копий разрезаем верёвки на прутьях сзади, а сами прутья выламываем и выбрасываем прочь. Внутри: Лира, Вардис и три чумазых девочки, выглядящих как дикие звери.

– Ребята, вы как? – спрашивает Хоб.

– Гарн, – удивлённо произносит Лира. – Что вы тут делаете?

– Вас спасаем, конечно. А теперь помолчите, не все гумендовцы ушли.

– Этих будем спасать? – Хоб указывает на чумазых девочек. – Они из Фаргара. Наши враги.

– Конечно будем, – говорю.

Закончив с клеткой, мы с Бугом переходим к следующей, чтобы освободить светловолосую женщину.

В какой-то момент я поднимаю голову вверх и вижу перед собой человеческий силуэт, целиком состоящий из крови. Это существо тянет ко мне руку, стараясь коснуться лица.

В немом удивлении я смотрю на это и не могу пошевелиться.

– Убирайся, – чей-то крик.

Камень пролетает сквозь кровавое существо, оно тут же теряет форму, проливаясь на землю красной лужей. Однако через секунду вновь начинает подниматься, превращаясь в человека.

– Бежим, – кричу женщине и тяну её за руку.

Хоб хватает факел.

Толпой из девяти человек мы бежим прочь из Гуменда тем же путём, каким пришли. Где-то позади раздаются вопли. Надеюсь, отец с Чемпином в порядке.

Бежим через кусты и деревья, спотыкаясь и стараясь на заблудиться. Ветки бьют по лицам, царапают кожу. Чёрный хребет по правую сторону от нас указывает верное направление.

Вскоре мы выбегаем лоб в лоб на человека, сутки назад похитившего Вардиса с Лирой.

Девять против одного, перевес в нашу пользу, однако гумендовец достаёт нож и явно собирается сражаться. Мы с Бугом и Хобом достаём наконечники копий.

Немое противостояние. Смерть развалилась в кресле и с интересом следит, кто же выйдет победителем. Сегодня она заберёт с собой как минимум одного. И ей плевать, кого именно.

– Окружайте его, – шепчу.

Буг медленно заходит слева, Хоб – справа. Мужчина делает несколько шагов назад, чтобы не оказаться в кольце.

Женщина никак не реагирует на происходящее, она уже приняла свою смерть и не собирается сражаться. Вардис и Лира шокированы, чумазые девочки даже не думают, что могут чем-то помочь.

Выходит, всё-таки трое против одного.

Каждая татуировка на его теле светится, нож мерцает в ночи, отражая свет.

Вот, ради чего мы тренировались. Не для того, чтобы унизить Ройса или любого другого придурка из деревни. Мы хотели стать воинами, мы получили войну.

Глава 17

Трудно нападать на человека, выше тебя на целую голову. Чувствуешь себя слабым и беспомощным.

– Пропусти нас, – говорю. – Мы уйдём и никто не пострадает.

Гумендовец молча переводит взгляд с меня на товарищей. Нет никакой уверенности, понимает ли он язык. Вдруг, никто в его поселении не умеет разговаривать и общаются они лишь одиночными словами, выражающими простые эмоции вроде голода и злобы.

– Уйди, – говорю.

Вижу, как руки напрягаются на рукоятке костяного кинжала. Похоже, столкновения не избежать.

Буг с Хобом заходят с двух сторон, дикарь пятится, я иду следом. Так мы и передвигаемся всей толпой со скоростью черепахи. Похоже, таким образом он выигрывает время и ждёт подмоги из деревни. Он сильнее, быстрее, с длинными руками, но всё равно не уверен, одолеет ли троих.

Даже подросток с ножом – всё ещё с ножом.

Дикарь даже не подозревает, что мы держим боевое оружие впервые в жизни и имеем лишь общие представления, как сражаться. Нацель острым концом на врага – пырни. Вот и всё знание.

Не говоря уже о готовности отнять жизнь. Не уверен, что у Буга с Хобом не дрогнет рука в нужный момент.

– Парни, надо нападать, – говорю. – Он тянет время, ждёт дружков из Гуменда.

Буг с Хобом стали двигаться быстрее.

Делаю шаг вперёд и замахиваюсь клинком, чтобы посмотреть на реакцию. Дикарь вскидывает руку.

При сражении коротким оружием, как кинжал или наконечник копья, невозможно парировать удар, как при сражении мечом. Поэтому атакуя, ты рискуешь нарваться на ответную атаку, и вы оба получите рану.

Стою с протянутым оружием, думаю, какую же тактику лучше выбрать.

Делаю пробный взмах.

Дикарь делает свой и я вижу, что он не собирается атаковать меня, если я нападу. Если я попытаюсь ударить, он сделает шаг назад и порежет мне правую руку, чтобы я выронил оружие и больше не смог сражаться.

Сначала разоружи, а уж потом убей. С коротким клинком это наиболее безопасно.

– Нападаем одновременно, – говорю.

Делаю шаг вперёд и заношу клинок, чтобы акцентировать внимание на себе, Буг и Хоб заходят с двух боков и атакуют. Дикарь еле-еле уворачивается и отступает на несколько шагов.

– Он вообще не собирается драться, – говорит Хоб. – Он нас просто тормозит.

– В таком случае драться нужно нам, – отвечаю. – Нападаем без перерыва.

Подхожу вперёд, делаю предупредительный взмах, чтобы остановить возможную атаку. Атаки нет.

Буг тыкает слева, а Хоб рывком перемещается вперёд, чтобы зайти за спину. Никто не может сражаться на три фронта: дикарь это понимает, поэтому, извернувшись, отступает ещё дальше.

– Ещё быстрее, – говорю.

На этот раз я не делаю подшаг, а буквально бегу навстречу врагу. Работа ног не имеет никакого значения, если враг не собирается с тобой драться, а лишь беспрерывно отступает.

Делаю взмахи на ходу крест-накрест. Самое дурацкое движение из всех возможных, движение новичка, непрофессионала.

Дикарь отскакивает назад.

Буг бежит вперёд, целясь в ногу. Хоб собирается нанести удар в живот. Дикарь отскакивает ещё больше, едва уходя от ударов.

Преимущество длинных ног. Мы бы уже давно его окружили, будь он нашим сверстником, а так перемещается как кенгуру в окружении кроликов. Один прыжок и ты вдалеке.

– Ещё быстрее, – говорю.

На этот раз мы почти мчимся со всех ног, чтобы окружить противника. Что-то чиркает меня по шее, а свой наконечник копья я засаживаю прямо в пупок дикаря.

Отступаем друг от друга.

Из раны на шее течёт кровь, но это всего лишь порез, защитный удар, в который дикарь не вкладывал силу. Он не смог уклониться от трёх ударов и один достиг цели. Мужчина смотрит вниз, где из неровной дыры в животе вытекает кровь. Много, но недостаточно, чтобы потерять сознание от потери крови.

– Отлично, – говорю. – А теперь ещё раз.

На этот раз мы атакуем с той же скоростью: бежим, чтобы не дать отступить. Я замахиваюсь наконечником копья, чтобы вновь всадить его в живот. Буг и Хоб целятся туда же.

Но в этот раз дикарь поднимает ногу и бьёт ей прямо в лицо Бугу. Тот падает на землю, и я вижу белый костяной клинок, направленный мне в грудь.

Кривое лезвие мчится мне навстречу, а я уже не могу остановиться, сам бегу на подставленный удар. Смыкаю руки перед собой и удар останавливается, лишь на миллиметр войдя в кожу на уровне солнечного сплетения.

Зато Хоб... удалой Хоб. Каким-то образом он чиркнул своим оружием по обратной стороне колена дикаря, отчего тот подкосился и остался стоять на одном колене, словно отдаёт нам честь. Вот теперь мы стали одного роста.

– Буг, ты как? – спрашиваю.

Брат поднимается, мы смотрим на его свёрнутый на бок нос. Точно такой же он оставил Ройсу несколько недель назад. Если не сможем его выправить – никогда не быть ему красавцем.

– Отлично, – говорит. – Он меня почти не задел. Вообще не больно.

А по виду задел неплохо.

– Он больше не может двигаться, – говорю. – Что делаем? Уйдём или окружим и перережем глотку?

Стоим втроём вокруг раненого дикаря на одном колене. Лира и Вардис находятся в отдалении и не хотят приближаться. Чумазые девочки и светловолосая женщина сидят гурьбой на земле.

– Надо его прикончить, – говорит Хоб.

В нём говорит не жестокость и желание убивать, а страх. В данный момент он боится дикаря больше всего на свете и если он сейчас оставит его в живых, то больше никогда не заснёт спокойно. До конца жизни будет вздрагивать посреди ночи и прислушиваться к окружающим звукам, пытаясь разобрать: уж не крадётся ли в ночи человек, целиком покрытый татуировками и краской.

– Я согласен с Хобом, – говорит Буг.

– Похоже, и я с вами согласен, – говорю. – Нельзя оставлять его в живых, иначе он ещё кого-нибудь убьёт.

Муки совести и экзистенциальный кризис из-за отъёма жизни оставляем на потом.

Стоим втроём вокруг обездвиженной жертвы, держим клинки перед собой. Дикарь тяжело дышит, смотрит исподлобья. Загнанный зверь, решивший забрать с собой как можно больше жизней охотников.

– На этот раз другая тактика, – говорю. – Атакуем не одновременно. Бьёт только тот, кто стоит за его спиной, два других отвлекают внимание.

– Хорошо, – отозвался Хоб.

Так получилось, что мы с Хобом стояли перед лицом дикаря, слева и справа. Мы делаем ложные замахи и пока тот защищается, Буг подходит сзади и ударяет мужчину между лопаток. Дикарь принимает удар в молчании, лишь лицо искривляется от боли.

– Блин! – вскрикивает Буг, стоя с пустыми руками. – Я оружие у него в спине оставил! Застряло между костей, я не смог вытащить.

– Найди какой-нибудь камень побольше, – отвечаю.

Буг отходит в сторону и возвращается с булыжником размером с кулак.

На этот раз мы с Бугом отвлекаем дикаря, пока Хоб бьёт сзади. Он вонзает наконечник копья в районе загривка и тут же отступает. Дикарь качается, но всё ещё стоит на одном колене. Он кровожадно улыбается, зубы у него заточены, чтобы быть острыми.

– Осторожней, – говорю. – Он сейчас наиболее опасен. Не знаю, какой финт может выкинуть.

Дальше происходит чистейшая импровизация: Буг бросает свой камень в спину дикаря, тот оборачивается в зверином оскале, Хоб прыгает вперёд и хватает его за руку, удерживая костяной клинок на месте. Я мгновенно мчусь вперёд и всаживаю наконечник копья прямо в сердце, повернув лезвие так, чтобы оно прошло между рёбер. Но даже в этом случае импульса едва хватило, чтобы пробить грудину.

С протяжным вздохом дикарь падает на землю, а мы отходим от него подальше. Лишь татуировки светятся в ночи.

– Эй, – кричу отстающим. – Идём, быстрее!

Лира с Вардисом поднимаются и ведут за собой остальных пленников. Я подхожу к дикарю, чтобы выдернуть своё оружие из его груди, Буг проделывает то же самое со спиной. Однако стоит мне достать своё, как дикарь открывает глаза.

Я отскакиваю, а дикарь медленно поднимается. Он снова стоит на двух ногах. Раны в животе и груди у него остались, но он их словно не замечает. Кажется, битва не закончена.