Текст книги "Чёрный хребет (СИ)"

Автор книги: Алексей Дроздовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

– Левый фланг! – кричу. – Отступить и перегруппироваться!

Три десятка моих соплеменников разделились на несколько групп и сражаются против таких же фаргаровцев. Битва на равных меня не устраивает – только тактическое преимущество и никак иначе.

Хватаю нескольких из них за шкирку и тяну назад.

– Отступить! – кричу. – Стать в строй! Щитом к щиту!

Один из фаргаровцев приближается слева, намереваясь проткнуть меня копьём. Метаю нож ему в грудь. Некоторое время он делает удары с ножом в груди, но каждый последующий наносит медленнее, чем предыдущий. Мне даже не приходится отвечать – мужчина оседает на землю через минуту.

– Стать в строй! – кричу.

Некоторые из моих соплеменников настолько погрузились в сражение, что полностью игнорируют происходящее вокруг, включая мои приказы. Таких приходится выволакивать силой и отправлять к остальным.

Бегтед один из таких. Кричу ему, чтобы отступил, а он разворачивается и заносит копьё для удара. В глазах – боевое помешательство. Это больше не человек, это дикий зверь.

Хватаю его за древко и толкаю назад. Парень ранен и едва стоит, реагирует на происходящее с запозданием.

– Гарн? – спрашивает.

– Иди в безопасное место и перевяжи рану, – говорю.

Приходится кричать ему прямо в лицо, поскольку иначе он не воспримет.

Медленно левый фланг перестраивается и снова становится щитом к щиту. Центр и правая часть наступают. Лишь в стороне сражение идёт не по плану. Теперь военачальник Фаргара окружён со всех сторон: Брас, Чемпин, Холган и одна из девушек по очереди бьют его копьями и молотами, но удары не имеют никакого эффекта. От него всё отлетает.

Пусть его кожа и непробиваемая, но двигается всё медленнее, значит устаёт.

– Не пытайтесь его убить, – кричу. – Пусть выдохнется.

Нужно отвлекать его как можно дольше, пока основной строй сминает защиту врага.

Возвращаюсь обратно к Вардису и становлюсь рядом. Немногочисленные оставшиеся противники даже не думают нападать, лишь держат копья направленными в нашу сторону и стоят на почтительном расстоянии.

Теперь я как следует могу их рассмотреть: парни, мужчины, старики. Все светловолосые, все стоят с широко раскрытыми глазами. Дунь на них и обратятся в бегство.

Запускаю последний метательный нож в противника. Лезвие входит в ногу молодого парня и этого оказывается достаточно, чтобы враг дрогнул. Фаргаровцы разворачиваются и мчатся кто куда. Некоторые из них направляются в свои дома, другие – прочь от деревни в случайном направлении.

Даже военачальник, глядя на подавленное, бегущее войско, разворачивается и мчится вглубь деревни – к дому старосты.

Наконец, позволяю себе опустить меч.

Битва выиграна. Мы одержали победу. Фаргар проиграл. По телу разливается тепло, волосу стоят дыбом, меня всё ещё пьянит, будто я выпил чистейшего спирта. Безумно приятное чувство.

– А-а! – кричу.

Победный клич сам вырывается из горла, я его не контролирую. В данный момент я первобытный хищник, почувствовавший, что такое кровь. Я больше не могу разговаривать, я могу лишь кричать и рычать. Мне нравится это ощущение.

В ответ раздаётся многоголосый хор моих соплеменников.

Мы победили.

Глава 50

Смотрю на свои руки, на свою одежду – весь в крови Фаргара.

Несколько лет назад Дарграг даже не мог о таком мечтать. Это была мирная деревушка, избегающая любого конфликта, и поэтому представляющая собой лёгкую цель для всех остальных. Нас грабили, убивали, похищали. Теперь же мы сами диктуем условия.

Это день нашей славы.

День нашего торжества.

С этого момента всё изменится: перед нами будут преклоняться, трепетать, ужасаться нашего боевого клича. Мы превращаемся из жертв в охотников. Никто не знает, на кого мы нападём в следующий, никто не знает, когда мы это сделаем. Так бойтесь же. Дарграг явится и за вами.

И я буду стоять во главе.

И моего силуэта будут страшиться на горизонте.

Сладкое чувство победы, ощущение собственного превосходства. Стоя посреди тел павших врагов с мечом в руке, трудно не поддаться самолюбованию. Чувство величия улетает в небеса и кажется, что ничто не может тебя остановить. Нет такого препятствия и нет такой силы, что станут у тебя на пути.

Я ходил по самому краю, на самой границе пропасти, но я устоял. Я выжил. И более того, я сбросил в неё всех, кто пытался мне помешать. Нет никого могущественнее меня...

Замечаю Вардиса, сидящего на коленях...

Пытаюсь собраться, но сделать это сложно. Сейчас мой организм – настоящий коктейль из гормонов. Награждает меня за проделанную работу.

– Вардис! – кричу.

Мчусь к брату. Надеюсь, он не пострадал.

– Я в порядке, – отвечает. – В полном порядке.

Вокруг него – десятки мёртвых людей, но один из них лежит головой у брата на коленях. Присматриваюсь и вижу Лиру. Кожа девушки стала бледной, стёганый доспех залит кровью из раны на шее. Она совсем не двигается.

– В полнейшем порядке, – говорит Вардис и отстранённо смотрит вдаль. – Меня даже не поцарапали. Так, постучали немного.

– Лира... – говорю.

– Она сейчас отдохнёт и пойдём.

Прикладываю ладонь к шее девушки: пульс пока есть, но слабый. Незаметно достаю красную жемчужину и кладу в ладонь Лиры.

«Нет-нет-нет, дружочек, – слышу сиплый смех Хоса. – Пока не умрёшь – Дар другому не передашь. Таковы мои правила. Я очень привередливый парень, знаешь ли».

Паскудство. Я надеялся, что смогу исцелять жемчужиной кого угодно, а не только себя. Придётся действовать руками.

– Аделари, – кричу. – Принеси тряпки, как можно скорее!

Девушка убегает к мешкам, оставленным на пригорке.

Но перевязать рану – лишь половина дела, в теле Лиры осталось слишком мало крови. Здесь помогло бы переливание, но как его сделать без двух игл и трубки для передачи крови? В этом мире трубки существуют только как деревянные изделия для курения. А иглы... А ведь иглы есть!

Некоторые жители Дарграга делают украшения из клыков убитых змей, они полые внутри. Чем не игла?

– У кого-нибудь есть змеиные клыки? – кричу.

Никто не реагирует на мои слова: все пребывают в блаженстве, дарованном победой.

– Зажимай рану, – говорю Вардису. – Сейчас придёт Аделари, сразу же её перевяжите.

– Ты чего? – спрашивает. – Лиры больше нет.

– Она ещё с нами и мы её спасём!

Бегу к толпе дарграговцев, все они в состоянии эйфории. Похожи на кучку наркоманов, закинувшихся психостимуляторами.

– Есть змеиные клыки? – спрашиваю Хоба.

Парень возбуждён, сжимает и разжимает кулаки, улыбка до самых ушей. Так ощущается дуновение смерти: она пронеслась мимо, но тебя не задела. Лишь столкнула на обочину.

– Нет, – говорит.

Иду дальше и спрашиваю у всех подряд, не найдётся ли у кого змеиных клыков. Задача оказалась труднее, чем я думал. Все вокруг реагируют активно, проявляют участие, но при этом будто бы не задумываются над смыслом сказанных слов.

Все отвечают мне отказом, но не покидает ощущение, что кто-то пропустил мои слова мимо ушей. У одного из двухсот человек обязательно должно быть ожерелье, браслет или заколка со змеиными клыками. В Дарграге считают, что это к удаче.

– Есть змеиные клыки? – спрашиваю у Крилин, соседки.

– Нет, – говорит.

Смотрю на её волосы, а они сзади завязаны в хвост на верёвочку с цветными камнями, среди которых один маленький, изогнутый, змеиный клык.

– Можно я позаимствую? – спрашиваю.

Достаю клык из волос, осматриваю со всех сторон. Подходит. Бегу к мешкам и ищу любой предмет, что подойдёт для временного хранения крови. Разумеется, среди личных вещей деревенских не находится ни шприц, ни пробирка. Я бы очень сильно удивился, будь они там.

Беру один из бурдюков, выворачиваю наизнанку и как следует вытираю чистыми тряпками. О стерильности можно забыть – антисептики ещё не изобрели. То, что я собираюсь сделать, гарантированно занесёт инфекцию в рану. Но это, как говорится, меньшее из двух зол.

Оборачиваю основание клыка нитками, чтобы загерметизировать стыки и не дать пролиться крови. Подсоединяю клык к бурдюку и очень крепко завязываю. Получился этакий мешок для крови и, как мне кажется, даже относительно чистый. В подобных условиях невозможно было сделать ещё лучше.

– Расступитесь, – говорю.

Возле Лиры теперь собралась небольшая толпа с хмурыми лицами. Холган, Зулла, Аделари, Хоб, все считают девушку мёртвой, кроме меня.

– Аделари, – говорю. – Можешь снять доспех и протянуть мне свою руку? Ты из нас самая чистая.

Девушка делает, что велено, хотя не понимает, что я задумал.

– А теперь не двигайся, будет немного больно.

Втыкаю змеиный клык в её вену – кровь тут же начинает течь в бурдюк. Не сделаю ли я этим ещё хуже? Вдруг, инфекция свалит ещё и Аделари. Гиппократ, глядя на мои действия, забил бы меня до смерти своим учебником.

– Что ты делаешь? – спрашивает Холган.

– Больно, – шипит Аделари.

– Лира умирает от потери крови, – говорю. – Вот я и подумал. Если крови у неё мало, надо её влить.

Холган задумчиво смотрит на прозрачный змеиный клык, внутри которого течёт кровь.

– Кажется, я родил гения, – говорит.

– Можешь взять мою, – заявляет Вардис. – У меня её много, отдам сколько надо.

– И у тебя возьмём, если понадобится, – отвечаю. – А ты, Аделари, сжимай и разжимай кулак, чтобы кровь текла быстрее.

Надеюсь, у Аделари и Лиры одинаковая группа крови и дополнительных осложнений не возникнет. Они всё-таки жители одной деревни.

По лицу Аделари я вижу, что она не верит в мою затею, кривится от боли, но продолжает терпеть, поскольку раньше я уже выдумывал странные вещи и многие из них работали. Примерно поллитра спустя я достаю клык из её вены. Протираю мокрой тряпкой предплечье Лиры и долго ищу вену – её рука вялая, бледная.

Пульс совсем слабый, едва ощущается.

Вонзаю клык в наиболее похожее на вену место, надеюсь что попал. В этот момент к нам приближается Саргот. В идеально гладком доспехе, с чистым копьём и ясным лицом. Похоже, всё сражение староста прятался за деревом и лишь наблюдал со стороны.

– Что это вы тут делаете? – спрашивает.

– Переливаем кровь, – отвечает Холган.

– Какую ещё кровь? – возмущается старик.

– Лиру ранили и она потеряла кровь. Поэтому Аделари любезно согласилась отдать свою.

В ужасе староста глядит на нашу операцию и отходит на несколько шагов.

– А ну прекращайте свои эксперименты, – говорит. – Нельзя прикасаться к мертвецам и уж тем более нельзя проводить подобные, бесчеловечные опыты.

В ярости Холган даёт подзатыльник старосте. От удара такой силы голова старика отлетает в сторону, как футбольный мяч. Сделав несколько шагов, Саргот падает на землю. В глазах – ужас и безумие.

– Исчезни, – говорит Холган. – Пока я не взбесился окончательно и не проткнул тебя своим копьём. Все последние месяцы ты только и делаешь, что вмешиваешься туда, где тебе не рады.

– Когда мы вернёмся в деревню, – говорит Саргот. – Тебя привяжут к столбу и отходят хлыстом за то, что поднял руку на старшего.

– Ещё одно слово и ты в деревню не вернёшься.

С видом побитой собаки староста поднимается на ноги и идёт прочь от нашей группы.

– Ладно, бухтеть, когда вы оружие делали, – говорит Холган. – Я могу понять его недовольство, когда вы решили идти в поход против Фаргара. Но запрещать помочь бедной девочке... Тупой кретин.

– Держи бурдюк вверху, – говорю Вардису. – Следи, чтобы в вену не попал воздух. Когда бурдюк уменьшится, а клык перестанет быть красным внутри – уберёшь и перевяжешь руку. А я пока проверю других.

Многие из наших оказались ранены в битве. Когда вернёмся в Дарграг, нужно будет зашить их раны, чтобы не остались уродливые шрамы.

Погибшие тоже нашлись: двенадцать парней и девушек, десять из которых были с левого фланга. Строй разбили и сражаться один на один с фаргаровцами оказалось слишком сложно. Но двести одиннадцать человек выжили. Подобному результату стоит радоваться – погибших могло быть много больше.

Но радости нет.

Бегтед не дошёл до мешков, чтобы перевязать рану – упал на землю и его сердце остановилось на половине пути. Ройс сидит над телом брата и смотрит на меня с ненавистью.

– Мой брат мёртв, – говорит.

Прямо Ройс не говорит, но по глазам вижу, что он винит меня в его смерти. Похоже, кровное родство снова дало о себе знать.

– Прости, – говорю. – Я не хотел, чтобы кто-нибудь из наших погиб.

Сущая правда. Я знал, что этот день многие не переживут, но это незначительная плата за дальнейшую безопасность. Чувствую себя чудовищем, когда взвешиваю человеческие жизни на весах.

Раненых фаргаровцев оказалось намного больше. Многие из них до сих пор живы, стонут, ползут, зажимают раны.

– Брас, – говорю. – Займёшься с отцом ранеными фаргаровцами?

– Добить их?

– Нет, конечно. Пусть они наши враги, но всё ещё люди. Перевяжите им раны, но следите, чтобы не навредили в ответ. Сначала обездвиживаете, связываете по рукам и ногам, а уж затем накладываете повязки. И не жалейте воды раненым, тут рядом озеро и должна быть уйма ручьёв.

– Ты уверен? – спрашивает Брас. – Это же Фаргар, зачем перевязывать их?

– Потому что мы уже победили. Хватит на сегодня трупов.

– Ладно, если считаешь, что так нужно...

– Дарграг! – кричу. – Мы победили в битве, но наша работа не окончена. Враги бежали, но они могут вернуться и напасть в неподходящий момент. Входим в деревню и следим по сторонам, прикрываем друг друга.

Серьёзных битв больше не предвидится, но входить в деревню по-прежнему опасно. Первоочередная задача – найти бежавшего командира. Пока он скрывается, представляет большую угрозу. И, чёрт возьми, я очень сильно хочу узнать, почему от него отскакивали наши клинки.

Глава 51

Три десятка человек остаются на поле сражения, чтобы позаботиться о раненых и друг о друге. Включая Буга и Вардиса, продолжающего держать бурдюк с кровью. Лира пока не собирается уходить на тот свет и это хороший знак.

Входим в деревню, построившись кругом, закрываясь щитами со всех сторон. Из любого из окон ближайших домов в нас может вылететь стрела, поэтому готовым нужно быть даже к подобному.

Движемся меж старых деревянных домов, некоторые из них подгнили, покосились. Сараи ушли в землю, крыши прохудились. Не сравнить с Дарграгом. Нашим домам и трёх лет нет, поэтому все красивые, ровные, аккуратные.

– Смотрите, это же наши марли, – Грисель указывает на животных в загоне неподалёку. – Гарн, это именно наши. Те самые, которых мы пасли когда-то. Они могут нас помнить.

– Глянем позже, – отвечаю. – Для начала разберёмся со сбежавшими фаргаровцами и их старостой.

Из всех щелей на нас смотрят любопытные глаза – в основном детей и женщин, изредка стариков. Мужской состав либо мёртв, либо ранен, либо далеко.

Непривычно идти по таким просторным дорогам. В Дарграге есть тропинки, где двум людям разминуться сложно, а тут хоть целой армией двигайся. И домов немерено. Сколько ни иди, а центр всё далеко.

– Следите за окнами, – говорю. – Нас здесь не хотят видеть.

– Может, сожжём пару домов? – спрашивает Хоб.

– Не надо, – говорю.

– Хотя бы пустых. Выведем людей на улицу и пусть смотрят, как горит их имущество. Пусть сами почувствуют, на что обрекали других.

– Мы не будем ни сжигать, ни грабить, ни насиловать. Это не цель нашего визита.

– Ты же сказал, они должны нас бояться. Как же мы их напугаем, если никого не тронем?

– Мы убьём только тех, кто не захочет подчиниться, – говорю. – Этого будет достаточно.

Происходит невероятное: жители Дарграга, вторгшиеся в Фаргар. Несколько лет назад ни одна из деревень не могла такого вообразить. Это было настолько же невозможно, как человек, летящий по воздуху.

А теперь мы идём среди домов исконных врагов и они прячутся от нас в страхе.

Вокруг всё зелено, у каждого дома грядки с растительностью. Здесь, должно быть, сельскохозяйственные культуры растут в разы крупнее, чем у нас. И видов больше. По всем критериям жить по этому сторону хребта лучше. Если бы не агрессия Фаргара, Дарграг никогда не спрятался бы за горами.

– Нам надо входить в дома, – говорит Холган. – И проверять, не спрятались ли сбежавшие. Они всё ещё вооружены и нападут, как только мы отвернёмся.

– Они не представляют угрозы без командира, – говорю. – Сначала выведем его из строя.

Животных вокруг действительно много. Причём не только марли, но и невиданные прежде существа всех размеров: от мелких и пернатых, до больших и волосатых.

Приближаемся к дому старосты – он стоит на скале, а путь к нему – ступени, выбитые в камне. Дом же больше похож на дворец. Деревянный, широкий, под его крышей уместилось бы пять домов попроще.

Именно сюда направлялся военачальник, когда мы видели его в последний раз.

– Поднимаемся аккуратно, – говорю. – Силы этому типу не занимать – запросто сбросит со скалы.

Шагаем по каменным ступеням, глядя по сторонам. Ни один житель не вышел к нам с луком или копьём: все сидят дома, никто не показывается. Если бы не редкие головы, мелькающие в окнах, деревня выглядела бы покинутой.

На вершине нас встречает массивная дверь, запертая на засов изнутри. К счастью, окно рядом открыто, поэтому мы влазим через него и оказываемся в полумраке зала с троном посередине.

Неплохая самооценка у правителей Фаргара. В подчинении обыкновенная деревушка, но мнят себя королями, что возвышаются над подданными.

– Делимся на небольшие группы, – говорю. – Разойдитесь и ищите гиганта.

Однако не успел я договорить, как перед нами падает нечто... чёрный скакун гигантских размеров. Я бы сказал, лошадь, но на лошадь он походил лишь отдалённо. Рога, повёрнутые назад, мускулистый торс, местами покрытый чешуёй, мощная нижняя челюсть и клыки, торчащие вверх. Он будто бы светится огнём изнутри.

Я успеваю только поднять копьё, когда это существо встаёт на дыбы и бьёт Хоба по щиту. Парень улетает к дальнему углу зала, а тварь поворачивается ко мне. Бью её остриём меча в грудь и клинок погружается в плоть.

К счастью, скакун у гиганта не такой прочный, как он сам.

К несчастью, у него настолько толстый слой мышц, что достать до жизненно важных органов – ещё нужно постараться.

Тварь наклоняется, чтобы откусить мне полголовы и я ныряю вниз в последнюю секунду.

– Окружить! – кричу.

Холган заходит с левого бока, я справа. Остальные соплеменники ещё не успели влезть в окно.

Бегу на тварь, собираясь проехаться под ней и вспороть брюхо – наверняка это самая слабая часть твари. Но она замечает меня раньше. Я вижу копыто, направленное на меня, поднимаю щит в последний момент и получаю удар на противоходе. Воздух мгновенно вылетает из лёгких, я лечу в пространстве, потеряв всякую ориентацию. Ударяюсь о противоположную стену и гляжу как Хоб пытается встать.

У нас нет ни малейшего шанса против этого монстра.

С яростной атакой Холган бежит к твари, целясь копьём под нижнюю челюсть. Если удастся, удар войдёт прямо в мозг, но и отца скакун отправляет в воздух. Лежу на боку, стараюсь унять боль в руке и в груди, пытаюсь подняться.

Больше ни один из нас не стоит на ногах. Подмога только влазит через окно.

А тварь надвигается на отца, собираясь его растоптать.

– Эй, – кричу. – Уродина!

Никакого внимания в мою сторону. Отец лежит на земле, закрывшись щитом, а ужасная чёрная морда зависает над ним в ужасном молчании. Тварь медленно поднимает копыто и наступает на лодыжку Холгана. С ужасающим хрустом она ломается.

– А-а-а, – кричит.

Пытаюсь подняться, но не получается – ноги ещё ватные, а дыхание не восстановилось.

Тварь поднимает вторую ногу и опускает на вторую лодыжку отца. Холган вопит от боли. Что же делать? У меня нет ни арбалета, ни метательного ножа. Я всё оставил на поле битвы.

Тварь убирает ногу с раздавленной лодыжки и на этот раз заносит над головой отца. Ещё мгновение и его не станет.

– Холган! – кричу. – Лови.

И бросаю ему чёрную жемчужину. Шарик пролетает по кривой дуге и в последний миг, когда кажется, что он двинется дальше, Холган поднимает руку и ловит.

В следующий момент тварь начинает извиваться, словно от сильной боли. Она трясётся, с неё сыпется чешуя, ноги подкашиваются, а тело меняет цвет. Рога извиваются, а затем вовсе отскакивают от головы и звонко стучат по полу. Глаза западают внутрь, пасть раскрывается в ужасающей агонии.

С хрустом ломаемых веток, её ноги подгибаются и она падает вниз. Несколько секунд цвет её тела переливается, а затем всё прекращается. Ужасающий скакун мёртв.

Поднимаюсь на ноги, чтобы проверить, как там Холган. Надеюсь, он не сильно пострадал.

Подхожу к нему и вижу отца...

Мой отец теперь младенец. Ему несколько месяцев отроду.

Глава 52

Младенец лежит на полу, лишь голова выглядывает из-под доспеха. Когда я бросал жемчужину, то даже не представлял, что увижу нечто подобное. Это был отчаянный жест, желание сделать хоть что-то.

Поднимаю на руки карапуза. Он пускает слюни и произносит нечленораздельные звуки. Ноги у него в порядке – больше не раздавлены.

– Холган? – спрашиваю. – Ты меня понимаешь?

Глаза малыша бегают по сторонам, руки и ноги делают бессмысленные движения. Передо мной самый обыкновенный младенец с интеллектом младенца, никак не взрослый мужчина, помолодевший на десятки лет.

Даже не знаю, как это воспринимать. Я спас отцу жизнь. И навредил ему... навредил ли? Чувствовать ли мне вину?

– Что это? – спрашивает Хоб, подходя ближе.

– Мой отец, – говорю.

Хоб смотрит сначала на младенца, потом на меня.

– Как, твой отец? – спрашивает.

– Помолодел, – говорю.

Смотрим друг на друга, два удивлённых человека, пытающихся понять, как такое возможно. Парень потирает ушибленную грудь и слегка крутит ногой после больного приземления.

Подбираю чёрную жемчужину и верчу её в руках.

– Я нашёл эту вещь в башне, – говорю. – Она позволяет человеку отнять жизнь другого человека и помолодеть.

– Почему ты о ней не рассказал?

– Ан-чу сказал, что пользоваться ей нельзя и посоветовал выкинуть. Тот, кто отнимет с её помощью жизнь, потом будет страдать столько же лет, сколько отнял.

Хоб глядит на младенца, не в силах поверить, что я держу на руках отца. Понимаю его: я и сам отказываюсь воспринимать ребёнка как родителя. Что мне теперь делать? Нести его к Бугу и Вардису? Знакомьтесь, это наш отец. Он теперь младше нас, но мы до сих пор должны его слушаться.

– Так ты обрёк его на сорок лет мучений? – спрашивает Хоб. – Он же помолодел на сорок.

– Чуть меньше, – говорю.

– Не уверен, что я хотел бы оказаться на его месте.

– Ан-чу говорил, что цену придётся заплатить, только если ты воспользовался жемчужиной намеренно. Если ненамеренно, как сейчас, платить не надо.

Хоб протягивает палец и щекочет отца по носу. Малыш смеётся и пытается ухватить друга за руку.

– Холган помолодел, а тварь, значит, состарилась? – спрашивает.

– Похоже на то, – говорю.

Продолжаем смотреть на лицо ребёнка, какие-то черты узнаются. Холган: миниатюрная версия.

– Думаю, ты поступил правильно, – говорит Хоб.

– Да, наверное.

– Тварь бы его растоптала, если бы не этот шарик.

– Скорее всего.

– Так почему ты стоишь такой кислый?

– Как бы не каждый день у тебя отец в младенца превращается, – говорю. – Событие совсем не рядовое, скажу тебе.

Да и не верится до конца. Вижу перед собой живое доказательство, но разум всё равно игнорирует факты, ищет самые нелепые объяснения, вплоть до: Холган провалился под пол и сейчас в подвале, а оттуда на пружине вылетел этот младенец. Ловкость рук, дым, игра зеркал и никакой магии.

Не дайте ввести себя в заблуждение, не отвлекайтесь на симпатичную ассистентку фокусника.

Сквозь окно влезают всё новые соплеменники и некоторое время стоят неподвижно, привыкая к полумраку. Арназ, Зулла, Ройс, всё больше показывается за окном.

– Ребята, тут такое дело, – говорю. – Это мой отец, внезапно помолодевший. Не мог бы кто-нибудь из вас за ним присмотреть, пока мы обыскиваем дом старосты?

– Чего уставились? – спрашивает Хоб. – Никогда взрослого мужчину, превратившегося в ребёнка, не видели?

Пришлось и им объяснять, почему Холгану внезапно понадобились пелёнки. Зулла вызвалась присмотреть за отцом, пока мы займёмся поисками хозяина скакуна.

Когда в зале оказывается больше пятидесяти человек, мы делимся на группы, чтобы обыскать весь дом. Арназ со своей группой идёт на чердак, Хоб – в боковые помещения. Я с подмогой отправляюсь вниз по лестнице – к подвалу.

– Постарайтесь идти тише, – шепчу. – Не надо поднимать много шума.

Дорога оказалась длиннее, чем я ожидал. Лестница вниз повела нас вбок, а затем по длинному коридору ещё ниже. В какой-то момент перед нами предстаёт тёмное помещение, а мы без факелов – внутри ничего не видно и лишь далёкий светлый силуэт противоположной двери.

Аккуратно вхожу внутрь и в этот момент мощная деревянная дверь за мной с громким лязгом захлопывается.

Чёрт, ловушка! Какой же я кретин! К счастью, потолок не обрушился на мою голову и шипы не выдвинулись из стен. Я всего лишь оказался отделён от собратьев. Ощупываю дверь изнутри – ни ручки, ни замка. Стоит намертво: ни выбить, ни выщербить.

– Позовите кого-нибудь с топором! – кричит голос с другой стороны. – Гарн, никуда не уходи. Стой здесь.

– Стою, – говорю.

Поворачиваюсь к двери спиной. Позади – суматоха, крики, а впереди – выход в другую комнату и море света. Остаться здесь, как велели, или пойти посмотреть что там?

Аккуратно двигаюсь к другому концу тёмной комнаты и выглядываю из-за угла, чтобы проверить, что ждёт нас впереди.

А впереди...

Просторное, залитое светом помещение с несколькими окнами, выходящими на солнечную сторону. Похоже, это обратная часть скалы, повёрнутая прочь от деревни.

Всё в мехах, в коврах, в подушках. Помещение наполнено яркими цветами. Я даже не представлял, что такое комфортное место может существовать в такой дикой деревушке, как Фаргар. Настоящий дворец султана, а не покои старосты.

Но самое удивительное – у боковой стены сидит девушка, пристёгнутая цепью за шею. Странная, серокожая. Длина цепи – всего метр, из-за чего она даже встать нормально не может. Выставляю вперёд меч и вхожу в помещение.

Занавески, шкуры невиданных животных, картины.

Подхожу ближе к девушке, она молча и спокойно смотрит на меня. Гладкая серая кожа, чёрные волосы и ослепительные, фиалковые глаза. Лёгкое белое платье. Никогда не видел настолько прелестных созданий. Красивее любой женщины, что я когда-либо встречал.

– Ты кто? – спрашиваю.

Молчит.

– Как ты сюда попала?

Фиалковые глаза без интереса следят за каждым моим движением. Подхожу ближе, пытаюсь понять, как её отстегнуть.

– Я бы этого не делал, – доносится голос и я оборачиваюсь.

За одной из занавесок сидит Он, военачальник в маске, пылающей синим глазами. Дым поднимается от его лица. Огромный, выше двух метров ростом, с широкой грудью и руками, что бычья шея.

Чистит маленьким ножом что-то похожее на яблоко. Рядом с ним опирается на стену шипованная дубина.

– Подойди к ней и она открутит тебе голову, даже оружие не понадобится. Так что на твоём месте я бы дважды подумал, стоит ли рисковать.

Голос звучный, низкий. Заговори он чуть громче и скала начнёт трястись. Направляю на него меч, пячусь назад, обходя девушку стороной.

– Тут нет другого выхода, – продолжает гигант. – Только окна и дверь, через которую ты пришёл. Можешь стать в углу со своей зубочисткой, а можешь присоединиться ко мне и отведать зирчей. Они тут не растут, так что я тебе гарантирую, что раньше ты их никогда не пробовал.

Похоже, гигант не собирается причинять мне вред. По крайней мере сейчас. Хотел бы – взял бы уже дубинку и мне пришлось бы прыгать в окно, в надежде, что Хос снова меня восстановит. Но на это рассчитывать не хочется.

Медленно подхожу к столу, кладу меч на столешницу.

С негодованием, гигант берёт мой меч и убирает в сторону.

– Ты и дома кладёшь оружие на стол? – спрашивает.

Отрезает половинку яблока и протягивает мне. Откусываю и сок брызжет во все стороны. Такой кислятины я ещё не пробовал.

– Это ты их объединил? – спрашивает. – Этих ничтожеств за хребтом.

– Я, – говорю.

– Похвально.

– А ты объединил Фаргар?

– Я их не объединял. Я пришёл сюда несколько лет назад, убил их старосту и сам стал старостой. Теперь они мне подчиняются.

– Значит, если я убью тебя, то Фаргар будет моим? – спрашиваю.

Громкий, зычный смех.

– Нет. Эти идиоты понимают лишь один язык – язык силы. Поруби на куски несколько человек и только тогда сможешь повелевать ими. Но ты не заслужишь их преданности, лишь страх.

– А это кто? – спрашиваю, указывая на девушку.

– Эндарс, наёмная убийца. Разбей её цепи и через секунду мы оба будем мертвы. Наверное, даже меньше секунды. Где-то за половину она управится.

Происходящее кажется всё более странным. Я надеялся получить ответы, а встретил ещё больше вопросов.

– Кого же она должна убить? – спрашиваю.

– Меня, – говорит. – Такие как она охотятся за такими как я.

Неожиданно, гигант дотрагивается до своей маски и снимает её. Она тут же прекращает светиться, дым перестаёт идти. А сам мужчина уменьшается, его руки тают, мышцы исчезают, он превращается в обыкновенного человека. Среднего роста, с небольшим пузом. На вид – около пятидесяти.

Всё лицо в шрамах, уставшее, измождённое. Он откусывает ещё кусочек фрукта.

– Что? – коротко усмехается. – Не ожидал такого увидеть?

А я лишь стою, раскрыв рот.

– На вон, надень, – бросает маску мне на колени. – Только смотри, не прошиби головой потолок.

Маска падает мне на колени и тут же в голове отдаётся ужасающий крик. Настолько пронзительный, что на мгновение я забываю, где нахожусь. Нечеловеческим усилием сбрасываю маску на землю.

– Ого, – говорит мужчина. – Так у тебя есть Дары. Забавно, я думал они редки в этих краях.

– Что это было? – спрашиваю. – Я слышал в голове чей-то вопль.

– Это вопль маски. Она всегда так кричит, когда её касается человек с Дарами. Ты ведь не знаешь, что это за маска?

– А должен?

– Дары, что ты хранишь у себя в карманах, – мужчина указывает на мои штаны. – Что это такое, знаешь?

– Как что? – спрашиваю. – Дары – это Дары. Подарки от неких всемогущих существ.

– Да-а, – тянет. – Подарки. Они дарят свою силу в обмен на какую-нибудь херню. Этому пятки пощекотать, тому приносить горсть орехов каждую неделю. Но никто не задумывается, а зачем им это вообще нужно. Почему они вообще делятся своей силой.

– И зачем же?

– Никто не знает. И эта маска – ответ всем эти всемогущим существам. Раньше этих масок было много и их носили все члены нашего ордена. Теперь осталась одна и посмотри на меня. Сижу в глухомани, преследуемый кем-то вроде неё.

Большим пальцем мужчина тычет в сторону девушки с цепью на шее.

– Что за орден? – спрашиваю

– Орден людей с мозгами. Я был его частью, но он оказался никому не нужен.

Сижу молча, жду продолжения, однако мужчина не намерен делиться подробностями своего прошлого. Чистит ещё один фрукт, разрезает на две части, половину протягивает мне. Я отказываюсь.