Текст книги "Чёрный хребет (СИ)"

Автор книги: Алексей Дроздовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Глава 10

Ходим с братьями вдоль ручья на склоне горы. В этом месте очень засушливый климат, дождей почти не бывает и найти воду очень трудно. К счастью, Дарграг основали именно там, где есть источник, а именно ручей и подземная вода, стекающая с гор.

– Что мы ищем? – спрашивает Хоб. – Эту воду нельзя пить, она здесь грязная.

Ходим вдоль ручья, вглядываясь в собственные отражения. Буг и Вардис с загадочными лицами поднимают каждый булыжник и рассматривают со всех сторон. Никто из них не знает, что мы тут делаем, но все пытаются казаться умными.

– Знаешь, почему эти камни – жёлтого цвета? – спрашиваю.

– На них песок, – отвечает Хоб.

– Это колонии железных бактерий, они берут окисленное железо из грунта и окисляют его ещё больше. Превращают двухвалентное железо, которое растворяется в воде, в трёхвалентное. Мы собираем оксиды последнего. Или ржавчину, простым языком.

Хоб хмурится и смотрит на меня так, словно я заговорил вовсе не на простом языке. Вот что значит быть человеком из цифрового века: некоторые вещи, которые ты делаешь, кажутся очень странными.

– А ищем мы, дорогой друг, лимониты.

– Это что такое? – спрашивает. – Маленькие жабы?

– Нет, это особая грязь.

Я не смогу изобрести компьютер, открыть антибиотики, даже самолёт вряд ли создам. Зато могу произвести нечто другое, не менее полезное. Сорок лет на сталелитейном и вот, я собираюсь открыть железо в этой части мира.

Прометей, несущий факел на вытянутой руке.

– А чем эта грязь особенная? – спрашивает Хоб. – Она лечебная?

– Наоборот, она вредная.

Ходим дальше, ищем нужные нам образования. В некоторых местах ручей течёт медленно и там образовываются заболоченные места, где могут быть нужные минералы

– Вот это, – указываю. – Железистый песок. Почти то, что нам нужно, но не совсем. Песок – главный враг металла при выплавке.

– Понял, – говорит Хоб.

Кивает головой, хотя явно ничего не понимает. Идём дальше, осматриваем места, где ручей меняет направление. Такие места осматриваем тщательнее всего.

– Вот тут есть железная плёнка, – говорю. – Но её совсем мало.

Проходим ещё немного и находим грязь нужного цвета. Обычный человек никогда не обратит на неё внимания, а мой глаз тут же цепляет ценную породу.

– Смотри, – говорю. – Вот это лимонит.

Куски земли желтоватого цвета.

– Я так и знал, – говорит Хоб.

– Много лимонита, – говорю. – А вот эти синие точки – вивианит, фосфат железа. Это негативная добавка, но мы её отделим после пережигания.

Буг и Вардис на этот раз с видом учёных рассматривают куски земли в моих руках. Не хватает только белых халатов и очков на носу.

В несколько рейсов спускаем куски лимонита вниз и складываем у подножия горы. Площадка на возвышенности, которую мы изначально облюбовали как место для тренировок, теперь превращается в место для выплавки.

Не хочется, чтобы деревенские видели, чем мы тут занимаемся. Ещё гляди, запретят приходить и играть с огнём. Трудно быть в теле тринадцатилетнего ребёнка.

– Теперь идём копать глину, – говорю.

Это задача оказалась легче, чем я думал. Глина у склона гор залегает близко к поверхности, в итоге и с лимонитом, и с глиной мы управились до вечера и даже успели из неё слепить две печи и несколько горшков.

На следующий день из хитиновых остатков мёртвых скорпионов сварганили меха для поддува воздуха. Дырявые, неудобные, зато рабочие.

– А теперь самое сложное, – говорю. – Производство угля. В теории нам бы пригодилась реторта, но мы не сможем её сделать, придётся строить томильную печь.

Весь следующий месяц придётся томить дрова в печи, чтобы превратить в древесный уголь – он даёт больше тепла и меньше воды.

А пока займёмся другими вещами.

Глава 11

Иду по деревне и вижу улыбки, направленные в мою сторону. Похоже, слух о том, что я с ребятами избили Ройса, распространился среди жителей. Теперь главный задира всея Дарграг унижен и посрамлён. С моей подачи каждому подростку жить стало чуточку легче.

Прохожу мимо девушки с длинными чёрными волосами и мгновенно замираю. Какая красота.

Аделари, кажется.

За несколько недель в деревне успел запомнить почти каждого из пятисот жителей. Не так уж и трудно, если встречаешь их каждый день.

Смотрю на девушку, она на меня. Гладкая, красивая кожа, узкое лицо. А фигура... Всегда любил стройных девушек: есть что-то притягательное в спортивной подвижности. Ей что-то около двадцати, а мне в данный момент тринадцать. Со стороны, должно быть, странно выглядит: малолетний воздыхатель заглядывается на женщину сильно старше.

Но это лишь внешне. Внутри я старик.

Иду дальше, стараюсь выкинуть из головы неземную красоту. Этот образ долго не забудется.

Подхожу к дому с двумя флюгерами на крыше. Один в виде стрелы, другой в виде щита. На пороге сидит одноногий старик и медным ножом вырезает что-то из дерева. На вид флейта или что-то похожее, никогда не разбирался в музыкальных инструментах.

– Гаспар, – говорю. – Можно с тобой побеседовать?

– Конечно, можно, – отвечает. – Я никуда не тороплюсь.

– Что делаешь?

– Да вот, свистульку.

– Любишь играть? – спрашиваю.

– Бывает. Не хочу хвастаться, но я могу сыграть такую грустную мелодию, что у тебя слёзы польются.

Старомодные наушники на голове и глубокий голос уборщика: «Никто из нас не старик».

– Верю, – говорю. – Не так давно я узнал всю силу музыки.

Кивает.

– Музыка, – говорит, – самое лучшее изобретение человечества.

– С этим я спорить не буду, но я вот по какому вопросу. Говорят, ты самый умелый боец в этой деревне.

Гаспар засмеялся, искренне, без ехидства. Приподнимает правую ногу, от которой остался лишь обрубок чуть ниже колена.

– Разве так выглядит самый умелый боец в деревне?

– Я же не сказал, самый сильный боец в данный момент, – говорю. – А самый умелый вообще.

Гаспар щурится, подносит флейту к губам и издаёт высокий, протяжный свист.

– Говорят, что ты в молодости мог уложить копьём сразу десятерых.

Последнее я сильно приукрасил, чтобы пощекотать самолюбие старика. В деревне и правда говорили, что Гаспар самый крутой из бойцов и стоил сразу троих Фаргаровцев.

– Может и так, – говорит.

– Можешь научить меня сражаться? – спрашиваю.

– Зачем это?

– Хочу иметь навыки, чтобы защитить деревню и свою семью.

– Юн ты ещё. У нас обращению с луком начинают учиться, когда борода покажется, а ты... в тебе и силы не хватит.

– Мне не нужен лук, – говорю. – Меня интересует копьё.

– Зачем тебе копьё? Как ты собрался им в скорпионов тыкать?

– А вдруг на нас нападут дикари с той стороны хребта. Я хочу иметь возможность постучать им по голове, а не сразу падать на землю и сдаваться.

– Если они на нас нападут, мы утыкаем их стрелами прежде, чем они приблизятся вплотную.

– Это если они нападут днём, – говорю. – А вдруг они подкрадутся ночью и перелезут через стену. В этом случае луки станут бесполезны.

– Если то... если это... Если бы скорпионы были птицами, они жалили бы с воздуха, а не ползали по земле. Да и вообще, вы с приятелями избили Ройса голыми руками, а теперь просите дать в эти руки оружие.

– Ройс сам напросился.

– Может быть, но он по-прежнему житель деревни.

– Гаспар, – говорю, – только не говори, что ты из тех, кто сидят смирно, пока урод пристаёт к слабым, но стоит слабому дать сдачи, тут же поднимают крик. Ройс годами задирал сверстников и получил в морду совершенно заслуженно.

Гаспар рассматривает меня сквозь прищур. Похоже, оценивает, социопат ли я и зачем хочу владеть оружием: чтобы защищать или нападать. Оно мне нужно для обоих случаев.

– Я хочу научиться драться, никакого вреда от этого не будет, только польза. Если однажды я спасу этим хотя бы одного жителя, то не впустую потратил время.

– Ладно, сдаюсь, – говорит. – Ты победил. Я научу тебя обращаться с копьём.

– Правда?

– Да, – говорит. – Я сделаю из тебя такого же сильного бойца, каким был в молодости. Даже ещё лучше, поскольку у меня не было такого учителя как я.

Приподнимается, берёт костыль и указывает в центр деревни.

– Принеси ведро воды и начнём твоё обучение.

Хватаю ведро с крыльца Гаспара, бегу к колодцу, наливаю и возвращаюсь. Гаспар берёт ведро, хлопает по плечу и говорит:

– Спасибо. Начнём твоё обучение завтра.

На следующий день история повторяется. Он просит меня принести ведро воды, хлопает по плечу и говорит, что ему сегодня нездоровится и просит прийти через день.

Он думает, что обманул меня, но Гаспар даже не подозревает, насколько я упёртый. Я буду приходить к нему домой каждый день и напоминать об обучении, пока он не сломается.

Владение копьём – не та техника, которой можно обучиться самостоятельно. Тут нужен профессионал.

Глава 12

Целый месяц мы ходим на плато, которое превратили в нашу базу. Тренируемся, собираем глину и лимониты, обжигаем руду в кострищах и подготавливаем её к плавлению.

В один из дней к нам подходит девочка по имени Лира. Как музыкальный инструмент в моём мире. Она – дочка знахарки, начинающий эксперт по травам. Именно она лечила Ройса, когда мы его поколотили.

– Куда это вы ходите каждый день? – спрашивает.

– Мы основали клуб самообороны, – говорю. – Хотим защитить деревню от любой угрозы. Хочешь присоединиться?

Так нас стало пятеро.

– Пойдём, мы тебе всё покажем, – говорит Вардис. – Расскажем про нашу программу тренировок, чтобы стать сильными и красивыми.

– Хорошо, – отвечает Лира.

– Нет, он ничего не знает, – говорит Буг. – Пойдём за мной, я тебе всё покажу.

– Не слушай этого балбеса, – говорит Вардис. – Он от рождения туповат.

– Это я туповат? А сам-то? И дня прожить не может, чтобы не порезаться или не споткнуться.

Близнецы обступили Лиру с двух сторон и повели на наше плато, чтобы показать место, где мы занимаемся. Вот и первый любовный треугольник, кому-то скоро сломают сердце и мне кажется, что это снова будет Буг. Разговорчивые и обаятельные всегда выигрывали у замкнутых и настроенных на себя.

Подхожу к томильной печи, беру валун и бросаю в середину. Она ломается на куски, освобождая гору древесного угля.

Мы с Хобом запихиваем обожжённую руду в печь, укладывая слоями с углём. Зажигаем огонь с помощью сухой травы, кремня и медного кресала. Подключаем меха, я становлюсь в длительную смену подачи воздуха, пока Хоб подкидывает уголь.

– Напомни, – говорит. – А что мы вообще делаем?

– Хоб, – говорю. – Эта штука называется «доменная печь», она примерно такая же как обычная, только нагревается намного сильнее. Около тысячи градусов. При этой температуре железо восстанавливается из оксидов с помощью угля.

– А, – говорит.

По виду я понимаю, что тот ничего не понимает. Это и не нужно, пусть знает, что я знаю свою работу. Уж за годы в сталелитейном я всякого наделался. Ковка, сварка, всё что связано с металлом. Универсал, не побоюсь этого слова.

– Мы нагреваем землю, – говорю, – чтобы вытащить из неё особую штуку, которая называется «крица». Это железо со шлаком. Затем мы их засунем в следующую печь, где температура ещё больше, и получим сталь.

– Что такое «сталь»?

– Я тебе отвечу одной короткой, но поучительной сказкой. Жили-были два народа, которые назывались этруски и римляне. У этрусков были бронзовые мечи, а у римлян стальные. Поэтому вторые победили и стали королями мира, а первых все забыли.

– Значит, стальные мечи оказались лучше?

– Нет, хуже. Первая сталь была ужасного качества и прошло очень, очень много лет, пока она перегнала бронзу. Но зато её много и, как говорится, лучше десять солдат с плохими мечами, чем один с хорошим. Это мы и делаем, добываем сталь, чтобы сделать из неё ножи, наконечники стрел, копий и доспехи, если повезёт.

Через несколько часов на выходе мы получаем два куска металла: железо и сталь. У меня в руках настоящее сокровище. Кривые, бугристые, пока что ни на что не пригодные, но всё равно обаятельные. С помощью этих штук мы совершим революцию в военном деле этого мира.

– Эй! – кричу Бугу и Вардису. – У нас получилось!

Близнецы в этот момент отжимаются напротив Лиры, соревнуясь друг с другом. Ох уж эта древнейшая игра мышцами, отличающая самцов любых живых существ.

Скоро из металла мы сделаем инструменты, которые откроют нам широкие возможности. У меня в руках изобретение, лишь слегка уступающее по значимости философскому камню.

Глава 13

Возвращаемся с ребятами с плато, поздний вечер. Идём спать.

Разговариваем, шутим, смеёмся.

– Знаете, что я обожаю? – спрашивает Вардис. – Ягодный соус из уклонника. Мясо с ним просто объедение, но поспевают они очень редко.

– А я, – говорит Буг, – люблю отвары по вечерам пить.

– Тебе повезло, – отвечает Лира. – Я – большой знаток отваров. Могу сделать такой, чтобы ты уснул, или такой, чтобы проснулся. Могу сделать отвар, чтобы вспомнить важную вещь, отвар для расслабления, отвар для сновидений наяву. Если хочешь, могу даже приготовить отвар, чтобы видеть будущее.

– А просто вкусный можешь?

– И просто вкусный тоже могу.

– Мой любимый отвар, – заявляет Буг.

Лира хохочет, а Вардис скрипит зубами. Идём дальше, беседуем.

В какой-то момент Лира нагибается, чтобы поднять с земли то ли камень, то ли пучок травы. Вардис подходит к Бугу и очень злобно шипит:

– Хватит приставать к моей будущей девушке.

– Она не твоя будущая девушка, – отвечает Буг. – Она – моя настоящая девушка, прямо в этот момент. Только она этого пока не знает.

– Будешь приставать к ней, я тебе наваляю.

– Мы с тобой оба знаем, что я сильнее, так что не надо бессмысленных угроз, брат. Ревность – плохое чувство.

– Ну всё, – говорит Вардис. – Ты меня достал. А-ну, поднимай руки.

Гляжу на них со стороны и улыбаюсь. До чего милые разборки. Они ведут себя как братья, о которых я всегда мечтал: они могут ссориться, воевать, драться, но любят друг друга и всегда придут на помощь.

Я был в семье один: ни сестёр, ни братьев, даже двоюродных не было. Не о ком было заботиться, не от кого получать заботу.

Друзей было много, но разве это родня? Всегда хотелось именно связи по крови, чтобы знать, что ты не один на свете. Что есть на свете кто-то близкий, пусть он в данный момент и далеко.

Ещё и сестра... Цилия.

Самое милое и прелестное создание на свете.

– Эй, – говорит Хоб. – А где Лира?

Оборачиваемся и всматриваемся в темноту. Солнце успело зайти и лишь узкая полоса света растянута вдоль горизонта. В таких условиях ничего не видать.

– Лира! – кричу. – Догоняй!

Никакого ответа.

Вчетвером с близнецами и Хобом возвращаемся обратным путём, смотрим по сторонам. Лиры нет. В этом месте много небольших кустов, поэтому девочка могла спрятаться за любым одних.

– Лира, выходи! – кричу.

Снова молчание в ответ.

– Она тут остановилась, – говорит Хоб.

Ходим по округе, заглядываем за каждый камень, уделяем внимание каждой неровности на земле. С каждой минутой темнеет всё больше и вскоре мы Лиру не найдём, даже если она будет лежать у самых ног.

– Буг, – говорю. – Обыскивай левую сторону дорожки, Вардис – правую. Хоб, беги за факелом.

– Эй, а где Вардис? – спрашивает Буг.

Оглядываемся и видим, что нас осталось трое. Один из близнецов – исчез.

– Вардис! – кричу. – Ты где?

– Это не смешно, идиот! – поддерживает Буг.

Раздаются лишь далёкие крики мелких животных, да стрёкот насекомых в воздухе.

– Хоб, – говорю. – Быстро за факелом, а ты, Буг, без перерыва насвистывай, чтобы и тебя не потерять.

Хоб помчался к деревне.

Пригибаюсь очень низко к кустам, рассматриваю ветки. Уж не за ядовитое ли растение они зацепились? Вряд ли. Местные жители должны быть готовыми к такой опасности с раннего детства. Может, ядовитый зверь? Не слышал о таких, за исключением гигантских скорпионов.

– Буг, – говорю. – Здесь обитают ядовитые звери?

– Только глубже в пустыне, – отвечает. – Здесь не должно быть.

– Не переставай насвистывать.

Теперь мы с Бугом свистим вдвоём. Насвистываем мелодию в унисон. В какой-то момент белая вспышка сверкает в ночи, я отпрыгиваю.

Передо мной в полный рост поднимается мужчина. Худой, голый, в набедренной повязке, волосы грязные, слипшиеся, украшенные разноцветными ракушками и камнями. Всё его тело покрыто татуировками и узорами из красной краски... или крови. В руке держит костяной клинок.

Все наши тренировки, отжимания, приседания, вели к этому моменту. К противостоянию с врагом из-за хребта.

Я разворачиваюсь и бегу к деревне со всех ног.

– Буг! Беги! – ору.

Даже не оглядываюсь, услышал ли Буг мои вопли. Мчусь к вратам и надеюсь, что погони нет. Пусть я занимался в последнее время, это не значит ничего: мне тринадцать, я могу победить только сверстника, но не взрослого мужчину.

Вопрос роста, веса и физиологии.

Прибегаю к деревне невредимым: погони нет. В дозоре стоит Самир, целится в меня из лука на дозорной башне.

– Стоять! – кричит.

Останавливаюсь, оборачиваюсь. Не могу отдышаться, сердце стучит, пульс отдаётся в ушах. Вижу бегущего Буга, значит он последовал моему совету и не вступил в прямое столкновение.

– Гарн? – спрашивает Самир. – Это ты?

– Да, – говорю. – Открывай.

Стоит нам войти в деревню, видим Хоба, бегущего с факелом, такого же запыхавшегося, как мы.

– Больше не нужен, – говорю. – Веди нас к отцу, нужно срочно поговорить со старостой.

Хоб ведёт нас к себе. Внешне не скажешь, что тут живёт управляющий деревней. Дом точно такой же, как остальные, разве что находится точно в центре, напротив колодца.

Заходим втроём в дом, внутри четыре человека играют в Чатурангу, пьют настойку и негромко разговаривают. Квадратная доска в клетку, на ней разноцветные камушки и ракушки. Староста – самый молодой из всех, лет пятьдесят. Остальные старше.

– Шиба, – говорю. – фаргаровцы напали. Вардис и Лира... не знаю, что с ним.

– Это были гумендовцы, – уточняет Буг. – Страшные как ужас. Еле ноги унесли. Должно быть забрали брата с собой, чтобы сожрать. Принести в жертву своим богам и сожрать.

Мы рассказали, как гуляли у подножия гор и как потеряли двоих товарищей, пока возвращались в деревню, как побежали, чтобы не вступать в драку.

– Говорил же, не гулять на закате, – с яростью отвечает Шиба.

Староста поднимается и начинает ходить по комнате, выстукивая по полу ритм раздражения.

– Надо собрать людей, – говорю.

Усмехается, словно услышал глупейшую шутку на свете.

– Надо пойти к ним и отбить наших ребят.

Фыркает.

– Что? – спрашиваю. – Мы же не будем сидеть тут на месте и ничего не делать?

– Послушай, мальчик, – говорит. – Гуменд – дикое и боевое племя, где каждый мечтает умереть, пролив как можно больше крови врага. Если мы пойдём спасать двоих, потеряем намного больше.

– А что остаётся? – спрашиваю.

– Что остаётся? Говно из-под марли остаётся.

Ходит взад-вперёд, другие игроки сидят в глубокой задумчивости.

– Надо отправить маленький отряд, – замечает Ямес, один из стариков.

– Знаю, что надо, – отвечает. – Но кто пойдёт? Кто из наших решится выступить против Гуменда?

– Как минимум Холган. Это же его сынишку похитили.

– А у Лиры только бабка и за неё некому заступиться. Не можем же мы послать одного человека.

– Пусть соберёт друзей, кто согласен.

– Значит так, – говорит Шиба. – Гарн и Буг, идите к отцу, расскажите всё, что произошло. Пусть готовится выходить, я постараюсь найти ещё кого-нибудь в помощь.

Так мы и поступили. Отправились домой, чтобы всё рассказать родителям.

Глава 14

В молчании Холган собирается в поход: никогда мы не видели отца таким угрюмым. Только что у него похитили сына и он не может остаться дома, долг зовёт его перейти хребет и сразиться.

– Я пойду с тобой, – говорю.

– Нет, не пойдёшь, – отвечает.

– Ещё как пойду.

– Ты останешься дома и будешь присматривать за мамой, Бугом и сестрой.

Илея плачет и слёзы текут на мешок, в который она складывает вяленое скорпионье мясо и бурдюки с водой. Холган молча подходит к ней, берёт за плечи, прижимает к груди. Они стоят обнявшись, а мы с Бугом и Цилией смотрим на немую сцену прощания.

Холган не знает, вернётся ли, но всё равно уходит.

– Что происходит? – спрашивает сестра. – И где Вардис?

– Папа с Вардисом идут в поход, – говорю.

Сестра принимает мою ложь, но не успокаивается. Она чувствует: что-то не так.

Муж с женой прощаются и Холган выходит наружу, прихватив нож. Мы с Бугом следуем за ним к дому Шибы. Староста выходит к нему навстречу мрачнее ночи.

– Холган, – говорит, – я нашёл только двух людей тебе в помощь. Милона и Чемпина.

– Милона? Ему же за шестьдесят.

– Лира с бабкой когда-то вылечили его, вот он и хочет спасти девочку, пусть даже ценой жизни. Все остальные отказались. Ты же сам понимаешь – все боятся, никто не хочет идти против этих дикарей.

– Понимаю, – говорит.

– Это ужасно, но как есть.

– Ладно. Скажи Милону, его помощь мне не нужна – будет только замедлять. Мы пойдём вдвоём с Чемпином.

Холган с Шибой обнимаются как старые товарищи, мы с Бугом и Хобом смотрим на это и молчим.

Выходим на улицу, там уже топчется Чемпин с мешком за спиной и дубинкой на поясе. Суровый, бородатый, отец одиннадцати детей. Просто удивительно, что он согласился идти спасать не своего ребёнка, когда у тебя родных одиннадцать штук. Остальным бы поучиться такой смелости.

– Это, – говорит Холган мне и Бугу. – Идите домой, успокойте маму.

По очереди подходит к каждому из нас, обнимает, целует в макушку. Они с Чемпином уходят.

– Два человека – это же издевательство, – говорю. – Их там убьют.

– Да, – соглашается Хоб.

– Даже если на их стороне будет преимущество скрытности. Их всё равно мало.

– Никто больше не хочет, – мрачно замечает Буг. – Все испугались.

– Как ты войдёшь во вражескую деревню командой из двух человек? Никак. Холган идёт на смерть и знает это.

Смотрим на спины удаляющихся людей и не знаем, что нам делать. Идти домой спать? Мы не заснём. Ходить по деревне и искать других добровольцев? Это уже сделал староста. Не послушали его – не послушают и нас.

– Не знаю, как вы, – говорит Буг. – А я иду за своим братом.

– Я тоже, – отвечает Хоб. – Вардис и Лира – наша команда. Мы не можем бросить их каким-то уродам.

Так и случилось. Мы набрали еды со склада Шибы, запаслись водой и взяли с собой несколько кремниевых наконечников для копий, чтобы использовать их как ножи.

Мы отправились в путь вслед за Холганом и Чемпином на почтительном расстоянии, чтобы они нас не заметили, но чтобы иметь возможность их поддержать, когда настанет нужный момент.