Текст книги "Тайна музейного экспоната"

Автор книги: Алексей Биргер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

– Погоди… – Мишка вдруг побледнел. – Ты хочешь сказать…

– Я хочу сказать, что к нам в купе надо немедленно вызвать Петра Васильевича – и обязательно с гитарой! – сказал Витька. – Остальное потом!

Алексей, внимательно слушавший, одобрительно кивнул.

– Совершенно правильно. Я улавливаю ход твоих мыслей. Пожалуй, Петра Васильевича я сам доставлю, найду предлог. Без супруги, так?

– Так, – подтвердила Груня. – Тут есть один момент… Мы вам потом объясним.

Алексей ведь не знал о «тайном преступлении» Сидоренко.

– Ребята! – взмолился Мишка. – Дайте мне сказать!..

– Потом скажешь! – оборвал его посуровевший Витька. – Сперва – самое главное.

Мишка отодвинулся в угол и затих. Было видно, что его одолевают какие-то тревожные мысли…

– Да, конечно, – послышался в коридоре голос Алексея. – Не беспокойтесь. Вернем буквально через пять минут, в целости и сохранности.

Это, похоже, он отвечал Анджеловой. А через секунду он доставил в ребячье купе Петра Васильевича – абсолютно обалдевшего, осоловевшего и лишь беспомощно мигающего глазками. Гитару он держал вертикально, за гриф.

– Петр Васильевич, – обратился к нему Витька, – кажется, мы разобрались, что произошло. Но мы можем ошибаться. И я прошу вас очень внимательно приглядеться к гитаре – ваша она или нет?

– Как же не моя? – Петр Васильевич обиделся. – Вон, и обводы корпуса, и гриф… Одна из немногих гитар, которые, по преданию, входили в собрание Высоцкого. Такие гитары сразу узнаются! И звучит как надо. Если б мне подсунули копию, чтобы украсть оригинал, – то в менее качественном дереве резонанс был бы другой, звук сразу ухудшился бы!..

– И все-таки, я вас очень прошу, – настойчиво повторил Витька.

– Присоединяюсь! – подал голос Алексей. Похоже, он кое о чем начал догадываться.

– Да пожалуйста! – Петр Васильевич пожал плечами и перевернул гитару. – Вот здесь, на корпусе, после одного приключения осталась характерная царапинка, которую никак не удавалось зашлифовать. Я вам ее покажу – и… и… и… – он запнулся. – Где же она?

– Угу, – удовлетворенно кивнул Алексей. – Нормально, а?

– Да что ж нормального? – Петр Васильевич и растерялся, и засуетился. – Да объясните мне, наконец…

– Посмотрите еще, – сказал Витька. – Нет ли на гитаре каких-то особенностей, которых не было на вашей?

Теперь Петр Васильевич стал беспрекословно осматривать гитару со всех сторон.

– А это что за темное место? – указал Алексей. – Вроде какие-то царапинки проступают… И дерево словно подтонировано, чтобы эти царапинки были меньше видны… Поверните-ка к свету этой стороной!

Когда Петр Васильевич повернул гитару подтонированным пятном к свету, все увидели, что эти царапинки начинают слагаться в буквы – в надпись, тонко прорезанную бисерным – изящным и мелким – почерком!

– Что это такое? – совсем удивленный Петр Васильевич захлопал глазами.

– Подождите, сейчас принесу одеколон, – сказал Алексей. – Одеколон должен это смыть.

Он вернулся с ваткой, смоченной одеколоном, и протер темное место, – которое очистилось на удивление легко. И надпись – старинная, с «ятями» – стала совсем ясной.

– «Моему дорогому Павлу Мочалову, с пожеланием когда-нибудь сыграть моего Арбенина, гитару нашего общего учителя. Михаил Лермонтов», – вслух прочел Алексей.

Глава XII
РАЗГАДКА ВСЕХ ТАЙН

Челюсти у всех так и отвисли.

– Ну да! – кивнул сам себе Алексей. – Ведь Мочалов мечтал поставить «Маскарад» и сыграть главную роль, но пьесу запретила цензура. И он, и Лермонтов очень это переживали.

– Теперь вы понимаете? – спросил Витька у Петра Васильевича. – Ваша гитара звучит не хуже этой – они обе из собрания Высоцкого, – но эта, из-за надписи, имеет особую ценность! Интересно, сколько она может стоить?

– Сумасшедшие деньги! – выдохнула Груня.

– Вот именно, сумасшедшие, – проворчал Алексей. – Достаточные, чтобы свести с ума и подтолкнуть на преступление. Я, кажется, понимаю, как и что произошло… Но пусть Витька объяснит. Он первым додумался – ему и честь.

– По-моему, ясно, что произошло, – сказал Витька. – Кто-то украл эту гитару из музейного собрания, чтобы за огромные деньги толкнуть подпольному коллекционеру. А может, и контрабандой за границу вывезти – ведь в Европе она бы вообще стоила о-го-го! Действовал не один человек, а целая банда. Но органы все-таки взяли след этой банды. Значит, надо придумать, как всех перехитрить. Вы с женой, Петр Васильевич, часто гастролировали в нашем городе, и грабители обратили внимание, что у вас точно такая же гитара. Выяснили они и про вашу привычку периодически снимать струны с гитары и прятать в нее что-нибудь сладенькое… Понимаете? Грабители знали, что органы накопали достаточно, чтобы начать искать гитару в этом поезде – но, сколько бы они ни искали, ни выглядывали, мимо вашей гитары они пройдут, не обратив на нее никакого внимания и не удосужившись рассмотреть внимательно. Ведь все знают, что у вас тоже гитара из собрания Высоцкого – точно такая же, как музейная, но при этом абсолютно «чистая», принадлежащая вам на полностью законных основаниях! В тот момент, когда вы, посетив буфет, стояли на перроне, они подменили гитару – поставили свою в точно таком же чехле. Теперь вы довезете их гитару до Пскова, а во Пскове найдется случай ее украсть – а там и до границы рукой подать, никто очухаться не успеет! А милиция – или там ФСБ, – негласно, но тщательно осмотрев весь поезд и не обнаружив в нем никакой старинной гитары, кроме вашей, придут к естественному выводу, что грабители отказались от идеи переправлять гитару поездом… Но остается еще один момент! Ведь вы-то в два счета можете заметить, что гитара – другая! Значит, надо сделать так, чтобы вы этого не заметили. Как этого добиться? Да очень просто, огорошить вас, удивить до смерти, чтобы вы не стали обращать внимания на всякие различия в царапинках и пятнах на корпусе. Вот скажите, если бы струны не были натянуты, а корпус гитары не перемазан раздавленными пирожными – вы бы заметили, что гитара не ваша?

– Наверно, да, – чуть подумав, сказал Петр Васильевич. – Да, конечно, сразу бы заметил.

– Вот именно! А когда вы увидели чудесным образом натянувшиеся струны, да еще вам пришлось впопыхах, втайне от жены, отчищать корпус гитары от жирного крема – у вас не было ни времени, ни сил обратить внимание на какие-то мелкие отличия! Конечно, дня через два-три вы бы заметили что-то не то – отсутствие царапинки, лишнее темное пятно, еще что-то, – но через два-три дня во Пскове эта гитара от вас бы уже тю-тю, и следов бы не нашли! Психологически грабители все рассчитали абсолютно точно, учли и ваш характер, и все остальное – и их план чуть не увенчался успехом!

– Но где же моя гитара? – жалобно вопросил Петр Васильевич.

– Будем надеяться, что мы ее найдем, – сказал Алексей, взяв дальнейший разговор на себя.

– Так вы знаете, кто грабители? – Петр Васильевич немного оживился.

– Знаем, – ответил Алексей. – Но вам не скажем, чтобы вы не наделали глупостей. А теперь вы уйдете в свое купе, вместе с гитарой, которую будете беречь как зеницу ока, и не только запрете дверь, но и завяжете ее ремнем или веревкой, чтобы ее не мог отпереть даже тот, у кого имеются ключи! Ведь стащить ключи у проводника для таких ловкачей – дело плевое, понимаете? – добавил он, чтобы Петр Васильевич не догадался слишком о многом раньше времени – в его состоянии он мог бы и в панику впасть. – И откроете дверь только мне, на мой голос, больше никому. Ясно?

– Да, да, конечно! – закивал Петр Васильевич.

– Хорошо. Пойдемте, я провожу вас до купе. Хоть идти тут всего полтора метра, но все-таки… Покрепче закройте дверь и ложитесь спать.

– Витька, ты гений! – выпалила Груня, когда Алексей вышел проводить Сидоренко и сдать под надзор Анджеловой.

– Да что я!.. – махнул рукой Витька.

Поля хотела тоже что-то сказать, но тут Алексей вернулся.

– Вот так! – сказал он. – Правильно я его упаковал, чтоб из купе носу не высовывал? Но теперь возникают вопросы посерьезнее. Мне кажется, исчезновение Андрея и Сашка как-то связано со свистопляской вокруг этой гитары – и мне это очень не нравится!

– Так я об этом и пытаюсь сказать битый час! – взорвался Мишка. – И мне все время рот затыкают!..

– Разве? – насмешливо удивился Алексей. – По-моему, ты сам надулся и замолчал. Ладно, говори.

– Так вот я и говорю, – с жаром затараторил Мишка. – Один из проводников – тот, что пониже и помоложе – все время цеплялся ко мне с вопросами. И, как я сейчас понимаю, не просто так! То есть он решил, что звонок, который я делал по поручению Сашка, я делал по поручению Андрея!

– Полегче на поворотах, – сказал Алексей. – Что за звонок, что за вопросы? Мы ведь ничего не знаем.

Мишка открыл рот, чтобы рассказывать, но тут в купе заглянул Игорь.

– А, вот вы где! Весь вагон уже спать ложится – кроме дам из последнего купе и брата исчезнувшего Андрея! Самсонов отпал без задних ног. А вы что сидите, какая муха вас укусила?

– Во-первых, – веско заметил Алексей, – если не спят первое и последнее купе и все мы – то, значит, спит лишь меньшая часть вагона. Даже если допустить, что Анджелова и Сидоренко уснули, в чем я сомневаюсь. Так что не делай поспешных неоправданных обобщений. Во-вторых, сядь и не влезай. Я чувствую, сейчас и тебе дело найдется.

– Какое? – поинтересовался Игорь.

– Выступить в роли обаятельного клеща, который вцепится в одного из проводников и не даст ему шагу свободного сделать… Но это потом. Сейчас досказывай, Михаил.

И Мишка рассказал, как Сашок поручил ему позвонить Крокодилу Гене, и обо всем последующем. Даже Игорь с Алексеем слушали затаив дыхание – что уж говорить о его друзьях!

– И ты молчал?! – возмутилась Груня. – По-твоему, это по-товарищески?

– А ты бы хотела, чтобы он нарушил слово, которое дал Сашку? – возмутилась ее обычно тихая сестра. – Это было бы не то что не по-товарищески, это было бы совсем… совсем никуда! – после запинки сказала она.

– Но сейчас речь не об этом, – поспешно сказал Витька. – Я понимаю, куда клонит Мишка. Этот проводник, который с ним все время заговаривал, наверняка принял Андрея за оперативника, преследующего похитителей гитары!

– Вот именно! – кивнул Мишка.

– Как это? – в один голос спросили Груня, Поля и Игорь. А Алексей удовлетворенно кивнул: он отлично понимал, о чем толкуют ребята.

– Вот так! – стал торопливо объяснять Мишка. – Видите, до меня самого только сейчас дошло, но Витьку-то почти сразу осенило, едва он услышал – недаром он у нас самый головастый! Проводник заметил – то ли через огромные освещенные окна здания вокзала, то ли сам входил в это здание, – как я тайком достал какую-то бумажку и сделал быстрый звонок, а потом выкинул записку в урну, как можно тщательней изорвав ее на мелкие клочки. Он не видел, как Сашок подсунул мне эту записку между банкнотами, но он видел, как перед остановкой Андрей о чем-то шептался со мной в тамбуре и что-то украдкой совал мне в руку. Всего лишь деньги на второй букет, да, но проводник-то наверняка вообразил, что это Андрей дал мне секретную записку с поручением позвонить по нужному телефону. Второй букет я пронес под курткой, сразу в наше купе, и передали мы его Любови Александровне втихую от всех, когда в коридоре вагона никого не было, так что проводник этого букета не видел – иначе, возможно, и понял бы свою ошибку. А после этого тот же проводник завязывает со мной разговор и как бы невзначай интересуется, что за дополнительные поручения мне давал Андрей. А я ответил, что это не моя тайна, а его!

Что проводник мог подумать – если он связан с преступниками? Только то, что Андрей и Сергей никакие не спортсмены, а оперативники, идущие по следу преступников, и что они поручили мне позвонить своему начальству, потому что боятся засветиться и не хотят делать звонок сами! Да еще они упомянули про то, что они – из милицейского спортивного общества. Проводник мог и это запомнить и намотать на ус! И еще… – Мишка хихикнул. – Проводник наверняка решил, что Андрей выскакивал за мной в тамбур, чтобы передать записку с поручением втайне от «нового русского»! Ну, и, естественно, проводник решил, что весь этот мордобой между братьями – хорошо отрепетированный спектакль, чтобы показать всем вокруг, какие они дубины стоеросовые и что их не нужно опасаться! А потом он видит, как один из братьев-спортсменов – «братьев-спортсменов» в кавычках, по его мнению, – уходит на концерт, а второй остается в практически пустом вагоне – как будто дожидаясь секретной встречи!

– Почему «как будто»? – вопросила Груня. – Он ее и дожидался – только эта секретная встреча не имела никакого отношения ко всяким оперативным и следственным делам!

– Ну да! – энергично закивал Мишка. – Но ведь проводник-то вообразил совсем другое! И он решает воспользоваться случаем и помешать Андрею встретиться со связным – может, боялся, что связной должен передать «спортсменам» точные приметы преступника, а может, подумал, что вот удобный случай взять одного из оперативников в заложники, чтобы потом можно было торговаться. В общем, он зашел в четвертое купе, где уже никого не было, кроме пустой бутылки из-под коньяка, взял эту бутылку – наверно, через носовой платок или как-то так, чтобы не оставлять своих отпечатков пальцев, – заглянул в первое купе, к чему Андрей отнесся совершенно спокойно, ведь мало ли зачем может заглянуть проводник, шандарахнул Андрея бутылкой по голове и, пока тот был без сознания, отволок его в какое-то укромное место и там связал. А может, и рот пластырем заклеил! Вот! Вот как это было!

– Все это очень хорошо, – сказал Игорь. – Но где все-таки спрятан Андрей?

– В одном из мест, доступных проводникам – и только проводникам, факт, – сказал Витька. – В одном из таких мест, в которых никто не подумает искать, если не догадаться, конечно, что преступником может быть проводник! Надо обыскать все такие места – но перед этим надо задержать преступника.

– Разумеется, – кивнул Алексей. – Значит, так. Ты, Игорек, заговариваешь проводнику зубы – ты у нас на это мастак, – а кто-то из ребят со всех ног мчится к бригадиру поезда или к начальнику патрульного наряда, сопровождающего поезд, и говорит, что срочно надо задержать преступника. Если что, привлечем Сергея. Правда, боюсь, он проводнику все кости переломает, поэтому Сергею крикнем «ату его!» только в самом крайнем случае.

– Ну, я пошел, – Игорь повернулся к Мишке. – Какой, ты говоришь, из проводников?

– Тот, что пониже и помоложе, – ответил Мишка. – А я тогда побегу в хвост поезда, ведь, кажется, бригадир там и милицейский патруль вроде туда удалился после обхода вагонов.

– Давай! – одобрил Алексей. – Действуй!

И Мишка помчался по вагонам, из одного в другой, пока Игорь направился к проводнику, на ходу прикидывая, как получше завязать разговор, чтобы задержать проводника на неопределенное время.

Мишка бежал во весь дух, громко хлопая железными дверями переходов-«гармошек» между вагонами. Он был на подходе к вагону-ресторану, когда, распахнув очередную дверь, врезался в быстро идущего навстречу ему мужчину. Мишка, летевший для скорости низко опустив голову, словно она помогала ему таранить воздух, так основательно врубил мужчине головой под дых, что тот, охнув, сложился, почти как тряпичная кукла, и несколько секунд был способен лишь на то, чтобы молча глотать ртом воздух, будто рыба, вытащенная на сушу.

– Эй… ты!.. – прохрипел мужчина, обретая способность говорить. – Куда тебя несет?

– Простите… – Мишка, оправившись от первой растерянности, разглядел, что мужчина вполне еще молодой, в строгом костюме «служебного» покроя. С первого взгляда его можно было принять за официанта, но Мишка быстро сообразил, что это не официант: пиджаки официантов в вагоне-ресторане, припомнил он, были особого – «железнодорожного», так сказать – оттенка, и с железнодорожной символикой, вышитой на левых нагрудных карманах этих пиджаков.

– Ну, ты даешь… – мужчина с трудом перевел дух. – И что тебе не спится посреди ночи?

– Мне поскорее надо добраться до бригадира поезда! – сообщил Мишка. – В нашем вагоне пропал человек!

– Пропал?… Человек?… В каком вагоне?…

Мишка оттарабанил на такой скорости, что мужчина не сразу его понял.

– Ну, в нашем, в СВ… Там у нас ехал «новый русский»… И такое впечатление, будто его похитили – прямо с поезда… Все в жутчайшей панике – ну, и проводники, и соседи, и вообще… Я не понял, в чем дело, но меня послали сбегать к бригадиру, когда я проснулся и высунулся на шум, – любопытно ведь!

Мишка объяснял так подробно, потому что продолжал чувствовать себя немножко виноватым перед этим человеком, в которого со всего маху врезался, и хотел, чтобы мужчина понял: Мишкой двигали исключительно лучшие чувства, желание помочь…

– Пропал?… – Мужчина побледнел и схватился за поручень. – Вот те раз!

– А вы его знаете? – удивился Мишка.

– Трудно сказать, знаю или нет, – ответил мужчина. – Я, как бы… Ладно, беги к бригадиру поезда. Или, нет, постой! Ты не можешь меня выручить?

– Ну, если сумею… – ответил мальчик.

– Видишь ли, я командированный, и я пошел пообедать в вагон-ресторан, а там оказался концерт, горячего больше не было, только закуски и шампанское. Этот «новый русский» сказал официантам, чтобы меня накормили, а он заплатит за меня и сразу куда-то вышел. Возможно, за деньгами… И больше не вернулся! А потом, когда все разошлись с концерта – я уходил последним, – официанты задержали меня и сказали, что не отпустят, пока я не расплачусь! Мол, за всех было уплачено заранее, а большой горячий ужин – это отдельная статья… И меня продержали под арестом все это время… Только что официант, стороживший меня, задремал, и я ухитрился улизнуть… И я… Ты не знаешь, где мне можно на время спрятаться? Мне сходить на следующей остановке, а до нее не так долго!

– Разве у вас нет своих денег, чтобы расплатиться за ужин? – с недоумением спросил Мишка.

– Понимаешь… – Мужчина заметно смутился. – Этот «новый русский» сказал мне, чтобы я не стеснялся и заказывал все, что я захочу, – мол, сегодня он платит за всех! И я назаказывал намного больше, чем могу оплатить сам! То есть, если я рассчитаюсь, мне не хватит на две недели моей командировки – ни на гостиницу, ни на питание… Я понимаю, что поступаю нехорошо, – виновато добавил мужчина, – но мне просто деваться некуда, кроме как тихо смыться! Ведь и влип-то я не по своей вине… и не по вине этого «нового русского», как я теперь понимаю! Просто несчастное стечение обстоятельств, вот и все! Но ведь в вагоне-ресторане этого не объяснишь…

– Хм… – Мишка задумался. Ему стало жалко горемыку-командированного, и впрямь влипшего как кур в ощип. – Вот что, мы едем с другом… Давайте я отведу вас в наше купе. Там вас никто не подумает искать. А на вашей остановке вы выскочите. Сбегать за бригадиром я могу и после того, как мы вас укроем.

– Спасибо тебе! – Командированный схватил руку мальчика и с чувством ее пожал. – Тогда пошли! Только по пути я заберу из моего купе портфель, пальто и шапку, вот и все. Надеюсь, соседи не проснутся…

Соседи командированного не проснулись, и Мишка благополучно доставил его в вагон СВ, в свое с Витькой купе. Открывая дверь купе, он успел заметить краем глаза, что все толпятся вокруг купе проводников, в дальнем конце вагона, не обращая никакого внимания на то, что происходит в остальной его части. Едва командированный юркнул в купе мальчиков, как Мишка, обуреваемый любопытством, поспешил туда.

Возле купе проводников и первого купе яблоку негде было упасть. Из всего вагона на месте очередного события не было – по порядку купе от другого конца – Азалии Мартыновны, Анджеловой с Сидоренко (по всей видимости, Анджелова спала – из купе доносился ее храп, а Сидоренко честно стерег драгоценную гитару, не спуская с нее глаз), Полины (соблюдая условие, принятое на всякий случай, двойняшки до сих пор не появлялись на людях вместе), обитателей второго купе – «босса» с его секретарем и, естественно, Сашка. Но, в любом случае, народу хватало.

Картину Мишка застал очень живописную. На диване в первом купе сидел Андрей, медленно приходящий в себя, и Любовь Александровна бережно вытирала влажным полотенцем его разбитую голову. Игорь и проводник постарше держали молодого проводника, заломив ему руки за спину, и было видно, что над внешностью молодого проводника кто-то основательно поработал. Кто – догадаться было нетрудно, потому что дюжие Алексей и Самсонов буквально висели на Сергее Нахлестове, чтобы он не учинил над проводником дальнейшего членовредительства. А Витька и Груня с восторгом наблюдали всю эту сцену.

– Надо же… – сокрушенно бормотал старший проводник. – Надо же, какая сволочь… Я ведь с ним впервые в рейсе… Стоит еще проверить, действительно ли он из наших…

– Это я все открыл, – шепотом сообщил Мишке Витька, заметив товарища. – Понимаешь, мне пришло в голову, что тяжеленного Андрея проводник далеко уволочь не мог, да и тащить бесчувственное тело по вагонам, на глазах у всех, это, сам понимаешь… Так какое место ни у кого не вызовет подозрений? И тут я сообразил про огромные мешки для грязного белья, которыми, я обратил внимание, как раз ведает младший проводник! Предложил проверить эти мешки, не дожидаясь твоего возвращения, – и точно, в одном из них оказался Андрей, связанный, с заклеенным пластырем ртом и сверху слегка закиданный полотенцами! Ну, а чем это кончилось, ты видишь… А у тебя как дела?

Мишка только открыл рот, чтобы ответить, но тут из третьего купе вдруг донесся грохот падения чего-то тяжелого, потом шум борьбы и приглушенные ругательства.

– Ой, что там?!

– Этого еще не хватало! – восторженно шепнул Мишка Витьке. – Кажется, «босс» достал секретаря, и тот его теперь убивает!

– Нет, – Витька озабоченно покачал головой, – мне кажется, там что-то другое. Прислушайся…

Из купе было слышно что-то вроде: «Держи его, гада… Надо же, как сумел… Вот так крути его, так…» Похоже, «босс» и «секретарь» пытались вдвоем справиться с кем-то третьим.

– Справишься один? – озабоченно спросил у Игоря старший проводник.

– Справлюсь, удержу, – ответил Игорь. – Да и пути бегства этому гаду перекрыты.

Старший проводник выпустил своего напарника – вернее сказать, бывшего напарника – и заспешил к третьему купе, на ходу доставая из кармана запасные, служебные ключи. Алексей и Самсонов выпустили Сергея – больше не было надобности его сдерживать, он успел поостыть – и с большим интересом наблюдали за «очередным приступом бедлама», как назвал потом Алексей все события тех суток:

– Ой, кажется, я начинаю догадываться… – пробормотал Витька, не зная, смеяться ему или плакать.

– Эй, вы! – забарабанил в дверь проводник. – Откройте немедленно!

Он уже готов был воспользоваться служебным ключом, когда дверь открылась. Витька, протиснувшись мимо него, проскочил в купе первым, а на Витькин «ох!» и удивленный возглас проводника к дверям купе заспешили и другие…

«Босс» и «секретарь» крепко держали Сашка – красного, злого, с расцарапанным лицом, в наручниках и с заклеенным ртом. Сашок вращал глазами и пытался что-то сказать.

– Спокойно! – проговорил «босс». Его лицо и голос были теперь вполне нормальными, и Витька успел заметить на его ночном столике прокладки, с помощью которых он делал себе «отвислые щеки». Да и «секретарь» уже не выглядел таким хлюпиком. – Все в порядке. ФСБ, отдел по борьбе с хищениями и контрабандой произведений искусства. Мы задержали опасного преступника, похитившего бесценный музыкальный инструмент…

– Вы задержали сотрудника отдела по борьбе с наркотиками, вот что, и Крокодил Гена с вас головы снимет! – выпалил Витька. Скрывать что-либо больше не имело смысла.

– Как?… – в один голос начали «босс», «секретарь», проводник и Самсонов. – Откуда…

– Все точно, – мрачно кивнул Алексей, при этом как-то странно прихрюкнув. – Могу засвидетельствовать, мы его знаем. Мы случайно оказались в одном вагоне, и он велел нам ни в коем случае его не выдавать.

– Черт!.. – «Босс» растерянно огляделся, потом, спохватившись, снял пластырь со рта Сашка и полез за ключом, отпирающим наручники. – Но ведь так все совпадало… Мы знали, что вор едет в этом вагоне, и нам было велено вычислить его и взять очень тихо, без шума и пыли, не привлекая к себе внимания… Извините, коллега, но вы подходили по всем приметам… Когда мы увидели, что вы один в вагоне, то решили, что вот он – наш шанс! Да еще и оружие при вас нашли…

– Идиоты! – Сашок отплевывался, пытаясь отдышаться. – Будем надеяться, вы не сорвали важнейшую операцию!..

– А вор действительно едет в этом вагоне – проводником, – сообщил Алексей. – Мы его уже скрутили, и гитару нашли. Все благодаря этим ребятам… – он кивнул на Витьку, Мишку и Груню. У Мишки и Груни рты так и оставались разинутыми от потрясения…

– Уф!.. – «Босс» вытер пот со лба. – Вот спасибо вам, а то бы…

– Стоило бы вас проучить, чтоб вы упустили вашего вора! – злился Сашок. – Скрутили, надели наручники, запихнули на багажную полку…

– Но и вы… – подал голос «секретарь», трогая фингал под глазом и затылок. – До сих пор не понимаю, как вы ухитрились извернуться и все-таки спрыгнуть с багажной полки, ногами мне прямо в голову…

– А что мне с вами, идиотами, было делать? – проворчал Сашок, массируя запястья – «босс» наконец сумел снять с него наручники. – Но ничего, если из-за вас я упустил своего человека, то вам десять раз икнется!..

– Какого человека? – живо спросил «босс».

– Да едет тут один, «командировочный»… – Сашок скривился. – Только-только вышел с ним на контакт и пошел «за товаром», как вы навалились! Будем надеяться, он не смылся с поезда, узнав, что я исчез!

– Не смылся! – радостно сообщил Мишка. – Он прячется в нашем купе, чтобы спрыгнуть на ближайшей остановке. Наплел насчет неоплаченного ужина в вагоне-ресторане… Я сразу подумал, что история темная!

– Что-о?! – подскочил Сашок. – Здесь, в вашем купе? Так надо его немедленно брать!

– Мы поможем! – живо предложил «босс», сгоравший желанием искупить свою вину. – То есть я помогу задержать, а ты, – повернулся он к «секретарю» (судя по всему, «секретарь» и впрямь был в подчинении у «босса», как младший по званию), – иди надень наручники на настоящего вора и стереги его как зеницу ока… Кстати, где гитара?

– В другом купе, – сообщил Алексей. – Мы заберем ее попозже. Да, а другая гитара, которую подменили этой, нашлась?

– Какая другая гитара? – вылупил глаза «босс».

Алексей вздохнул.

– Для Петра Васильевича это будет трагедия.

– Какая-то гитара находится в нашем отделе, – сообщил Сашок. – Мы увидели, что с ней проделывают какие-то странные манипуляции и захватили ее… Решили, что ее используют как тайник для наркотиков. Кстати, поэтому я так липнул к Анджеловой и Сидоренко и даже затеял этот концерт – на первых порах они были у меня главные подозреваемые. Ведь гитара-то принадлежала им!

– Слава богу! А то мне жаль было Сидоренко, стоило представить… – облегченно сказал Алексей. – Кстати, если бы вы не вмешались и гитара сразу попала в их отдел, – от кивнул на «босса», – а не в ваш, то скорей всего не было бы никакой путаницы.

– Вот видите, иногда и вы нам мешаете, – ввернул «босс».

– Лучше верните мне пистолет, олухи! – рыкнул Сашок. – И хватит болтать, надо дело делать. А поговорить, что и как было, мы и потом можем… И вот еще что. Запритесь все по своим купе, этот «командировочный» может быть вооружен… Эх, если бы меня не вывели из игры на несколько часов, то и брать бы его не пришлось, довел бы его до самого Питера! – Досада Сашка была такой сильной, что все время прорывалась наружу. – Но сейчас, когда он запаниковал… Вы, ребята, скройтесь в «девчоночьем» купе, раз ваше занято преступником…

Подготовка к операции проходила быстро. «Секретарь» с одетым в наручники похитителем гитары устроился в третьем купе, проводник спрятался в служебном, взрослые и ребята потянулись в свои, Сашок и «босс» заняли удобные позиции в коридоре, держа пистолеты в кобуре под мышкой.

И все бы, наверно, прошло хорошо, если бы «командировочный» не выглянул в эту секунду в коридор – видимо, что-то его насторожило. Ему достаточно было одного взгляда на суровое лицо внезапно объявившегося Сашка и на его напарника, тоже явно причастного к «органам», чтобы понять практически все.

– Ах ты! – выдохнул он. – Подсадка!

И, крепко схватив за шею Груню, как раз готовившуюся войти в «девчоночье» купе, предупредил:

– Только шелохнитесь – сверну девчонке шею!

Он был на грани истерики, и от него можно было ожидать чего угодно. Последовала долгая томительная пауза. И тут из купе выглянула Поля. Сразу оценив обстановку и сообразив, что делать, она спросила в звенящей тишине:

– Зачем ты меня схватил?

Бандит обалдело поглядел на раздвоившуюся девочку и на секунду выпустил Груню. Этой секунды оказалось достаточно, чтобы Поля и Груня ворвались в свое купе и крепко захлопнули за собой дверь. А в следующую долю секунды «босс», находившийся ближе к бандиту, совершил прыжок, которого трудно было ожидать от такого массивного мужчины, и сшиб бандита с ног. Сашок поспешил ему на помощь, и еще через несколько мгновений на бандите защелкнулись наручники, и он, грязно ругаясь, извивался на полу.

Да, поразительное сходство сестер все-таки сработало в самый нужный момент – не зря ребята берегли этот козырь!

– Уф-ф… – Сашок вытер пот со лба. – Спасибо, коллега.

– Да ладно, чего там, – ответил «босс», подавая ему руку. – Ты уж извини, если что…

– Бывает… – устало хмыкнул Сашок. – Может, вместе потом посмеемся…

– Батюшки! – спохватился Алексей. – Ребята, пять часов утра, а вы еще не спите! Что скажут ваши родители, если узнают? Шагом марш по полкам!

Ребятам хотелось, конечно, доглядеть остаток спектакля – и как Любовь Александровна представит сейчас Андрея своей матери, и многое другое, – но они и впрямь так устали, что у них не было сил спорить. Они покорно побрели спать. В конце концов, все остальное они успеют узнать и обсудить завтра, за «лучшей в мире жареной курицей, лучшими в мире яйцами вкрутую и лучшими в мире бутербродами», как обещал Алексей.

– Вот это денек, вот это я понимаю, – пробормотал Мишка, когда они с Витькой уже лежали, укрывшись одеялами. – Классные приключения! Вот что значит путешествовать на поезде!

– Да, здорово… – сонно согласился Витька. – Только бы завтра Москву не проспать… Так хочется взглянуть на нее хоть одним глазком – хотя бы только на окрестности вокзала…

– А во сколько завтра Москва? – спросил Мишка.

– В два часа дня, по-моему.

– Ну-у, к двум проснемся!

– Не уверен… – пробормотал Витька.

Что ж, мы тоже не можем быть уверены, что они не проспят Москву после таких приключений и такой бурной ночи, а вот что новые приключения у них еще будут – в этом, пожалуй, можно не сомневаться…