Текст книги "Придворный медик. Том 5 (СИ)"

Автор книги: Алексей Аржанов

Соавторы: Виктор Молотов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Глава 19

Новая способность открыла передо мной огромные возможности. Теперь я могу не только лечить магические заболевания или изменять структуру каналов маны. На этом моя сила не ограничивается. Я также способен видеть, кто и как влиял на эти самые каналы.

Можно сказать, что мне удалось обрести мастерство читать прошлое по магическим путям человека.

И теперь я вижу, как на самом деле заболел мой брат. Всё же из всех моих теорий подтвердилась только одна. И виной всему не генетическая поломка. Не магическое заболевание как таковое.

Кирилла прокляли. И сделал это наш дальний родственник. Николай Антонович Ушаков.

Выходит, с этого ублюдка всё и началось. Узнаю его почерк. Вот только повреждения костного мозга он нанёс Кириллу не своими силами. Ушаков использовал один из своих артефактов. Странная магия… Не могу даже сходу понять, к какой ветви она относится. Ни с чем подобным мне пока что сталкиваться не приходилось.

Как же долго я возился со всеми этими дворянскими семьями… Отбивался от гильдии убийц, раскрывал заговоры. Даже брата императора отправил за решётку.

А по итогу оказалось, что главный враг всё это время был рядом. Притворялся добрым дядюшкой. Другом и наставником. Правда, до сих пор непонятно, зачем он вообще всё это творит. То, что он хочет украсть мои силы, я уже понял. Но зачем нужно было проклинать Кирилла? Чем ему мог помешать мальчишка? Ему тогда даже десяти лет не было, если я не ошибаюсь. Это что же получается? Ушаков уже давно вредил семье Булгаковых?

Но чем он руководствовался? Что ж, ответ на этот вопрос я выбью из него лично. Остаётся только найти этого уродца. Хотя, уверен, он сам вскоре попытается меня найти. И тогда я навсегда лишу его магической силы. Переломаю все его артефакты. И он останется ни с чем.

В такое моменты мне даже становится немного жаль, что Аристарх Биркин теперь в психушке. Своего так называемого дядю я бы с радостью отправил в его дознавательский корпус.

Но к счастью, эпоха Биркина миновала. Теперь в допросной работают адекватные дознаватели. Те, кто умеет доставать из людей правду, не причиняя при этом слишком много боли.

– Паш, а что… Что происходит? – Кирилл всё же не удержался и открыл глаза. – Как-то легче стало. Будто воздух в лёгкие лучше пошёл. Ты всё-таки придумал, как отсрочить мою гибель? План сработал?

– Нет, Кирилл. Не отсрочить, – улыбнулся я. – Заболевания больше нет. Я его уничтожил. Навсегда. Больше оно к тебе не вернётся. А если вдруг человек, который его создал, снова попытается тебя проклясть, мне не составит труда избавиться от этой дряни ещё раз. Я ведь дал тебе обещание, помнишь? Ещё тогда – в трущобах. Я был слаб, ещё не восстановился после ранения шеи. Страдал от амнезии. Не мог вспомнить даже о том, что в этом мире существует магия.

Больно было вспоминать, как тяжело нам дался этот период. Мы оба страдали. Но сразу после попадания Кирилл помог мне. А затем я взял всё в свои руки. И, наконец, добился своей главной цели.

– Так всё правда позади? – выдохнул Кирилл. – Паш, ты правда справился?

Он не мог поверить своим ушам. Но мальчику уже стало легче.

– А ты прислушайся к своим ощущениям, – посоветовал я. – Уверен, того дискомфорта, который ты испытывал последние дни, больше нет. Слабость ещё останется на некоторое время. Но она пройдёт. Теперь твои лекарства – это хорошая еда, сон и свежий воздух. Теперь, Кирилл, ты уже не выздоравливаешь, а просто набираешь силы.

Он наконец-то сможет жить как нормальный подросток. Будет ходить в школу без пропусков, найдёт друзей, подерётся, влюбится. Последние годы были для него сущим кошмаром. Но он сохранил стойкость.

Я очень рад, что успел спасти его.

Странно… Почему-то именно сейчас в моей голове всплыли слова отца моего предшественника. Слова Андрея Булгакова.

Он тоже пытался найти способ вылечить сына, но очень быстро отчаялся. Помню, как он рассказывал бывшему Павлу, что Кирилл, если и выживет, остаток жизни проведёт в постели или в инвалидной коляске.

Хороший настрой, отец. Ничего не скажешь. У семьи Булгаковых были связи за границей. Кирилла могли запросто вылечить иностранные маги. Но почему-то Андрею Булгакову борьба с императором была важнее, чем собственный ребёнок.

Удивительно, как освежились мои воспоминания. Наверное, это как-то связано с обретённой мной силой. Я будто сам лично присутствовал там – в прошлом. Но в те времена в этом мире меня ещё не было.

Что ж, но эта сила всё равно здорово мне поможет. Теперь я могу искать ответы в прошлом. Забираться в память людей и в память магических каналов с помощью запретной магии, которую открыла мне Чаша очищения.

Эх, хотелось бы мне поделиться полученными знаниями со своим учителем. Но им я займусь завтра. Пока что я ещё числюсь на больничном. Однако мне всё равно придётся найти способ пройти в клинику и навестить Валерия Николаевича Бражникова. Возможно, с новыми способностями мне удастся вытащить его из комы.

Кирилл посреди ночи рванул собирать рюкзак и готовиться к предстоящим занятиям, но я всё же запретил ему высовываться из наших покоев. Рано ещё. Не восстановился. Смертельного заболевания больше нет, но ослабевший организм может запросто довести мальчика до обморока.

Сам я на следующее утро всё же оставил свои покои и направился в императорскую клинику. Надо сегодня обязательно заглянуть в канцелярию. Сотрудники Михаила Романова должны выдать мне новые документы, в соответствии с которыми я теперь буду носить новый титул.

– Стойте-стойте! – вход в здание клиники преградил Евгений Кириллович Гаврилов. – Павел Андреевич, вы куда⁈ Вы же сами настаивали, что вам требуется больничный.

– Да, но мне нужно в срочном порядке посетить одного пациента, – ответил я. – Господина Бражникова. Помните такого? Он несколько месяцев назад проводил проверку в нашей клинике. Сейчас он лежит в гастроэнтерологическом отделении. Я обязан снова его осмотреть.

– Господин Булгаков, при всём уважении, – напрягся Гаврилов. – Но у вас же вирус! Куда вы сейчас пойдёте?

– Во-первых, вирус магический. И он больше никому не передаётся. Я уже в этом убедился, – озвучил свою легенду я. – Во-вторых, я его уже излечил. Остались только незначительные симптомы. Слабость, сонливость. Ну, вы понимаете. Астенический синдром.

– Даже если так! Если вас заметит кто-то из руководства…

– Вы и есть руководство. Или уже забыли? – улыбнулся я.

– Павел Андреевич, вы прекрасно понимаете, о ком я говорю. Про главного лекаря и его заместителей, – прошептал Гаврилов. – Я-то что? Обычный заведующий!

– Ну, если не хотите идти мне навстречу, давайте поступим иначе, – вздохнул я. – Переоформим мой больничный. Я обязан попасть в гастроэнтерологию любой ценой, Евгений Кириллович. И вы меня не остановите.

Какой же он всё-таки упёртый! Нет, это здорово, хороший специалист и должен быть таким. Никаких претензий к Гаврилову у меня нет. Но я всё равно должен попасть в клинику. Хочет он того или нет.

А моё последнее предложение гарантированно вызовет у него шок. Ведь переоформление больничного…

– Да вы с ума, что ли, сошли⁈ Господин Булгаков, это же такой, простите за выражение, геморрой! – запаниковал Евгений Кириллович.

Да! Вот именно!

Такого эффекта я и ждал. Переоформление больничного листа – это жуткий геморрой. Словами не описать, какие круги ада нужно пройти врачу, чтобы довести до ума этот процесс.

Помню, ко мне часто обращались пациенты, которым я выдавал больничный лист, к примеру, на пять или семь дней, а затем они начинали доказывать, что им уже стало лучше и пора бы выписываться раньше времени.

И многие даже жалобы на меня писали! Смешно. Вот только, как правило, пациентам никто не объясняет, как на самом деле устроены все эти законы, по которым работает здравоохранение.

Да и я, если честно, могу понять больных людей. Мне всегда эта система казалась слишком уж сложной. Чрезмерно. Серьёзно! Я – врач. Я выдал больничный человеку на неделю. Кто мог предсказать, что он вылечится быстрее? Никто. У каждого организм работает индивидуально. И если человек хочет выписаться раньше, а я не вижу противопоказаний к выписке, с какой же стати я должен засиживаться допоздна, чтобы оформить все бумаги?

Чушь полнейшая. А всё почему? Всё потому, что речь идёт не о здоровье, а о деньгах. Нужно доказывать своим заведующим, страховой компании, работодателю какие-то святые истины, которые на самом деле никого из них касаться не должны.

Но бывают и полностью противоположные ситуации. Когда врач считает, что пациенту нужно пробыть на больничном более пятнадцати дней. И там тоже начинается хождение по мукам… Пациенты об этом, как правило, ничего не знают.

Зато врач переживает сущий кошмар. Потому что продлить больничный свыше пятнадцати дней единолично он не может. В документах обязательно должна быть подпись председателя врачебной комиссии. А этот председатель очень зависим от круговорота денег, проверяющих и страховой. И потому он проверяет каждую букву в истории болезни.

И если что-то ему не понравится, возникает ситуация, когда нужно звонить пациенту и сообщать: «Простите, пожалуйста. Я принял решение продлить больничный, но мне не разрешили это сделать. Завтра вам на работу. Здоровьям вам!»

Когда я был ещё совсем неопытным терапевтом, мне было жутко тошно от этих правил. Даже побаивался моментов, когда у меня появлялся пациент с больничным свыше пятнадцати дней.

А вдруг заведующий поругает?

Чушь.

Потом научился ставить на место всех этих бюрократов. А что остаётся делать? Они превратили своими бумагами врачей в обслугу, а их мнение – в пустой звук. В итоге от этого страдают и больные, и медики.

На каждый шаг нужно требовать разрешение. Из-за этого, между прочим, многие терапевты, независимо от опыта и возраста, стремятся закрыть больничный лист как можно скорее. Чтобы ни в коем случае не пересечься с председателем врачебной комиссии.

В итоге больничный лист продлевают только онкологическим больным и тяжёлым пациентам, которые вот-вот станут инвалидами.

Разве это правильно? Разве это соответствует законам? Нет.

Поэтому нужно уметь отстаивать своё мнение и свои права. И пациентам, и врачам первичного звена. Иначе страдать будут все.

– Господин Булгаков, вы чего это замолчали? – Гаврилов помахал рукой перед моим лицом.

– Простите, вспомнил кое-какие проблемы, – очухался я.

Вот это да… Даже мои настоящие воспоминания начали всплывать с новой силой. Похоже, я научился закапываться в самую глубь информации, что таится в моей голове.

Ну, что я могу сказать? Если эта сила сохранится, деменция и болезнь Альцгеймера мне точно не страшны!

– Евгений Кириллович, так вы будете переписывать мой больничный лист или нет? – вновь настоял я.

– Всё, Булгаков, замучили уже! – махнул рукой он. – Заходите в клинику. Под мою ответственность. Не хочу больше с вами спорить. Отдыхайте ещё два дня, делайте что хотите. Только ради всего святого, не попадайтесь на глаза господину Кустову.

А Кустов – это председатель врачебной комиссии. Вот он-то как раз может подпортить жизнь Евгению Кирилловичу.

Но я своего бывшего наставника подставлять не стану. Зачем мне это?

– Спасибо, господин Гаврилов, – кивнул я. – Не беспокойтесь, я вас не подведу.

– Очень на это надеюсь, – поёжился он. – Хотя вы ведь меня никогда не подводили. Значит, и переживать мне не о чем.

– Вот именно, – я не удержался и похлопал коллегу по плечу. Такой жест у дворян не принят, но я всё же решил последовать своему желанию.

Что-то во мне изменилось, зараза… Будто снова все воспоминания перемешались. Даже привычки старые вылезли. Надо лучше себя контролировать. А то ещё начну с дворянами на «ты» разговаривать.

Я прошёл в соседний корпус. Старался избегать всех своих коллег. Но никто особо не обращал на меня внимания. Белый халат, знакомое лицо. Нет смысла бить тревогу.

В палату Бражникова я пробрался без разрешения. Чего толку лишний раз беспокоить гастроэнтеролога?

Валерий Николаевич всё ещё был без сознания. Как я и ожидал, ему подключили капельницу через катетер. Как раз в этот момент мой учитель ел. Если, конечно, этот процесс вообще можно назвать питанием!

– Скоро ваши мучения закончатся, господин Бражников. В хорошем смысле этого слова, – прошептал я. – Сейчас я выясню, что с вами натворил этот подонок.

Я присел рядом с учителем, воспользовался своими новыми силами, погрузился в самую глубь его организма. Но исправить повреждения мне не удалось.

Точнее, восстановить большую часть кишечника я всё же смог. Потратил кучу маны, но добился своего. Однако вернуть магию моему старому другу не вышло.

Как только я попытался понять, что случилось с его магическими каналами, меня окутал холод. Непередаваемое чувство, вызывающее дрожь во всём теле.

Нет, это не страх. Просто моё тело само решило, как себя вести. Все мышцы начали импульсивно сокращаться. Так обычно себя ведёт человек, который длительное время провёл в условиях низких температур.

Да что же это такое? Чем его ударил Ушаков? Эта сила…

Я даже не успел додумать свою мысль, а моё сознание схлопнулось. Меня утянуло куда-то в глубь собственного магического центра. В темноту.

– Здравствуй, Павел, – передо мной появился силуэт Валерия Николаевича.

– Ох, только не это… – вздохнул я. – Опять подсознание играет со мной злую шутку?

В прошлый раз мои глубинные мысли приняли облик учителя. Поэтому я начал сомневаться, действительно ли передо мной стоит настоящий Бражников.

Но, как оказалось, сомневался я зря.

– Нет, Павел. Это я. Чем тебе ещё доказать? Достал бы я из пустоты бутылку водки, но к моему сожалению, у тебя в теле нет ни грамма спирта, – поморщился учитель.

Чёрт меня подери, да это же реально он! Выходит, я смог связать наши сознания через магические каналы.

– Вы ведь уже в курсе, да? – аккуратно спросил я. – Вас очень сильно потрепало.

– В курсе, Павел, – он улыбнулся, но я заметил в его глазах грусть. – Магии у меня больше нет. Я, считай, мёртв. Ты ведь понял, что сотворил со мной Ушаков? Нет… Вряд ли ты мог это понять. Ты не знаешь. Твоё поколение не застало те времена…

– О чём вы говорите? – спросил я.

– Некроманты. Тёмная магия. Так называемая некротика. Главный враг любого лекаря, – пожал плечами Бражников. – Она всему виной. Из-за неё я потерял свои силы.

– Некромантия? – удивился я. – Но ведь, если история не врёт, всех некромантов уже давным-давно истребили.

– Это правда. Но их артефакты остались. И, кажется, именно им меня и шарахнули. Чёрт бы подрал твоего дядю проклятого! – выругался Бражников. – Павел, если ты собираешься снова встретиться с ним, советую тебе действовать предельно аккуратно. Он и тебя может лишить сил. Не знаю, как в его руки попал этот предмет, но Ушаков может убить тебя без зазрений совести. Если, конечно, ты не отдашь ему свою силу добровольно.

– Он не добьётся своего. Я найду способ с ним разобраться. Чувствую, что именно он является причиной всех моих проблем, – сказал я. – Это он проклял моего брата, Валерий Николаевич. И он за это поплатится. Более того, я обязательно найду способ вернуть вам лекарскую магию. Вы ведь без неё…

– Умру, – закончил за меня Бражников. – Это правда. Но, Павел, если у тебя не получится, я не буду тебя винить. Ты уже успел меня превзойти. Тем более… Можешь мне не верить, но я смог связаться со своим учеником.

– С Александром Кацуровым? – от этого откровения у меня аж сердце пропустило несколько ударов. – Хотите сказать, что вам каким-то образом удалось… связаться с загробным миром?

– Нет его в загробном мире, Павел. Он жив. Просто мой, так сказать, покойный ученик переместился в совсем другое место. Он жив, – Бражников улыбнулся. На его глазах выступили слёзы. – И что самое главное, Паша, Кацуров попросил передать тебе одно послание…

Глава 20

– Вы расскажете, что он хотел мне сообщить? – спросил учителя я.

Александр Кацуров – легенда этого мира. Лекарь, который ценой своей жизни спас человечество от магической инфекции. При этом сам Кацуров не обладал на тот момент теми силами, которые удалось получить мне.

А о чём это говорит? Раз с меньшим количеством сил он смог достичь большего, значит, ему удавалось использовать их мудро. И этому мне точно не помешает у него поучиться.

Хотя учитель упоминал, что Александр был непревзойдёнными альтруистом. Поэтому и загубил себя раньше времени. Вот этим мы и отличаемся. Я стремлюсь не только помогать людям, но ещё и пытаюсь сберечь себя. Так легко отказаться от шанса на вторую жизнь я не могу.

И вряд ли кто-то смог бы отказаться от него на моём месте.

– Нет, Павел. Не расскажу. Думаю, у меня получится показать тебе его сообщение. Оно сокрыто где-то внутри моих почти что мёртвых магических каналов, – произнёс Бражников. – Раз ты смог пробраться в моё сознание, значит теперь у тебя хватит сил добраться и до него.

– Звучит так, будто вы сами не понимаете, как это работает, – подметил я.

– Не понимаю, Павел. И это – нормально. Глупец тот, кто думает, что понимает всё на свете. Мне и ста двадцати лет не хватило, чтобы разобраться во всех тонкостях лекарской магии. Я лишь основал учение о потоках жизненной энергии. Но оно, в отличие от меня, будет жить вечно. Его сможете развить вы – мои ученики. Правда, не уверен, сможем ли мы когда-нибудь узнать всё, что смог постичь Кацуров. Достучаться до него теперь очень непросто.

– Вы сказали, что Александр находится в другом месте. Далеко отсюда. Что вы имели в виду? Где он? – поинтересовался я.

Я задал этот вопрос на всякий случай. Подсознательно я уже понимал, к чему клонит Бражников. Но мне нужно было услышать подтверждение своей теории.

– Похоже, он находится далеко за пределами нашего мира, Павел. В другом месте. Думаю, круговорот жизненной энергии решил распорядился его судьбой иначе. Решил, что окончательно умирать ему ещё слишком рано, – объяснил Валерий Николаевич. – И потому дал ему второй шанс.

Да, я был прав…

Он такой же. Александр Кацуров – такой же, как и я. Он ушёл из этого мира в другое место. Сам того не ведая. И то же самое случилось со мной.

Не знаю, что из себя представляет этот поток жизни, который описывает Бражников, но он обладает неописуемым могуществом. Может перемещаться между мирами. И даже перемещать вслед за собой других людей.

Но не думаю, что он выбирает своих «жертв» случайно. Должно быть, Кацуров зачем-то был нужен в другом мире. А я зачем-то нужен здесь.

Почему-то у меня есть предчувствие, что мы оба должны что-то предотвратить. И скоро я это узнаю.

– Валерий Николаевич, я к вам ещё вернусь, – пообещал я. – Ждите. Я попробую пробраться к сообщению, о котором вы говорили.

– Дерзай, Павел. Можешь считать, что это – последний урок. Ты уже многого достиг. Теперь даже мне до твоего уровня далеко. Но возможно, Кацуров ещё сможет преподать тебе урок, – Бражников улыбнулся. – Надеюсь, что стена между мирами не помешает вам поговорить.

Силуэт Валерия Николаевича исчез. На долю секунды я начал беспокоиться за его здоровье. Создавалось впечатление, что эти слова были его предсмертным напутствием.

Но нет. Так просто старик от меня не отделается. Моя магия уже взялась восстанавливать его тело. Единственное, до чего я пока что не могу дотянуться – это магия Бражникова.

Ушаков её то ли уничтожил, то ли вытянул. Но второй вариант мне нравится больше. Я мыслю просто. Раз вытянул – значит, можно втянуть обратно! Только перед этим придётся одному нехорошему товарищу набить морду. А причин для этого у меня уже накопилась целая тонна!

Моё сознание перемещалось между магическими каналами, пока я не нащупал единственный живой огонёк. Я мысленно прикоснулся к нему и тут же почувствовал, будто проваливаюсь на новый этаж.

В темноту, где единственным источником света был сияющий силуэт. Разглядеть лицо незнакомца я не мог. Мозг не позволял мне увидеть, что из себя представляет сидящий передо мной мужчина.

Я лишь мог рассмотреть очертания его тела, уловить позу, услышать дыхание и голос. Александр Кацуров сидел в позе «лотоса». Примерно такую же позицию я принимаю, когда медитирую, чтобы восстановить ману.

– Ага! А вот и мой последователь! – поприветствовал меня Кацуров. – Ну что? Как тебе обучается у Валерия Николаевича? Не стану лгать, я тебе даже завидую. Мне бы хотелось снова посетить его уроки. Многое из памяти уже улетучилось.

Странный акцент… Русским он владеет прекрасно, но что-то в речи всё же изменилось. Может, в другом мире он живёт не в нашей стране? Чувствуется что-то азиатское. Но спрашивать его об этом я не стану. У нас есть куда более серьёзные темы для разговоров.

– Я тоже рад встречи, Александр, – кивнул я.

Хотя не уверен, видел ли Кацуров мой кивок. Возможно, барьер между мирами туго пропускает информацию. Может, я для него даже не силуэт, а обычный голос из темноты.

– Учиться у господина Бражникова – неописуемое удовольствие. Я бы даже сказал экзотическое, – улыбнулся я.

– Экзотическое? – рассмеялся Кацуров. – Догадываюсь, о чём идёт речь. Но, вижу, ты уже во многом смог его превзойти. Времени у нас мало. Связь, которую мне удалось наладить, скоро разорвётся. И повторить такой трюк я смогу только через годы, не раньше. Поэтому сразу же перейдём к делу. Скажи мне, Павел, какие уровни силы тебе уже удалось открыть?

– Ты имеешь в виду «анализы»? – уточнил я. – Если речь о них, то я прошёл путь от «органного» до «молекулярного». И параллельно смог раскрыть «магический».

– Ага… Как я и думал. Значит, моя теория подтвердилась, – задумчиво протянул Александр. – Видишь ли, Павел, «магический анализ» я до сих пор не смог раскрыть. Зато открыл ряд других. Например, мне удалось получить «генетический» и «психоанализ».

– О таких я даже не слышал, – удивился я.

– И вряд ли услышишь в ближайшее время. Я сделал вывод, что у всех людей последующие уровни развиваются индивидуально, – объяснил Кацуров. – Но я могу помочь тебе раскрыть свою силу. Передам тебе свой опыт. А во что он перерастёт – это вопрос другой. Ни ты, ни я заранее не сможем определить, чем станет твоя окончательная способность.

Окончательная?

А-а… Так вот что он имеет в виду!

В моей голове всплыли врата. Запертые проходы, что я видел во время своих медитаций. Поначалу я наблюдал только пять дверей. Каждая отвечала за определённый вид «анализа».

«Органный».

«Гистологический».

«Клеточный».

«Молекулярный».

«Магический».

Причём последняя дверь находилась в стороне. Она уже выступала в роли отдельной уникальной силы. Но, помню, я заметил ещё одни врата. Они были сокрыты во тьме. Последний уровень силы, который я ещё не открыл. Уникальная для меня способность, которая до сих пор не обнаружена.

– Почему ты вдруг хочешь помочь мне? – обратился к Кацурову я. – Мы ведь совсем незнакомы. Более того, мы живём в разных мирах. И ты мне не учитель, хотя я бы не отказался набраться у тебя знаний.

– Именно поэтому я и хочу заключить с тобой сделку, Павел Булгаков, – голос Кацурова стал строже. – Ты верно подметил. Нас ничто не связывает. Ничто, кроме нашего общего учителя. Я хочу, чтобы ты нашёл способ помочь ему. Старик не заслужил умереть из-за действий очередного сумасшедшего, который возомнил себя то ли богом, то ли некромантом.

– Сделка, значит? Опыт за спасение Валерия Николаевича? – спросил я. – В таком случае, Александр, ты даёшь мне свои знания даром. Ведь я в любом случае не собирался бросать учителя.

– Это неважно. Я обязан хоть чем-то ему помочь. Он сделал для сообщества лекарей столько, сколько и сам не подозревает, – заявил Кацуров. – Готов поспорить, что орден лекарей до сих пор считает его обычным безумцем-алкоголиком.

– Это правда. Они невысокого мнения о нём. Хотя часто обращаются к нему за помощью.

– Лицемеры. Не более того, – вздохнул Александр. – Можешь мне не верить, Павел, но тот мир, в котором я сейчас живу, немного похож на тот, в котором находитесь вы. Магии здесь мало, но беда у человечества одна. Десять лет назад мне вновь пришлось столкнуться с магической инфекцией. И я победил её лишь благодаря знаниям, которые получил от нашего с тобой общего учителя. Победил её снова. Понимаешь? Валерий Николаевич хоть и косвенно, но всё же дважды спас человечество. Поэтому он заслуживает умереть от старости. Тогда, когда настанет его час. И никто не должен в это вмешиваться.

– Я тебя понял. Можешь мне довериться. Проверить, сдержу я своё обещание или нет, ты не сможешь. Придётся поверить на слово. Но всё же я обещаю, Валерий Николаевич будет отомщён. Как только я разберусь с Ушаковым, сразу же верну ему магию. И старик будет жить.

– Ты ошибся только в одном, Павел, – я не видел лица Александра Кацурова, но каким-то образом смог понять, что он улыбается. – Я могу чувствовать, когда человек врёт. Моя лекарская магия уже давно обрела такие способности. Именно поэтому я в твоих словах не сомневаюсь.

– О-о! – усмехнулся я. – Приятно слышать такое от мастера. Ведь я овладел этим навыком почти сразу же после того, как оказался в этом мире.

Да. Я решил сказать Кацурову правду. А почему нет? Он пережил то же, что и я. Значит, только с ним я и могу обсудить произошедшее.

– Так я и думал, – закивал он. – Значит, ты тоже попал в этот поток… Я прожил в Японии уже больше десятка лет, Павел. Несколько раз мне приходилось наблюдать за местным праздником. Он называется «обон». Три дня поминания мёртвых. Каждый раз именно в этот день я вижу, как жизненный поток перемещается куда-то. Скорее всего, отправляется в другие миры.

– Значит, не только мы переродились таким образом? – поинтересовался я. – Считаешь, что это происходит со всеми людьми?

– Вряд ли. Я много лет изучал буддизм, путешествовал по Индии, изучал этот круговорот, чтобы понять, каким образом меня сюда занесло. И сделал вывод, что жизненный поток несёт миллионы людей. В других мирах они рождаются заново. Но лишь один из миллиона осознаёт себя после смерти, – пояснил Кацуров. – Я чувствую твою ауру, Павел. Она ощущается как нечто знакомое… Ещё в начале разговора я думал об этом, как об обычной теории. Но теперь окончательно убедился. Мы с тобой поменялись местами. Похоже, я сейчас нахожусь в мире, из которого пришёл ты. А ты попал туда, откуда пришёл я.

– Я уже догадался. И понимаю, почему это случилось. Ответ прост…

– Так было нужно, – заключил Кацуров.

– Да. Так было нужно.

– Всё, время на исходе. Я бы хотел побеседовать с тобой ещё немного, но тогда мы не успеем скрепить наш договор связью, – заключил Кацуров. – Постарайся, Павел. Спаси нашего учителя. Только ты можешь это сделать.

Как только силуэт Александра Кацурова распался, а часть его энергии устремилась в меня, всё схлопнулось.

Меня выкинуло из подсознания Валерия Николаевича. Назад – в палату гастроэнтерологического отделения. Дышать было трудно. Только что я заключил с Кацуровым контракт. Достиг пика своей магической силы.

Но взамен придётся соблюсти свою часть сделки. И это – не проблема.

Проблема как раз заключается в другом. Я не чувствую в себе никаких изменений! Сила Кацурова переместилась между мирами. Наполнила моё тело, но ни на что не повлияла.

Пока что. Возможно, магии нужно уложиться. Я уже давно сделал вывод, что мана чем-то напоминает обычную жидкость из человеческого организма. Кровь, лимфа, ликвор. Всем этим органическим смесям нужно время, чтобы изменить свою структуру. Значит, и моей мане нужно дать несколько дней.

– Я к вам ещё вернусь, Валерий Николаевич, – произнёс я. – Как и обещал. Даже не думайте, что вам удастся уйти из этого мира, не попрощавшись.

Я покинул палату и смог незаметно выбраться из гастроэнтерологического отделения. Не стану сообщать дежурному специалисту, что благодаря моей помощи Бражникову стало намного лучше. Сам обнаружит, когда доберётся до него.

У меня ещё два дня больничного. Лучше потратить это время с пользой. Скопилось много дел, которые нужно разрешить.

Чёрт возьми, как же всё-таки здорово, что мне удалось переговорить с Александром Кацуровым. А он оказался хорошим человеком. О нём в этом мире ходит так много легенд, что я уже начал представлять его как типичного самовлюбленного героя. Но он совсем не такой.

Было бы здорово пообщаться с ним лично, но так уж вышло, что мы разминулись. Зато благодаря недолгому разговору с ним я узнал причину своего перемещения сюда. Я должен что-то изменить. Что-то предотвратить.

Изменить ход истории. И это способен сделать только я.

Иронично всё-таки получается… Граница между первой жизнью и второй – это смерть. Да тут целая наука! Думаю, изучением этих процессов я и займусь после того, как закончу со всеми текущими делами.

– Павел Андреевич! – послышалось за моей спиной. – Можно вас? Пожалуйста!

Ну вот… Не удалось выбраться из клиники незаметно. Так и думал, что меня кто-нибудь да заметит.

За моей спиной стояла молодая женщина. Судя по данным «анализа», ей едва исполнилось тридцать.

Увидев её, я почувствовал странные колебания жизненной энергии. Похоже, ей нужна помощь.

– Чем могу помочь? – поинтересовался я.

– Павел Андреевич, вы уж простите меня, пожалуйста… – замялась она. – Я Маргарита Сергеевна Ромашкина. Супруга князя Ромашкина. Думаю, вам приходилось слышать о нём.

Хм… Лишь косвенно. Кажется, Ромашкин – один из командиров гвардейцев.

– Изначально я записывалась к вам, но потом меня перекинули к другому лекарю, поскольку вы ушли на больничный. И… Позвольте хотя бы посоветоваться с вами? – спросила она. – Уж очень сильно меня кое-что беспокоит. Не могу больше терпеть. А кроме вас, как говорят, с такими сложными симптомами больше никто справиться не сможет.

Эх, хоть я и на больничном, но всё же не хочу отказывать человеку. Раз нужна помощь, значит помогу. Ничего страшного в этом нет. Задержусь немного в клинике, а потом уже вернусь к своим делам.

– Пройдёмте в мой кабинет, – улыбнулся я. – Проведу для вас короткий приём. Только никому не говорите, что я пошёл на уступки. Мне сейчас нельзя находиться в клинике.

– Конечно-конечно! – закивала она. – Могли бы и не уточнять, господин Булгаков. Никто об этом не узнает.

Я провёл Маргариту в свой кабинет. Как только Ромашкина уселась на место для пациентов, я велел ей описать свои жалобы. А сам активировал «анализ».

И сразу же обнаружил ряд серьёзных отклонений. Вот это да… Даже с моим нынешним уровнем силы не так уж и просто поставить диагноз. Хорошо, что она меня поймала. Скорее всего, большинство других лекарей не смогли бы справиться с этой задачей.

Тут есть над чем поломать голову.

– Вот, Павел Андреевич, взгляните! – она покраснела, но всё же приподняла платье. Показала мне свои ноги.