Текст книги "Придворный медик. Том 5 (СИ)"

Автор книги: Алексей Аржанов

Соавторы: Виктор Молотов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Я ничего ему не ответил. Очевидно, что он просто ищет аргументы, чтобы заманить меня к себе. Но я уже решил добровольно залезть в его ловушку. Так даже интереснее.

Мы с Платоновым прошли через несколько коридоров до служебного лифта. Чтобы вызвать его, Аскольд Афанасьевич ввёл специальный код. Я не стал использовать магию, чтобы проследить за движением его пальцев. В этом нет необходимости. Если я захочу проникнуть сюда ещё раз, мне достаточно определить, на каких цифрах больше всего следов жизненной энергии онколекаря.

Однако, как только мы вошли в лифт, Платонов резко изменился в лице.

– Булгаков, камер здесь нет, – заявил он. – Четвёртое отделение находится глубоко под землёй. У нас чуть меньше минуты. Вы мне не поверите, но… Я нуждаюсь в вашей помощи.

– Ничего себе новости! – усмехнулся я. – В чём дело, Аскольд Афанасьевич? Неужто вас кто-то прижал к стене?

– Я бы никогда не позвал вас сюда, если бы не этот сумасшедший кретин Биркин! – процедил сквозь зубы онколекарь. – Он шантажирует меня. Хочет убить вас. Клянусь чем угодно, этот ненормальный и меня прикончит, когда всё закончится.

Надо же… Значит, руки главного дознавателя дотянулись и сюда? Интересно.

– Раз уж мы говорим честно, вы мне оба противны, господин Платонов, – ответил я. – Если вы с Биркиным друг друга поубиваете, я буду только рад.

– Я предлагаю вам сделку. Давайте я отпущу пациентов, которые вам важны. А взамен вы поможете мне разобраться с…

Двери лифта открылись.

Платонов вскрикнул и отступил назад. У выхода стояли два человека. Незнакомый мне мужчина и Аристарх Биркин. Собственной персоной.

– Простите, Аскольд Афанасьевич, но с недавних пор в вашем лифте всё же есть записывающее устройство, – ухмыльнулся Биркин.

– Валера, сделай что-нибудь! – взвизгнул Платонов.

– Конечно. Как и обещал, – невозмутимо ответил мужчина, что стоял рядом с дознавателем.

А затем поднял руки и заполнил лифт зелёным слепящим газом.

* * *

Уважаемые читатели! История Павла Булгакова постепенно приближается к концу. Пятый том будет заключительным, нам потребуется время, чтобы грамотно завершить все сюжетные линии. Теперь проды будут выходить день через день. Благодарим вас за понимание!

Не беспокойтесь, до финала остаётся совсем немного!

Глава 9

Вот это я понимаю – сцена великого предательства! Когда ядовитый газ заполнил мои лёгкие, я с интересом наблюдал только за одним человеком.

За онколекарем Платоновым, который корчился от вдыхаемого яда, кашлял, сползал на пол по стенке лифта. В это время Аристарх Биркин и его главный помощник лишь молча наблюдали за тем, как некогда в глазах многих людей специалист теряет сознание.

Или даже умирает? Не знаю пока что, насколько опасен яд, который уже вовсю всасывается в наши тела. Но одно я знаю точно…

Меня, господа, этой дрянью взять не получится. Теперь не получится.

Но я всё же создам видимость своего поражения. Мне нужно проникнуть в самую глубь четвёртого отделения. А проникать в такие места куда проще пленнику, чем свободному человеку.

Я попаду внутрь без боя, но скованным. И меня это устраивает. Ведь я сполна отплачу всей этой троице за то, что они здесь устроили.

Надо лишь отключить свою защиту на пару секунд. И позволить газу подействовать на мою нервную систему. Отлично… Я упал рядом с Платоновым. Начал терять сознание.

Иронично вышло. Я ведь приехал сюда без плана. Собирался импровизировать. Но как только меня загнали в ловушку, план тут же появился. И всё пошло гладко, как по маслу.

Хлоп.

Темнота.

Здорово я рассчитал с ядом. Даже сознание до конца не исчезло. Тело уснуло, а мозг – нет. Будто в осознанном сне оказался. И никакой лекарь при осмотре не сможет доказать, что я не сплю.

– Ты чего, придурок, натворил⁈ – услышал я голос Биркина. – Я же просил усыпляющим ядом, а не убивающим! Ты меня вообще слышал?

– Простите, Аристарх Иванович, но я всё сделал правильно, – ответил главный помощник Платонова. – Просто не сдержался. Очень уж мне надоел Аскольд Афанасьевич. Прямо-таки придушить его ядом захотелось.

Интересный товарищ. Так спокойно и невозмутимо говорит об отравлении людей, будто они с Биркиным сорта элитных чаёв обсуждают.

– Чёрт с ним, с Платоновым! Можешь делать с ним всё, что хочешь. Булгакова убивать нельзя. Он нужен мне живым, – напряжённо кряхтел Биркин.

Я почувствовал прикосновение к шее. Вот ведь скотина! Неужто шрам уже искать взялся?

– Он живой, господин Биркин. Пульс стабильный. Булгаков просто спит. Я сделал всё, как вы просили.

– Не трожь шею! Убери руки! – взвизгнул Биркин. – Вообще постарайся к нему не прикасаться своими ядовитыми пальцами.

А-а, так это не дознаватель. Меня маг яда осматривает. Отлично. Пусть болтают. Биркин, конечно, в своём репертуаре. Из-за своей помешанности на моём шраме он вечно творит чёрт знает что, и почти каждый раз это играет мне на руку.

Пожалуй, это мой единственный враг, который умудряется своими действиями приносить мне только пользу. Если бы меня сцапали Платонов со своим помощником, то обязательно бы попробовали меня убить.

Но позже. Каким-нибудь ядом отсроченного действия или онкологией.

Убить меня здесь в стенах научно-исследовательского центра – ошибка, которую они никогда не допустят. Ведь о моей поездке сюда знает слишком много людей. У Евгения Кирилловича Гаврилова даже протокол имеется на руках. В нём чётко прописано, что меня пригласили в центр и просят освободить от работы на ближайшие два дня.

Если я пропаду и начнётся расследование, естественно, в первую очередь начнут подозревать именно Платонова и его людей. Они не настолько глупы, чтобы допустить такую ошибку. А уж Биркин – тем более.

Аристарх не идиот. Но сумасшедший – это факт.

– Тащи его в палату! Да-да, в ту самую, где опасных магов ранее содержали, – услышал я голос Биркина. – И проследи, чтобы другие сотрудники не увидели. Ещё они из-за Платонова тут шум не подняли!

– Сделаю, как вы велите, – ответил помощник. – Только… Аристарх Иванович, вы ведь сдержите своё обещание? Не забывайте, что я помогаю вам не просто так.

– Я прослежу, чтобы ты получил то, что хочешь. Походатайствую. Получишь ты своё четвёртое отделение. Будешь заправлять им вместо Платонова. У меня сейчас налажен контакт с императором. Я смогу повлиять на этот центр через него, – пообещал Биркин. Зубы у него скрипели. Дознавателя явно раздражал тот факт, что какой-то мелкий помощник диктует ему свои условия.

Класс! Какую драму я наблюдаю. А точнее – слушаю. И прямо в первых рядах. Даже выспаться удаётся в каком-то смысле. А эти двое даже не подозревают, что они допустили очень большую ошибку.

Они явно не могли предсказать, что за несколько часов до прибытия сюда я открыл у себя сразу два редчайших вида «анализа». Клеточный и молекулярный. Теперь я могу углубляться на уровни организма, которые другим лекарями недоступны.

Лишь единицы владеют этой силой, но у меня был потенциал, чтобы овладеть новыми способностями. Уж не знаю, откуда он взялся. Либо он был у моего предшественника изначально, либо я принёс его в этот мир вместе со своей душой – теперь уже не важно.

Главное, что мой потенциал в совокупности с магией Дарьи Зориной – это чёртова бомба. Кажется, я немного сломал местную систему развития магии. Ну, мне от этого только лучше!

Зато я смог поймать каждую молекулу яда, которая проникла в мой организм. Смог быстро обезвредить все токсические вещества. И самое главное – не дал яду проникнуть к самым важным клеткам. Уплотнил их защитные стенки – мембраны. Не позволил яду повредить головной мозг.

Сил пришлось приложить немало. Но сознание своё я сохранил, хоть и допустил временную парализацию. Правда, её я тоже могу отключить в любой момент.

Всё! Все запреты сняты. Теперь я могу оказывать влияние не только на органы и ткани, но и на самые глубинные структуры.

Представляю, как удивится Валерий Николаевич, когда я выберусь отсюда и расскажу ему о произошедшем. Главное, чтобы учитель на эмоциях в запой не ушёл!

Но есть один нюанс… Помощник Платонова явно пытался меня убить. Биркин этого не понял. Они сейчас обманывают друг друга. На ходу плетут новые интриги.

Хотел убить, несмотря на то, что главный дознаватель приказал ему сохранить мне жизнь. А это интересно. Кто же он такой? Вроде мелкая пешка. Прихвостень Аскольда Платонова. Чего это он вдруг решил зайти так далеко?

Моё тело двигалось. Похоже, нас потащили в палаты. Хотят изолировать, чтобы выиграть время до нашего пробуждения.

– Кстати, ты мне так и не сказал, как тебя зовут, – бросил Биркин помощнику онколекаря. – Мне нужно твоё полное имя, чтобы я мог отправить запрос.

– Для начала расскажите, каким образом вы хотите избавиться от онколекаря и сделать меня заведующим четвёртого отделения, – ответил маг яда.

– А ты сам как думаешь? – хихикнул Биркин. – Главный дознаватель императора может отправить под суд кого угодно. Нужно всего лишь извлечь показания – вот и всё. Платонов сам во всём признается. Я удостоверюсь, чтобы он не упоминал о тебе. А потом… Ходатайство, пара-тройка бумаг, разговор с императором. Ничего сложного.

– Моя полное имя Валерий Фадеевич Венцов.

– Венцов, значит? – хмыкнул Биркин. – Первый раз слышу эту фамилию. Какой у тебя титул?

– У меня нет титула. Я бастард.

– Значит, не зря я говорю с тобой на «ты», – решил унизить собеседника Биркин. – А фамилия благородная. Странно. Ты не из здешних мест?

– Нет. Приехал с юга, – коротко ответил Валерий Венцов.

– С юга? В наши болота? Ха! – пыхтел Биркин. Дыхание у него сбилось.

Видимо, он меня тащит, пока Венцов несёт Аскольда Афанасьевича.

Тяжело ему приходится. Платонов худощавый, а я мышц нарастил за последние полгода очень много. Тащить меня полубольному дознавателю не так уж и просто.

Вскоре послышался лязг замков. Голоса притихли. Похоже, меня наконец заперли в одной из палат.

Что ж, отлично. Самое время вернуться в сознание.

Я направил поток лекарской магии в центральную нервную систему. Полностью расщепил молекулы яда, убрал паралич, а затем открыл глаза.

М-да… Последствия от такого трюка всё равно имеются. Будто похмельем страдаю. Сильная способность у этого Венцова. Странно, что такого, как он, взяли в научно-исследовательский центр. Я думал, что здесь работают только лекари.

С его магией самое то – трудиться где-нибудь в токсикологии. Изучать яды, помогать создавать противоядия для них. Ну… Или же стать убийцей, в крайнем случае! Уверен, гильдия таких, как он, принимает с распростёртыми объятьями.

Я аккуратно поднялся на ноги, пошатался какое-то время, затем «откалибровал» тонус сосудов головного мозга и окончательно пришёл в себя. Супер. Осталось только осмотреться и придумать, как можно выбраться отсюда незамеченным.

Штурмом брать четвёртое отделение я не собирался с самого начала. План у меня иной. Изначально я вообще приехал на разведку. Но теперь всё развернётся по иному сценарию.

Я уничтожу научно-исследовательский центр до вечера. Ещё успею заглянуть к брату, а потом – к Зориной. Дел невпроворот!

Стоп… А это ещё что такое?

Я только сейчас заметил, что в моей камере находятся два громадных окна. И выходят они прямо в соседнюю комнату. За окнами располагаются другие палаты.

С одной стороны валяется Платонов. Храпит, скотина. Отсыпается!

Хм… Интересно, а почему я слышу этот храп? Надо кое-что проверить. Перед тем как начать свой эксперимент, я усилил слух, удостоверился, что рядом с палатами никого нет. А затем направил магию в свои мышцы. Заставил правую руку напрячься, а после этого изо всех сил ударил по окну.

Без толку. Только костяшки в кровь разбил, а окно даже не дрогнуло. Интересные у них тут материалы. Особенно если учесть, что вложенной мной магии хватило бы, чтобы оторвать человеку голову одним ударом.

Но я заметил, как Платонов вздрогнул и громче всхрапнул сразу после того, как услышал удар по стеклу.

Ключевое слово – услышал. Через стёкла проходит звук, но разбить их без грубой повреждающей магии нереально.

– Боже мой… – услышал я за своей спиной. – И вас сюда упекли, Павел Андреевич. Какое горе…

Я обернулся. За другим стеклом стоял худощавый мужчина. Весь иссохший. Но лицо до ужаса знакомое.

А вот и он. Евгений Васильевич Дробышев. Тот самый пациент, с которого всё началось. Мужчина, которого я направил к онколекарю на верную смерть.

Но никто не мог знать, чем занимается Платонов. Нужно быть сумасшедшим, чтобы заподозрить в онкологе садиста. Но наверное, я мыслю по меркам старого мира. Видимо, чтобы привыкнуть к этому, нужно действительно немного сойти с ума.

– Давно не виделись, господин Дробышев, – кивнул пациенту я. – Не стану лгать: выглядите вы паршиво. Как себя чувствуете?

– Чувствую я себя ещё хуже, чем выгляжу, Павел Андреевич, – Дробышев попытался натянуть улыбку. – Вы-то как здесь оказались? Знаете… Не сочтите меня безумцем, но я рад вас видеть. Я уже давно не видел адекватных людей. Но я сожалею, что вы тоже попали сюда – в это западню.

– Я попал сюда специально, чтобы вытащить вас отсюда, – уверил Дробышева я. – И не только вас. Здесь всех нужно спасать.

– Вы даже не представляете, как вы правы, – прошептал он. – Здесь уже столько хороших людей погибло. Никого не излечили. Всем становится только хуже! И куда только смотрит руководство вашей клиники? Почему они до сих пор не распознали в Платонове врага?

– Я вас удивлю, но главный лекарь клиники сейчас тоже здесь. Господин Преображенский переживает то же, что и вы, – объяснил я. – И что самое удивительное – в соседней палате лежит сам Платонов.

– Как? – оторопел Дробышев. – Это восстание? Мы действительно сможем выбраться?

– Пока что не восстание. Лишь смена одного психа на другого. Но настоящее восстание не за горами. Как раз для этого я сюда и пришёл. Кстати, Евгений Васильевич, а что насчёт вашей опухоли? Он совсем вам не помог?

– Только хуже сделал, скотина, – простонал Дробышев. – Нас тут травят. Изобретают что-то. Платонов постоянно твердит, что мы умрём, чтобы спасти миллионы людей. Но я на это не соглашался!

Не стану говорить ему правду. Пока что. К сожалению, он соглашался. Ему подсунули эти документы. Подставили, как и всех остальных.

Я направил свою магию через стену – в соседнюю комнату. Восстановил печень Дробышева, помог ему очиститься от токсинов и унять боль. Я мог сделать и больше этого. Чувствовал, что моей магии хватит, чтобы уничтожить опухоль внутри пациента. Но это я сделаю позже. Когда выберемся отсюда. Пока что нужно экономить силы. Они мне ещё пригодятся, чтобы разобраться с Венцовым и Биркиным. Их обоих ждёт большой сюрприз.

Я подошёл к соседнему окну, взглянул на спящего Платонова. А затем направил в него свою магию. Заставил проснуться. Его печень и почки ускорили выведение яда.

Аскольд Афанасьевич застонал.

– Доброе утро, спящая, чёрт тебя подери, красавица, – бросил ему я.

Услышав мой голос, Платонов вздрогнул и снова упал на колени.

– Булгаков? Какой кошмар… Так мне это не приснилось? – запаниковал он.

– Тебе больше ничего не приснится, если не объяснишь, как можно выбраться из этой палаты. Быстро и незаметно, – бросил ему я.

– Я… С какой стати я должен давать вам… Погодите, а с чего это мы вдруг перешли на «ты»? – возмутился Платонов.

– Наверное, потому что другого обращения ты не заслуживаешь, – пожал плечами я. – Смотри, как обстоят дела, Платонов. Возможно ты ещё не понял, но Венцов с Биркиным тебя предали. Скорее всего, тебя убьют. Однако я могу это сделать быстрее. И мучительнее. Магия через эти стены проходит, я уже проверил.

– Не надо мне угрожать! – задрожал Платонов.

– Разве это угрозы? Да после того, что ты натворил в своём центре, тебя нужно отдать Биркину на пожизненные мучения. Он любит использовать людей как игрушки. Но я дам тебе последний шанс. Выпусти нас обоих отсюда, и тогда тебя просто посадят. На пожизненное, скорее всего. Но ты хотя бы останешься в живых.

– Да ты совсем одурел, Булгаков! Этот научно-исследовательский центр – дело всей моей жизни. Я посвятил себя всего изучению новых режимов химиотерапии! А ты угрожаешь мне тюрьмой?

– Да… Ты прав. Что-то я загнул. Надо было сразу уточнить, что тебя не в тюрьму, а на смертную казнь отправлять пора. Но, если без шуток, Платонов, дело всей твоей жизни – самое отвратительное деяние, что я когда-либо видел в медицине, – я решил не сдерживаться. Нужно сломать его. Он это заслужил. А уже будучи сломленным, он быстро расскажет мне, как отсюда выбраться. Ему будет всё равно.

– Что ты такое говоришь… – голос Платонова задрожал.

– Говорю, что ты – бездарность, Аскольд. Я только что осмотрел твоего пациента – Дробышева. И понял, что смогу вылечить его за пару часов. И даже не придётся травить его твоей дрянью.

– Ты врёшь, – прошипел он, а затем принялся колотить по стеклу кулаками. – Врёшь, врёшь, врёшь!

Он размолотил руки в кровь, сполз по стеклу на пол. Захныкал, как ребёнок.

Вот и случилось то, чего я ожидал. Платонов сломался. Сомневаюсь, что его начала терзать совесть. Если бы она у него была, он бы уже давно начал испытывать угрызения. Не стал бы проводить эксперименты на тяжелобольных людях.

– Всё, закончил истерить? – спросил я. – А теперь говори мне код от моей двери. Единственное, что я могу сделать для тебя, Аскольд, это остановить Венцова и Биркина. На этом всё.

Он долго молчал. Но всё же произнёс последовательность цифр.

Дальше пришлось поднапрячься. Кодовый замок находился снаружи. И чтобы нажать необходимые кнопки, пришлось воспользоваться нейтральным потоком жизненной энергии. Я в прошлый раз заметил, что эта сила даёт возможность использовать что-то вроде телекинеза. На минимальном уровне.

И мой план сработал.

Замок открылся, я вышел наружу. Осталось только найти центр управления и открыть всех остальных пациентов. А затем вызвать сюда полицию. Телефон у меня отобрали. А даже если бы они этого не сделали, я бы всё равно не смог никуда дозвониться. Связь под землёй ловить точно не будет.

– А я догадывался, что вы выберетесь, господин Булгаков, – из-за угла появился помощник онколекаря. Маг яда, Валерий Венцов. – Не беспокойтесь. Биркин сейчас в другом конце отделения. Он нам не помешает.

– Не помешает чему? – стиснув кулаки, спросил я.

А затем заметил на лице Венцова улыбку. Впервые помощник онколекаря показал эмоции.

– Вы меня не узнаёте, да? – усмехнулся он. – Неудивительно. Мы ведь с вами очень давно не виделись, Павел Андреевич.

Только сейчас, оказавшись рядом с ним в сознательном состоянии, я почувствовал знакомую ауру.

Венцов прав.

Я не знаю его лица. Зато очень хорошо помню эту жизненную ауру.

Глава 10

Дежавю – чувство, которому люди приписывают некий магический характер. Как только суеверные не объясняют это ощущение. Ясновидение, воспоминания из прошлой жизни или параллельного мира, сбой в матрице.

На деле же дежавю – это сбой в работе гиппокампа. Часть нашего мозга начинает путать прошлое и настоящее, и воспринимает происходящие события как то, что уже когда-то происходило.

Например, студент-медик сидит на лекции и впервые в жизни слушает рассказ профессора о том, как работает сердечно-сосудистая система человека. И в эту же секунду ему кажется, что он уже был на этой лекции. Уже слышал эти факты. Но на деле его мозг случайно записал эту информацию в участки, где хранятся старые воспоминания, а затем извлёк их заново.

Однако в моём случае всё иначе. Чувство дежавю, которое я испытал при встрече с Валерием Фадеевичем Венцовым, имеет больше магический характер.

Я не помню, чтобы пересекался с этим магом яда. Не помню его лица, не помню его фамилии. Но жизненная аура… До ужаса знакомая. Будто когда-то давно мои магические каналы хорошо запомнили этого человека.

Лекарская магия умеет различать жизненную энергию людей не хуже, чем криминалист, исследующий отпечатки пальцев.

Кто он? Возможно, с ним пересекался не я, а мой предшественник. Другой Павел Булгаков. В таком случае это чувство дежавю можно отнести к воспоминания из прошлой жизни.

Я насторожился. Приготовился атаковать ядовитого мага, если потребуется. Но Венцов стоял спокойно. Он опасен, но в данный момент бороться со мной не собирается.

Интересно, откуда вообще взялся этот помощник онколекаря, который так легко его предал при первой же подвернувшейся возможности?

Молодой, явно без большого опыта работа. Мы примерного одного возраста. Как же он умудрился выслужиться, чтобы попасть в тайное четвёртое отделение научно-исследовательского центра Платонова?

– У меня после одного инцидента память отшибло начисто, – я постучал указательным пальцем по своему темечку. – Не напомните мне, где мы с вами встречались?

– Так я и думал, – улыбнулся Венцов. – Явная амнезия. Иначе бы вы точно меня вспомнили, Павел Андреевич. Если честно, меня даже удивило, что вы не узнали меня, когда вышли из лифта. И, признаться, мне было стыдно отравлять вас своим ядом. За это я глубочайше извиняюсь, – он положил руку на грудь и опустил голову. – Клянусь, я как раз шёл сюда, чтобы вас освободить. Но вижу, вы и сами справились.

Ух ты, как интересно… Тройной агент? Предал Платонова и перешёл на сторону Биркина, а теперь решил пойти против главного дознавателя и освободить меня? Такому товарищу точно доверять не стоит. Он может запросто продолжить цепочку предательств. На мне он не остановится.

Скорее всего, он использует каждого в своих целях. Какой-то период ему был важен Платонов, затем он начал менять союзников, как перчатки. Но спешить с выводами я не стану. Посмотрим, что он сам мне расскажет.

Он ведь не знал о моей амнезии, пока я сам о ней не упомянул. Значит, Валерий Венцов действительно рассчитывал, что я его помню.

– Никаких обид, Валерий Фадеевич, – сухо ответил я. – Но для начала я хотел бы узнать, кто вы на самом деле такой?

– Мы с вами работали вместе. Стажировались у вашего отца. До того, как произошло то, что… Ну, вы меня понимаете. Искренне соболезную вам. Ваш отец был моим учителем, – Венцов начал заикаться.

Странно, будто и вправду говорит искренне. Кроме того, я слышу его сердцебиение. Он не лжёт. Эта тема и вправду тяжело ему даётся. Любопытно… А вопросов становится всё больше и больше.

– Давайте продолжим разговор в моём кабинете, – предложил Валерий Венцов. – У нас есть ещё минут двадцать, пока Аристарх Биркин осматривает отделение. Но на его счёт не беспокойтесь, у меня уже созрел план, как можно от него избавиться.

Избавиться? Интересно. Да какую же игру он затеял?

Готов поспорить, что Платонов считал своего помощника обычной серой мышью. Человеком, который не представляет для него никакого интереса. А на деле тот оказался хитроумным интриганом.

Я молча кивнул и последовал за Валерием Фадеевичем. Мне же лучше, если он проведёт меня через отделение. Главное понять, где находится кабинет Платонова. Наверняка палаты пациентов открываются где-то там. Вариантов два.

Либо я освобожу больных с помощью паролей, которые хранил онколекарь, либо найду систему, открывающую все двери.

Как ни крути, а придётся совершить саботаж внутри одного из главных объектов Российской Империи. Но бояться мне нечего. Даже если после этого меня задержат, доказательств виновности Платонова в этом месте достаточно. В итоге получится, что я сделал всю работу за орден лекарей, который почему-то закрывает глаза на происходящее здесь.

Лекарство от рака они тут ищут! Идиоты. Чего стоит такое лекарство, если из-за него будут заглублены сотни больных людей?

Кстати, эти больные люди многое смогут рассказать, когда выберутся наружу. Уж им точно поверят. Их показания хорошо подкрепят мои объяснения о том, что последние годы творится в четвёртом отделении.

Да и сам Платонов уже сломался. Я сильно на него надавил. По сути, я только что сломал все его поганые мечты. Он давно грезил о панацее, которая будет лечить всех онкобольных людей.

Но создать такую ему не удастся. А если и удастся, то какой ценой? Нет. Эксперименты над людьми негуманны. Тем более они запрещены на законодательном уровне и в моём мире, и здесь.

Мы с Венцовым прошли в небольшую комнатушку, которая служила Валерию кабинетом. На долю секунды я удивился, что у него даже окон нет, и лишь после вспомнил, что мы находимся глубоко под землёй.

В одной из самых тайных лабораторий Санкт-Петербурга.

– Вот теперь можете задавать свои вопросы, Павел Андреевич, – Венцов расслабился, налил себе стакан воды и присел в своё кресло. – Тут нас никто не побеспокоит.

– Пока что я не могу понять, как вы могли стажироваться у моего отца, если вы не являетесь лекарем, – подметил я. – Маг яда в клинике? Звучит не больно-то реалистично.

– Всё – яд, всё – лекарство. Дело только в дозе, Павел Андреевич, – Венцов процитировал Парацельса. Расплылся в самодовольной улыбке. – Мы с вашим отцом пытались создать новые разновидности лекарств на основе тех ядов, что я создаю. Тем более в фармакологии яды уже используются очень давно. Яд красавки или белены – атропин, лекарство. Яд белладонны – дигоксин, тоже лекарство. Да и химиотерапия… Господин Платонов следует тому же принципу. Убить опухоль можно только ядом. Поэтому я сюда и попал. Ему пригодились мои навыки. С помощью моей магии было создано большинство новых химиотерапевтических препаратов. Вот только… Аскольд Афанасьевич как-то забыл упомянуть в своих патентах, что это именно я произвёл эти вещества. Обидно, правда?

Чёрт его раздери… Платонов создал идею. Но реализовал её Венцов. Проблема четвёртого отделения прямо передо мной. Яды.

Причём яды, которые используют бездумно. Во многом Венцов прав. Да, дигоксин, атропин, да и почти любой лекарственный препарат в повышенных дозах может стать ядом. Даже обычная таблетка от головной боли может убить, если превысить терапевтическую дозу. Были у меня такие пациенты. Переели аспирина, возникла язва, началось кровотечение, затем перитонит. И у многих этот процесс заканчивался летальным исходом.

Да чего уж говорить про лекарства? Даже водой можно отравиться, если выпить её слишком много и неадекватно быстро.

– Значит, вы предали Платонова, потому что он обделил вас деньгами и славой? – поинтересовался я.

– Можно и так сказать, – хмыкнул Венцов. – Это дело принципа. Он меня вообще за человека не считал. Я был для него обычным мальчиком на побегушках. Он изучил моё личное дело, узнал, что я бастард. И после этого перестал даже обращаться ко мне по имени и отчеству. Я для него инструмент. Но меня такая роль не устраивает.

– Логично, – кивнул я. – Поэтому вы решили сдать его главному дознавателю. Но я что-то не могу понять, почему вы и Биркина решили предать? Он ведь здесь исключительно ради меня. Если он узнает, что я сбежал, обязательно придёт в ярость. Почему вы хотите мне помочь?

Я извлекал информацию из Венцова аккуратно. Поэтапно. Он мне не союзник – это точно. Этот человек травил онкобольных людей вместе с Платоновым. Никакой пощады он не дождётся. Но он как-то связан с моей семьёй, с погибшими Булгаковыми. Поэтому он и хочет меня спасти.

Нужно понять, чего он добивается. Похоже, помощник онколекаря оказался куда более опасным человеком, чем думал сам Платонов.

– Павел Андреевич, я всё же надеюсь, что вам удастся вспомнить, кем вы были в прошлом. Ради чего трудились ваши родители. В последнее время я наблюдаю, как вы всё больше отдаляетесь от них. Но теперь мне всё ясно. Вы просто потеряли память. А ведь вы были верны нашему делу. Верны даже больше, чем ваши родители!

Что он вообще несёт?

Неужели и этот человек как-то связан с предателями Империи? Но если он говорит правду… Так, похоже, я тут наткнулся на настоящую сокровищницу преступников! Изначально я планировал схватить одного лишь Платонова. Но тут и Венцов плетёт свои интриги, и Биркин шляется где-то между палат с онкобольными.

Можно схватить их всех разом. Пора положить конец их злодеяниям. Каждый из них будет арестован к концу этого дня. А если учесть, что у меня ещё есть планы на вечер – надо поспешить.

– Верен нашему делу? – переспросил я. – Вы имеете в виду то, о чём я думаю?

– Да, господин Булгаков, – уверенно кивнул Венцов. – Может, остальных схватили, но я всё ещё здесь. Я все ещё готов служить Халифату. Раз Константин Романов схвачен, значит, мы с вами сможем закончить начатое. Да, ваша семья решила выйти из заговора. Но я помню, что вы были против этого.

Ох, твою ж…

Халифат? Если не ошибаюсь, в этом мире к югу от Российской Империи располагается ещё одно огромное государство. Арабский Халифат. Вот всё потихоньку и встаёт на свои места. Мы с Романовыми уже сделали вывод, что есть другое государство, которое руководило Константином – братом императора.

Кто-то пытался рассорить Российскую Империю с Королевством Финляндия. И теперь я знаю, кто стоял за всем этим. Арабский Халифат.

Но меня удивляет даже не это. Куда хуже тот факт, что бывший Павел Булгаков тоже состоял в заговоре. Всё это время я думал, что от моего предшественника скрывалось то, чем на самом деле занимаются старшие Булгаковы.

Но он был в курсе. И, если верить словам Валерия Венцова, бывший Павел был верен Халифату даже после того, как его родители решили выйти из группы заговорщиков.

Вряд ли он мне лжёт. Вижу по глазам Венцова, что он обрёл надежду. Он – последний заговорщик. Единственное звено, которое никто до сих пор не обнаружил.

И он не знает, что я давно стою на стороне императора. Моё участие в борьбе с заговорщиками никак не афишировалось. Возможно, он полагает, что я до сих пор следую нашей изначальной цели.

Если я прямо сейчас пойду против него, то никогда не узнаю, есть ли в Санкт-Петербурге кто-то ещё из врагов Империи. Нужно ещё немного продержаться. Показать свою заинтересованность в этой теме.

– Выходит, остались только мы вдвоём, Валерий Фадеевич, – наигранно вздохнул я. – Неужто больше никто не сможем нам помочь?

– Нет, – помотал головой он. – Мы – последние.

– Правда, не могу понять, чем вы всё это время здесь занимались? – сделав отсылку на свою амнезию, спросил я. – Как работа в научно-исследовательском центре может помочь борьбе с императором?

– Как же? – выпучил глаза Венцов. – Вы ещё не поняли? Павел Андреевич, так в этом весь смысл. Потому этот научно-исследовательский центр до сих пор никто не раскрыл. Константин Романов регулярно связывался с орденом лекарей, подавал ходатайства, чтобы Платонова никто не трогал. Он был лишь пешкой. А я в это время старался изобрести наиболее опасный токсин, который уничтожит весь дворец. Все самые важные дворяне Российской Империи должно были умереть менее, чем за один час.

– Чертовски умно, – съязвил я.