Текст книги "Штурм Берлина
(Воспоминания, письма, дневники участников боев за Берлин)"

Автор книги: Алексей Сурков

Соавторы: Евгений Долматовский,Цезарь Солодарь,Евгений Герасимов,Владимир Шмерлинг,Зигмунд Хирен
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 29 страниц)

Пользуясь этим, расчёт орудия гвардии старшего сержанта Легких выкатил на улицу заранее подготовленную гаубицу и открыл беглый огонь по зданию тюрьмы. В течение нескольких минут огневые точки врага, мешавшие продвижению, были уничтожены, пехота вновь бросается в атаку и на этот раз врывается в здание.

Гвардии майор СТРАТУЛОТ.

7. Роты встречаются внутри здания

Штурм здания полицей-президиума происходил ночью с разных сторон. По сигналу командира батальона капитана Новохатъко наша рота под командой лейтенанта Алфёрова первой начала выдвижение на рубеж атаки. Улица была ярко освещена огнём горевших танков, и немцы сразу обнаружили перебегавших бойцов и открыли по ним сильный пулемётный огонь. Несмотря на это, командиру роты удалось с десятком бойцов ворваться во двор через ворота. Остальные во главе с лейтенантом Симохиным, подобравшись под защитой забора к зданию, закидали гранатами окна и полезли в них. Первым полез сержант Гончаров, за ним лейтенант Симохин с остальными бойцами. Сразу же в комнатах и коридорах загремели взрывы ручных гранат и автоматные очереди…

Немцы отступали в верхние этажи. Часть скрылась в подвалах. Оставляя у входов в подвалы охрану из пулемётчиков, рота продолжала прочёсывать здание. Вдруг мы услышали, как кто-то впереди закричал по-русски: «Немцы, немцы!..» Мы в недоумении остановились, приготовив автоматы и гранаты. Лейтенант Симохин крикнул:

– Кто идёт?

В ответ мы услышали:

– Свои!.. Алфёров.

Это был командир роты лейтенант Алфёров со своей группой. Им удалось ворваться в здание со стороны двора…

Через некоторое время, продвигаясь дальше, мы соединились с ротой гвардии старшего лейтенанта Балабкина, которая ворвалась в здание несколько позднее нас с противоположной стороны. Командир батальона капитан Новохатько сказал нам:

– Отлично, товарищи! Одно дело сделали!

Гвардии старшина К. БЕКБАУ.

8. На Александерплац

Несмотря на то, что после упорных боёв пехота заняла 28 апреля южную часть Александерплац и пала последняя твердыня неприятеля в этом районе – здание полицей-президиума, немцы продолжали сопротивляться в северной части площади. Они закрепились в метро и прилегающих к нему домах и держали под обстрелом всю площадь, не давая нашим подразделениям продвигаться к Александровсксму вокзалу. Станция метро стала для них опорным пунктом. В подземельях станции укрывалась значительная группировка противника с сильными огневыми средствами.

Днем 29 апреля мне было приказано подготовить штурм этого опорного пункта огнём своих орудий. Стрелять можно было только прямой наводкой, находясь под огнём противника.

Для выполнения задачи я назначил расчёт командира орудия гвардии старшего сержанта Кузьмова. Ещё до того как выкатить гаубицу на позицию, я, как обычно, организовал своими средствами надёжное огневое прикрытие. Для этого свободные бойцы остальных расчётов были выдвинуты в укрытые места неподалеку от гаубицы. Каждый боец получил для обстрела определённые огневые точки, угрожавшие орудию.

По моему сигналу они открыли сильный пулемётный и автоматный огонь. Под этим прикрытием расчёт старшего сержанта Кузьмова выкатил орудие и стал бить по врагу.

Полтора часа гаубица Кузьмова вела непрерывный огонь. Ствол и рабочие части нагрелись до того, что обжигали руки. Пот градом катился с бойцов. Подносчики еле успевали подносить снаряды.

В назначенный час в нашем тылу послышался шум заводимых моторов. Артиллеристы до предела усилили огонь. Справа заговорили другие орудия. Из-за развалин дома показались наши танки с автоматчиками на броне. Они быстро пересекли улицу и устремились к площади, с хода ведя огонь. Но не успели они покрыть и половины расстояния, как из полуразрушенных зданий и со стороны метро на них обрушился шквальный огонь немцев, стрелявших с новых позиций. В одну минуту площадь скрывается в клубах дыма. Танки вынуждены повернуть обратно. Один из них тянет на буксире горящую машину, разбитую прямым попаданием снаряда.

Артиллеристы ещё яростней начинают бить по ожившим на новых позициях огневым точкам врага.

Гвардии старший лейтенант А. ПАДУНОВ.

9. Подвиг комсомольца Яшагашвили

После неудачной атаки наших танков и пехоты стало ясно, что овладеть оставшейся частью Александерплац можно лишь после того, как будет ликвидирован основной оплот врага – станция метро.

Комсомолец младший сержант Яшагашвили, ординарец командира батальона Ишбулатова, тяжело переживавший, как и все бойцы, каждую задержку в продвижении по Берлину, ищет способа захватить полуразрушенную станцию метро. Надо поразить немцев дерзостью – решает он. Яшагашвили обдумывает свой план, сообщает о нём командиру батальона и просит разрешения действовать. План был действительно очень простой и дерзкий. Командир даёт разрешение отважному комсомольцу. Он хорошо знает Яшагашвили и уверен, что раз тот решил, то обязательно добьётся поставленной цели. Он внёс в его план лишь некоторые коррективы.

Яшагашвили сбросил с себя всё лишнее, взял автомат, запасные диски и, набив карманы гранатами, стремглав бежит к железной изгороди, ограждающей трамвайную линию от проезда улицы. За ним бегут сержант Маскарьян и ещё один солдат. Позади наготове телефонист с катушкой и аппаратом. Перепрыгнув через изгородь, комсомолец устремляется к входу в метро. Ещё на ходу он бросает туда одну за другой ручные гранаты. Они рвутся внутри здания. Почти сейчас же врывается туда и он сам. Стоя в дыму, Яшагашвили бросает ещё несколько гранат в глубь шахты и открывает огонь из автомата. Вслед за ним врываются сержант Маскарьян со своим товарищем. Они тоже бросают гранаты и, преследуя растерявшихся немцев, бегут за ними, в упор расстреливая врага из автоматов.

Телефонист с аппаратом и катушкой был ранен на улице в нескольких шагах от станции. Увидев эго, Яшагашвили бросился к нему. Не обращая внимания на огонь из соседних домов, он втаскивает раненого в метро, сам включает аппарат телефона в провод и докладывает комбату о захвате станции…

Гвардии подполковник КАЧТОВ.

В центре Берлина.

10. Дом у моста

Наша пехота готовилась к атаке вокзала у Александерплац, а запас снарядов у моего орудия был на исходе. Вместе с комсоргом Морозовым я отправился организовать подачу их от машины. Только мы побежали за ними к железнодорожному мосту, где стояла машина, как попали под огонь автоматов. Мы оглянулись и увидели двух немцев, которые, обстреляв нас, побежали к дому у моста и скрылись в нём. Дом был окружён баррикадой. Недалеко от него были видны разбитая 76-мм пушка и трупы убитых около неё бойцов. Ещё дальше стояла 122-мм гаубица с огромной пробоиной в щите. Ясно было, что это дело рук немцев, засевших в этом доме. Вскоре выстрелами из него были убиты два моих солдата, подносившие снаряды к пушке. Надо было что-то предпринять, чтобы не сорвать артподготовку.

Я собрал несколько солдат, и, обстреляв окна дома, мы ворвались в первый этаж. К моему удивлению, там никого не было, хотя у окон валялись кучи стреляных гильз и рукоятки фаустпатронов. Только после тщательного осмотра я обнаружил рядом с подъездом вход в подвал. Вглядевшись, мы увидели свет. Я приказал солдатам метнуть туда несколько гранат, после чего мы ворвались в подвал.

Он был громадный и разделялся низкой каменной стеной на две половины. Одна была тёмной, а другая освещённой. В освещённой мы увидели несколько десятков немецких солдат. Они были полуоглушены взрывами. Я приказал им сдаться, но они угрожающе защёлкали затворами винтовок. Мы метнули в немцев ручные гранаты и выскочили обратно. Вслед нам полетели пули…

Я оставил наводчика Андреева и ещё одного бойца у входа в подвал, приказав им стеречь немцев, а сам побежал к машине. Подъехав на ней к орудию, я прицепил его к машине и развернул пушку против здания. Дав сигнал Андрееву, чтобы он возвращался к орудию, мы открыли огонь по дому из пушки. После нескольких выстрелов из подвала показались немцы с поднятыми вверх руками. Их было около ста человек…

Гвардии старший сержант М. ЛЕГКИХ.

Эпизоды боев за ратушу

1. Под прикрытием танков

28 апреля в 22 часа одновременное командиром штурмовой группы я получил приказ: завтра рано утром начать штурм ратуши и к вечеру выйти на реку Шпрее, захватить два моста и удерживать их до подхода наших частей.

Танковый батальон, которым я командовал, уже успел накопить в берлинских боях большой опыт по организации и ведению уличных боёв.

От здания ратуши, занимавшего площадь целого квартала, нас отделяли два квартала, а от мостов три квартала.

Офицерская разведка, в которой участвовали все командиры танков, уточнила расположение огневых средств противника в атакуемых кварталах, определила подходы к отдельным строениям. Каждому экипажу было дано направление и указано, какие огневые точки подавлять в первую очередь; каждый экипаж изучил штурмуемый объект и на основе личного наблюдения, и по специальным чертежам. При разборе всех возможных вариантов боя офицерский состав основательно проработал и таблицы управления внутри отряда, и таблицы взаимодействия с пехотой и артиллерией.

В это же время была проделана большая партийно-политическая работа – значение переправ для общего успеха боёв за Берлин стало ясно каждому бойцу.

Штурмовой группой руководил командир танковой роты лейтенант Новиков, молодой, энергичный, бесстрашный офицер, грудь которого украшали уже три ордена. Всё время штурма он был впереди своей группы, личным примером увлекая на героические подвиги всех танкистов и действующих вместе с ними пехотинцев.

Продвигаясь вперёд, танки занимали удобные позиции возле домов и всем своим мощным вооружением уничтожали огневые точки и живую силу врага. Сообразуясь с обстановкой, пехота штурмовой группы разбивалась на несколько мелких отрядов. Одни занимали выходы на двор и лестничные клетки; другие взбирались на верхние этажи, третьи спускались в подвальные помещения. Таким образом очищался каждый дом.

По мере нашего приближения к ратуше сопротивление врага становилось всё ожесточённее. Особенно густо были насыщены огневыми средствами, в частности, фаустпатронами и крупнокалиберными пулемётами, само здание ратуши и ближайшие подступы к нему. К тому же начался артиллерийский обстрел с флангов, в особенности с Фридрихштрассе, откуда вели огонь артиллерия и танки противника.

Настали минуты такого напряжения, что дальнейшее продвижение вперёд казалось немыслимым. Тогда командиру танкового взвода младшему лейтенанту Бондаренко была поставлена следующая задача: с тремя танками выйти на максимальной скорости к зданию ратуши и обеспечить захват его.

Под прикрытием интенсивного, огня артиллерии и танков взвод Бондаренко, ведя огонь с хода, выдвинулся вперёд, подошёл вплотную к ратуше и окутал всё здание дымовой завесой. Этим воспользовались основные силы штурмовой группы и группы обеспечения. Они ворвались в ратушу. Часть засевших здесь гитлеровцев была уничтожена, остальные с двумя генералами во главе взяты в плен.

В решающие моменты штурма танкисты взвода Бондаренко сражались с беспримерным мужеством. Танк, в котором находился он сам, был подбит фаустпатроном, Бондаренко тяжело ранило в голову. Истекая кровью, он продолжал расстреливать огневые точки немцев. При втором попадании снаряда в его танк герой был смертельно ранен и погиб; рука его так и застыла на спуске пулемёта.

Героически сражался экипаж старшего сержанта Догушева. Он с хода уничтожил пушку с прислугой, десятки огневых точек и до двадцати немецких солдат и офицеров. Будучи тяжело ранен, Догушев продолжал руководить своим экипажем при выполнении боевой задачи.

Экипаж старшины Полякова также отличился в этом бою: он расстрелял в упор бронетранспортёр, подбил самоходку и несколько огневых точек.

Захватив здание, мы быстро, с незначительными потерями в технике и живой силе, овладели обоими мостами и удерживали их до утра 30 апреля, когда подошли наши части. Вечером 29 апреля немецкая пехота при поддержке танков и артиллерии дважды пробовала контратаковать нашу группу захвата, но обе контратаки были отражены с большим для врага уроном.

Майор Д. СКВОРЦОВ.

2. На огневых позициях

Мы поддерживали батальон майора Шевченко, которому приказано было занять квартал на подступах к ратуше.

Я был заряжающим миномёта старшего сержанта Усманова, который наступал в составе штурмовой группы. Мы установили миномёт у перекрёстка улиц, быстро оборудовали огневую позицию и приготовились к открытию огня. Лёжа у миномёта, мы видели впереди нашей пехоты перебегавших немцев.

– Ну, что же, товарищ старший сержант, – сказал я командиру расчёта, когда всё было готово, – теперь бы закурить!..

Но закурить мне уже не удалось.

Усманов скомандовал открыть беглый огонь.

Мина за миной полетели из ствола. Цели были хорошо видны, и мы точно накрывали гитлеровцев. Под прикрытием нашего огня пехота начала продвижение вперёд.

Мы продолжаем вести огонь, чтобы не дать ожить вражеским пулемётным точкам. Подносчик Макаренко едва успевает подносить из укрытия и подавать мины. Комбат бежит вперёд. Вокруг свистят пули. Противник не жалеет огня. Откуда-то слева резанул пулемёт. Падает убитый наповал Борис Макаренко. Он только что поднёс очередной ящик. Мы залегли. Но едва я подымаю голову и посылаю очередную мину, как новая длинная очередь прижимает нас к мостовой. Убит раненый пехотинец, только что подползший к нам…

Мы лежим около миномёта, стараясь определить, откуда бьёт враг. Штурмовые группы продвигаются вперёд. Командиры групп сигналами требуют нашего огня. Мы понимаем их, но сделать ничего не можем. Огонь настолько силён, что нельзя поднять голову. Много мыслей мелькает в это время в уме. Но ясно одно: молчать больше нельзя, нельзя; надо продолжать огонь, хотя бы это стоило жизни… Вдруг неожиданно слышу рядом с собой автоматную очередь. Оказалось, что Усманов обнаружил, наконец, вражеских пулемётчиков и бьёт по ним из автомата. Не ожидая команды, я подымаюсь и одну за другой выпускаю мины. Пехота зашевелилась, снова продолжает движение. Неожиданно автомат командира расчёта смолкает, и сейчас же снова звучит длинная очередь вражеского пулемёта. Лёжа у миномёта, я испуганно смотрю на Усманова. Неужели убит?.. Но тут же облегчённо вздыхаю: оказывается, он меняет диск. Через минуту снова гремит его автомат. Я подымаюсь и снова выпускаю мину…

Так, под прикрытием автомата командира расчёта, я веду огонь по гитлеровцам. Они отстреливаются, но наши пехотинцы уже выбивают их из одного дома за другим, приближаясь к ратуше. Скоро вслед за ними меняем огневую позицию и мы.

Сержант М. КОСЕНКО.

3. Штурм

Батальон капитана Бобылёва получил задачу пробиться к ратуше и совместно с батальоном Героя Советского Союза майора Алексеева овладеть этим опорным пунктом врага.

Несмотря на поддержку танков, самоходной артиллерии и других средств усиления, наступающих встретил такой шквал огня, что продвижение по улицам стало невозможным. Решено было пробиваться к ратуше внутри кварталов, делая проходы в стенах зданий. Вперёд двинулись сапёры. Под сильным огнём противника они закладывали тол и одну за другой взрывали стены зданий. Ещё не успевал разойтись дым от взрывов, как в сделанные проходы устремлялись штурмовые группы и после ожесточённой рукопашной схватки очищали от неприятеля здания и прилегающие дворы…

В начале второй половины дня подразделения закончили очистку соседних с ратушей кварталов и с двух сторон подошли к громадному старинному зданию. Едва только показались наши передовые подразделения, как из глубоких ниш многочисленных окон ратуши, из подвалов, с крыш и чердаков на наше подразделение обрушился ожесточённый огонь немцев.

Перед ратушей появляются наши танки. Они ведут огонь, одновременно ставя дымовую завесу… С восточной стороны прямой наводкой бьют наши тяжёлые самоходки. Несколькими выстрелами они разбивают тяжёлые железные ворота и делают громадные пробоины в стенах – проходы для пехоты. С северной стороны громят здание два тяжёлых танка. Они поливают окна огнём пулемётов. Начинают действовать и огневые средства нашей пехоты. Здание заволакивается густым чёрным дымом. По сигналу пехота со всех сторон устремляется в атаку…

Первым в здание ратуши врывается взвод лейтенанта Маденова. Вместе с отважным лейтенантом бегут бойцы Кондрашев, Крутченко, Кошпуровский и другие. Они закидывают вестибюль и коридоры ручными гранатами и завязывают рукопашный бой в глубине здания…

Коридор за коридором, комната за комнатой очищаются от неприятеля. Отовсюду гремят автоматные и пулемётные очереди, тяжко громыхают взрывы. Гитлеровцы отчаянно сопротивляются. Особенно жестоким становится их сопротивление во втором и третьем этажах. Каждую комнату и зал приходится брать с боя. Вот на лейтенанта Маденова набрасывается здоровый немец. Лейтенант изловчился и, выхватив из ножен фашиста кинжал, убивает им врага…

В одной из комнат четвёртого этажа засели немцы. В ответ на предложение сдаться они яростно отстреливаются. Тогда командир штурмовой группы приказывает сапёрам заложить тол. Мощный взрыв – и одна из стен рухнула, похоронив под собой врагов.

После двухчасовой ожесточённой рукопашной схватки внутри этого громадного здания на башне ратуши взвивается водружённое нами красное знамя.

Младший лейтенант К. ГРОМОВ.

4. Бой на чердаке

Незадолго перед штурмом ратуши командир батальона вызвал к себе комсорга и поставил ему задачу отобрать комсомольцев, которые хотят первыми ворваться в здание.

Нас собралось семнадцать человек. Всем были указаны места, через которые мы должны были проникнуть в здание.

Я быстро побежал к назначенному окну, бросил в него противотанковую гранату и сейчас же после взрыва вскочил в окно. В комнате был железный ящик. Я лёг за него. Потом вижу: два немца заглядывают в дверь и что-то кричат. Короткой очередью из автомата я срезал обоих. В этот момент в окне появляются два моих товарища, и мы втроём устремляемся в коридор. Тут уже, оказывается, и другие наши бойцы есть.

Мы прорываемся к лестнице, расчищаем дорогу гранатами и автоматами, подымаемся всё выше и выше. Немцы, отстреливаясь, уходят на чердак. Мы понимаем, что они через чердак хотят улизнуть куда-то во внутренние дворы, и не отстали от них ни на минуту. Едва я подбежал к двери на чердак, как навстречу мне кидается с винтовкой немец. Но он не успел выстрелить – я убил его из пистолета. Все-таки борьба у этой двери продолжалась минут двадцать. Я боялся, что немцы улизнут с чердака, но, ворвавшись в него, мы увидели, что этот чердак перегорожен толстой стеной и немцам нет отсюда никакого выхода: одни сбились в противоположном конце, а другие мечутся из угла в угол. Мы залегли за ящиками с песком и открыли по ним огонь. Они не хотели сдаваться, и мы их всех уничтожили.

Младший сержант Н. НИКИТЧЕНКО.

Гвардии капитан
В. ИЛЬИН
Гаубицы продвигаются вперёд

Утро 30 апреля, как и все предыдущие, хмурое и холодное. Моросит мелкий дождь. Вместе с каплями дождя на землю падает пепел. Едкий дым от горящих зданий ест глаза.

Ночью наша артиллерия была переподчинена командиру стрелкового полка гвардии подполковнику Жеребцову.

Наши гаубицы находились в самом центре Берлина, в районе станции Берзе, и каждому орудию была поставлена задача разбить дом. Другим путем выбить фаустников и автоматчиков из зданий не было возможности. Артиллеристы сделали своё дело, и железнодорожная станция была с хода взята. Основные силы немцев откатились, но на перекрёстках улиц они оставили фаустников и автоматчиков, преграждавших продвижение танкам и артиллерии.

Наша пехота, где подвалами, где чердаками, а где просто перебежкой по дворам, продвинулась на два квартала и, встретив сильное сопротивление противника, остановилась. Нужна была поддержка танков и артиллерии. Танки двинулись было на помощь, но первые же три машины, дойдя до перекрёстка улицы, запылали, подожжённые немцами.

Пехота законно требовала поддержки артиллерии, но мы, скованные заградительным огнём противника, не могли двинуться с места. Между тем обстановка не позволила действовать с закрытых позиций – это не дало бы нужного эффекта. Действенной могла быть только прямая наводка. Гвардии подполковник Жеребцов потребовал любыми средствами продвинуть наши гаубицы.

Признаться, мне стало как-то не по себе. Я только что вернулся с одного задания – уточнял расположение каждого орудия. Я видел, что представляют собой улицы – это был ад кромешный. За два предыдущих часа я на своём пути каждую секунду встречался лицом к лицу со смертью и уцелел только благодаря счастливой случайности. И по этим улицам предстояло вручную выкатить гаубицы, протащить их к укрытию, где стоят автомашины, а затем, прицепив орудия, на полном ходу проскочить четыре квартала, простреливаемые немцами.

Но разве можно было промедлить хоть минуту с выполнением приказа?

И надо сказать, что орудийные расчёты проявили исключительное бесстрашие. При помощи канатов, а то и просто вручную, под беспрестанным обстрелом автоматчиков орудия были выкачены из простреливаемой улицы.

Но это только часть задачи. Предстояло самое трудное – проскочить под огнём четыре квартала и развернуть орудия к бою.

Чтобы не иметь излишних потерь, я отправил расчёты к месту будущего боевого порядка артиллерии пешком, в обход через проходы, проделанные пехотой, – из дома в дом, из подвала в подвал. Эту дорогу я знал отлично, так как ночью не раз пробирался к командирам дивизионов, находившимся в боевых порядках пехоты.

Затем я собрал шофёров. Их было восемь хороших, обстрелянных ребят. Всех их я близко знал, с некоторыми провоевал уже более трёх лет. Спрашиваю, кто берется проскочить первым.

Все молчат. Но молчание длилось недолго. Я слышу знакомый кавказский акцент:

– Моя машина пойдёт первой, товарищ гвардии капитан!

Это говорил красноармеец-шофёр Николай Григорьевич Марусидзе.

Отдаю приказ «По машинам», сам сажусь к Марусидзе в кабину. Оба молчим. Он спокойно завёл машину, молча посмотрел на меня и с рывка начал набирать скорость. За грохотом мотора выстрелы автоматчиков не были слышны, но то и дело появляющиеся в кабине пробоины показывали, что по нас стреляют. Благополучно проскочили два квартала. Вот впереди Шпрее, и нам надо повернуть направо… Впереди метрах в тридцати разорвался фаустпатрон. Еще секунда, и мы въехали в разостлавшееся при взрыве облачко дыма.

Вдруг Марусидзе слабо вскрикнул. Я только успел заметить пулевую пробоину в стекле и сильно побледневшее лицо шофёра. Руля из руки он не выпускал. Машина рванула ещё сильнее, виляя из стороны в сторону, проскочила тоннель под железнодорожным полотном, и мы оказались в районе расположения боевых порядков артиллерии прямой наводки.

Пушка была доставлена к месту.

Бойцы из орудийного расчёта поспешили к тяжело раненному Марусидзе. У него еще хватило сил выйти из кабины, но когда его принесли в укрытие, он потерял сознание и больше не приходил в себя.

Не суждено было этому пламенному патриоту торжествовать с нами в праздник Победы. Образ этого беззаветного героя навсегда останется в памяти у всех нас, свидетелей его подвига.