Текст книги "Происхождение славян"

Автор книги: Алексей Бычков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

О политическом устройстве словян, преимущественно западных, перед X веком

Написал Карол Кадлец

Намного позднее германских народов славяне начали организовываться в этнические государства. Крупные славянские государственные образования появились только в X столетии. В это же время начало пускать свои корни по всему славянскому миру и христианство, а с ним, естественно, чуждая культура: римская – у западных славян, греческая – у южных и восточных. До этого, вплоть до X в., славяне жили примитивными племенными союзами. Понятие о единстве славянских народностей только зарождалось. Так, например, в IX в. не было еще чешского «народа». Beehaimi, Boehemi, Boemani и другие подобные не являлись еще в IX в. соответствием слова «чехи». Это были названия различных чешско-славянских племен, осевших на древней территории бойев, иными словами, были названиями не этническими, но территориальными.

Достаточно рано (уже в 822 г.) в анналах франков появляется название сербов, хотя сербы до X в. не создали еще сильного государственного образования. Только в ХII в. появляется централизованное государство великих жупанов расцийских[32]32
  Расшия, Рашка – область южных славян. Ранее Рашия простиралась далеко к северу. – А. Б.


[Закрыть]. До этого часа жили сербы в племенных союзах. Также и хорваты, название которых встречается в документе 852 г. (Trpimirus, dux Chroatorum), не продвинулись в IX столетии далее начала государственного образования. Централизованное, монолитное хорватское государство является собственно творением X столетия.

Наиболее типичным примером небольших славянских племенных государств представляют в IX в. полабские славяне, о которых подробнее мы будем говорить в следующей главе (О появлении государств у западнославянских народов до X в.).

На стадии племенных государств пребывали долгое время также и русы. Древнейшая русская летопись, издавна называемая Несторовой, перечисляет отдельные славянские племена России того времени. Вообще русские славяне долгое время не имели даже общего имени. Общее свое наименование переняли они от прибывших шведов, варягов, которые, согласно словам хроники, пришли наводить порядок среди ссорящихся славян и финнов.

Франкский воин VI в. Рисунок из книги «История Средних веков», 1947

Норманнский воин Рисунок из книги «История Средних веков», 1947

Восточные писатели IX и X вв., которые путешествовали по Руси либо черпали свои сведения от путешественников, еще очень хорошо различают русов и славян. Также и Константин Багрянородный указывает в X в. на разницу между языком русским и славянским[33]33
  В литературе часто путают понятия «росы» и «русы». В древности росы были германоязычным голландским племенем, русы – «рухс яс» приднепровские степные ясы – осетиноязычный народ. До X в. ни те ни другие не были славянами. – Примеч. пер.


[Закрыть].

Очень поздно появляется и название поляков. Древнейшие источники, упоминающие о польских славянах, и особенно «Баварский географ» второй половины IX в. и король Альфред I в описании Германии, знают только польских вислян, не сообщая о них никаких подробностей. Легенда о святом Мефодии упоминает также знаменитого языческого князя, который пребывал среди вислян. Источники не дают нам ясно даже имени народа, над которым царствовал первый исторический польский князь Мешко. Видукинд говорит в 963 г. о Мешке, как о короле личикавичей (Licikawicyw), под которыми одни понимают ленчицан (племя, главным городом которого была JKczyca), другие принимают их за лехитов. (Брюкнер принимает личикавичей за лестковичей, якобы названных так от князя Лестка, Лешка.) Эти объяснения принять можно лишь с большой натяжкой.

Только в самом конце X в. появляется в источниках имя полян[34]34
  Поляне – польское племя, по которому и названо само государство. – А. Б.


[Закрыть] (в Житии святого Войцеха упоминается Болеслав как dux Polaniorum).

Бедные (вверху) и зажиточные (внизу) жители Русции (предки русинов).

Рисунок из книги: Westphalen Ernest Joachim. Monumenta ineciita rerum Germanorum. Lipsiae, 1740

Позднее всех выделились среди славянских народов болгары, т. е. те балканские славяне, которые впитали в себя туранских (тюркских) основателей болгарского государства[35]35
  Речь идет о булгарах, тюркоязычном племени, говорившем по-чувашски. – Прим. пер.


[Закрыть].

Согласно Благоеву (История на старото българско държавно право, София, 1906), древние булгары (туркотатары)[36]36
  Туркотатары – устаревшее понятие, надо бы заменить на «тюрки», но оставляю так, как написано в подлиннике. Надо только помнить, что этот термин ни к туркам, ни к татарам отношения не имеет. – Прим. пер.


[Закрыть] как отдельный народ продержались достаточно долго, просуществовав до конца Первого Болгарского царства (1018 г.), начав сливаться со славянами после принятия христианства и принятия в Болгарии славянского языка в качестве общегосударственного.

Хотя со второй частью этого утверждения надо согласиться, но, однако, с трудом можно принять за обоснованное мнение о том, что булгары-туркотатары сохранились вплоть до начала XI столетия. Не верит этому и Йиречек, один из лучших знатоков болгарской истории. Согласно его мнению слились булгары со славянами уже в течение X в., «когда, вероятно, и пропал их собственный неславянский язык». Пока же булгары-туркотатары не слились со славянами, составляющими большинство населения их края, нельзя говорить о Болгарии как о славянском государстве. Дело предстает тут таким же образом, как и с германскими государствами, основанными на территориях, занятых романским народом, как это имело место в государстве франков, визиготов и лонгобардов.

Победителей в сравнении с подданным людом было так мало, что они со временем растворились в побежденном народе. В противоположность этому нельзя с Болгарией сравнивать Россию. Хотя в настоящее время опровергли так называемую норманнскую теорию организации государственной власти в России, но, однако, имеется большая разница между прибывшим на Русь шведским (варягорусским) отрядом и булгарскими основателями государственной жизни на Балканах. Варяги, о которых рассказывает Начальная русская летопись, не были целым народом, а только дружиной, которая сопровождала чужую династию в новую страну. Эта дружина могла быть достаточно многочисленной – нам ничего не известно о ее численности, – но в сравнении с булгарами, одним из пяти болгарских племен, которое основало на Балканах в конце VII в. повое государство в среде славянского населения, составляли варягорусы среди подданного славянского населения (и частично финского) ничтожную малость.

Гот и фриз. Одним из фризских племен было племя росов, живущих по реке Шельде, чья «столица» находилась на острове Борнхольм. Рисунок из книги: Westphalen Ernest Joachim. Monumenta inedita rerum Germanorum. Lipsiae, 1740

Есть еще и другая разница между древними булгарами и варягорусами, если говорить об их роли в политических деяниях славян. Тогда, когда булгары были народом, который с самого начала построил среди балканских славян новую государственную организацию, варягорусы не сделали ничего более, как только лучше обустроили государственную жизнь русских славян. Еще до их прибытия организовались славяне России того времени в различные «земли», «княжества», «волости».

Перед X в., как кажется, государственная жизнь российских славян не сильно отличалась от их изначального племенного строя. Некоторые племена пребывали в племенной организации вплоть до самого прибытия варягорусов, которые только начали обосновывать государственную мысль. С этой точки зрения мы можем и славянские государственные организации на землях современной России в период до X в. относить к типу племенных образований, наравне с типом политического устройства остальных славян[37]37
  Самая древняя русская летопись датируется 1388 г. Многие сведения, относящиеся к IX–X вв., крайне сомнительны. О призвании Рюрика в Новгород, о проживании там Олега или Игоря не может быть и речи, так как до 950 г. Новгорода вообще не существовало. Знаменитое племя киевских полян, вероятнее всего, никогда не существовало. Археология такого племени не знает. Древляне могли быть и балтоязычными, а радимичи и вятичи – осстиноязычными. Никто не знает, когда и откуда пришли на Русь славянские племена. Хорошо отслеживаются только новгородские словене – западнопольское племя, родственное лужицким сербам, переселившееся на территорию современной России во второй половине X в. – А. Б.


[Закрыть].

Возникает вопрос, почему славяне – за малым исключением – задержались в развитии на такой долгий срок, что вплоть до начала X в. сохраняли примитивную племенную организацию и не создали больших политических образований. Причин этому несколько. Прежде всего, не имели славяне с самого начала политического мышления. Это находится в связи с. их натурой, с их малой энергией. Недавно профессор Собестьяньский в труде «Учения о национальных особенностях характера и юридического быта древних славян» (Харьков, 1892) выступил против утверждений Гердера и таких старых славистов, как Шафарик, что славяне были народом кротким, и доказал на источниках, что славяне допускали такие же преступления, какие были свойственны и другим народам. Доводы источников, приводимые Собестьяньским, можно значительно приумножить, но, несмотря на это, мы не считаем точку зрения российского ученого за полную истину. Такие доводы не должны браться из тех времен, когда народы находились в ненормальных условиях, когда искали свое место на земле и вынуждены были добывать ее оружием, из времен, когда речь идет о войне, хотя бы и оборонительной. В подобных случаях находят источник страсти, а народ находится в ненормальном состоянии. История целых столетий лучше объясняет нам природу славян. Узнаем из нее, что славяне расширяли свое местообитание только в том направлении, где не встречали больших препятствий. В сущности, правда, что и они принимали участие в переселении народов и что при этом некоторые места обитания добыли насилием, но как только они заняли новое место обитания, не расширяли его уже насилием за счет других народов. Источники не знают ни процесса принудительной славянизации, ни даже попыток таковой, того, что нам сообщают, например, о германизации многих славянских племен. Славяне своих народных государств не только не расширяли, но и останавливались преимущественно на том, что отражали только чужие нападения, чтобы сохранить свои государства.

Можно было бы посчитать, что малая энергия и мирный характер не должны были помешать славянам создавать большие государства, хотя бы там, где на большой территории соседствовало много родственных славянских племен. Но здесь мы снова встречаемся с другой чертой славян, которая, к несчастью, и по сей день не пропала. В отношении к чужеземцам славяне оказывают достаточно мягкости и уступчивости, но зато между собой они сварливы и нетерпимы.

Одежда рустицкой знати.

Рисунок из книги: Westphalen Ernest Joachim. Monumenta inedita rerum Germa norum. Lipsiae, 1740

Источники постоянно говорят нам, как один славянский народ либо одно славянское племя с оружием в руках выходят против другого. Призвание варягорусов в 862 г. славянами, поселившимися над озером Ильменьским, и финнами объясняет русская летопись только тем, что «поднялся род против рода, ненавидели друг друга и начали воевать между собой»[38]38
  Как уже указывалось, в IX в. словене никак не могли призывать варягов на земли, принадлежавшие чуди (эстонцам). Первыми жителями этого края были чудь (эстонцы), затем здесь появляется варяжское (шведское) городише, и лишь столетие спустя – первые словенцы, прибывшие сюда по морю через город Альдсгыоборг (Старая Ладога). – Примеч. пер.


[Закрыть].

Кроме того, что слова «род против рода» не надо понимать дословно, указывает летописец на то, что между племенами славянскими и финскими в России того времени случались войны, которые нужно было прекратить.

Рисунок из книги: Westphalen Ernest Joachim. Monumenta inedita rerum Germanorum. Lipsiae, 1740

Упомянутые славянские раздоры были причиной того, что в развитии государственной мысли славяне не могли в течение долгого времени уйти далее племенных организаций. Вплотьдо X в., и даже еще позднее, предоставляют нам об этом свои свидетельства как чужеземные, так и свои многочисленные писатели. Уже Прокопий, византийский писатель VI в., рассказывает в своей работе о войне готов (III. 14): «Славяне и анты[39]39
  Анты – ираноязычное племя, уйдя из Подунавья и смешавшись с балтами, стали частью радимичей. – А. Б.


[Закрыть] не зависят от власти одного мужа, но издавна живут в демократии и поэтому всегда обговаривают общие дела».

Приведем также свидетельства автора «Стратегикона» (582–602) Маврикия. Текст, интересующий нас (XI.5), звучит так: «Племена славян и антов живут в одинаковых условиях и имеют одинаковые обычаи; они свободны и не позволяют никаким способом склонить их к службе и подчинению». И далее: «Без царствующего пребывают эти племена и ненавидят друг друга…Так как разные мнения господствуют среди них, то л ибо они не приходят к согласию, либо же, когда одни согласны, другие это решение отвергают, все взаимно друг друга ненавидят, и каждый не желает слушать другого».

Так постепенно, с учетом приведенных сведений, мы выясним, в какой государственной форме жили славяне в VI в. Оба писателя, у которых мы почерпнули эти знания, были греками, из просвещеннейших. Как Прокопий, секретарь вождя Велизария, так и цесарь Маврикий были хорошо проинформированы о славянах. Оба грека были приверженцами монархической формы правления, поэтому их так удивляло отсутствие единовластия. Славяне и анты жили, согласно сообщению Прокопия, в «демократии», а согласно мнению Маврикия – в «анархии». Оба этих слова необходимо рассмотреть. Под демократией здесь не нужно понимать форму правления всего народа, но только такой порядок, во главе которого не стоит один монарх. (Подробнее об этом будет сказано ниже.) Надо правильно истолковывать и слова Маврикия о том, что племена славян и антов являются «анархами». В действительности он указывает на то, что славяне и анты взаимно ненавидят друг друга и между ними происходят многочисленные распри.

О том, что строй славян пребывал несколько столетий в форме племенных образований, сообщает нам и другой греческий писатель X в., император Константин Багрянородный, в труде, известном под латинским титулом «De administrando imperio» (Об управлении империей). Он рассказывает о далматинских хорватах, что еще в IX в. большинство их не имело иных властителей, кроме старшин, называемых у них жупанами, которых имели также и остальные славяне.

С этими свидетельствами греков согласны и сведения восточных писателей. Так, например, Масуди, арабский историк и путешественник и современник Константина Багрянородного, рассказывает, что славяне составляют многие племена и многие роды. Когда между племенами со временем проявлялись раздоры и мир был разрушен, тогда наступало время разделения на роды, и каждое отдельное племя выбирало себе владетеля.

Что славяне не отказывались от племенного устройства весьма долгое время, доказывает и форма колонизации их территории. Славяне заняли территорию, очень не подходящую для образования больших государственных организмов. Некоторые поселились в гористых местностях, отделенных от остального мира большими непроходимыми лесами. Другие снова искали себе места для поселения на равнинах, но покрытых при этом лесами и болотами. Об этом свидетельствуют многочисленные иностранные писатели. Так, Маврикий, который сообщает в 5 главе XI книги, указанной выше, что славяне и анты «живут в лесах, над реками, в болотах и непроходимых топях». Именно поэтому воевать с ними было трудно, на что Маврикий обращает внимание: «Хотя земли славян и антов вдоль рек лежат непрерывно, а между собой соприкасаются так, что между ними нет заметного (достойного упоминания) пространства, а только лес, болота и ивы, все покрывающие, становится понятным, что те, кто против них поднимается в поход, сразу в самом начале (на границе) их земель вынуждены остановиться, так как страна недоступна и полна густых лесов». Утверждение Маврикия подтверждает и готский историк Иордан, который жил около середины VI в. В своем труде «De origine actibusaue Getarum» (V.35) он рассказывает, что славяне вместо городов поселяются в болотах и лесах (Hi paludes silvasque pro civitatibus habent). Точно то же самое сообщают нам и восточные писатели, описывая свои путешествия. Ибн Руста, живший в начале X в., в своем труде «Kitab el-alaken-nafisa» (Книга драгоценных сокровищ) описывает Саклабийю (территорию славян)[40]40
  Принято термин «Саклабийя» переводить как «Земля славян», хотя возможет и другой перевод: «Земля поступления рабов». – А. Б.


[Закрыть] следующим способом: «От земли печенегов[41]41
  Печенегия находилась к югу от Киева на правобережье Днепра. Жители Киева еще и в XII в. прекрасно говорили по-тюркски. «10 дней пути…» Это около 400 км по степи. К сожалению, не указано, в каком направлении. Вполне возможно, что к Дунаю. Тогда Куяб (Киев) – современные Кеве. – А. Б.


[Закрыть] до земли славян 10 дней пути. В ближайших краях славянской земли (вблизи славянской границы) лежит город, называемый Va-i (Kujab). Дорога там проходит через степи, по бездорожью, через потоки и большие леса. Земля славян является лесистой равниной; в лесах они и живут». В немного отличной форме говорит то же самое Гардизи, персидский писатель первой половины XI в., который черпал из того же источника, что и Ибн Руста (согласно венгерскому ориенталисту графу Gezv Kuuna – из Джайхани, арабского географа начала X в.), и которым пользовался и ал-Бекри (1094). Упомянутый отрывок звучит у Гардизи так: «Между печенегами и славянами расстояние в 10 дней, и эта дорога – не дорога, но эта дорога через источники и деревья многие. Славянская земля – свободно раскинувшееся место, с большим количеством деревьев, а они (славяне) по большей части среди деревьев и живут».

Надо разобраться в том, что понимали авторы прошлого под словом «славяне». По Иордану, славяне (Vinidae) делятся на венетов, славян (склавенов) и антов. Венеты (венды), по его мнению (V.34), проживают налево от дакских гор (Карпат) в северном направлении по течению реки Вислы. Территория славян простирается (V.35) от города Novietunum (Novae, Noviodunum, либо современный Свиштов на Дунае, либо, по Шафарику, Исакчи) и Мурсийского озера (вблизи Осека в современной Славонии) до Днестра, а на севере – до Вислы[42]42
  Венды, венеды – племена, в языковом отношении родственные литовцам. В отдельных местах их балтские диалекты дожили до конца XVIII в., когда большинство вендов после славянизации подверглись уже германизации. У многих жителей Восточной Германии течет венсдская кровь. А. Б.


[Закрыть].

Поселения антов были на луке Черного моря, между Днестром и Днепром (V.35).[43]43
  То есть практически там же, где и Печенегия. Все дело в несоблюдении хронологии. Анты жили здесь до VI в., после чего ушли на территорию будущих радимичей, в верховья Днепра, а печенеги придут сюда гораздо позже. Между антами (иранцами) и печенегами (тюрками) здесь же поселится (хоть и не надолго) племя, чьей родиной было, вероятно, Прикамье, мадьяры. А до антов здесь же проживали готы. А раньше здесь и скифы были. – А. Б.


[Закрыть]

По Иордану, венды – те же северо-западные славяне, анты же – русские славяне, а славяне в прямом значении этого слова – славянские племена, осевшие в современной Румынии, а также и в южной Венгрии[44]44
  Вероятно, под собственно славянами здесь подразумеваются предки словен и русинов (жителей Галиции). – А. Б.


[Закрыть]. Ибн Руста и Гардизи понимают под термином Saklabijja русских славян[45]45
  Саклабийя – термин, который вообще может и не относиться именно к русским, но просто к пленникам, рабам из Восточной Европы. Очень часто мы вычитываем не то, что написал автор, а то, что нам хочется. Так же и термин «венеды», который в древности относился к балтам, в источниках часто переводится как «славяне», что неправомочно. Термины «русь» и «ант» тоже переводятся как «славяне», хотя на самом деле в древности относились к иранцам. Все это приводит к невообразимой путанице. Ибо получается, что славянами называются все племена Восточной Европы, кроме тюрков и финнов, независимо от языковой принадлежности. То есть термин «славяне» – не языковой, а культурный показатель. – А. Б.


[Закрыть]. Это видно и из названия большого славянского города, расположенного вблизи границ. Va-i либо Kujab является не чем иным, как Киевом.

По Иордану, Ибн Русту и Гардизи, жили славяне на землях современной южной Венгрии, Семиградья, Румынии и России, в странах, покрытых густыми непроходимыми лесами, многочисленными болотами и водами.

О широко раскинувшихся болотах в Мекленбургии, земле славян-ободритов, свидетельствуют Ибрагим ибн Якуб и ал-Бекри. Упоминается о деревянном мосте, ведущем через Лабу, длиной в милю (вероятно, потому, что проводил через болотистые окрестности). А немного далее сообщает, что войска до земли Накура (Накона), т. е. до Мекленбургии, не могут дойти без больших усилий, ибо весь тот край – это затоны, трясины и бочаги.

Научными исследованиями подтверждено, что и в других, кроме упомянутых здесь, славянских краях, особенно в Польше и на территории велетов, было столько болот, что целые районы их были, собственно, отрезаны от остального мира. Так, например, весь бассейн Гоболи (Hoboli) был покрыт множеством соединенных между собой озер и окружен болотами и лесами. Точно такими же были и окрестности Спревы. Еще в 1714 г. в окрестностях Берлина находилось 72 озера и болота. Поэтому немецкие вожди, начиная военные предприятия против Польши, обходили бассейн Гоболи и нижней Спревы, а направлялись в Польшу из Мишна через верхнюю Спреву. То же самое было в Польше и в Пруссии. Осушение значительной части Полесья, древней Пруссии и срединной Великопольской части закончилось только в XVIII и XIX вв.

Болотистой была также большая часть современной Одры и ее притоков – Барыча и Варты с Просной, Оброй и Нотецей. Через Одру, на пространстве от Ополя вплоть до Кросна, можно было только в четырех местах переправиться с одного берега на другой, а начиная от Кросна и вплоть до устья Одры тянулись непролазные болота. Наиболее болотистой из перечисленных рек была Нотеца, которая еще и сегодня заполняет своими водами несколько озер. Прусы[46]46
  Прусы – в древности балтское племя. Ныне так называют герман^ское население Пруссии. – А. Б.


[Закрыть] и ныне отделены от Мазовии длинным массивом лесов и озер. Веками расстилались здесь страшные, поросшие лесом болота, во многих местах переходящие в широкие озера так, что весь тот край становился неприступным. Болотистыми были и бассейны русских рек, особенно Припяти, которая еще и ныне течет через территорию, в значительной части покрытую болотами.

О том, что славяне закладывали селения в болотистых местах, свидетельствуют и многие географические названия. Во многих частях славянской земли находим места, называемые Блото (Блато, Болото), Слятаны, Луже (Лужна, Лужец, Лужице, Луженице, Лужаны, Лужанки), Рогозец (Рогозна, Рогозно, Рогожно, Рогожина), Рокитна (Рокитно, Рокитнице, Рокицаны), Калуга (Калиш, Калисте), Стржитеж (вместо Тржитеж, Чритеж от «черет, чрет», Мозырь (в России над Припятью и Мозыре, по-немецки Prassberg, в южной Стырии) и т. д. Некоторые из этих названий встречаются весьма часто. Так, например, только в Чехии имеем мы 16 селений, названных Stritez (Tfitez, Striter, Citer), и 3 в Моравии. Некогда целые области получали названия от своего болотистого характера. Край, лежащий в Чехии на юг от территории лучан, назывался Рокитеньскем. Точно так же одно из русских племен названо было Дреговичами только потому, что проживало в болотистых местностях.

Краев лесистых либо затопленных водой было во времена до X в. еще так много, что некоторые славянские племена из-за таких широких препятствий были настолько отделены от иных племен, что не могли поддерживать с ними никаких сношений. Это поддерживало племенной сепаратизм и служило большим препятствием для появления больших государственных образований.

До образования больших государственных организмов не доходило не только потому, что отдельные племена не чувствовали внутренней потребности в объединении с другими родственными племенами, но также и потому, что и извне не были к этому понуждаемы, ибо недоступность славянских мест хранила население от вражеских нападений. Когда же внешние враги повернулись лицом к славянским землям и захотели надеть на них ярмо, тогда появилась нужда в объединении этих племен в более широкие союзы. В таком положении находим мы славян чешских и полабских в то время, когда Карл Великий предпринял усилия к их покорению. Появляются тогда союзы нескольких племен, которые длятся более или менее короткое время, в зависимости оттого, какое время грозит внешняя агрессия. (Более подробно ниже.) Там, где славяне, как, например, поляки, не соседствовали с сильными и небезопасными соседями, составили большие государственные образования только в более поздние времена. Стимул к образованию славянских государств приходил ведь извне. Однако ложным было бы мнение о том, что образование славянских государств не проходило без чужой помощи. Устарела и гипотеза, якобы под влиянием чужого нападения, произведенного либо родственным племенем, либо вовсе чуждым, образовалось Польское государство. Только Болгарское государство среди всех славянских государств было делом чужого народа. Но собственно до этого было оно в начале государством неславянским, которое только со временем подверглось славянизации. О значении варягорусов в истории государства Российского было упоминание выше. Как дело чуждого происхождения было упоминаемо государство Само первой половины VII в. Но государство Само не может браться во внимание: оно было столь тесно связано со своим основателем, что сразу после его смерти пропало и само.

В общем, славяне сами основали свои национальные государства, но произошло это по выше приведенным причинам только в позднейшее время (в X столетии).

Выше мы упоминали, что славяне с самого начала своей истории не имели политической мысли. Недоказанной является также гипотеза, высказанная и защищаемая Пайскером (Peisker) в труде «Die alteren Beziehungen der Slawen zu Turkotataren und Germanen und ihre sozialgeschichtliche Bedeutung», якобы давние славяне были народом слабым и рабским, и притом склонным к анархии, что негодны были к чему-либо большему, как только к ношению чужого ярма. Славянские народы терпели, по Пайскеру, двойную неволю, старшую, урало-алтайскую (туркотатарскую), и позднейшую, германскую.

Более мягким было германское рабство, ибо германцы никогда не запрещали покоренным народам заниматься выращиванием скота и сельским хозяйством. Много тяжелее было господство туркотатарское. Для германца славянский селянин (холоп, смерд) был как бы домашней скотиной, которая заслуживает того, чтобы о ней заботиться, а у урало-алтайца был он подлой скотиной, которую можно забить либо отловить с целью продажи. Если германское рабство основывалось на зависимости от постоянной, как-то урегулированной, хоть и твердой власти господ, постоянно пребывающих в стране покоренных народов, – рабству туркотатарскому сопутствовала смертельная тревога перед вторжением находящихся вне страны либо только зимующих среди славян чужих орд, которые, если хотели, избивали подданный люд. По всему краю сеялась смерть и полыхали пожары, вследствие чего славяне, не имевшие в течение долго длившейся неволи никакой организации, были беззащитны. У границ степей против уралотатарской неволи нельзя было ожидать никакой помощи из глубины страны, ибо от грабителя-пастуха трудно защититься. Не пасет он свои стада на одном месте достаточно долго, не дает он окружить себя среди степи, пропадает как молния, чтобы вскоре напасть вновь с другой стороны. В противоположность этому германский угнетатель мог быть изгнан и часто встречал отпор. К чему, однако, приводило это славянина, если он не научился пользоваться завоеванной свободой, не умел собственными силами организоваться в государство? Это же можно сказать и о любом другом рабском народе… Славянин мог бы в любой момент скинуть со временем германское ярмо со своей шеи; но на что бы он его сменил? На свободу? Нет, только на анархию, а это было не менее тяжким несчастьем, чем само рабство. Должен был бы он, в конце концов, вновь просить, чтобы возвратилось то германское владычество, которое не так давно побуждало его к бунту. Для славянина того времени было возможно только одно: подчинение либо урало-алтайскому, либо германскому владычеству, либо анархии, и только эти три возможности сопровождали всю его старую историю.

При этом Пайскер добавляет, что не весь германский народ, но только боевая военная дружина смогла навязать свое господство большим славянским странам.

Пайскер представляет здесь славян как народ, веками находящийся в рабстве либо у германцев, либо у туркотатар, и вследствие этого неспособный к основанию собственного государства. Рассмотрим получше эту гипотезу.

Пайскер основывает свои заключения на лингвистическом материале. Он приводит череду слов, которые перешли из языка германцев в древний язык славян, и одно слово, взятое из туркотатарского языка (тварог, творог). Речь идет, прежде всего, о нескольких словах, относящихся к пастушеским и земледельческим предметам и понятиям. Кроме слова «творог» четыре слова, взятые из германского языка: млеко, скот, нута (= скотина) и плуг. Только во вторую очередь Паскер опирается на исторические сведения. Частично использует вспомогательные антропологические и этнические средства. Как и другие жители Европы, так точно и славяне изначально содержали скотину. Доказательством этого служат многочисленные праславянские слова, относящиеся к этому предмету. Как пастухи, они были изначально галактофагами (т. е. питающимися молоком). Позднее попали они в рабство частично к туркотатарским племенам, частично к германцам и тогда, в туркотатарской неволе, не могли заниматься вскармливанием скота и вынуждены были обходиться без молока. И стали они вегетарианцами. Не ели уже сладкого молока, забыли и его название (млезь). Зато, видя у своих господ, угнетателей, жупанов, кислoe молоко и творог, приняли это чужое название (тюркекое = тварог). Только со временем, когда туркотатарское рабство было заменено более легкой германской неволей, славяне познали вкусное молоко как напиток абсолютно новый и назвали его словом, взятым из языка германского (melka, milk, славянское «млеко»). С лингвистической точки зрения тезис Пайскера уже отринут. Надо остановиться и на сведениях, которые предоставляет нам история. Прежде всего укажем на логический ляпсус, который допустил Пайскер при его выводах, основанных на языкознании.

Допустим, что славяне в действительности приняли от туркотатар слово «творог». Поскольку речь идет о древнем догерманском влиянии, славяне должны были слово это взять от скифов, первых угнетателей, которые, по Пайскеру, говорили по-ирански (языком индоевропейским), но проводили образ жизни туркотатарский, (туркотатарское слово turak – «творог» скифы, естественно, должны были сохранить).

Во время скифского господства славяне должны были забыть славянское слово «млезь». После скифского рабства наступило рабство германское, и тогда снова приняли славяне германское слово melka. На этом, однако же, не заканчивается история сношений славян с туркотатарами. Германское рабство сменяется снова, по Пайскеру, на новое рабство со стороны туркотатарских племен, повторно. Славяне были в подчинении и у авар, и у других туркотатар. Но здесь кажется чудом то, что в первый период туркотатарского рабства славяне забыли свое родное слово, означающее молоко, в то же время в позднейшие периоды туркотатарского рабства германское слово, означающее молоко, сохранили.

Приступим все же к сведениям историков и летописцев, как и других писателей, которые информируют нас об отношениях славян к германцам и туркотатарам.

Первым большим племенем, с которым встретились славяне, были скифы, прибытие которых из Азии на территорию Южной России Любомир Нидерле относит к VIII в. до н. э. Славяне вошли в непосредственное соприкосновение со скифами, по Нидерле, на пространстве от Карпат до порогов на Днепре.

Те сношения, о которых имеем сведения со времен Геродота, не кончились только соседством, но их последствиями были торговые отношения, влияние обычаев и т. д. Скифы были также и преградой для расселения славян в южном направлении, к Черному морю и нижнему Дунаю[47]47
  Автор исходит из предположения, что славяне были всегда. Встречались мне утверждения, что по-славянски говорило чуть ли не полмира еще 40 000 лет назад. Я же придерживаюсь другой точки зрения, что славяне произошли от смешения балтов с иранцами, германцами, фракийцами и иллирийцами в Подунавье не ранее IV в. А это значит, что скифы никак не могли препятствовать народу, которого еще не было. – А. Б.


[Закрыть].

Изображение скифов на золотом кувшине из царского кургана скифского времени

Возможно, что часть славянских племен, продвинувшихся на юг, попала в политическую зависимость от скифов. Во время похода Дария против скифов, когда скифы бежали от персов до земли невров (славян), эти последние были поражены нападением персов и, не думая о защите, отступили в это время в леса на север. Вот все, что вычитал Нидерле, и что другие тоже могут вычитать из Геродота о сношениях скифов и славян. Если даже допустить, что скифы – естественно, только скифы-кочевники – имели те же самые обычаи, что и туркотатары, как это утверждает Пайскер, несмотря на это, из Геродота абсолютно ничего не можем мы прояснить о рабстве славян у скифов.

Из германских племен славяне вошли в соприкосновение прежде всего с бастарнами, которые, по Помпею Трогу, прибыли к Черному морю у устья Дуная уже в половине III столетия до н. э. Из своих селений у Балтийского моря направились они по, всей видимости, – на что согласен и Нидерле – к нижнему Дунаю через нынешнее Королевство Польское, Галицию, Волынь и Подолию, т. е. через земли, в половине I тысячелетия наверняка занятые славянами. По Нидерле, бастарны, вступив на славянскую территорию между половиной V и половиной III в. до н. э., объединенные в отдельные колена, разместились от верхней Вислы вплоть до среднего Днестра, однако славян от Карпат не оттеснили. В Закарпатье пребывали они достаточно долго, но об этом ближе нам ничего не известно. Форсировав в 180 г. до н. э. Дунай, оказались впервые на балканской земле. О бастарнах, этих первых немецких врагов славян, не мог нам Нидерле на основе изучения древних авторов сказать ничего более; о какой-либо неволе славян источники молчат.