Текст книги "Жизнь и судьба сыщика Грунина"

Автор книги: Алексей Здоровинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 37 страниц)

Глава 14. Первые шаги

Мудрое народное изречение гласит: «Жизнь прожить – не поле перейти». Да, видно, житейское поле у всех людей разное: у кого-то сплошные кочки да ухабы, для кого-то – всегда найдется проторенная колея, а некоторым судьба уготовила дорогу ровную, как взлетная полоса. Жизнь каждого человека от роду до последнего вздоха строго запрограммирована. В это можно верить и не верить. Но, как ни крути, ни верти, а что предписано судьбой – так оно и будет. От судьбы никуда не уйдешь. И это не мифический взгляд на мир, а реальная оценка жизненной программы человека, а также его бытия.

Ленька Грунин считал, что новая профессия предоставляет ему шанс и возможность познать жизнь. С детства, хотя и считал себя Алексей атеистом, все-таки был он ужасно суеверен. Ненароком, он верил в приметы и в предначертания судьбы. Верил так же, как верят все набожные люди в Бога.

Судьба человека исключает всякие предположения, а сама жизнь подтверждает ее суровые и строгие реалии. Никто не переделал свою судьбу по своему разумению и желанию. Не смог стать творцом своей мечты и лейтенант Грунин: раз уж быть ему милиционером, значит так распорядилась судьба. Она главная хозяйка в заданной программе любого человека. Супротив судьбы идти бесполезно.

Так что, вопреки желанию и благодаря нелепой случайности, начался самый сложный рубеж в его жизни. И с каждым днем преодолевать барьеры новых житейских испытаний было и трудно, и любопытно. Для себя Грунин давно усвоил, что только труд облагораживает человека, закаляет его волю, вырабатывает характер.

Милицейская служба очень опасна, но интересна. Она необходима всем людям так же, как неотложная скорая помощь. В мире нет ни одного государства без стражей порядка. Разумеется, правоохранительные органы в разных странах называются по-разному: милиция, полиция, жандармерия и т. п. Но суть их все-таки одна. В любом государстве мира работники правоохранительных органов стоят на страже закона, карая всех, кто вступил в конфликт с уголовным законом, то есть совершил криминальные деяния. Наша милиция постоянно вела и ведет предупредительно-профилактическую работу.

Грунин часто вспоминал первые шаги своей милицейской биографии. Свой первый рабочий день он начал по внутреннему распорядку милицейского ведомства. Чуть позже молодому офицеру станет ясно, что трудовое законодательство на распорядок дня распространяется формально. Рабочий день оперативника был ненормирован. А потому – паши столько, сколько выдержит организм. Вот и пахали стражи порядка денно и нощно, без отдыха и сна. Не зря в народе говорят: «На человека сколько не навали, он все равно эту ношу повезет».

«Зеленый» офицер Грунин с первого дня службы цепко взялся за дела. Он решительно избегал показухи, особенно в оперативно-розыскной работе. В трудовом процессе молодого офицера постоянно просматривалась последняя часть одной житейской формулы, точнее истины: если одни идут на работу, то другие – работать. Ни одной минуты молодой оперативник не терял даром. Свой первый памятный трудовой рабочий день новичок начал со знакомства с личным составом райотдела милиции. Это был верный ход. Оперативнику надо не только хорошо знать, но глубоко изучить каждого сотрудника, будь то офицер или рядовой. Неплохо начинающему работнику научиться с первых же дней разбираться в людях, окружающих его по службе. И чем быстрее это произойдет, тем лучше. Оперативник должен знать каждого блюстителя порядка не с лица, а с изнанки, так как сотрудники тоже бывают разные: одни идут честно служить своему народу, а другие пытаются попасть в милицию, преследуя корыстные цели. Таких «блюстителей», как считал Грунин, надо выжигать каленым железом из любого правозащитного ведомства. Мздоимцы – это балласт в милиции. Конечно, рано или поздно милицейские ряды от такого мусора очищаются: дело только во времени. Но опять же вернемся к первому трудовому дню Грунина.

Почти целый день лейтенант-пограничник встречался с коллегами, что состояли в штатах районной милиции. Новичка Грунина радушно принимали не только молодые милиционеры, но поседевшие и лысоватые «старички». Они-то уже понюхали милицейского пороха. Не раз смотревшие смерти в глаза, порассказали новичку небезынтересные криминальные истории.

Особо приятное впечатление произвел на молодого сотрудника седовласый оперативник Григорий Акимович Басов. Эта личность была на слуху не только на Сейме, но во всем районе (фамилия сотрудника не изменена).

За разговорами и знакомствами первый рабочий день пролетел незаметно. На улице вечерело. Трудовой день давно закончился, в некоторых кабинетах уже стояла гробовая тишина. Но лейтенант Грунин не собирался уходить домой. Он с большим любопытством осматривал некоторые служебные помещения: дежурную часть (куда стекается вся информация о происшествиях), КПЗ, детскую комнату милиции и другие. Впервые в своей жизни (слава Богу, что впервые) Алексей увидел дежурную часть милиции и КПЗ. Зрелище от увиденного надолго засело в душе, оставив тяжкое впечатление. Голова Грунина помутнела, он пришел в ужас.

Ощущения у новичка были не из приятных. В душных камерах (КПЗ) на грязных деревянных нарах скученно валялись арестованные и задержанные, подозреваемые в разных криминальных делах. В каждой камере в обитую железом дверь был вмонтирован небольшой «глазок». Тут же у двери на полу в камере стояла «параша». Это была емкость, которая использовалась ее обитателями как сортир. Арестованные и задержанные, не выходя из камеры, справляли свои естественные надобности тут же на месте.

Вонючий, затхлый воздух витал не только в камерах, но и по всей дежурной части. Люди в этом обиталище жили как свиньи. Теперь мысленно Грунин думал вот о чем: «В какой же кромешный ад попал ты, офицер-пограничник». Помещение по всем меркам не отвечало минимальным нормам санитарии. В душе новичок успокаивал себя: не ты, мол, тут первый и не ты последний. Но раз назвался груздем, так полезай в кузов. Ты же в этот кузовок залез не по своему желанию, так распорядилась судьба.

Впереди у лейтенанта-пограничника предстояла долгая и тяжелая милицейская служба, и он увидит еще не то. Это были пока цветики. Но в мыслях Грунина появилась навязчивая идея: «Как только жить буду? Эх, ты, разудалая голова. Куда попал ты? Выдержишь ли ты определенную тебе судьбой и Богом трудную милицейскую жизнь?»

Теперь посмотрел своими глазами жизнь людей, кои находились за решеткой, и ему по-человечески стало их жалко. Он рассуждал так: «Конечно, весь этот слой людей с червоточинкой или, точнее говоря, преступники. Но они тоже люди». Необкатанный милиционер-пограничник сострадал им и задавал сам себе один и тот же вопрос: «Почему эти люди должны содержаться в скотских условиях. Кто дал право содержать арестованных и задержанных в вонючих камерах?». В те же минуты Грунин вынес житейское умозаключение: «Значит, у них такая судьба!».

Не она ли, эта судьбина, притащила лейтенанта-пограничника в эти милицейские кабинеты и вонючие камеры. Не потому ли в жизни так часто случается, что одни хвалят свою судьбу, а другие – ее проклинают, и верно в народе говорят: «Никогда не отчурайся ни от тюрьмы, ни от сумы». Офицер-пограничник пришел в милицейское ведомство не по своей воле, но была бы его воля, он тут же, без оглядки, убежал бы отсюда, куда глаза глядят. Только уж коль судьбе было так угодно поступить с Груниным, тут ничего не попишешь. А может быть, судьба так распорядилась потому, что ты, Грунин, как раз здесь и нужен. Жизнь это подтвердит… А пока офицер-пограничник вспоминал о напутствиях кадровиков-«покупателей». Это были хорошие слова и вовремя сказанные. Высокие чиновники из МВД СССР ублажали тогда выпускников ХПВУ: все они направляются на укрепление кадрового состава милиции. Кадровики из высшего милицейского ведомства, не скрывая, честно и откровенно говорили: «Служба в органах милиции трудная, опасная, но очень интересная». Это была сущая правда.

И вот теперь лейтенант познавал милицейские рутинные будни не по фильмам, а в жизни. Своими глазами он увидел всю «прелесть» милицейского «рая». Картина рисовалась нерадужная. Но лейтенант-пограничник не разочаровался. Он принял твердое и окончательное решение: честно и верно служить своему народу. На что имел полное моральное право. В милицию офицер-пограничник пришел с чистыми руками, горячим сердцем и холодной рассудительной головой. Таким его воспитала мама, пионерия, комсомол, а затем Коммунистическая партия.

Судьба не ошиблась в выборе милицейской профессии лейтенанту Грунину. С первых дней службы Алексей с большим упорством осваивал азы милицейской профессии. Однако, в трудовом процессе возникали большие сложности. Отсутствие у новичка базовой подготовки стало основной причиной всех бед и неудач в оперативно-служебной деятельности. Хотя и других причин было предостаточно. Но одно было очевидно: для того чтобы стать хорошим кадровым офицером милиции и высоким профессионалом своего дела – тут нужна отличная теоретическая подготовка и большая практика. У лейтенанта Грунина тогда не было ни того, ни другого. Профессию приходилось постигать, как говориться, с чистого листа.

С детства Алексей выработал в себе честный принципиальный характер, живя по правде и совести. Такая принципиальная жизненная позиция была не по нутру некоторым коллегам и начальникам. Вот и думала грунинская голова, что ему не только надо было нарабатывать милицейский опыт, но и учиться. А в перспективе получить юридическое образование.

Правдивости ради заметим, что зачастую костерят людей в милицейских погонах. А за что? Да, порой надо милиционеров ругать, но всегда ли? Если отбросить предвзятость и быть объективным судьей в суждениях, то вот что получается: милиция формируется из того же теста, из которого сляпано все наше общество.

И вот теперь вчерашний юноша, сняв с себя гражданскую одежду, надел форму милиционера. Понятно, что у такого стража порядка не было ни практического опыта, ни достаточной теоретической подготовки. В лучшем случае, его поучат два-три месяца на подготовительных курсах, и, с Богом, отправляйся на службу. «Зеленый» милиционер допускает много ошибок, порой с непредсказуемыми последствиями. Неверно многие сограждане рассуждают: раз, мол, милиционер одел форму, он должен все знать и все уметь. Будет нелишне, если повторимся: жизнь – сложная штука. В практике милиционера очень часто возникают экстремальные ситуации. Сориентироваться в считанные секунды необстрелянному милиционеру очень сложно. Тут, зачастую, самому блюстителю порядка требуется помощь граждан. А его ни за что ни про что ругают по-черному: лягавый, мент поганый и т. д. и т. п. Пощадите! Особенно, когда милиционер в соответствии с законом честно и добросовестно выполняет свой служебный долг. Не мешайте работать.

Да, служба в милиции требует высокой профессиональной подготовки. Вот почему кадровики должны всегда исключать казенный подход при запуске в дело любого сотрудника милиции. Каждый сотрудник милиции, от рядового до генерала, наверняка, должен быть своего рода инженером человеческих душ, уметь разбираться в запутанных делах и работать с ювелирной точностью. Милиционер – это тот же сапер, он не имеет право на ошибку. Да и в самой милиции стало привычным расхожее мнение: работать с преступниками – это не детали на станке точить. Хотя точить на станке детали тоже надо уметь. Железяку можно выбросить в производственный брак. А как быть с человеческой душой? Ее не спишешь, как отработанный бракованный материал. Это просто преступно! Главный спутник успеха в милицейской работе – теоретические знания и опыт. Без этих слагаемых не может быть хорошего профессионала-милиционера в любом звании, в любой должности.

Но были времена, когда не только рядовых, но и офицеров лепили: лишь бы было согласие – одевай форму и служи. Модно было на все должности, вплоть до министра, назначать по направлению: парткомов, райкомов, горкомов и даже ЦК КПСС. Такие направленцы, конечно же, были далеко не профессионалы. Профессионализмом от этой братии и не пахло. А в милиции так называемый слой «назначенцев» наломал немало дров. Не исключением были и партийные деятели.

Лейтенант-пограничник Грунин был назначен приказом УВД Горьковской области на должность оперативного уполномоченного ОБХСС (отдел борьбы с хищениями социалистической собственности). Да только что смыслил военный офицер в этой работе? Ничего. По сравнению со старшими коллегами, новичок чувствовал себя, стартуя в новую профессию, в крайне невыгодном положении. За плечами обэхээсника не было ни практической, ни теоретической подготовки. Не было у Грунина и юридического образования. Вот с таким бедным багажом начал он постигать азы милицейской профессии.

Но пройдет время, и этот необкатанный оперативник ОБХСС обязательно займет достойное место среди высококлассных профессионалов. Но это произойдет не скоро, через несколько лет. Мы еще увидим сыщика Грунина в конкретных делах. А пока он просто формально занимал штатную должность обэхээсника, присматриваясь к работе других и накапливая опыт.

Оперативная служба в милиции самая трудная. Это стержневая служба, по существу главный «хребет» всей оперативно-розыскной деятельности милиции. И как бы не менялась во все времена ее вывеска, в ней очень много интересного. В обязанности оперативников входят следующие функции: предупреждение и пресечение правонарушений, а также раскрытие неочевидных (глухих) преступлений.

Главным критерием оценки деятельности милиции является процент раскрываемости от общего числа совершенных преступлений. Именно по этим показателям судят, как сработали оперативники. Вряд ли кто-либо будет спорить, что труд оперативника сравним лишь с трудом рабочей пчелы. Без этой «рабочей пчелки» практически не раскрывается ни одно «глухое» (неочевидное) преступление. Оперативник должен быть образованным профессионалом.

Поэтому, осознавая свою безграмотность в милицейских делах, лейтенант Грунин без устали работал, совершенствуя день ото дня оперативное мастерство. Осознавая нехватку юридических знаний, Грунин сразу начал готовиться к сдаче вступительных экзаменов в юридический институт (заочного образования). Желания поступить учиться в среднюю или высшую школу милиции у военного офицера почему-то не было. Очевидно, лейтенант Грунин делал это осознанно, так как по своему складу характера он не мог долго задержаться в органах милиции: откровенность, честность, прямота и демократичность в общении с низшим и высшим начальством – эти нравственные категории стали своего рода бичом, который, на удивление Грунина, затруднял жизнь молодого сотрудника. Эти человеческие ценности у многих руководителей милицейского ведомства не были в почете. А потому лейтенант Грунин уже начал подумывать о новой гражданской специальности. На случай досрочного увольнения он должен быть полезен людям на гражданке. А выбор юридического института, как считал Грунин, и станет тем спасательным поплавком, что не дает пойти ему ко дну.

Не зря в народе ходит такое изречение: «Человек с «поплавком» всегда на плаву, он никогда не утонет». Верно также народная молва утверждает: «Без бумажки – ты букашка, а с бумажкой – человек». Это абсолютная правда. Дипломированный специалист чувствует себя на любой работе более уверенно, «скушать» его труднее. Но получить диплом не всем удается даже тогда, когда очень хочется… Поступить в высшее учебное заведение всегда было трудно. А учиться еще труднее.

Впереди лейтенанта Грунина ожидали большие испытания на прочность. И хотя он пришел служить в милицию не временщиком, однако службу начал с ломки определенного психологического стереотипа. Так как надо было иметь железную выдержку, чтобы без нервного стресса снять форму офицера-пограничника, а затем облачиться в форму милиционера. Но тогда главным были (главенствовали) высокие патриотические чувства: раз Родина сказала надо – значит надо. Лейтенант Грунин никогда не отделял свою жизнь от судьбы Родины. О себе тогда мало кто думал. Вот такой он, в полном смысле этого слова, советской патриотизм. Теперь же от былого патриотизма не осталось и следа.

Уже в первые дни службы к Грунину пришло осознание того, что милицейский хлебушек не сладок. От него пахнет горечью, солью, потом и кровью. И не верьте тем, кто категорично и однозначно заявляет: «В милицию идут только те, кто не хочет работать на гражданке». Это, конечно, большая ложь, которую придумали отбросы общества. Вот этот унизительный и оскорбительный навет надо было тоже критически переосмыслить молодому офицеру-пограничнику. Пережить надо было не только оскорбительные слова в адрес честных милиционеров.

Во времена хрущевщины в милиции существовала мизерная оплата труда. Не потому ли охотников занять даже штатную офицерскую должность было немного. В очереди на занятие свободных вакансий в милиции тоже не стояли. Учитывая низкую заработную плату и несоизмеримые по тяжести условия труда, можно придти к выводу: тогда милиция работала только на голом энтузиазме. Но нередко среди работников милиции оказывались случайные люди. Их сами же коллеги называли лаконично просто: «оборотни», милицейские поганки. Эти, так называемые сорняки милиции, назывались еще и по-другому: взяточники, обжиралы, опивалы, прилипалы и т. п.

Самый опасный вирус, который, как раковая опухоль, поразил милицейский организм – это массовое укрытие преступлений. Все эти криминальные деяния совершались из корыстных побуждений. Дабы показать высокий процент раскрываемости.

Этот негатив болью отзывался в душе и сердце молодого сотрудника. Может быть не сегодня, так завтра Грунин столкнется с этим вопиющим беззаконием. Он не станет сторонним наблюдателем несправедливости. По своим возможностям будет бороться с укрывалами, независимо от их должностного положения. А сами очковтиратели тоже не останутся в долгу, они до поры до времени занесут Грунина в черный список, а в определенный момент предложат уволиться по сокращению штатов. Надо было иметь большую смелость, чтобы вот так, открыто и честно, сказать своим сослуживцам: «Нас, милиционеров, не любят не за то, что мы носим красные погоны, а за то, что мы, обличенные властными полномочиями, сами грубо попираем закон и законные права граждан. Некоторые из нас берут взятки, злоупотребляют служебным положением, опивают и обжирают людей…».

Чего там скрывать, совсем скоро у молодого офицера возникнут проблемы с коллегами. Лишь немногие искренне понимали благородные порывы Грунина. Но в большинстве своем правдолюбца тихо ненавидели. С ехидством некоторые из них говорили: «Болван, ты где пьешь, ешь, там и гадишь. Не забудь, что со временем получишь шило в бок». Так резюмировал один из милицейских сорняков.

В данной ситуации приходилось смотреть в оба. Это, как говорится, было хождение по лезвию ножа. Поэтому, чтобы не было придирок, Грунин строго соблюдал внутренний распорядок дня. С переработкой трудовой день оперативника заканчивался далеко за полночь. И, Боже упаси, опоздать на работу хоть на одну минуту. Даже самый злейший недруг не мог упрекнуть Грунина в том, что он, хотя бы раз, появился с запахом алкоголя. Но всякий раз, когда на десятиминутке от кого-то перло винным перегаром, это не оставалось незамеченным. Лейтенант Грунин с глазу на глаз делал по-товарищески оступившемуся замечание.

Бывало и такое, образно говоря, когда на работу сотрудник приходил с красными, как у жареного судака глазами. Почему-то начальник не замечал опухшего лица или красных от перепоя глаз. А может быть просто сочувствовал, потому что сам не безгрешен был в этой части. Не исключалось и такое, что начальник вызывал на «ковер» тех, кто приходил на работу с больной головой. Тогда ведь всякое прощалось, потому что кадровая проблема была тяжелее пудовой гири. Это смешно, но факт… Как-то начальник пригласил Грунина в свой кабинет. Из его слов явствовало: целую неделю на работе не появляется участковый уполномоченный. Оперативная обстановка сложная, преступления на участке совершаются почти ежедневно, а сотрудник, наверное, пьет. Вместе с начальником Грунин выехал на дом к участковому. Прогноз оправдался: участковый напился до скотского состояния и валялся на сушиле пьяный. Брызгая слюной, он бормотал: «Шеф, шеф, там в горнице стоит фляга браги, пока не допью – на работу не иду». Свое слово участковый сдержал. Он не появился на работе до тех пор, пока не осушил злополучную флягу. Участкового пожурили, на этом так все и закончилось.

Лейтенант Грунин уверенно осваивал азы оперативной работы. Условия для этого были весьма сносные, молодого оперативника определили в кабинет №3, что находился в деревянном двухэтажном здании наверху. В рабочем кабинете службу несли два обэхээсника. Хотя кабинет был небольшой, но светлый и уютный. Три больших окна с двух сторон достаточно пропускали света. Меблировка была очень скромная. Возле передней стены стоял большой двухтумбовый стол. Это было рабочее место старшего оперативного уполномоченного. На его столе возвышался мраморный чернильный набор всех канцелярских принадлежностей. Сбоку к большому столу примыкал маленький столик – это и было рабочее месте опера Грунина.

В кабинете вдоль боковой стены стояли в ряд несколько жестких стульев. У входа в стене была встроена голландка, обитая черным железом. В переднем углу располагался большой железный несгораемый шкаф, где хранились секретные документы и дела оперативников. Отопление в райотделе было печное. Техничка очень заботилась о сотрудниках, она не жалела дров. Бывало, тетя Даша так натопит, что бери хоть веник и парься. Но, как говорится, пар костей не ломит. Зато сотрудники не мерзли в кабинетах, и их никогда не пробивал цыганский пот. И хотя кабинетный сервис был не богат, но хозяев он вполне устраивал. Оба рабочих стола были накрыты красным материалом из сатина. На полу от порога до передней стены лежала ковровая дорожка.

Старший оперативник Александр Васильевич Зубанов тогда возглавлял службу ОБХСС. Это был опытный оперативник и очень умный человек. Капитан Зубанов был выше среднего роста, плотного телосложения, широкий в плечах. А черная, слегка лысоватая голова была покрыта серебристой сединой. Да и в одежду старший обэхээсник облачался полувоенную: гимнастерка с заправкой под ремень, брюки со втулками аккуратно входили в сапоги. Все это придавало Александру Васильевичу молодцеватый вид стройного, симпатичного мужчины. Капитан Зубанов строго следил за собой, не забывал вовремя побриться и погладить одежду. Его внешний вид сразу привлекал к себе внимание своей подтянутостью и молодцеватостью.

Александр Васильевич как будто никогда не огорчался и всегда пребывал в хорошем расположении духа, он не переставал шутить с коллегами, обладая отменным чувством юмора. К полудню он всегда не забывал сказать: «Плохо, плохо мы сегодня поработали, даже на чай и то не заработали».

На службе Александр Васильевич был всегда трезвый. Его не упрекнешь, как других, которые иной раз в течение рабочего дня не только остограмятся, но даже ополлитрятся. Чего греха таить, кое-кто вообще не приступал к работе без маленького стакана. Старший был очень работоспособным человеком, смекалистым и напористым. Он не давал покоя тем, кто по-черному хапал государственное добро. Но к своему младшему коллеге относился ревностно и даже немного придирчиво…

Грунин ходил на работу в пограничной форме. А в чем же ему было ходить? Кроме военной шинели и кителя у него ничего не было. Бывало и такое, что старший открыто высказывал свое недовольство внешним видом подчиненного, журя необоснованно молодого сотрудника.

Однажды лейтенант Грунин не сдержался и на привычные подколки ответил заведомой грубостью. По-своему прав был младший опер. Но, как всегда бывает в жизни, прав не тот, кто прав, а у кого больше права. Рассерженный Зубанов тут же «слетал» к начальнику и нажаловался на подчиненного.

За нетактичное поведение Грунину здорово влетело, но по дисциплинарной линии его не наказали. Вот как бывает: вроде бы чистая мелочь, а дело приняло серьезный оборот. Грунина долго грызла обида, поскольку он считал, что скандальчик произошел не по его вине. Во-первых, лейтенант Грунин по закону одевал и носил форму. Во-вторых, приказом УВД он не был еще переаттестован. В-третьих, в карманах Грунина не было ни шиша. И на что бы он смог купить гражданский костюм, если денежек нема?

Но факт есть факт. Грубость со старшими по возрасту и званию допускать нельзя. И хотя не зря говорят, что на жгучую крапиву тоже есть лютые морозы, – все же Грунин хорошо понимал, что поступил бестактно, не сдержался. Да только надо помнить и о другой народной мудрости: «Умел начать – умей и кончить». Атаку старшего отразил, но явно неудачно. Но даже после легкой «стружки» из кабинета начальника младший опер вышел с какой-то легкой душой.

Начальник милиции майор Рыбин был порядочный человек. С ним у Алексея сразу же установились добрые отношения. Он разговаривал с подчиненными как с равными по званию. В начальнике милиции не чувствовалось никакою превосходства над своими сотрудниками. Да и своим авторитетом Рыбин не пытался подавлять, хотя авторитет его как начальника милиции и практика-оперативника был очень высок. Свой большой опыт майор передавал молодым сотрудникам. Многие наработки шефа Грунин позднее взял на вооружение и умело использовал в своей оперативно-розыскной работе.

Прошло несколько месяцев, и лейтенант Грунин получил милицейские погоны. Его переаттестовали. Вскоре, согласно норме вещевого довольствия, Грунину выдали новенькую милицейскую форму. Дополнительно молодой оперативник получил гражданские отрезы на пальто и костюм. Словом, его одели с ног до головы.

Конечно форму Грунин получил не для сундука. Он в тот же день сменил военное обмундирование и оделся в милицейскую форму. Синяя форма милиционера лейтенанту Грунину тоже пришлась по душе. Он даже не забыл покрасоваться перед зеркалом… Придирчиво окинув беглым взглядом себя с головы до пят, Грунин остался вполне доволен своим внешним видом. Мысленно делая такой вывод: «В милицейской форме я тоже красавчик-мужчина. В такой форме меня тоже девки полюбят. И Оля вряд ли супротив будет».

Конечно, дело не в одежде, а в человеке. Да и не в работе тоже… Любой труд не марает рук. А в мыслях промелькнула народная пословица: «Кто в море бывал, тот лужи не боится». Главное, молодой офицер теперь в милицейской новенькой форме ежедневно приходил на работу. И все было бы хорошо, если бы не тягостная «оперативка». Во всяком случае, всем новичкам казалось, чтобы освоить «многотонку», надо, как говорится в народной пословице, «пуд соли съесть». Без преувеличения понимаешь, что милицейская оперативная служба очень тонкое ремесло. Главная суть оперативной работы заключается в одной короткой формуле: милиция без людей мертва. Тут нет никакого секрета, что любое глухое (неочевидное) преступление не раскрывается без живых людей. Тайна только в одном: кто работает по «глухарям»?

Оперативному профессиональному мастерству Грунина учил начальник Сеймовской милиции Алексей Иванович Рыбин. Он не жалел ни времени, ни здоровья, ни своих нервов. Наставник Рыбин оставил самые добрые воспоминания в душе многих сотрудников. Без этого человека, возможно, Грунин бы не прижился в милиции и не состоялся в будущем как сильный оперативный работник. В очередной раз фортуна осчастливила молодого оперативника, предоставив ему шанс на приобретение оперативного багажа у главного сыщика. Но Грунина огорчало и тревожило то, что старший Зубанов не торопился передавать ему свой опыт. Видно, абсолютно верна пословица: «Старый стареет, а молодой растет». Таков закон человеческого бытия. Никто на белом свете вечно не живет и не работает. Послужил, дорогой, устарел, так не стесняйся – уступи место молодому. В жизни нет ничего постоянного. Таков закон диалектики: все течет, движется, меняется. Видно, плохо усвоил эту прописную истину оперуполномоченный Зубанов. Но жизнь – хитрая штука – ее не обманешь.

Вскоре Грунин понял, что опыт придется нарабатывать не по книжкам. С первых же дней работы в милиции на молодого сотрудника навалилось огромное количество разных дел и сомнений. Его оперативный багаж пополнялся ежедневно на конкретных оперативных материалах…

Было совершенно очевидно: одни сотрудники благосклонно относились к молодому оперу, другие же – завистливо и ревностно. Были и такие, кто, глядя на успехи новичка, посмеивался, делая ехидные замечания. Кое-кто отмечал: мол, вряд ли что получится из этого «зеленого» пограничника. Со стороны хорошо было видно, что бывший офицер, по существу, только занимал оперативную должность. Но это было только пока… Тут, как нельзя кстати, вспоминается народное изречение: «Медведя, и того учат».

Пройдет немного времени и молодой оперативник встанет в один ряд с опытными, старыми «волками»-сыщиками. А пока новичок упорно трудился, сознавая, что время, терпение и труд – все перетрут. Неспроста мудрый русский народ сложил такую поговорку. Вскоре Грунин понял, что у него совершенно отсутствуют навыки в следственной работе. Следственную практику, а она нужна как воздух любому сотруднику, лейтенант Грунин тоже проходил у своего главного шефа.

Однажды Грунину подвернулся счастливый случай. Как-то вечерком, когда все сотрудники разошлись с работы по домам, в кабинете №3 надрывно затрещал телефон. В поздний час звонил по телефону Алексей Иванович. «Зачем, – думал про себя Грунин, – он в нерабочие часы понадобился начальнику».

В голову оперативника лезли разные мысли. Подозрения были небеспочвенны. Все они почему-то пали на капитана Зубанова: уж не наябедничал ли что-нибудь старый лис. Такого рода сомнения в скором времени улеглись, да и Александр Васильевич, судя по его улыбающемуся лицу, пребывал в хорошем расположении духа. Весь день он шутил с опером Груниным. Но чего не бывает. Не зря говорят: «Иные мягко стелют, но жестко спать». Звонок начальника насторожил и расстроил Грунина: вот начнутся сейчас воспитательные речи. А зато потом молодой опер благодарил судьбу, что случилось именно так, в тот поздний холодный вечер. По всем правилам военного устава Грунин, войдя к шефу, рапортовал о прибытии. Алексей Иванович рылся в стопке уголовных дел, абсолютно не обращая никакого внимания на вошедшего, затем отложил их в сторону и каким-то уставшим голосом тихо сказал: