Текст книги "Жизнь и судьба сыщика Грунина"

Автор книги: Алексей Здоровинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 37 страниц)

Глава 51. Встреча с корреспондентом «Известий»

Эта интересная встреча для Грунина была большой неожиданностью. Исчерпав все возможности на местах, председатель комиссии по социалистической законности депутат Грунин обобщил все криминальные факты укрытия преступлений в районе и направил большую бумагу Генеральному прокурору СССР. Коротенькая записочка с аналогичным содержанием была отправлена в редакцию газеты «Известия». Вскоре к дому, где проживал возмутитель спокойствия, подкатила черная «Волга». Из нее вышел высокого роста человек и обратился к прохожим с вопросом: «Где тут проживает депутат Грунин»? Конечно, Алексея Ивановича знал весь микрорайон. Поэтому первый же прохожий указал на многоэтажный дом, что находился в конце улицы.

Черные «Волги» нечасто появляются в микрорайоне, а поэтому эта привлекла внимание соседей Грунина. Все мучались вопросом: к чему и зачем приехал этот высокого роста человек в красивом плаще. Из-за любопытства вышли многие жители с нижнего этажа дома. Получив ориентировочные данные, корреспондент пошел по адресу. Квартира Груниных днем никогда не закрывалась на ключ. И все-таки в их квартире раздался длинный, протяжный звонок. Алексею стало ясно: пришел кто-то чужой, так как свои все знали маленький семейный секрет. Они оповещали хозяина двумя звонками, разделенными коротко во времени. Грунин быстро подошел к двери и громко крикнул:

– Заходите, там дверь открыта.

В квартиру вошел незнакомый человек среднего возраста и без всяких вводных слов представился:

– Я – корреспондент газеты «Известия».

– Мне очень приятно видеть вас, – ответствовал хозяин квартиры. – Прошу вас, заходите на хату.

Для крепости, может быть капитан Грунин проявил чрезвычайную бдительность, но все-таки у корреспондента проверил документы. В удостоверении значилось: «Корреспондент газеты «Известия» Новиков» (фамилия изменена). Возможно, это было прикрытие, или, как оперативники называют, «крыша». Но капитан Грунин документам поверил и теперь был твердо убежден, что это тот официальный представитель газеты, за кого он себя выдавал. Более часа длился откровенный разговор Грунина с корреспондентом «Известий». Прощаясь, столичный гость так сказал Грунину:

– Берегите себя.

Он-то – корреспондент – хорошо знал обстановку не только в Горьковской области, но во всей стране. Милицейская падаль не прижилась бы ни в области, ни в районе, ни в целом в стране, если бы не загнили главные чиновники-правители в Кремле и в высоких московских кабинетах МВД СССР. Должно быть известно, как «Отче наш»: порядок в стране может быть только тогда, когда в Кремле не будут восседать преступники. Таких людей во все времена, за исключением Великого Ленина, пока еще в Кремле не было.

Странно, но факт. Наш народ почему-то честному человеку не дает власть. Для них в Кремле горит всегда «красный свет». Наоборот, «зеленый свет» править государством открывается для тех, кого на пушечный выстрел нельзя допускать к столице. «Берегите себя» – врезалось в память Грунина на всю жизнь. Разве он не понимал, что ради блага своих сограждан тот же Алексей Грунин не раз приносил себя в жертву. За правду и человечность его «рубили» в должности, звании, зарплате, и он в довесок к этому терял самый дорогой капитал – свое здоровье. Его-то ни за одно золото не купишь. Зачастую на карту «биты» ставилась его жизнь. Но ничто не останавливало этого мужественного человека, он продолжал бороться, а порой, как терпящее бедствие в будущем океане судно, выходил в бой один на один с милицейской падалью. Это был настоящий коммунист-ленинец.

Не на жизнь, а насмерть сражался Грунин с «фигой», которая одобрялась высшими чиновниками милиции как в центре, так и на местах. Конечно, это была лобовая атака, но разве лбом прошибешь каменную стену. Но, видно, в самих генах доблестного сеймовского сыщика была заложена иммунная клетка честности и человечности. Эта клеточка предписывала жить по принципу: «Если не я, то кто же?». Милицейская падаль навешивала Грунину разные ярлыки: анонимщик, клеветник, кляузник и т. д. и т. п. Но эта милицейская ржавчина забывала одну прописную истину. Грязь никогда не пристанет к чистому. Очень хотелось бы, чтобы каждый, кто носит милицейские погоны (от рядового до генерала), жили вот по тем законам и правилам, по каким жил сыщик Грунин. Тогда каждый человек будет надежно защищен по закону. А это возможно только тогда, когда все правозащитные органы будут под надежным контролем народа.

Интересные события как-то развернулись на платформе Сейма. Капитан Грунин буквально ошарашил прокурора… Шакалы в правозащитных мундирах буквально взбунтовались. Их бешенство не было случайным. Укрывалы Сеймовской милиции потерпели поражение и сели на мель. Колесо завертелось уже с новой силой. По многим укрытым от учета преступлениям были возбуждены уголовные дела, о чем свидетельствовали достоверные источники. Это взбесило не только процентоманщиков, но всех стражей законности. Для них грянул гром средь ясного неба. Эта щекотка больно ударила по самолюбию районного прокурора. Он просто вскипел от злости. Как-то капитан Грунин решил съездить в «большую деревню», так тогда называли город Горький. Вместе с потоком пассажиров с вокзала сыщик направился на высокую посадочную платформу. И вдруг на Грунина, как с неба, свалился прокурор района Ключников. Друг друга они знали хорошо, так что необходимость в знакомстве отпадала сама по себе.

– Эх! – воскликнул Грунин, – сколько лет, сколько зим… не виделись.

Вот так встреча. Было о чем поговорить председателю комиссии по социальной законности с прокурором. Однако было очевидно, как прокурор нервничал и даже от неожиданности почему-то дергался. Глаза у него расширились как у сыча, а желваки повело словно судорогой. Мгновенно наступил эмоциональный всплеск человека в прокурорской форме. Прокурор не выдержал, подскочил к капитану Грунину и начал буквально орать на всю платформу.

– Мы тебе, кляузник, покажем, где раки зимуют, шкуру с тебя сдерем – вытряхнем из милиции…

Прокурор наговорил целый воз и одну тележку разных глупостей. Капитан Грунин не огрызался – вел себя сдержанно и совершенно спокойно. Потому что отлично понимал, что никогда ни один ярлык кляузника к честному человеку не пристанет. На ухо Грунин сказал стражу законности вот о чем:

– Дорогой прокурор! Не позорьте прокурорский мундир. Вы его напялили по ошибке, а потому снимите его. Если вы будете орать, то я вас вытряхну из этого мундира, а там разберемся – кто прав, а кто виноват…

Хамство прокурора закончилось, он быстро остудился, но дикие набеги на Грунина в той или иной форме продолжались. Его атаковали со всех сторон, но надвигались другие времена… Хотя до них надо было дожить. А доживешь ли ты, «кляузник» Грунин? Сумеет ли выжить «овечка» среди стаи хищных волков. Если бы можно было, то с каким аппетитом проглотила бы тебя, Грунин, эта хищная свора вместе со шкурой и со всеми потрохами. И какие же надо иметь нервы, чтобы от безысходной жизни не броситься в петлю? Но терпел наш сыщик. И он знал, за что. Пусть десять, пусть одиннадцать человек пострадали от беззакония, но их права были восстановлены. Это очень здорово, когда процентоманщиков ударил по мозгам господин Закон. А самое главное – правда восторжествовала. Да и прокурору прочистили мозги, его заставили работать на народ. Но укрывалы, взяточники и другая милицейская падаль были самые опасные люди в постсоветское время. Впереди наш народ ожидали непредсказуемые последствия… Но это уже выходит за рамки нашего повествования. А пока жизнь капитана Грунина продолжалась. Скоро, очень скоро она круто изменится. Улыбнется ли счастье на этот раз нашему главному герою?

Глава 52. Не было бы счастья, да несчастье помогло…

Полковник Улитин тяжело заболел. В скором времени он перенес тяжелую операцию. Это было непросто. Но медвежья силища и огромный физический потенциал вывели человека из тяжелого кризиса. Хворь отступила, и полковник Улитин вновь остался в милицейском строю. Но в Управление внутренних дел он уже больше не вернулся. Слишком была тяжела эта должностная ноша. Обслуживать российский «Техас», как тогда называли этот город, даже при самом стойком здоровье было очень сложно. Нет, не по волеизъявлению высших начальников, а по доброй воле полковник Улитин занял должность начальника 8‑го отдела милиции.

В то время этот отдел находился в стадии формирования. Опытный оперативник и управленец хорошо понимал, что кадры решают все. С подбора и расстановки кадров и начал свою работу в новом отделе полковник Улитин. В перспективе создавался резерв сотрудников, для пополнений территориальных органов милиции. Некоторые из них потом пополнят ряды оперативников, следователей, а иные станут начальниками.

В «кадровую» кузницу полковник Улитин взял инспектором по кадрам Савкина Анатолия Петровича. Несколько слов об этом замечательном человеке. Его нет в живых, но память о нем сохранится в живых душах навсегда. Анатолий Петрович был очень обаятельный, душевный и на редкость культурный милиционер. Никогда не матерился, чем не отличались в те времена многие блюстители порядка. Подполковник Савкин был человеком с большой буквы. Он прошел большую жизненную и милицейскую школу. Анатолий Петрович многие годы трудился на оперативной работе и не понаслышке знал все тяготы милицейской службы. Его голова, как и многих наших сотрудников, не раз была под топором.

Напомним одну интересную историю из трудовой милицейской биографии этого оперативника. Это не выдумка и не фантазия. И, конечно же, только один маленький штрих – воспоминание той экстремальной ситуации, в которой оказался оперативник.

А дело было так… К уголовной ответственности был привлечен крупный хищник и мошенник. По закону в его квартире производился обыск. Подозреваемый тонко ухватил момент. В то время, когда оперативник ослабил бдительность, над его головой хозяин дома занес топор. И… А дальше на весь дом заорали понятые. Подняв глаза, Анатолий Петрович увидел, как по кривой траектории в его сторону летел топор. На секунду каким-то фантастическим чудом сумел все-таки увернуться оперативник. По сути дела, Анатолий Петрович увернулся от смерти. Топор, как жужжащая пчела, пролетел мимо уха и вонзился своим острием в опешник. Промедли какие-то доли секунды, и в личном деле Савкина Анатолия Петровича могли коротко записать: «Погиб при исполнении служебных обязанностей».

Почти каждый сотрудник, кто честно и верно служил своему народу, не обошел этого топора или жужжащей пули. Зачастую жизнь сотрудника милиции висит на волоске от смерти. И горько слышать, когда многие задают наивный вопрос: «А за что милиции платят деньги?» Иные выставляют даже свои доводы: «В милицию идут работать только те, кто не хочет работать на гражданке». Но милицейский хлебушек уж точно сладким не назовешь. Как-то даже газета «Правда» упрекала пенсионера-милиционера, что ему платят большую пенсию… В редакцию газеты «Правда» тотчас полетело письмо в защиту наших доблестных пенсионеров, и не только их. Но газета так ничего и не ответила. Многие годы в милиции платили нищенскую зарплату. И лишь во времена «застоя» милиционер стал получать сносное жалованье. И чему же тут завидовать. Любой милиционер с чистыми руками – это голь перекатная.

Жизнь честного милиционера всегда в опасности и даже тогда, когда он находится на пенсии. Но это уже музыка из другой оперы. Лучше поговорим о нашей кузнице кадров… Должность инспектора по кадрам в восьмом отделе милиции занял Савкин Анатолий Петрович. Он и начал формировать кадровый костяк в подразделении. Сам инспектор был очень честный и порядочный человек, а поэтому он подбирал себе подобных сотрудников. Прохиндеи в отдел проскальзывали очень редко. Но, как говорится, в любой семье не без урода… Это, пожалуй, был самый счастливый день в жизни Грунина. В рабочий кабинет сыщика кто-то настойчиво звонил. Грунин поднял трубку и традиционно ответил:

– Слушаю вас внимательно.

– Здорово, дружище! – послышался знакомый голос Анатолия Петровича.

Как всегда этот добрый человек поинтересовался здоровьем коллеги, сеймовскими делами и даже тем, как растут девчонки. Ну а потом пошел предметный разговор. Инспектор Савкин просил Грунина подумать о его дальнейшей судьбе и предложил перейти на работу в их ведомство. Ох! Как этот сердечный разговор задел за живое. Два начальника восьмого отдела, кто теперь решал кадровые проблемы, хорошо знали капитана Грунина, его плюсы и минусы, слабые и сильные качества. И все же в разговоре по телефону Алексей Грунин напомнил кадровику о своих кличках. Укрывалы, взяточники и прочая милицейская падаль не скупилась приклеить сыщику такие ярлыки как анонимщик, клеветник, кляузник и т. д. и т. п. Но, как говорится в народе, за глаза царя ругают…

Капитан Грунин поставил Анатолию Петровичу конкретный вопрос: сгодится ли с такими кличками в вашем отделе милиции такой человек? Конечно, бывший кадровик городского УВД хорошо знал о всех наскоках на сеймовского сыщика. Не было секретом для него и то, что Грунина не раз чернили, унижали его морально и даже подвергали физическому насилию. Живьем пытались втоптать в грязь. Но как черного кота не отмоешь добела, так и белый кот никогда не станет черным. К чистым рукам грязное не пристанет. А поэтому на другом конце провода послышалось категоричное заявление. По памяти это можно процитировать так: «Алексей Иванович, все это мы слышали уже не раз». А далее Анатолий Петрович прямо заявил: «Улитин и я лично решили принять вас в наш коллектив. Вы же посоветуйтесь с женой и если пожелаете перейти к нам, то не тяните резину. Напишите рапорт о переводе, разумеется, предварительно истребуйте согласие своего руководства. Мы вас ждем».

Трудный, откровенный разговор закончился. А в голове капитана Грунина начался какой-то кавардак. Одна на другую набегали горькие и даже дурные мысли. Из глаз маленькой струйкой покатились слезы. Такое с нашим сыщиком редко случалось. Но тяжкие размышления давили на психику, взбудоражили всю нервную систему Алексея Ивановича, и он, не стесняясь самого себя, горько разрыдался… Самые лучшие годы своей молодости сыщик Грунин посвятил службе в территориальных органах милиции. Он не был сладкоежкой, райской жизни почти совсем не видел, а вот горечи хлебнул досыта. Но даже самые горькие дни службы как-то ассоциировались с хорошими и добрыми чувствами.

Грунин вспоминал не только о трудной службе. В его памяти всплыли самые напряженные годы заочной учебы в институте. Эти годы не вычеркнешь из жизни. Но очень верно было подмечено, что тот, кто работал и учился, не жил на белом свете, а существовал. Многие годы на шее сыщика висели два тяжелых груза: учеба и работа, да плюс еще семья…

Теперь все это в прошлом. Но не будь практического опыта и теоретического багажа – капитану Грунину давно бы дали пинка под зад и с треском выгнали из милиции. Но не все операции Хваткова и его покровителей были успешными. Не все же в милиции были оборотни… Было немало у сыщика Грунина хороших, честных товарищей-сослуживцев. Они-то теперь, как нельзя вовремя, помогали капитану Грунину вылезать из милицейского болота. Но, к сожалению, это была очень непростая задача.

Сам сеймовский сыщик отлично понимал, что любая новая работа всегда проходит через душу и сердце человека с внутренними переживаниями. И как бы кто не скрывал свои чувства, все равно дополнительная психологическая нагрузка неизбежна. Да, порой люди даже улыбаются, но внутри душа не смеется, а плачет. Не без оснований брызнули слезы из глаз Грунина. Он хорошо представлял себе, что ему на новой работе придется заново врастать в коллектив и вновь начинать всю свою службу…

Поразмыслив и взвесив все «за» и «против», Грунин почесал свой затылок, отложил в сторону авторучку, а затем громко на весь кабинет сам себе сказал: «Эхма! Была не была…». И тут же в служебном кабинете было принято твердое и окончательное решение. Хотя это решение было трудное, но единственно правильное и верное. Поскольку «овца» среди хищных волков не выживет все равно – рано или поздно серые ее разорвут в клочья и сожрут…

Теперь Грунину оставалось преодолеть еще одну очень высокую служебную планку. Пока было неизвестно, как эту новость о переводе воспримет самый верный спутник в жизни Грунина – любимая жена Оля. Что она скажет своему любимому мужу? Но на этот вопрос чуть позже ответит сама Оля.

А в это время в подсознании Грунина всплыла еще одна щекотливая проблема: кто тогда пожалеет по-отцовски «химиков»? Это верно, что эти люди с червоточинкой, но это тоже живые люди. Как ни крути, ни верти, а они были ограничены в правах, хотя и не сидели за колючей решеткой. Такой людской слой тогда назывался спецконтингентом. Конституционные и трудовые права условно-осужденных и условно-освобожденных были резко ограничены. Усечение их прав просматривалось в определении местожительства, места работы, в свободе передвижения. Право на выезд к месту постоянного жительства разрешалось только инспектором спецкомендатуры, и то только по официальному предписанию. Такова была свобода у так называемых «химиков». Да не дай Бог что-нибудь случится в районе их местопроживания. А такое, к несчастью, случалось.

К серьезному разговору Грунина с начальником городского УВД вернемся чуточку позже. А сейчас обратим внимание читателей на те тяжкие преступления, которые совершались по соседству проживания спецконтингента. Все многочисленные убийства в отчетах милиции значились «глухарями». Особую тревогу не только стражей порядка, но всего населения крупного города химиков вызвало убийство двух кассиров сберкассы (так тогда называли нынешний Сбербанк). Это потом выяснится, как одна молодая девушка – кассир сберкассы – просила бандита не убивать ее. Она готовилась к свадьбе. Но никакая мольба не помогла – бандит не пощадил никого. Это жестокое убийство работников сберкассы было совершено неподалеку от общежития «химиков».

Подозрения, конечно же, падали на спецконтингент. По делу и без дела их возвращали в места лишения свободы (колонии). Безвинные души отмывали чужой грех за «колючкой». Но эти обвинения снизились совсем неслучайно… Капитана Грунина пригласил на беседу начальник городского УВД. Тогда еще полковник Улитин возглавлял это милицейское ведомство (УВД). И надо отдать должное этому начальнику. Он с большим вниманием выслушал бывшего сеймовского сыщика. А Грунин весьма откровенно и чисто по человеческой интуиции заявил:

– Товарищ полковник, ни один человек из «условников» и условно-освобожденных к многочисленным убийствам, в том числе и к убийству двух кассиров, не причастен.

Конечно, полковник Улитин в искренности бывшего сыщика не сомневался, но у шефа УВД могли быть на сей счет и какие-то сомнения. Время раскрыло тайну многочисленных убийств в Дзержинске. Утверждение опытного сыщика Грунина («ни один «химик» не причастен к убийствам») полностью подтвердилось. Не за это ли так высоко ценил Грунина его шеф. Он знал прямоту, честность, открытость и правдивость этого давно опального офицера. Грунин не побоялся выступить в защиту совершенно безвинных, но необоснованно и хитроумно отправляемых в места не столь отдаленные «химиков». Версия Грунина о том, что не там ищете, подтвердилась на 200 процентов. Семь или восемь убийств (цифра, возможно, не совсем точная) совершил рабочий химкомбината «Капролактам». Хотя рожа этого бандита красовалась на доске почета «Капролактама».

Опростоволосилась тут и сама милиция. Многократный убийца значился дружинником и каким-то еще общественным деятелем на производстве. Возможно, этот разговор давно исчез из памяти полковника Улитина, однако этот диалог навсегда сохранился в памяти Грунина. Как бы хотелось, чтобы разговор двух начальников стал маленьким наставлением для молодой милицейской поросли… А пока из настоящего, как по мановению волшебной палочки, давайте перенесемся в прошлое.

Был обычный рабочий день. Немного поработав с документами, Алексей Грунин снова вспомнил о своих кадровых делах. Капитан встал из-за стола, медленно прошелся по своему рабочему кабинету, затем обошел весь жилой корпус своего «владения» и, никому не говоря ни единого слова, махнул на Сейму. Через какую-то минуту электричка, в которой уже сидел Грунин, оторвалась от платформы и очень быстро набрала предельную скорость. Под стук колес необычный пассажир погрузился в дремоту, хотя его мозг по-прежнему активно работал. В голове капитана Грунина прокручивались, казалось бы давно забытые, приятные и абсолютно парадоксальные служебные ситуации. И вот теперь, как бы авансом прощаясь со своими коллегами, что-то слегка щипало грунинское сердце. Терять капитану Грунину было конечно нечего. И все же какая-то тревога затаилась в его душе.

Бессонные дни и ночи, безвозвратно ушедшие многие годы здесь, в спецкомендатуре, оставили добрый след бывшего сеймовского сыщика. Конечно, у некоторых начальников Алексей был как бельмо на глазу, но рядовые сослуживцы и даже «химики» относились к нему с большим уважением. Товарищи коммунисты не раз избирали его своим вожаком. Ему доверяли, ему верили и надеялись в трудные минуты на поддержку. Капитан Грунин всегда подставлял своему товарищу плечо, даже тогда, когда для него было ущербно.

Кое-кто очень старался навредить сыщику и уж как тут не вспомнить народное изречение: если не сокрушу – так укушу. Но все негласные вечерние и ночные проверки инспектора Грунина заканчивались провалом. Это позорное эхо до сих пор стучит в груди и отзывается в душе сеймовского сыщика большой горечью. Чтобы собрать компромат на Грунина, надо было во чтобы то ни стало захватить его спящим на дежурстве. Эту грязную работу выполнял заместитель начальника спецкомендатуры. Вопреки уставным требованиям, капитан Кошкин ночью пролез через окно своего кабинета и, подобно старой бабке-сплетнице, вынюхивал и высматривал все и вся. Он подкрался на цыпочках к двери дежурной части, но был отслежен. В тот момент, когда его любопытная морда осторожно высунулась из-за дверного косяка, «проверяющего» остановили… Шуму было много, но это всего-навсего была лишь буря в стакане воды. Собрать тяжеловесный компромат на дежурного спецкомендатуры не удалось, а позорная акция зама была сорвана…

Электричка неслась как птица, вагонные колеса выбивали чечетку, порой этот звук превращался в сплошное жужжание. Под это жужжание капитан Грунин то засыпал, то просто «клевал» носом, а когда голова клонилась все ниже и ниже, изредка просто вздрагивал. В этот момент мысли вновь и вновь приводились в «рабочее» состояние. Нет, у капитана Грунина были не только недруги, но и друзья. И трудно сказать, кого было больше. Как бы не пытались враги «скушать» Грунина, в любые трудные минуты ему приходили на помощь добрые и отзывчивые сослуживцы. Любопытный случай пришел на память Грунину. Не так часто собирались в дружной компании друзья-сослуживцы милиционеры. Но и у них все же изредка бывали застолья. На одной из таких встреч с глазу на глаз Алексей встретил лучшего друга Морева. Он-то и раскрыл кое-какие закулисные тайны. Вроде бы шуточный вопрос поднял Морев, но очень интересный.

– Алексей! Ты помнишь, как тебя хотели изловить спящим на службе?..

«Как же забыть такое действо милицейской плесени», – подумал про себя Грунин. Однако, он не торопился с ответом, как будто бы пропуская этот вопрос мимо ушей. Грунину очень хотелось выслушать Морева до конца. Под хмельком человек особенно болтлив, поэтому, пользуясь моментом, можно узнать немало любопытного для себя. Неслучайно так говорят: что у трезвого на уме, у пьяного – на языке. Заливаясь от смеха, Морев своему собеседнику выговорился:

– Ну-ка, спит на посту дежурный? Ты, ты знаешь, Леха, что это самое грубое нарушение служебной дисциплины. Поймать тебя хоть один раз сонным на посту (ха-ха-ха-ха) – тут же бы смахнули с работы… И тут же поневоле, ты, Леха, стал бы цивильным человеком. Ты, али забыл, Леха, ну, что молчишь, какой удостоился чести. На проверку выезжал сам шеф УВД.

Несколько позже откровение высокого начальника прозвучало так: «Нечего делать в спецкомендатуре ни одному начальнику, потому что капитан Грунин работает строго по уставу и по ночам на службе не спит». Да, не надо было попусту тратить время начальникам. Капитан Грунин всегда на любом посту служил честно и работал на износ. Даром милицейский хлеб не ел. Но именно в спецкомендатуре наступил конец карьеры Грунина. Его служба раз и навсегда в территориальных органах закончилась. Теперь некоторые злопыхатели ловили «спящего» отважного капитана только во сне. А выгнать или уволить патриота-милиционера Грунина так и осталось розовой мечтой милицейской ржавчины. Не сбылись так же коварные замыслы, о чем мечтали оборотни, оставить Грунина вечным капитаном.

Минут через двадцать электричка подошла к платформе 392 километра, резко тормознув, она остановилась, словно ласточка. Сыщик Грунин выпрыгнул из вагона и быстро затерялся в потоке пассажиров.

Дом, где жила семья Груниных, находился вблизи от посадочной платформы. Да, менял места работы Грунин, но его семья никогда не меняла места постоянной прописки на Сейме. Это была их вторая малая родина. Так же, как старожилы Сеймы, Грунины навсегда остались патриотами этого небольшого провинциального городка. Буквально через несколько минут Алексей Иванович гордо шагал по своей родной улице. И как-то невольно, ему вспомнились слова из песни: «Любуюсь я на Родину и не скрываю слез…». Приятную мелодию этой песни Грунин напевал себе под нос. С песней, оно всегда легче живется и дышится.

Этот день для сеймовского сыщика выпал какой-то особенный. Возможно потому, что через каких-то несколько минут в семье Груниных должен был решиться очень важный жизненный вопрос. В узком семейном кругу речь шла о переходе Алексея Грунина в спецмилицию.

Внимательно слушала Оля своего мужа. Редко поддакивала, а иногда просто покачивала головой из стороны в сторону в знак своего несогласия. И вообще, жена бывшего оперативника никогда не торопилась выдать «на-гора» скоропалительные решения. Оля отлично понимала, что судьба ее мужа – это и ее судьба. Жизнь и здоровье мужа Оля берегла как зеницу ока. Муж для нее был как красное солнышко в жаркий июльский день.

Было очевидно, что мысли Оли работали напряженно, так как кадровый сюрприз для нее был абсолютно неожиданным. Милая, сердечная и добрая жена хорошо понимала, что от ее решения зависит не только ее судьба, но судьба мужа, да и в целом всей семьи. Тут не нужна была спешка, надо было все взвесить как на весах: «за» и «против». И потом уже без всякой эмоциональной вспышки принять разумное окончательное решение.

В эти минуты так же мучился, осмысливая свои действия, и сам Грунин. Конечно, он мог поступить иначе: оставить в тайне от любимой жены вопрос о переходе на другую работу. И лишь потом, под хорошее настроение, объясниться о своем новом назначении. Но дюже крепкая любовь к супруге не позволила любящему мужу скрыть секрет о новом предложении… С секретами капитан Грунин был связан раньше, но служба сопровождения не ограничивалась только рамками секретности, она еще была связана с большим риском для жизни. Как в той песне поется: «И опасна, и трудна…» Впрочем, немного опередим события.

Давно канула в прошлое эта печальная история, но она оставила черный след в душе многих горьковчан. Буквально вся страна вздрогнула, когда узнала о трагических событиях в городе Арзамасе. Страшное эхо этой непредсказуемой беды прокатилось по всей Руси великой. Товарные вагоны с взрывчаткой взлетели на воздух, и этот ужас потряс всех жителей города. Огненный смерч, смешанный с взрывной волной смел начисто все, что оказалось в эпицентре взрыва. Надолго останется в памяти людей эта страшная трагедия.

И это не единственный случай. Майор Мохов благополучно доставил спецгруз и сдал его на одном из предприятий России. Буквально через несколько часов доставленный спецгруз взлетел в воздух. Несколько человек мгновенно погибли. Может быть, это не совсем точно, но от женщины, которая находилась рядышком с местом взрыва, остался только один лифчик, который повис высоко на тополе… И это тоже невыдуманное чрезвычайное происшествие.

Все сотрудники спецмилиции знали об этой трагедии, но через несколько дней в эту точку с таким же грузом был направлен в командировку капитан Грунин. Приказ есть приказ – офицер милиции, независимо от риска для жизни, обязан его выполнять. Приказ любого начальника не обсуждается, а строго выполняется… Таков железный закон для человека в погонах. А вот еще один небольшой штрих из рабочей биографии капитана спецмилиции Грунина… Поезд шел в обычном скоростном режиме на Новосибирск. Предельная скорость грузового состава держалась где-то около семидесяти километров в час. Служебный караул уже несколько дней подряд находился в теплушке товарного вагона. «Тепляк», как его называли ребята, подобен бочке-погремушке. Нечеловеческие бытовые условия в длительном наряде измотали людей. Выдохся и сам начальник караула. Он, как правило, нес службу по ночам. Чтобы преодолеть физическую усталость, а также заглушить сонливое состояние, капитан Грунин вышел в нерабочий отсек и оперся на поручень.

Ощущалась приятная прохлада, так как летний легкий ветерок с улицы слегка обдувал Грунина. На улице стояла сплошная темень, а время уже уходило далеко за полночь. И вот под ровный стук колес главный сторож задремал, а его ноги, как отварные макароны, почему-то мгновенно подкосились. Весь корпус тела Грунина вывалился из «тепляка» на улицу и завис над вагоном. Еще одна секунда, и начальник караула оказался бы под колесами. Но, как говорится, этот парень родился в сорочке.

Капитан Грунин очухался от дремоты, и что самое главное, он не растерялся, а в доли секунды крепко вцепился обеими руками за поручень, а затем, как кошка, взвился вверх, подтянув свой корпус в теплушку. Теперь жизнь нашего счастливчика оказалась вне опасности. Опять Господь Бог приказал долго жить нашему сыщику. Видно, в лампадочке Грунина маслице еще не догорело. Понятно, что для Грунина неприятности на этом не закончились. Однажды на его глазах загорелась ходовая часть, а рядышком через один вагон катилась «пороховая» бочка. Только бдительность наряда спасла от пожара, а может быть, даже от взрыва. По свидетельству очевидцев вагон в момент движения поезда сгорает за 15—20 минут.