355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александра Осенняя » Облепиховое пламя » Текст книги (страница 1)
Облепиховое пламя
  • Текст добавлен: 18 мая 2018, 21:30

Текст книги "Облепиховое пламя"


Автор книги: Александра Осенняя



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Глава 1

Середина сентября

Россонтия, МагИнститут

– Пошла вон с дороги, челядь! – выплюнул Демьян, брезгливо скривившись.

Инстинктивно отпрянула назад, лишь бы только не соприкоснуться телами с ним. Не один Демьян испытывал отвращение от этой встречи. Спина моя упиралась в прохладную каменную стену коридора МагИнститута имени Михея Россонтийского.

Взгляд тёмных, почти чёрных глаз выражал презрение. И ощущения после такого взгляда были соответствующими. Я как будто получила смачный плевок в лицо. Неволин смотрел на меня, как на грязь под ногами, как на ведро с помоями, как на, простите, дерьмо.

Заносчивый, нарциссический придурок!

В отличие от остальных, я не испытывала трепета перед дворянской персоной графа Неволина. Единственным желанием, что возникало у меня при каждой нашей стычке, было – надрать Демьяну его напыщенный аристократический зад!

Но это, увы, невозможно по нескольким причинам.

Во-первых, у него слишком высокое положение в обществе. Такие, как Неволин, неприкасаемые и неуязвимы для таких, как я. Во-вторых, Демьян – некромант, это говорило само за себя. В-третьих, он попросту сильнее меня. Тягаться с ним себе дороже.

Граф Неволин прошёл вперёд, мимо меня, и дуновение ветра донесло до моих ноздрей терпкий, удушающий запах табака. Я поморщилась от возникшего чувства тошноты, комом вставшей в горле.

И, скривившись от брезгливости, не удержалась от едкого комментария в его спину:

– Ну и смердит же от тебя!

Неволин остановился. Медленно-медленно обернулся. Левая бровь его взметнулась в недоумении.

– Не понял…

Я перестала вжиматься в стену, встрепенулась, движения стали свободными, дерзкими. В своей привычной манере задрала подбородок, приготовившись к нападению змея.

– Не удивлена, – усмехнулась.

Демьян сделал шаг по направлению ко мне. Я даже не шелохнулась. Хотя, признаться честно, трухнула.

– Повтори-ка! – процедил Неволин.

– Отлично, у тебя ещё и со слухом проблемы!

Играешь со змеем, Нора.

Парень сощурил глаза.

– Нравится испытывать моё терпение? Да, Нора?

Уже жалея о том, что не промолчала, от досады я издала какой-то невнятный звук, напоминающий то ли рычание, то ли шипение. Сжала руки в кулаки, впиваясь длинными ногтями в собственные ладони почти до боли. Это не успокаивало, но отвлекало. Находясь рядом с этим парнем, легко заработать нервный срыв!

– Перестань, – зло проговорила, – смотреть на всех людей, как на грязь!

Неволин усмехнулся.

– Ты что-то путаешь, Волженская. Я только на тебя смотрю, как на грязь.

От возмущения у меня перехватило дыхание.

– Ты невозможен! – нервно, прежде чем уйти, парировала я.

– Взаимно, Нора, – бросил мне вслед Демьян. – Взаимно.

Последнее слово после таких вот стычек всегда оставалось за ним. И каждая чёртова встреча с этим чертовым Демьяном чертовски раздражала!

Середина сентября

Россия, город N

Возвращаясь из книжного магазина с очередными приобретениями, по пути домой я собиралась заглянуть в больницу, в которой работала медсестрой моя мама, вызванная ещё вчера поздно вечером на ночное дежурство.

Опустив взгляд, посмотрела на чуть потёртый циферблат наручных часиков, тонкий кожаный ремешок чёрного цвета обхватывал хрупкое запястье. Смена окончится в полдень, то есть у меня есть полчаса, чтобы добраться до больницы и встретить мать с дежурства. Конечно, она меня не ждала, ибо я не предупредила о своих спонтанных намерениях.

Уже у больницы я внезапно остановилась, привлечённая странным явлением. В небе, где из-за сливочных облаков застенчиво выглядывало золотое солнце, показался силуэт вытянутого существа, напоминающего змея. У нечто была гладкая белая кожа без чешуи, и прямо от ноздрей развивались длинные тонкие усики. Моргнула, ослеплённая солнцем, и существо исчезло, окончательно скрывшись в облаках.

Нахмурилась и ещё раз, задрав голову, посмотрела наверх. В небе, конечно же, уже никого не было. Показалось? Неужели привиделось? Оно было таким явным, таким реальным, настоящим, что я могла практически поклясться: это не игра моего воображения. Тем более, являясь существом сверхъестественного, сокрытого от людских глаз мира, я привыкла сомневаться во всём, что остальным кажется выдумкой, фантастикой!

Беспрепятственно вошла в больницу, и, купив бахилы, надела их, и направилась к лифту, перед этим оставив своё имя и подпись в журнале посетителей. Мама моя, Волженская Лариса Валерьевна, работала в неврологическом отделе, что располагался на девятом этаже.

В обязанности процедурной медсестры, коей являлась мама, в основном входил уход за пациентами-стариками, которые лежали в больнице из-за приступов эпилепсии или, например, после инфаркта. Работа была адски тяжелая, на весь этаж всего две медсестры за смену. Платили, конечно, копейки, но этих копеек вполне хватало для того, чтобы прожить как-то месяц. Да и сама я подрабатывала в книжном магазине, не желая становиться обузой для матери в свои восемнадцать лет.

Оказавшись у лифта, нажала кнопку вызова. Ещё перед тем, как войти в кабину, почувствовала, что живот стянуло в тугой узел, в горле встал ком, вспотели ладони, отчего появилось почти непреодолимое желание обтереть их о брюки.

Дверцы лифта открылись, приглашая войти внутрь. «Ты сможешь», – мысленно подбадривала я себя, ощущая, как каменеют ноги. Всякий раз, оказываясь перед любым замкнутым помещением, мне приходилось вступать в борьбу со своим давним паническим страхом.

Мгновенно почувствовала себя загнанным в ловушку животным, как только шагнула в кабину. Сердце не просто стучало – бедная сердечная мышца грохотала в груди! Только-только двери лифта собирались сомкнуться, как внутрь забежал какой-то молодой мужчина. Дверцы наконец закрылись, отрезая меня и незнакомца от внешнего мира.

Я определённо нервничала, ладони мои вспотели ещё сильнее. И почему, спрашивается, не поднялась по лестнице? Решила в очередной раз доказать самой себе, что страх не может контролировать мою жизнь, овладевать мной каждый раз, когда я оказываюсь в тесном замкнутом пространстве.

Выбирая путь борьбы со страхами, всегда будьте готовы к тому, что иногда придётся выходить из зоны комфорта, по-другому кошмары не одолеть.

Чтобы хоть как-то отвлечься, я рассматривала свои пальцы, которые нервно теребили пакет с книгами, но затем, сама того не понимая, невольно начала поглядывать на возвышающегося рядом мужчину. Он, казалось, вообще не замечал моего присутствия, смотрел прямо перед собой, как будто я пустое место. Взгляд медовых глаз серьёзный, тёмно-русые волосы чуть взлохмачены, тело напряжено.

И, судя по всему, ему со мной на один этаж.

Лифт остановился так внезапно, что я не удержалась бы на месте и упала, если бы меня не попридержали. Пакет с книгами свалился на пол кабины. Свет сначала выключился, оставляя нас на какое-то непродолжительное время во тьме, а после включился, слабо освещая небольшое пространство вокруг. Первые несколько секунд стояла тишина, нарушаемая лишь моим учащающимся дыханием.

Не сразу поняла, как начала долбить по кнопке вызова, отчаянно повторяя:

– Нет! Нет! Нет! Только не это! Не со мной!

Кнопка вызова, казалось, была неисправна.

Со всей силы последний раз ударила по кнопке, но ничего не произошло. Я застонала. Как такое возможно – чтобы не работала кнопка вызова в больнице?! Серьёзно?!

Паника стремительно брала под контроль рациональную часть сознания. Стены лифта давили, отчего у меня закололо в висках. Я начала задыхаться, хватая ртом воздух. На лбу и над верхней губой выступила испарина. Руки лихорадочно искали опоры, чтобы схватиться за что-то. Я заметалась, как птичка в клетке, пытаясь вырваться на свободу.

Меня схватили, мужские руки сильно встряхнули за плечи, а после надавили, удерживая на месте. Перестала трястись. Смиряемая этим мужчиной, замерла перед ним, глядя в янтарные глаза, но по-прежнему тяжело дышала, мне не хватало кислорода.

– Дышите. Глубоко дышите! – прозвучал приказ незнакомца, и я повиновалась. – Теперь закройте глаза, – продолжил он.

Сомкнула веки, и в следующую секунду ощутила, как мужские руки аккуратно обхватили моё лицо, а после его пальцы остановились на висках, осторожно прощупывая. Затем мужчина начал массировать мои виски, и вместе с этим паника, потерпев поражение, вынуждена была отступить.

Ощутила лёгкое покалывание, которое холодом разошлось по всему телу, потушив во мне разгоревшееся пламя. У меня будто забрали страх. Впрочем, не только страх. Но и часть внутренней теплоты, после чего я почувствовала опустошение. Словно меня выпили…

Лифт тронулся так же внезапно, как и остановился.

Распахнула глаза. Нахмурилась.

Мужчина, чьего имени я так и не узнаю, как ни в чём не бывало отодвинулся, а впоследствии любезно поинтересовался моим самочувствием.

Успела лишь поблагодарить его за оказанную помощь, и незнакомец молниеносно выбежал из лифта, как только оный остановился на девятом этаже.

Когда вышла я, его и след простыл.

Тяжело вздохнув, отправилась на поиски матери.

Она обнаружилась у одной из палат, что-то обсуждающая с доктором. Заметив меня, мама сначала нахмурилась, а затем побледнела. Положив руку на плечо врача, женщина нервно улыбнулась, что-то сказала доктору и почти бегом преодолела разделяющее нас расстояние.

– Нора! – прозвучало укоризненно. – Что ты здесь делаешь?! – говорила мама шёпотом, наклонившись к моему лицу.

Я растерялась.

– За тобой пришла…

– Сейчас же домой! – прошипела мать. – И никогда более не являйся ко мне на работу без предупреждения!

– Мам, – округлила я глаза, – что с тобой? Что-то случилось?

– Да, случилось! – вскрикнула она. А затем, с тревогой оглядевшись по сторонам, уже тише продолжила: – Нора, милая, иди домой. Боюсь, мне придётся ещё немного задержаться на работе.

В следующее мгновение мать уже подталкивала меня к лифту. Вспомнив, что произошло, шарахнулась в сторону, не желая даже приближаться к нему.

– Я по лестнице, – сообщила, гулко сглотнув ком в горле.

– Хорошо, – согласилась мама. – Умоляю, только быстрее! – она продолжала оглядываться по сторонам, словно высматривая кого-то конкретно.

Мама из-за чего-то переживает, ну или из-за кого-то, иначе бы не стала прогонять. В её золотисто-карих глазах отражался страх и беспокойство.

Иногда казалось, что мама от чего-то бежит. Тема её прошлого в нашей семье считалась запретной и никогда не поднималась. Я ничего не знала ни о своём отце, ни о своих родственниках, будто бы матери никогда не существовало до моего рождения.

Несмотря на чрезвычайную мягкость характера, изредка мама могла проявить строгость, посему я редко задавала вопросы, которых было больше, чем ответов. К сожалению.

Интересно, расскажет ли она когда-нибудь о прошлом, так рьяно оберегаемом ею? Или, как говорится, некоторые тайны должны оставаться тайными?

«Какая-то она странная сегодня, – подумала я, уже стоя на улице, – хотя не только сегодня. Мама всегда странная».

Спорить бессмысленно. Ничего не оставалось делать, кроме как действительно отправиться домой, дождаться мать, а после потребовать объяснений странного поведения, уж на это я имела право. По крайней мере, так хотелось думать. Я заслужила знать, что происходит. А в том, что что-то происходит, даже не сомневаюсь.

Проигнорировав лифт, решила подняться на десятый этаж пешком. Несмотря на стройность, моя физическая подготовка оставляла желать лучшего, поэтому я успела запыхаться, пока добиралась до квартиры. Одышка, как у ослихи, неприятное покалывание в рёбрах с левой стороны, а ещё я вспотела!

«Нужно исправляться», – решительно подумала я, намереваясь в ближайшее, свободное от работы время заняться спортом. Для начала хватит и пресловутой зарядки по утрам. Только бы силы воли хватило… Что-что, но полениться я себе частенько позволяла. Например, проваляться целый день в кровати за чтением книги или за просмотром сериала – да как нефиг делать!

Ещё на девятом этаже услышала подозрительно знакомый бас, распевающий серенады эротического содержания на всю лестничную клетку.

Поморщившись, намеревалась скрыться, переждать где-нибудь, пока он уйдёт, но передумала и стойко решила выпроводить назойливого бывшего, который вдобавок оказался ещё и пьянящим в хлам!

Никита, возвышаясь горой, стоял под дверью нашей с мамой квартиры. Не дождавшись отклика, богатырь решил… выломать дверь! Со всей силы долбанул по ней – оная слетела с петель внутрь жилища, приземлившись на полу в коридоре. Я взвизгнула и увидела, как бывший кое-как, с горем пополам отразил атаку охранного заклинания.

– Ты что наделал, окаянный! – в бешенстве закричала я, в данный момент напоминая, наверное, злобную фурию!

Бывший обернулся, широко-широко улыбнулся, покрепче обнял бутылку, кажется, со спиртным, а после икнул, глядя на хозяйку квартиры, собственно, меня, чью дверь он так беспардонно ликвидировал. Парень потоптался немного на месте, рассматривая меня сияющими влюблёнными глазами, затем открыл рот и… начал выносить мне мозги.

И выносил он мне мозги уже успешно минут этак пять!

– Я люблю тебя и всегда буду с тобой!

Я аж опешила, а потому ответила:

– Ты это… не пугай меня, давай.

– Но, Нора, – продолжал настаивать на своём Никита, – я люблю тебя!

– Я себя тоже люблю, – честно призналась. – И это, между прочим, единственное, что между нами общего.

– Я женюсь на тебе! – выкрикнул бывший парень и будущий труп.

– Хватит мне угрожать! – не выдержала я. – Между нами всё кончено. Если помнишь, ты сам всё разрушил.

Сердце дрогнуло.

Мы с Ником знакомы с самого детства. В пятнадцать лет, когда у большинства подростков начинается переходный возраст, он перестал смотреть на меня как на подружку детства и начал проявлять совсем неплатонические знаки внимания. Провстречались три года, пока месяц тому назад Никита не изменил мне. Это означало не только конец отношениям, но и кончину нашей дружбы.

– Я кое-что понял, – выдало это несчастье. Ага, на мою голову!

– Что ты понял? – устало вопросила.

– Что люблю…

О-о, пошла-поехала шарманка.

Ник, будучи боевым магом, был парнем габаритным, крупным, с истинно славянской внешностью. Светлые пшеничные волосы, голубые глаза, не по годам слаженный, спортивный, мощный.

Рядом с таким любая дама будет чувствовать себя в безопасности, и я, несмотря на то, что мы расстались, прекрасно понимала: Ник не причинит мне вреда, даже если я сильно обижу его.

Но в том-то и дело, что у меня не было причин обижать бывшего парня, мстить ему как-либо. Наши пути разошлись, пора отпустить прошлое и жить настоящим.

Но Никита, кажется, был другого мнения.

Он даже не собирался отступать и хотел продолжить разговор, вот только его прервали.

На лестничную площадку, услышав шум и разговоры на повышенных тонах, вышел пожилой сосед, Аркадий Савельевич, сжимая в руках что-то, отдалённо напоминающее дробовик. Враждебно сощурив глаза, Савельевич сначала посмотрел на бугая Никиту, а после на сломанную им дверь нашей с мамой квартиры.

– Помощь нужна, девочка? – полюбопытствовал сосед, кивком головы указывая на моего бывшего.

Лицо у него было сморщенное, как чернослив. Волосы блестели пепельной сединой. Руки хоть и дрожали, но крепко удерживали дробовик. До пенсии Аркадий Савельевич обожал охотиться, а потому у него имелись все лицензии на оружие. Я понимала, что оно, скорее всего, заряжено солью, но рисковать не хотелось.

Натянуто улыбнулась и поспешила ответить:

– Нет-нет, Никита уже уходит, – а затем, посмотрев на колдуна, процедила: – Правда же, Никита?

Боевой маг, разглядывая дуло ружья, направленного на него, не нашёлся, что ответить, а потому, простившись со мной и горячо заверив, что это не последняя наша встреча, что больше напоминало угрозу, нежели обещание, вынужден был ретироваться.

Ещё раз взглянув на последствия его визита, отчаянно застонала, даже не подозревая, каким образом чинить дверь и восстанавливать охранное заклинание.

Только сейчас осознала, что нужно было повременить с тем, чтобы выгонять Ника. Парень бы и дверь починил, и заклинание бы восстановил, это было в его силах, я считаю. Только в связи с последними обстоятельствами вряд ли бы это обошлось мне в «просто так».

Да, рядом с Никитой можно чувствовать себя защищённой, но наедине маг благородством никогда не отличался. Парень проявлял чрезмерную настойчивость, когда требовалось, наоборот, проявить мягкость и терпение. Возможно, это послужило одной из причин нашего расставания, помимо измены со стороны Никиты.

– Аркадий Савельевич, – жалобным голоском заговорила я, – вы дверь починить сможете?

– Как не смочь-то? Смогу, конечно. Погоди, за инструментами только схожу. И на будущее, Норочка, когда этот лодырь явится, меня тотчас зови. Нечего ему здесь шастать, коли говорено, что видывать не желают!

Я не удержалась и хихикнула.

Настроение, несмотря на ситуацию с лифтом, матерью и Ником, немного да улучшилось.

Пока сосед ходил за инструментами, я не без труда подняла дверь с пола, а засим, чтобы не мешать старику, который любезно согласился помочь, направилась на кухню, чтобы испечь шарлотку для Савельевича в знак благодарности. Пожалуй, шарлотка – единственное, что у меня получалось вкусно печь. Кулинария не любила меня, и это было взаимно.

После ремонта входной двери мы испили чаю с шарлоткой и отыграли партию в шахматы. Безусловно, я проиграла более опытному игроку.

Отблагодарив и проводив соседа, с удивлением отметила, сколь много времени пролетело! Мама отсутствовала около четырёх часов, все звонки были проигнорированы, отчего я места себе не находила.

Тогда я направилась в свою комнату, присела на кровать, тяжело вздохнув, и сама не поняла, как заснула, охваченная странным сновидением. И снилось мне пламя, истоками бьющееся по моим венам вместе с кровью, как будто выжигающее изнутри не только органы и тело, но и душу.

Я лежала на постели, глядя на чернильный потолок, и приходила в себя. Руки, раскинутые, повисли подобно надломленным крыльям. От холодного пота на лбу слиплись локоны. В горло как будто насыпали песка. Меня мучила жажда – во рту чувствовался вязкий, суховатый привкус. Облизала искусанные, потрескавшиеся губы и ощутила на языке солоноватый, металлический вкус собственной крови.

Прошло какое-то время, пока я стала осознавать себя. Следом в комнате ощутимо повысилась температура – у меня начался откат. То, что происходило со мной этой ночью, можно частично сравнить с приступом эпилепсии. Эпилептический синдром – так написано в моей медицинской карточке, однако я называла это лихорадкой. Тело не горело – пылало огнём изнутри!

Всякий раз, когда происходили эти приступы, казалось, что я переступаю порог смерти. В бреду слышу какие-то голоса, больше похожие на эхо. Врачи говорят, мозговая деятельность во время приступов эпилептического синдрома очень активная, а потому мне могут являться как слуховые, так и зрительные галлюцинации. Но сама я считала, конечно же, иначе.

Левитацией пока не владела, а потому моя дрожащая, трясущаяся как у старухи рука с трудом дотянулась до прикроватной тумбочки, открыла первый ящичек и извлекла оттуда стеклянную колбу с лечебным зельем, купленным под заказ у одной известной в сверхъестественных кругах знахарки.

Приподняв голову в лежачем положении, чтобы случайно не захлебнуться, осушила флакончик. На вкус зелье было горьковатым, чуть обжигало искусанные губы и горло из-за спирта, в нём содержащегося.

«То, что нужно», – подумала с облегчением, откинувшись на подушку.

Через несколько минут зелье подействует, и я смогу встать.

Продолжая восстанавливаться после лихорадки, горько усмехнулась, лёжа на постели. Во мне столько «сюрпризов»! Удивительно, как я ещё не сошла с ума. Клаустрофобия, эпилептический синдром… Что со мной не так?

Парадокс в том, что магия, которая, по сути, должна облегчать существование, мне помочь никак не могла. Зелье предоставляло лишь временный эффект, рано или поздно приступы, о которых я редко рассказывала матери, вновь повторятся. И что тогда?

Попытка встать с кровати не обвенчалась успехом. Покачнувшись, упала на постель, отчего меня чуть не вырвало. Блузка, в которой я заснула, так и не переодевшись в пижаму, практически насквозь промокла от холодного пота. Затылок раскалывался так, словно меня огрели чем-нибудь тяжёленьким по голове. Чувство такое, как будто принятое лекарство не подействовало, хотя прошло уже достаточно времени для того, чтобы ощутить эффект зелья.

– Мам! – громко позвала я. – Ты дома?

Но никто не отозвался.

Я нахмурилась.

Должно быть, отсыпается после дежурства. Эта версия нравилась мне куда больше, чем та, что назойливо мелькала в голове. А вдруг… вдруг мама так и вернулась из больницы? Потому что она почувствовала бы активацию охранной системы, которую взломал Никита, и как минимум, когда пришла, спросила бы у меня, что происходило в её отсутствие. А увидев спящей в верхней одежде, и вовсе бы разбудила.

Преодолевая слабость во всём теле, я поднялась с кровати и направилась в спальную матери, чтобы проверить, дома ли она. Стоило только сделать шаг, как в комнате замигал свет, а после снова выключился, когда я покинула свою обитель. Затем свет замигал на кухне и в ванной. Сглотнула ком в горле, передвигаясь по квартире на трясущихся ногах и цепляясь за стены.

Предчувствие не обмануло. Мать отсутствовала дома. Издала стон, полный бессилия, и направилась обратно в свою комнату за телефоном, чтобы позвонить маме. Каждый шаг сопровождался дурнотой и головокружением. Я так и не добралась до своей спальни: решила заглянуть в ванную и ополоснуть лицо ледяной водой, потому как вновь почувствовала разгорающееся пламя в теле.

«Зелье не помогло, – мысленно заключила я, – меня снова начинает лихорадить…»

Оказавшись в ванной комнате, я уже тряслась от жара, перед глазами мелькали тёмные пятна, грозящие затянуть в омут бессознательности. Включила холодную воду и легла в ванну прямо в одежде.

Я не чувствовала ни тревоги за мать, ни ледяной воды, которая стремительно набиралась в ванне. Только огонь – разрушающий, свирепствующий внутри моего хрупкого женского тела.

Уже на грани того, чтобы потерять сознание, ощутила, как вода начала утягивать, поглощать в себя. Поначалу расслабилась, подчинилась стихии, затем начала сопротивляться, барахтаться, пытаясь всплыть на поверхность.

Вода заполоняет лёгкие, мозг тем временем взрывается от боли, инстинкт самосохранения не позволяет открыть рот, чтобы нахлебаться и прекратить эти мучения.

Там, в воде, я видела свет и отчаянно, используя все силы, плыла наверх. Нетренированные мышцы и лёгкие подводили – меня вновь потянуло на дно. Некто заслонил собой свет и нырнул в воду, ко мне на помощь, надеюсь.

«Надо же, спасение», – пришла облегчающая мысль в голову.

Меня схватили за руку и потянули за собой. Следом меня озарила почти сумасшедшая, безумная мысль – я не в ванне! Наверное, всё это бред воспалённого лихорадкой сознания, и не более. Хотя…

Первой мыслью было: «Нет, всё-таки это не бред».

Закашлялась, пытаясь выплюнуть накопившуюся воду в горле. Открыла глаза и часто заморгала, уставившись на расплывающийся женский силуэт. Склонившаяся надо мной дама постукивала меня лёгкими движениями по щекам.

Я лежала на земле, травинки щекотали открытые участи кожи, в воздухе пахло цветами и специфическим парфюмом моей, судя по всему, спасительницы. От женщины исходил запах, напоминающий старинную косметику восьмидесятых-девяностых годов, которой пользуются старушки.

– Очнулась! – радостно возвестила женщина.

– Неужели попаданка? – донеслось до моих ушей.

Что? Попаданка?

– Где я? – спросила слабым, каркающим голосом.

– Не трать пока силы на разговоры, – мягко посоветовала спасительница. – Позже ты получишь ответы на свои вопросы. Кивни, если тебе уже легче и ты сможешь идти.

Состояние беспомощности, которое я испытывала в лифте, во время лихорадки или сейчас, сильно раздражало. После приступа и после того, как чуть не утонула, я была не в состоянии подняться с земли самостоятельно, не говоря уже о том, чтобы добраться до какого-то места на своих двоих.

Я замешкалась с ответом, что незнакомая дама заметила и продолжила:

– Понятно. Значит, левитация.

Тело оторвало от земли, с непривычки я даже вскрикнула. Пока левитировала в каком-то неизвестном направлении, рядом вышагивала та самая женщина, остальные присутствующие досель юные леди разошлись. Перед глазами промелькнул белый фасад здания. Дверь, когда я подлетела, распахнулась сама, пропуская внутрь.

Стоило нам только оказаться внутри переполненного юными девицами здания, как все остановились и замолчали, захлопали глазами, разглядывая попаданку, то есть, меня.

Сама же я вертела головой и тоже рассматривала всё и всех, что попадалось в поле моего зрения, будь то широкая лестница, ведущая наверх, или какая-нибудь леди, одетая в точности, как все остальные девушки здесь.

Девицы были одеты в длинные до пола юбки чаще чёрного цвета, хотя встречались и юбки тёмно-синего или коричневого оттенков. Исключительно белые рубашки с длинными рукавами, застёгнутые на все пуговицы, не показывающие зону декольте. Туфельки чёрного цвета, каблук которых не превышал, наверное, пяти-семи сантиметров. Волосы либо заплетены в косу, либо в хвост, либо в строгий пучок, распущенные же попадались реже.

Увиденное напоминало какой-нибудь институт благородных девиц или женский пансион. Леди сжимали в руках учебники, что натолкнуло на следующую мысль: это однозначно учебное заведение, скорее всего даже с магическим профилем. Только я не помнила, чтобы в России имелись подобные учреждения, пусть и частные, иначе бы уже давным-давно являлась ученицей такового. Меня назвали попаданкой – значит, куда-то я попала или во что-то влипла, кому как нравится.

– У тебя, наверное, много вопросов? – верно предположила дама.

Я полусидела-полулежала на больничной кушетке в лазарете. По приказу женщины, что меня спасла, некая Добромира Изяславовна – травница-помощница главной лекарши – сварила отвар, который я благополучно попивала, даже не морщась, несмотря на маслянистый противный вкус перемолотых трав. По словам этой самой Добромиры, отвар восстановит организм после случившегося и поможет успокоиться.

– Да, у меня много вопросов, – кивнула.

Женщина понимающе улыбнулась.

– Начнём с того, что зовут меня Олохова Елизавета Николаевна, я директриса женского магического пансиона, в котором ты, собственно, сейчас и находишься.

Елизавета Николаевна выглядела не старше тридцати лет. Невысокого роста, худого телосложения, она была вся такая миниатюрная и хрупкая, напоминающая светлую фею, если бы такие существовали, конечно. Карие глаза светились добротой и любопытством, пшеничные вьющиеся волосы собраны в высокую причёску, загорелая, тёплого тона кожа. Судя по родинкам на шее и руках, женщина часто пребывала на солнце. На даме было надето лаконичное платье нежного голубого оттенка.

– Я Нора. Нора Волженская, – почувствовала необходимость представиться в ответ, а затем обмолвилась: – Кто-то назвал меня попаданкой. Что это значит?

– Что ты пришла к нам из другого мира, – объяснила директриса. – И раз отлично меня понимаешь, то смею предположить, что из России. Лично у меня о вашем мире поверхностные знания, но в Россонтии – это государство, в которое ты телепортировалась, – есть специальная программа защиты попаданцев, а также, соответственно, министерство иностранных дел, которое занимается такими, как ты.

– Попаданцами… – невнятно повторила я.

Елизавета кивнула.

– Магами из другого мира. Несмотря на отсутствие в вашем мире источников магии, чародеев у вас предостаточно. Думаю, о количестве магов в вашем мире неизвестно даже министерству, что уж говорить про всяких там директрис вроде меня. Перемещаться по мирам способны лишь сильнейшие из ведунов, иначе бы ваш мир, уж прости, был бы давно порабощён. Теперь у меня вопрос. Известно ли тебе о своих способностях?

– Отчасти, – ответила я.

Женщина непонимающе вскинула бровь.

И мне пришлось объяснить:

– Моя мама ведунья. Я, получается, тоже. Она рассказывала мне про наши способности. Такие, как мы, имеют возможность открывать порталы куда-либо через зеркало или воду. Правда, при мне, сколько себя помню, мама не пользовалась своим даром, а я до сегодняшнего дня не умела.

– Что способствовало инициации твоих способностей? – полюбопытствовала директриса.

Предчувствие говорило, что не нужно выкладывать всю подноготную малознакомому человеку, несмотря на то, что та спасла меня.

– Дома я решила принять ванну, внезапно мне стало плохо, вода начала поглощать меня, засасывать. Это всё, что я помню, – частично солгала.

– И тем не менее, – дама вздохнула от недостатка информации, – ты сильная ведунья, раз телепортировалась сама.

– Мне нужно домой, – неожиданно произнесла я, незаметно прикоснувшись к циферблату часов, которым, как давно выяснила, вода не способна навредить.

Директриса нахмурилась.

– Как я и сказала, открывать портал в другой мир способны лишь сильнейшие из ведунов. Есть такие попаданцы, как ты, которые сами перемещаются в наш мир, несмотря даже на отсутствие способностей ведунов. Существует и другая категория попаданцев: их выискивают в вашем мире маги-ищейки министерства. Я, например, способна переместить тебя в любой уголок Россонтии, но не в другой мир. Если министерство позволит, что вряд ли, для тебя откроют портал. Солжёшь – об этом тотчас станет известно. Тебя, будь уверена, проверят.

– Но… – сглотнула ком в горле. – Неужели все попаданцы становятся затворниками вашего мира? Их не отпускают домой?

– Их хорошо убеждают остаться. На моей памяти не было ни одного попаданца, который после сотрудничества с министерством рвался бы домой. Возможно, передумаешь и ты.

– А вы могли бы не докладывать обо мне министерству? – попросила я. – Вдруг у меня получится телепортироваться обратно?

Нисколько не мешкая, Елизавета ответила:

– Конечно, – и как-то подозрительно, натянуто улыбнулась. – Сомневаюсь, – продолжила она уже стоя, – что у тебя получится открыть портал прямо сейчас, поэтому допей отвар и пока отдохни, потом мы вместе что-нибудь придумаем, твоя сила и мои знания непременно помогут тебе вернуться домой. Вынуждена оставить тебя, у главы пансиона, знаешь ли, дел невпроворот. Если что-то понадобиться, Добромира Изяславовна к твоим услугам.

Конечно, так я тебе и поверила! Сощурила глаза, провожая взглядом директрису, которая, небось, уже побежала докладывать обо мне министерству.

Тут же отложила отвар и успела пожалеть, что не отказалась от него ранее. Но что сделано, то сделано. Приказала себе успокоиться, ведь, пока есть время, нужно попытаться вернуться домой.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю