Текст книги "Облепиховое пламя"

Автор книги: Александра Осенняя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Перед тем, как постучаться и войти, куратор сказала:

– Буду ждать вас здесь, за дверью, Волженская. Поприветствуете Филиппа Дмитриевича, передадите конверт, а после я провожу вас в общежитие. Ваши сокурсники уже вовсю заселяются по комнатам. Далее мы с вами прощаемся, на этом мои обязанности заканчиваются.

После этих слов, постучавшись, дождалась разрешения войти и переступила порог ректоровского кабинета, оставляя куратора ожидать моего возвращения в коридоре. Она не изъявила желания войти вместе со мной.

– Здравствуйте! – вежливо произнесла я, остановившись перед столом главы МагИнститута и чуть склонив голову в приветствии, как того требовал этикет.

Обстановка кабинета соответствовала своему хозяину и располагала к дружелюбной атмосфере. Письменный стол из дерева и высокое кресло, в котором сидел Филипп Дмитриевич, за его спиной – окно, прикрытое тёмными массивными занавесками, из-за чего кабинет тонул в полумраке. В камине потрескивали угольки, в воздухе витал лёгкий запах трубки, которую ректор, видимо, покуривал до моего прихода, однако стоило мне войти, отложил сие занятие. Стеллажи с книгами тоже не скрылись от моего взора, как и мягкое креслице, стоящее рядом с письменным столом ректора.

Увидев мой взгляд, Филипп Дмитриевич любезно предложил:

– Присаживайтесь, – и указал рукой на кресло.

– Спасибо, – поблагодарила я, тронутая его учтивостью.

– Может, чаю? – предложил ректор.

– Благодарю, – я улыбнулась немного смущённой улыбкой, – но не стоит.

– Желание дамы – закон, – согласился глава института со снисходительной улыбкой.

Филипп Дмитриевич выглядел и преподносил себя как человек, который ко всякому относится с должным уважением, чем вызывал уважение в ответ. Это больше, чем просто банальная вежливость, но не выходящее за рамки сугубо делового тона.

Протянув ему конверт через стол, я объяснила:

– Мне наказали передать лично вам в руки.

– Ну-с, посмотрим, – ректор взял протянутый конверт и распечатал его.

Тотчас зашуршала бумага, а я, увидев возможность, пока он читал моё досье и документы от министерства, расслабилась в кресле, потому как ноги устали, и начала рассматривать главу института.

Мужчина возрастом за тридцать лет, среднее телосложение, тёмные глаза, чёрного оттенка волосы, что были идеально уложенными и словно прилизанными, тонкие усы над верхней губой, тёплого тона кожа, но не такая загорелая, как у восточных мужчин, например. Визитной карточной его лица, я бы сказала, являлись ярко выраженные брови – чёрные и густые, заострённые, придающие выражению его лица самоуверенность и хищность. Квадратный подбородок, чуть кривой нос, как будто сломанный. Назвать его привлекательным или даже просто хорошеньким можно с натяжкой, однако и уродцем он не был. Этакая грубая красота, разбавленная хорошими манерами, вежливостью и безупречным вкусом. На спинке ректоровского кресла висел сюртук серого, гранитного оттенка, сам ректор остался в белой рубашке, сверху – жилет под цвет сюртука.

Руководитель МагИнститута оторвал задумчивый взгляд от документов, которые он перебирал своими длинными пальцами, и невозмутимо спросил:

– И как, я нравлюсь вам?

Ошеломлённая вопросом, я моргнула и переспросила:

– Что, простите?

– Я спросил: и как, вам нравится у нас? – ректор выжидающе смотрел на меня, а после добавил: – В институте?

– Но вы не это спросили! – запротестовала я и вскочила с кресла.

Филипп Дмитриевич, нахмурившись, подскочил следом за мной.

– Нора, с вами всё в порядке? – голос его прозвучал встревоженно.

Ничего не ответила, отступая назад к двери.

– Нора? – переспросил ректор.

Кажется, я схожу с ума…

– Созидающий! – обеспокоенно вскрикнул мужчина, потеряв самообладание. – Студентка Волженская, да вы же не в себе!

«Это вы не в себе»! – хотелось выкрикнуть мне в ответ.

Дверь ректоровского кабинета распахнулась, являя на пороге куратора.

– Филипп Дмитриевич, что происходит? – вопросила она.

– Студентке нездоровиться, – проинформировал её глава института. – Зрачки расширены, неадекватная реакция. Мне кажется, Нора переутомилась.

– Волженская, посмотрите на меня! – прозвучал приказ куратора.

Быстрый, рассеянный взгляд на неё. Пол под моими ногами раскачивался. Закружилась голова. К горлу подступила тошнота. Отступила назад, к письменному столу, и, покачнувшись, не устояла на месте. Падала отчего-то слишком медленно. Как в фильмах с замедленной съёмкой. Меня успели подхватить мужские руки, а затем я потеряла сознание.

***

Перед глазами непроглядная пелена из тумана. Откуда-то слышатся приглушённые голоса: мужской и женский, хорошо знакомые мне. Сквозь туман мелькнуло яркое пятно волос цвета красного дерева. Прозвучал хлопок закрывающейся двери. Туман медленно, но начал рассеиваться.

Когда пелена развеялась окончательно, увидела, что оказалась в своей комнате. Невесть откуда исходил прохладный ветерок, хотя окна были заперты. Да и всё пространство вокруг, лишённое яркости, не имело красок. Большая часть моих вещей отсутствовала, за исключением некоторой одежды. Комната выглядела опустевшей, хозяйка её, должно быть, никогда больше сюда не вернётся. Мне стало грустно.

Направилась к двери, схватилась за ручку и вдруг услышала своё отделённое сердцебиение, которое ранее не звучало вовсе. Это не реальность. А что тогда? Быть может, сон или галлюцинация, вызванная потерей сознания? Так или иначе, мне необходимо убедиться точно, кому принадлежали те голоса. То, что женский голос принадлежал моей матери, я не сомневалась, но вот насчёт второго, мужского голоса…

Приоткрыв дверь, услышала вопросительное:

– Собираешься продавать квартиру?

– Да, – ответила мама, теперь я в этом точно уверена. – Нужны деньги.

– В Россонтии другая валюта, – напомнили ей.

– Через знакомых обменяю деньги на золото, а уже в Россонтии золото обменяю на местную валюту. Нам с Норой необходимо жильё для начала.

– Тебя всё равно найдут…

Голоса доносились из кухни.

Распахнула двери и…

***

– И вы предполагаете, что обморок – это последствия от встречи с духами? Из-за энергетического истощения?

– Не предполагаю. Я в этом уверенна, Филипп Дмитриевич, – ответила куратор решительным тоном, не вызывающим сомнений.

Пытаясь скрыть то, что пришла в сознание, я прислушивалась к их разговору.

– Нужны доказательства. Мы не можем основываться только лишь на ваших словах.

– Мне позвать кого-нибудь из преподавателей-некромантов? – предложила куратор.

– Не стоит. Девушку посмотрит один студент-выпускник. Немного практики студенту не помешает, а Нора, я вас уверяю, не пострадает. Процедура совершенно безопасная, но вы это и сами знаете.

– Тогда я останусь, и буду присутствовать при осмотре, – настояла куратор.

– Ваша помощь потребуется после, – безапелляционно произнёс глава МагИнститута. – Я пошлю за вами, когда выяснится: потеря сознания вызвана энергетическим истощением или это что-то иное.

– Разрешите идти, сэр?

– Идите, – отпустил её Филипп Дмитриевич.

Я лежала, не шелохнувшись, пытаясь выровнять собственное дыхание.

Ректор куда-то удалился, и пока он отсутствовал, осторожно приоткрыла сначала один глаз, потом другой, чтобы осмотреться.

Односпальная металлическая кушетка белого цвета с жёстким матрацем, на котором я лежала. Пол и стены выполнены из плитки грязного жёлтого оттенка. Довольно-таки просторное окно, возле которого стоял столик с двумя стульями. Рядом с кушеткой прикроватная тумбочка, а на ней вазочка, цветы в которой давным-давно завяли. Само помещение небольшое, рассчитанное явно на одного человека.

«Судя по обстановке, – заключила я, – это медпункт».

Как здесь вместилась куратор с её-то габаритами и Филипп Дмитриевич – без понятия.

Услышав приближающиеся шаги, быстренько проделала вдох-выдох, приказала себе успокоиться и закрыла глаза.

– Демьян, – рядом раздался голос ректора, – посмотри на её резерв. Куратор факультета боевой магии утверждает, что от студентки питались духи.

И тут я, конечно, запаниковала.

Более того, стоило некроманту появиться рядом, почувствовала знакомое ранее покалывание, и шея сзади начала нещадно чесаться.

– Не желаю прикасаться к этой грязнокровке из другого мира!

– Послушай, Дмитрий, – в бешенстве вскинула голову, – это я не хочу, чтобы ты ко мне прикасался!

– Демьян! – поправил меня парень.

Пропустила эти никому ненужные сведения мимо ушей.

– Нора, вы очнулись, – мягко произнёс ректор, а затем, посмотрев на некроманта, сверкнул на него предупреждающим взглядом: – Студент Неволин не хотел вас обидеть и приносит свои извинения. Ведь приносит же? – сказанное прозвучало с нажимом.

– Не дождётся! – фыркнул Демьян, на которого взгляд ректора вовсе не подействовал. – По-моему, девчонка инсценировала потерю сознания.

Захотелось протянуть ногу и хорошенько пнуть Неволина, но разумная часть внутри останавливала меня от этого импульсивного поступка. Повышенная эмоциональность обычно несвойственна моему характеру.

Шея, меж тем, продолжала чесаться. Поёрзала на подушке, но это не принесло облегчения. «А вдруг метка»! – промелькнуло в голове.

– Филипп Дмитриевич, – посмотрела на ректора умоляющим взглядом, – можно мне уже идти в свою комнату…заселяться?

– Какой заселяться?! – возмутился мужчина. – Лежите, Волженская, студент Неволин посмотрит на ваш резерв. Есть предположение, что вы энергетически истощены.

– Хорошо, – покорно согласилась. – Пусть Дмитрий подтвердит, что со мной всё в порядке.

– Демьян! – прорычал некромант, поправляя меня.

Стараясь не кривиться, Неволин приблизился к кушетке, возвышаясь надо мной и, склонившись, что с его ростом выглядело немного неуклюже, не слишком деликатно обхватил моё лицо длинными бледными пальцами, специально надавливая.

– Глаза закрой, – приказал парень.

– Это обязательно?

Демьян, раздосадованный, склонился ещё ниже, костлявые пальцы его невольно соскользнули на шею с намерением меня придушить. Но стоило Неволину коснуться меня, я едва сдержала стон полный облегчения. Шея прекратила нещадно чесаться.

Закрыла глаза. От пальцев некроманта исходил покалывающий холод. Никакого вторжения в свою голову я не почувствовала. Всё произошло слишком быстро. Когда распахнула веки, увидела, как Демьян отстранился, выпрямившись. Я же почувствовала сожаление, ибо прикосновение некроманта удивительным образом приносило облегчение.

– Ну, – ректор выжидающе смотрел на Неволина, – со студенткой всё в порядке?

– Не совсем, – нахмурился парень.

Я нахмурилась тоже.

Хмурое выражение лица главы МагИнститута говорило всё само за себя.

– Значит, истощена…

– Немного, но ей питались, – подтвердил Демьян.

Филипп Дмитриевич выдохнул.

– Хорошо. Это хорошо.

– Вообще-то, ничего хорошего, – не согласилась я.

Ректор, не обращая внимания на мои слова, снисходительно улыбнулся.

– Чтобы восстановить то количество энергии, которая была высосана из вашего резерва, оставаться на стационарное лечение необязательно. Поменьше нервничайте, дышите свежим воздухом. Прогулка в парке перед сном поспособствует скорейшему восстановлению. Также не помешало бы немного сладкого, глюкоза благоприятно влияет на восполнение резерва. Я распоряжусь, чтобы в столовой на ужин вам выдали шоколад, – наставлял Филипп Дмитриевич. – Студент Неволин, проводите леди до дверей, за ними её ожидают.

– Ой, не надо, спасибо, – начала отпираться. – Сама дойду.

– Ничего не хочу слышать, – глава МагИнститута проигнорировал мои протесты.

Демьян спорить, в отличие от меня, не стал. «Великодушно» подставил свой локоть, чтобы я схватилась за него. Вставала, немного пошатываясь, поэтому локоть Неволина оказался как раз кстати. К горлу подступила лёгкая тошнота, и я с каким-то даже безумием понадеялась, что меня стошнит. Желательно на некроманта.

Когда мы уже оказались у двери, парень склонился к моему лицу и угрожающе так выдохнул:

– Если кто-то узнает, что сегодня я тебе помогал, у тебя будет проблемы. Поняла меня?!

Сделаю вид, что просто не слышала этого.

Дмитрий – простите, Демьян – чуть ли не вытолкнул меня за двери палаты, кивком головы поприветствовал куратора боевиков и вернулся обратно к ректору.

Несмотря на прескверное состояние, я не утратила способность самостоятельно передвигаться на своих двоих, посему помощь мне не понадобилась. Куратор это заметила сразу и не стала навязываться, за что я ей благодарна. Ненавижу чувствовать себя беспомощной.

Впрочем, причиной моего прескверного состояния было не столько энергетическое истощение, сколько встреча с Неволиным! Есть такие люди, неприязнь к которым появляется практически сразу, иногда без видимых на то причин. Назовите это чутьём, интуицией.

– Вам ещё понравится у нас в институте, – заверила вдруг куратор.

– Сомневаюсь, – фыркнула я.

Женщина ничего не ответила, и мы продолжили двигаться по направлению в общежитие. Проходящие мимо студенты то и дело оглядывались на меня. Кажется, иномирянку во мне распознали сразу. Если Кирилл и Демьян сделали это без труда, то почему не поймут и остальные студенты МагИнститута.

Оказавшись в общежитии, мы поднялись по лестнице на самый последний этаж в корпусе, потому что, как объяснила куратор, комнаты всех первокурсниц находятся на четвёртом этаже, на третьем – комнаты второкурсниц и третьекурсниц. Чем старше курс, тем ниже этаж. Чем обусловлена такая планировка, мне не объяснили.

Также, пока мы держали путь, я узнала о том, что женская душевая общая на весь этаж, как и уборная. Отдельная ванная комната – прерогатива богатеньких аристократов, остальные будут довольствоваться тем, что предоставляет институт для тех, кто не в состоянии оплатить комфортные и приемлемые для себя условия.

– Каждая дверь на этаже под охранным заклинанием, которое активируется только на имя проживающих в данной комнате, – говорила куратор. – То есть, чтобы войти внутрь, вам чётко и внятно нужно произнести своё имя и фамилию. Чтобы впустить, допустим, постороннего, потребуется его пригласить. Вы или ваша соседка произносите имя гостя, и тогда он или она смогут войти в комнату. Поскольку на всей территории МагИнститута введён комендантский час, двери комнат запираются как снаружи, так и изнутри с 11 вечера и до 6 утра.

– Погодите! – тормознула я. – Когда наступит комендантский час, я, получается, не смогу покинуть пределы комнаты?

– Всё верно, – кивнула женщина.

У меня сейчас начнётся истерика.

– А если захочу в туалет? – нервно вскрикнула.

– Ночной горшок, – невозмутимо ответила куратор.

Всё, мне окончательно плохо! Я думала, хуже уже не будет!

– Скажите, что вы пошутили? – умоляющим тоном произнесла я.

– Нет, это не шутка.

После этих слов хотелось схватиться за голову и провыть.

– Волженская, прекратить истерику! – приказала куратор командным тоном, заставляющим мгновенно подчиниться.

Боевые маги – то же, что и военные. И те, и те способны подавить волю. Мне вспомнилось, с какой лёгкостью меня подчинял Ник, какую власть он имел надо мной сначала как друг, а потом как возлюбленный до определённого возраста.

Незамедлительно нужно бежать от тех мужчин, в руках которых ты становишься куклой, марионеткой. Мама часто говорила, что в отношениях всегда один руководит, другой подчиняется. Но я сторонница партнёрских отношений, где оба равны.

Очень жаль, что я начала вырабатывать стержень, твёрдость в характере слишком поздно, а до этого предпочитала быть наивной, носить розовые очки. Но, что если я по-прежнему, всё ещё наивна и невежественна?

– Так, – выдохнула, – я спокойна. Прошу прощения, мне не стоило настолько эмоционально реагировать.

Про себя же думала, отчего происходят такие кардинальные перемены в моём характере? Неужели, на фоне переезда? Или это началось намного раньше, со дня моего совершеннолетия? Вдруг причиной эмоциональных вспышек является нестабильный дар? Или существует иная, неизвестная мне, причина? Так или иначе, необходимо найти хоть какое-то объяснение.

– Это, собственно, всё, что я хотела сказать вам, – продолжила куратор. – Остальные правила вы подчерпнёте из соответствующего источника, то есть из устава.

Мы остановились перед неприметной дверью из коричневого дерева.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я.

– Не стоит. Это моя обязанность, – губы куратора дрогнули, но улыбке так и не суждено было появиться на её лице. Вместо этого женщина слегка коснулась моего плеча в ободряющем жесте. – Не забывайте то, что я вам советовала. Чем менее вы эмоциональна, тем меньше вы уязвима. Эмоции не должны затмевать разум.

И с этими слова она, развернувшись, чеканным шагом направилась прочь. Я, стоя перед дверью, провожала её взглядом до тех пор, пока куратор не скрылась.

– Нора Волженская, – щёлкнул замок, механизм сработал, магическая система опознала меня, и дверь отворилась, пропуская внутрь. Переступив порог, я оторопела, так как на меня стремительно налетела молоденькая девушка.

– Привет! Ты Нора? А я Виринея. Но можешь звать меня Нея, – она взмахнула своими длинными фиолетовыми волосами, которые вились в тонкие, идеальной формы локоны.

«По-видимому, эта леди моя соседка по комнате», – сделала выводы.

– Привет! Мне очень приятно! – поприветствовала её в ответ, улыбнувшись самой дружелюбной улыбкой, на какую была способна после всего, что сегодня произошло. Немного переживала, что это ещё не конец, ведь, как говорится, ещё не вечер.

– Я так долго ждала тебя! – Виринея аж подпрыгнула на месте в нетерпении.

– Ты ждала меня? – удивилась я.

– Да! – кивнула она головой. – Хотелось поскорее познакомиться с той, с кем мне предстоит жить несколько лет! А когда я узнала, что ты иномирянка, восторгу моему не было предела! – энергия била из неё ключом, Нея принялась расхаживать по нашей небольшой комнатушке от окна до двери, возле которой я и стояла.

Пока соседка мерила комнату кругами, активно жестикулируя руками и что-то рассказывая, что я пропускала мимо ушей, так как от болтовни у меня раскалывалась голова, я незаметно рассматривала её.

Виринея, обладая такими внешними данными, напоминала мне сказочное существо – нимфу или мавку, например. Высокая, с длинными модельными ногами, которые запросто могут составить конкуренцию ногам Дженнифер. Фиолетовые, как упоминалось ранее, объёмные локоны ниспадали по плечам до поясницы. Волевой подбородок, заострённые скулы, но черты лица плавные, негрубые. Большие серые, такого металлического оттенка глаза с длинными ресничками, которые делали её взгляд выразительным, запоминающимся. Платье, что на ней было, частично позволяло разглядеть и фигуру, телосложение у нас с ней почти идентичное.

– Прости, – внезапно Нея остановилась передо мной, я заморгала глазами, чтобы сфокусировать на соседке рассеянный взгляд. – Ты выглядишь утомлённой, а я без умолку болтаю.

– Так и есть, – подтвердила, – я очень устала. Состояние паршивое, ибо мной питалось какое-то привидение, когда я заблудилась на территории некромантов. Итог: энергетические истощение. Меня только что из медпункта отпустили.

– Не может быть! – она ахнула, прикрыв рот руками. – Меня предупреждали, конечно, но я не думала, что всё настолько серьёзно. Удивлена, что тебя не оставили в лазарете.

– Некромант, – я раздражённо поморщилась, вспомнив Неволина, – который меня осматривал, диагностировал незначительные потери, – объяснила ей. – Так что Филипп Дмитриевич разрешил мне заселяться.

Обвела комнату взглядом, осматривая территорию, чего не сделала ранее, увлечённая знакомством с соседкой и, не удержавшись, вздохнула.

Магическое учебное заведение, расположенное в центре столицы Россонтии, но ни тебе отдельной ванной или хотя бы уборной, ни просторной комнаты, жить в которой предстоит целый год! Не думаю, что с переходом на второй курс, а соответственно и на этаж пониже, условия будут получше.

Не сказать, что комната совсем крохотная – не чулан или какая-нибудь кладовка точно – но и раскинуться, не потревожив личное пространство соседки, не получится. Две односпальные кровати, подобно кушетке из медпункта, стоящие у стен и расположенные параллельно друг от друга. Посередине, возле окна, письменный стол с одним стулом. Вместились и прикроватные тумбочки. Имелся также один большой шкаф, видимо, на двоих. Шкаф стоял, прислонившись к стене, на стороне, где находилась кровать Виринеи. С моей стороны было пусто, но занять место не получится, потому что – дверь.

Короче, кто заселился раньше, тот и занял лучшее место.

После роскошной жизни в отеле при министерстве, увиденное вызывало самое настоящее уныние!

Мои немногочисленные вещи в чемоданчике обнаружились под кроватью. Кто засунул туда чемодан – без понятия, но соседка заверила, что к моим вещам она не прикасалась. Поверила ей сразу. Скорее всего, мои пожитки появились здесь ещё до заселения самой Неи.

– Ты выглядишь не только утомлённой, но и скованной, – заметила девушка. – Извини за прямолинейность.

– Ничего, – хмыкнула и прошла к своей кровати, – я всегда становлюсь немного застенчивой рядом со сверстниками. У меня и друзей-то почти никогда не было, – начала откровенничать.

– Отчего так? – нахмурилась Виринея.

– Я этакий аутсайдер и немножечко интроверт, – попыталась объяснить.

– Словечки из вашего мира? – предположила соседка со смешком. – Объяснишь?

– Ага. Я одиночка.

– Должна же быть причина. Если это не секрет, конечно, – продолжала интересоваться она.

– С детства у меня случались приступы, – начала рассказывать. – Приступы эпилепсии. В вашем мире знают, что это такое?

– Конечно, – заверила меня Нея. – И поэтому с тобой никто не дружил?

– Нет, – отрицательно покачала головой, – это я ни с кем не сближалась. У меня имелся друг детства, и этого было достаточно.

– Ты сказала «имелся». Вы перестали общаться?

– К сожалению или к счастью, да, – честно ответила. – Я отпустила прошлое, а теперь мне надо разобраться с настоящим. К слову, разложить вещи, сходить за формой, постельным бельём и в библиотеку за учебниками и расписанием. Ты уже получила?

– Не-а, я как раз ждала тебя, чтобы вместе сходить.

– Отлично! – искреннее возрадовалась я, не придётся передвигаться по МагИнституту в одиночку, так хоть буду чувствовать себя уверенней.

Виринея, пока мы шли до учебного корпуса, в котором находилась главная библиотека, чтобы получить необходимую литературу и расписание, тараторила настолько быстро, что казалось девица произносит более ста слов в минуту! Мой мозг не успевал переваривать информацию.

– И поскольку, – говорила она, – я всего-навсего дочь небогатого помещика…

«Помещика», – эхом отозвалось в моей голове. То есть, рабовладельца. Я помрачнела.

Соседка, меж тем, продолжала:

– …господина средней руки, моё приданное довольно-таки скудное, поэтому матушка настаивала на перспективном замужестве за обеспеченным дворянином, которое принесло бы в нашу семью достаток. Но отец – люблю его всем сердцем – настояв на обучении, сказал: «Чего тебе замуж? Успеется ещё. А вот лавка сама себя не откроет». Маменька пришла в ярость, неделю с ним не разговаривала, да и со мной тоже, что её сторону не выбрала, обиделась сильно на нас.

– Лавка? – переспросила я.

– Ага, – закивала головой Нея, губы её расплылись в блаженной, мечтательной улыбке. – Парфюмерная лавка в центре столицы – это моя мечта! Я поэтому и поступила в институт, чтобы улучшить свои магические навыки, получить образование. Обучение обошлось нам в копеечку, но решения папа не обсуждаются. В смысле, матушке пришлось смириться.

– А какая у тебя специализация? – поинтересовалась у неё.

– Знахарка. Могу определить, пообщавшись с кем-либо, какой запах ему или ей подойдёт и на основе этого создать парфюм или сварить мыло.

Об этой стороне способностей знахарей мне было неизвестно.

– И какой запах подойдёт мне? – с удивлением спросила.

– Ландышей и яблок, у тебя весенний запах, – мгновенно ответила Виринея.

– Твои родители тоже так могут? – полюбопытствовала я.

– Нет, конечно. Мама у меня у меня хоть и знахарка, но магией никогда не пользовалась, а папа и вовсе остался без магии. Столкнувшись с ренегатом, его резерв полностью опустошили, восстановление было невозможным. Но это уже было после моего рождения. Хвала Созидающему, что отец остался жив! – ранее беззаботная, Нея переменилась, стала серьёзной, выражение лица её сделалось печальным.

– Мне жаль, – почему-то сказала я.

Спрашивать, кто такие ренегаты и что они из себя представляют, не стала, дабы не развивать тему дальше. Какие-то предположения и догадки относительно ренегатов имелись, но я подумала, что разберусь с этой информацией после того, как решу насущные проблемы.

– Спасибо, – тихо поблагодарила девушка. – Знаешь, маги с брезгливостью и презрением относятся к тем, чей резерв опустошён или к тем, кто связан с бывшими магами. Наша семья, досель влиятельная, вмиг стала изгоем среди общества.

– Как я поняла, с ещё большей брезгливостью общество относится к иномирянам и бывшим рабам, которые стали магами, – поделилась своими наблюдениями. – А к опустошённым магам проявляют снисходительность, в тебя не тыкают пальцами, не перешёптываются, когда ты проходишь, не оскорбляют, не кривятся при виде тебя. Всё это я заметила за день пребывания в МагИнституте. Или это не так?

Виринея сначала деликатно промолчала, признавая мою правоту, но затем добавила:

– Опустошённых, бывает, жалеют. Уж лучше презрение, как по мне.

Сменить тему не получалось.

– От твоего отца шарахаются, как от прокажённого? – вышло не слишком вежливо с моей стороны, мы всё-таки знакомы от силы полчаса, но удержать вопрос за зубами не получилось.

– Не посмели бы, – горько усмехнулась Нея. – Единственное, на что общество способно, это сплетни за спиной, а в лицо будут улыбаться и жалеть. Поэтому я и говорю: лучше презрение и брезгливость, но зато честно.

– Не люблю лицемеров…

– Тогда тебе придётся сложно, – вздохнула соседка.

«Какими бы доброжелательными люди здесь не выглядели – не доверяй! Чтобы не просили рассказать – не рассказывай ничего! Лги тогда, когда нужно солгать. Манипулируй тогда, когда нужно манипулировать. Прогнёшься – станешь пешкой», – вспомнилось мне нравоучение матери.

Сильно захотелось вернуться домой, а всякие воспоминания о доме неизбежно напоминали о маме, которая не выходила со мной на связь по неведомым причинам.

Беспокойство, спрятанное мной глубоко в сердце, вновь дало о себе знать. Ну, хоть бы весточку получить, хоть одно слово, не говоря уж о том, чтобы увидеть в живую, обнять, тогда бы я меньше переживала.

В следующее мгновение все мои мысли были направлены в одно русло.

Мы увидели неимоверно длинную очередь в библиотеку, которая начиналась ещё с коридора. Переглянувшись с соседкой, синхронно сглотнули ком в горле и, немного шокированные количеством студиозов, бегом направились занимать своё место в очереди, пока не объявились ещё студенты.

Я и Виринея стояли в очереди уже минут двадцать, не меньше, когда появился какой-то паренёк, ухмыльнулся, глядя на всех нас и под ошарашенными взглядами прошёл вперёд, влез без очереди и, получив своё, спокойненько ушёл, насвистывая себе под нос мелодию.

Библиотекарь – седовласая старуха с вредным и прескверным характером только миленько улыбнулась, провожая взглядом парня, но стоило ей посмотреть на нас, как губы её скривились. Ещё одна привилегия обеспеченных учеников и напоминание о неравенстве в стенах института.

У меня нервно задрыгался глаз.

– Нет, ну нормально?! – возмущённая, я озвучила всеобщую мысль.

– А чё, так можно было?

О-о, это кто-то из наших.

– Нея, – повернулась к соседке, – у меня есть идея. Давай, чтобы зря времени не терять, ты останешься здесь и получишь учебники за нас двоих, а я отправлюсь к кастелянше и заберу наши формы и постельное бельё.

– Ничего у вас не выйдет, – высказался молодой парень, который стоял перед нами.

– В смысле? – спросила, нахмурившись.

Незнакомец соизволил повернуться к нам лицом и объяснил:

– У кастелянши такая же очередь, если не больше. Во-вторых, библиотекарша и кастелянша – подруги, а потому, назло студентам, договорились выдавать только то, что положено конкретному ученику. Форму или учебники соседа или друга, например, вам от этих грымз не получить.

– С какого ты курса? – поинтересовалась Виринея.

– Второй, – коротко ответил парень.

С жадностью поддавшись вперёд, я спросила:

– Есть что-то ещё, что нам нужно знать?

– Я сразу понял, – он хмыкнул, – что вы первокурсницы. Что ж, – незнакомец хлопнул нас по плечам, – крепитесь!

Несмотря на ворчливый тон библиотекарши и недовольный гул студиозов, библиотека приводила меня в состояние умиротворённости. Если бы можно было выйти замуж за книги, я бы, не раздумывая, сделала это.

В воздухе витали запахи старой бумаги и чернил. Сквозь витражные окна в читательском зале лился мягкий солнечный свет. Над некоторыми книгами, что лежали раскрытыми на столах, если обратить внимание, летала пыль, которую отчётливо было видно на свету.

Дальше, куда солнечные лучи уже не могли проникнуть, в самой тёмной части этой библиотеки, подобно лабиринту, в ряд стояли высокие пронумерованные стеллажи из дерева, конца-края которым не было видно. Среди этих книжных лабиринтов, запросто можно затеряться, спрятаться от всего мира, взбреди мне в голову такая блажь.

– Следующий! – в сознание врывается противный голос старухи, отвлекая меня от созерцания окружающей обстановки.

Библиотекарша, точно цербер, охраняет вверенную ей территорию. Стол, за которым она сидит, расположен так, что отчасти загораживает проход из читательского зала к книжным стеллажам. Восседая на кресле вальяжно, она смотрит на меня с важным, высокомерным выражением лица.

– Ваше имя и фамилия! – просит она, гаркнув на меня.

Вздрагиваю и отвечаю:

– Волженская Нора.

Старуха кивает и протягивает мне листок с расписанием, и пока я изучаю его, встаёт и направляется к книжным стеллажам. За время её отсутствия мне удаётся узнать, что я даже не первокурсница, а студентка базового, нулевого курса.

Среди общеобразовательных предметов числились: россонтийский язык, история мироздания, зачем-то математика, с которой у меня всегда были проблемы, основы этикета, а также история Россонтии и теория магии – самый главный предмет, как я поняла.

Предметы, связанные с моей специализацией, отсутствовали. Нетрудно догадаться, почему. Министерству невыгодно, чтобы иномиряне осваивали практическую магию ещё до того, как обоснуются в этом мире окончательно, особенно маги с таким же нестабильным даром, как у меня. Власть всегда боялась, и будет бояться тех, кто не поддаётся контролю.

Однако в расписании имелась и графа «факультатив», отчего-то пустующая, но с возможностью заполнить графу позже. Что такое факультатив, я, конечно, догадывалась, но у россонтийцев какое-то извращённое понятие об обучении своих студентов, посему с выводами не спешила.