Текст книги "Облепиховое пламя"

Автор книги: Александра Осенняя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Мы и не начинали! – парировала в ответ.

У меня возникло желание потереться об него.

Нахмурившись, моргнула, отгоняя непрошенные мысли.

Но поняла одно: стоило Демьяну коснуться меня, шея прекратила чесаться. Проклятье!

– Что, язык проглотила, Волженская?

Ничего не ответив, сделала то, о чём впоследствии, наверно, пожалею. Неволин продолжал меня удерживать и чтобы вырваться, с силой наступила каблуком туфель на его носок. Реакция последовала незамедлительно: парень, прошипев от боли, отскочил и, соответственно, выпустил мой локоть. Свобода!

До кабинета бежала, осыпаемая проклятиями и обещанием четвертования. Впечатлилась, но не испугалась. Демьян догнал, когда я уже, схватившись за ручку, приоткрывала дверь в кабинет Филиппа Дмитриевича. А потому казнь моя была отложена на неопределённое время.

– Филипп Дмитриевич, добрый вечер! – Неволин оттолкнул меня каким-то образом и переступил порог кабинета первым, следом вошла и я. – Обнаружил и привёл нарушительницу порядка, – доложил он безэмоциональным голосом робота.

Таким взглядом, каким я сверлила спину Неволина, можно испепелить на месте, пожалуй.

– Нора! – удивился глава МагИнститута. – Не ожидал. Проходите, голубушка, присаживайтесь на кресло.

Усмехнувшись так, чтобы это заметил один некромант, прошла мимо и опустилась в мягкое кресло. Нахлынули последние воспоминания, связанные с этим местом. «Это из-за опустошения резерва и переутомлённости», – напомнила я себе мысленно. Филипп Дмитриевич, на первый взгляд, человек порядочный, мне просто-напросто послышалось.

– Нарушение комендантского часа, полагаю? – догадался мужчина.

– Всё верно, – подтвердил Неволин.

– Нора, – тон вполне приветливый, несмотря на ситуацию, – что вам известно о наказаниях? – он задал этот вопрос, лишь мельком бросив на меня взгляд, руки его лихорадочно перебирали бумаги на столе.

– Зачастую это принудительные работы, как меня заверили, – ответила, наблюдая за главой МагИнститута, в голове возник вполне резонный вопрос: почему у него отсутствует личный секретарь?

Осмотрелась, стараясь избегать пылающего гневом взгляда Демьяна. В кабинете царила атмосфера суматохи, было приоткрыто окно, занавески из плотной ткани едва ли проветривали помещение, в глаза бросилось необнаруженное в прошлый раз длинное напольное зеркало, наподобие тех, что в министерстве. Зеркало странно, почти незаметно, вибрировало. Или мне кажется?

– Дело в том, – Филипп Дмитриевич, тяжело вздохнув, отложил перебирание документов явно на потом, – что я не знаю, как вас наказать, студентка Волженская, начало учебного года, физическая «помощь» нигде не требуется.

Я мысленно заликовала! Меня не накажут!

– Но не думайте, – заметив мою реакцию, продолжил ректор, – что я поощряю нарушение правил.

– В библиотеке работы на месяц, – подсказал с коварной ухмылкой Неволин.

У меня нервно дёрнулся правый глаз.

Убью.

Демьян бросил на меня победный взгляд.

Что ж, 1:0 в его пользу!

Филипп Дмитриевич назначил мне наказание в виде работы в библиотеке по выходным с девяти и до одиннадцати вечера, поскольку комендантский час в субботу и воскресенье не действовал. Как именно мне предстояло отрабатывать наказание, решать библиотекарше. Я вознесла молитву местному богу о том, чтобы старуха проявила ко мне благосклонность, но, думаю, молитва будет проигнорирована.

– Демьян, проводите студентку до её комнаты, пожалуйста, – приказал ректор.

– Провожу, – Неволин оскалился, – можете не сомневаться.

Сглотнула ком в горле, выходить из кабинета с этим…не хотелось!

Встала с кресла и на негнущихся ногах покинула кабинет главы МагИнститута с самыми нерадушными мыслями.

Оказавшись в коридоре, рванула в сторону женского общежития. Тщетно.

Неволин догнал и вновь схватил за локоть, останавливая.

– У нас, Волженская, незавершённый разговор.

– Разговор с тобой вызывает отвращение, – я попыталась вырвать свой локоть из его цепкой руки. – Отпусти! Отпусти, кому говорю!

Демьян, брезгливо скривившись, отшатнулся.

– Это ты, Волженская, вызываешь у меня отвращение. Впрочем, как и всякая грязь. Твоё присутствие пачкает!

Я задохнулась от возмущения и попыталась влепить ему оплеуху.

– Не. Смей! – Неволин перехватил мою руку, блокируя удар.

– О чём ты хотел поговорить? – я смело вскинула голову, хотя под таким взглядом впору удавиться.

– Ещё раз ты нарочито спутаешь моё имя, тебе не поздороваться! Поняла?

Усмехнулась.

– Поняла, Давид…

В следующую секунду Неволин впечатал меня в стену и сжал моё горло. Не сильно, но ощутимо. Его желанием было не навредить, а напугать. Со мной такое не сработает. Или уже сработало?

– Как меня зовут? – продолжая сжимать моё горло, Демьян склонился к моему лицу, почувствовала исходящий от него запах вишнёвых сигарет.

– Что за глупые вопросы? Отпусти! – попыталась оттолкнуть его.

Не получилось. Натиск с его стороны усилился.

– Назови. Моё. Имя, – некромант продолжал склоняться ближе, отчего пришлось упереться руками ему в грудь, дабы сохранить дистанцию. – Имя, Волженская!

Всё, ты меня бесишь!

– Денис… – зло выдохнула.

– Неправильный ответ, – усмехнулся Неволин мне в губы и…

– Что здесь происходит?

Демьян отпрянул от меня, как от прокажённой.

Кирилл стоял поодаль от нас.

Мне вспомнился их с Розой поцелуй. Надеюсь, мои щёки не покраснели.

– Ставлю на место одну зазнавшуюся девку, – невозмутимо ответил Демьян. – Я думал, ты развлекаешься со своей игрушкой.

– Развлекался. Филипп Дмитриевич у себя?

– Да, мы только что оттуда.

– Малышка нарушила правила? – со смешком произнёс Кирилл, глядя на меня.

Неволин закатил глаза.

– Это природа нарушила правила, и появилось это недоразумение!

Кирилл попытался сдержаться, однако губы его дрогнули в улыбке.

– Да ладно тебе, а она ведь ничего… – одобрительно протянул он.

– Ничего хорошо, ты хотел сказать? – на лице Демьяна недоумение.

У меня от возмущения задрожала нижняя губа.

– Послушай, – я с шумом выдохнула, – дежурный по имени Денис…

Даже не успела закончить фразу, как Неволин кинулся на меня, но я успела подбежать к Кириллу, он мне больше симпатизировал.

– Кир, – Демьян взял себя в руки, – проводи эту рыжую пигалицу до её комнаты. Боюсь, я поддамся соблазну превратить её в умертвие.

Сощурила глаза, глядя на него. Вот за пигалицу он ответит.

– Хорошо, – Кирилл широко улыбнулся, переводя взгляд с друга на меня. – Пойдём, малышка. Но так, на всякий случай, – склонившись, прошептал он мне на ухо, – со мной тебе тоже небезопасно. Будь послушной девочкой.

После увиденного в парке у меня изменилось мнение насчёт Кирилла. Парень, так трепетно оберегающий свою девушку, не может причинить боли другим. По крайней мере, хотелось в это верить.

– Нора, – внезапно произнёс некромант, когда мы прошли холл женского общежития, – чисто из любопытства, почему ты называешь Дёму разными именами?

– Так его зовут Демьян? – притворно удивилась я. – Надо же, не знала!

Кирилл только хмыкнул.

Мы остановились перед дверью в нашу с Виринеей комнату.

– Мой тебе совет: не провоцируй зверя.

– В каком смысле? – недопоняла я.

– У Демьяна проблемы с самоконтролем.

Захлопала глазами, по-прежнему не догоняя, что Кирилл имеет в виду.

– Что ты знаешь о некромантах?

– Почти ничего, – прошептала. Но собираюсь это исправить.

– Что ж, Нора, – Кирилл с улыбкой подмигнул, – спокойной тебе ночи.

Завороженная, я наблюдала, как парень, отвернувшись, направился прочь. Едва он дошёл до угла, выкрикнула ему вслед:

– И тебе спокойной ночи.

Кирилл обернулся, улыбнулся и кивнул, а после исчез.

В груди возникло странное ощущения тепла.

Только моя голова коснулась подушки, мне приснился сон, самый прекрасный сон из всех, что я видела.

Мама, совсем молоденькая, приблизительно в возрасте шестнадцати лет, едва ли напоминающая ту женщину, которой она является сейчас, однако я всё равно поняла, что это она. Тонкие губы её растянулись в озорной улыбке, волосы цвета красного дерева собраны в высокую причёску, на голове золотая тиара с драгоценными камнями, которые искрились под светом множества свечей. В длинном перламутровом платье с пышной юбкой и в белых перчатках мамуля выглядела, точно принцесса.

Это бал. Кавалер, чьё лицо смазанное, расплывчатое, подхватывает и кружит её в танце. Сколько я не пыталась, разглядеть мужчину так и не получилось.

Проснулась, дрожа от холода, видимо за ночь резко похолодало, толком не согревало даже тёплое одеяло, в которое я укуталась с головой.

– Нея… – позвала я. – Нея, проснись!

– Ась? – отозвалась соседка хриплым ото сна голосом.

– Ты случайно не знаешь, почему так холодно?

– Привыкай, – невозмутимо ответила она. – Комнаты малообеспеченных студентов отопляются только зимой.

– Очередная экономия… – сипло протянула я. – А если заболею?

– Не должна, по идее, – её голос прозвучал уверенно. – У магов хороший иммунитет.

«Не мой случай», – мрачно подумала я.

Погода стояла пасмурная, за окном шелестел лёгкий моросящий дождь, небо затянулось серой дымкой облаков, осень вспомнила, что она всё-таки осень с характером весьма капризной девицы.

Отогреваться пришлось под тёплыми струями воды в женской душевой. Надо ли говорить, что энтузиазм выбраться на экскурсию в храм у меня поубавился. В такой денёк, как этот, охарактеризовать который можно только одним словом – унылый, не хотелось выходить на улицу вообще.

Впрочем, выбора всё равно нет.

Так, на экскурсию сегодня наша группа отправляется полдесятого, на завтрак мы с Васей и Дженнифер договорились встретиться без десяти девять, на сборы у меня осталось чуть меньше двадцати минут.

Поэтому, по возвращении в комнату, быстренько переоделась из ночной рубашки в тёплое осеннее платье вишнёвого оттенка с длинными рукавами, которое мной ещё ни разу не надевалось. Свои янтарные локоны собрала в высокий, чуть небрежный, конский хвост. Словом, получилось неплохо, мне никогда не нравились чересчур аккуратные причёски, немного творческого беспорядка не помешает.

– У тебя определённо есть вкус, – подметила Виринея, разглядывая меня одним приоткрывшимся серым глазом. – И куда это ты такая нарядная?

– На экскурсию в храм вашего бога, – объяснила ей.

– В храм и без платка? – немного удивилась соседка.

– Нет у меня платка, – я развела руки в сторону, мол, что поделаешь.

– Секундочку, – Нея встала и, пошатываясь, направилась к шкафу. Порывшись, извлекла оттуда красивую синюю шаль с вышивкой и вензелями из красных, как моё платье, нитей. – Возьми, это подарок, надень в храм.

– Нея, я не могу это принять… – промямлила я.

– Бери, бери! – она всучила шаль мне в руки. – У меня таких много, сама знаешь, а у тебя, я видела, ни одной. Впереди холодные времена. Откажешься, обижусь, – бескомпромиссно заявила девушка.

Почувствовала себя бедной родственницей.

На ощупь шаль оказалась мягкой, тёплой, бархатной.

Гордость говорила вернуть вещь хозяйке, а руки, явно несогласные, вцепились в шаль мёртвой хваткой.

– Спасибо, – смущённым мягким голосом поблагодарила я.

– Пустяки! – Виринея махнула рукой. – Носи с удовольствием! Кстати, ничего не планируй на вечер.

Нахмурилась. Я как раз планировала засесть в библиотеке, доклад о некромантах сам себя не сделает.

Однако Виринея меня заинтриговала, а потому я спросила:

– Что-то случилось?

Соседка лукаво улыбнулась.

– Хочу познакомить тебя со своим парнем.

Так вот отчего Виринея такая окрылённая вчера куда-то упорхнула!

– И кто он? Не тот ли парнишка из библиотеки, который помог нам с книгами? – поинтересовалась я.

– Нет, – в её глазах появился игривый блеск. – Он выпускник.

– И?.. – заинтересованно протянула я.

– И больше ничего не скажу, – хихикнула Нея. – Познакомишься с ним сама вечером.

– Боюсь, – вздохнула, – до вечера я умру от любопытства! Он хоть хороший?

– Самый лучший! – просияла знахарка.

Мне характеристика «самый лучший» ни о чём не говорила, но, наверное, этот парень, кем бы он ни был, неплохой, Виринея светлый человечек, с каким-нибудь отморозком она встречаться бы не стала. Интересно, кто смог околдовать её сердце, влюблённость это или просто однодневная симпатия, или у них обоих серьёзные намерения? Но ведь мысль о замужестве ей претила, Нея собиралась открывать лавку.

Так, Нора, тебя это не касается, Виринея взрослая девочка, сама разберётся.

Первое, что я спросила, когда, получив свой завтрак на раздаточной, опустилась за наш столик, было:

– Ну и как вам спалось, ребята?

Ответом мне стали унылые гримасы.

– У меня только один вопрос: какого чёрта в комнатах такой дубак? – возмущённо произнёс Василёк.

– Виринея сказала, что отопление будет только зимой.

– Замечательно! – с сарказмом прокомментировала ситуацию Дженнифер.

– Кстати, а где она, Виринея? – как бы невзначай поинтересовался Вася, сменив тему.

– Осталась в комнате. Похоже, решила опять пропустить завтрак.

Не знаю, говорить ли ему о том, что у Неи есть парень, потому что у алхимика она явно вызывала нешуточный интерес, судя по загоревшимся глазам, по попытке скрыть улыбку, по нервно сжатым ладоням, когда он спросил о ней.

– Ты уже начала делать доклад? – скучающе, без особого интереса спросила Дженнифер, чтобы, как я заметила, отвлечь внимание на себя.

– Не-а, – я вздохнула. – Сегодня планирую засесть в библиотеке после экскурсии до комендантского часа.

– Что мешало сделать это вчера? – в этом вся Дженнифер. – Как ты собираешься обучаться с таким-то «рвением» к учёбе?

Вспомнилось, как старательно Эрсон отвечала на лекциях, пожалуй, она единственная из группы, кто заработала бал «отлично» за первый день обучения по всем предметам. Чтобы Игнат Георгиевич её не спросил, Дженнифер знала ответы практически на все вопросы. Это вызывало восхищение и немного зависти, если признаться честно.

– Не сравнивай себя и меня, ты в Россонтии с весны, а я здесь всего несколько недель, я ещё не адаптировалась до конца.

– Продолжай убеждать себя в этом, – язвительно хмыкнула брюнетка, чем взбесила меня.

Хотелось спросить, почему она такая злюка, однако заговорил Вася:

– Всё же в силе завтра, м-м? – он понизил голос.

Намёк был сразу понят. И мы с Дженнифер, отвлекшись друг от друга, уставились на свои завтраки.

Манка, которую я ненавижу с детства, варёное яйцо, крепко заваренный чёрный чай и бутерброд с сыром, уже ставший классикой.

Несмотря на то, что осуществить авантюру с кражей из столовой очень хотелось, запастись хотя бы теми же шоколадками, я вполне себе резонно опасалась.

– Мне надо вам кое-что рассказать.

– Только не говори, что ты передумала! – вскрикнул Вася.

– Не передумала, но…

И я вкратце поведала о вчерашнем злоключении, о том, как нарушила комендантский час, с какой лёгкостью меня поймали и о наказании, которое придётся отрабатывать.

Поведала. И тут же приуныла.

Паршивая погодка, невкусный завтрак, отсутствие отопления в комнате, недоступность общения с близким человеком в лице мамы, ещё несделанный доклад о некромантах, выступать с которым через два дня, принудительные работы в библиотеке по выходным – если суммировать всё, то, как я ещё не впала в меланхолию?

– Я же говорила! – победно усмехнулась Дженнифер.

– Не хотелось бы попасться второй раз, – признала я. – Да ещё и на краже. Терпение ректора не безгранично, я и так легко отделалась, по-моему.

– Кто не рискует, тот не пьёт шампанского, – выдал Василёк. – Мы досконально продумаем каждый шаг. В мужской части общежития комендант не такой бдительный. Нужно придумать, как миновать вашу комендантшу. Может, через окна?

– Наши комнаты на четвёртом этаже, – напомнила Дженнифер. – Как ты себе это представляешь?! Сама судьба намекает, что это отстойная затея!

– Я не про окна в вашей комнате. На каждом этаже в конце коридора есть небольшое окошко, по крайней мере, у нас так. Спуститесь на второй этаж, коменданты сидят на первом в холле. Вы обе вполне пролезете.

– Не сказала бы, что второй этаж – это маленькая высота, – неуверенно произнесла я.

– Да не бойтесь! – фыркнул алхимик. – Прыгните, я вас поймаю.

Мы обе недоверчиво уставились на него.

– Слушайте, – не выдержал Вася, – ваши взгляды меня унижают и обижают. Я всё-таки мужчина.

Не убедил. Вот вообще.

– Студентка Волженская.

Мы синхронно вздрогнули.

Василёк побледнел. Дженнифер опустила глаза.

Надеюсь, Игнат Георгиевич не слышал нашего разговора.

– Здравствуйте! – поприветствовала я декана, поднимаясь из-за стола.

– Нора, пройдёмте со мной к ректору.

Хотелось спросить зачем, но я только сглотнула ком в горле, бросила настороженный взгляд на друзей и направилась следом за Игнатом Георгиевичем.

В кабинете ректора привычно царил полумрак, из-за тёмных занавесок едва ли виднелся кусочек стального этенбургского неба, в камине потрескивала древесина, в воздухе витал запах крепкого кофе и табака, непринуждённая обстановка заставляла расслабиться и не волноваться. Даже и не знаю: это в кабинете такая атмосфера или у Филиппа Дмитриевича аура располагала к себе. Ощущения, что здесь тепло, безопасно, что меня всегда выслушают и поймут. От книг и вовсе веяло веками мудрости, опыта и знаний.

– Надеюсь, вы понимаете, что из-за нестабильности вашего дара я не могу допустить перемещение через зеркало, – голос мужчины звучал вкрадчиво. – Поэтому я принял решение, что на экскурсию вы отправитесь в коляске в сопровождении Игната Георгиевича и встретите своих сокурсников уже, непосредственно, в храме. Оденьтесь потеплее, Нора, на улице дождь. Мне не хотелось бы, чтобы вы простудились. У вас ведь есть зонт?

– Нет, сэр, у меня нет зонта, – ответила я.

– Коляска хоть и крытая, но, тем не менее, зонт вам всё равно нужен на будущее. Составьте список всего того, что у вас есть и того, что, на ваш взгляд, вам необходимо. Как составите, принесёте мне в своё свободное время. Свяжусь с министерством, оно обязано обеспечивать вас хотя бы примитивными вещами, – с участием в голосе произнёс ректор.

– Спасибо! – я с благодарностью и уважением присела в реверансе. Наверное, это выглядело неуклюже.

Только оказавшись за пределами кабинета, где меня уже ожидал Игнат Георгиевич, я подавила в себе желание нахмуриться внутренним мыслям. Какая-то странная и неоднозначная, получается, у ректора забота о своих студентах. Он волнуется, что у меня нет зонта, однако его совершенно не заботит отсутствие в комнатах отопления.

И ещё его это «мне не хотелось бы, чтобы вы простудились», когда как Виринея была уверена, что отсутствие отопления на это не повлияет. Значит ли это то, что нестабильность моего дара напрямую влияет и на мой иммунитет? То, что у меня хиленький организм, я всегда знала. Но я думала, что маги, как и всякий человек, подвержен простудам, просто кто-то больше, кто-то меньше. Оказывается, нет.

При выходе из МагИнститута меня обуял прохладный ветер, немного потрепал волосы, я плотнее укуталась в подаренную Виринеей шаль. Игнат Георгиевич, как самый настоящий джентльмен, подал мне руку и помог залезть в коляску, затем погрузился следом и крикнул ямщику: «Трогай».

Мне стало неловко. Одно дело любоваться им исподтишка в классе и совсем другое находиться с ним наедине, в тесноватой карате, вдыхать исходящий от него запах мужского парфюма, чувствовать тепло его кожи, поглядывать на его профиль, на чуть сжатые, чётко очерченные губы.

И только спустя время поняла, что откровенно его разглядываю, но то ли декан этого не замечал, то ли заметил, но игнорировал подчёркнутое внимание к своей персоне. Окончательно смутившаяся, я перестала наглеть и отвернулась к окну, чтобы созерцать улочки Этенбурга.

Тут и там мелькали прохожие, лёгкий дождик не стал для них причиной остаться дома. Дамы в пышных, благодаря кринолину, платьях прогуливались со своими компаньонками. Мальчишка в местами ободранной одежонке и в грязновато-коричневой фуражке продавал газеты под названием «Вести Этенбурга», выкрикивая главные новости столицы.

– Загадочное убийство в женском магическом пансионе! – выкрикивал детский голос, привлекая покупателей. Возле него то и дело останавливались, протягивали медную монету и с мрачным выражением лица вчитывались в заголовок газеты.

Мне стало не по себе.

– Это правда? – при мысли об убийстве в стенах учебного заведения меня бросало в дрожь.

– Беспочвенные, неподтверждённые фактами слухи, – мягко разубедил декан. – Несчастный случай, от этого никто не застрахован. Просто некоторые жёлтые газетёнки, – он поморщился, – решили нажиться на трагедии. Созидающий им судья.

Чтобы отвлечься от мрачный мыслей, я решила извлечь выгоду и расспросить о своём даре.

– Игнат Георгиевич, вам же известно, что у меня нестабильный дар? – начала издалека.

– Осведомлён, – прозвучало довольно-таки сухо.

– А правда, что у магов с нестабильным даром слабый иммунитет?

– Правда, – подтвердил мужчина. – Но это временно. Как только дар нормализуется, стабилизируется, окрепнет и иммунитет. Всякий дар – это своего рода стена, прямая и ровная, у нестабильных магов и некромантов эта стена с дырами, пробоинами. Соответственно, это уязвимые места. Дефекты, скажем так. Но если нестабильный дар рано или поздно стабилизируется посредством постоянных, кропотливых тренировок, то некромантам повезло меньше, их дар невозможно нормализовать, это всегда огромный риск.

– Что с некромантами не так? – с любопытством я подалась вперёд.

Усмехнулся.

– Об этом вы мне расскажите. В пятницу. Не забыли?

Ага, как тут забудешь!

– Не забыла, – я отрицательно покачала головой. – Можно ещё вопрос? Про нестабильный дар, – дождавшись кивка, продолжила: – Есть ещё последствия, помимо слабого иммунитета? Повышенная температура, приступы чесотки, эмоциональные вспышки, например?

Я знала, что вступила на опасную для себя дорожку. Хорошо хоть не привела в пример лихорадки. Но хотелось. Мне нужны ответы. Я так устала находиться в безызвестности.

– Ничего такого, Волженская, – ответил Игнат Георгиевич. – Вы должны понимать, что нестабильный дар – это невозможность, неумение им управлять. Иначе говоря, дар не подчиняется своему носителю. Но из каждого правила следует исключение. Некроманты, как вы сказали, подвержены эмоциональным вспышкам, за остальными, пусть и нестабильными магами, такого не наблюдалось.

Может ли быть такое, что я на самом деле некромантка, потому что все признаки на лицо? Опять же, мама говорила что-то про особенность рода. Вот бы узнать, из какого рода я происхожу, тогда смогла бы выяснить, что за особенность такая и чем чревато обладание данной особенностью.

Может, мне просто расслабиться и плыть по течению? Дождаться, когда мама решит все дела в России, переместится сюда и заберёт меня. Не обращать внимания на свои эмоциональные вспышки, на приступы чесотки, которые появляются, стоит Неволину оказаться поблизости. Просто на всё закрыть глаза. Иначе, если продолжу искать ответы, продолжу долбиться головой о стену, окончательно свихнусь.

– Прибыли, барин! – громко сообщил ямщик.

Первым из коляски вышел Игнат Георгиевич и, ожидая моего выхода, подал мне руку, чтобы помочь вылезти. Когда ноги мои ещё не ступили не землю, лошади внезапно фыркнули и резко дёрнулись, из-за чего дёрнулась и коляска, из которой я как раз пыталась вылезти. Не удержавшись на месте, взвизгнула и полетела вперёд. Упала бы, если бы декан не поймал меня в кольцо своих крепких рук, я почувствовала его дыхание на своём лице.

– Вы в порядке? – учтиво спросил Игнат Георгиевич.

– Да, – выдохнула я, не отрывая взгляда от его глаз цвета карамели с примесью зелени.

Можно я умру прямо здесь, в его руках?

Мысли о нём, как наваждение.

– Нора, – с невозмутимым выражением лица декан, разместив свои ладони на моих плечах, отодвинул меня от себя на небольшое расстояние, – вы слишком восприимчивы к моим чарам.

– В смысле? – я нахмурилась.

– Вы слишком уязвимы, открыты для любого магического воздействия. Не обязательно использовать ментальную магию, чтобы защитить свой разум от проникновения.

– Всё равно ничего не понимаю, – из моих губ вырвался вздох.

– Нора, я наполовину заклинатель, такова моя натура – влиять на людей силой мысли, иногда это происходит неосознанно.

Знать бы ещё, кто такие эти заклинатели.

В любом случае, на мне часы с магией отражающих.

– Я о том, – продолжил декан, – что ваш интерес ко мне, как к мужчине, вызван неосознанным воздействием моих чар на вас.

Да нет же, он и вправду мне нравится, как мужчина.

Впрочем, опровергать его слова я не собиралась, дабы не навлечь на себя лишние подозрения, пусть думает, что это влияние его чар. Не вижу ничего постыдного в том, что данный мужчина вызывает у меня интерес, я всё-таки не слепая. Вот Кирилл мне тоже нравится чисто внешне. Но ни на него, ни на Игната Георгиевича я видов не имею. Не понимаю, зачем всё так усложнять…

– И как мне защититься от постороннего влияния? – полюбопытствовала я.

– Пока ваш дар не стабилизируется, использовать ментальную магию вы не сможете, поэтому советую постоянно контролировать свои мысли, избегать прямого взгляда в глаза, думать на отвлечённые темы, если вы заметили на себе пристальное внимание. Также советую начать медитировать, в библиотеке есть необходимая литература на данную тему.

– Хорошо, – кивнула, – я вас поняла. Спасибо за советы.

– Как студентка моего факультета, вы всегда можете довериться мне и обратиться за помощью, Нора.

Ох, если бы это было так на самом деле…

– Досадно, что сегодня не ясная погода, – вдруг с сожалением произнёс Игнат Георгиевич.

– Почему? – до этого я, увлечённая разговором с ним, никого и ничего не замечала, однако сейчас, стоило повернуться лицом к храму, я обомлела от изумления.

– Тогда бы вы смогли пройтись по небу… – ответил он на мой вопрос.

Огромный белоснежный храм, украшенный драгоценными камнями и самоцветами, с круглыми куполами, арками и колоннами, расписанными золотыми вензелями и цветами, переплетающимися друг с другом. Пол из ярко-белого мрамора, который, по словам декана, в ясную погоду отражал небо.

– Смелей, Нора, – подталкивал меня Игнат Георгиевич.

– Но на улице дождь и слякоть, а у меня обувь не совсем чистая, а пол такой белый, сверкающий…

– Ступая на территорию храма Созидающего, вы очищаетесь от грязи в прямом и переносном смыслах.

И вправду мрамор вовсе не испачкался, когда я вступила на него. Только вот по такому полу впору босиком ходить, настолько кристально чистым, белоснежным он был.

Внутри храма я почувствовала умиротворение, будто все переживания и тревоги остались там, за дверями.

Внутреннее убранство строения сильно отличалось от внешнего, если фасад здания олицетворял собой силу, невинность, то внутри светлые краски сменялись на тёмные, загадочные, таинственные. Что-то готическое, заставляющее почувствовать себя маленькой каплей в огромном океане вселенских тайн мироздания.

Большие витражные окна с золотыми рамами, висящие над головой подсвечники, фрески с различными изображениями, напоминающие картины эпохи возрождения. Всё здесь не говорило – кричало о величии и великолепии этого здания. Точнее этот храм больше, чем просто строение, это монумент Созидающему от его благодарных созданий.

Сокурсники мои уже были в храме, когда мы с Игнатом Георгиевичем вошли. Он тотчас направился к группе, я последовала за ним, однако по пути, выискав взглядом Васю и Дженнифер, остановилась рядом с ними. Объяснений не потребовалось, ребятам было известно, что у меня нестабильный дар.

– Прекрасно выглядишь! – сделал мне комплимент Василёк.

– Тебе показалось, – хмыкнула Дженнифер, применив на мне в очередной раз свои навыки сарказма. Хорошо хоть я не одна страдаю, Виринеи тоже досталось, Вася вообще ближе всех с ней общается – он, бедолага, терпит её стервозный характер дольше меня.

Когда заговорил Игнат Георгиевич, полностью привлекая внимания Дженнифер, началась лекция по истории мироздания, совмещённая с экскурсией по храму.

– Созидающий – это великий творец всех вселенных и миров, всего живого, – повествовал декан. – У Созидающего нет лика, ибо никто не знает, как он выглядит…

Изображался Созидающий в виде двух рук, сложенных в подобие чаши и огромного чёрного, как сама вселенная глаза, глядя на который из меня словно высасывали, вытягивали душу, я будто погружалась куда-то, где отсутствует пространство, время, где царствует тьма в своём первозданном виде и величии. А ведь нас всегда учили, что Тьма – плохо. Но так ли это на самом деле? Быть может, Тьма – это просто величина, изначальная энергия, то же, что и пустота?

Но, оказывается, разрушающие инстинкты людей во всех вселенных энергией своей породили нечто, что сравнилось с силой Созидающего. Его называют Разрушающим. И его частица есть в каждом из нас с самого рождения, ибо мы, люди, по замыслу созданные были для созидания, однако на этом пути умудрились разрушать и сеять хаос, беспорядок.

Битва созидания и разрушения будет длиться вечно, пока существует само человечество.

– Мрачненько, – прокомментировал Василёк со смешком.

– Ага, – со вздохом согласилась я. – Проще думать, что всё это сказка.

– Для кого-то сказка – существование магии, – не осталась в стороне и Дженнифер, – однако мы с вами, владея магией, знаем, что это не так. Ты, Нора, можешь спокойно закрыть глаза на наличие в себе магии, не пользоваться ей и продолжать жить, как ни в чём не бывало?

К сожалению, не могу. Моя магия – это бремя.

Но вслух ответила:

– До переезда в Россонтию я магией не пользовалась.

– Потому что не умела, а если бы умела, то думала бы иначе. Вот так и с Созидающим, Разрушающим. Всё кажется таким далёким, нереальным. До поры до времени.

Отлично, Дженнифер у нас ещё и философ!

Рядом с ней я всегда отчего-то чувствовала себя ребёнком, невежественной. Это как будто поговорить с родительницей!

Бывают же такие дотошные люди!

Дженнифер умудрилась совместить себе красоту, занудство и стервозность. Паршивый флакон.

На обратном пути в институт меня по-прежнему сопровождал Игнат Георгиевич, мы хранили молчание, думая каждый о своём. Мысли в моей голове спутались, я размышляла о непростом характере Дженнифер, о том, как скучаю по маме, о докладе про некромантов, о парне Виринеи, знакомство с которым мне предстояло сегодня вечером, о созидании и разрушении, о магии и о том, как мне надо практиковаться в медитации, чтобы стабилизировался дар.

Не заметила, как задремала.

Мне приснился бедный человек, который годами строил деревянный дом для своей большой семьи: проектировал, искал ресурсы, оставался без еды, не спал днями и ночами. Наконец, семья заселилась. И однажды мужчина, вернувшись пьяным ночью, закурил. Из-за собственной халатности он совершил ошибку: лёг спать, не потушив окурок. Всё вокруг мгновенно воспламенилось, дом вспыхнул огнём. Все сгорели.