Текст книги "Ловец ласточек (СИ)"

Автор книги: Александра Рябова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Ловец ласточек

* * *

В небе над берегом ласточки кружатся,

Дивными песнями манят, зовут меня.

Только бы вслушаться, только бы вслушаться,

Чьи голоса те далёкие, смутные?

Снова и снова руками бессильными

Тщетно ловлю тебя – ты рассыпаешься

Сизыми крыльями, сизыми крыльями

Снова и снова, как дым, растворяешься.

Дикими песнями, птичьими криками

Полнится воздух, и мы уничтожены,

Белою пеной и бледными бликами

В волнах теряемся – кто же мы? кто же мы?

В стылой воде я тону, словно в олове,

Дальше и дальше от крутобережия.

Мечутся ласточки, кружат мне голову,

Кружат и путают – где же я? где же я?

Берег высокий ветрами источится;

Боль притупится, но горечь останется.

Что с нами было, и чем это кончится?

Ласточка, ласточка, чья ты посланница?

Тают, стираются воспоминания,

Не сохраняя ни лика, ни имени.

Ветер ласкает, как чьё-то дыхание,

Шепчет, баюкает: жди меня, жди меня.

Жди, когда берег высокий обрушится,

Память о нас обратив небылицами.

Жди, я вернусь, и мой призрак закружится

В небе над волнами сизыми птицами.

Янтарный город

Никогда прежде я не задумывалась о том, каким жестоким может быть время.

Ночь шагнула в сторону, и небо едва начало светлеть. Но стоило мне прикрыть глаза – и солнце уже заглянуло в комнату через потолочное окошко. Пыльный воздух выбелило. Не осталось больше тёплого полумрака, которым я хотела насладиться. Лицо горело под жарким лучом – стена холодила затылок и спину. Я смотрела вверх, на небо, пока в уголках глаз не собрались слёзы. Только так можно противостоять времени. Под пристальным взглядом оно замирает, дразнит, притворяясь пойманным. Но достаточно лишь на мгновение потерять его из виду, и оно прыгнет так далеко вперёд, что не догонишь.

Никогда прежде я не задумывалась о жестокости времени. По крайней мере, я не могла этого вспомнить.

Рука потянулась к потолку. Снова. Почему я сидела под этим ослепляющим светом? В памяти поднялась волна, и моя ладонь превратилась в крошечную детскую ладошку, а холодный пол – в мягкую колыбель. Яркий свет ласково грел кожу. Воспоминание насколько затёртое, что казалось сном.

– Марта?

Сладкое забытьё растаяло, точно пар. Я смахнула слёзы и повернула голову: на пороге комнаты стоял обеспокоенный Юлиан. Прошло ещё несколько секунд, прежде чем я поняла, что он обращался ко мне.

– Ничего, что я такое имя выбрал? Решил, тебе пойдёт.

– Ничего. – Я повторила имя про себя, прислушиваясь. Оно звучало знакомо. – Так звали мою кошку.

– Можно выбрать что-нибудь другое, пока не поздно.

– Нет, мне нравится, – ответила я, пытаясь выдавить из себя радость, но не смогла улыбнуться.

Юлиан облегчённо выдохнул и подал мне руку, предлагая подняться с пола.

– Ну, поедем?

Пять дней назад я очутилась в Тьярне. Молодой мужчина по имени Юлиан нашёл меня без сознания на берегу реки и приютил. Я сочла это большим великодушием с его стороны, ведь он едва сводил концы с концами. И лишь потом поняла, что Юлиан вытянул счастливый билет.

Я оказалась странницей. Той, что пришла из другого мира. Посланницей бога, по мнению верующих. Неважно, чему ты посвятишь свою жизнь, – пока находишься в рамках закона, государство поддержит тебя и обеспечит всем необходимым. Тебе положено пособие, вдвое превышающее среднюю зарплату. Для тебя существует множество льгот и привилегий. Нужно всего-то подтвердить свой статус и пройти регистрацию. Получишь удостоверение – и можешь наслаждаться беззаботной жизнью до конца дней своих. Так мне сказали.

Проснувшись в этом мире, я не помнила, как пришла сюда и почему. Не помнила даже собственного имени. Внимательно рассмотрев своё отражение, я отвернулась от зеркала и сказала:

– Совершенно чужое лицо.

И правда, эти серо-голубые глаза и русые волосы могли принадлежать кому угодно. Болезненная бледность, потухший взгляд. До того жалкий вид, что вызывал отвращение. Меня будто закинуло в чужое тело. Но куда делся настоящий хозяин? Умер или просто устал?

– Рано или поздно ты обязательно всё вспомнишь, – успокаивал Юлиан.

В действительности я многое помнила. Семью, друзей и знакомых, свой дом и родной город. Множество эпизодов из прошлого, которые я время от времени прокручивала в голове. Только все они происходили как будто не со мной. Я не знала, что чувствовала, когда выпускалась из школы или отмечала последний день рождения. Не знала, как относилась к окружающим меня людям, кого любила, кого ненавидела. Тысячи раз они звали меня по имени, но мне почему-то не удавалось его расслышать. Как, помня всю свою жизнь, я могла не знать ничего о самой себе? Или эти воспоминания были не мои?

Вместе с личностью забылись и события последних недель. Чужой мир и его уклад, Королевство Тьярна и его законы – я должна была знать их до прихода сюда. А из-за потери памяти я открывала этот город и этот мир заново.

Это чем-то напоминало возвращение в детство. Когда в моей жизни ещё не появились компьютер и мобильный телефон и из развлечений были только книги и телевизор, когда меня обучали простым истинам мироустройства, пока что мне неизвестным, когда обо мне заботились, не оставляли надолго одну и всюду водили за руку.

За окном автомобиля мелькали невысокие ряды домов: разномастные, с выкрашенными в тёплые цвета стенами, они плотно жались друг к другу и сверкали на солнце медными шпилями. Люди на тротуарах выглядели беззаботными и радостными, как на празднике. По правде, ступая по брусчатке этих улочек и аккуратных скверов, сложно было не поддаться витающей здесь атмосфере бесконечного выходного.

Юлиан вяло крутил руль. В приоткрытое окно задувал ветерок и трепал его короткие кудри. Их причудливый цвет напоминал смешанный с пылью песок. Заметив мой взгляд, Юлиан улыбнулся:

– Волнуешься?

– Нет, – я мотнула головой. – А должна?

Юлиан пожал плечами:

– Меня походы к врачам всегда заставляют нервничать.

Я промолчала. Взгляд бродил по салону. Да, пожалуй, я волновалась. Но это волнение было погребено глубоко под ворохом самых разнообразных чувств, разбираться с которыми у меня тогда не было ни сил, ни желания.

– Не переживай, – мягко сказал Юлиан. – Всё будет хорошо.

Напряжение, жгутом стягивавшее мою голову, чуть ослабло. С Юлианом всегда так. Удивительно, как легко он умел успокоить одной простой фразой, одной лишь интонацией в голосе. Наверное, сказывался опыт работы с детьми.

Он говорил, что с сентября, как начнётся учебный год, ему придётся почти всё время проводить в школе. «А значит до конца августа мы решим все твои проблемы». Страшно представить, что произошло бы со мной за эти пять дней, не будь Юлиана рядом. И какую бы выгоду я для него ни представляла, хотелось верить, что он помогал мне от чистого сердца.

Автомобиль остановился. Мы вышли на жаркое солнце, и меня тут же бросило в пот. Воздух был недвижим. Лишь едва заметно дрожал над асфальтом.

Просторный холл клиники встретил нас прохладой каменных стен. Я глубоко вдохнула. Привычно пахло лекарствами и спиртом, но с потолка не светили синеватые медицинские лампы. Нет, как и во всей Тьярне, здесь правил янтарь, и холл был залит тёплым, точно солнечным, светом. Из-за этого несоответствия то немногое, что осталось от моего волнения, отступило. Я проследовала за Юлианом в кабинет.

Доктор, полный лысоватый мужчина средних лет, поприветствовал нас широкой улыбкой и был очень добродушен, хотя, возможно, только в моём присутствии.

– Это честь для меня – оказать помощь страннице, – сказал он первым делом.

После недолгого осмотра и множества вопросов доктор удовлетворённо кивнул и расслабил лежащие на столе руки.

– Физически вы совершенно здоровы, – заключил он. – Никаких признаков травмы нет, и неврологических нарушений я у вас не наблюдаю. Из характера вашей амнезии очевидно, что она психогенная, и со временем память должна полностью восстановиться.

– Вы так в этом уверены.

– Странники часто забывают свой переход в наш мир. Насколько я могу судить, это довольно травмирующий опыт. Однако такая амнезия всегда временная.

– Но я ведь забыла не только переход, а ещё и всю подготовку к нему, – запротестовала я. – И разве это нормально, что моя личность полностью стёрлась? Так не бывает.

– Вы, как я погляжу, знаете об амнезиях больше меня? – нахмурился доктор, но быстро смягчился и покачал головой. Я пристыженно опустила глаза. – Вы правы, ваш случай необычен. Однако, уверен, время всё расставит по местам. Проявите терпение. В конце концов, наш мир полон магии. Хоть я и сомневаюсь, что она могла как-то повлиять на ваш мозг, пока что не будем полностью отметать такую возможность.

– Что вы имеете в виду? – Занервничав, я обернулась на Юлиана и заметила, как он напрягся.

– Ах, нет-нет, мне не стоило этого упоминать, – спохватился доктор, и губы его растянулись в извинительной улыбке. – Запамятовал, что со странниками такого не бывает.

– Но… – я направила на него недоумевающий взгляд, – всё-таки, о чём вы?

Доктор вздохнул.

– Магия, особенно в больших количествах, пагубно влияет на живые организмы. При контакте с живыми тканями она вызывает их минерализацию, в самых разнообразных формах, и часто это приводит к необратимым последствиям и даже смерти. Однако для странников магия безопасна, иначе как бы ваши тела вырабатывали её самостоятельно? Собственно, поэтому, были ли вы в контакте с внешней магией или нет, она никаким образом не могла повредить ваш мозг.

– Это хорошая новость, Марта, – подбодрил Юлиан и опустил ладонь мне на плечо. Её тепло успокаивало.

– Ещё, хочу заметить, ваши суждения о потере личности слишком преувеличены, на мой взгляд, – продолжил доктор. – Подумайте хорошенько, действительно ли вы не помните своих эмоций и чувств? Что насчёт детских воспоминаний?

Я напрягла память, и перед глазами вспыхнул яркий свет, слепящий меня через потолочное окно. Колыбель, маленькая, тянущаяся вверх ладошка. Конечно, я помнила чувства, связанные с этими образами, но затруднялась облечь их в слова. И тут же в памяти всплыли другие эпизоды из детства, живые, больше чем на половину наполненные эмоциями.

– Да, – сорвалось еле слышно с моих губ, – я помню.

– Вот видите? Спутанность ощущений касается только относительно недавних событий, верно? Учитывая, что вы забыли своё имя, предположу… Думаю, корень проблемы может крыться в тех забытых неделях до вашего перехода. – Доктор встал из-за стола и подошёл ко мне. Его глаза светились добротой. – Вам нужно восстановить душевное равновесие. Побольше гуляйте, выезжайте на природу. Сходите в церковь. Многие странники находят там утешение.

Я тупо смотрела на него, тщетно пытаясь собрать разбежавшиеся мысли. Юлиан легонько хлопнул меня по спине, подал руку, когда я поднялась со стула, и открыл передо мной дверь кабинета. Мы вышли в коридор, потом в холл и на улицу, но мне всё казалось, что я осталась где-то там, в узком пространстве дверного проёма, не решаясь сделать шаг ни наружу, ни внутрь.

– Как ты, Марта? Тебе полегчало?

Тёплый ветер задувал в окно, и я провела языком по высохшим губам. Мы проехали уже половину пути до дома, но Юлиан нарушил молчание только сейчас. Не хотел меня потревожить?

– Не знаю, – ответила я. – Кажется, я только больше запуталась.

– Об этом ты так напряжённо думала? О своей памяти?

– Вовсе нет.

Юлиан бросил на меня вопросительный взгляд, и я нехотя продолжила:

– Я думала о магии. Странная она у вас. Ни тебе заклинаний, ни зачарованных предметов. Всё здесь пугающе похоже на мой мир. Только вместо нефти – магия. Что она вообще такое?

– Никто не знает. Сколько учёные ни бьются, они не могут понять её природу. Но нам хорошо известно, как она вредит живым существам и какие свойства придаёт минералам, которые питает. Может быть, наши технологии и одинаковые, но простроены совершенно по-разному, если я, конечно, не ошибаюсь. Подозреваю, ваши автомобильные двигатели не имеют кварцево-гематитового ядра.

– Внутри наших двигателей сгорает топливо. А магия ведь не горит?

– Зато горит всё остальное, – усмехнулся Юлиан. – Когда люди ещё не умели добывать магию в таких количествах, как сейчас, они активно пользовались огнём. Но те времена давно прошли.

– А что насчёт странников? Доктор сказал, что для нас магия безопасна, потому что мы сами её производим. Значит, в наших телах та же самая магия? Почему тогда способности странников так сильно отличаются от того, что можно получить с помощью минералов?

– Ещё одна непостижимая загадка, – задумчиво протянул Юлиан.

Странники славились своими чудесами. Изучая краткую историю этого мира, я читала про великих героев прошлого, что в одиночку спасали целые государства. Было даже немного жутко представлять, каково это – держать в своих руках подобную мощь. В исторических текстах часто появлялись имена странников. Но казалось, в реальности о нас вспоминают гораздо реже.

– Если память ко мне не вернётся, я так и не узнаю свою способность? – спросила я, пока Юлиан парковал машину.

– Откуда такие пессимистичные мысли? – с улыбкой удивился он. – Ещё слишком рано отчаиваться.

– Просто хочу быть готовой к худшему. Обидно будет ни разу не воспользоваться своей силой по незнанию.

Юлиан заглушил мотор. Мы хлопнули дверьми и зашагали в сторону дома.

– Слушай, а если я пообщаюсь с другими странниками? Наверняка, это поможет мне что-нибудь вспомнить.

– И правда, это может быть полезно. Всё-таки вы пришли из одного мира.

– Как их найти? Нас ведь невозможно отличить от обычных людей. У странников нет… не знаю, какого-нибудь клуба?

– Про клуб не скажу, но есть агентство, которое предоставляет горожанам услуги странников.

– Услуги?

– Ну, ваши способности.

Я уткнулась взглядом в носки своих туфель.

– Ах, да, не только способности, – спохватился Юлиан. – Вашу устойчивость к магии тоже используют для разного рода работ. Поэтому там ты в любом случае будешь полезна.

Последние слова отозвались во мне странным трепетом.

– Отведёшь меня в это агентство?

– Конечно.

Когда солнце скатилось к горизонту, Юлиан предложил прогуляться.

– Доктор посоветовал. Да и тебе надо проветрить голову.

С момента своего прибытия, все эти пять дней я почти не выходила на улицу. Даже маленькой квартиры Юлиана было много для меня, сбитой с толку творившейся внутри неразберихой. Я думала махнуть на неё рукой: бесполезно сейчас тратить время на то, с чем нельзя справиться быстро, а копаться в собственных ощущениях можно целую вечность. Нечего возиться с ними, когда тебя вдруг забросило неизвестно куда и неизвестно насколько.

Так я себя убеждала. Но чувства нельзя просто выкинуть. И в итоге я лишь впустую потратила силы, ведя эту изнурительную внутреннюю борьбу и совершенно не сдвинувшись с мёртвой точки. Мир продолжал пугать меня неизвестностью, а эмоции бились в грудной клетке, угрожая однажды разбить её и вырваться наружу.

Темнело, и на улицах зажигались янтарные фонари. Они светили так ярко и тепло, что казалось, будто солнце не заходило вовсе и всё ещё бродило по небу, ловко скрываясь от любопытных взглядов.

– Говорят, наполненный магией янтарь впитывает солнечные лучи и ночью испускает их обратно, – нарушил Юлиан наше задумчивое молчание. – Правда это или нет, его свет по-настоящему красив.

– Как же люди спят, если всю ночь так светло?

– В Тьярне не бывает ночи, – засмеялся он. – И люди не спят. Ну, или вешают шторы поплотнее.

Город, в самом деле, не спал, пусть и время было ещё не позднее. Улицы кипели и пенились, бары и рестораны гудели, и над макушками людей растекался весёлый гомон.

– Как ты, Марта? Тебе полегчало?

Я коротко выдохнула и покачала головой:

– Ты это уже спрашивал. И я уже ответила.

– Девичье сердце переменчиво.

В груди мелко задрожало, точно его слова зацепили внутри меня струну. Я ждала, что она вот-вот лопнет, настолько сильно было её натяжение. Но каким-то чудом струна осталась целой. К щекам прилила кровь.

– Улыбка очень идёт тебе, – сказал Юлиан, и только тогда я заметила перемену в своём лице. Струна замерла. Я подняла глаза.

– Мне теперь немного легче.

– Как и мне.

Устав от шума улиц, мы свернули в небольшой парк. Людей там было меньше и фонари горели не так ярко. Было прохладно, пахло водой – в отдалении слышался шорох неспешно текущей реки.

– Что значат эти чёрные флаги? – спросила я, когда мы сели на скамейку.

Юлиан печально посмотрел на полотнища, чернеющее вдоль фонарных столбов.

– Остались после траурной недели. Незадолго до твоего перехода была годовщина трагедии, в которой погибли члены королевской семьи.

– Как это случилось?

– Автокатастрофа. Уже целый год миновал, а что произошло с их машиной, до сих пор не выяснили. Насколько я помню, в тот день король с супругой, сыном и младшей дочерью ехал в летнюю резиденцию. Сама авария была не такой уж страшной. Они могли бы выжить, если бы из бака не разлилась магия.

– Разлилась?

– Да, это частая причина травм и гибели на дорогах. Доктор не просто так говорил об опасности магии. Но сколько автомобили не модернизируют, она продолжает разливаться. Вот и тогда это случилось. Принц скончался в тот же день, король и королева – в течение следующей недели. Выжила только младшая принцесса. Не знаю, как сильно она пострадала, но на публике она почти не появляется после той трагедии. Собственно, как и третья принцесса. Может, они просто не могут оправиться от потери.

– Значит, поэтому королева такая молодая.

– Младше меня, – горько усмехнулся Юлиан и внимательно, будто бы с беспокойством, посмотрел мне в глаза. – Не испортил я тебе настроение этой историей?

– Нет. – Я запрокинула голову и прислушалась к собственным ощущениям. – Скорее, она мне кое-что напомнила.

– Ты вспомнила что-то? – оживился он.

– Ну… – Я посмотрела на свою ладонь и сжала её в кулак. – Вспомнила о том, что не помню.

Юлиан недоумённо наморщил лоб.

– Во мне есть чувство потери, – пояснила я. – Очень слабое, но есть. Я буквально вчера его заметила. Отчего-то оно меня тревожит. Словно я забыла что-то… или кого-то важного.

– Уверена, что важного?

– Так мне кажется. Если памяти нет, но чувство осталось, выходит, когда-то оно было гораздо ярче, верно?

Юлиан поднял глаза к небу, тёмному, без единой звезды.

– Не думай об этом слишком много.

Он встал со скамейки и протянул мне руку. Такой высокий и взрослый, окутанный искристым светом янтарных фонарей, точно божество. Рядом с ним я чувствовала себя беспомощно маленькой, но мне совсем не было страшно. Я была в безопасности.

Воздух остывал, и по коже пробежала дрожь. Покинув парк, мы вернулись на полнящуюся праздником улицу.

И ночь шагнула в сторону.

Странное агентство

Флюоритовый экран, мутный и белёсый, загорелся, и сумрак комнаты озарило мягким светом. Изображение было слегка размытым и текучим, но не мерцало и не прерывалось, как это бывало на старых телевизорах в моём мире. Цвета не раздражали глаз, но казались выгоревшими.

Щёлкая каналы, я попала на повтор дневного репортажа. Открытие выставки современных художников. Картины сплошь сюрреалистические, с кристаллическими мотивами. В репортаже говорили, что они призывают к открытому обсуждению проблем магии и людей, от неё пострадавших. Большой толчок к развитию этого направления дала прошлогодняя трагедия. В кадре королева Тамара рассматривала работы, посвящённые её семье. Без тени печали на лице она сдержано улыбалась и хвалила понравившиеся картины. Для королевы одета она была просто: брюки и туника с тонким пояском, – но держалась величественно и гордо. Её длинные пышные волосы на экране выглядели совсем светлыми, хотя в реальности были янтарные, как и у принцесс.

Репортаж завершился, и действие перенеслось в студию, к двум сидящим за столом ведущим. Они произносили стандартные фразы, сияя безупречными улыбками. И когда я уже собиралась переключить канал, тема их разговора сменилась.

– …у моей дорогой соведущей сегодня последний эфир. Тесс, неужели это правда? – весело спросил мужчина с лисьими глазами.

– Да, это действительно так, – не прекращая улыбаться, ответила девушка в круглых очках.

– Странники известны своей переменчивостью, – рассмеялся он. – Всегда стремятся попробовать как можно больше. И чем же ты планируешь заняться теперь?

– Даже и не знаю, – улыбка Тесс стала загадочной. – Честно говоря, несколько дней назад я получила Приглашение.

– В самом деле? Мои поздравления! Полагаю, ты его уже приняла?

– Конечно. Отбываю завтра!

– Ах, в этой студии будет тебя не хватать. Для всех нас работать со странницей, пусть и всего год, было большим удовольствием. А пока наша дорогая Тесс ещё здесь, мы переходим к вечерним новостям…

Я приглушила звук телевизора и окликнула Юлиана. Он выглянул из кухни, где занимался приготовлением ужина.

– Странники получают какие-то особые приглашения?

– Да. Все получают рано или поздно.

– И куда нас приглашают?

Я встала с дивана и шагнула в кухню.

– Не знаю, – ответил Юлиан, колдуя над сковородой. – Странники приходят и уходят. Потому их и зовут странниками. И Приглашение просто открывает очередную дверь на вашем пути.

– А путь обязательно продолжать?

– Можно отказаться. Но обычно странники очень ждут Приглашение и с радостью его принимают.

– Получается, я должна была знать, что всё это значит?

– Меня об этом спрашивать бессмысленно, – выдохнул Юлиан с едва заметным раздражением. – Завтра поедем в агентство. Уверен, там тебе всё объяснят.

За ужином мы больше не обсуждали эту тему, но она занимала мои мысли до поздней ночи, мешая уснуть.

Начался дождь. А машина Юлиана как назло отказывалась заводиться.

– Ладно, поймаем такси.

Он старался сохранить спокойный тон, но в голосе всё же проскочила пара напряжённых ноток. Что-то нервировало его с самого утра. Я попыталась разглядеть это что-то в его лице, но Юлиан был особенно бдителен в тот день и отворачивался, стоило мне лишь покоситься на него.

В такси он немного расслабился. Наверное, из-за того, что платить нам не пришлось: моего удостоверения странницы оказалось достаточно.

Агентство располагалось недалеко от центра города, в районе с типовой застройкой. Это место, несмотря на дождь, сразу покорило меня своим уютом, читавшимся не то в теплоте светлых кирпичных стен, не то в разбитых под окнами клумбах. Пусть непогода опустошила улицы, я чувствовала, что им непривычны шум и суета. И здесь, в ряду неотличимых друг от друга двухэтажных таунхаусов, один дом выделялся единственной совершенно неуместной деталью.

Золотая дверь. Если она вылита из чистого золота, то должна быть очень тяжёлой, подумала я. Ни эмблемы, ни таблички. По одному неординарному виду этой двери можно было догадаться, что именно за ней находится агентство. По крайней мере, я поняла это сразу, словно почувствовав что-то близкое и родное.

– Подожду тебя здесь.

Я обернулась: Юлиан стоял на тротуаре с угрюмым видом, вращая зонтик то по часовой стрелке, то против.

– Ты же не собираешься всё это время мокнуть под дождём? И мне, если честно, страшно идти одной.

Скривившись, Юлиан всё же поднялся на крыльцо.

– Чего ты?

– Не обращай внимания, – отмахнулся он и нажал на звонок.

Минут пять мы ждали в молчании, слушая стук дождя. Я прикидывала, отчего в поведении Юлиана могла произойти такая перемена. Похоже, причиной было агентство, но, с другой стороны, он первый его упомянул и легко согласился меня сопроводить. В чём же тогда дело?

Наконец золотая дверь приоткрылась, и в проёме показалась молодая блондинка с безразличным взглядом.

– Здравствуйте, – запнувшись, произнесла я. – Мы… вчера мы вам звонили…

Остановив меня кивком, она несколько секунд смотрела поверх моей головы и, ничуть не изменившись в лице, шире открыла дверь. Которая, к моему разочарованию, с внутренней стороны была деревянной.

– Прошу вас, проходите.

В прихожей было сумрачно и очень тихо. Блондинка провела нас в гостиную, а оттуда – на второй этаж и в небольшой кабинет, окна которого смотрели на безлюдную улицу. Я бы скорее поверила, что нахожусь у кого-то в гостях: настолько это место не было похоже на агентство, каким я его себе представляла.

– Меня зовут Мария, – представилась блондинка и села за стол. Идеальная осанка и безупречно ровное каре, точно её волосы отстригли по линейке. – Я являюсь директором этого агентства. Обращаться ко мне можешь по имени, у нас здесь все на «ты». Полагаю, суть нашей работы тебе известна? – Не дожидаясь ответа, Мария достала из ящика стола анкету. – Присаживайся. И будь добра, твоё удостоверение.

От её холодного, без единой эмоции голоса становилось не по себе.

– Марта Овертон?

– Да.

Сотрудница регистрационного бюро, оформлявшая моё удостоверение, оставила на месте имени пробел и разрешила заполнить его позже. Это сделал Юлиан, умевший мастерски копировать любой почерк. Он же предложил мне взять его фамилию.

– Двадцать один год. – Мария не спеша вписывала данные в анкету. – Я правильно понимаю, что ты проживаешь не в общежитии? Пожалуйста, продиктуй свои адрес и номер телефона.

Заполнив графу, она подняла взгляд на меня, потом на Юлиана и снова вернулась ко мне.

– Этот молодой человек – твой жених?

– Нет, – возмутился Юлиан, – я просто помогаю Марте в силу обстоятельств.

– К чему такой вопрос? – Мои щёки обдало жаром.

– Многие странницы находят себе женихов в первые дни по прибытии. Для приёма в агентство эта информация не важна, я лишь уточнила. Последнее, что мне от тебя нужно, – это способность.

– Я, к сожалению, не знаю своей способности.

– С этим многие сталкиваются. Но способность несложно узнать, потому что она проявляется ещё в вашем мире, в процессе подготовки. Нужно лишь немного напрячь память.

– Проблема в том, что я её потеряла. Я не помню ничего о своей подготовке.

Мария постучала ручкой по столу, но глаза её оставались всё такими же равнодушными.

– Редкий случай. Придётся ждать, когда память вернётся.

– Неужели другого пути нет?

– Сейчас проверим.

Мария поднялась из кресла и взяла со стола очки с круглыми голубоватыми линзами в толстой оправе.

– Встань к стене. И чуть разведи руки в стороны. Хочу посмотреть на твой источник магии.

Она надела очки. Под её изучающим взглядом хотелось съёжиться.

– Это какие-то особые линзы? – Точно такие же использовали в регистрационном бюро, чтобы проверить, являюсь ли я странницей.

– Топаз, – ответила Мария, не мигая. – Он позволяет видеть магию, в том числе внутри объектов. Да, твой источник сейчас пребывает в совершенном расстройстве. Это нормально, он стабилизируется со временем, однако твоя способность пока не сможет проявиться в полной мере. Магия концентрируется в ладонях. Это знание нам абсолютно ничего не даёт, потому что больше чем у половины странников способность осуществляется через руки.

Мария положила очки обратно на стол и сделала несколько пометок в моей анкете.

– А нельзя выяснить способность… ну, как-нибудь опытным путём?

– Могу только предложить трогать всё подряд. Может, из этого что-то и получится.

Мне стало стыдно за свой вопрос.

– Что ж, – Мария развернулась на каблуках – её лицо было всё так же бесстрастно, – я тебя принимаю. Пока мы не знаем твою способность, спецзаказы ты получать не будешь, но можешь участвовать в непрофильных работах. Оплата у нас сдельная, от клиентов. Однако, полагаю, ты к нам не за деньгами пришла.

Я лишь неуверенно кивнула, теряясь с ответом. Юлиан поглядывал в мою сторону с беспокойством.

– Не против познакомиться с коллегами? – спросила Мария. – Двое сейчас здесь. Они помогут тебе освоиться.

Мы спустились на первый этаж и вышли в прихожую. Сумрак и тишина, которые я прежде сочла за отсутствие в доме других людей, теперь стали неприветливыми.

– Они на кухне, – указала Мария на приоткрытую дверь.

– Марта, – Юлиан легонько тронул меня за плечо. – Я пойду. Мне больше нет смысла оставаться, только мешать буду. Ты же пробудешь здесь до вечера? Могу за тобой заехать, если разберусь с машиной. Позвони мне, как соберёшься домой, ладно?

Проведя рукой мне по спине, он ушёл. Мария смотрела ему вслед достаточно долго, чтобы это что-то значило, но прочитать её эмоции было невозможно. Я осталась без поддержки, и в животе закопошилось волнение.

Из кухни, в щель приоткрытой двери, сочился свет, но не доносилось ни звука. За несколько секунд в моей голове пронеслась тысяча вариантов того, что я могла бы увидеть внутри. Какие они, мои коллеги? Другие странники. От мысли, что мы прибыли из одного мира, сердце забилось чаще. Помогут ли они мне вспомнить?

Мария открыла дверь.

– Мальчики, познакомьтесь, это Марта. С сегодняшнего дня она будет работать в нашем агентстве.

За столом сидели два молодых человека: один рассматривал меня с живым интересом, покручивая в ладонях чашку, второй, лёжа щекой на сложенных руках, лишь чуть повернул в мою сторону сонное лицо. Пахло кофе.

– Это Кир и Петер, – продолжила Мария. – Тоже устроились в агентство относительно недавно. У нас высокая текучка и сотрудников мало, зато дружный коллектив. Остальные сейчас работают, в отличие от этих двух бездельников. – Они не отреагировали на замечание. Не то из-за её безучастного тона, не то потому, что привыкли. – Расскажите Марте, как у нас всё устроено. Если что, я в своём кабинете.

Мария удалилась, прикрыв за собой дверь.

Наступило молчание, которое никто из нас троих не решался нарушить. Пауза грозила вот-вот стать неловкой. Во рту у меня пересохло.

– Приятно познакомиться, – первым не выдержал тот из бездельников, что не переставая крутил чашку. Волосы его были пепельно-русыми, как будто с сединой, хотя он выглядел старше меня всего на пару лет. – Надеюсь, тебе у нас понравится.

– А-а, да… – Смущённая и растерянная, я приросла к месту, сжала пальцы в замке. – Простите, а вы не могли бы ещё раз представиться?

– Ах, конечно, Мария же, как обычно… Я Петер. А его зовут Кир.

Тот вяло махнул рукой и устало прикрыл глаза.

– Ты присаживайся, – пригласил Петер, а сам поднялся из-за стола. – Будешь кофе?

– Нет, спасибо.

– Не стесняйся, чувствуй себя как дома. Мы тут большую часть времени скучаем, так что новый сотрудник – это прямо событие. Фани точно будет в восторге.

– А кто это?

– Она должна приехать в течение часа. Если дождёшься, будет здорово.

Петер заварил кофе себе и Киру, но тот даже не шевельнулся, когда перед ним поставили чашку. Он уткнулся лицом в локти и дышал размеренно и глубоко, словно спал. Было ли это нормально или нет, я не знала и потому чувствовала себя некомфортно. Заметив моё замешательство, Петер чуть улыбнулся:

– Не обращай внимания. С ним такое постоянно.

Он сделал глоток, стукнул чашкой о стол и с сухим шорохом начал крутить её туда-сюда. На кухне снова повисло молчание. Хотя у меня было много вопросов, не дававших покоя, я никак не осмеливалась их задать. За окном шелестел дождь. Я вспомнила, что Юлиан забрал с собой наш единственный зонтик. Ритмичное шуршание чашки, перестук капель по стёклам, дремлющий Кир – от всего этого меня саму потянуло в сон. Наверное, мне всё же не стоило отказываться от кофе.