Текст книги "Под звуки сагатов (СИ)"
Автор книги: Александра Питкевич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)
Глава 32
В воздухе чувствовалось приближение весны. Снег частично уже сошел, оставив черные проплешины голой земли. В своих соломенных лежанках начинали ворочаться куджаны, медленно просыпаясь ото сна, стаи первых птиц уже оглашали переливчатым пением окрестности. Все чувствовали воодушевление и эмоциональный подъем.
Все, кроме моей ведьмы. Тирма была какой-то немного печальной и обеспокоенной. Стоило ей оказаться одной, как она принималась потирать запястья. Несколько раз попытавшись аккуратно выяснить, что происходит, решил все же не лезть на рожон, видя нежелание жрицы разговаривать.
По ночам, она прижималась теснее, словно искала защиты. Была невероятно ласковой и какой-то болезненно чувствительной.
Проснулся я от ощущения пустоты и беспокойства. Привыкнув к ее присутствию рядом, ощутил исчезновение очень ясно, хоть и не сразу. Предчувствие беды заставило первым делом кинуться к ее вещим, проверяя. Одежда почти вся бела на месте. Сменные юбки, обувь, все оставалось там, где и должно. Не было ни сумки, ни амулетов, но это еще ничего не значило.
Спустившись в зал, с удивлением увидел хмурого брата. Ичиро сидел перед распахнутой створкой печи, глядя на огонь. Травмированная нога покоилась на пуфике, в руке был стакан. Обернувшись на мои шаги, брат приподнял стакан, приветствуя.
– Не замечал за тобой любви к ночному бодрствованию раньше. Как ты мог оставить невестку одну мерзнуть под одеялами?
– Ее нет, – в голосе, против желания, проскользнули нотки страха. Я и правда боялся, что она пропала насовсем, хотя никаких признаков этому не было. Брат покачал головой, снова глядя на желтое пламя в печи.
– Значит, пришло время.
– Ты что-то знаешь? – от злости свело челюсть. Руки сами собой сжались в кулак. Чувство предательства и обмана черным колючим комком собралось у горла.
Ичиро покачал головой.
– Почти ничего. Знаю только, про благословение. Я тебе говорил. Но это не определено временем. Она обещала, что останется «настолько, насколько возможно». Значит, время вышло. – Ичиро задумчиво потер длинный шрам, оставшийся от зимней охоты. Нога периодически еще ныла, доставляя ощутимое беспокойство.
– И ты не знаешь, что могло случиться?
– Нет. Но мне не нравятся ее руки. Совсем. Напомнить тебе о тех новостях, что мы получили в начале зимой?
– Ты о том, что правящий герцог Шан-фу был найден сгоревшим в собственной постели? – Брат кивнул. Эти сведения нас очень сильно удивили, особенно если учитывать, что вся окружающая обстановка комнаты осталась целой. – Считаешь, что это может быть связанно?
– Твоя жрица говорила, что освободила демона от договора с кем-то другим. С кем-то, кто был не в ладах с Ваар-но. Ты сам говорил, что люди пытались остановить ваше прибытие в Джабур.
– Тирма тогда сказала, что наказание само найдет виновных…
– А-а-ар! – сквозь зубы выдохнул брат, прижимая руку в сердцу. Его изредка скручивали непонятные приступы. Я, пребывая под покровом тьмы, не мог вспомнить, как его лечила Тирма, вернув к жизни, а она отказалась нам говорить, так что брату просто приходилось терпеть.
В этот раз, казалось, приступ был довольно сильный. К нашему общему удивлению, рисунки, так и оставшиеся на коже Ичиро, слабо засияли голубым. Расходясь от сердца, свечение растекалось к кистям, шее и ногам, делая узор видимым даже через одежду. Несколько минут пребывая в скрюченном состоянии, Ичиро в какой-то момент расслабился, прислушиваясь к себе. Свечение стало не ярким по всей длине рисунков, слабо пульсируя сердцебиением, вспыхивая и потухая.
– Больше не больно, – в голосе брата было удивление. Ичиро чуть повернул голову, словно прислушиваясь к чему-то. Замет его глаза распахнулись, с неверием глядя на меня. – Кирчу, брат. Она отдала мне часть своей магии.
– Она могла?
– Не знаю, могла ли, но сделала. И еще. Она не далеко. Где-то на юг от поселения. Очень сильное колдовство там используются…
Последние слова Ичиро я уже не слушал, выбегая в серое утро.
Втянув носом сырой воздух, почти сразу определил направление. Чем больше времени Тирма проводила рядом, тем проще мне было настроиться на нее. Вот и сейчас, выведя сонного ледяного куджана из стойла, не тратя время на седло и упряжь, направил ящера в нужную сторону.
У самого края деревьев. Она стояла, чуть пошатываясь, а перед нею была группа чуть размытых фигур. Все они были жрицами Чивы, и я четко понял, что они явились забрать Тирму с собой. Я опаздывал всего на мгновение, не успевая преодолеть всего-то какой-то десяток метров.
Тирма сделала шаг, став такой же чуть размытой, как фигуры внутри круга. Миг, и меня ослепила яркая вспышка. Слетев со спины куджана, ухватил руками только воздух.
Подавляя приступ паники, попытался активировать портал, но от моих попыток только вспыхнули огнем и тут же превратились в пепел амулеты внешнего круга. Пытаясь не дать прорваться отчаянию, медленно дышал, стоя на коленях на сырой земле.
Не знаю, сколько так прошло времени, просто в какой-то момент, до замутненного сознания дошло, что дальше бессмысленно стоять на этом месте. Ничего не изменить таким образом. Пошатываясь, поднялся на ноги, еще раз оглядев окружающее пространство. Взгляд зацепился за какой-то предмет, выбивавшийся из общей массы. Книг. В зеленом плотном переплете. У Тирмы, определенно, такой не было. Подняв большой том, с любопытством и непониманием открыл первую страницу и чуть не выронил из рук. Устав Обители. Пролистав пару страниц, запнулся о вложенный лист. Страница была явно выдрана из другой книги, чуть меньше форматом и светлее бумагой. Повествование шло не с начала, а с какого-то куска, описывая процесс извлечения жизненной силы. Пробежав глазами строчки, не совсем понимая термины и слова, использованные в описании, зацепился за «черные руки». Благородные души и оплата за изъятие чужой жизни. Боль и лишение части способностей. Перевернув страницу, ожидал увидеть продолжение, но дальше речь шла о совсем другом обряде. Вернувшись на нужный текст, рассмотрел сделанную от руки надпись на полях.
Искупление Динаи.
Что это значило, было не понятно, но только сомневаться, что это важно не приходилось. Все не просто так. Это же Чиванские ведьмы. Всему есть причина.
Захлопнув книгу, забрался на спину куджана, направляя того в сторону дома. Нужно было посоветоваться с братом и разобраться в самом себе. Мириться с исчезновением и отсутствием Тирмы рядом я был не готов. Но пока было и не понятно, на что же я смогу решиться, для того, чтобы получить свое. А чем-то поступиться точно предстоит.
Прошла весна, сменившись небывало жарким летом. Хотя, может мне так только казалось. Руки мерзли даже при таких высоких температурах, пальцы почти не слушались. Испытывая периодические приступы, от которых, казалось, скручивает кости, я была вынуждена отказаться от привычной одежда. С такими руками множество юбок создавали нешуточные сложности. Одев простое темное платье, с подолом вышитым защитными рунами, я все же чувствовала себя неуютно. Большую часть времени приходилось проводить либо в комнате, в особом крыле Обители, либо у фонтана в маленьком саду.
Таких как я было еще две сестры. Срок одной уже был на исходе. Проведя в искуплении уже пять лет, девушка практически вернула себе магию, ожидая, когда чернота покинет оставшиеся сантиметры на двух пальцах. Когда я научилась немного терпеть боль, не теряя сознания, мне удалось пообщаться с сестрой по обители. Она поделилась со мной несколькими секретами, с сочувствием глядя на последствия обряда.
В большинстве случаев, удавалось перетерпеть боль, пребывая в медитации. Особо же сильные приступы выкручивали руки так, что спасти могла только вода из фонтана. Но пока было лето. Как я смогу опустить руки в воду, когда станет лед? Но до этого еще требовалось дожить.
Помимо прочего, по ночам меня скручивали приступы тоски, кинжалом впиваясь во внутренности. Чаще всего, удавалось удержать слезы. Но иногда ночи выдавались такими черными, что никакие доводы рассудка не помогали. Луна не заглядывала в окна, звезды не усыпали небосклон. Не за что было зацепиться взглядом. Вот тогда приходилось кусать подушку, заглушая вопли. Беспросветная тоска. Ни магии, ни Кирчу, ни свободы. Стараясь не задумываться, о чем я больше горюю, я иногда все же позволяла себе упасть в это черное озеро, чтобы в один день оно не захлестнуло меня с головой.
Девять моих тотемных жриц кое-как пытались помочь, но если какие-то эликсиры и снимали боль на время, то хватало такого на пру дней. После состав переставал действовать, и приходилось придумывать что-то новое. Мама и Иннат почти все свободное время проводили среди книг, стараясь найти пути решения, но ни к осени, ни к первому снегу им этого не удалось. Я уже практически смирилась, что дальнейшая жизнь будет похожа на череду мрачных картинок.
Глава 33
Земля была засыпана снегом на ладонь. Все вокруг было великолепно, переливаясь под яркими солнечными лучами, а я сидела у фонтана, пытаясь справиться с дрожью в руках. Ладони, опущенные в ледяную воду, уже почти не чувствовались. Зубы отбивали дробь, которая доходила до самых ступней. Приступ уже почти прошел, так что была надежда, что скоро будет можно согреться. Хоть на какое-то время. Вдруг со стороны главного двора донесся нехарактерный шум и крики. Обычно меня такие вещи интересовали мало, но сегодня любопытство все же проснулось, требуя узнать причину.
Стряхнув воду с рук, сунула ледяные ладони в небольшую меховую муфту, подаренную мамой. Внутри муфты прятался согревающий кристалл, без которого уже давно отморозил а бы пальцы. Стараясь не двигаться слишком резко, чтоб не познать последствия своей ослабленной координации и не встретиться со снегом. Первые недели после возвращения в Обитель это было сложнее всего. Смирившись с болью, все еще иногда испытывая приступы отчаяния и обостренной справедливости, никак не могла свыкнуться с непослушными ногами.
На правом бедре плотно поселился большой синяк, стабильно оставляемый углом стола в комнате. Ножом старалась пользоваться минимально, часто цепляя несчастные пальцы. Ноги часто спотыкались, а о пластичности и речи не было. Чувству себя столетней старухой, медленно брела вокруг здания из внутреннего дворика в основной.
Миновав поворот и пару раскидистых деревьев, замерла на месте, чуть не упав коленями на снег. Ноги дрожали так, что пришлось прислониться к стене, не доверяя себе.
* * *
На чтение книги мы с братом потратили почти неделю, пытаясь разобраться и понять заумные строки, часто состоящие из невообразимых слов. Большую часть текста составляли предписания из серии: не может говорить, не должна есть и в том же духе. Множество всякой повседневной, наверняка обоснованной, но все же ерунды. Это нас интересовало мало.
Среди перечня цветов юбок и классификации металлов для заколок была одна маленькая заметка, крайне заинтересовавшая меня. На странице было весьма искусно нарисована красная тонкая нить с тремя подвесками. Именно такую я видел на талии своей ведьмы. Только одна из висюлек имела другое воплощение. Не разобрав всей сути с первой попытки, перечитал текст раза три, пока понял, что это лоно и есть – право на дитя. Анейша. В редких случаях жрица получала право не самостоятельный выбор будущего отца своей дочери. Только для того, чтоб разрезать ее булл нужен ритуальный нож. Жаль, не знал этого раньше.
Не желая забыть, повторил информацию про себя. Не быть мне ажгжаром, если не сумею разгадать ребус по имени «Тирма».
Ожидаемо, о «Искупление Динаи» не было в книге ни единого слова.
Промаявшись несколько дней, все же решил, что пометку мне оставили по делу. Оседлав Усну, благополучно вышедшего из спячки, был едва ли не за руку схвачен Ичиро.
– Далеко собрался? – брат стоял у дверей ящерового загона, одетый в дорожный костюм с клинком за спиной.
– Не остановишь.
– Да я и не пытаюсь. Только спросил, куда ты собрался.
– Хочу узнать хоть что-то про это «Искупление Динаи». А для этого нужны либо мудрецы, хотя таких скорее всего нет, либо книги. Я в библиотеку.
– В Кавагаро, что ли? – Ичиро удивленно взметнул бровь, прищелкнув языком на мой утвердительный ответ. – Далеко. И опасно. Сам не поедешь.
– Не понимаешь? Мне нужно ее вернуть, а если ее наказали за тот обряд, значит сперва я должен решить вопрос с проклятием.
– Да все я понимаю, – брат потянулся, оттолкнувшись от стены, – Я и Вартас с тобой едем. Еще Эш просился, но мне подумалось, что кто-то должен в поселении остаться. За старшую будет Исла. Фатмар с Биайной ей помогут.
– И давно ты все придумал?
– Да уже дня три как. Все ждал, когда ты соберешься с силами. На, это тебе женщины наши сплели, – Ичиро вынул из-за пазухи тонкий разноцветный шнурок. Он состоял из сотни узелков. Такие обычно давались мужчинам на моей родине перед долгой дорогой или войной. Чтобы нашел, что ищет и вернулся домой. Цел и невредим. – Невестка нравится всем нам, брат. Мы будем рады, если она вернется с тобой.
Больше не споря, вывел Усну на двор, наблюдая, как по сигналу брата из-за угла дома появился Вартас с двумя оседланными куджанами. Стоило нам выехать со двора, как на центральную улочку нашего небольшого поселения стали выходить люди. Нам кивали и я заметил знак благословения, не единожды посланный в спину нашими женщинами.
Кавагаро. Город, окруженный черными стенами, за которыми прятались самые редкие и ценные сокровища нескольких миров. Стоило появиться чему-то, что могло быть названо «сокровищем», как появлялись сильно загорелые хмурые люди, готовые выкупить, обменять, а частенько и выкрасть необходимое.
Высокие стены, в которых было только двое ворот, вырастали посреди пустыни слепяще-белого песка. Черный камень за день нагревался так, что к нему нельзя было приблизиться ближе чем на три сотни шагов. Ворота были открыты, но пройти между ними означало получить страшные ожоги. Кавагаро не требовалось иной защиты, но не смотря на это, у эмира была одна из самых сильных армий. Поговаривали, что среди воинов был даже отдельный корпус убийц, с раннего детства тренирующихся в сложнейших условиях.
А еще у правителя была библиотека. Лучшая среди наших миров. И если где-то и была информация, нужная мне, то там ее можно было точно найти. Оставалось дело за малым. Убедит хранителя библиотеки в том, что он хочет меня пустить в сою вотчину.
На путь к границам пустыни мы потратили почти две недели. Это была странная местность. Вот мы стоим на зеленой траве, под тенью деревьев, а в шаге впереди мелкий белый песок. Яркий настолько, что невозможно взглянуть. Наведавшись в небольшой городок на окраине смертельной пустоши, мы выяснили у местных о следующем отбытии каравана. Иначе как везением, оправдать стечение обстоятельств было нельзя. Караван готовился выйти через пару дней.
Два дня были потрачены на приобретение солнечных масок, специальной одежды и артефактов. Конечно, цены здесь были на все в раза полтора выше правдивых, но все же это было меньше, чем Ичиро опасался. Знания брата, когда-то ходившего этим путем, оказались очень кстати.
Главой каравана оказался низенький симбор, с золотой кожей и быстрыми черными глазами. Мужчина не тратил слов напрасно. Дождавшись, когда все тридцать семь куджанов с поклажей выстроелись в ряд за одним ящером особой породы, симбор самолично прошелся вдоль связки, проверяя амулеты и груз. На некоторых ящерах крепились сундуки с драгоценностями и золотом, на других стояли закрытые паланкины, в которых от чужих глаз прятали девушек для рабского рынка. Что было спрятано в маленькие черные сундучки, перевязанные цепями, я не знал. Скорее всего, какое-то оружие или артефакты. Пока нам разрешали воспользоваться благами каравана, это мало интересовало.
Караван выдвинулся в середине ночи. Белый песок уже немного остыл после дневного зноя, так что просто сильно отдавал тепло теплым, не обжигая лап куджанов. Озир, старший караванщик, задал быстры темп, желая преодолеть как можно большее расстояние до рассвета. Ящеры шли споро, почти не проваливаясь в песок, широко ставя свои лапы. Но это только ночью.
Стоило солнцу только показаться над горизонтом, как мы чуть не ослепли от ярких отблесков, косо отскакивающих от песка, как от зеркала. Остановив караван, Озир приказал всем надеть маски и подготовить ящеров к дневному переходу. Насколько у нас хватит сил.
Маска погонщика представляла собой белую плотную накидку с темным, почти черным стеклом для глаз. Стоило ее надеть, как пространство вокруг приобрело густой фиолетовый оттенок, постепенно светлея с восходом солнца. Глаза ящеру пришлось завязать плотной повязкой. Зрячим оставался только головной куджан, на котором ехал Озир. Так же мы потратили время на нанесение специальной мази на лапы ящеров. Без нее по этому песку невозможно двигаться.
Караван двигался примерно до полудня, пока ящеры на начали спотыкаться и громко шипеть. Недовольно покачав головой, Озир все же скомандовал привал. Такое действо я видел в первый раз за жизнь. Четверо симборов, стражники каравана, подъехали к одному из ящеров, на спине которого крепился большой тюк. Отведя ящера чуть в сторону, симборы скинули тюк, и привязав концы к седлам своих животных, разъехались в стороны. Чем больше становилось расстояние между куджанами, тем выше поднимался белый, с золотыми рисунками, шатер. Максимально растянув веревки, симборы резко дернули их, от чего купол натянулся, став ниже почти на половину, но упругим и плотным. Укрепив веревки специальными камнями, стражники распахнули створки шатра, приглашая караван внутрь.
Пространство в шатре оказалось огромным, прохладным, после дневного зноя пустыни и затемненным. Изнутри стены и купол выглядели почти черными через стекло, оказавшись в действительности серо-синими. Озир умело распределял места внутри, выделяя отдельные сектора для груза, для рабынь и для попутчиков, вроде нас. Объявив привал до середины ночи, погонщик расстелил свой плащ на тонкой ткани пола, укладываясь спать. Решив, что стоит последовать его примеру, мы наскоро перекусили и тоже отправились отдыхать. Пустыня вытягивала силы.
Дорога по пустоши заняла три дня. Ближе к рассвету четвертой ночи на белом писке появилась тонкая темная полоса, видимая в свете голубой луны. Полоса ширилась и росла с нашим приближением, вытягиваясь в невероятной высоты, стену. Черный камень отбликивал неровными гранями, совершенно не соответствуя привычному образу городских стен. Издали, длинной змеей каравана подползая к громаде Кавагаро, мы видели только блеск черных камней и шпиль на башнях дворца.
Огромные ворота были распахнуты, позволяя трем куджанам пройти одновременно, не цепляясь лапами. За высокой аркой входа было открытое пространство, где проводился досмотр новоприбывших и осуществлялись пограничные процедуры. Расплатившись с Озиром, поблагодарив погонщика за помощь, мы стали в очередь на досмотр. Процедуры были давно и тщательно отлажены, так что долгого затора не было, нас пропустили за кольцо второй, белой стены уже через полчаса.
Эта стена была не большая, состоящая из обычного известняка. На расстоянии в четыре сотни шагов от первой ограды, она предназначалась для защиты города от невероятного жара, исходящего от черных камней и отделения пограничной зоны от города.
Пройдя на территорию Кавагаро, я на мгновение онемел. Это был совершенно иной мир. Бело-голубые дома, с ажурной резьбой и узорами по стенам начинались от самых ворот. Хотя этот район считался бедным, над каждым окном имелся плотный цветастый навес, спасающий от жары днем, и небольшой сад с фонтаном, видимый с дороги. Отделка домов была такой искусной, что явно требовала не одного месяца работ. Не смотря на ранний час и только светлеющее небо, город-государство гудел толпами людей. Женщины, закутанные в слои ярких воздушных тканей, с непременными золотыми украшениями в носу и черных косах, с кувшинами на головах спешили к небольшому рынку, расположенному обнаруженному нами через пару кварталов. Поинтересовавшись, узнал, что наш караван привез какое-то ценное масло, за которым уже выстраивалась очередь. У жителей приграничного района было одно неоспоримое преимущество – товары попадали к ним первыми.
Двигаясь по брусчатке, выкрашенной к голубой цвет, с интересом наблюдал за этим ярким живым местом в центре смертельно опасной пустыни. Кавагаро был поделен на пять районов, с центральным, окружавшим дворец эмиров, и четырьмя секторами по сторонам света. Нам требовался именно центр, так как библиотека была всего в квартале от дворца. Но на куджанах посторонним туда было не попасть, так что наперво требовалось устроиться на постой.
Мы смогли пройти в западный сектор через внутренние ворота и устроились в маленькой таверне комнат на десять, на самой его окраине. Ближе к центру мы бы просто не потянули финансово. Там, по рассказам Ичиро, были даже комнаты с персональными бассейнами. Для нас это было излишеством. Да еще и не известно, насколько затянется это приключение.
До Жаркого часа мы успели только выяснить время работы библиотеки и условия доступа. Визит пришлось отложить на вечер. Через четыре часа после восхода солнца жара становилась такой невыносимой, что в городе наступал Жаркий час. На то время закрывались все лавки и магазины, порядочные люди отправлялись на дневной сон до самого вечера. Город подчинялся особым правилам. Даже цвет брусчатки, так удививший меня изначально, был продиктован влиянием солнца. Голубой цвет не так поглощал тепло, и даже к вечеру по дорогам было возможно ходить, почти не боясь опалить ноги. Хотя местные практиковали высокие деревянные сандалии, достаточно высокие, чтобы оберегать нижние конечности.
Даже вечером, в городе было очень жарко, не смотря на обилие фонтанов. Пришлось окончательно оставить свою привычную одежду и переодеться в белые широкие хламиды, достаточно плотные, чтоб оберегать от солнца, но пропускать дуновения ветра. Покрыв головы, мы взяли куджанов, направившись к стене центрального города. Перед узкими воротами шла длинная куджановязь с навесом, где за определенную плату можно было оставить ящеров на время.
