Текст книги "Под звуки сагатов (СИ)"
Автор книги: Александра Питкевич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
Глава 30
Вернувшись в зал Биайна снова сделалась холодной и высокомерной. Вздернув нос, девушка смотрела куда угодно, кроме мужа. Фатмар бросал косые взгляды на горянку, хмуря брови после разговора с мужчинами. Поймав вопросительный взгляд Кирчу, чуть улыбнулась, кивнув. Все у них будет хорошо. Крепкое тело ажгжара едва заметно расслабилось, губы изогнулись в намеке на усмешку.
Из хозяйственной комнаты появилась Исла, сопровождаемая одной из девушек. Помощница несла стопку постелей и пару полотенец.
– Милая, тебе приданое успели упаковать?
На вопрос нашей хозяйки горянка печально покачала головой. Но тут лицо ее приобрело задумчивое выражение, и через минуту девушка вытянула из-под рубашки целую гирлянду бус. Часть из них были явно выполнена из золота, с вставками из драгоценных камней. Так же на глаза попались два ряда крупного жемчуга разного цвета и ожерелье из зеленых бусин. Большая редкость. Слегка тряхнув связкой бус, Биайна вопросительно оглядела всю компанию.
Вартас уважительно присвистнул. Ичиро, подойдя к девушке, внимательным взглядом обвел украшения, покивав головой.
– Вот эти зеленые, или розовый жемчуг можно будет разобрать, если надо. Они у нас в ходу. Остальное лучше спрятать. Вещи ценные, но муж твой тоже не голодранец, так что напрасно не трать. Вдруг захотите большое поместье поставить. Береги жену, друг.
– Сегодня отправляйтесь отдыхать, а завтра как следует отпразднуем, – Кирчу дружески хлопнул по плечу Фатмара.
– Вот возьмите. Понятия не имею, что там в доме у них творится. – Исла подозвала помощницу, отобрав у той стопку белья, передав все Биайне. – Не пригодится – вернете, но лучше пусть будет. Вартас, ты пока поживешь здесь.
– Но, Исла…
– Без «но». Или ты подсказывать молодым собрался, что делать?
– А если сами не справятся? – широко усмехнулся великан, поигрывая бровями, за что тут же получил легкий подзатыльник от Ислы.
– Невестка, проводи наших молодых, а я тут переговорю с мальчиками.
Проводив Биайну до дверей, где нас нагнал Фатмар, я отправилась наверх в спальню. Нужно было подумать.
Биайна оказалась и правда умелой хозяйкой. Первые несколько дней Фатмар только и делал, что носился по поселению и соседним деревням, доставая вещи первой надобности, которых не было в доме. Как я поняла, там требовалось все, начиная от плошек и мисок, заканчивая занавесками и покрывалами. Большую часть дня горянка проводила с нами в поместье, изучая у Ислы особенности жизни в этой местности. Как я поняла, зимы в ее родных местах были более суровыми и не требовали таких погребов, какие использовали здесь. Но принцип заготовки продуктов в целом отличался не слишком. Мне была приятна компания прямолинейной и старательной девушки. Впрочем, Биайна тоже чувствовала себя вполне комфортно, сидя с нами на кухне.
Все шло своим чередом. Мы все веселились и тихо хихикали, наблюдая за молодыми. Биайна подергивала плечами, чуть прикрывая глаза если Фатмар приближался к ней. Великан же старался при любом движении дотронуться до супруги, провести ладонью по спине, или легко задеть плечом. Рядом с таким мужчиной даже высокая статная горянка смотрелась вполне миниатюрной.
Вместе с первым снегом мужчины отправилась на охоту, надеясь достать крупного оленя, следы которого уже несколько дней будоражил их мысли. Прекрасная погода, со спокойным снегопадом и без ветра к вечеру изминилась совершенно. Когда стемнело, начался настоящий буран, заставивший обеспокоенно выглядывать на двор.
В зале первого этажа было четыре окна. За тонким, стылым стеклом было темно. Громко завывал ветер, откликаясь в печной трубе. От первого до второго шесть шагов. Дальше дверной проем, так что шагов получалось девять. Иногда десять. Потом снова шесть. Разворот. Шесть шагов обратно. Я куталась в шаль, теребила подвеску на шее, после третьего круга больше не поправляя занавески. Предчувствие собиралось внизу живота холодным комом. Эта внезапная вьюга после тихого спокойного дня, дрожь в пальцах и темнота за окном сделали меня нервной и раздражительной. В зале сидели обе девушки с матерью, Исла, Биайна и еще несколько деревенских женщин, чьи мужья тоже отправились охотиться. Хозяйки обеспокоенно поглядывали на меня, почти в полном молчании занимаясь рукоделием. Атмосфера была угнетающая, и даже кошка, жившая в поместье, не грелась на печи, а статуей сидела на нижней ступени, поводя головой вслед за моими движениями.
* * *
Из окна я так их и не разглядела. Ни фонарей, ни огней. Как мужчины сумели найти дорогу в такой буран, имея только одного ледяного куджана (остальные ящеры еще пару дней назад залегли в спячку) я не представляла. Скрип первой двери, громкие мужские голоса, хриплые и резкие, тонкий бич холодного воздуха. Не дожидаясь, пока они сами пройдут в помещение, дрожа всем телом от плохого предчувствия, отдернула занавески перед вторыми дверями, распахивая деревянные створки. В зал тут же влетел резкий порыв, съедая все тепло, сорвав с плеч шаль, бросив в лицо хлопья колючего снега. Кожа тут же запылала, исколотая тысячей иголок. Напротив стоял Кирчу. Глаза ажгжара были непривычно черными в полумраке, с полностью скрытой поверхностью, а за спиной клубилось что-то огромное и темное. Над головой мужчины, из самрой черно черноту смотрели огромные желтые глаза. Чуть отступив в сторону, пропустила прибывших внутрь. Мгла была очень опасна, но явно хорошо контролировалась ажгжаром. Это не то, чего я ждала.
Пройдя в комнату, сопровождаемый черным размытым облаком, Кирчу свистнул, потянув повод. По деревянному полу застучали когти и в зал зашел ледяной ящер. Зверь дернул длинным языком, пробуя воздух, не двигаясь в глубь помещения. Он и так быд настолько большим, что занимал практический весь дверной проем. Первое, что я заметила непривычного в облике зверя – широкая, застывшая корка крови на гладком голубом боку. Подняв глаза, холодея от ветра и оправдывающихся предчувствий, рассмотрела белые, облепленные снегом волосы под теплой меховой шкурой.
С улицы появился Вартас, бледный и очень хмурый, за ним шел Фатмар. Первые двери закрыли, отрезая стылому ветру доступ в зал. Скинув меховые варежки прямо на пол, мужчины без слов принялись растягивать веревки, которыми Ичиро был привязан к седлу. Узлы заледенели и не поддавались. Вартас вынул из чехла охотничий нож, осторожно поддев путы, разрезая. Кирчу все так же стоял на месте, окутанный облаком мглы. Когда веревки были убраны, воины осторожно сняли ажгжара. В этот момент замедленное, растянутое пространство словно лопнуло с громким звуком.
Девушки закричали, женщины повскакивали со своих мест, покидав рукоделие.
– Жив?! – взвизгнула Исла, не в силах двинуться и только крепче прижимая руки к груди.
– Да, но крови много потерял, – сипло ответил Вартас. Женщины, немного придя в себя, бросились выполнять необходимое. Сдвинули столы, кто-то побежал на кухню за горячей водой, другая помчалась за чистыми тканями, одна из сестричек уже бежала с верхнего этажа, неся небольшой саквояж, с которым я ходила по больным. Стряхнув оцепенение, передернула плечами. Нужно было избавиться от остатков предчувствия, когтистыми лапами цепляющегося за ноги, и приступить к делам.
Ичиро уложили на сдвинутые столы, откинув в сторону плащ и меховое покрывало. Ажгжар был бледен до синевы и дыхание едва присутствовало, слабо поднимая грудь. Затянув рукава повыше, перекинула амулеты за спину, чтоб не болтались. Бегло осмотрев мужчину, остановилась на черной от крови тряпке, обмотанной вокруг бедра. Ополоснув руки в тазу, медленно приподняла ткань, тут же прикрыв глаза от ужаса. Рваная рана, длинная, от самого колена и практически до паха, глубокая, с явно виднеющейся костью в одном месте. Неровная и широкая. Руки мелко задрожали, но глубоко вздохнув, заставила себя успокоиться. Еще раз внимательно осмотрев рану, убедилась, что кровь уже почти не идет.
– Что случилось?
– Мы выследили кабанов. Шли с Ичиро и Хоканом до опушки, ждали удобного момента. Почти добыли, когда зверь кинулся на Хокана. Ичиро успел его оттолкнуть в сторону, но сам попал под клыки. Он успел ранить зверя, но тот в последний миг рассек ему ногу, – тихо стоя у другой стороны стола рассказывал Вартас. На небольшом столике справа от меня на чистой скатерти уже раскладывали инструменты и порошки.
– Принесите иглы, которые по шелку. Две или три. Вденьте длинные нитки. Еще нужна маленька миска, туда стакан горячей воды, – оглядывая инструменты, попросила я. Оглядев зал, остановилась взглядом на черном облаке, частично закрывающем второго ажгжара. Мгла все так же смотрела желтыми глазами, не мигая. – Что с Кирчу?
– Он закрывал нас от бурана и запечатал жизнь брата в теле. Если отпустит – Ичиро умрет от потери крови. Кирчу сказал, ты сможешь помочь, если доберемся. Сможешь ведь?
– По крайней мере, я сделаю все, что возможно.
Поправив передник, который на меня завязал кто-то из женщин, прочитала короткий наговор на твердость руки и попросила благословения у Чивы. Вылив в маленькую миску с водой почти всю склянку с дезинфицирующим раствором, приступила.
Грязную тряпку с запекшейся кровью убрали. На рваную рану, которая выглядела до невозможного жутко, вылила раствор. Жидкость тут же вспениласть, выжигая попавшую заразу. Хлопья плотной пены стали спадать, стекая на поверхность стола и пол. Нужно было дождаться, пока весь состав не сойдет. Примерно через две минуты у мня была чистая рана. Первым делом нужно было разобраться с крупной артерией, концы которой клочьями торчали из плоти. Зашить ее я бы не сумела, слишком тонкая работа, но может, получиться срастить ткани. Подтянув один конец маленькими щипцами, сровняла край.
– Держи здесь, – передав щипчики Биайне, стоящей с другой стороны стола и помогающей мне, взялась за второй конец. Другая сторона была в несколько лучшем состоянии, только пришлось выдавить небольшой кровяной сгусток, собравшийся как пробка. Приложив оба конца друг к другу, обернула место соединения тонкой пленкой из водорослей. Моих сил должно хватить на приращение к такой небольшой поверхности.
Потерев ладони, дождалась присутствия тепла в окоченевших пальцах. Направив немного силы в нужное место, дождалась слабого бирюзового свечения. Сейчас все получалось только из-за крайне низкой температуры тела ажгжара и сильно замедленного кровотока. Без помощи Кирчу, что бы он там не делал, Ичиро умер бы еще в дороге от потери крови.
Порадовавшись, что первая часть прошла так удачно, принялась разбираться с мягкими тканями. Здесь было не так страшно, с подобными я как-то работала. Правда, только однажды, но все же, какой-то опыт был. Взявшись за тонкую длинную иглу с шелковой нитью, более внимательно осмотрела края. Шрам, определенно, будет весьма отвратительный. И, скорее всего, Ичиро будет хромать. Если выживет.
Крепкая шелковая нить стягивала холодную сероватую плоть, мало похожую на ткани живого тела. Пришлось делать очень мелкие стежки, чтобы соединить все должным образом. Длинная кривая линия шла почти от самого колена почти в пять ладоней длиной, извиваясь как змея. Прикрыв рану водорослевой пленкой, которая должна уберечь от воспаления, забинтовала чистой тканью.
Осталось самое сложное. Вернуть Ичиро нормальную температуру тела, и сердцебиение. Держать его в такой низкой температуре дальше было просто опасно.
Ополоснув руки и сняв заляпанный передник, подошла к Кирчу. Было не слишком разумно приближаться к ажгжару с таком состоянии, не зная, какая сила им используется, но более важно было не наделать глупости в лечении. При моем приближении, мгла немного разошлась, открывая мне вид на мужчину с черными провалами глаз. С минуту посмотрев в глаза, на глуби не которых плескалась та же мгла, поняла, что разговор вести мне нужно с кем-то другим. Посмотрев в огромные желтые глаза, висевшие в центре тьмы.
– Ты держишь дух Ичиро в теле?
Мгла не двигалась какое-то время. Потом послышалось тихое шуршание, контуры тьмы немного разошлись, вернулись в прежние границы и глаза мигнули. Хорошо.
– Он умирает от потери крови или переохлаждения? – я не могла проверить все тело ажгжара, боясь навредить масштабным вторжением.
Тьма молчала. Я призадумалась. Возможно, формулировка имеет значение, или вопрос слишком сложный.
– Если я верну нормальную температуру телу Ичиро, он умрет?
Желтые глаза мигнули.
Значит, все же кровь он сам не сможет восстановить. Варианты есть, но все же…
– Если я восстановлю его кровь, он выживет?
Этот разговор напомнил мне тот случай, когда я парализованной лежала в доме Ваар-но. Что ж, жизнь сделала виток спирали, чуть изменив плоскость.
– Я могу использовать свои силы на всем его теле?
Кирчу, как огромная деревянная кукла повернул голову в сторону брата, и сделал несколько широких шагов. Мгла, размытым шлейфом следовала за ним. Подойдя к раненному ажгжару присмотрелась, увидев в нескольких местах слабо светящиеся точки. На лбу, в районе горла, над сердцем, внизу живота Понятно. Что ж, тогда остается только один способ. Кому-то повезло, что он не восприимчив к огненной крови.
– Вам всем нужно выйти.
Мы остались одни: я, и два ажгжара. Один в трансе, второй без сознания. Еще было облако тьмы с желтыми глазами. Самое общительное из нашей компании. Посмотрев на мглу, вынула из шкатулки тюбик с красками.
– Я могу помочь ему, но ажгжар получит часть такой же силы, как у меня. Мир духов станет для него открыт и видим, – я не спрашивала, просто было как-то страшно принимать подобное решение самостоятельно, а на Кирчу сейчас полагаться не приходилось. Мужчина изо всех сил сдерживал своего потустороннего помощника, сохраняя жизнь брату. Расстегнув плотную куртку, стянула рукава с негнущихся рук Ичиро. Потом кое-как сняла шерстяную рубаху, под которой оказалась нательная тонкая сорочка. Устав возиться с одеждой, последнюю просто распорола ножом, оголив грудь. Дальше пришлось стаскивать сапоги. Остатки брюк тоже попали под нож. Одна штанина все равно никому не нужна. Воин остался только в нижем белье, коротких льняных шортах. Решив, что эта деталь мне помешать не должна, приступила к работе.
Наговор, точнее тихий призыв-молитва получался сам собой, уж очень хорошо его знала, а вот узоры выходили кривоватые. Линие дрожали, чуть изгибаясь, не слушаясь холодных пальцев. Рисунок, хаотичнее линии и зигзаги, сходился лучами в области сердца. Похожим образом расписана была и область вокруг свежего шва. Узор доходил до самой шеи, останавливаясь на границе с нижней челюстью, до кистей рук, до самых ступней. Все крепче сжимая конус с краской в ладони, про себя молила духов везения, чтоб только хватило пасы. К счастью, мне сегодня не нужно было расписывать ему спину. Этим займемся, если ажгжар сумеет принять часть жреческой силы.
Закончив с узорами, сняла с пояса связку из тотемных амулетов. Девять каменных амулетов на красном шнурке. Но нужны были не изображения животных. Развязав шнурок, скинула все подвески на стол. Плотная нитка была обвязана вокруг крепкой шеи Ичиро.
– Ну, помоги мне, Ясноокая.
Освободив руки, оперлась ладонями о тело ажгжара в тех местах, где линии рисунка сходились во едино. Прикрыв глаза, искала в глубине своего тела ту искру, которая давала всему жизнь. Маленькая эфемерная сфера в районе солнечного сплетения, до краев полная бирюзовым сиянием. С большой осторожностью зачерпнув горсть силы, потянула ее вверх, через легкие, через горло, ощутив слабый отзвук огня на губах. Не поднимая глаз на Кирчу, стараясь не делать резких движений, коснулась ледяных губ Ичиро своими. С трудом разомкнув их, протолкнула внутрь горячую искру, на мгновение ослепнув от боли. Как только искра перетекла, быстрее отстранилась, зажав рот бессознательного ажгжара ладонью, не давая собственной магии вырваться из чужого тела. Мгновение, и мужчина выгнулся дугой захрипев, оттолкнув меня судорожным взмахом рук. Споткнувшись, зацепившись за столик с инструментами, едва удержалась на ногах. Подняв глаза на темнеющее облако мглы, которое разрослось чуть ли не на половину комнату, сглотнула.
– Отпусти его.
В ответ на мою просьбу, в чернеющем тумане распахнулась огромная пасть, дыхнув на меня чем-то стылым, от чего зашевелились волоски на руках. Эта сущность пугала. И все же, мгла отступила. Медленно, плавно, облако стало рассеиваться, бледнея. Прошло не больше минуты, когда тьма испарилась, оставив шатающегося Кирчу самого по себе. Ажгжар растеряно моргал, явно потратив больше сил, чем было можно, но все же держался на ногах. Сделав шаг к столу, на котором моя магия все еще скручивала раненого, Кирчу оперся руками о поверхность, стараясь не упасть. Протянув ладонь, ажгжар хотел было коснуться брата.
– Не трогай! Он должен сам, тогда будет жить, – чуть затуманенные глаза ажгжара посмотрели на меня. Тряхнув головой, Кирчу следил за тем, как узоры, криво начерченные мной на сероватой коже воина, постепенно наливаются голубым свечением. Тело расслабилось на коротких два вздоха, а затем прочертилось напряжением каждой мышцы.
Прошло довольно много напряженных минут, пока кожа Ичиро, наконец, стала розоветь, изгоняя мертвенную бледность. Тело расслабилось, дыхание замедлилось, выравниваясь.
Пошатываясь от усталости, побрела в сторону кухни, где ждали выставленные мной вон люди. Распахнув дверь, поманила Ислу.
– Его нужно перенести в комнату и обтереть. К утру, вероятно, будет жар. Я оставлю отвар, какой нужно. Если станет совсем плохо – будите. А пока я пойду спать. Позаботьтесь обо всем.
Вернувшись в зал, приобняв усталого Кирчу, двинулась в сторону лестницы. Ажгжар пытался протестовать, но сам едва не падал. Когда Вартам и Фатмар, в сопровождении Ислы, занялись Ичиро, мой мужчина, наконец, согласился позаботиться и о себе.
Стоило голове коснуться подушки, как спокойствие и темнота накрыли плотным одеялам, позволяя расслабиться. Конечно, может я сделала и не совсем верный выбор, поделившись с Ичиро частью своей силы, но все же спасла жизнь хорошему человеку. А о новых возможностях он, может, никогда и не узнает.
Глава 31
Ажгжар оказался очень беспокойным пациентом. Пролежав в бреду три дня, только вернувшись в сознание, мужчина попытался самостоятельно выбраться из кровати, чуть не испортив всю мою кропотливую работу. Где-то после восьмого раза вернув его в лежачее положение, я в конец потеряла терпение. Демонстративно ткнув черным пальцем в точку, где сходились мои кривые рисунки, на удивление не исчезнувшие, а так и оставшиеся на коже, отправила небольшой импульс. Ажгжара скрутило, послав по линиям слабый разряд.
– Еще раз нарушишь мое предписание, парализую на неделю, – сердито сверкнула глазами на этого неугомонного мужчину. За спиной тихо фыркал Кирчу, пытаясь подавить смех. Он так переживал за брата, что не отходил от того ни на шаг, до самого момента пробуждения. Кроме того, нас обоих весьма интересовало, каким образом аукнется этот эксперимент, с передачей жреческой силы мужчине. Не помню такого. Пока все шло очень даже хорошо, так что, может никаких последствий и не будет, как я и надеялась.
Поправлялся Ичиро довольно быстро, не смотря на нарушение режима. Я точно знала, что ночью кто-то прару раз пробирался на кухню на своих двоих, совершая набеги на кладовую. Исла об этом, конечно, тоже знала. Но, переговорив, мы пришли к выводу, что это может стимулировать нашего больного к скорейшему восстановлению прежних сил.
К середине зимы, когда ажнгжару от печальных событий остались только черные каракули моих рисунков, так и не пожелавшие исчезнуть и периодические боли в ноге с хромотой, поселение завалило снегом. Оказавшись под двухметровым слоем белого покрывала, мы почти четыре дня не могли выйти из дома. Удивительно, но эти дни оказались самыми приятными и душевными. Никуда не нежно было торопиться, бежать или что-то делать.
Мы сидели в большом зале полукругом у натопленной печи, рассказывая друг другу истории и потягивая травяные отвары. Женщины рукодельничали, мужчины чинили и мастерили то, на что в теплую пору не было времени. На полу лежали седла куджанов, спящих до весны. Зарывшись в солому, ящеры забавно скручивались кольцом, замедляя сердцебиение, погружаясь в дрему.
По небольшому крытому переходу притащив сбрую в дом, мужчины поправляли и переделывали ремни, крепления. Если бы не этот переход, мы бы, кроме прочего, остались без молока. Кирчу рассказал, что его поставили только прошлой весной, убедившись, что переход крайне необходим.
Со второго этажа было видно все поселение, отмеченное только красными крышами, видимыми из-под снежных шапок. Над каждым вился сизый дымок, создавая ощущение покоя.
– А если у кого-то случиться беда? – прижавшись носом к холодному стеклу, я рассматривала сказочный пейзаж. Снег искрился бриллиантовой крошкой в лучах солнца.
– Тогда в печь можно кинуть специальные минералы, и дым станет красным. Кто-то увидит и явится на помощь. От сюда видны все дома поселения. Именно по этому ледяного куджана держат в нашем поместье. На нем можно пробраться, так что не переживай, – ажгжар обнял меня со спины, прижав к себе, глядя на заснеженное пространство, слепящее яркими переливами.
Мне нравилось это время, но я помнила о том, что срок счастья проходит. Из отпущенных мне четырех месяцев уже минуло три.
Неприятные ощущение, иногда возникающее в руках, особенно по ночам, тоже напоминали об этом. Мышцы начинало слабо подергивать, оставаясь легким ноющим эхом в суставах. Переговорив об этом с мамой, пришла к решению, что пора готовиться, пока все не стало слишком заметно.
На создание амулетов я потратила почти десять дней, сидя за столом и связывая в определенном порядке пучки трав, веточки и бусины из разобранного ожерелья. Чем больше меток будет, тем проще будет создать переход.
Воспользовавшись первыми признаками оттепели, когда земля была еще мерзло-каменная, но уже не пряталась под толстым снеговым покрывалом, отправилась на прогулку в ближайший подлесок. В этот день получилось выложить только внешний, широкий контур круга, пряча амулеты под ветки кустов и в мышиные норы. Время еще позволяло, но суда по состоянию природы, весна в этом году наступит раньше. Раньше начнется паводок и слякоть, раньше прилетят птицы, раньше расцветут цветы.
Выбраться в лес у меня получилось еще дважды, что позволило закончить средний и внутренний контур. Это было очень трудное плетение, долгое и не надежное. Но так же это был единственный возможный способ для меня попасть туда, куда нужно.
Я почувствовала этот момент. Просто одним вечером правую руку так скрутило в запястье, что не осталось никаких сомнений. На рассвете он распуститься. Первый весенний цветок этого мира.
Оглушенная, ошеломленная, я сидела в кресле не в силах двинуться. Я знала, что этот день настанет, я его ждала и готовилась, но готова не была. В сердце все еще сидела обида за несправедливое наказание. Отрицание рвало душу, пытаясь прорваться истерикой. Кирчу, изучающий какие-то бумаги за столом в компании брата, поднял голову. В его желтых, таких теплых глазах, отразилось беспокойство.
– Что-то случилось, мин кьере? – не в состоянии ответить, покачала головой, пытаясь справиться и ничем не выдать себя. Ажгжар не знает. Не знает ничего. Все полагают, что мои черные ладони – это и есть цена за содеянное. Никто не знает.
– Все в порядке. Просто что-то голова разболелась.
– Оно и понятно. Погода меняется. Завтра должно быть уже тепло. Даже сейчас в воздухе слышен запах весны, – Кирчу задумался на мгновение, потом обернулся к Ичиро. – Брат, посмотри сам бумаги, я отведу Тирму отдыхать.
Старший ажгжар посмотрел на меня задумчиво, с каким-то беспокойством. Показалось, он что-то все же понимает в моем состоянии. Как-то он сказал, что помнит больше историй о моем народе, чем Кирчу. Может, так оно и есть.
– Идите, она и правда, как-то не слишком хорошо выглядит.
Ночь была сладкой и горькой одновременно. Я не могла уснуть и успокоиться, каждое мгновение темноту потратив на будущие воспоминания. Прижимаясь всем телом, ластясь, раз за разом прикасалась к горячему крепкому торсу Кирчу. Я чувствовала голод по его присутствию уже сейчас, находясь совсем рядом. Жажда прикосновений так мучила, что болела кожа, требуя внимания.
Заставить себя выбраться из этих объятий я смогла только часа за два до рассвета. Было очень темно и холодно. После уютной постели, ночные ветры, пусть уже и несущие в себе аромат пробуждения и весны, пробирали до костей. Спотыкаясь, глотая слезы, непрошено бегущие из глаз, я шла в полной темноте к тому месту, где из трех колец был собран портал.
Остановившись у самого края, дрожа и ощущая, как немеют руки, дернула связку амулетов с пояса. Девять тотемных животных тех, кто был мне ближе всех. Размахнувшись, осторожно бросила связку в самый центр внутреннего круга, произнося ритуальные слова призыва. С такими руками я не могла уже использовать даже сагаты. Только так.
– Мама, заберите меня домой… – слезы хлынули потоком. Не выдержав горечи во рту, от жалости к самой себе, упала на колени. Я такого не заслужила. Мне удалось получить куда больше, чем многим жрицам. Столько счастья, ласки, любви… большинство и за всю жизнь не получают капли этого. Но все же, это не справедливо.
Портал молчал до самого утра. Я прождала сумерки, все так же стоя на коленях. С первым лучом рассвета тело само собой дернулось первым полноценным приступом, которые теперь станут главным наполнением моей жизни на двадцать лет. Было больно, но эта боль воспринималась как-то отстраненно на фоне того, что я больше никогда не увижу своего желтоглазого.
Солнце поднялось уже на ладонь над горизонтом за моей спиной, когда внешний круг слабо засветился. Через какое-то время послышался слабый гул и второе кольцо вспыхнуло бледным голубым сиянием. Центральное кольцо молчало долго, и меня стали мучить сомнения, правильно ли был построен переход. Это беспокойство отступило только когда в центра заклубился туман, четко придерживаясь в границах кольца. Дымка сгустилась, уплотняясь и становясь яркими цветными фигурами, еще бесплотными, но уже хорошо видимыми. Девять женщин, увешанных амулетами, бусами, лентами. Яркие узоры на лицах и руки, черные от ритуальной краски. Они пришли за мной.
Женщины были разного возраста, из разных ветвей. Мать, бабушка, старшая сестра, те, с кем я проходила обучение, те, у кого училась. Они стояли в центральном кольце, собирая силу, удерживая переход через три мира. Повинуясь какому-то сигналу, все девять разом шагнули из внутреннего кольца в среднее, обретя физическое тело в этом мире. Они перестали быть прозрачными, их голоса достигли моего слуха.
– Тирма, ты должна зайти в круг. Всего два шага, милая. Ты знаешь, мы не можем выйти, – голос мамы был спокоен. Этна стояла ближе всех ко мне, протягивая ладони.
Шатаясь, я медленно поднялась с колен, едва не повалившись обратно на ледяную, влажную землю. Вещей с собой почти не было, только то, что не стоило оставлять в чужом мире. Но даже почти пустая, сумка все же оттягивала плечо, словно весила в половину меня. Первый шаг дался вполне терпимо. Закоченевшие ноги дрожали и норовили надломиться, но все же послушно переступили границу третьего круга. Нужно было сделать всего шаг, чтобы оказаться в руках женщин. И все было бы ничего, если бы не крики, которые предательски принес ветер. Голос Кирчу чуть не заставил обернуться, полоснув по нервам.
– Тирма, не смей! Вернись!
Я почувствовала, как чуть подрагивает земля под лапами куджана, но не знала, это проснулся Усну или еще не ушел в сон ледяной ящер. Да и важно ли? Дрожа всем телом, не позволяя себе смотреть за спину, я шагнула за вторую линию, оказавшись в объятиях матери. Этна крепко обняла, окутывая запахом корицы и перца. С другой стороны за локоть придержала Иннат.
– Тирма! Прошу тебя!..
Голос, доносимый порывами был глух и плохо слышим здесь, но я все же вздрогнула, подняв на маму полные слез глаза.
– Уходим? – тихо спросила Этна, поглаживая по спине. Сил хватило только на кивок.
– Подожди, дочь. Ажгжар заслужил объяснения, – бабушка, гордая сильная жрица сделала то, чего никто не ожидал. Из небольшой сумки она вытянула толстую книгу в характерном зеленом переплете. Свод законов, по которым живет Обитель Сатулано. Размахнувшись, женщина выбросила книгу за пределы круга.
– Тебя могут наказать за это, мам, – тихо предупредила Этна.
– О, да. Пусть попробуют, – с легкой угрозой в голосе произнесла глава моей ветви. С печалью коснувшись моей щеки, бабуля посмотрел куда-то за спину. – Идемте, девочки. С этого мужчины станется рвануть за нами через врата трех миров.
Поддерживаемая женщинами, вместе со всеми шагнула в туманное пространство центрального круга. Голову сдавило, тело скрутило на мгновение, и мы все оказались стоящими во дворе обители, где на серых камнях под ногами дымились контуры портальных кругов, выгоревших до основания. Яркое солнце било в глаза, птицы весело щебетали, со стороны сада пахнуло ароматом цветущей яблони. Здесь был самый разгар весны.
Захрипев от боли, теряя сознание, я повисла на чужих руках, больше не в состоянии терпеть.
