Текст книги "Слепое солнце"

Автор книги: Александра Огеньская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

– Мой черед. Когда вы поняли, что кто-то пытается открыть Источник нейтральной энергии?

– Раньше, чем узнал про тебя. За полгода примерно. Почувствовал. Кто еще кроме тебя знает про порядок обряда?

А пан Рафал тоже сделался на изумление краток.

– Никто.

Скорее всего. Исключительно теоретически Мэва с Гауфом могли прослушать доверенные им кассеты, но даже и в компроматах Джош о многом умолчал. Да и не стали бы товарищи любопытствовать – нынче чем меньше знаешь, тем больше шансов остаться в живых и на свободе. И вообще – Джош напарнице доверял. А уж Гауфу…

– А про нейтральные Источники в целом?

– Не ваша очередь, но ладно. Только Гауф и Мэва. Они будут молчать.

Хмыкает нехорошо:

– А куда денутся? Твой вопрос.

– Мои два вопроса. Почему вы так легко прекратили расследование и закрыли дело в декабре прошлого года? И почему вдруг засуетились месяц назад? То я вам не нужен весь год, а то…

– Дело не закрывали. Повысили уровень допуска. Просто мы… наблюдали. Ждали развития событий. Если помнишь из отчетов, ориентировок на преступников мы так и не получили. Так что ты нам был очень нужен…

– Приманка. Беззащитный слепой, к тому же Врата, к тому же списан со службы – приходи, налетай? И даже не предупредили. Я бы в случае чего и защититься не смог! – вспомнил те первые месяцы в новой квартире. Но тот первый беспомощный страх давно сменился злостью. Злость – хорошее чувство. Иногда она помогает выжить. И она уж куда лучше робости и ощущения собственной ничтожности.

– Приманка. А не предупредили – чтоб ты от каждого шороха не шарахался. Это неестественно. Тем более за тобой присматривали. Работники твоего отдела.

– Значит, ходили по списку…

Якоб по средам, Эжен по пятницам… А уверяли – исключительно из сострадания и заботы. А им еще небось приплачивали. Что-то вроде за каждый час сверхурочно – в двойном объеме. У нас в отделе всё по-честному. У нас всё в соответствии с трудовым законодательством.

– И не только ходили. А засуетились только месяц назад потому, что выжидали. Я был уверен, что готовиться они начнут заранее, всё ждал, когда же за тебя возьмутся. Так что как только появились данные о странных всплесках, я понял, что пора. Обряд обязательно предполагает человеческие жертвы?

– А что, повторить так и тянет, да рук пачкать неохота? А пан Беккер вон сразу согласился. Без зазрений совести, – это злость. Или еще немного страха? Врёшь, не возьмешь. Кассеты у нас. – Впрочем, вы спросили… Обязательно. Человеческие жертвы обязательны. А я вот уже вам не сгожусь, к сожалению. Не медиум.

Притворно вздохнул. Одернул себя – не переигрывать.

– Значит, Беккер… Панна Коваль говорила, что он пытался вас убить. В обряде участвуют четыре мага. Темные – некромант, стихийник, боевой. Ну, судя по заключениям экспертов, возившихся с трупами. Четвертый маг Светлый, наверно, направляет или гармонизирует. Этого Светлого ты пристрелил. В принципе, правильно. Это должно было прервать ритуал. А тут подвернулся пан Владимир. Как он тебя нашел? «Жучки»-«маячки»? В его репертуаре. Молодец. И панна Коваль… Замечательно. У них остались сообщники? Ты говоришь, что знаешь более чем достаточно.

– Нет. Сообщников не осталось, иначе бы я сразу сообщил в отдел. Мой вопрос. Значит, вы обнаружили всплески, назначили пана Беккера начальником отдела. Насчет Мэвы чья идея была?

– Беккера, но я одобрил. Он докладывал о каждом своем шаге. Обряд должен быть привязан к определенной географической точке, или может быть проведен в любом месте земного шара?

Напряжение, ранее не замечаемое, проявило себя в трепещущей сетке стен. Или это действие состава к концу подходит?

– В любом. Значит, наркотики вы тоже одобряли. Знали вы про наркотики? – пятно придвинулось. Наверно, пан Верхний пытливо вглядывается лицо нахального собеседника.

– Не совсем наркотик. Мнемосредство. Но привыкание вызывает, да. Я знал. Любые четыре мага со средними способностями могут провести ритуал?

– Думаю, да. Вы хотели из меня наркомана сделать? Не убить, так хоть так? – и стены вокруг сереют, перестают отдавать жемчужностью.

– Отчасти. Не скажу, что это было моей целью. Но такую возможность я предполагал. Ты можешь участвовать в ритуале в качестве Светлого направляющего? – темп. Темп слишком торопливый, Джош и подумать не успел, прежде чем ответить.

– Да. Что вы думали сделать со мной после окончания дела?

– Ничего. По моим расчетам ты бы вряд ли дожил до окончания дела. Могут ли Врата самостоятельно открыть источник?

– Что… Не могут…. Рассчитывали на мою смерть? Очаровательно! А как же Свет, который «любит своих детей»?!

– Свет любить Баланс, а ты его чуть не нарушил! Могут ли свойства Врат быть скованы? Стать латентными? или исчезают окончательно? Ты можешь выступить Вратами еще раз?

Каков напор!

– Я говорил – нет! И не стану направлять ритуал! Что вы сделаете с Мэвой?

– Ничего. Пусть дальше работает. Только на повышение она может и не рассчитывать. Простец может воспользоваться нейтральной энергией?

– Да. Что…

– Являются ли ее запасы ограниченными?

– Нет.

– Любой простец может получить доступ к нейтральной энергии?

– Да. Если знает, как.

Напор и темп. Про «вопрос на вопрос» Джош забыл. Да Иерарх и не у него спрашивал. Он спрашивал у кого-то другого, у тех, кто сидел внутри, кто теперь занимает изрядную долю памяти, у чужих, проникших в мозги ни в чем не повинного Джоша. А чужие же были уже сплошь мертвыми.

– Ты знаешь?

– Да.

Темп – аллегро или даже престо. От этого голова идет кругом и трудно сосредоточиться.

– Могут ли обряд проводить протецы?

– Нет, скорее всего. Разве что помогут спонтанные всплески, как недавно.

… Я здорово поработал. Даже Маль хвалил, лис старый….

– Отвратительно! Можно ли закрыть уже проделанную пробоину?

Раньше Джош про пробоины не знал, а теперь вспомнил. Сетка стен стала алой и пульсировала в такт биению крови в ушах. Цезарь скулил где-то далеко, чуть не на другом конце земного шара…Необратим. Маль говорил, обряд необратим. Говорил, если начали, то нужно заканчивать. Поэтому визжал как поросенок над тем щенком. Пэтому и пришлось его ликвидировать…

– Не уверен. Возможно, кровь Врат могла бы…

– Ритуальные животные, простецы? Ими можно заменить жертву?

Разговор с мертвыми невозможен. Там ничего нет. Так говорят. А Рафал пытается.

– Нет.

– Сколько времени длится обряд?

– Пять часов. Примерно.

– Расскажи мне про обряд. Этапы. Расскажи про этапы.

Пульсация стен грозила перевернуть мир. Цезарь вскочил и зарычал. Но опять далеко, и руки не протянешь, чтобы успокоить вздыбленные штрихи шерсти.

– Подготовка начинается за месяц до самого обряда. Начинается с размягчения границы миров. Маль требовал, чтобы мы еще раньше начали…

– Рассказывай, Джозеф…

– Маль говорил, что тогда будет легче и проще пробить…

– Сделать пробоину? Легче, если заранее?

– Да. Маль говорил, что в это время можно подбирать жертву, но мы долго не могли подобрать достаточно здорового и сильного…

– Джозеф Рагеньский? Его долго подбирали?

Пульсация становилась невыносимой. Светло-серое пятно надвигалось, ширилось и росло, и грозило затопить целиком. Внутри заспорили, перебивая друг друга, перекликаясь те, кто мертв, но кого растревожили и разбудили… Думаешь, он подойдет? У него Способности так себе… Зато здоров как бык, я тебе говорю. Нам подойдет. Тем более оперативник… Тем более?! Да ты в своем ли уме?! Оперативник! его же в первую очередь хватятся!.. Когда хватятся, будет поздно. А этот зеленый еще, сопляк. Он ни о чем и не догадается и ничего не заметит!.. Ладно, только в качестве запасного все-таки того продавца в лавчонке… Жаркие тени наплывали. Запахло чабрецом и полынью.

– Да, не сразу обратили внимание… Что вы со мной…

– Второй этап? Расскажи про второй этап.

– Подготовка места и определение времени… Прекратите! Я не буду отвечать на ваши вопросы! Что вы со мной делаете?!

Это точно не гипноз… Гипноза не может быть. Тогда что?

– Расскажи, Джозеф. Этапы ритуала.

Потолок зазеленел и заблестел фейерверками. Фейерверки отдавали всполохами в голове.

… Сложно всё это. Надеюсь, Маль разберется. А то подыхать от магического отката ой как не хочется!.. Рассказать? Почему бы и нет? Рассказать, и голоса из головы уйдут упокоятся. Рассказать бы… И с размаху лбом – в стену! И вмиг протрезвел. Аж зазвенело в ушах.

– Не. ет. Не расскажу, прекращайте ваши психоделические штучки! Зачем вам знать про обряд?!

– Так нужно. Мне нужно убедиться, что никто его больше не повторит… Давай, Джозеф, поднапрягись.

Алые стены густеют в бордовые, угрожающая амеба фигуры иерарха нависает над креслом. Кресло всё больше напоминает стоматологическое, или даже…

– У меня… кассеты…

– Помню. Второй этап, Джозеф? Расскажи про обряд и свободен!

Та стена. Глухая. Про второй этап Джош знал от и до. Только сказать не мог. Нет, если постараться… Только сейчас не нужно. Цезарь подсунулся под руку, взъерошенный Поверху сердитыми уголками, ёж, а не пёс. И зарычал – тихо, утробно. Лабрадор очень миролюбивая собака, когда дело не касается её хозяина.

– Убери пса! Собаку свою убери!

– Зачем вам знать про обряд? Что вы с этим знанием будете делать? Мало вам власти? Еще захотели?

Что бывает, когда алый туман наплывает на кирпичную кладку стены? Наверно, ничего не должно случиться, только в голове – скрежет и вой, и ворочаются тяжелые валуны, металлически звенит и трещит, словно на стену обрушился град. И Цез рычал на этот град. И Цез казался – Джош не верил себе – черной тенью, ощетинившейся шипами. И от шипов загривка в алой обволакивавшей массе поползли прорехи… А стена держится, хоть это сложно. Свет, знали бы, как…

– Убери собаку! – Джош знал, что теперь уже невозможно. Теперь уже Цеза не остановить, пока сам не успокоится. Теперь, когда алый туман начал редеть до сетки, рваться в клочья… – Да не нужен мне твой обряд! Мне нужно быть уверенным, что никто больше его не повторит! Что я смогу в нужный момент предотвратить! Что я буду знать, с чем имею дело, если вдруг! Светом клянусь! Я обязан защищать власть Круга! Обязан! Любой ценой! Порядок должен сохраняться! Ты хоть понимаешь?! Пустоголовые идиоты…

Алый туман исчез, растворивших во вновь жемчужной сетке стены, стало легче дышать. Цезарь примолк, но загривок по-прежнему ершился ежиными колючками. Джош поднялся, чтобы быть с теперь уже слабой тенью – Рафалом наравне, погладил, успокаивая, Цезаря.

– Я рассказал вам достаточно. А если будете сомневаться, вы всегда сможете спросить у меня. И не забывайте про кассеты. Не следовало бы… действовать так грубо. Научились у подчиненного?

Сетка стен неприятно выгибалась и колыхалась. Джош ощущал себя изрядно хмельным, хотя ничего крепче кофе с утра не пил.

– Не забывайся, мальчишка…

Цезарь опять зарычал.

– Уходи. Я узнал необходимое. И уверился, что твои ментальные щиты достаточно крепки. Помимо твоей воли эту тайну не узнает никто. Уходи, и чтоб я больше о тебе не слышал. Чтобы в оперативную работу соваться даже не смел! Возвращайся в лавку, где работал и больше не суйся никуда. Если у меня возникнут хоть какие-то подозрения… Кассеты тебя не спасут. Сам, лично… Поскольку это будет уже твой осознанный выбор.

– Верю. Значит, уволен? – Джош поймал себя опять на неуместной, наверно, туповатой ухмылке. Усилием воли загнал ее под маску сердитой сосредоточенности. – А что с Мэвой Коваль?

– Дело закроем, обвинения снимем. Хотя зря она так с Беккером. И по трупам стрельба – как минимум две статьи.

Автоматически всплыло – «Сокрытие важной для следствия информации» – до трех лет, а вторая какая? «Надругательство над телами умерших»? А что, подходит.

– …Вот оставил бы тела в покое, тебе же проще бы было. Так вот, насчет панны Коваль. Или пусть в отделе пока остается, или обратно уезжает, откуда вызвали. Только болтовни я не потерплю. Никакой огласки. Принесёте клятву, все трое. А сейчас уходи. И больше не попадайся мне на глаза. В отделе не появляйся. Никаких оперативных и административных должностей. Иди.

Сетка перед глазами блекла и выцветала, теперь уже почти неразличимо подрагивая в наползающей темноте. Кажется, подаренные Кшиштофом два часа зрячести подошли к концу.

Куда идти и где дверь, Джош забыл. Потянул Цезаря за шлейку, мысленно поблагодарил за защиту. Растерянно замер, но сообразил, что помощи и подсказки не дождется. Ощущение крепкого опьянения не исчезало, зато навалилась усталость. Больше делать нечего, история закончилась. А новой больше не будет. Всего лишь долгие годы в лавке.

Сетка уже почти исчезла, исчез навязчивый звон Силы. Тогда Джош вспомнил, что слышал – слепые «прыгать» не могут. Да тут еще и купол защитный наверняка. Припомнил еще кое-что, обернулся теперь уже не к серой расплывчатой амёбе, а к темному провалу, кивнул:

– Да, еще. Власть круга – не аргумент. Если бы хоть что-то про людей сказали, про возможные жертвы…

Скорее угадал, чем расслышал:

– Баланс…

Оказалось, «прыгать» слепые умеют.

* * *

– Джош, ты… Уже всё? Все нормально?

– Да, нормально. Всё просто замечательно.

– Вы поговорили? Почему так долго? Я уже Гауфу хотела звонить. Слушай, погоди… Ты что это, пьян?

– Нет. Меня, знаешь, уволили. Сказали, что оперативником мне не быть больше никогда. Не позволят.

– Что? Ооо…

– Нет, все нормально. Я же действительно… ну, лишний. И без меня ребят хватает. А с тебя все обвинения снимут. Дело закроют. Но, слушай, мне так жаль… Рафал сказал, что ты повышений по службе можешь не ждать.

– Я должна буду возвратиться в Колодень?

– Он предложил выбор. Или здесь остаешься, или уезжаешь.

– Ясно. А что же ты?

– Буду продолжать работать в лавке, конечно. Там в общем неплохо, только скучно. Или… Есть одна идея. Но я еще подумаю.

– Так просто? Я имею ввиду…

– Дело завершено. Теперь всё хорошо и никто не умрет и не сядет в тюрьму. Вот что, это следует отметить.

– Да, наверно. Сходим куда-нибудь? В ресторан? Или здесь посидим?

– Как хочешь. Гауфа позовем?

– Позовем. Но позже. Сегодня…

– Сегодня вдвоем. Слушай, а ты… как дальше? Уедешь? Или останешься?

Молчала так долго, что Джошу стало неуютно. Только он не мог понять, отчего. Наверно, уедет… Впрочем, есть Цезарь. И работа. А если хорошенько кое-что обмозговать, то можно даже будет сделать работу интересной. Так почему же тоскливо?

– Уеду или останусь? Не знаю… В Колодне спокойней. И там безопасно. Там меня любят. Вчера звонила подруге, она очень хочет, чтобы я возвращалась поскорей. Скучает.

– Понимаю…

– Тут ко мне пока относятся как к чужой. У меня друзей в Познани не осталось.

– Да, наверно… Так уедешь? Так будет правильнее, я понимаю.

– Знаешь… Это глупо, но… Останусь. Как же ты без меня? Ты даже кофе толком сварить не умеешь. Останусь. Пригляжу… Хотя бы первое время, а там посмотрим.

Джош присел на край кровати. Подумал, что кофе варить научился. И еще много чему под чутким руководством Мэвы научился. Определять свежесть продукта по запаху, например. Так что больше, наверно, в пригляде подруги не нуждается. Только женщины… Им вечно нужно за кем-то приглядывать и о ком-то заботиться. Инстинкт. И еще – когда старая история оканчивается, обязательно начинается новая. Так что, может быть…

– Хорошо. Я рад. Ты…

И пахло кофе, который Джош заваривать уже научился, но Мэва умеет гораздо лучше. Привычная темнота уже не казалась враждебной, а только уютной. И довольный Цезарь долго шумно возился в углу, долго устраивался поудобней на своем коврике. Потом заснул и во сне поскуливал, иногда радостно повизгивал. Мэва гремела посудой. А потом плюнула на всё, сказала, что сегодня готовить обед ей лень. Заказали еду по телефону. И еще куда-то позвонила. Вечером они пойдут слушать какого-то ван дер Хайдена. Что-то начнется. Наверно, новая жизнь.