Текст книги "Слепое солнце"

Автор книги: Александра Огеньская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Новых громов и молний не случилось. На шкафы бессловесные не орут. Их передвигают. Без объяснений.

– Вас действительно не спрашивали, Джозеф. Это не обсуждается. Вы нужны мне живым. Заметьте, это и в ваших интересах. Вы свободны. А вы, Мэва, задержИтесь.

Ну все, начальство четко и недвусмысленно дало понять, кто здесь кто. Миндальничание прекратилось, а значит, что-то изменилось. И серьезно изменилось. Что?

* * *

– О чем вы с Беккером говорили?

Хорошенько вздрюченный «веселым» разговором и смутными намеками Джозеф к вечеру так и не успокоился. Мэва, кажется, тоже. Но послушно перетащила свою кровать в итак маленькую и загроможденную комнатку Джоша. С непривычки сущее мучение на лишнюю, неожиданную мебель наталкиваться. И везде мэвины вещи: пузырьки с косметикой на письменном столе, книги на тумбочке, одежда на стуле и в шкафу. Еще этот разговор при закрытых дверях – небось, инструкции получала.

– О моих новых должностных обязанностях, разумеется. И о том, что с прежними я не справляюсь. Беккеру шлея под хвост попала, не иначе. Требует результатов если не сегодня, то завтра с утра. И слушай, ты там вспоминай уже давай, что нужно, а то ситуация начинает меня напрягать. Беккер усердно намекает, что на тебя охотятся, но почему-то говорить, кто охотится, не хочет. И не приставляет к тебе никого понадежней. У тебя нет никаких догадок? Кого ты мог заинтересовать?

– Нет. – Не считая светлоглазого. Беккер боится, что «конкуренты» в деле обнаружения нейтральных энергий сделают ход первыми? Какой именно, пожалуй, зависит от целей «конкурентов». И от того, кто эти конкуренты. Если те, прежние, то желают ли они устранить ненужного свидетеля или сами не прочь им попользоваться? Им нужно закончить обряд? Это если Джош верно догадался, и конкуренты – прежние знакомцы. А если – третьи лица? Тогда вариантов множество – от устранения до «вытрясания» информации. Впрочем, одно другому не мешает, главное соблюсти правильную последовательность… Такой вот незатейливо-могильный юмор. Впрочем, Мэве о своих догадках пока говорить не стоит. Сначала самому разобраться.

– Хоть один бы раз по-человечески объяснили, чего от нас требуют…

– Точно. Кстати, мне нужны новые карты активности…

Ночью приснился сон. Странный, смешанный. То в друг, ни с того, ни с сего, яркий, цветной, каких давно не было. А то опять потемнело, только звуки. Сначала уже привычное – алтарь, тени, жаровни. И что-то новенькое – на потолке расцветает огромная алая шестиконечная звезда, во сне очень четко отложилось – обряд древних арамеев. И опять монотонное бормотание. Затем Джоша все-таки закололи, но он не умер, зато начались настоящий бред и сумасшествие – игры в жмурки. Джоша дразнили, свистели над ухом, никак не давались в руки, хохотали, и не позволяли себя узнать. Джошу казалось – ловит Беккера, а обнаруживает Гауфа, но лучший сотрудник отдела вообще оборачивается Мэвой и со снисходительно-унизительным смешком утекает сквозь пальцы. В конце концов Джош выяснил, что все они заодно, что все это изощренное издевательство, обиделся и проснулся. И понял, что пришла пора активных действий. Он закончит это дело. Не для кого-то, исключительно для себя.

– Пан Гауф, я помню, вы расследовали дело об открытии темного источника в Лодзи. Расскажите мне про него, пожалуйста. – У Гауфа пахло дрянным растворимым кофе и нежно любимым «паном Эрнестом табаком-горлодером, от которого даже у Джоша тонко защипало в носу. У пана Эрнеста своеобразные вкусы.

– Любопытно, что ты заинтересовался. Это как-то связано с твоим расследованием? Что там у вас вообще происходит? Я слышал, на тебя напали?

– К делу это никакого отношения не имело, – поморщился Джош. Ныл и мешал движениям порез на ребрах, хоть медиком Вадимом и мотаный-перемотанный профессионально и залитый какой-то дрянью. А Эрнест Гауф слишком любопытен, чтобы запросто, без лишних вопросов поделиться необходимой информацией. Можно было, разумеется, поднять досье самостоятельно, но при всем своем любопытстве пан Гауф еще и гораздо более опытен, чем Джош и Мэва вместе взятые, и может дать ценные пояснения к сухим реляциям досье. – Всего лишь ограбление. Но что там с вашим расследованием в Лодзи?

Скрипнуло кресло, чиркнула спичка. Да, и еще Гауф не пользуется зажигалками – свой горлодер предпочитает прикуривать от спички, а не от модного нынче файера или от простецких прикуривателей.

– Я полагаю, тебя не само дело интересует, иначе бы ты просто поднял документацию. Говори конкретно, что я должен рассказать. У меня не так много времени.

Точно, тот самый горлодер – завоняло табаком. И Гауф необычно оживлен – в кресле не задержался, вскочил, забегал где-то за спиной у Джоша. Парень вдруг припомнил, что вроде у старшего коллеги загруз, и что именно сейчас он отнимает у Гауфа драгоценное время. Возможно, оттого пан так нервничает.

– Я не хотел бы вас сильно задерживать, пан. Но меня интересует обряд открытия. От и до.

– Я так понял, в книжки вы с Мэвой не заглядывали… Молодежь. Впрочем, ладно, полчаса у меня есть. Слушай. Двухтысячный, декабрь, тридцать первое… Чуешь, чем пахнет?

– Кармические даты?

– Да, примерно. Ребятки думали, смена тысячелетий, и так далее, и тому подобное… Они были в общем правы. Но малость просчитались – дилетанты зеленые. Там старшему двадцать три было. Но способные. Не учли, что после смены календарей даты не соответствуют астрономическим. Нужно было переводить, а они то ли поленились, то ли не сообразили. Эта-то мелочь все и испортила. Иначе бы мы не успели. А вот остальное все просто идеально проделали, паразиты малолетние. Были бы Светлыми, цены бы им не было.

Пан Гауф наконец успокоился, приземлился обратно в кресло, судя по скрипу.

– Ну вот, значит, тридцать первое декабря, десять часов вечера, на улице мороз собачий, никогда раньше такого в Лодзи не было, луна светит, как озверелая – полнолунье, едрить его, да еще ветер. А я дежурный, у меня рейд на северо-западе города, что тоже символично. Юг и восток всегда ассоциировались со светлой стороной. Так вот, шли мы впятером, особой подлянки не ожидали – под новый год да под Рождество преступлений обычно мало, как понимаешь. Люди другим заняты. А тут нашу пси-эмовку Таню аж затрясло – она тоже не ожидала, открылась по максимуму – и перехватила случайно. Поверху магический фон аж сизый был, такими энергиями ворочали.

– Значит, магический фон…. – А Джош тогда у подвала никакого магического фона ни сном, ни духом. Фон тогда обычный был, ровный. Наверно, Иерархи правы – широкополосные глушители. Не барьер, как можно было предположить.

– Естественно. Иначе мы и не заметили бы. Но барьеры при открытия ставить нельзя – обрежет Источник. Ну так вот, пока возились с Таней, вызывали подмогу и оцепляли район, молодчики уже смылись с места преступления. Поэтому пришлось повозиться. Их было четверо. Ну, здесь понятно и прозрачно – четыре элемента – земля, воздух, вода и огонь…

– Четыре – обязательное число? Или могут быть вариации? Могут, например, быть три участника? – теней на потолке тоже было четыре. А сейчас теней, наверно, было бы всего три.

– Думаю, обязательное. В обряде открытия Светлого Источника тоже четыре мага и та же символика. Кстати, все четыре элемента в обряде тоже должны присутствовать в материальной форме. Огонь в данном случае в форме свечей, воду по мискам разлили, землю, как я понял, представлял каменный алтарь, ну а воздух итак никуда не денется.

Значит, если четвертого вместо убитого некроманта пока не нашли, еще поживем. Хотя тот светлоглазый… Его появление в «Марне» не следует ли расценивать именно как готовность к повторению обряда?

– Алтарь? Жертвоприношение? Что на алтаре?

Если сейчас окажется, что живое существо, что… человек… Скверно.

– Обряд был темным, так что там могло быть? Сам-то как думаешь? Кошка, традиционно черная. Кровь ломает границу между реальным и тонким мирами, облегчает перемещение сущностей и энергий. Чем крупней и разумней жертва, тем больше эффект. Это и ежу понятно. Ну, что еще тебя интересует? Знаковая система? Ну, разумеется. звезда Соломона, семиты же. Алтарь заключен в меловой круг. Затем квадрат, по сторонам которого свечи… Там в досье должны быть фотографии. Мэве скажешь, она внимательно поглядит. На жаровне травки тлели, кстати: тимьян, талика, еще что-то, не помню…

– Погодите, а звезда где?

– На потолке над алтарем. Кровью намалевали. Кошку не сразу убили, сначала кровь с нее цедили.

С Джоша тоже «цедили» кровь. И звезда – нынешний сон – возможно, тоже была, но позже, поскольку очень уж смутно. Еще одно совпадение.

– Какие-нибудь артефакты?

– Кинжалы ритуальные куплены в магазине «Фэн-шуй». Подделки, конечно, но грамотно обработаны не хуже профессиональных. Чаша для крови – тоже самоделка и тоже заряжена под крышечку, только что воздух не искрил. Основательно готовились. Чаша, как я понял, должна была собирать высвобожденную энергию. А может, Источник брал в ней начало, этого точно не знаю. А так вроде все, но ты все же досье подними, описи почитайте.

– А порядок обряда? Выяснили?

– Разумеется. Ребятки слиняли, но изрядно наследили, выловили мы их без труда буквально в неделю. Последним поймали главаря – умотал аж в Венгрию. Пришлось даже с тамошним отделом проблемы улаживать. Ну, ты понимаешь – бумажная волокита, отчеты, ордеры, согласование процедур. Пока главный бегал, остальные мальчики молчали, а на сканирование памяти Верхние добро не давали. Младшему было восемнадцать, несовершеннолетний и из приличной семьи. Двоих других тоже пожалели – не рецидивисты, не особо опасные и ранее не привлекались. Сканируют только тех, кого уже не жалко, кому с большей долей вероятности полное стирание памяти назначат… Ну вот, как последнего взяли да очную ставку провели, они все и заговорили. А работенку они просто колоссальную провели, нашим бы отделовцам такое рвение. Перевели от и до с десяток манускриптов на древнеарамейском и аккадском, проработали их средневековые переводы на латыни. Про то, что нужно привязать обряд к одной конкретной дате, сами допетрили… Все четверо – студенты факультета истории и языкознания с разных курсов одного университета. На рождественских каникулах решили подарочек себе сделать… Немного могущества в новогодней мишуре.

Гауф рассказывал сочно, много, подробно, с чувством. Такой талант рассказчика пропадает зря. Интересно рассказывал. Только все не о том. Джош же ясно и конкретно заявил – порядок обряда, а совсем даже не возраст злоумышленников, не их настойчивость и не сложность согласительных процедур с венгерским Отделом. Хотя упоминание про сканирование запоздало покоробило. Приравняли к особо опасному преступнику-рецидивисту. Интересно, а память бы тоже стерли, если бы сканирование увенчалось успехом? Но сейчас не о том.

– Пан Эрнест, все это очень интересно, но мне совестно столько времени у вас отнимать. Вы мне просто про обряд расскажИте.

– Ну… Обряд шумеро-аккадской обрядово-символьной семьи, основанные на традиционных верованиях в способность получения Энергии напрямую из граничных сфер. Простейшая разновидность такого обряда – гадание на крови, только там энергия в чистом виде не используется, а сразу перенаправляется на конкретные прикладные цели. Из-за простоты большинства гаданий энергии, открываемые этими обрядами, незначительны.

И снова – мимо. У Джоша даже появилось неприятное подозрение – коллега пудрит ему мозги зачем-то.

– Пан Эрнест, ПОРЯДОК обряда…, – по возможности терпеливо повторил Джош.

Пан опять вздохнул – ну точно мамаша, уставшая от капризов непоседливого дитяти.

– Порядок стандартный, с некоторыми добавлениями и довольно остроумными деталями. В целом достаточно сложен и перегружен символикой…

– Пан, вы не хотите мне рассказывать, да? Постоянно уходите от темы. Неужели настолько секретные, важные данные? – Если Джош верно сориетировался во времени, то двадцать минут из свободного получаса Гауфа уже потеряны. Да и терпение при всем к пану уважении начинало таять. – Спрошу напрямую – дадите мне четкие, конкретные инструкции к обряду?

Пан Эрнест издал нечто, одновременно напоминающее и сухой смешок, и презрительное пофыркивание. Когда не видишь лица, и не разберешь. И это нервирует, заставляя нервно сжимать подлокотник кресла.

– Напрямую, значит. Тогда и я – напрямую. Нет, подробностей я тебе сообщать не хочу. По одной причине: придя сюда со своими вопросами, ты подтвердил худшие мои подозрения. Тебе поручили восстановить обряд открытия источника, так?

Ничего не оставалось, кроме как согласиться. Не дедуктивный метод Шерлока Холмса, конечно, но – методы пана Эрнеста.

– Да. Но как вы догадались? – лишь бы не выглядеть со стороны глупо-изумленным младенцем. Ну, додумался, эка невидаль….

– Сложил два и два. Сам на досуге прикинешь и все поймешь. Домашнее задание тебе. Меня другое интересует. Скажи, речь идет об источнике нейтральной энергии?

– Что?! – потрясение просочилось в голос помимо воли и заставило даже задохнуться на коротеньком придушенном слове. – Что вы спросили, пан Эрнест?!

Утечка информации? Но кто мог проговориться, когда из всего Отдела в курсе только Мэва и Беккер? Мэва любит потрепать языком, но и секреты хранить умеет. Особенно, когда ей это выгодно. Беккеру же вообще не с руки заниматься рассекречиванием собственным же волевым усилием и засекреченной информации.

– Просто скажи, да или нет. Откровенность за откровенность.

– Тогда вы ответите на мои вопросы?

– Поглядим.

Джошу очень не нравилась наклевывающаяся «каша». Информация рассекречена, Гауф знает, что теперь? Возьмут с него подписку о неразглашении? Вероятно. А может, и чего похуже. Там, подкорректируют память. И выговор Рагеньскому за непрофессионализм. Опять «громометание» и унизительное «всего ли достаточно?».

– Да, нейтральные энергии.

– Этого-то я и боялся. Отвратительно. Совсем Верхние губу раскатали. Идиоты! Сначала наворотят делов, а после нам за ними все дерьмо и разгребать! Идиоты!

– Пан, вы о чем? Вы ответите на вопросы?!

Вместо вожделенных ответов пан Гауф повторно душераздирающе вздохнул и грохнул на стол что-то тяжелое. Пресс-папье или какую-нибудь настольную безделушку. Опять завоняло табачной едкость – густо и горько. И тяжелое молчание под скрип половиц паркета. Наконец прекратились и дым, и скрип, и молчание.

– Что ты знаешь о нейтральных энергиях, Джозеф?

– Почти ничего, пан Эрнест… если честно… Я всегда раньше думал, что это легенда. Помню, нам в колледже долго объясняли…

– Всё, что вам по этому вопросу объясняли, можешь смело выкидывать на помойку! Нейтральные энергии не миф, а реальный факт. Я специально покопался в литературе, в прикладных дисциплинах… Там везде написано, что легенда, но обрати внимание – в расчетах используется исключительно усредненная сила, не имеющая заряда. И при такой ее нейтральности все уравнения верны и вполне благополучно действуют. Более того, само существование плюса и минуса предполагает некую точку отсчета, абсолютный ноль. Нейтральные энергии существуют, это факт. Вот я и спрашиваю – тебя вызвали восстановить обряд? То есть – вспомнить, выковырять из памяти? Молчишь? Значит, точно. Не скажу, что меня это радует. Не скажу даже. Что хочу отвечать на твои вопросы. Я полагаю, сейчас ты пытаешься применить метод аналогии. Думаешь, знаешь один обряд, знаешь все? Если бы все было так легко, нужен бы ты тут был вообще? И без тебя бы разобрались…

– Я не знаю, пан Эрнест. Я просто пытаюсь выполнить работу. – Джош… пока не мог сообразить. Что же так рассердило Гауфа, что заставляет «мастодонта» нервно бегать по кабинету, источая табачный яд?

– И снова возвращаемся к нашему давнему разговору. Скажи, оно тебе нужно? Выполнишь ты свою работу, и что? Зрение к тебе вернется? Да, грубо, но пора бы уже понять – ничего они, Верхние, тебе уже не дадут! Не возвратят магию и зрение, после опять отправят в твою лавчонку. Так скажи, должен ли ты им восстанавливать этот хренов обряд? Зачем?

– Пан Эрнест… – Действительно грубо и обидно. Мэве – да, куча приятностей, гарантированное теплое местечко и наверняка карьера. Мэве – все пути, утоление ее вечной честолюбивой жажды. Джошу… разве что должность пятого помощника шестого секретаря при скрепкодержателе пана Гауфа, пожалуй.

– Джозеф, ты действительно такой идиот, или только прикидываешься?! Ты хоть понимаешь, во что тебя втянули?! Имеешь ли ты МОРАЛЬНОЕ право дать Верхним этот обряд?! – А Гауф не на шутку разошелся. Кажется. судьба такая – все шишки собирать.

– Что вы имеете ввиду? Я не совсем понимаю…

– Идиот! Тысячу раз идиот! У тебя в голове… или где там у тебя мозги содержатся, уж не в заднице ли?!.. бомба с часовым механизмом, и часики тикают! Нейтральная энергия! Да если ты действительно знаешь, тебя следовало бы пристрелить на месте! Прострелить черепушку, как тому некроманту, чтобы никто больше этих сокровенных знаний из твоей башки выковырять не смог!

Джош наконец отодрал примороженные ознобом недоумения пальцы от подлокотников. Поднялся, нащупал трость. Цезарь, хвала Свету, в кабинете с Мэвой остался, спит – не совсем еще оправился после приключения со снотворным, до сих пор вялый и квелый. Но сейчас бы он точно не выдержал – зарычал бы на предполагаемого обидчика хозяина, а то и «навести порядок» попытался бы. Добавил бы изрядно напряжения итак почти искрящемуся воздуху.

– Пан Эрнест, я, пожалуй, пойду? Я сам посмотрю досье, книги поищу. Спасибо за консультацию, но…

Но от воплей Джош устал: вчера с утра Беккер, вечером с Мэвой шумно погавкались, сегодня вот совсем неожиданно, но оттого не менее обидно – Гауф свои пять грошей вкатил. Трость привычно вжалась в ладонь, такая правильная тяжесть, словно так от рождения и должно было быть – трость, темнота и беспомощность.

Пан Эрнест шумно вздохнул, опять грохнул нечто тяжелое о стол – теперь, наверно, пачка бумаг – и… сдулся. Запал праведного гнева угас.

– Погоди. Сядь обратно. Садись, говорю, не собирался я тебя стрелять. Напугался и обиделся, ага? Не хотел, извини. Расскажу я тебе, расскажу. Знаю ведь, какой ты упрямый. Был, во всяком случае.

Повелительно-тяжелая рука легла на плечо, вдавила в кресло. Голос Гауфа сделался тих и торопливо-убедителен, словно детектив испугался, что парень сбежит, не дослушав до конца.

– Садись. Расскажу. Только сначала объясню, что такое нейтральные энергии, раз уж ты не удосужился сам покопаться.

Раздражало, что Гауф, по всей видимости, никак не может усидеть на месте, скрипит паркетом и вообще не позволяет сориентироваться. Щелкнуло, тут же зашумела вода в электрочайнике – очень знакомый, домашний звук.

– Кофе будешь? У меня второй завтрак, с твоего позволения. Так кофе? – Гауф окончательно успокоился, и теперь, по всей видимости, устыдился своей минутной вспышки. Старается загладить неловкость?

– Не откажусь.

– Сахар? Сливки? – растворимый кофе, растворимые сливки, идентичные натуральным; идентичные натуральному дружеское расположение и участие. Дружеское…

/… – Мам? Это ты? – послышалось же, что кто-то вошел. Шуршало и шелестело фольгой обертки. Но нет, значит, всего лишь показалось. Пошелестело и перестало. Жаль… Хоть бы кто зашел. Одиноко очень. Здесь, в Лазарете, одиноко. Здесь не приспособлено для… тех, кто не видит. Слепых, то есть. Заняться совсем нечем. А вчера Луиза приходила. В последний раз. В смысле – расстались. У Луизы был очень усталый, больной голос, словно она ночь не спала, а плакала, и нервные холодные пальцы, когда она ненароком дотронулась до щеки теперь уже бывшего парня, поправляя ему подушку. И вчера была после нее мама. Вот она плакала точно. И её приходилось утешать. Всхлипывала и бормотала, что Джошу всего двадцать четыре, что это несправедливо, и что это она виновата – нельзя было ему позволять в тот Колледж поступать, что весь в отца, а отец нынче где? Ничего, мам, ничего… Как-нибудь. Потом, не сейчас подумаем. – Мам?

Опять же шуршало! Что шуршит, непонятно.

– Джозеф, вам что-то нужно? Вы меня звали?

Это стерильно-холодная, пахнущая лавандой, спокойная, уверенная – сиделка. У нее работа – помогать страждущим. Она – профессионал и одинаково любит всех своих подопечных. В рамках должностных инструкций, разумеется. Ее зовут Фрига Корнельски, но на фамилии можно язык сломать, когда жар, поэтому просто панна Фрига. Доброжелательна, имеет мягкие, всегда теплые и ласковые руки, но ласковость их обманчива. Когда нужно, они вполне удержат и порывающегося в панике вскочить и бежать черт знает куда пациента, и отвесят пощечину для пущего приведения в чувства, и помогут подняться и доковылять до… Не важно. Главное, она спокойна и доброжелательна ровно настолько, чтобы не забыть – Лазарет.

– Нет, это я… так… Показалось. Ко мне сегодня никто не придет? – невыносимо тихо. И темно. Теперь уже Джош знал, из-за чего темно, но пока не верил. Не успел еще. Хотя, видит Свет, времени было достаточно. Позавчера сказали, что все, никакой надежды. Некто с голосом сочувственным и дружески-участливым. Потом Луиза и мама.

– Нет, у вас сегодня неприемный день, вы забыли? Вам вредно напрягаться и волноваться. Может быть, чего-нибудь хотите? Поесть? Может, новости послушать?

– Нет, спасибо. Я хотел просто…

– Чего хотели? Пить? Погулять, может быть?

Оживление умерло. Никто не придет сегодня, опять мариноваться в одиночестве и тишине, как сельдь в консервной банке, и стараться не думать. Почему не придут Эжен или Мартен? Хоть кто-то объяснил бы, что случилось, из-за чего все произошло. Поскольку сам Джош ничего не помнил. То есть – совсем не помнил. Помнил дело, помнил даже замусоленные страницы досье, помнил горку м-кристаллов на столе, помнил, что Мартен все-таки не справился со своей прогрессирующей простудой и в последний момент позвонил, сказал, что сидит дома. И пришлось идти на проверку одному. А вот дальше Джош не помнил.

– Нет… А можно мне м-кристаллы из дела и диктофонные записи допросов?

Фрига вздохнула очень огорченно, словно вправду сочувствует, и проникновенно сообщила:

– Вы же знаете, вам теперь совсем не нужно… У вас это дело…. временно… забрали… Ну, пока, на время. Вы помните? Считайте, что у вас отпуск. Вы же, наверно, любите отпуска? Отдыхайте и не волнуйтесь, – и чего она, Фрига эта, как с маленьким? Нет, Джош, конечно, помнил, отчего. Помнил, как повел себя, когда ему сказали. И Фрига просто боится, что пациент прореагирует на осторожные намеки слишком бурно. Наверно, свои ласковые ручки уже наизготовку… И тут же торопливо переводит тему, почти тараторит. – Ну, может, апельсинов? Ваша мама говорила, вы их очень любите. Хотите? Или так и будете лежать? Пан Кшиштоф говорил, вам пора уже вставать, пора уже ходить на прогулки. Вам очень полезен свежий воздух. На улице знаете, какая погода? Зима, а тепло, но снег лежит, и вообще хорошо. Пойдемте?

Джош не пошел на улицу, и вообще никуда не пошел с кровати, поскольку боялся. Потому что когда на нее возвращаешься, и не видишь, куда ложиться – как в пропасть каждый раз ухаешь. Тошнит и голова кружится… Зато все такие участливые, что им почти веришь. Как веришь вкусу кофе из пакетика или яблока с восковой лаковостью боков. Вкус почти настоящий, почти. Все равно немного не достает естественности. И дружескому участию тоже немного не доставало…. /

– Так и – у нас с тобой нейтральные энергии. Расскажу, что знаю, остальное на твоей совести.

Кофе – запах не обманул – действительно оказался дрянным, крепким, как перегар хронического алкоголика, и на диво прочищающим мозги: что металлическим ершиком забившуюся трубу мыслишек старательно прошоркать. А груда информации, взваленная Гауфом на хлипкую и нежную совесть Джоша – так вообще непомерной.

– … Нейтральная энергия – шило в мешке. Раз открыв, уже не утаишь. Где-нибудь, да вылезет, как пить дать. Самое похабное в ней – использовать ее с одинаковым успехом может кто угодно, Светлый, Темный, простец. Достаточно минимальных навыков в направлении Сил или даже спонтанного всплеска эмоций. И еще одна паршивая вещь – нейтральная энергия теоретически неисчерпаема, поскольку берет начало в естественных физических процессах – изменения молекулярных связей, нагревание и охлаждение, испарение, движение воздушных потоков…

– Но это ведь хорошо – новый альтернативный источник, безграничные возможности, реализация всех похороненных в столах проектов…

– Ага-ага, и счастье, благополучие и процветание во всем мире! – издевка и нарочитое воодушевление. – Ты оптимист, Джозеф. Такой же оптимист, как первооткрыватели радиации. Новая, неизученная энергия, АЭС в каждый город, ядерное топливо, полеты к звездам, мечты предков… И атомная бомба. И тут главное было – успеть собрать ее первым. И к чему привело? Хвала Свету, мозги у кое-кого на верхах все же были, да еще эта «Сатана», из-за которой чуть мировая истерика не случилась… Ладно, система сдержек и противовесов. Однако загляни в Интернет, да даже по нашим молодежным журнальчикам пробегись – пару десятков инструкций по сбору атомной бомбы на дому накопаешь. Ребят сдерживает только одно – боятся облучения. А теперь представь, что атомные бомбы всем желающим раздали. Представил? Проникся? Понравилось? То-то и оно. А нынешняя ситуация и похлеще. Это будет: ты, твой сосед, бабулька на остановке, продавщица в супермаркете – маги без каких бы то ни было ограничений по Способностям и внутренних тормозов. И сдержать некому. Сегодня тебе не понравился косой взгляд начальства, завтра захотелось красивой жизни. Раздай деткам в школе оружие, что они в первую очередь вытворят? С трех раз догадайся!

Трех раз, чтобы догадаться, не потребовалось – Джош содрогнулся. Сам он преподавателей Колледжа глубоко уважал, но вот у Темных, говорят, в порядке вещей, когда лучший ученик убивает учителя. Естественный отбор, так сказать. А большинство простецких детей – волчата, и известно, homo homini lupus est.

– Пристрелят учителей и сами перестреляются.

– Верно. Нейтральная энергия тоже самое, что автомат в руках первоклашки. Её НЕЛЬЗЯ открывать. Раз её объявили легендой, раз вбили это нам в головы – наверно, причины были. Прошлый Круг Верхнего Сияния был умен, куда умней нынешнего. Эти забыли.

– Значит, я не должен пытаться восстановить обряд? – неприятно было, колко. И сердце колотилось, как сумасшедшее.

– Решать тебе. Но учти, Верхние воспользуются новым знанием. А, однажды воспользовавшись, остановиться не сумеют. Потом обязательно произойдет утечка информации, и будет как с атомной бомбой, только в сотни раз хуже. С другой стороны, ты опять станешь магом… Даже. Чем Свет не шутит, прозреешь.

Если до этого сердце колотилось, то теперь – вообще чуть из груди не выпрыгнуло. Зря Гауф это сказал. Он вообще много чего зря говорит. Нельзя так.

– … Только тебе не понравится увиденное.

Последним, торопливым глотком кофе Джош себя успокоить не сумел, только чуть не захлебнулся, закашлялся.

– Меня заставят рассказать, – проведут четвертое, пятое, шестое сканирования, если будет нужно. А если не Верхние, то Нижнее обязательно влезет.

– А ты не вспоминай.

Джош сжал зубы. Гауф почти никогда не ошибается. Но Беккер душу вытрясет, заставит же – вчера уже показал зубки.

– …Просто не вспоминай. Не смог, не сумел, не справился с заданием, и всё. Обидно, но переживут.

Вот так легко и просто. В «Марну» заглядывал голубоглазый блондин, спрашивал про парня с собакой.

– Я пойду. Если понадобятся уточнения по обряду, загляну вечером. Спасибо, пан Эрнест, вы мне очень помогли.

– Что ты решил, Джозеф?

Отвечать было нечего, поэтому Джош промолчал, сосредоточенно переступая порог.

* * *

Верхние уверены, что Джошу довелось поучаствовать именно в обряде открытия. Одна надежда на ошибку. Оперативник Рагеньский теперь – бабочка в паутине. Верхние, тот блондин, Гауф. И возможность вновь видеть…. Зря Гауф лезет, куда не просят. И вообще. Гауф не истина в последней инстанции, он тоже мог ошибаться. Может, все не так страшно.

…Мэва, книги из библиотеки! Шумеро-аккадская обрядово-символьная семья. Что-нибудь по энергиям. Из архива – досье. Номер дела не знаю, но первый протокол от тридцать первого декабря тысяча девятьсот девяносто девятого. Расследовал Гауф. Да, который Эрнест, у нас в Отделе других нет. Не спрашивай, зачем, читай… Жертва обязательна? Погоди, диктофон включу, чтобы на досуге прослушать. Так что с жертвой? Человеческая? Но Гауф говорил, кошки достаточно… Да, иди обедай. Я не хочу. Голова болит, не хочу, спасибо. Мэва, иди… Цезаря вон покорми.

… Мэва, а вот если бы ты открыла радиоактивность и уже тогда знала про Хиросиму и Нагасаки, ты бы как поступила? Все равно бы продолжила исследования?! Но почему? Потому что радиоактивность все равно должна была быть открыта, и не важно, кто это сделает? И лучше, чтобы это был Светлый? Атомная энергия важна, а Хиросима не вина Кюри и Беккереля?… Ладно, иди уже. Оставь меня, пожалуйста, на десять минут. Вот, хотя Цезаря выгуляй. Цез, иди гуляй!.. Свет, да оставьте вы меня в тишине и покое хоть на пять минут! Ничего со мной за это время не случится! Это не нервный срыв, это мне нужно подумать! Мэва, пожалуйста…

И болела голова. Закон непротиворечия гласит: не могут быть одновременно истинны два противоположных суждения об одном и том же предмете в одно и то же время, в одном и том же месте. Следует ли Джозефу Рагеньскому вспомнить любой ценой, или же забыть все как страшный сон, отказаться от расследования и уйти? Нужны факты…

…Да, Мэва, я знаю, что уже половина четвертого, скажи Конраду, что я пропущу тренировку. Повтори еще раз уравнение Штейнера-Брандта. Какой заряд у энергии? Не указан? Нулевой, значит? Нейтральный. В уравнении несинхронных потоков тоже… Мэв, а там в описании не сказано про наркотики для жертвы? Нет? Почему спрашиваю? Не важно…

… Да, я знаю, что уже шесть! Сидим! Я еще не нашел нужной информации. Цезарь? Цезарь потерпит. Мэва, что за день – шестое ноября? Раздобудь восточные календари. Ну, шумеры там, аккадцы, арамеи… Под рукой? Ничего? А ты учла, что календари поменялись? Шестое ноября – это двадцать третье октября на самом деле. Наверно, если я не путаю. День Энлиля? Это бог смерти или что-то вроде? Бедствий и болезней? А что, подходит…А звезды? Ну, я астрокарты имею ввиду…Луна в Близнецах? И что это должно значить? Не знаешь? И я не знаю. И леший с ними! Схожу к Гауфу сейчас… Половина восьмого? Он давно ушел? Ладно… Завтра с утра… нет, ночевать здесь не будем, здесь неудобно… Хотя, если не успеем… Ладно.