Текст книги "Вожак"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА 8

К следующему полудню они вышли к озеру, которое Белка назвала Мутным, а Шир – Вонючим. В чем-то, надо признать, они оба были правы, потому что по цвету вода напоминала застоявшиеся помои, а запах…

Стрегон выразительно поморщился. Запахом помои далеко уступали озерной воде. И если бы полуэльфа попросили сравнить, он бы предпочел оставшуюся жизнь провести в смердящей сточной канаве, чем хотя бы полдня пробыть возле озера с умопомрачительными по силе «ароматами», когда надо было дышать через влажную ткань, дабы не упасть в обморок.

К счастью, Белка не стала рисковать здоровьем спутников – остановилась на самом далеком от озера пригорке, где мерзкое, медленно колыхающееся болото (а по консистенции озеро действительно напоминало болото) почти не было видно за стройным рядком пушистых кустиков. Здесь почти постоянно дул ветерок, смягчающий наиотвратительнейшие запахи, из-под земли бил поистине ледяной ключ и прекрасно обозревались ближайшие окрестности вплоть до стены непролазного леса, окружившего это мерзкое местечко со всех сторон.

– Зачем мы здесь? – прогнусавил Лакр, старательно зажимая пальцами нос. – Бел, ты куда нас привела?

– Сядь и не отсвечивай, – вместо ответа велела Белка.

Братья с подозрением на нее покосились, но ни Гончая, ни Шир не порывались завязывать тканью чуткие ноздри. Может, притерпелись за годы? Все же не первый раз тут – вон как охотник деловито осматривается.

Эльфы болезненно скривились, когда озерные пары вновь долетели до пригорка. Попытались пересесть подальше, но куда там – едва они приподнялись, Гончая так рыкнула, что даже Тиль предпочел вернуться обратно. Только взглядом спросил, в чем дело, но ответа не дождался и, вздохнув про себя, принялся глазеть туда, куда уже не первую минуту непрерывно смотрела Белка, пытаясь понять, но не имея никакого желания выспрашивать. Когда нетерпеливый Лакр за второй вопрос нарвался на удар в бок, а затем узрел у носа внушительный кулак Шира, тут даже дурак бы понял, что дело серьезное.

Странно, что поутру охотник уже не был таким благодушным, как ночью. Темные глаза снова стали колючими и злыми, чуткие ноздри беспрестанно подрагивали, на скулах ходили желваки, сильные пальцы время от времени касались рукоятей мечей, а тревожный взгляд то и дело возвращался к напряженно изучающей озеро Гончей. Охотник то ли молча спрашивал ее о чем-то, то ли ждал какого-то знака – Тирриниэль не понял. Но у эльфа все равно осталось впечатление, что Шир не слишком представлял, зачем они здесь, и ему изрядно не нравилась здешняя местность.

– Пойду пройдусь, – вдруг сообщила Белка. – Шир, присмотри.

– Я с тобой.

– Нет, – отрезала Гончая. – Двоим там делать нечего. Да и не тронут меня, если что. А с тобой могу и не успеть.

– Тогда мы прикроем? – вопросительно посмотрел он.

– Раньше времени только не вмешивайтесь. Я позову, если что.

Охотник вздохнул, услышав знакомую сталь в ее голосе, а она, игнорируя беспокойство эльфов, оставив мечи и заплечный мешок, начала спускаться по пологому склону. Шир, прикусив губу, проводил ее взглядом до самого низа, а потом отрывисто бросил:

– Берите луки и арбалеты, у кого есть. Если будет знак, начнете стрелять во все, что движется.

– В чем дело? – нахмурился Тирриниэль.

– Еще не знаю. Но, полагаю, скоро все выяснится.

– Зачем Бел это делает?

– Это опасно? – вмешался Стрегон, которому происходящее нравилось все меньше и меньше.

Шир неподвижным взглядом уставился на озеро, словно пытался рассмотреть в толще мутной воды далекое дно, а потом медленно кивнул.

– Там, где собираются хмеры, всегда опасно.

Белка шла быстро, но по-прежнему совершенно бесшумно. Шла, не оставляя следов на высохшей от зноя земле и почти не замечая мерзкого запаха. Она даже не замедлилась, когда ей в лицо ударил тяжелый смрад, но при этом неотрывно следила за кромкой леса, стараясь понять, правильно ли угадала. Верно ли расслышала поступь идущей по чужим следам стаи? И не ошиблась ли в вожаке?

Она знала, что на Шира можно положиться. Он не даст Тилю сделать глупость, удержит пылкого Лана, образумит Картиса. Без труда сдержит порыв неистовых и порой излишне заботливых братьев. И конечно же найдет аргументы для растерянного Стрегона, похоже, все еще не забывшего те обидные слова, которыми они в последний раз обменялись.

Она знала, что охотник справится. Он всегда справлялся, поэтому, собственно, и носил звание вожака в своей непростой стае на протяжении почти двадцати лет. Шир знал ее, как никто из смертных. Верил безоговорочно. Был готов поддержать во всем. А если и спорил, то больше для собственного успокоения, чтобы, как он говорил, лишний раз убедиться, что напарница не умеет ошибаться.

От последней мысли Белка поежилась. На самом деле она ошибалась, причем не раз, просто это случалось настолько редко, что короткоживущие люди быстро забывали о ее промахах. Одну такую ошибку она совершила сейчас, и теперь сердце беспокойно колотилось в груди, откуда-то из глубины снова поднимала голову свирепая хмера, по шее градом катился пот, а пальцы сами собой начинали сгибаться в подобие когтистой пятерни. Готовые одним махом снести голову непочтительному самцу, если тот рискнет подойти слишком близко, или распороть брюхо старой самке, если та вздумает заворчать. Белка могла даже схватиться со здешним вожаком, если тот решит, что его право оспорено. И в этом случае людям лучше держаться подальше и не знать, что Мутное озеро вот уже девять тысячелетий как облюбовано костяными кошками в качестве лежки. А в последние пятьсот лет и вовсе использовалось как огромное, хорошо укрытое и тщательно охраняемое гнездо.

Сегодня тут было на редкость пустынно, но лишь оттого, что сравнительно недавно стая снялась, желая поучаствовать в славной погоне за двуногими, рискнувшими, на свою беду, сунуться за кордон.

Тирриниэль беспокойно дернулся, когда Гончая достигла наконец дна огромного котлована и остановилась у кромки воды. Зеленовато-бурые волны лениво лизали влажный песок. Но над ними не метались ласточки и не порхала вездесущая мошкара. Не звенели комары, не летали стрекозы. На поверхности водоема не появлялись круги от скользнувших к поверхности рыб, ее не расчерчивали водомерки… Казалось, все живое здесь вымерло, причем давным-давно, но до сих пор озеро отвратительно смердело, выплевывая наверх гниющие останки, из-за которых обычная вода превратилась в протухшее болото.

– Что это за дрянь? – почему-то шепотом спросил неугомонный Лакр.

– Сера, – пожевав губами, ответил Шир.

– А почему воняет?

– Потому что сера.

– Ну спасибо, – язвительно хмыкнул ланниец. – Объяснил так объяснил! Теперь стало все понятно! Озеро и сера – я обо всем догадался!

Охотник, продолжая следить за Белкой из-за кустов, негромко фыркнул.

– На самом деле это не озеро, – сообщил он, чуть повернув голову. – Это просто большая кислотная лужа, в которой без остатка растворяются даже кости… и чья-нибудь башка, которую кому-то вздумается высунуть из-за кустов!

Лакр, вняв предупреждению, присел.

– А при чем тут хмеры?

– При том, что они любят эту воду, – соизволил пояснить Шир. – Для них купание в такой жиже – самое большое удовольствие в жизни. Ну, исключая свежее мясо, конечно. У них шкура дубленая, крепкая, только такой водичкой и отмывается. Но если в нее влезем мы с тобой, то помрем такой смертью, что даже агинцам не снилось. Не слишком-то весело, когда с тебя сперва шкура слезает, как перчатка, потом растворяются мышцы, жилы, кости…

– Не продолжай, – попросил Ивер, старательно пытаясь выбросить из головы излишне яркую картинку. – Скажи лучше, что там забыла Белка и почему тут нет ни одной хмеры? Если у них здесь лежка, то должен быть кто-то, кто ее охраняет.

– Должен, – подтвердил Шир. – Но я никого не чую. Значит, еще не вернулись.

– Почему не вернулись? – вдруг насторожился Стрегон.

– А потому, белобрысый, что у вас слишком короткая память. Но это не значит, что я буду решать за тебя твои трудности.

Полуэльф мрачно покосился на оскалившегося Шира, в глазах которого снова заплясало неуместное веселье. Только теперь его лицо не выглядело благодушным, а в голосе отчетливо проскочили раздраженные рычащие нотки.

«Да ведь он боится, – неожиданно понял Стрегон. – До смерти боится за Белку! Только пойти следом почему-то не может!»

– Ты говорил, хмеры снялись с лежки, – вдруг припомнил Терг. – Ты сказал, когда пришел из лесу, что они двинулись на север. И Белка тогда решила, что это…

– Наш хвост! – ошарашенно переглянулись братья. – Они учуяли, что кто-то потревожил кордон, и двинулись посмотреть! А там не могло быть никого, кроме агинцев!

– И темных, – согласились Ланниэль и Картис. – Где-то с полсотни эльфов и трое старейшин. Если, конечно, они сумели пройти границу.

– Сумели, – недобро усмехнулся Шир. – Если бы не это, кошки даже лапой бы не шевельнули. А раз снялись с лежки, значит, учуяли магию. Впрочем, как ей не быть, если по-другому кордон не пройти?

Перворожденные быстро переглянулись.

– Выходит, сейчас хмеры возвращаются с добычей?

– Возможно, – не стал спорить охотник, но в глазах у него блеснула тревога.

– И они скоро будут здесь?

– Полагаю, да.

– Так Бел ждет именно их?

Шир сухо кивнул.

– О боги! – ошеломленно моргнул Лакр. – Соваться в гнездо хмер, когда они вот-вот заявятся… Надо срочно что-то делать!

Он порывисто вскочил на ноги, отчего его взлохмаченная макушка показалась над кустами, открыл было рот, чтобы окликнуть Гончую, но в следующую секунду был жестоко сбит с ног. Что-то с огромной силой двинуло его под дых, вырвав судорожный вздох, больно ударило о землю.

Торк! Вот когда понимаешь, что земля действительно твердая!

– Замри! – свистящим шепотом рыкнул Шир, придавив рукой для верности чужое горло. – Если хочешь жить, заткнись и не двигайся, понял?

– Отпусти, – мрачно потребовал Стрегон, тоже поднимаясь.

Охотник свирепо зыркнул из-под мохнатых бровей и рывком вздернул закашлявшегося Лакра на ноги. После чего обвел глазами встрепенувшихся братьев, готовых отстаивать жизнь ланнийца любой ценой, и зло сплюнул.

– Нам велено сидеть здесь и не мельтешить!

– Отпусти, – весомо повторил Стрегон.

– Пусть перестанет брыкаться.

– Отпусти!

Шир недовольно рыкнул, но все-таки убрал руку. Побагровевший Лакр откатился в сторону, оскалившись не хуже вчерашнего волка, и злыми глазами уставился на недоумка, вздумавшего без предупреждения швырять его на землю.

– Болван, – уже спокойнее констатировал Шир. – И вы вместе с ним. Но поскольку Бел просила за вами присмотреть, то имейте в виду: любого, кто шагнет за кусты, сверну в калач и в таком виде отдам ей, чтобы выбила из вас ту дурь, которой, видимо, еще с детства немало осталось. А вот если кто-нибудь из вас, идиотов, накликает сюда хмеру…

Братья не сдвинулись с места, сверля раздраженного охотника настороженными взглядами. С Белкой они как-нибудь сами разберутся, не маленькие, с мастером, не соизволившим вмешаться в ссору, – тоже. Но если этот герой немедленно не пояснит, в чем дело, то пусть она не огорчается, что одним охотником в этом лесу стало меньше.

Шир насмешливо фыркнул.

– И как вас только Бел признала? По этому холму, чтоб вы знали, проходит граница гнезда. Тот, кто ее переступит, обратно не возвращается, потому что свою территорию кошки берегут так, как не всякие звери. По запаху найдут, даже если уйдете на три дня вперед. Никогда не отступят, не отпустят и не забудут – если узнают, что вы там были, разорвут. А мы с вами очень близки к тому, чтобы быть обнаруженными. Если чья-нибудь морда высунется не вовремя из-за куста, нам несдобровать. И Бел – тоже, потому что у нее с хмерами особый разговор.

– Откуда ты знаешь, куда они ушли? – сухо поинтересовался Стрегон, не торопясь опускать меч.

Охотник снова фыркнул.

– Видел, когда мимо пробегал.

– Ты же сказал, что они границы стерегут.

– Так я по краешку, по кромочке, как волк… Но они меня не учуяли.

– А если б учуяли? – все еще злым голосом осведомился Лакр.

– Пришлось бы бежать так, чтобы пятки в спину влипали, – пожал плечами Шир. – С одной кошкой я бы еще потягался. Ну, может, с двумя, если не очень взрослые. А со всеми сразу – нет. Тут и вся наша стая ничего б не сделала. И вам я бы настоятельно не советовал рисковать, хотя бы потому, что с вами идут трое эльфов, а с остроухими у хмер всегда были натянутые отношения. Только одна из них терпела магов. Но сейчас ее нет, поэтому, ллер Тирриниэль, окажите любезность – приструните своих молодцов, пока я не объяснил им все более доходчиво.

Тирриниэль покосился на громадные кулаки охотника и хмуро кивнул.

– Стрегон, прекратите.

– Как скажете, сэилле, – неохотно кивнул полуэльф, и инцидент был исчерпан.

Даже Лакр, посопев, с недовольным видом уселся на траву. Однако быстрый взгляд, брошенный им на Шира, был весьма красноречив и обещал охотнику скорую месть за недавнее унижение.

– Лакр, уймись, – одернул побратима Стрегон.

Ланниец пожал губы и отвернулся, а Шир снова отыскал глазами Белку, которая все еще бродила по кромке озера. Какое-то время за ней следил, затем перевел взгляд дальше, на мерно колыхающиеся кроны, где наметилось смутное беспокойство. Старательно прислушался и тихо выругался, поняв наконец, для чего она туда спустилась.

– В чем дело? – повернулся на звук Тирриниэль.

– Бел… – процедил охотник. – Она сошла с ума!

– А я что говорил! – вполголоса пробурчал Лакр.

Но Шир словно не услышал – до хруста сжав кулаки, прошептал под нос какое-то изощренное ругательство на эльфийском, отчего Тиль совсем забеспокоился, Картис нервно дернул ухом, а у Ланниэля порозовели скулы. Затем охотник на мгновение зажмурился и коротко выдохнул снова:

– Проклятье! Как же я не подумал?!

– В чем дело? – рыкнул Тиль не хуже иного волка. – Шир, Торково племя! Да что с тобой? И с Белкой?

Шир повернулся, и эльфы поразились тому, как стремительно побледнело его лицо. Темные глаза будто разом поблекли, губы посерели, на скулах расцвели багровые пятна, а крупная жилка на правом виске запульсировала так, словно у него сердце колотилось в ушах, а не в груди. Да еще в таком сумасшедшем ритме, какого просто не бывает у смертных.

– Знаешь, что она хочет сделать? – мертвым голосом спросил он у владыки. – Знаешь, почему хмеры ушли?

– Охотились. Ты сам сказал.

– Да. Но то, что они возвращаются так быстро, означает, что не вся добыча загнана в угол. Они не убили ваших «друзей». Похоже, насытились теми, кого выловили первыми, а теперь резвятся и учат молодняк.

– Они гонят их сюда! – ахнул Терг. – Агинцев, эльфов, старейшин… в смысле тех из них, кто выжил… Но за ними же придет вся стая!

Лакр, в неподдельном отчаянии хватаясь за рыжую голову, простонал:

– Надо звать Белку! Надо сказать, в смысле крикнуть, пока еще есть время. Объяснить, в конце концов, что они того не стоят!

Шир невидяще уставился прямо перед собой.

– Не надо.

– Ты в своем уме?! – возмутился рыжий.

– Не надо, – бесцветным голосом повторил охотник. – Она и без нас все прекрасно знает. Для того и спустилась туда одна. Для того и мне запретила.

Тирриниэль побледнел.

– Только не говори, что она решила вмешаться! Что решила попробовать их остановить!

– Решила, – кивнул Шир. – И вмешается.

– Ей не справиться, – прошептал Ивер, нащупывая арбалет. – Кем бы она ни была, сколько бы лет ни прожила в этом лесу, но с хмерами… Это невозможно!

Стрегон молча схватил оружие и сделал шаг вперед.

– Стой. – Шир, словно и не сгорал сейчас заживо от стыда, что не может нарушить приказ и помочь, когда ей так нужна помощь, молниеносно оказался на ногах, загораживая ему дорогу.

– Спятил? – взвыл Лакр, кинувшись на помощь вожаку. – Она же там одна! Почти без оружия!

Охотник сузил внезапно пожелтевшие глаза и, насупившись, ровно повторил:

– Всем стоять на месте.

У наемников сами собой сжались кулаки. Пальцы сомкнулись на рукоятях мечей, а Лакр с Ивером коснулись скрытых под одеждой скоб арбалетов.

Шир только понимающе усмехнулся, но не сдвинулся с места, не пошевелился, когда братья единодушно шагнули в его сторону, привычно расходясь веером. Вот они окинули охотника холодным взглядом, вот единодушно приняли решение бороться, вот протянули вперед сильные руки, справедливо полагая, что сочетания хорошего рывка и подлой подножки с болезненным уколом в ребра и коварным пинком под зад будет достаточно, чтобы лишить его равновесия. Вот нехорошо улыбнулись, уже чувствуя тепло его кожи, скользнули кончиками пальцев по кожаной куртке…

Пожалуй, только Тирриниэль и Картис, наблюдающие за схваткой со стороны, могли объяснить, что же произошло. И только у них хватило умения рассмотреть стремительные движения смертного: Шир, дождавшись последнего мига, после которого его должны были неминуемо дернуть или толкнуть, словно взорвался. Его руки замелькали с такой скоростью, что помнившие его по полигону эльфы только ошарашенно моргнули. А в следующее мгновение решительно настроенные братья вдруг разлетелись в стороны, будто подхваченные ветром сухие листья.

Лакр охнул, во второй раз за день приложившись о землю многострадальным затылком. Терг трижды перекатился, прежде чем сумел остановиться, да и потом поднялся не сразу, а сперва сделал несколько сиплых вздохов, чтобы восстановить дыхание. Рядом с ним болезненно сморщился Ивер, тряся вывернутой рукой, с которой безжалостно сорвали арбалет. С другой стороны корчились Брон и Торос. У первого было отбито плечо, у второго отнялась нога, потому что проклятый охотник бил всерьез, умело и жестоко. Ровно настолько, чтобы вывести попутчиков из строя, но никого при этом особо не покалечить.

Только Стрегон, вовремя успевший отпрыгнуть, зло выдохнул:

– Ты что творишь?!

– Что надо, – невозмутимо отозвался Шир.

– Зачем?!

– Тебе не понять.

– Нет, – качнул головой полуэльф. – Но какая бы причина ни заставляла тебя быть здесь, это глупо. Ни один приказ, если он неразумен, не стоит того, чтобы его выполняли. Ничья воля не имеет значения, если она утратила смысл. Мы поможем Бел. Вместе.

– Что ты знаешь о нас? – горько усмехнулся охотник. – И что ты знаешь о ней? Ни-че-го, человек! Совсем. Даже того не знаешь, что Бел все время бережет вас от себя самой. Это причиняет боль, но Бел никогда о ней не говорит. Даже когда становится совсем плохо и хочется разорвать вас на куски. Или прячет слезы, понимая, что может не удержаться… Что ты знаешь, смертный, о том, кто ее вырастил? О том, кем был твой дальний предок и как именно он погиб? О том, почему она больше не хочет повторения, особенно по отношению к тебе?

Стрегон вздрогнул.

– Да, ты понимаешь, что такое верность слову, – тихо продолжил Шир, загородив ему дорогу. – Видел, как люди умирают за разрисованные флаги и как предают во имя своей страны. Знаешь, что ради идеи можно и нужно умирать. Сам живешь и поступаешь так, как велит ваш кодекс. Это рамки, человек. У нас всегда есть рамки, которых мы придерживаемся и за которые не смеем перешагнуть. Ты же не станешь перечить заказчику, который платит тебе за верность? Будешь слушать его так, как мы слушаем своего вожака? Ты пойдешь за ним даже в Нижний мир и, скорее всего, погибнешь, исполняя своей долг. Но и мы живем лишь тем, что дает нам вожак. Неотступно следуем за ним и помним, чем ему обязаны. Ты живешь войной и тем, что дает тебе братство; оно стало для тебя таким же домом, как для нас – Проклятый лес. У нас с тобой похожая служба, общие идеи, мы воины, умеющие отстаивать правду с оружием в руках или же без оного… Но у каждого из нас своя правда, смертный, и разные рамки, внутри которых мы существуем.

– Слова, – внезапно севшим голосом отозвался Стрегон. – Это просто слова. В то время как Белка нуждается в помощи.

– Не тебе ее судить.

– Не тебе говорить, что для нее лучше.

– Ты прав, – неохотно согласился Шир. – Но у меня есть приказ и есть долг, который я исполню.

– Это глупо, – тоскливо повторил Стрегон, краем глаза следя за тем, как за его спиной собираются побратимы. – Глупо ломать копья перед орками – они все равно этого не оценят.

– Глупо совать голову в пасть хмере, – холодно парировал охотник. – Но еще глупее приманивать ее к своему дому, надеясь приручить. Я сказал: ты не понимаешь, что происходит. Не вмешивайся.

– Я не могу.

– Жаль, – вздохнул Шир. – Ты слишком упрям. А Бел наверняка огорчится, если я тебя убью.

– Ты ведь тоже боишься, – в отчаянии прикусил губу Стрегон. – Боишься за нее!

Шир на мгновение отвел глаза.

– Это ничего не меняет.

– Почему ты упорствуешь? – тихо спросил Тирриниэль, становясь рядом с братьями. – Вдруг Бел сейчас ошиблась, и наше бездействие может ей дорого обойтись.

– Да, возможно. – У Шира все-таки дрогнул голос.

– Тогда почему, Торк тебя возьми?!

– Потому что я не могу по-другому, – наконец хрипло выдохнул охотник. – Не могу предать и противиться – тоже… Это слишком тяжело, а вы просто не понимаете…

Тирриниэль хотел было закончить этот глупый спор, из-за которого грозящая Белке опасность возрастала с каждой минутой, но услышал за спиной легкий шорох и удивленно обернулся. А вместе с ним обернулись и братья, но почти сразу застыли, силясь уложить в голове один простенький факт, с потрясающей яркостью вмешавшийся в их нелепую перебранку. В тот же миг у Шира страшновато изменилось лицо, пальцы скрючились, из горла против воли вырвался низкий рык…

Однако взрослой хмере, обнаружившей на своей территории чужаков, было все равно: хищно прищурив раскосые глаза и раздраженно рассекая воздух гибким хвостом, она приготовилась к атаке.