Текст книги "Вожак"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА 5

К следующему утру Стрегон окреп настолько, что смог не только пройтись без посторонней помощи, но и потратить несколько часов на комплекс упражнений, которому его в свое время научил Тирриниэль и который не раз выручал его в прошлом. Он с облегчением взялся за меч, с удивлением отметив, что «нектар» и здешние травы действительно творят чудеса: всего три дня назад он мог лицом к лицу встретиться с Ледяной богиней, а теперь был готов продолжить путь вместе с остальными. Вот и сила вернулась, и тело больше не ныло после нагрузки, и прежнюю скорость уже вспомнило, и охотно слушалось, хотя только вчера при одной мысли о прогулке слезно умоляло о снисхождении…

Стрегон настороженно прислушался к собственным ощущениям, но не нашел пугающих признаков вчерашней слабости. Так, легкая тень. Смутная память о встрече с агинским палачом. Мимолетное чувство стыда за собственную беспомощность, которое очень скоро сменилось искренней благодарностью к побратимам, тащившим его на своих плечах, и к Гончей, сумевшей вырвать его из лап смерти.

Он снова поднял меч и на пробу сделал несколько простейших связок. Затем повторил, постепенно наращивая скорость. Отметил напряжение в спине, но даже тогда не остановился, а, наоборот, ускорился, пытаясь понять, до какого уровня восстановился и сможет ли завтра держаться наравне с побратимами.

– Неплохо, – скупо похвалили его.

Полуэльф стремительно развернулся, но неслышно подошедший Шир смотрел на него без насмешки. В темных глазах охотника тлело лишь искреннее любопытство и искорка затаенного лукавства. Надо сказать, странная для человека, который много лет отдал границе и вплотную приблизился к тому, чтобы его за глаза называли Диким псом.

– Говорю, ты неплохо двигаешься для человека, – повторил Шир, наткнувшись на настороженный взгляд полуэльфа. – Но можешь еще лучше. Кстати, ты быстро восстановился. Левая рука пока слабая, да и спина, я думаю, болит при рывках, но в целом сносно. Если натаскать как следует да дать время, то наверняка дотянешь до Креса за пару лет. А если не остановишься, то и дальше пойдешь.

– Куда пойду? – непонимающе моргнул Стрегон, опуская руки, но Шир только хмыкнул.

– Бел зря не скажет. Так что если надумаешь присоединиться, то милости просим.

Полуэльф озадаченно нахмурился.

– К кому?

– К нам, конечно, – удивился Шир. – Золотые хороших воинов уважают, а платят так, что ты скоро не будешь знать, куда девать деньги. Да и нам пополнение всегда требуется, тем более что Бел сказала: ты из наших. Подучиться, конечно, придется, но толк точно выйдет. Так что если согласишься, я первым буду «за».

– Ты предлагаешь мне уйти из братства? – вконец изумился полуэльф. – К перворожденным?

– А ты думаешь, охотники, как грибы после дождя, сами растут? Или, может, с неба сыплются, будто градины по весне?

Стрегон растерянно кашлянул. Да охотник спятил, что ли? Предлагает предать побратимов ради остроухих снобов, готовых платить в несколько раз больше, чем он получал за заказы? Уйти от людей, чтобы продаться подороже бессмертным?

– Нет, – сухо ответил он вслух. – Спасибо за честь, но меня это не интересует.

Шир понимающе усмехнулся.

– Понятно, что не интересует. Пока.

– Отстань от него, Шир, – резковато посоветовала охотнику незаметно подошедшая Белка.

Стрегон окинул ее изучающим взором, но Гончая на него не смотрела: чуть сузив глаза, молча общалась с охотником – движением губ, бровей. Шир сперва недоуменно нахмурился, не понимая, почему Гончая отказывается от такого кандидата, после чего смерил долгим взглядом напрягшегося чужака и задумчиво потер подбородок.

– Ты уверена?

– Если бы не была уверена, то спросила бы сама, – сухо отозвалась Белка. – К тому же, если помнишь, у нас не принято принуждать. В противном случае я бы нашла способ это исправить.

Шир снова нахмурился: это правда, ей не смог бы отказать ни один из новичков, если бы она воспользовалась силой, если бы взглянула в упор и позволила вдохнуть дурманящий аромат своей кожи, а потом задала тот же самый вопрос, который он только что озвучил Стрегону…

– Ладно, – вздохнул охотник, не скрывая разочарования. – А остальные?

– Не сейчас.

– Уходим завтра?

Гончая быстро кивнула.

– Тора оставлю на парней, а остальных поведем к золотым, как договаривались.

Шир мгновенно посуровел.

– Как думаешь идти? Ущелье? Впадина? Лысый холм?

– Напрямую, – чуть качнула головой Белка, сосредоточенно изучая горизонт. – За кордон выйдем возле Зеленой реки, потом пробежимся по краю впадины, а за ней двинемся на восток: я больше не хочу терять время.

– В той стороне кордон стоит слишком близко, – осторожно напомнил охотник, бросив быстрый взгляд на ее хмурое лицо.

– Я знаю. Но мы его не затронем.

– А лежка?

– Ничего, постараемся никого не разбудить.

Шир на мгновение задумался.

– Это из-за чужаков? Тех, кто потревожил границу? Думаешь, они смогли пройти дальше?

Стрегон насторожился: о чем это он? Неужели кто-то из агинцев рискнул последовать за нами?

– Тирриниэль мог бы решить свои проблемы раньше, – насупился Шир, приняв молчание Белки за согласие. – Не стоило тащить сюда такую прорву народа. Надеюсь, магов там больше не осталось?

– Нет, – наконец ответила Гончая. – Но зато остался Одер. А ты наверняка помнишь, какой он настойчивый.

– Торково копыто… Он тебя ранил?

– Нет, конечно. Просто навестил накануне, правдоподобно удивился и сделал вид, что заглянул на огонек совершенно случайно. А о стае, дескать, вообще впервые слышит.

Шир брезгливо сморщился.

– Урод. Какое это у него гнездо по счету? Втрое? Третье? Надо было еще в прошлом году спалить этот гадючник!

– Рано, – непреклонно ответила Белка. – Пусть сперва поработают и хорошенько пощиплют наших остроухих преследователей. А потом мы с тобой наведаемся на Большой утес и уменьшим их численность. Ты следы где заметил?

– На западе, – пробурчал охотник. – Но хмеры потянулись немного севернее. Так что или ваши «приятели» резко свернули, или же там появился кто-то еще. Сколько их?

– Не знаю. Но если считать, скольких уничтожил кордон, плюс Одер со своими ребятками поработал на славу, плюс полсотни точно мои, думаю, где-то около сотни остроухих и еще столько же агинцев осталось. Плюс троица из совета старейшин со своими охранными амулетами и, возможно, кое-какими артефактами времен Изиара. Иначе я просто не могу объяснить их живучесть. Полагаю, сохранили в тайне от владык еще с эпохи расовых войн. А значит, мятеж все эти годы просто тлел, пока не подвернулся случай раздуть искру. Быть может, хранители об этом знали да тоже помалкивали, чтобы иметь в рукаве лишний туз… Теперь уже не понять.

В это время владыка эльфов вышел из подземелья, крепко держа за руку чумазого, но совершенно счастливого Торриэля, и, расслышав последние слова Белки, немедленно уточнил:

– Чего не понять?

Гончая удивленно обернулась. При виде дымящейся одежды сына слегка нахмурилась, но почти сразу успокоилась: с Тором все было в полном порядке. А закоптился он лишь потому, что слишком рьяно начал учиться управлять огнем. Причем стоящий рядом с ним Тирриниэль выглядел не лучше: его белые волосы рассыпались в беспорядке, левая щека была испачкана сажей, тонкая сорочка пропиталась дымом, голенища сапог съежились. Зато глаза горели ярко, победно, торжествующе, а на лице блуждала такая широкая улыбка, какую Стрегон вообще ни разу не видел за несколько недель пути.

Рядом с повелителем незримой тенью маячил Картис, которому тоже разрешили присутствовать при обучении юного наследника, и конечно же Ланниэль – его уже второй день нельзя было оторвать от маленького мага.

– Та-а-ак, – протянула Белка, оглядев довольных сверх меры эльфов и оценив их потрепанный вид. Только слепой не заметил бы следов произошедшей в подземельях нешуточной битвы. – Чует мое сердце, после вас в зале стихий остались одни руины.

– Как можно?! – притворно ужаснулся Ланниэль, старательно закрывая ладонью огромную прореху на рукаве. – Бел, ты за кого нас принимаешь?!

– За наглых, бессовестных и охочих до разрушений оккупантов, которых наш бедный Лабиринт вынужден терпеть рядом с собой и которые наверняка разнесли там половину перегородок только ради того, чтобы поупражняться в скорости плетения боевых заклятий.

– Мы все убрали, – поспешил вмешаться Тирриниэль, так же старательно оттирая сажу с лица.

– Правда, мам, – согласно закивал Тор. – Там все стало, как раньше.

– Ага, – глубокомысленно хмыкнула Гончая. – Из чего следует заключить, что вы разрушили там все, до чего дотянулись.

Перворожденные, включая владыку Л’аэртэ, сконфуженно переглянулись.

– Ну, мы…

– Ладно, поджигатели неугомонные, – вздохнула Белка, обреченно махнув рукой. – Приведите себя в порядок, а потом перекусим, не то Стрегон скоро с голоду помрет или, чего доброго, кору на деревьях начнет грызть, не дождавшись обеда. Вторым Лакром становится, не иначе. Впрочем, побратимов ведь подбирают по себе?

Стрегон предпочел сделать вид, что не услышал и не заметил повеселевших перворожденных. Он размышлял над причинами, по которым Гончая не захотела видеть его среди охотников, даже Ширу велела не вмешиваться. Ведь одно дело, когда отказался сам, и совсем другое, когда считают, что не подходишь. Недостаточно стойким оказался? А может, все дело в том, кто был его предком? Может, не все так хорошо, как она хотела показать? Интересно, где и как погиб Сар’ра? Надо будет разузнать…

Белка, словно почувствовав его порыв, поспешно отступила в сторону, а после, перекинувшись парой слов с подошедшими близнецами и обменявшись красноречивыми взглядами с Тирриниэлем, и вовсе вернулась в подземелья. То ли пряталась от настойчивых расспросов, то ли не желала говорить на эту скользкую тему, а то ли действительно решила проверить, что там натворили остроухие маги.

Шир какое-то время медлил, напряженно что-то обдумывая, но потом махнул рукой и пошел следом. Так уверенно и быстро, что стало сразу понятно – в недрах Лабиринта он бывал не раз. Миновал разинутую драконью пасть, покосился на гигантские изумруды и углубился в переплетение каменных коридоров, твердо собираясь продолжить неоконченный разговор.

Владыка Л’аэртэ вопросительно приподнял брови, молча интересуясь, за что смертному предоставлены такие привилегии, но Крес с Тоссом только пожали плечами и отвернулись, занявшись более важными делами: в четыре руки сняли с едва теплившегося огня шест с зажарившимся до хрустящей корочки кабаном и, поднатужившись, поволокли его к столу – наступало время обеда.

– Бел? – осторожно позвал Шир, оказавшись у знакомой двери – высокой, выточенной из черного палисандра и украшенной затейливой резьбой, которую хозяин когда-то нанес собственноручно.

Изнутри послышался тихий вздох.

– Погоди, я сейчас…

Через несколько мгновений дверь открылась и на пороге возникла закутанная в простыню Гончая. Какая-то маленькая, слабая и очень-очень печальная. Только самые близкие люди видели ее настоящей. Правда, нечасто и недолго, потому что она не любила выглядеть беззащитной. Вот и сейчас попыталась это скрыть, но тоска в ее глазах была слишком велика, чтобы внимательный взгляд этого не заметил. А чуть покрасневшие веки и припухшие губы говорили сами за себя.

Шир, видевший ее и в гораздо более расстроенных чувствах, беспокойно дернулся.

– Бел, ты чего? Переживаешь?

– Как всегда. Хочешь зайти? – отвернулась Белка, стряхивая непрошеное отчаяние.

Охотник кивнул, и она, отступив от двери, отошла в мягкий полумрак, в котором были не так заметны мокрые дорожки на ее щеках и до крови искусанные губы.

Внутри царила тишина. Комната не была роскошной и не поражала богатым убранством: Белка никогда не любила излишеств, да и Таррэн – тоже, хотя для наследника Изиара это было по меньшей мере странно. Кичливой роскоши он всегда предпочитал сдержанную красоту простых форм, обилие золота не уважал, а изысканные предметы интерьера с легкостью променял на природную чистоту и живые стены из благородного палисандра. И это чувствовалось даже здесь, в самом сердце древнего Лабиринта, сохранившего в глубине своих недр частичку истинного Темного леса ради того, чтобы хозяин чувствовал себя как дома.

Из мебели тут присутствовали лишь два уютных кресла, зеркало и маленький столик, созданный скорее для красоты, нежели для выполнения за ним какой-то работы. Под ногами шелестел густой ворс травяного ковра. Покрытые нежной листвой стены радовали глаз. Под потолком тускло горели несколько магических светильников, но света в комнате хватало для того, чтобы чувствительные глаза Шира различали даже мельчайшие детали.

Наскоро оглядевшись и поняв, что за прошедший месяц тут ничего не изменилось, он решительно придвинул к себе одно из кресел и осторожно присел на подлокотник, не переставая изучать гордо выпрямленную спину Гончей, ее тонкие руки, на которых виднелась сложная вязь эльфийских узоров, маленькие стопы и смутно угадывающийся под простыней силуэт. Но особенно – ее изящные кисти, на одной из которых тускло светился родовой перстень: золотой дракон уже давно не казался живым, его глаза поблекли, изумруд в зубах потемнел, а чешуя перестала радовать своими радужными переливами.

Белка не заметила этого взгляда: стоя перед большим зеркалом, тихонько массировала виски, пытаясь унять немилосердную боль, которая в последние годы стала тревожить ее все чаще.

– Ты расстроилась из-за полукровки? – наконец нарушил тягостное молчание охотник.

– При чем тут это?

– Мне показалось, ты не просто так его привела. Он мог бы стать нам ровней.

– Мог бы, – призналась Гончая, отнимая руки от лица. – Стрегон – отличный воин с превосходным чутьем. Его даже братство не сумело испортить, ты ведь знаешь мое отношение к наемникам. Но я отчего-то рада, что он отказался.

Шир удивлено привстал.

– Почему?

– В первую очередь я не хочу, чтобы он повторил судьбу своего далекого предка.

– Ты… коснулась его?

– Три дня назад, иначе он бы не выжил.

Охотник многозначительно присвистнул.

– Надеюсь, он не помнит, что произошло?

– Нет, – покачала головой Белка. – Парни, конечно, рассказали, однако самого главного они пока не осознают, а ему я велела забыть. Но ты же знаешь: я не маг, поэтому не могу ничего гарантировать. Любая встряска, и это выплывет наружу…

Охотник нахмурился.

– Я понял. Ему лучше быть от тебя подальше.

– Точно, – вздохнула она. – Если бы здесь находился Таррэн, он смог бы помочь. Если бы Стрегон был чистокровным человеком, у него тоже появился бы шанс. А так… Боюсь, это слишком опасно.

– А руны? – задумчиво уточнил Шир. – Или магия эльфов? Что, если попробовать поступить с ним, как с нами?

Белка с сожалением покачала головой.

– На нем уже горят руны подчинения. Не такие, как на мне, конечно, но они не позволят нанести на его кожу ни одной, даже самой крохотной метки. Ни гномьей, ни эльфийской, ни какой-либо другой: они слишком непримиримы и наносятся в самом конце, потому что отторгают любое иное вмешательство. Это в лучшем случае. А в худшем – убивают носителя. Талларен в свое время именно на этом обжегся и целых триста лет не мог создать правильную комбинацию. А со Стрегоном я не хочу рисковать.

– Вот оно что…

– Но ты же не для этого сюда пришел? – вдруг спросила она, изучая старого друга. – Не для того, чтобы оспаривать мои решения?

– Нет, Бел, – криво улыбнулся Шир. – Но сегодня ко мне подошел Тор и спросил, почему он чувствует в этом лесу каждое существо, которое там живет, а вот отца не видит.

Белка словно окаменела.

– Он сказал: все в мире имеет свой цвет. Все в нем цветет, радуется и живет, как единое существо. Сказал, что хорошо слышит лес, слышит голос Лабиринта и точно знает, что происходит в округе. Он также спросил меня: кто те люди, от которых вы скрывались по пути сюда? Почему некоторых из них ты убила? Почему привела с собой незнакомцев, каждому из которых есть что от нас скрывать? И почему он смотрит на них глазами своего леса, а отца за одиннадцать лет так ни разу и не увидел?

– Боже… – сдавленно прошептала Белка, стремительно бледнея. – Они сливаются слишком быстро!

Шир с сочувствием кивнул.

– Всего месяц назад Тор этого не умел.

– Скоро он сможет дотянуться до самого хребта, а когда поймет, что Таррэна нет даже там…

– Ты должна сказать ему правду, – прошептал охотник. – Тор – сильный мальчик. Он поймет.

– Нет! Он первым делом попробует вернуть Таррэна, понимаешь! Тоже сунется в этот проклятый портал и сгинет! Тор слишком упрям… все они слишком упрямы… Боже, как мне уберечь его от беды?!

– Может, не все так плохо? Может быть, с Таррэном все в порядке, просто он задержался или был ранен, а теперь выздоравливает?

– Издеваешься? – зло покосилась Гончая и подняла левую руку с родовым перстнем. – Он гаснет, Шир! С каждым годом тускнеет все сильнее, будто Таррэн надвое разрывается между нашими мирами! Будто он умирает там каждый день, а я ничем не могу помочь. Мне из-за своей магии нельзя даже подойти к порталу, иначе он закроется, а новый мы уже не сумеем открыть! Никто не знает координат, кроме Таррэна! Тир с Элом уже все средства испробовали, чтобы его вернуть! Тебр со дня открытия портала сам не свой ходит! Из-за портала они сейчас вполовину слабее, чем всегда! Держат его открытым день и ночь, подпитывают, не жалея себя! И я не могу их просить помочь чем-то еще, потому что этот Торков портал горит только за счет их жизненных сил! Эта дрянь высасывает жизнь из моих детей! Год за годом пожирает их души заживо! И позволить, чтобы еще и Тор…

У Белки вдруг сорвался голос.

– Не могу, – прошептала она. – Больше я такого не выдержу. Если у Тиля не получится, не знаю, что тогда будет.

– А может, оно того не стоило? – тихо спросил Шир в оглушительной тишине, и Гончая сжала челюсти. – Может, надо было оставить, как есть, и не вмешиваться в законы природы?

– Не знаю… Теперь я уже ни в чем не уверена…

– Ты тоже угасаешь, Бел, – прерывисто вздохнул охотник, стараясь не смотреть на ее лицо. – Тирриниэль прав: без Таррэна ты гаснешь, как свеча на ветру. Если он не вернется в ближайшее время, хмера поглотит тебя. Ты и сама это чувствуешь: теперь ни дня не проходит без боли, верно? А если это все-таки случится…

– Тогда ты сделаешь то, что должен, – внезапно ее голос похолодел. – Все вы мне поклялись на крови.

– Да, – хрипло подтвердил Шир. – Мы помним. Вся стая готова прийти на помощь.

Гончая снова потерла нещадно ноющие виски.

– Мне надо поговорить с Тором. Все ему объяснить и сказать, что я снова ухожу.

– Он расстроится.

– Чем быстрее мы проверим идею Тиля, тем больше шансов узнать, что случилось с Таррэном на самом деле. Если он жив, мы его найдем. Если же нет… – Белка прикусила губу, – значит, хотя бы отыщем тело. И тогда будет нечего бояться, что Лабиринт нашел себе нового хозяина. Предупреди Креса и Тосса, пусть глаз с Тора не сводят. С Хиш я, пожалуй, поговорю сама. А ты собирайся: завтра с рассветом выходим.

– И все-таки ты уверена, что не хочешь ему рассказать?

– Когда вернемся, тогда и расскажу, пусть все определится до конца. Тогда он хотя бы будет знать, что ждать отца больше не надо.

– Хорошо, – со вздохом поднялся охотник. – Ты как, справишься? Может, тебе папоротник принести – у меня еще есть небольшой запасец?

Белка покачала головой.

– Стараюсь обходиться своими силами. Если станет невмоготу, тогда и возьму. Но все равно спасибо.

Шир кивнул и, подавив новый вздох, ушел. Правда, на самом пороге не удержался и все-таки обернулся. Белка сидела в кресле, глядя прямо перед собой. Все такая же беззащитная, подавленная, отчаявшаяся вернуть любимого мужа, упорно сопротивляющаяся страшной правде и сильно ослабевшая за эти двенадцать лет. Однако даже сейчас она все еще была невероятно, неистово, просто безумно красива. И этого даже он, устойчивый к ее смертоносным рунам, не мог не замечать.

ГЛАВА 6

Поутру собирались быстро. Бблыпую часть поклажи увязали еще вчера, о чем-то вспомнили только сегодня, а кое-что охотники притащили Белке буквально в последний момент – неслышно шепнули пару слов на ухо, загадочно покосились на наемников, а потом передали маленькой Гончей небольшой тючок.

– Держи, авось пригодится.

– Надо же, вспомнили, – тихонько фыркнула Белка, запихивая подарок в мешок. Близнецы с готовностью ухмыльнулись, но она больше ничего не сказала. Только хлопнула каждого по плечу, кинула последний взгляд на Лабиринт, убедилась, что маленький Торриэль находится под надежной охраной, а потом вздохнула: – Пора…

– Не попрощаешься с сыном? – беспокойно обернулся к ней Тирриниэль.

– Я все сказала ему вчера.

– Может, не стоило вот так?..

– Стоило, Тиль. – Белка с усилием перевела взгляд на владыку эльфов. – В противном случае он непременно пошел бы за нами. Сам знаешь: мужчины Л’аэртэ невероятно упрямы. Так что пусть спит. Крес и Тосс сообщат, что мы ушли немного раньше, и постараются сделать все, чтобы это прозвучало как можно убедительнее. Лабиринт я тоже попросила молчать до поры до времени, не поддаваться силе моего проныры. А когда придет время, если Проклятый лес проснется или если я, в смысле мы не вернемся в срок, то Хиш расскажет ему, что, как и почему. Надеюсь, по возращении нам не придется отстраивать подземелье заново.

Тирриниэль вздохнул.

– Все-таки это неправильно.

– Неправильно было уходить в портал в одиночку, – сухо отозвалась Гончая, мгновенно ощетинившись. – Неправильно было решать все без меня. И скрывать от нас его уход тоже было неправильно. Но сейчас я не позволю тебе творить глупости и не дам подвергнуть Тора ненужному риску. На этот раз мы все сделаем так, как нужно. Сделаем так, как я решила, ясно?

– Да, Бел, – слабо улыбнулся темный эльф.

– Тогда зови своих ушастых друзей и идемте.

– Нас не надо звать, – тихо сообщил Ланниэль, появляясь на пороге временного жилища. – Мы готовы.

– Хорошо, – ничуть не удивилась она. – Терг? Лакр?

– Мы все помним, – хором отозвались братья, по примеру остроухих спутников нацепив подаренные Гончей доспехи и вооружившись до зубов.

– Стрегон?

Стоящий в стороне полуэльф оторвался от созерцания величественных палисандров по краю гигантской поляны и наклонил белую голову:

– Я в порядке.

Белка на мгновение задержала взгляд на его осунувшемся лице и, не вдаваясь в подробности, кивнула. Впрочем, Стрегону отчего-то показалось, что она и без того прекрасно знала про его трудности, как и то, что за прошедшую ночь он почти не сомкнул глаз.

– Так, – Гончая на мгновение прикрыла веки, – природу за кордоном вы уже видели. Знаете, на что она способна и чем вам будет грозить невнимательность. Теперь, когда Лабиринт вас запомнил, станет полегче, но полностью от опасности это не избавит. Особенно тебя, Тиль.

– Да, я знаю.

– Не знаешь, – ровно отозвалась она. – В течение трех дней Стрегон не сможет тебя прикрывать – ваша связь из-за моего вмешательства исчезла, поэтому твоя аура стала ярче. Связь Ланниэля, к счастью, не пострадала, так что за него можно не волноваться. Но тебя придется прикрывать нам с Широм. А это, как понимаешь, потребует всей твоей выдержки.

Тирриниэль заметно нахмурился.

– А как же Лакр?

– Его одного для тебя недостаточно. К тому же о тебе знает наш друг Одер, который наверняка не потерял надежду урвать себе кусочек эльфийского мясца. Именно поэтому мы немного переиграем ваши позиции, и с этого дня ты, Тиль, пойдешь между мной и Широм.

Стрегон мрачно зыркнул исподлобья. Иными словами, он слишком ослаб, чтобы и дальше прикрывать мастера Тирриниэля? Где же теперь его место в ситте?

– Ты идешь вместе с Ланом и Картисом, – холодно известила полуэльфа Белка. – Сразу за тобой – Лакр, Терг и Брон. Ивер – замыкающий.

– А я? – удивился Торос, которого обошли вниманием, и она так же холодно добавила:

– Ты двигаешься сразу за нами. Вопросы?

Братья, собравшиеся было возразить, что неразумно менять построение натасканного за годы службы ситта, в последний момент прикусили язык: все верно, вожак еще не восстановился. Поэтому на самом деле задача, поставленная Белкой Торосу, звучала так: все последующие дни ему придется держаться рядом с истощенным вожаком и следить, чтобы тот не отстал. Подхватить под руку, если придется. Защитить, если на них все-таки нападут. Закрыть собой, если в этом возникнет необходимость.

Стрегон почувствовал, как внутри него снова поднимается волна раздражения. Да, он понимал, что какое-то время будет уступать остальным в силе, скорости и сноровке. Сознавал, что ближайшие дни будет не так ловок, как обычно. Прекрасно отдавал себе отчет, что станет уставать гораздо быстрее остальных, но… Торк возьми! Он был не настолько плох, чтобы к нему приставляли няньку! Неужели Белка считает, что такая «забота» ему по душе?!

Белка с холодным интересом уставилась на полуэльфа, светлые глаза которого на какой-то миг заледенели. Но затем сжавшиеся кулаки медленно расслабились, сведенные плечи опустились. Стрегон с усилием отвернулся и принялся мысленно считать до миллиона. Говорят, здорово помогает при бешенстве.

Лакр, поняв, что бури не будет, тихонько перевел дух.

– Прекрасно, – тонко улыбнулась Гончая, взяв свой мешок. – Тогда надевайте капюшоны плащей, и идемте.

Братья сдвинулись с места, прямо на ходу преображаясь, словно перед грядущим испытанием. Их движения снова стали скупыми и отточенными, быстрые взгляды – цепкими и внимательными, усмешки на губах – хищными, а походка – плавной и какой-то крадущейся.

Однако стоило рядом с Белкой появиться Ширу, как наемники мгновенно почувствовали разницу: они пришли сюда незваными гостями – чуждыми этому месту, но хорошо вооруженными и готовыми ко всему. А он в своей чешуйчатой броне выглядел такой же неотъемлемой частью этих мест, как величественные палисандры, притаившиеся под кустами зверги или крадущаяся по следу кабана хмера. Он был охотником, всю жизнь проведшим среди этой жутковато привлекательной природы, знал ее, чувствовал до последнего листочка и казался странно уместным рядом с маленькой Гончей. Удивительным образом дополнял ее своей могучей фигурой. Стелился по земле диким зверем. Даже верхнюю губу чуть приподнял, демонстрируя поразительно крупные зубы, среди которых очень уж явно выделялись верхние клыки. А его темные глаза неожиданно приобрели нехороший янтарный отблеск, будто в этой черной глубине скрывался лютый зверь, готовый в любой момент вырваться наружу.

Лакр невольно поежился, когда охотник мазнул по нему равнодушным взглядом, а потом едва не отступил назад, расслышав в хрипловатом голосе Шира отчетливые рычащие нотки.

– Может, мне пройти вперед? – спросил у Белки странным образом преобразившийся охотник. – Проверю тропы, пугану, если надо, попробую, чем воздух пахнет…

– Нет. Ты нужен мне здесь, – ровно ответила она, натягивая перчатки.

– Хорошо. Как работаем?

– Ложная связка.

– Кто?

– Тиль, – кивнула в сторону владыки Л’аэртэ Гончая. – Стрегон на время выбыл, так что придется оставить его на тебя.

– А ты? – неуловимо нахмурился охотник, беспокойно переступив ногами.

– Сейчас он важнее.

– Насколько я могу им доверять?

– Как новичкам, – безразлично отвернулась к лесу Гончая, игнорируя вопросительные взоры эльфов. – На сутки, вряд ли больше. Думаю, завтра Стрегон уже войдет в силу, тогда и пойдем с тобой в паре. Надеюсь, ты еще не забыл, как со мной тяжело?

Шир усмехнулся, снова обнажив острые зубы.

– Нет, Бел. Я помню.

– Хорошо. Твоя дистанция – два шага. Обзор слева, плюс Тиль, плюс небо. Направление – северо-восток, к Зеленой реке. Но там мы малость сменим курс, так что не удивляйся.

– Зачем? Бел, что ты задумала? – вдруг насторожился охотник.

Белка небрежно отмахнулась.

– Просто хочу кое-что проверить…

Лабиринт они покидали в полном молчании. Да и зачем что-то говорить, когда все уже было обсуждено и принято, как данность? К тому же братья не привыкли нарушать приказы, а эльфы верили Белке безоговорочно и ни на миг не усомнились в ее праве на выбор маршрута.

То, что в отряде появилась дополнительная боевая единица, никого не смутило, да и оспаривать решение Гончей никто бы не рискнул. Даже Тиль, хотя он и терялся в догадках по поводу Шира точно так же, как все остальные. Ясно было одно – за всем этим крылась какая-то тайна, причем не менее важная, чем Лабиринт, маленький Торриэль или красавица Хиш, признавшая мальчишку хозяином.

Придя к неутешительным выводам, Ланниэль переглянулся с Картисом, понимающе скривил губы, показывая, насколько уже устал от нескончаемой череды загадок. Бросил последний взгляд на притихшую поляну, где остались Крес и Тосс. Оглянулся на Лабиринт и, мысленно попрощавшись с Тором, двинулся следом за Белкой, искренне надеясь, что когда-нибудь сумеет вернуться в этот островок покоя. Если, конечно, высокий лорд сможет справиться с порталом и сделает то, что задумал.

Изумрудные глаза дракона странно мигнули, когда Белка шагнула за плотную стену палисандров, несколько минут пристально сверлили спины людей и нелюдей, а потом угасли, утратив всякий намек на разум. Из раскрытой пасти вырвался долгий, почти неуловимый вздох, смутно напоминающий тоскливое «прощай!», после чего уровень воды в фонтане слегка снизился, а белоснежные бортики необъяснимо потемнели. Выглядело все так, словно Лабиринт приспустил флаги и прикрыл усталые веки, не желая видеть, как уходит в никуда хозяйка, которой он был обязан вторым рождением и самой жизнью. В том числе и той, что оставалась на его попечении в самой глубине подземных недр. Пока еще короткой, но очень важной жизнью, имя которой – Торриэль илле Л’аэртэ.

Через очередной кордон они перебрались всего за полдня. И потребовало это не больше усилий, чем если бы им пришлось рысцой преодолеть тщательно вычищенный, заботливо расширенный и старательно подметенный гномий путь. Лабиринт, повинуясь приказу Белки, постарался сделать все, чтобы ее маленькая стая не встретила по дороге препятствий. Заранее убрал колючки, спрятал под мох коряги, свернул ядовитые лепестки, вынудил зверье отступить на безопасное расстояние. Освежил тягучий и душный воздух легким ароматом хвои, выстроил вокруг небольшого отряда надежные стены, выровнял землю и ненавязчиво окружил заботой, которую было трудно ожидать от полуразумного творения проклятого владыки Изиара.

Конечно, местные твари никуда не делись – побратимы каждый миг ощущали на себе десятки и сотни внимательных взглядов. Словно Лабиринт вежливо проводил гостей до порога, предупредительно открыл калитку, но при этом дал понять, что при необходимости готов защищать себя и Белку до последнего вздоха.

Лакр вздохнул с неимоверным облегчением, когда кажущийся бесконечным коридор наконец закончился, открыв взглядам наемников вид на бескрайние просторы Проклятого леса. Настороженно проследил, как тоннель за их спинами сомкнулся, отрезая сердце этих земель от остального мира. На всякий случай отступил подальше и только потом перевел дух: кажется, самое страшное осталось позади.