Текст книги "На окраине мира (СИ)"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

Стрегон уже успел убедиться: Белик, если не хочет чего-то делать, никогда не станет, как бы на него ни давили. Но, в то же время, если что-то решил, то уже не отступится. И неважно, чем это будет грозить ему самому. Неважно, каких трудных решений это потребует. Ясно одно: он никогда не бросает слов на ветер и никогда не обещает того, чего не сможет выполнить. Умело прячет свою настоящую суть под маской дурашливого сорванца, искусно играет на чужих чувствах, охотно изучает других, испытывая при этом какое-то необъяснимое удовольствие. Но сам настойчиво держится в стороне. Не доверяет, не ищет дружбы, не стремиться оказаться ближе, чем может себе позволить. И это, как ни странно, вызывает смутное желание все изменить. Как молчаливый вызов. Как брошенная на землю перчатка. Как аромат древней тайны, который неуловимо дразнит чуткие ноздри и заставляет упорно стремиться вперед. Заставляет не обращать внимания на едкие речи, прощать разные дерзости, закрывать глаза на подколки и вызывает невероятно острое, ничем не объяснимое желание понять: ПОЧЕМУ ТАК?!!

Стрегон задумался настолько глубоко, что на какое-то время просто выпал из реального мира. Отрешился от звучащих неподалеку голосов побратимов, непонимающих взглядов, вопросительно поднятых бровей. И даже когда из-за дальних деревьев выступили три молчаливых тени, закутанные в плотные зеленые плащи, он не сразу сообразил, что, наконец-то, дождался тех, ради кого отправился в столь долгое путешествие. А пришел в себя лишь тогда, когда вернувшийся в этот же самый момент Белик с извечным недовольством в голосе бросил:

– Слава тебе, господи... явились! Стрегон, вон те три зеленых стручка и есть типы, которых ты искал?

Во внезапно наступившей тишине наемник упруго поднялся, прислушался к громко заколотившемуся сердцу, всмотрелся под густую тень низко надвинутых капюшонов, где отчетливо блеснуло нечеловеческой зеленью, а потом, буквально на секунду опередив побратимов, с нескрываемым почтением наклонил голову.

– День добрый, Seille.

Наниматель, выйдя из тени, быстро огляделся и коротко кивнул.

– Здравствуй, Стрегон, – властно бросил он. – Далеко же вы забрались.

– Прошу прощения. Нам показалось неразумным держаться на виду.

– Вижу. Понимаю. Одобряю твой выбор.

– Та-а-к, – неожиданно нахмурилась Белка, заслышав мелодичный голос незнакомца. – Мне показалось или тут действительно завоняло эльфятиной? Да не простой, а редкостной? Я бы даже сказал: ОТМЕННОЙ эльфятиной!!

Курш, принюхавшись, недовольно заворчал. А Стрегон, вздрогнув от неожиданности, внутренне похолодел: боги, да что же вытворяет этот мальчишка?! Совсем сдурел?! Как смеет говорить в ТАКОМ тоне?!! Да еще в глаза!! Не таков был их наниматель, чтобы стерпеть подобное: от его присутствия порой мороз драл по коже, слабела воля и пересыхало в горле. Даже у Братьев. Иначе не стали бы сразу два (ДВА!!) лучших ситта, состоящие из одних только Магистров, ему беспрекословно подчиняться. Перворожденные даже сейчас слыли непревзойденными бойцами и крайне опасными в гневе существами. Никогда не спускали неуважения или пренебрежения к своим персонам. А Белик... Белик всего в трех словах успел их оскорбить смертельно! И это при том, что сам Стрегон вряд ли на это когда-нибудь бы решился, потому что нанявший их эльф был действительно немолод и ОЧЕНЬ опасен. А это значило, что, скорее всего, на поляне очень скоро станет одним человеком меньше.

– Что это за дерьмо?! – громко возмутилась Белка, словно не заметив, как побледнели лица у ее спутников. – Стрегон, ты почему не сказал, что с вами будут ушастые?!

Лакр с тихим стоном закрыл глаза: ну, все. Худшего нельзя было и придумать. Терг обреченно сжал кулаки, понимая, что больше они Белика уже не увидят, а остальные только сглотнули, когда тяжелые взгляды эльфов уперлись в раздраженно сплюнувшую Гончую.

– Зар-р-раза! Вот уж подстава, так подстава! Не ожидал я от вас... никак не ожидал. Ну, сволочи... и ты, рыжий... даже не намекнул... э-эх, надо было вас сразу к стенке ставить и трясти, как хмера – оленя... Курш, пошли-ка отсюда! На кой ляд нам нужны эти зеленые стручки! Я не нанимался вести никаких ушастых нелюдей. С меня и этих шестерых недотеп вполне довольно. Если б люди, я б еще стерпел, но ЭТО... с детства не переношу ушастых! Аire, господа, было очень НЕприятно с вами познакомиться!

Перворожденные издали какой-то странный звук, когда она, подхватив свой мешок, с ходу взлетела на спину грозно оскалившегося грамарца и решительно повернула к лесу. Стрегон даже подумал: не сдержатся, швырнут в спину чем-нибудь острым и – поминай, как звали. Да и виданное ли дело – оскорблять эльфов?! В лицо?! При всем честном народе?! Да еще так страшно, как это умудрился сделать неугомонный пацан?!

Он даже приготовился перехватить чужой клинок, прыгнуть, закрыть мальца собой, начать что-то объяснять, чтобы Перворожденные успели успокоиться, но наниматель неожиданно тихо вздохнул:

– Подожди, Бел...

– Что такое?! – изумилась Белка, стремительно обернувшись.

– Не уходи. Пожалуйста. Нам надо поговорить.

Курш неожиданно споткнулся на ровном месте и растерянно замер, почувствовав на боках мгновенно сжавшиеся колени хозяйки. Эльфы тревожно застыли на своих местах, со странным выражением уставившись на напрягшуюся Гончую. А Братья, приготовившиеся к кровавой бойне, ошарашено разинули рты.

– Так! Я не понял, откуда... эй! А чегой-то мне знаком твой голосок?! – вдруг насторожилась она и с нескрываемым подозрением всмотрелась. – А чегой-то вы все морды прячете? Непорядок... ну-ка, ушастики, дружно подняли ручки и быстро сняли капюшоны! И живо, пока у меня еще есть желание выяснять ваши личности!

Под оторопелыми взглядами наемников эльфы без единого возражения открыли свои лица – правильные, поразительно красивые, отмеченные знаками несомненной власти и печатью внутренней силы. Черноволосые, как все обитатели Темного Леса. Подтянутые, с уверенными движениями опытных воинов, прекрасно знающих, с какого конца браться за меч. С раскосыми зелеными глазами, в которых необъяснимо отсутствовал даже намек на раздражение. С широкими плечами... подозрительно широкими для остроухих! С решительными волевыми лицами, в которых за версту видать непростых стражников. И удивительной ковки парными мечами за крепкими спинами.

Один – тот, что слева – оказался совсем молодым: лет двести, не больше, что для Перворожденного – самая пора взросления. Но в его глазах уже сейчас тихонько тлели красноватые огоньки, выдающие потомственного мага, которые, как известно, ВСЕГДА имели отношение к правящему Дому. А невероятно правильные черты лица с безупречно выточенными скулами, идеально ровным обводом губ и гладкой алебастровой кожей носили слишком уж явные следы сходства с Владыкой Изиаром, чтобы знающий человек мог хоть на мгновение усомниться в их близком родстве.

Второй эльф выглядел гораздо старше, имел цепкий взгляд натасканного телохранителя, холодный прищур пронзительно зеленых глаз, которые излучали редкую силу, заставляющую сильно задуматься перед тем, как вообще открывать рот в присутствии подобного гостя. А торчащие из-за плечей рукояти не оставляли сомнений в том, что он в долю секунды способен вырвать свои родовые клинки, избавить противника от глупой головы и аккуратно вернуть их обратно. В отличие от первого, он не обладал изысканной утонченностью черт, не казался ошеломляюще прекрасным или идеально сложенным. Нет, это был воин. Превосходный воин без всяких магических штучек. И белесый шрам на левом веке, опасно пересекающий бровь, только лишний раз это доказывал.

Однако оба Перворожденных моментально терялись на фоне своего рослого спутника: заказчик даже сейчас стоял так, словно остальные были лишь незначительным дополнением к его персоне. Смотрел властно, жестко, прицельно. И такая мощь плескалась в его зеленых глазах, что от малейшего ее касания становилось неуютно. От этих глаз хотелось убежать, отвернуться, запрятать голову в песок, чтобы не почувствовать на себе даже легкую тень неудовольствия их хозяина. Они заставляли почтительно опускаться на колени и смиренно сгибаться до земли, ожидая того времени, когда эти странные глаза соизволят обратить на тебя свой величественный взор. И за ними, как ни парадоксально, совершенно терялось, казалось неуместным его сравнительно невзрачное (ну, для эльфа, конечно) лицо. Оно выглядело... чужим по сравнению с бездонными изумрудами, в глубине которых бушевал настоящий вулкан. И именно эти, ужасающе притягательные глаза сейчас внимательно смотрели на раздраженного пацана: долго, открыто, пристально. Очень и очень странно, потому что в них, несмотря на трижды прозвучавшие оскорбления, до сих пор не появилось даже смутного намека на гнев.

– Оп-па, – ошарашено застыла в седле Белка, переводя изумленный взгляд с одного Темного эльфа на другого. – Картис?! Тебя каким ветром сюда занесло?!

– Здравствуй, Rairrae, – почтительно поклонился старший эльф со шрамом на веке.

– Хрена себе сюрпризы! Привет, конечно... вот уж кого не ожидал увидеть... как ты решился выбраться из Чертогов?! Тебя что, выгнали?!

– Нет. Приказ Владыки Л'аэртэ.

– Та-а-к... кажется, я перестаю что-либо понимать вообще. Ланниэль, а ты?!

– Здравствуй, Бел. Меня отец прислал, – тепло улыбнулся молодой эльф, игнорируя пошатывающихся Братьев и неподвижный взгляд их вожака. – Велел привет тебе передать и сказать, что сюрпризом доволен.

– Линни?! Он что, спятил?! – окончательно растерялась она, а потом медленно сползла с седла, напрочь позабыв про судорожно хватающих ртом воздух побратимов. – А чего так не позвал? Что у него вообще случилось, раз вы вдруг бросили все дела и приперлись сюда?!

– Нам нужен Ходок, – вдруг тонко улыбнулся наниматель, с нескрываемым удовольствием изучая ее хрупкую фигурку. – И, кажется, двух лучших ситтов Братства все-таки хватило для того, чтобы его найти.

Белка снова сильно вздрогнула от звука его красивого, мелодичного баритона и подошла вплотную, непонимающе, но, вместе с тем, со странным ожиданием всматриваясь в красивое, слегка неправильное лицо, которое... ну, никак не соответствовало его удивительным глазам. А они сейчас совсем не выглядели опасными. В них, против всех правил, не было раздражения, злости или ярости. Там не горело неудовольствие чужим пренебрежением или откровенной фамильярностью. И даже сомнений уже почти не осталось. Только искренне облегчение, нескрываемая радость от встречи и необъяснимая, какая-то отеческая нежность, которую сложно было ожидать от столь властного существа.

Она вдруг нахмурилась, точно зная, что не раз слышала этот голос раньше. Уверенная, что уже смотрела когда-то в эти исполненные внутренней силы глаза. Готова была поклясться, что никогда прежде не видела его лицо, но Картис... и Ланниэль... они явно казались слабее своего спутника. И, хотя это было невозможно, но начальник личной охраны Темных Чертогов, лучший клинок Темного Леса, признанный мастер боя даже среди Перворожденных, которого она каких-то три века назад всего за две минуты уложила на обе лопатки... а вместе с ним младший сын Старшего Хранителя Знаний... безоговорочно признавали за своим странным спутником право повелевать. Склонялись перед его силой. Почтительно уступали дорогу. И были готовы на все, чтобы сохранить в неприкосновенности его жизнь, честь и его настоящее имя.

Белка еще раз посмотрела, стараясь взглянуть в эти глаза глубже, беспрепятственно увидеть их суть, понять, отчего же разница его истинного "я" по сравнению с внешностью оказалась ТАК велика. Наконец, все-таки смогла отбросить искусственно наведенную личину, запоздало признала. Неожиданно поняла, КОМУ могли подчиняться столь высокопоставленные особы, а потом ошеломленно моргнула.

– ТИЛЬ?!

– Здравствуй, малыш, – облегченно выдохнул Владыка Л'аэртэ и ласково улыбнулся. – Я так долго тебя искал...

Конец первой части.