Текст книги "На окраине мира (СИ)"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Однако сегодня, впервые за долгое время, Стрегон вдруг усомнился в том, что понимал все правильно. Будто впервые взглянул на себя без привычных шор. Случайно заглянул под эту жестокую маску. Неожиданно рассмотрел под ней что-то новое. Невероятное. Живое. Будто обнаружил крохотный зеленый росток в бесконечно выжженной и мертвой пустыне. Не веря до конца, робко прикоснулся к чуду. Почувствовал его. Как человек, который волею рока оказался на самом краю пропасти, едва не упал и лишь в последний момент понял, что просто не увидел перекинутого через нее моста. Он словно... очнулся от долгого сна. Окунулся в полузабытые воспоминания, увидел себя – такого, каким стал бы, если бы не удар, изменивший всю его жизнь. Каким мог бы стать, если бы захотел. И это понимание отчего-то наполнило душу таким смятением, что рядом с ним даже его новое, странно правильное, чистое и какое-то посветлевшее лицо казалось не таким ужасным.

– Кхм, Стрегон? – неуверенно позвал Торос, когда молчание затянулось.

Полуэльф непонимающе моргнул.

– Что?

– Ты как? В порядке?

– Нет.

– Ну... это... Белик сказал, что сожалеет и не хотел тебя обидеть.

Стрегон быстро оглядел поляну, но понял, что пацан уже ловко исчез, и с досадой сообразил, что настороженность Братьев связана именно с ним. Кажется, все дружно решили, что он просто удавит оплошавшего проводника прямо там, где найдет. Раз уж силу рун на нем использовать не удастся, то убьет просто и без затей – руками... идиоты. Уж чего-чего, а подобной глупости он делать как раз не собирался. Зато допросить с пристрастием и розог всыпать от души – это да.

– Стрегон?

– Все, забыли, – сухо бросил вожак, не собираясь ничего объяснять. – Стражу распределяйте, как обычно, я – последний. Брон, на тебе костер. Лакр, Торос – займитесь лошадьми. Терг, на вас с Ивером периметр. Если Белик вернется – тащите его ко мне. Немедленно.

Братья мрачно переглянулись, но он не обратил внимания. Только вдруг нахмурился, а потом как-то не слишком уверенно добавил:

– И... киньте в огонь пару веток можжевельника. Должно помочь от гнуса.

После чего развернулся и снова исчез.

Эта ночь прошла поразительно спокойно: ни зверей, ни птиц, ни мошек, ни комаров. Просто идиллия в сравнении с тем, как им пришлось намучаться в прошлый раз. Наемников по-прежнему не нагнал ни один караван, никто не попросился соседями на ночлег, хотя, судя по следам на обочине, народ здесь ходит довольно часто. А последние любители погостить у эльфов прошли не далее, как за полдня до Братьев.

Скорее всего, им просто повезло, что на них еще никто не наткнулся и не заинтересовался тем, что в такой глуши делают шестеро странных, определенно опасных незнакомцев, совсем не похожих на местных рейдеров ни лицами, ни взглядами, ни оружием, ни даже одеждой. Да еще в компании безусого мальчишки, да рядом с громадным грамарцем, в котором за версту видать кровожадную помесь бешеного волка с голодным крокодилом. Но, так или иначе, никакого внимания Братья к себе не привлекли и требования нанимателя ничем не нарушили. Что, несомненно, радовало. Более того, выполнили все, что от них требовалось, и даже больше. Нашли того, кто может привести заказчика к Ходоку. Оставили за спиной несколько запасных вариантов на случай, если Белик все же оплошает. И даже привыкли к мысли, что в ближайшем будущем им (с высокой долей вероятности) придется совершить не слишком приятную прогулку в загадочный, страшноватый, овеянный ореолом древней тайны Проклятый Лес.

Стрегон не случайно выбрал для себя последнюю стражу. Хоть и была она самой тяжелой, хоть и довелось им накануне провести бессонную ночь, хоть и порадовались Братья такому выбору, но выбор этот он хорошо продумал. Просто потому, что смутно предчувствовал: если Белик все-таки вернется в лагерь, то сделает это лишь под утро. Иными словами, тогда, когда он точно будет бодрствовать и сможет заставить мальчишку ответить на все свои вопросы. Впрочем, куда стервецу деваться? Все равно явится. Вряд ли он захочет всю ночь прохлаждаться в одиночестве. А если даже захочет, то поутру Стрегон все равно будет первым, на кого он натолкнется. Поэтому преобразившийся полукровка терпеливо ждал, внимательно посматривая по сторонам, чутко слушая лес и стараясь уловить даже крохотный шум от маленьких сапожек.

Однако время шло. Никто его не тревожил. Не ходил кругами, недовольно бурча и негодуя на его упорство. Никто не кидался с досады шишками, не пытался, прокашлявшись, затеять трудный разговор с извинениями и разъяснениями. Не мелькали смутные тени в глубине ночного леса, не доносился шелест потревоженных листьев, и даже всхрапывание массивного грамарца, чье появление никак не могло остаться незамеченным, не раздавалось из темноты. Даже тогда, когда солнце опасливо выглянуло из-за горизонта и робко подсветило верхушки деревьев.

В конце концов, Стрегону пришлось признать, что он снова ошибся. А потом, заслышав от самой дороги громкий свист и бодрое пожелание поскорее поднимать с земли свои мягкие места, со вздохом осознать, что никакого разговора у них не получится. Потому что Белик, судя по всему, избрал для себя иную тактику, чем ожидалось: предпочел держаться на приличном расстоянии, чтобы в последний день пути не рисковать понапрасну. Иными словами, банально опасался расправы. И это стало ясно, как божий день, потому что он даже после вспышки Ивера не испугался заявиться спозаранку в лагерь. Вообще ни разу за эти дни не проявлял беспокойства. А теперь, значит, что-то почувствовал. Увидел, наверное, нечто нехорошее в бесцветных глазах вожака. То, что ненужно, увидел. Вот и выбрал для себя безопасную дистанцию.

– Ау! Лежебоки! – вдруг звонко крикнули от дороги. – Долго вас ждать-то? Все на свете проспите. Сони! Хватит дрыхнуть, кончайте валяться! Прямо не воины, а лежуны! Только печи не хватает и семечек в кулечке! Эй! Вы слышите? Дома потом належитесь, лентяи! Нам ехать надо!

– Белик! – возмущенно подскочил со своего места сонный Лакр. – Совсем с ума сошел! Еще даже не рассвело толком!

– Подъе-е-м!!

– Ему что, спать совсем не надо? – поморщился Ивер, неохотно выбираясь из-под плаща.

– Живе-е-е!!!

– Похоже, нет, – мрачно констатировал Торос, недовольно изучая темное небо над головой.

– Да сколько ж можно?! Я вас что, до ночи ждать должен?!!

– О, боже, – вздохнул Терг, помотав головой, чтобы согнать остатки сна. – Совсем ненормальный! Я в его годы до последнего валялся, чтоб лишний часок урвать, а этот ветропляс все время куда-то спешит! Все ему мало!

– Лакр, хватит глаза тереть и догрызть вчерашнюю кость! Это неприлично и недостойно Братства! Ивер, у тебя скоро рожа треснет от избытка сна или новый синяк под глазом появится!..

– Какая кость?! – неподдельно возмутился ланниец.

– Вот зараза! – скривился стрелок, машинально трогая левую скулу. Синяка там, конечно, уже не было – странная травка его полностью свела. Но от воспоминаний она не спасала, а вредный пацан так и норовил задеть за живое.

– Торос, ты ж сын пустыни! Там рано встают и пинками поднимают тех, кто заспался! Дай хорошенько разок по ближайшему соседу, он и проснется! А тот пусть следующему передаст! Глядишь, и жить станет веселее!

Братья, окончательно выбравшись из-под плащей, мрачно переглянулись.

– Вот мерзавец...

– Терг, ну, неужели у тебя не хватит силы ущипнуть своих побратимов?! Я уверен: этого должно хватить, чтобы заставить их оторвать задницы от земли!

– Точно, мерзавец...

– Так! Считаю до трех! – громко предупредила Белка, по-прежнему не изъявляя желания приблизиться. – Если после этого не увижу ваши морды на этой дороге, то еду один. Обратно. И с чувством исполненного долга сообщаю Ходоку, что он зря согласился! А потом всему встречному народу докладываю, что хваленое Братство не умеет собираться вовремя! И слишком любит давить лежака в то время, когда надо РАБОТАТЬ!!!

– Белик! – не выдержал Лакр. – Хватит орать на весь лес! Чего ты с места сорвался, как настеганный! Темно же еще! Кони не оседланы!

– Так поторопись, рыжий! У вас три минуты на сборы! Не успеете – пеняйте на себя! Время пошло!

– Твою мать! – с чувством произнес Брон, когда его татуировка опасно похолодела. Он поморщился, покривился. По взглядам собратьев понял, что они тоже почувствовали. Зло сплюнул, сообразив, что Белик действительно не шутит и в самом деле может бросить их на полпути. А затем крепко выругался, раздраженно сдернул с себя плащ и... пошел собирать вещи.

– Ну, наконец-то! – сварливо выдала Белка, когда на последних секундах истекающего срока на Тракт все-таки выбрались голодные, не выспавшиеся и откровенно недовольные Братья. Держась от них шагах в сорока на спине ворчащего грамарца, она внимательно оглядела попутчиков, оценила хмурые физиономии, нещадно мятые рубахи, спутанные вихры у Лакра и слегка растрепавшую косу Тороса (Терг и его ситт по причине коротких стрижек не испытывали подобных проблем). Делано не заметила аккуратно собранного Стрегона и выразительно сморщилась. – Тьфу! Всего день прошел, а вас опять надо купать, как болотных коней!

– Ты ж нам времени не дал, – сердито напомнил Лакр.

– Не моя забота, что вы так долго дрыхнете.

– Я даже не перекусил!

– Всухомятку поешь. По дороге.

– Белик! Да чего ты нас сдернул, чудовище? Нельзя было на полчаса позже выехать?!

– Нет, – отрубила Белка, разворачивая Курша. – Если не доберемся до заставы до полудня, потом застрянем до вечера. Они там въедливые, занудные, неразговорчивые, а народ сюда прется отовсюду, откуда не лень... тот караван, что перед нами прошел, наверняка не единственный. Некоторые заранее на целые сутки встают, чтобы пройти проверку пораньше. Так что можем наткнуться на приличную очередь. А нам нельзя задерживаться. Поэтому вперед и с песней. Да не шагом, как вы плелись до этого, а в темпе получившего ускорение гонца, которому надо кровь из носу доставить срочное донесение.

Они мрачно переглянулись.

– Что ж ты сразу не сказал про заставу? – раздраженно дернул щекой Терг.

– А я вам что, сирена, чтоб на пол-леса орать?!

– Все равно ж орал, как резаный!

– Так, наговорились, – сухо оборвала Гончая дальнейшие пререкания. – Ноги в руки и бегом, пока нас не опередили. Я лишний день тут торчать не нанимался. Своих дел по горло. Живее!

Не дожидаясь ответа, она послала Курша быстрой трусцой. Затем – ровной рысью. Но потом поняла, что никто вроде не возражает, и позволила ему перейти в относительно спокойный для стремительного, как ветер, скакуна галоп. Так, чтобы и самой поодаль держаться, но и безнадежно отставших не получить.

Стрегон только губы поджал, когда его демонстративно не заметили, но справедливо усомнился, что причина столь неожиданной поспешности кроется исключительно в заставе. Так же, как причина выказанной холодности, пополам с необъяснимой жесткостью и явным отчуждением. Но, к собственному удивлению, на этот раз не разозлился: просто вздохнул. Впрочем, изменить он тоже ничего не мог: кричать вслед, что всего лишь желает задать пару вопросов, было глупо; разъяснять Лакру и снова просить его поработать пересказчиком – совсем дурость; решать подобные вещи на бегу – вовсе ни в какие ворота не лезет, а требовать свои ответы прямо здесь, на месте, уже не у кого – Курш стремительно исчезал вдали. Вместе с хозяином.

Оставалось лишь снова набраться терпения и пришпорить коня.

Глава 11

  До гномьей заставы они добрались быстро, с ветерком и со свистом, потому что Белка за три утомительных часа непрерывной скачки не позволила остановиться ни на миг. Курш все это время поразительно ровно бежал по широкой дороге – прямой, гибкий, неутомимый; сильные ноги без устали месили сгустившийся воздух; морда гордо вздернута кверху, грива красиво реет на ветру... не говоря уж о том, что темпа он не сбавил ни на миг. И, похоже, мог не только бежать подобным манером до самой ночи, но даже двигался сейчас не в полную силу. А Белик на его спине сидел, как приклеенный. Словно сжился с седлом, ни разу не покачнулся и за все утро не соизволил даже обернуться.

В какой-то момент у Лакра проснулась справедливая зависть к той грации и пластике, которую с невероятной легкостью и непередаваемым изяществом демонстрировал грамарец. Изумительное существо. Прирожденный бегун. Не зря остроухие так дорожат этой породой. Он и гаррканцу бы дал сто очков вперед, бесспорно. И даже знаменитым эльфийским скакунам ничуть не уступил бы ни в скорости, ни в выносливости, ни в красоте.

На одном из многочисленных пригорков Белка вдруг остановилась, ловко соскользнула на землю и, бросив поводья, ненадолго исчезла в зеленой чаще. Но, едва побратимы нагнали терпеливо дожидающегося Курша и поравняли с ним своих бурно дышащих скакунов, немедленно вынырнула обратно и легким движением снова взлетела в седло.

– Так, – Гончая поджала губы, мельком оглядев слегка запылившихся спутников. – Застава внизу, но народу, как ни странно, немного – кроме того каравана, что мы приметили, больше никого пока не набежало. Для нас это хорошо: чем меньше народу вас запомнит, тем лучше. Терг, у вас подорожные на Новые Земли где сделаны? В Бекровеле?

– Конечно.

– Отлично. Тогда поступим так: едем ровно, тихо и спокойно, изображая легкий прогулочный шаг. Вы – моя личная охрана, приданная строгим батюшкой и готовая насмерть загрызть любого, кто только косо посмотрит. Едем в Золотой Лес, по делу: дескать, мне захотелось у остроухих о своем Предназначении спросить. Выехали из Бекровеля, но инкогнито – громкое имя нашего рода батюшка велел скрыть и лишний раз не трепать, чтобы не встретить по пути неприятных сюрпризов. Подорожные у всех, я надеюсь, в порядке? На заставе их прочтут, но отмечать не станут – не принято. Зато оправдание у вас будет, а мне, как сопляку, иметь ее и вовсе не положено. Что еще? Ну, богатенького сорванца я вам сыграю, а вы уж постарайтесь не ляпнуть чего-нибудь лишнего. Про Братство молчим в тряпочку, во всем остальном ориентируемся по ходу. Все ясно?

– А эльфы? – нахмурился Терг. – Их обмануть не получится.

Белка отмахнулась.

– Сегодня, как ни странно, никого из ушастых там нет – я только что посмотрел. Одни люди. Караван тоже чист и эльфами не пахнет. Поэтому можем спокойно ехать, безбожно врать и не боятся, что нас поймают. К тому же, насчет охраны я почти не придумал: вы ж действительно должны меня предоставить нанимателю целым и невредимым?

Стрегон на мгновение задумался.

– Обойти их никак нельзя?

– Не стоит, – даже не обернулась Белка. – От вас следы, как ни скрывай, все равно останутся. Да и сзади нас еще могут нагнать. Плюс, остроухие частенько по округе дозором ходят и не очень-то любят незваных гостей. Даже здесь, вдалеке от своего Леса. Если поймут, что мы в обход идем, будут ненужные вопросы, подозрения, сомнения, а спрятать вас с конями я при всем желании не смогу. Так что лучше показаться им на глаза здесь, прикинуться дураками, а через час-два потихоньку свернуть к северу. Как раз к вечеру до реки и дойдем. Караван останется далеко позади, до Золотого Леса им почти месяц тащиться, так что, даже если ваш заказчик решил топать к эльфам, то все равно раньше них успеем.

– А другие заставы? – вмешался Лакр. – Мы ж до них, как я понял, не дойдем? Что, если тот караван спросит? Куда, мол, подевались? Здесь были, а до следующей заставы не дошли? На нас потом не устоят облаву, как на злостных нарушителей границ? Не то, чтобы меня это беспокоило, но хотелось бы избежать лишних проблем – нам велено не привлекать внимания.

– Риск, конечно, есть, – неохотно признала она. – Но о нас вряд ли спросят: верховые идут гораздо быстрее подвод, легко проскочат почти без досмотра. В то время, как караван доползет до второй заставы, мы уже можем оказаться на третьей или даже четвертой, если очень поспешим. А там тоже люди живут. Деловые, суетливые. О ком-то подзабудут, на кого-то лишь взглянут... мало ли тут народу шастает? За Предназначением, между прочим, к эльфам целая тьма богатых болванов отправляется. В нем остроухие редко кому отказывают, так что удивить мы никого не удивим. Да и у купца хватит своих проблем по дороге, чтоб еще каждого встречного-поперечного расспрашивать о случайных прохожих. Надеюсь, проскочим.

– Тебя тут знают? – быстро уточнил Стрегон.

– Нет. Я не хожу по Тракту – долго. Напрямик через межлесье и складнее, и тише. Если только кто-то из старых знакомых случайно наткнется... да нет, вряд ли. Главное, на ушастого не нарваться, тогда все выгорит.

– Что, успел наследить даже в их Лесу? – усмехнулся ланниец.

Гончая поморщилась.

– Что-то вроде того. Вы, если вдруг на эльфа набредете, про нас с Куршем помалкивайте, а то потом проблем не оберешься.

– Чем ты им насолил-то?

– То вас не касается. Все, едем. Морды сделайте умные, а не как всегда. Напыжьтесь, раздуйтесь и изобразите хороших воинов.

– Белик, не переигрывай, – процедил Терг, когда она окинула их высокомерным взглядом и надменным движением тонкого пальчика повелела двигаться вперед. Белка вместо ответа кашлянула, но кривляться перестала и, позволив Братьям окружить себя плотным кольцом, вместе с Куршем неторопливо спустилась вниз.

В этом месте Большой Тракт, как нарочно, сужался до узкой дорожной ленты, у которой с одной стороны виднелся крутой обрыв, а с другого бока разливалось очередное озеро. Не такое, конечно, как те, что они оставили позади, но все равно: дорога к заставе была тут одна единственная – свернуть просто некуда.

Сама застава ничего особенного из себя не представляла – прочный деревянный тын, крепкие ворота, которые почти никогда не закрывались, старательно огороженное от леса пространство, которое можно обойти всего за полчаса, несколько добротных строений, где и отдохнуть, и переночевать, и коням дать роздых сподручно, да длинная казарма, в которой коротали ночи здешние рейдеры и те, кому положено следить за порядком на Тракте. С виду вроде скромная деревенька, но постороннего народу нет – или свои, или остановившиеся на досмотр купцы. Ни собак, ни девок, ни праздного люда, ни одетых в рубища землепашцев – только поджарые, как муравьи, воины и такие же уверенные в себе путники.

Караван внутри действительно стоял всего один. Но, правда, довольно крупный: с дюжину тяжело груженых повозок, которые тянули могучие и неутомимые дорассцы. Рядом – человек десять охраны; зевающие и лениво переглядывающиеся возницы; степенный купец, как раз обсуждающий что-то важное со здешними контролерами; и сами контролеры, проворно обходящие телеги. От чужаков их отличали лишь более потрепанные куртки, добротное и явно дорогое оружие, да цепкие, быстрые взгляды, с которыми они просматривали поклажу.

– Неужели каждую проверяют? – вполголоса удивился Ивер, поняв, что досмотр может затянуться надолго.

– Почти, – так же тихо отозвалась Белка, вместе с побратимами минуя ворота. – Говорю ж: зануды, каких свет не видывал. Мзду не берут, купцов не грабят, халтуры не любят, но зато и платят им так, как не каждый король расщедрится. С другой стороны, эльфы свое слово тоже держат: если сказали, что за контрабанду и вывоз кое-каких травок голову отвернут, значит, сделают. Вот и приходится ребятам стараться.

– Но эти ж подводы к ним едут – к эльфам, а не обратно в Ардал.

– Ну и что? Проверяют, действительно ли это купцы и действительно ли имеют с собой бумагу, где белым по белому написано, что им разрешено дойти до Золотого Леса. Если бумаги нет, то отправят вестового к ушастым, а караван задержат до получения разрешения. Если разрешения не будет, то развернут обратно.

– Ого. А если человек в первый раз к ним едет?

– В первый раз идут налегке, – фыркнула Белка. – Сами ушастым покажутся, объяснят, зачем и каким товаром торговать хотят, что покупать будут, сколько готовы платить... если эльфов устроит, дадут нужную бумажку и тогда проблем не возникнет. А если нет, то и пытаться больше не стоит – все равно не пропустят.

Наемники дружно хмыкнули.

– Сурово. И что, никто не возмущается?

– А что ты ушастым сделаешь? Их из Золотого Леса никакая армия не выковыряет. Хоть тыщу лет осаждай – все равно не достанешь. Дорога-то всего одна – вот эта, и до-о-олгая до зевоты. Оборонить ее можно без труда: Золотой Лес стоит на отшибе, со всех сторон – Проклятый Лес, куда даже безумец лишний раз не сунется. Другого пути просто нет, потому что два других тракта надежно закрыты бандитами и (хоть этого никто еще не знает) магией. А если учесть, что для ушастых здешний Хозяин может и Кордоны ненадолго приоткрыть, да зверушек своих наружу выпустить, дав им хорошо подзакусить... короче, дураков нет. Да и кто сюда полезет? Король? Фигу – у него с Золотыми мирный договор уже триста лет. Гномы? Ага, щас! Им тут слишком многое позволили, чтобы они рискнули потерять свои доходы. Купчишка какой-то, которому хвост прищемили? Ну-ну, пусть попытается – его потом своя Торговая гильдия и удавит за нарушение контрактов и срывы дорогих поставок. Так что нет. Никто Золотых даже пальцем не тронет. Не смогут просто. Вот они и делают, что хотят, и поступают так, как им удобно. Устраивает тебя такое дело – торгуй на здоровье, не устраивает – сиди дома и дуй щеки. Но за здешние диковинки и то оружие, что можно у ушастых выцарапать, никаких денег не жалко – сто раз потом окупится, такие прибыли будут, что вам даже не снилось. Вот и мирятся купцы, позволяют себе нервы трепать, зато внакладе никогда не остаются. Для них это – настоящая золотая жила, можете мне поверить.

Стрегон повертел головой, выискивая, кому бы предъявить подорожную, но этого уже не требовалось – навстречу неторопливо приближался один из заставных. Наемник мельком оглядел крепкую фигуру подходящего, уверенные движения, спокойный взгляд на обветренном лице, гномье клеймо на рукояти висящего у пояса меча, и упруго спрыгнул на землю: кажется, чужаков здесь никогда не оставляли вниманием.

Белка шепнула что-то на ухо Куршу, старательно изображавшему из себя тупую скотину, ненадолго прислушалась к начавшемуся разговору... дескать, приветствуем, кто такие, откуда да зачем... удовлетворенно кивнула, ничуть не сомневаясь в Стрегоне, а потом успокоено вздохнула и отправилась посмотреть на дожидающийся отъезда караван.

Братья, тем временем, бестрепетно сообщили заготовленную ложь, белобрысый вожак протянул суровому незнакомцу необходимые бумаги, спокойно ответил на несколько скользких вопросов, но краем глаза старался ни на миг не упускать вздорного, дерзкого и совершенно непредсказуемого мальчишку, от которого было столько проблем. Он видел, как Белка с небрежным видом прошлась вдоль череды груженых повозок, как о чем-то разговорилась с одним из возниц. На что-то покивала, чему-то поулыбалась, пару раз хитро прищурилась. Затем так же неторопливо отошла, прислушалась к разговору купца с еще одним из проверяющих...

– Почему не видно эльфов? – неожиданно спросил Стрегон, когда понял, что насчет остроухих их не обманули. – Мне казалось, они есть на всех заставах?

– Да, но намедни слух прошел, что кто-то в межлесье пропал. Говорят, зверюга какая-то опять появилась, слишком проворная для здешних, да один из купцов странный след видел у дороги, вот они и оправились на охоту.

– Давно?

– Двое суток, как ушли.

– А в какую сторону, если не секрет? – ровно осведомился Стрегон, однако воин вопросу ничуть не удивился.

– Три с половиной дня на север-восток, самое межлесье. Вам не по пути, но рисковать я все же не советую. И пацана своего далеко не пускайте. Эльфы, хоть сразу с двух застав снялись, но мало ли что? Вдруг разминутся, промедлят или ОНА окажется слишком юркой. В общем, не рискуйте. По ночам огонь поменьше жгите и с амулетами не балуйте.

– Хочешь сказать, тварь ОТТУДА?

– Скорее всего, – кивнул незнакомец. – Последние годы что-то их многовато стало. То ли Граница где прохудилась, что ли ослабла, то ли кто нарушил... не знаю. Только остроухие тревожиться начали, все чаще по лесу шастают, хмурятся, да и больше их стало. Лет десять назад по одному или по двое были (на всякий случай), а теперь штук по пять сразу. И уходят тоже вместе. Тогда как возвращаются... иногда не все.

Стрегон чуть нахмурился.

– Что, все так плохо?

– Да уж не слишком хорошо, – невесело усмехнулся воин. – Если б они просто так дергаться умели, я бы и в ус не дул. Но когда среди обычных патрулей вдруг натыкаешься на ихнего мага... вот тогда и понимаешь, что что-то у них не ладится на Границе.

– И давно это происходит?

– Да сказал же: лет десять. Может, двенадцать. Я тогда еще только начинал, едва-едва в рейды наловчился ходить. Потом, вот, сюда сманили – деньгой да выгодой, какую нам остроухие за помощь устраивают. Но по межлесью и сам частенько хожу, а потому давно заметил, что зверье там тоже меняется. С каждым годом все злее, настойчивее, так и провожают глазами со спины. С ходу пока не бросаются, но как будто ждут чего-то. Аж мороз, бывает, по коже дерет. Так что поосторожней там, в лесу. До следующей заставы не тяните, лишних остановок не делайте. Если амулеты при себе сильные есть, то приглушите, чтобы никого не приманить. Может, вообще, лучше к каравану примкнуть, потому что на крупные подводы даже ТО зверье редко зарится. Больше одиночек утаскивают. Да и из наших кто-то пойдет караван проводить: все ж у нас опыта в этом деле немало.

– Спасибо, учту, – задумчиво кивнул Стрегон.

Незнакомый воин вернул бумаги, кивком подтвердил, что все в порядке, и отошел, а он какое-то время напряженно размышлял. Правда, предложение насчет каравана всерьез не рассматривал: все равно скоро свернут. Однако именно по этому поводу стоило хорошенько поразмыслить и принять некоторые меры – на случай, если тварь действительно бродит где-то поблизости. Особенно, в отношении одного мелкого, беспечного и самоуверенного любителя ночных прогулок, который просто обожает совать свой длинный нос в то, что его совершенно не касается.

От размышлений Стрегона отвлек странный шум, раздавшийся со стороны дальнего строения, оказавшегося на поверку низенькой, буквально врытой в землю кузней. Стояла она самой последней, почти теряясь на фоне казарм и высокого забора. Скромно ютилась в тени, в глаза не бросалась и словно бы желала остаться незамеченной. Но при этом стены у нее были толстые, каменные, могучие. Пристроенная сбоку стойка с добротным навесом увешена порчеными доспехами и завалена сломанными железками. Возле нее целой горой возвышалась массивная поленница, которую явно приходилось пополнять ежедневно. Зато наружная дверь оказалась маленькой и низкой, деревянной, с трудом открывающейся по причине того, что при каждом движении царапала нижним краем твердую землю. Над крышей вился сизый дымок, говорящий о том, что кузнец, как всегда, очень занят. Слышался стук молотков, тихое шипение раскаленного металла... вернее, они слышались оттуда до недавнего времени. Потом на какое-то время звуки неспешной работы резко прекратились, а еще через пару минут изнутри донесся страшный грохот и громогласный вопль:

– АХ ТЫ, ЗАРАЗА! ТЫ ЧТО ДЕЛАЕШЬ?!

Побратимы изумленно обернулись на шум.

– КАК ПОСМЕЛ?!..

Следом за ними недоуменно обернулись и купец с собеседником, и остальные, кто еще был во дворе. Удивленно приподняли морды кони, настороженно прянули ушами, потому что мощный бас был способен заставить даже их опасливо поежиться. Люди непонимающе переглянулись, не сразу сообразив, что же могло ТАК сильно разозлить невидимого кузнеца. Но потом со стороны кузни раздался отвратительный скрежет, будто кто-то надвое рвал толстый железный лист, снова что-то шумно упало, задребезжав и с грохотом покатившись. Наконец, из трубы вырвалось облако густого черного дыма, а все тот же бас в совершеннейшем бешенстве взревел:

– АХ ТЫ, МЕРЗАВЕЦ!..

Грох!

– Я ТЕБЕ ПОКАЖУ, КАК ТАСКАТЬ МОИ СЛИТКИ!..

Бух!!

– Я ТЕБЕ ДАМ "НЕ ДОЗРЕЛИ"! Я ТЕБЯ ОТУЧУ ВОРОВАТЬ ЗАГОТОВКИ И ГОВОРИТЬ, ЧТО МОЖНО БЫЛО ПОЛУЧШЕ! Я Ж ТЕБЕ...

Ба-бах!!!

У Стрегона что-то нехорошо заныло в груди и шелохнулось смутное предчувствие. Он отлично знал, КТО умеет так громко орать, потрясая длинной бородой. КТО так трепетно относится к своей обожаемой работе. КТО не переносит, когда суют любопытный нос в его дела, терпеть не может намеков на свой низкий рост, просто ненавидит, когда его отвлекают от наковальни и приходит в неконтролируемую ярость, если какой-нибудь дурак посмеет вякнуть, что он что-то неправильно или недостаточно хорошо сделал. И КТО способен на месте убить пудовым кулачищем любого, кто при виде сделанных им мечей рискнет пренебрежительно фыркнуть. Потому что гномы... они и за тысячу лет почти не изменились. Даже в последние пять веков, когда стали немного более покладистыми и начали охотно селиться рядом с людьми.

Лакр, резко забеспокоившись, торопливо огляделся, прямо-таки нутром чуя грядущие проблемы. Быстро обежал глазами Братьев, вожака, изрядно встревоженных рейдеров, начавших стягиваться к гремящей и ходящей ходуном кузне, невозмутимого грамарца, звучно объедающего какой-то пышный куст у забора, и, особенно, его пустое седло. А потом издал странный звук. Братья, проследив за его взглядом, как-то разом спали с лица, в панике оглядели весь двор, но быстро убедились, что проклятый пацан как в воду канул, и с тихим стоном сползли с седел. Боже... только одно существо во всем мире способно ТАК кого-то довести!

– А НУ, СТОЙ! СТОЙ, КОМУ СКАЗАЛ! НЕ ТРО-О-ОЖЬ!!!

В ответ донесся испуганный писк, еще раз грохнула опрокинутая стойка с доспехами. Следом снова взревел оскорбленный до глубины души гном, а затем дверь кузни с визгом распахнулась, едва не развалившись на отдельные доски, и оттуда с вытаращенными глазами вылетела хрупкая фигурка, за которой с молотом наперевес несся седой, как лунь, с ног до головы покрытый пятнами сажи, раскрасневшийся, пышущий кровожадной ненавистью и настоящей жаждой убийства кузнец.

– СТОЯТЬ!!! – рыкнул взбешенный гном, когда Белка с поразительной скоростью ринулась прочь. – СТОЙ, ГАДЕНЫШ!!

– Мама...

– СТОЙ, МЕРЗАВЕЦ!!! – опасно замахнулся бородач. – ТОЛЬКО ПОПАДИСЬ МНЕ В РУКИ!!!

– Ой! Что ж за день такой... ни за что, ни про что ребенка обижают...

– У-У-Б-ЬЮ-У-У!!

– Ай, спасите-помогите-е-е!..

И тут народ словно очнулся: охнув от одной мысли о том, что останется от дурного мальчишки, если седобородый гном заденет его хотя бы пальцем, наперерез кузнецу, ничуть не убоявшись чудовищного молота, кинулись сразу с десяток людей. Выругавшись и подхватив ножны повыше, туда рванули и те, кто занимались с караваном, и их начальник, и незнакомый воин, с которым только что беседовал Стрегон. Заслонили собой пацана, навалились со всех сторон, во весь голос что-то крича в ухо ревущему от ярости бородачу, облепили его, как собаки – матерого медведя. Вцепились намертво и повисли, стараясь дать время перепуганному мальцу убежать.