Текст книги "Сумерки с опасным графом"
Автор книги: Александра Хоукинз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
Глава 24
Эмили не оставалось ничего иного, как прижать Фроста к себе, когда он прильнул лицом к ее шее и задрожал. Жар, исходивший от его тела, пронизывал ее, и она чувствовала, как ее наполняет горячая волна его семени. Ее тело затрепетало в ответ, напоминая ей о более сильных ощущениях, которые он вызывал у нее губами, языком и пальцами. Она почти не чувствовала ничего неприятного, но осознание того, что между ними произошло, отзывалось в сердце резкой болью. Казалось, что Фрост все же испытывает неловкость.
– Господи! – воскликнул он, поднимая голову и встречаясь с ней взглядом. – Эмили, я…
– Не мог бы ты… – начала Эмили, не в состоянии выразить словами свое желание освободиться от ощущения его тяжести на своем теле. Она уперлась руками в его грудь. – Мне нужно… Я не могу дышать. «И мне нужно, чтобы ты ушел», – хотелось ей добавить.
Фрост был все еще напряжен, и красноречивый знак его возбуждения будоражил ее и не давал забыть о его присутствии. Он смотрел на нее с загадочным выражением лица. Пробормотав что-то себе под нос, он осторожно вышел из нее. В порыве запоздалой стыдливости он ухватился за край одеяла, чтобы укрыть их обоих. Но Эмили порывисто села. Она повернулась к нему спиной, спустив ноги с кровати. Когда он осторожно коснулся ее спины, она закрыла глаза.
– Прости меня, – Фрост обнял ее и придвинул к себе так, что ее спина оказалась прижатой к его неугомонной плоти. Его подбородок легонько опустился в ямку между ее шеей и плечом.
– Есть причины, по которым я обычно не имею дела с девицами. Но все мои благие намерения как будто испаряются, когда ты рядом. Я причинил тебе боль. С этим уже ничего не поделаешь. Но это единственное, о чем я сожалею в связи с произошедшим.
Эмили смотрела вдаль, в никуда, пытаясь определить, что чувствует. Как она могла одновременно испытывать и грусть, и радость? Было бы гораздо проще, если бы она могла обвинить Фроста в том, что он лишил ее невинности. Однако она получала удовольствие от его поцелуев и неторопливых возбуждающих ласк. Ей было больно, когда он лишил ее невинности, но ведь в их любовных играх было и много приятного. Обнимать его, когда он достиг наивысшего наслаждения, было пьянящим чувством, и оно наполняло ее уверенностью в своей женской силе – а она даже не подозревала, что у нее есть такая сила.
– Что-то ты притихла. – Он легонько укусил ее за плечо. – Это меня беспокоит.
Эмили сморщилась от его попытки пошутить.
– Я думала о том, что совсем не чувствую себя падшей женщиной. Для меня мало что изменилось. – Ей все еще было немного больно, но она решила не упоминать о такой мелочи.
– С чего бы вдруг? – Он немножко качнул ее в своих объятьях. – Какая же ты падшая женщина?
– Конечно, падшая. – В голосе Эмили прозвучала нотка раздражения. – Репутация женщины – и в руках негодяя. – Она нахмурилась и бросила взгляд пониже его талии. – В данном случае, не в твоих руках, а в твоем…
– Довольно! – сказал Фрост, прерывая ее. – Позволь кое-что объяснить тебе: то, что ты лишилась невинности, отнюдь не означает, что от этого пострадает твоя репутация. Во-первых, никто не знает о том, что мы стали любовниками. А во-вторых, у меня нет ни малейшего желания делиться этой пикантной новостью с газетой «Морнинг пост».
Эмили недовольно надула губы от обиды, что он отказывается воспринимать ее всерьез.
– А это была бы пикантная новость, лорд Чиллингуорт?
– Ты опять вспомнила о Люси, да? – простонал Фрост. Она только открыла рот, а он сразу подумал, что у нее снова возникли сомнения относительно его связи с ее сестрой, и вот тут он вышел из себя. – Я никогда не говорил тебе о том, как меня бесят твои обвинения, что я будто бы соблазнил твою сестру? Единственная мисс Кэвел, с которой я переспал, – это ты!
– Я тебе верю! – отозвалась она столь же раздраженно. Это слегка успокоило его. – Я не обвиняю тебя ни в чем. Но у меня нет никаких сомнений, что у Люси был любовник, и это не лорд Левенторп.
– Может случиться так, – Фрост погладил ее по щеке, – что ты никогда не узнаешь имени этого человека. Твоя сестра, имея такую внешность, всегда привлекала внимание мужчин. Но ты позволяешь чувству вины перед ней ослеплять тебя и упускаешь из виду несколько бесспорных фактов. Люси вовсе не была паинькой. Как и у тебя, у нее был весьма непростой характер. Кроме того, она была тщеславной и взбалмошной особой, которая пыталась манипулировать всеми окружающими, заставляя их потакать ее капризам.
Эмили не терпела, когда кто-то дурно отзывался о ее сестре.
– Да что ты говоришь? И как же тебе удалось устоять перед ее обаянием?
– Несмотря на многочисленные слухи, – рассмеялся он, – и на мое неудержимое стремление этой ночью завладеть твоим восхитительным телом, я все-таки сплю не с каждой женщиной, которая со мной кокетничает.
Эмили ахнула, когда Фрост неожиданно толкнул ее, укладывая на спину, и прижал к матрацу своим телом.
– Я с тобой не кокетничала!
– Как джентльмен я не могу назвать тебя лгуньей. – Он поцеловал ее в левую грудь. – Конечно, у тебя были серьезные причины не поддаваться. Ну, и я пытался не пасть жертвой твоих невинных хитростей.
Фрост говорил возмутительные вещи.
– Отпусти меня!
Он прикусил мочку ее уха, и она вздрогнула.
– Сказать тебе, почему я никогда не добивался твоей сестры?
Эмили кивнула, ощущая при этом, что рука Фроста опускается все ниже.
– Почему же?
– Ее красота меркнет в сравнении с твоей.
Его коварная улыбка свидетельствовала о том, что этот мужчина далеко не так прост, как хочет казаться.
– Если кто и пал жертвой своих чувств, то это я, дорогая Эмили. Доказать? Обещаю, я буду нежным.
Эмили закрыла глаза, поверив Фросту на слово.
Входя в «Нокс», Фрост что-то весело насвистывал. Он приписывал свое хорошее настроение тому, что провел четыре часа в постели Эмили. Она была слишком чувствительной для продолжительных соитий, и он продемонстрировал ей, что есть и другие способы доставить даме удовольствие. У Эмили едва хватило сил попрощаться с ним, когда он наконец нехотя покинул ее спальню.
Вместо того чтобы направиться в помещение для членов клуба, Фрост поднялся по лестнице в личные апартаменты «порочных лордов». Обычно Берус ждал там, чтобы приветствовать кого-либо из них, но теперь час был уже поздний. Он открыл дверь своим ключом и направился в большой салон. Невозможно подсчитать, сколько вечеров они с друзьями провели в этой комнате за всевозможными развлечениями. Одним из его любимых был бильярд. Он раздумывал, удастся ли уговорить Эмили посетить «Нокс» и сыграть партию-другую на бильярде. Но Фрост сразу забыл об этом, увидев сидящего в кресле Беруса. Над ним с обеспокоенными лицами стояли Дэр, Вейн и Хантер.
– Что произошло, черт возьми?! – воскликнул Фрост, заметив, что слуга прижимает к носу несколько окровавленных платков. Через другую дверь в комнату вошел Син с бокалом бренди в руке.
– Лучше поздно, чем никогда, – бросил он Фросту. – Я уж начал беспокоиться, что ты не получил мое сообщение.
– Не получил. Если ты нас созвал, то где тогда Сент и Рейн?
– Внизу, беседуют с полицией, – ответил Дэр.
Фрост подошел к Берусу и присел возле старика. Во многих отношениях этот человек был ему как отец.
– Дайте посмотреть, – сказал Фрост, заглядывая под окровавленную ткань.
Он в сердцах выругался. Кто-то дал волю кулакам. У Беруса был сломан нос, правый глаз припух, под ним был порез, нижняя губа увеличилась вдвое и до сих пор кровоточила, а на лбу наливался синяк.
– Порез серьезный – возможно, придется накладывать швы, – объявил Фрост, хотя полагал, что его друзья и сами пришли к тому же выводу. – Врача вызвали?
– Мне не нужен врач, – пробормотал Берус.
– Да, я послал одного из слуг, чтобы он поднял врача с постели, – сказал Син с пылающими гневом глазами. – Вейн, сходи посмотри, не пришел ли он.
Вейн обеспокоенно взглянул на Фроста и вышел. В комнате повисло напряженное молчание, и никто не стал объяснять Фросту, почему их управляющий сидит здесь и старается не закапать кровью ковер.
– Кто-нибудь расскажет мне, что здесь произошло?
Они старались, чтобы происходящее в их заведении не выходило за рамки определенных ими границ. Но там, где еженощно развлекаются, не отказывая себе в выпивке, где бывают большие проигрыши, куда заглядывают порой довольно буйные посетители, всегда есть риск, что произойдет нечто неконтролируемое. Берусу не раз доводилось иметь дело с пьяными посетителями.
– Это Холвард, – сказал Берус. Он едва ворочал языком.
– Его впустили в «Нокс»? – недоверчиво спросил Фрост.
Управляющий отрицательно покачал головой.
– Меня выманили наружу. Кто-то развел костер из тряпок и веток. Меня это, естественно, обеспокоило. Я и подумать не мог, что это ловушка.
– Этот ублюдок нанял пособников, которые выполнили за него грязную работенку, – сказал Син. Каждое его слово звучало как удар хлыста. – Они утащили Беруса подальше от «Нокса» и избили до потери сознания. Один из посетителей увидел, как он ползет по улице.
– Это предупреждение всем «порочным лордам», – произнес Хантер, сжимая спинку кресла так, что побелели костяшки пальцев. – Холвард хочет стать владельцем «Нокса» или, как минимум, получать от нас взятки за то, что не будет натравливать на нас своих головорезов.
– Пусть только попробует! – живо откликнулся Фрост, готовый защищать клуб даже ценой собственной крови. – Может быть, Холвард откажется от своих намерений, если я нанесу ему визит?
– Можно поговорить с тобой наедине? – прервал его Син.
Не ожидая ответа, маркиз вышел из комнаты. Фрост похлопал Беруса по плечу, увидев, что прибыл Вейн с врачом.
– Добрый доктор вас как следует заштопает. Вполне возможно, что шрамы сделают вас еще более привлекательным для дам.
Берус улыбнулся, сразу же сморщился от боли и помахал Фросту рукой. Фрост встал и последовал за другом. Он обнаружил Сина в коридоре, ведущем к многочисленным спальням, которыми он и его друзья пользовались, когда были слишком пьяны, чтобы добираться домой. С тех пор как двери «Нокса» открылись для посетителей, этими спальнями пользовались и для любовных свиданий с многочисленными дамами.
– Ты переживаешь за Беруса? – спросил Фрост, глядя на мрачное лицо друга.
– Да, его основательно потрепали, но он еще крепок. Пару дней в постели – и все будет в порядке. Дело не в Берусе. – Син оперся рукой о стену и уставился на Фроста. – Тебе не приходило в голову, что это нападение на Беруса может быть для нас сигналом: пора закрывать «Нокс»?
– Нет, – резко ответил Фрост. – «Нокс» принадлежит «порочным лордам». Как ты вообще можешь думать о том, чтобы отступить перед этим жалким ублюдком?! Холвард зарывается, но он ничего не сможет сделать без нанятых им головорезов. Ему против нас не выстоять.
– Значит, вот до чего дошло! Будем воевать с преступниками? – Син смотрел на него со злостью и недоверием. – Ты вообще думаешь о чем-нибудь, кроме удовлетворения своего эгоизма? У нас жены и дети, Фрост. Люди, которые от нас зависят. Мы не имеем права умереть, идя на поводу у собственного гонора, затмевающего рассудок.
Это обвинение больно ранило Фроста.
– Я не идиот. Я вовсе не предлагаю беспечно поставить на карту наши жизни. Но я никогда не думал, что ты вот так сразу, без боя, согласишься отдать «Нокс» врагу.
– Фрост, – устало сказал Син, – есть и другие способы борьбы с Холвардом. Законные. Неужели ты хочешь, чтобы нас и наших людей до полусмерти избивали на улицах?
– Женитьба очень изменила тебя. – Фрост насмешливо взглянул на друга. – Шесть лет назад не надо было тебя просить, чтобы ты дрался вместе со мной. Ты бы положил любого, кто предложил бы закрыть «Нокс». – Он укоризненно покачал головой. – Все. Разговор окончен.
– Фрост!
Он вернулся в салон, и сразу стало понятно, что о его разговоре с Сином всем известно.
– Вы все придерживаетесь того же мнения? – Он взъерошил волосы и с вызовом уставился на них. – Вы готовы закрыть «Нокс» из-за того, что Холвард опасен для нас?
Их молчание говорило яснее слов.
– Ну что ж, – на губах Фроста появилась циничная ухмылка. – Приятно знать, что я могу рассчитывать на друзей. Желаю приятно провести остаток ночи, джентльмены. – С этими словами Фрост вышел.
Когда Эмили проснулась, солнце уже давно взошло. Она была одна. Обведя глазами спальню, она не обнаружила никаких следов полуночного визита Фроста. Привстала на постели и поморщилась. Сидя в сорочке, рассеяно прикрывая рукой нежную плоть между ног, Эмили вспоминала, как Фрост взял намоченную тряпочку и аккуратно удалил липкие свидетельства их любовных игр. Она ожидала, что останется немного крови от ее утраченной невинности, однако Фрост был слишком опытным любовником, чтобы допустить это. Хотя его вторжение в нее вначале было несколько болезненным, ее тело вскоре с радостью приняло в себя его мужское естество, смазывая неподатливую плоть собственной влагой, тогда как он наполнял ее своим семенем. Ее соски набухли от одной мысли об этом. Фрост испил ее до последней капли. Она гадала, когда он снова придет к ней. Эмили отбросила одеяло, и на пол опустилась бумажка. Она выбралась из постели, чтобы поднять ее.
«Никаких сожалений!»
Эмили уставилась на слова, наспех написанные Фростом. Интересно, это он выражал свои чувства или убеждал ее не винить себя за то, что ей было так хорошо с ним? Она улыбнулась, подошла к своему туалетному столику и положила записку в маленький ящичек. Зная Фроста, она предположила, что, скорее всего, он требовал принять тот факт, что прошлая ночь изменила их отношения. Поскольку горничная не пришла ее будить, Эмили решила, что, наверное, еще слишком рано. Вместо того чтобы позвонить, вызывая Мерси, она выскользнула из спальни и прошла по коридору к бывшей спальне Люси.
Записка Фроста напомнила ей о просьбе лорда Левенторпа поискать сохранившиеся письма его любимой Люси. И сейчас для этого было самое подходящее время. Когда Эмили зашла в эту комнату в последний раз, она обнаружила на полу умирающую сестру. Из-за этих тяжелых воспоминаний она больше ни разу не заглядывала туда. Она повернула ручку, и дверь открылась. Спальня была не заперта. Эмили вошла в темную комнату, подошла к окну. Раздвинув занавески, она обратила внимание на то, что спальня приготовлена для гостей. Здесь царила идеальная чистота, и Эмили ощутила резкую боль в сердце при мысли о том, что не осталось никаких следов того, что на этой кровати когда-то спала Люси или что она умерла здесь. Эмили заметила, что коврик на полу заменили, но все остальное было прежним. Она скрестила руки на груди, оглядывая мебель и раздумывая, все ли вещи Люси мать вынесла из комнаты. Быстро обыскала туалетный столик сестры и тумбочку у кровати и с досадой закусила губу. Ну, Люси, где бы ты спрятала письма, которые имели для тебя особое значение?
Эмили обыскала пустой платяной шкаф и старый комод, заглянула под кровать, даже проверила под подушками. Может быть, то, что она искала, мать уже давно нашла и спрятала. Если так, то после завтрака она передаст матери просьбу лорда Левенторпа. Мать испытывала добрые чувства к человеку, который собирался стать ее зятем. Эмили подозревала, что если мать и спрятала какие-либо письма, то лорду Левенторпу она их с радостью отдаст.
Эмили мельком взглянула на кровать Люси, проходя мимо. Она не сомневалась, что у сестры был любовник. «Люси не была паинькой».
В голове Эмили эхом отозвалось замечание Фроста. Она не желала слушать подобное. Защищать сестру для нее было так же естественно, как дышать. Но в чем-то он был прав. У Люси действительно были тайны от родных. Если Фрост не был ее любовником, то кто же мог бы стать отцом ее ребенка?
Эмили вернулась к туалетному столику, открыла каждый из маленьких ящичков, но все они были пусты. Раздосадованная, она с силой потянула последний ящик, так, что полностью выдернула его. Она опустилась на колени, чтобы вставить его на место, и вот тогда и заметила бумажку, засунутую за заднюю стенку.
– Значит, Люси держала свои письма в туалетном столике, – рассудила Эмили.
Она отложила письмо в сторону, пока вставляла ящик. Развернув письмо, она прочла обращение: «Любимая!»
«Явно письмо не от друга», – подумала она, продолжая читать. Когда закончила, ей стало совершенно ясно, что она должна извиниться перед Фростом. У нее в руках было доказательство того, что ее сестру любил другой мужчина.
Эмили сложила письмо. Она не могла показать его лорду Левенторпу. Тот считал, что Люси была ему верна, и она не хотела лишать его этой иллюзии. Да и незачем было марать память сестры.
Сжимая в руке письмо, она вернулась в свою спальню. Как и Люси в свое время, Эмили спрятала письмо так, чтобы его никто не нашел.
Ей нужно было поговорить с Фростом. Возможно, он поможет ей найти ответ на самый важный вопрос: кто такой, черт возьми, этот капитан Глэдиш?!
Глава 25
В отличие от Фроста, который являлся к ней когда вздумается, Эмили не могла набраться смелости прийти с визитом в его дом. Незамужней женщине не пристало приходить в гости к джентльмену. Она хотела было обратиться к Реган и попросить ее о помощи. Однако это тоже не подходило. Вполне естественное любопытство подруги, которой будет интересно узнать об отношениях Эмили и Фроста, поставит ее в сложное положение. Ей не хотелось лгать Реган, но она не была готова объяснить той свои непростые чувства к ее старшему брату или рассказать что-либо о планах на совместное будущее с ним. Возможно, его желание сохранять их отношения в тайне было дурным знаком. С другой стороны, ему явно нравилось дразнить сплетников своими шалостями, например, танцевать с ней несколько раз кряду. Эмили не могла не задуматься над тем, случалось ли Фросту когда-нибудь по-настоящему ухаживать за дамой. Скорее всего, нет. Хотя, справедливости ради, следовало заметить, что никогда еще ни один джентльмен не пытался добиться ее благосклонности, поэтому ей трудно было судить о таких вещах.
Несбывшиеся надежды и предательство любовника довели Люси до отчаяния. Любовь и дружбу надо ценить. Связь с Фростом, возможно, будет недолгой, но Эмили не хотела тратить время, которое у них было, на сожаления и обвинения. Она решила, что таким должен быть подход просвещенной женщины. Джентльмены, которые отказываются идти на поводу у традиций, обычно существа очень осторожные. Вместо того чтобы искать Фроста, она решила просто подождать, пока он сам явится к ней. Чтобы ему легче было ее найти, она согласилась на приглашение Сина и Джулианы пойти с ними в театр, где у них была своя ложа. В театре Эмили встретила и других знакомых. Там были Реган с Дэром, а Изабелла со своим мужем Вейном пришли вскоре.
Она весь день с нетерпением ждала похода в театр, где давали оперу в трех действиях «Оберон, или Клятва короля эльфов». Экзотическое место, где разворачивались события, феи и юные возлюбленные. Эта история импонировала ее романтической натуре, в чем Эмили и призналась своим новым друзьям. Реган рассмеялась:
– Когда ты достаточно долго пробудешь в Лондоне, то поймешь, что никто не ходит в театр ради представления, – насмешливо сказала она.
– Зачем же тогда вообще ходить в театр? – удивилась Эмили.
Дэру, похоже, это тоже показалось забавным.
– Люди света желают, чтобы ими восхищались, чтобы им завидовали. Мелкие драмы, которые происходят в театральных ложах, вызывают гораздо больший интерес, чем сами театральные представления.
Дэр и Реган обменялись многозначительными взглядами. У Эмили создалось впечатление, что от нее что-то скрывают.
– Что ж, мне доставляет удовольствие и то и другое. – Она наклонилась к Реган, чтобы не повышать голос. – Твой брат сегодня придет?
– Весьма сомнительно, мисс Кэвел, – задумчиво проговорил Син, услышавший ее вопрос. – Вчера вечером в «Ноксе» были неприятности, между нами возникли некоторые разногласия по поводу того, как быть дальше.
Дэр с Вейном явно напряглись, услышав туманное объяснение маркиза. Эмили заволновалась еще больше:
– Неприятности? – Она схватилась рукой за сердце при мысли о том, что Фрост мог пострадать. – На лорда Чиллингуорта напали?
– А вас бы расстроило, если бы это произошло? – ответил Син вопросом на вопрос.
– С Фростом все в порядке, Эмили, – сказала Реган, кладя руку ей на плечо и отвлекая ее от Сина. – Правда. Напали на управляющего «Нокса». Он…
– Давайте не будем подбрасывать мисс Кэвел новые поводы для закрытия «Нокса», – прервал ее Вейн.
Хотя он не сказал никакой грубости, жена ударила его по руке веером.
– Довольно! – воскликнула Изабелла. – Вы все настолько расстроены из-за Беруса, что не понимаете: Эмили беспокоится вовсе не из-за «Нокса».
Эмили настолько смутилась, что это заметили все три джентльмена. Само собой разумеется, Фрост не мог не сообщить им о ее рассуждениях по поводу необходимости закрытия клубов вроде «Нокса».
– Но вы ведь не думаете, что я могу иметь какое-то отношение к нападению на вашего управляющего? – произнесла Эмили с запинкой. Она в тот момент была в постели с Фростом, хотя призналась бы в этом разве что под пыткой.
– Не напрямую, – ответил Син, глядя на нее исподлобья. – Однако на вашем месте я был бы осмотрительнее в выборе друзей, мисс Кэвел.
– И ты туда же! – вмешалась Джулиана, качая головой. – Вы сами буквально нарываетесь на драку, а Эмили вам не враг. Если из-за тебя нас выгонят из театра, будешь спать остаток месяца на диване в библиотеке.
Джулиана явно пыталась разрядить обстановку, но Эмили, хоть и с запозданием, поняла, что ее не просто так пригласили в театр, и повод для этого приглашения был не слишком приятным. «Порочные лорды» думали, что она как-то связана с инцидентом в «Ноксе». Неужели и Фрост пришел к такому выводу? Эмили поднялась, чувствуя комок в горле. Краска стыда залила ее щеки, и она ничего не могла с этим поделать.
– Прошу прощения, у меня немного кружится голова из-за духоты. Я пойду прогуляюсь в фойе до начала представления.
Реган, Джулиана и Изабелла тоже начали подниматься.
– Мы пойдем с тобой, – сказала Реган, недовольно глядя на мужчин.
– Нет. – Эмили хотелось побыть одной. Если рядом с ней будут дамы, она не выдержит и разрыдается. – Не стоит, я ненадолго.
Никто не пытался остановить ее, и Эмили была им за это благодарна. Она могла бы остаться в небольшом помещении, отделенном от ложи шторой, но ей хотелось быть подальше от друзей Фроста.
Эмили не заблуждалась и не пыталась убедить себя, что Реган станет на ее сторону, если ей придется выбирать между нею и «порочными лордами». Эти джентльмены были для Реган почти родными, а Эмили к их миру не принадлежала. Хоть и велик был соблазн выйти на улицу, найти извозчика и уехать домой, Эмили пошла по коридору, ведущему в фойе. Конечно, там она будет не одна, но среди незнакомых сможет сдерживать свои эмоции.
– Мисс Кэвел?
Эмили чуть не споткнулась, но устояла на ногах. Она обернулась, услышав женский голос, и с растущим смятением поняла, что знает эту женщину. Бывшая любовница Фроста. Эмили не могла себе представить, что должно произойти, чтобы вечер стал еще ужаснее.
