Текст книги "Дело Пентагона (СИ)"

Автор книги: Александра Гейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

Я пропустила звонок отцу. Мы с ним созваниваемся примерно раз в три дня, а тут я напрочь забыла, и он разволновался. Набрал меня и начал расспрашивать о том, что случилось. Он чудесный человек, когда я была маленькой считала его своим героем. Еще бы. Добрый, верный, честный патриот. Он всю жизнь проработал в ВВС, но не добился успеха. Такие замечательные люди обычно редко становятся лидерами. Он всего лишь начальник маленького инженерного подразделения. За такого перед полковником никто не заступится. Высокая нравственность ныне никому не интересна.

– Пап, я не звонила, потому что я… на Сицилии.

Ему требуется некоторое время на осознание, а потом он настороженно спрашивает:

–Джо, что происходит?

– Ты знаешь, что происходит, – раздраженно говорю я. – ФБР привлекли меня к одному делу в обмен на твое помилование.

Тяжелый шумный выдох в трубку.

– Ты не должна решать мои проблемы. Ты моя дочь, а я твой отец. Это я должен тебя защищать.

– Такими темпами, па, скоро меня защищать будет некому. По-своему ты уже попробовал. Теперь позволь мне.

– Не надо осуждать меня Джо, ты ситуации не знаешь. – Он всегда так говорит. Не суди, ты не знаешь. И, на мгновение, я действительно чувствую себя виноватой, вдруг у Фила случилось что-то страшное? Карина ломала сервера Европы, чтобы спасти своего ребенка… как можно осуждать людей, отчаявшихся иными путями спасти любимых? И тут папа, к моему удивлению, обнаруживает просто нечеловеческую проницательность. – Это как-то связано с тем мужчиной из Сиднея?

Я никогда толком не рассказывала родителям о Шоне. Они знали, что у меня есть друг, что он старше, что он большая шишка, но я никогда не упоминала ни о том, что он еще и хакер, ни о том, что наши отношения далеки от идеальных.

– Да, он под колпаком у Бюро. Он и его люди.

– Кто он?

– Он хакер. Лучший в мире.

– Все ясно, – вздыхает отец. – И… ты?

– Пап!

– Что пап? Ты работаешь с ядерным оружием. Я никогда не понимал, как тебя занесло на такие высоты. Что я должен думать?

– Нельзя говорить о подобных вещах по телефону! И я никогда не имела дел непосредственно с ядерными боеголовками. Только с локационными системами… – Хотя что я распинаюсь? Для папы это темный лес.

– Он опасен?

– Кто?

– Тот мужчина.

– Шон Картер. Да. Он опасен.

– Послушай, возвращайся домой. Искать преступников – не женское дело. Тебе уже двадцать шесть, пора бы задуматься о семье и о будущем. А ты все приключений ищешь.

– Авантюры?! О чем ты вообще? Именно о семье я и думаю! О единственной, которая у меня есть. И домой это куда? На военную базу, которая продала меня с потрохами? Или к вам с мамой? Вы оставили меня в Австралии одну, не то чтобы я в претензии, но с тех пор прошло семь лет, и вдруг ты предлагаешь мне возврат к прошлому? Я изменилась, пап, я выросла. И как бы там ни было, руку к этому приложил Картер.

– Нет, Джо. Мы раз и навсегда твоя семья. Да, иногда приходится разделяться, но это не означает, что мы друг друга бросаем. Всегда вместе только сиамские близнецы. Никто из нас тебя не прогонял, ты сама решила остаться в Австралии.

– Я знаю. Но это не означает, что после того, как семь лет я жила без вашего надзора, я могу со спокойной совестью вернуться в родительский дом и сделать вид, что все как раньше! И это не считая того, что в результате ты пострадаешь!

– Ладно, сменим тему. Тебя Брюс искал.

Я сглатываю. Это мой бойфренд, но я не сказала ему, что уезжаю. Времени не было, а он даже не позвонил и не поинтересовался, куда я делась.

– Зачем? – спрашиваю я раздраженно.

– Он собирается сделать тебе предложение…

– Великолепно, – слов не находится! – Ну что ж, он опоздал.

– Почему?

– Потому что я уехала. Слушай, пап, мы уже год с Брюсом вместе. И я все ждала-ждала, а он тянул! И вот чем закончилось.

– Джо, он же тебя любит, просто позвони ему.

– Па, я не могу понять одну вещь: почему это говоришь мне ты, а не он? Он мужчина, так пусть имеет смелость сказать все мне лично.

– Джоанна, ты серьезно собираешься считаться?

– Нет! Просто мне нечего ему сказать, кроме как «я не хочу за тебя замуж».

– Из-за Шона Картера?

– Из-за того, что не уверена выберусь ли вообще отсюда целой! Как ты не понимаешь? Я играю ва-банк. Какой, к черту, Шон? Какой Брюс? Некогда о них думать. Здесь свою бы шкуру спасти! – Повисает неловкое молчание.

– Будь осторожна, дочка. Я люблю тебя.

И с этими словами он кладет трубку.

К ужину Шон удосужился побриться. И неким мистическим образом скинул разом лет пять. Всем бы так. Мы сидим друг против друга за столиком в ресторане. Я нервничаю, мну салфетку и пытаюсь изучить меню, но строчки там какие-то бессмысленные. В итоге, когда приходит официантка, тыкаю пальцем в первую попавшуюся пасту. Понятия не имею, что заказала. Шон, наоборот, копается в винной карте с видом знатока. В который раз чувствую себя ущербной. Ходить по роскошным ресторанам я не была приучена, а он родился, крестился и вырос в этом…

– Спрашивай, – наконец разобравшись с заказом, заявляет Картер.

– Расскажи мне о том времени, когда с Пентагоном начались проблемы. Ведь ты упоминал о том, что что-то происходит.

– Ты совсем не помнишь? Я ведь тебе рассказывал. В Европу летал…

– Я спрашиваю не потому что не помню. Мне нужно знать, что считаешь в этой истории важным ты.

Некоторое время Шон смотрит на меня, словно раздумывая над моими словами. Думает или просчитывает?

– Хорошо, – наконец, кивает Картер и начинает. – Мы с тобой тогда жили в одном доме, но почти параллельно. И до моих проблем тебе было как до лампочки. Врать бессмысленно, меня это устраивало. А потому, полагаю, ты даже не заметила, насколько сильно он повлиял на всех Бабочек вкупе и на меня в частности. – Я задумываюсь над его словами. Нет, ну, наверное, Шон был в бешенстве, но он слишком часто бывал в бешенстве. Потому я просто пожимаю плечами. Не помню. Что вызывало его припадки ярости гадать бесполезно. То, что это была всего лишь ненависть к моей скромной персоне ничуть не менее вероятно. – Однажды ночью, около двенадцати, мне пришло письмо с липового адреса. Это был собственноручно написанный почтовый сервер. А в письме мне предлагали баснословные деньги за взлом Пентагона. Я был достаточно обеспечен, а мое положение в Бабочках – прочно, доказывать было нечего, и я сходу отказался. Однако остальным передал весточку: ищут хакера, который возьмет Пентагон. Мы все тут же, как и ты, заопасались, что Карина согласится, потому что она хваталась за любую работу. За самые сумасшедшие проекты. Но спустя пару дней она тоже написала, что дала анониму от ворот поворот. В адресатах стояли только я и Такаши. С Марко они крупно поругались накануне, и, думаю, это был ее способ отомстить. – Шон делает еще глоток вина. И я так внимательно слушаю, что даже волноваться забываю. – А дальше мне ничего не известно. Такаши человек скрытный. К тому же он не хакер, предлагать ему подобную аферу – что стрелять из рогатки по воробьям. С Марко все еще хуже. Он молокосос и не спец. Но, как бы там ни было, Пентагон-то пал. Месяц спустя после письма, которое я получил, произошел грандиозный скандал, связанный со взрывом самолета. И, полагаю, это сделали, чтобы скрыть следы проникновения в бортовую систему. А потом Пентагон взломали. Но знаешь, что самое интересное? Ни у одного из нас четвертых на ту ночь нет алиби. – Я истуканом замираю от этих слов. Ведь это настоящая зацепка! – Не знаю, что и как у остальных, но за день до падения Пентагона мы с тобой очень крупно поругались. Я был на взводе, даже сломал столешницу на кухне, а ты психанула и уехала на побережье, как всегда. После этого я напился, потому что все складывалось на редкость хреново. И всю ночь копался в интернете, пытаясь найти компанию, которая в состоянии доставить столешницу уже к утру.

Ну, что тебе подсказывает твоя женская интуиция?

А моя женская интуиция молчит в тряпочку, и ситуации совершенно не радуется. Но все-таки что-то есть…

– Она подсказывает, что имя ты знаешь наверняка.

Шон усмехается и допивает вино.

– Разве я сказал не достаточно?

– Ты не сказал ничего такого, что я не узнала бы от Леклера! – зло выплевываю я. – Но я сижу здесь и терплю твое общество, так что с тебя причитается. Спорю, ты все это уже не раз повторял во время допросов.

– Нет. Ты не права. На допросах я не рассказывал про разбитую столешницу. – И выглядит, главное, абсолютно серьезным. Нет, он что, издевается?! Я понимаю, что у него со столешницами вообще отношения особые, но это самая бредовая часть из всего рассказа!

– О да! Эта информация мне сильно помогла, – закатываю я глаза.

– Она не сильно помогла бы Леклеру, а тебе должна. В конце концов, я заказывал ее, едва попадая мышкой по нужным ссылкам только потому что если бы ты вернулась и увидела старую треснутую, ты бы расстроилась и заперлась в своей комнате. Но, тем не менее, я новую нашел и, несмотря на утреннее адское похмелье, прибил. А ты даже не заметила.

– И какой мне толк от этого сентиментального рассказа? – безжалостно спрашиваю я. Выражение глаз Шона ни капельки не меняется. Он просто сидит и насмешливо смотрит на меня. Как всегда. Это заставляет растерять всю храбрость. Я слабачка и признаю это во всеуслышание. Но все-таки настаиваю: – Мне нужно имя человека, который взял Пентагон. И только. К черту твою разбитую столешницу. С таким характером ты их, вероятно, каждую неделю меняешь.

– Имя, Джоанна? Чтобы ты собрала вещички и поехала домой?

– Домой… – фыркаю я, не сдержав горечь.

Правда в том, что дома у меня нет. Если бы Брюс сделал мне, наконец, предложение, он у меня бы был. Но я надеялась на совместное гнездышко, а мой друг отчего-то все тянул. Ждал, когда я уеду? Брюс Монтгомери. Хороший парень. Милый, добрый. Совсем на Шона Картера не похож. Немножко упрямый, но у каждого из нас свои недостатки. Они с моим отцом друг в друге просто души не чают! И на фоне этого я еще больше недоумеваю, с какой стати я ему не пара. Врать бессмысленно, он – моя попытка занизить ожидания. До него я встречалась с парнем, который был просто американской мечтой. В нем было идеально… все. Ну, практически. Семья, воспитание, положение в обществе, внешность, отношение… все, кроме одного – он, видимо, считал, что я недостаточно хороша для него. И однажды я села в собственную машину и вспомнила, что Шон Картер тоже был мне не ровней. Я дочь обычного военного. Так, может, стоило занизить ожидания? Брюс вписался идеально, и я не могу сказать, что пожалела о своем белом флаге… но и для него вдруг оказалась недостаточно хороша?

В чем дело? В чем? Я умная, вполне успешная и, хотя на мисс Мира не тяну, но хорошенькая. А волос так и вовсе на трех человек хватит! И я всегда относилась к Брюсу с уважением и пониманием, была не жестче комка ваты. А именно такие девушки ему по вкусу. Что было не так? Я всегда считала, что после окончания университета должна выйти замуж, но прошло два с половиной года, а цель все так же далека. Или нет? Или стоило мне взбрыкнуть и уехать, как он запаниковал, что меня потерял? Это шутка что ли? Такое впечатление, что я все время оказываюсь не в том месте не в то время.

Не знаю. Но как бы то ни было, дома у меня нет. Я нигде не живу с тех пор как покинула Миссисипи. Домик Шона, военная база, а до того вечные переезды. Нет. Мне некуда возвращаться. Все, что у меня есть – мои родные. Я не могу позволить их у меня отнять.

– Картер, я сделаю все, чтобы посадить виновного. Все, что в моих силах. Без одной – если одной – из ваших голов я не уеду. – Он мрачнеет и хмурится.

– Особенность киберпреступлений, Джоанна, в том, что либо ты ловишь злоумышленника на горячем, либо улики не найдешь. На что ты надеешься? На чистосердечное признание? – фыркает Шон. – ФБР именно этого и добиваются, потому что зашли в окончательный тупик. Прошло несколько лет. И от отчаяния они привлекают тебя. В надежде, что я сознаюсь в содеянном. Потому что им больше ничего от тебя не может быть нужно, ты ведь не гений криминалистики.

– Нет, я не гений. А вот ты, Картер, да. Ты знаешь, кто это сделал. И если не ты, то скажи мне имя. Хотя бы без улик. Просто имя. Иначе я буду считать виновным тебя. И буду искать доказательства твоей причастности, мозолить глаза, крутиться поблизости. Раздражать. Совсем как раньше.

Однако, судя по виду Шона, перспектива его не пугает. На лице ни один мускул не дрогнул.

– Продолжай. Выбранная стратегия не так плоха, как тебе, возможно, кажется, – наконец, кивает Картер, не отводя от меня задумчивого взгляда. Я не понимаю, что он имеет в виду, но домыслить он мне возможность не дает – поднимается на ноги, хотя я даже свою пасту доесть не успела! – Мы уходим, – объявляет Шон.

Нет, определенно сначала надо было заказать десерт, а уже потом объявлять, что в мои намерения входит бесить Картера до конца своих дней. Ну что ж так не везет-то? Закатываю глаза, бросаю на стол салфетку и поднимаюсь.

Мы выходим из ресторана, и прохладный ветер обдувает лицо. Успокаивает. Но около ступеней Шон вдруг протягивает мне руку. Я не уверена, что в состоянии пересилить себя и принять этот жест вежливости. Стою и пытаюсь вспомнить делал ли он это раньше. Было или нет? Может и да, ведь, по идее, воспитание у него должно быть хорошее, но я не помню.

– Конелл, ты собралась на своих каблуках свалиться с лестницы? – раздраженно спрашивает он. И все встает на места. Возможно, именно с подобными комментариями он всегда вежливость и проявлял.

– Я прекрасно передвигаюсь на шпильках, – вздергиваю я подбородок. Но он уточняет:

– Даже после травмы? – Кажется, в этих словах никакого контекста нет. Он будто просто спрашивает. Буднично и совершенно спокойно. Как он может? Как у него хватает на подобное выдержки?! В отличие от Шона, я далеко не так хладнокровна и глядя ему в лицо сквозь зубы шиплю:

– Да!

А затем хватаюсь за его ладонь и с видом оскорбленной королевы спускаюсь вниз. Но вдруг Шон разворачивает меня к себе и произносит:

– Возможно ты помнишь, что я всегда плачу по счетам.

О чем он? Я хмурюсь, так как не понимаю, и высвобождаю руку. А он все так же ужасающе бесстрастно смотрит на меня. И никаких подсказок. Я понятия не имею, зачем он это сказал. Он о моей спине? Он действительно всегда заглаживал собственную вину, но уж очень специфично. Словом «прости» и не пахло. Зато сюрпризы так и сыпались. И этот раз исключением не является, так как следующие его слова повергают меня в глубочайший шок:

– А еще возможно ты помнишь, Джоанна, что от меня очень сложно что-либо утаить. Да, учитывая обстоятельства, у тебя хорошие шансы заполучить помилование для Джона Конелла.

И вдруг кислород куда-то исчезает.

Утром Леклер сажает меня за просмотр записей из бунгало. Я ужасаюсь, видя количество гигабайт, которые меня ждут не дождутся. Решаю смотреть их одна. Эти агенты итак уже в печенках. Записи очень удобно промаркированы именами и датами, помощь мне ни к чему. Сначала обращаю внимание на те, что относятся ко времени после моего приезда. Ну а что? Я эгоцентрична и хочу знать, что о моем божественном падении на их бренные головы подумали.

В качестве старта я выбираю видео, заснятое сразу после нашей первой встречи с Шоном – у бунгало. Как только после разговора дверь за Картером захлопывается, я слышу вопрос Карины:

– У нас серьезные проблемы?

Шон не отвечает. Он идет прямиком к бару, наливает себе что-то крепкое и одним глотком осушает стакан. Карина, тем временем, нетерпеливо топает ножкой. Интересно, все мегеры такие хорошенькие? На дух ее не переношу!

– Что тебе надо? Оставь меня в покое, – рявкает Картер, даже не глядя на Пани, которая отчаянно жестикулирует за его спиной. Нервничает.

– Я задала тебе вопрос, Шон! Здесь Джоанна Конелл!

– О, а я-то было надеялся, что по наши души явилась другая стереотипная блондинка из анекдотов! Еще что очевидное скажешь? – Он наливает второй стакан.

– У нас, спрашиваю, серьезные проблемы?

– Откуда по-твоему я должен это знать?

– Ты знаешь Джоанну.

– Я знаю, что у нее на заднице татуировка Love Mississippi. Но это не означает, что я в курсе причины ее появления на Сицилии.

– Может, она мстит? Ей есть за что тебе мстить?

– К тебе точно вся память вернулась? Или, может, ты на радостях забыла какой у меня чудный нрав? Естественно, есть. Тысячи! Миллионы причин! – И к моему удивлению, Шон на видео тяжело опирается о стойку бара. Выходит, новость о моем появлении он воспринял далеко не так безразлично, как пытается показать.

– ЧТО?! – Карина хватается за голову.

– Да. Я немножко не учел, что за мной будет гоняться псих из Бюро и не обращался должным образом со своей экс-подружкой. Прости, Пани. – И осушает еще один стакан виски. – В любом случае она здесь не по собственной воле. И до дрожи в коленках меня боится.

– Я заметила. Ты что с ней сделал?

– Тебе-то что?

– Шон, что ты сделал с Джоанной?

– Иди к черту, – раздраженно посылает ее Картер, но Карина ухитряется пропустить это мимо ушей.

– Если это шантаж, Шон, то у нас проблемы!

– Если это шантаж, Пани, в первую очередь проблемы у нее. И только потом у нас.

– Значит ее проблемы надо решить, и тогда она сама вернется в Штаты.

– Уже бегу. Напоследок в шкафу тебя запереть? Или ты выбираешь вариант пряток под кроватью? С каких пор ты боишься – как ты там ее называла? – ах да, блондинистой барби?

– Бесполезно отрицать, что Джоанна Конелл и есть блондинистая барби. Но она не дура! Мы не можем ее недооценивать.

– Это ТЫ ее недооцениваешь. Я близорукостью никогда не страдал. Она на редкость целеустремленная особа. И если понадобится, Конелл пройдет по трупам. Поморщится, поныть не забудет, но сделает. Ты правильно боишься. С Джоанной Леклер сорвал банк, поверь мне. Если эта стерва решит меня закопать…

– Это невозможно…

– Конечно, невозможно! Сам я разберусь с ней куда как быстрее. Только не хочу, чтобы до этого доходило.

– В смысле? – Она потрясенно моргает. – Ты ничего не собираешься делать с тем, что она здесь? Шон, она не только тебя ненавидит, но и меня, и она отказала Манфреду, так что…

– Слушай, Пани, скройся с глаз, я не хочу оправдываться перед Алексом за то, что прикончил его жену. Если Елисеева твое жужжание не бесит априори, он причину не поймет, – огрызается Шон.

Карина лишь фыркает и уходит. На некоторое время Картер остается в комнате один, а затем пулей вылетает из бунгало. Ну а пока Шона нет, то есть пока мы с ним разговариваем в баре отеля, Карина кому-то звонит. Видимо, Алексу. Говорят по-русски. В отличие от Картера, я их язык не знаю, но несколько раз улавливаю собственное имя. Неужели мне придется просить Леклера перевести их разговор? Пролистываю его, заглядываю в записи других обитателей бунгало. Но там все тихо.

Ничего интересного не происходит до самого возвращения Шона. Он ураганом проносится по бунгало и влетает в собственную спальню, за ним следом – Карина. Не заморачиваясь на условности, будто для нее бывать в его комнате – типичнейшее дело. Хотя черт их разберет. Может, так и есть.

– Как все прошло? – начинает расспрашивать она. Шон сбрасывает пиджак и включает ноутбук. – Шон, что она сказала?

– Ничего. Только время зря потратил, – огрызается он, подхватывает Пани под локоть, выставляет из комнаты и захлопывает дверь перед самым ее носом. Вот! Теперь я его узнаю.

После Шон плюхается на кровать, закатывает манжеты рубашки и ставит на колени ноутбук. В том, что он куда-то полез, никаких сомнений. И ничего, вроде бы, интересного, но я некогда так привыкла видеть его за работой, что даже на перемотку нажимаю не сразу. Спохватившись, ускоряю видео вдвое. Затем втрое. И безошибочно определяю момент, когда он находит то, что искал. Информацию про моего отца? Если он только что вот так вот взял и вскрыл базу данных ВВС, то что ему мешало с той же легкостью влезть в Пентагон? Да нет, не мог он это сделать так быстро. Ну либо пора возвращаться к старым проверенным бумажным архивам! К тому же Шон не идиот, чтобы взламывать военные базы данных прямо под камерами агентов. Леклер-то может и не просечет, чем там Картер занимается, но я выражение мрачной сосредоточенности на лице Шона ни с чем не перепутаю. А значит у меня дилемма: сказать Леклеру или нет?

Да что за бред?! Они не могут не знать, что за ними следят! В каждой комнате есть камера… и тут вдруг до меня доходит, что Леклер не изобретал велосипед. Он банально подключился к системе слежения, которую поставил Шон. Я усмехаюсь. Вот же молодец. Думаю, Шон в курсе и решил ему это позволить, заодно и он в курсе, что известно агентам. Симбиоз в его лучшем проявлении.

А видеоверсия Картера, тем временем, встает с кровати и берет себе еще выпивки.

– Значит вот как ты играешь, агент, – хмыкает он, даже не глядя в камеру. – Просто на редкость грязно. Ну что ж, ты предоставил мне просто уникальную возможность ответить тебе тем же.

Я не очень понимаю, о чем он, но такое чувство, будто это как-то связано со мной. А Шон, тем временем, поднимает по направлению к камере стакан, и снова выпивает его до дна. Попытавшись подсчитать, который тот по счету, я мрачнею. Шон никогда крепким алкоголем не брезговал, и меня это не пугало… но ночь после его освобождения все изменила. Если он и дальше продолжит столько пить, я откажусь подходить к Картеру на пушечный выстрел!

– Леклер! – кричу я и, как только он входит, спрашиваю, о чем говорит с Алексом Карина. А тема, кстати, крайне интересная. Удивлена, что я сама об этом раньше не подумала. Ну да, молодцы, Пентагон-то взломать взломали. Но что именно оттуда взяли?

А ведь, господа, я за что-то зацепилась, так как не знаю почему, но агенту очень не хочется говорить со мной о пропаже!