Текст книги "Любимица гроз (СИ)"

Автор книги: Александра Захарченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

– Надо немного подождать, – бросил он, тяжело выдохнув, – Я сделаю всё быстро и аккуратно, обещаю.

Горячие руки сжимали её босые ступни, а Чернова отчаянно боролась с тошнотой, то ли от страха, то ли от омерзения. Наверное, всё и сразу. Руки потели, и распространяющаяся по телу отвратительная дрожь становилась всё сильнее. Этот ласковый тон её будущего убийцы не делал ничего лучше, напротив, страшно пугал.

– Поверь мне, если бы можно было тебя не убивать, – вздохнул тот, – Мордашка симпатичная, муж есть? Даже ты не хочешь со мной разговаривать.

Чернова подумала, что, наверное, началось, потому что игнорировать наличие у «собеседника» скотча вокруг рта, еще надо суметь.

Впав в состояние похожее на оцепенение, Чернова не двигалась. И Страдаров какое – то время не двигался. Наверное, в нынешнем положении Весты было бы логичным тянуть время в надежде, что кто – нибудь… найдёт её. Только вот при неё нет даже телефона, который можно было бы отследить. Её шансы на спасение были столь малы, что в какой – то момент она просто сдалась. Слёзы катились по холодным щекам и неровному скотчу. Хотелось выть в голос, но она знала, что это лишь приблизит её кончину.

Если бы Страдаров уснул, Веста была бы только рада, но тот, встрепенувшись, открыл глаза и поднял голову, тут же обращая всё свое внимание её скромной персоне.

– Страшно? – спросил он, улыбнувшись, – Мне тоже. Вместе будем бояться.

Оторвавшись от спинки дивана, мужчина соскользнул на пол и неожиданно потянул за собой за ноги свою жертву. Верхом заботы было то, что он даже голову её придержал, укладывая Чернову на пол.

– Не хочу пачкать диван, – пояснил он, наклонившись к её лицу и смахнув непослушные лохматые пряди с глаз, – О, не бойся, ты не увидишь кровь. Кровь будет потом и очень много.

Что – то развеселило его в своих же словах, потому что мужчина над ней затрясся, сдерживая порывы смеха.

Прижавшись щекой к прохладному ламинату, лишь бы не видеть развеселое лицо своего убийцы, Веста судорожно металась в своих мыслях в поисках выхода. Наверное, это не понравилось Страдарову, потому что он поспешил повернуть её голову обратно к себе:

– Нет, смотри на меня, ты не бросишь меня с этим один на один, – сбивчиво протараторил он и уселся обратно, – А ты красивая, – вдруг заметил он, – На ощупь тоже ничего, а? Это всё наркота, закинувшись, всегда тянет кому – нибудь присунуть. Я вообще больше по дамам постарше, но ты мне понравилась.

Если Веста ранее думала, что познала всю глубину страха, то она ошибалась. Она познала ее только сейчас. Просто быть убитой не так мерзко, как изнасилованной и убитой. И тот факт, что в её бедро упирается твёрдый бугор на штанах её похитителя, делало все только хуже.

Нервная система не выдержала. Чернова забилась под ним как припадочная, закричав – замычав через слои скотча, с отчаянным желанием лягнуть и отпихнуть ногами наркомана, желательно головой об пол.

Ударить Страдарова не вышло, а вот у него очень даже вышло хорошенько вмазать Черновой, выбив всё желание дергаться и истерить двумя тяжелыми ударами кулака в лицо. Нос обдало нестерпимой болью, и хлынувшая из него кровь затруднила и без того осложненное дыхание. Видимо этого рывка не хватало для смелости Страдарову. Усевшись сверху и придавив к полу измученное тело, мучитель вцепился руками в её горло, навалившись корпусом вперед. Веста страшно задыхалась под ним без возможности вдохнуть. Лицо синело и глаза быстро покраснели, наливаясь кровью. Лицо душителя было поистине страшным. Он явно знал, что делать, ни секунды не сбавляя напора. Еще совсем немного, еще чуть-чуть…

Глава 11

Веста слышала только собственное бешенное сердцебиение, верхнюю часть туловища сковала судорога. Стремительно синеющее лицо пекло от невозможности сделать спасительный вдох – чужие холодные пальцы давили на горло всё сильнее. Страдаров смотрел в напуганные глаза с расширенным зрачком и чувствовал, как сопротивление его жертвы медленно угасает, пока Чернова вовсе не уронила руки, которыми цеплялась за своего убийцу.

Веки опустились.

Веста уже не услышала и не увидела ворвавшихся в дом людей. Как выбили входную дверь и под топот тяжелых ботинок скрутили Страдарова, оторвав от бездыханного тела.

Рухнули рядом всклокоченные перепуганные Игорь с Павлом. Как они в четыре руки освобождали её от проклятого скотча и перерезали жгуты.

– Она не дышит, – бросил запыхавшийся Павел, несколько раз наклонившийся к бледным губам подруги ухом.

– Сердце не бьётся, – неверяще выдохнул Заболоцкий, прощупывая артерии на шеи, – Давай быстро!

И всё это в несколько секунд. Они безумно торопились. Они не верили в то, что не успели. Они не могли не успеть.

Склонившись над нй вновь, они торопливо распахнули заляпанную кровью рубашку, открывая посиневшую грудную клетку. Игорь накрыл её, залитые кровью губы своими лишь с одним желанием – спасти. Вытянув руки и наложив одну ладонь на другую, Павел накрыл ими нижнюю часть грудины, со знанием дела надавив. И еще. И еще.

Сердце не поддавалось.

Никто из них не знал, сколько минут прошло с момента удушения и спрашивать, увы, было бессмысленно – Страдаров – младший выл белугой. Его безумные глаза глядели в никуда, а оперуполномоченные, крепко державшие его в наручниках, замахнувшись, лишь раз вмазали по лицу, сбив острый приступ истерии. Их коллеги, конечно, уже нашли запрещенные вещества на столе и сделали соответствующие выводы. Страдарова поспешили вывести на улицу, чтобы не мешать навязавшимся в расследование гражданским оказывать первую помощь. Скорая была ещё где – то далеко в пути и взбешенный Игорь, до ужаса напуганный неспособностью помочь Весте, не понимал, как они могли застрять, где – то по дороге, если он вызвал их, как только стало известно, куда ехать.

Когда измученное тело под ним судорожно втянуло воздух, Игорь был готов расцеловать её лицо своими испачканными в её же крови губами, но ограничился только нежными поглаживаниями, очень осторожными.

– Ты со мной, – тихо шептал он, глядя в непонимающие напуганные глаза с ужасающей сеточкой лопнувших капилляров.

– Чёрт, Веста, – обессиленно выдохнул Павел, на секунду невесомо уткнувшись в обнаженную грудь подруги лбом, куда всего пару секунд назад он давил руками в удачной попытке завести её сердце.

Говорить не представлялось возможным, из пострадавшего горла доносились только хрипы, но по слезам, стремительно застилавшим глаза, они поняли, что она рада им без слов. Подхватив её синюю от страшных продавленных полос руку, друг осторожно переложил ее на живот Черновой и пересел к её ногам, которые они в попыхах не успели освободить. Осторожно касаясь стянутых босых конечностей, Павел поддел складным ножом светлые хомуты, все до единого, ослабив трубку и только затем торопливо перерезал и её. Чернова тихо застонала и Павел понятливо обхватил руками пострадавшие ноги, осторожно массируя темные продавленные полосы на коже. Пальцы на ногах поджались то ли от судороги, то ли от болезненных покалываний неизбежного онемения. Сердце лучшего друга сжалось от боли. Он едва её не потерял. На Игоря, перетащившего голову девушки к себе на колени со всей имевшейся у него нежностью, смотреть было не в пример страшнее. Павел провел с ним эти сутки и знал, какие сильные эмоции его обуревали. Они делили на двоих нестерпимое желание догнать канвой и отобрать у них Страдарова. Тварь, посягнувшуюся на жизнь родного человека. Пожалуй, в четыре руки с ним можно было бы сделать нечто намного страшнее…

По бледному лицу текли слёзы, только за одно лишь это Игорь никогда не простит чету Страдаровых.

Веста потеряла сознание раньше, чем на светлеющем горизонте показалась сирена неотложной скорой помощи.

Весту буквально забрали у него с рук. Поехать в карете скорой помощи пришлось Павлу, он мог предоставить данные пострадавшей, но Игорь следовал за ними на машине, не отставая даже на лишний метр. Дорога заняла много времени – коттедж, где держали Чернову, находился на глухой окраине города и несмотря на отсутствие в столь ранее время пробок, Заболоцкому казалось, что дорога длилась целую вечность.

В закрытое отделение их не пустили, но никто не собирался ехать домой. Оба ещё были на взводе.

А за окном поднималось солнце, ознаменовавшее начало нового дня. Безмолвные коридоры центральной больницы медленно оживали – медсестры разносили по палатам лекарства. Возле процедурного кабинета, шаркая тапочками, неспешно слонялись редкие сонные пациенты.

Павел облокотился поясницей на выступающий пластиковый подоконник, отвернувшись от раздражающе – яркого солнца и сложил на груди руки. Паника должна была уже отступить, жизни Черновой больше ничего не угрожает, но легче им не становилось. Злость кипела в крови.

Телефон в кармане завибрировал и Павел поспешил вытянуть его на свет. Улыбающийся с экрана Константин разбавил напряженную атмосферу и стояло ответить на звонок, как из динамика хлынул поток слов:

– С ней всё хорошо? Она пришла в себя? Как она себя чувствует?

Костя непременно был бы тут с ними, если бы Павел не скинул на него присмотр за компанией. Парень переживал не меньше их самим, разыскивая Чернову по зданию их офиса каких – то восемнадцать часов назад. Костя, как и они, не попал этой ночью домой. И очень сильно переживал.

Пугать Костю не хотелось, Павел честно сказал, что их ещё не пускали и пришла ли Веста в себя пока неизвестно. И, как назло, никто не торопился выйти к ним и успокоить, что невольно порождало тревогу в душе.

Время шло, за окном становилось всё ярче – обычный день поздней весны. Монотонный шум достиг своего пика уже к половине восьмого, когда у заведующего отделением начался обход. Тогда – то в коридор и вышел врач, забравший у них Чернову.

– Доброе утро, – устало поприветствовал их он, – Извините, вы кем пострадавшей приходитесь?

– Брат, – тут же отозвался Павел без нотки сомнений, – Сводный, – добавил он.

– Жених, – уверенно ответил Игорь.

– Прогнозы очень даже оптимистичные, – сообщил врач и даже нашёл в себе силы приободрить молодых людей сдержанной улыбкой, – Какое-то время мы понаблюдаем за пациенткой в реанимационных условиях с поддержанием сердечной деятельности. Повторная остановка сердца не была неожиданностью – это частое явление.

Врач говорил о деталях их реанимационных мероприятий, рассказывал о дальнейшем переводе пациентки в обычную палату, спросил о ярко выраженном насильственном удушении и проглотил свои советы о том, что им лучше поехать домой отдохнуть. Очень вовремя в конце коридора нарисовались представители правоохранительных органов. Карпов с Заболоцким хорошо поняли друг друга, следователь приставил к Черновой охрану.

Не то чтобы Павел и Игорь не доверяли сотрудникам органов, но спокойней было дежурить по очереди у дверей реанимации эти два дня. На третий Весту перевели в палату.

Игорю посчастливилось увидеть её первым.

– Да давай, скажи уже, что я выгляжу, как жертва домашнего насилия, – негромко и с обессиленной улыбкой протянула Чернова, нервно поправив завернувшийся край одеяла на животе.

– Ты всё равно прекрасна, – заверил её Игорь, поставив стул рядом с кроватью и, придержав полы выданного ему белого халата, сел.

Больно было видеть на красивом лице уродливые темные синяки. Особенно жалко было небольшой аристократично острый нос.

– Сделаю вид, что поверила, – тихо отозвалась Веста, прикрыв глаза, когда прохладные костяшки пальцев мужчины практически невесомо огладили её щёку, ту, что пострадала меньше всего.

– Тебе придётся поверить, – так же тихо произнес Заболоцкий, наклонившись к её лицу, – Потому что ни красные глаза, ни фиолетовый нос не отвернут меня от тебя, понятно? Боюсь, даже отсутствие конечностей не спасёт тебя от меня.

– Где ты берёшь эту романтичную чушь? – полюбопытствовала Чернова, но от Игоря не укрылось то, как зачастило её дыхание, – Любовные романы?

– Они самые, – соврал мужчина.

Неторопливый разговор о чем угодно, кроме последних животрепещущих событий прервал негромкий, но настойчивый стук в дверь. Почти сразу опустилась ручка и щёлкнул замок, на пороге появился следователь, а за ним радостная физиономия лучшего друга.

– Веста, – Павел, конечно, бросился к кровати пострадавшей вперед Карпова, – Как ты?

– Лучше всех, – заверила пострадавшая, натянув одеяло по самые плечи.

– Рад слышать, – подал голос и следователь, – Добрый день.

– Добрый, – отозвались все.

Конечно было глупо предположить, что Олег Карпов проехал пол города только для того, чтобы узнать о её самочувствии. Ему нужны были показания и это было неизбежно, хотя бы её не потащат в отдел. И следующие полчаса превратились в напряженную пытку.

Чернова рассказала о том, как вышла на парковку, забрать что-то в машине, неожиданно поняв, что не помнит, за чем, собственно, выходила-то. Как подошёл Страдаров-младший, их короткий далекий от приятного диалог и последовавшая за этим болезненная темнота.

– Ваша беседа со Страдаровым попала в объектив видеокамеры, – сообщил ей следователь после рассказа об этой части того дня, – Это сильная улика. Доказательство похищения. Что было дальше?

Веста продолжила рассказывать и упомянула то, что Карпов надеялся услышать:

– Страдаров-старший там был.

– Когда мы подоспели, его уже не было, – заметил Павел, когда Веста взяла пару секунд передышки.

– Он до последнего не знал, что сделал его брат, когда он пришел, то распсиховался, ударил его, велел разбираться со мной самостоятельно и уехал, – спокойно сообщила Чернова.

– Я правильно понимаю, – влез Карпов, – Он отдал приказ избавиться от вас?

– Именно так, – Веста опустила подбородок, – Мой похититель рассчитывал на то, что именно Страдаров-старший будет решать эту проблему, из их бурного диалога я поняла, что так это обычно и было.

– Страдаров был ранее судим по уголовной статье? – задумчиво поинтересовался Игорь, мрачно возразившись на следователя.

– Их отец, – коротко ответил Карпов, – Теперь я сомневаюсь, что все тела были его рук дело.

– Когда мы остались одни, Страдаров принял наркотики, – продолжала рассказывать Чернова, – По его словам, для смелости.

– Он с тобой разговаривал? – уточнил Карпов, старательно расписывая планшет на колене.

– Он не затыкался, – кивнула Веста, немного приподнявшись повыше на подушке с помощью Игоря, – Спасибо.

– Что-то ещё? – спросил следователь, оторвавшись от листов и Веста покачала головой, – Важна каждая мелочь, необходимо собрать полную картину преступления. Пока что психологический потрет убийцы пестрит проплешинами, присяжные за это зацепятся. Описанное тобой психоэмоциональное состояние не соответствует его поведению. Давай честно, что случилось между приёмом наркотических веществ и удушением? – следователь внимательно следил за изменениями на бледном лице и, бросив короткий взгляд на мужчин, предложил, – Хочешь, они выйдут? Мы можем поговорить один на один.

Заболоцкий нахмурился, подняв взгляд на Карпова, но быстро смекнул, куда тот клонит и совершенно оказался не готов к тому, что скажет Веста:

– Они все равно узнают, – криво усмехнулась Чернова, – Он предложил мне наркотики, но заставлять не стал, а потом попытался склонить к интиму. Я запаниковала и заистерила. Его это напугало, он пережал мне горло, скорее всего, чтобы я перестала кричать. А потом просто не остановился.

Воцарившаяся в палате тишина, разбавляемая лишь шорохом ручки по бумаге, давила на виски. Игорь напряженно молчал. Павел напряженно молчал. Обманчиво затихший гнев вспыхнул с новой силой, а у них не было правильных слов, которые не заставили бы Чернову чувствовать себя ещё хуже. Карпова, казалось, эта деталь ничуть не удивляла и, скорее всего, так и было.

– Хорошо, – наконец протянул следователь, проверяя все, что написал и протянул планшет Черновой вместе с ручкой.

В нижней части листа уже стояла дата и галочка, рядом с которой Веста оставила роспись, и она показалась ей кривой.

– Ваш телефон..? – начал было Карпов, посмотрев на Чернову.

– Вот он, – отозвался, как ни странно, Игорь, достав из кармана знакомый Весте телефон в черном чехле и положил поверх одеяла Черновой на живот.

– Я буду держать в курсе событий, – пообещал Карпов, складывая документы в папку и поднялся со стула, – Выздоравливате.

– Я сейчас вернусь, – тихо пообещал Игорь Весте, прежде чем подняться и выйти из палаты вслед за Карповым.

Павел подтащил стул ближе к кровати и, сев, поймал подругу за холодную руку:

– Прости меня.

– За что? – удивилась Веста, нахмурившись.

– За то, что не уследил, наверное, – глухо отозвался мужчина, с сожалением в любящем взгляде изучая тёмные, местами уже жёлтые полосы на руке.

– Не говори глупости, – отмахнулась Чернова.

– Я первым делом на коллекторов твоего мужа подумал, – признался Павел, – Охрана до твоего исчезновения сообщила, что Страдаровы уехали. Видимо, только один. Я даже не подумал на них, пока записи не открыли с камеры.

– Сомневаюсь, что они вообще способны на что-то серьёзное, помимо пустых угроз, – вздохнула Веста.

– Я на той недели дядь Серёже звонил, – признался друг, – Он номера пробил, с которых тебе звонили. Некий Соловецкий Антон Генадьевич.

– Не знаю такого, – отозвалась Чернова.

– Я так и думал, – кивнул мужчина.

– Ты ведь не рассказал Игорю? – тихо уточнила Веста.

– Собирался, – кивнул Павел, – Не успел.

– Хорошо, что не успел, – выдохнула девушка и под взглядом друга пояснила: – Он сделал, итак, слишком много из того, что обычно не делают для любовниц.

– Может это повод задуматься? – первая искренняя улыбка за долгое время озарила лицо Павла, – Он ведь и правда переживал, я видел.

Чернова лишь головой махнула, прежде чем дверь вновь открылась, являя им предмет их недавних обсуждений.

И началось нескончаемое паломничество в её палату. Весту буквально не оставляли в одиночестве и в ней копилось. Страх, прерванная Страдаровым истерика, слёзы в конце концов. Она старательно держала все переживания в себе.

Легче всего было с Костиком. Секретарь не знал самых тяжелых деталей и с ним было легче говорить, что-то обсуждать или смотреть на экране телефона рандомную серию Сверхъестественного.

Многие с работы заходили, приносили цветы и фрукты. Весте приходилось давить из себя улыбку. Наверное, по этой причине Заболоцкий уговорил лечащего врача отпустить её домой на пару дней раньше, поддавшись её молчаливым мольбам.

Первый вечер дома вышел немного неловким. После стерильно чистых коридоров больницы с их слабеющим, но никогда не пропадающим запахом хлорки, было приятно вдохнуть запах собственной квартиры. Лавандовый освежитель воздуха, ароматические свечи на комоде в спальне. Но самым долгожданным был душ. Точнее ванна. Теплая вода смыла запах больницы, липкую мазь от синяков, пот, какое-то ленивое оцепенение.

Павел готовил полуфабрикатный ужин, пока Чернова, откинувшись вымытой головой на бортик ванной, пыталась вымыть из-под ногтей непонятно как забившуюся туда и уже засохшую кровь. У неё не было сил думать, насколько это все ужасно, она ставила перед собой простые задачи и, выполняя их, отключала беспокойную голову.

Бесшумно приоткрылась дверь и повеяло сквозняком, который тут же пропал, стояло визитёру плотно прикрыть за собой дверь. Игорь опустил стопку вещей на стиральную машинку, и Веста узнала в ней удобные домашние штаны, тонкую кофту с длинным рукавом и целых два махровых полотенца. Она думала, что мужчина выйдет, но тот, напротив, шагнул ближе к ванне и опустился на согнутых ногах перед высоким бортиком.

– Вода не остыла? – спросил он и опустил руку в воду.

– Нет, – отозвалась Веста и хоть по взгляду Игоря поняла, что тот не поверил ей, настаивать тем не менее не стал.

Заболоцкий проследил взглядом за полосой, обхватывающей узкое бедро и, не удержавшись, накрыл её под водой ладонью. Веста задержала дыхание. В больнице Игорь часто помогал наносить мази, но Веста не реагировала на прикосновения так, как сейчас, размякшая в тёплой воде и уюте родной квартиры. Ей хотелось прикосновений, но открыть рот и сказать об этом не представлялось возможным, не с синяками на пол лица.

Когда Веста сломала руку два года назад, муж бросил по телефону «ну ок» и пропал на две недели на работе, даже ни разу не навестив жену в травматологическом отделении. Для бывшего мужа было в порядке вещей хлопнуть дверью и без предупреждения свалить в рейс, когда на работе был аврал, Веста, погруженная целиком и полностью в отчеты, однажды заметила это только через неделю. Последний случай, пожалуй, отличился больше всех – похороны любимого дедушки не были для него стоящей причиной отменить поездку на море.

И теперь, спустя столько лет холодного брака жизнь подкидывает ему Игоря Заболоцкого. Странного мужчину, которому не плевать на чужого человека. Хоть он и предлагал изначально полноценные отношения, Веста тогда считала это всего лишь предлогом провести несколько ночей вместе. Только вот… Не вязалось нихрена! Игорь слишком старательно окружал её заботой и комфортом, никто не будет столько заботиться о безразличном ему человеке.

Веста даже не заметила за ворохом мыслей, как поддалась к мужчине и коснулась его губ своими. Едва ощутимо, почти невесомо. Не претендуя на что-то большее. Как молчаливая благодарность.

Горячая рука на задней части шеи не стала таким уж сюрпризом – Игорь, придержав её голову над холодным бортиком, накрыл рот Черновой неторопливым поцелуем. Веста поняла, что плавится, когда кончики ушей начали гореть.

Чернова была готова обхватить мокрыми руками воротник рубашки Игоря и затянуть к себе в воду. Прямо в одежде. И ей было бы абсолютно все равно, что тот намокнет. Весте хотелось большего. Больше касаний, больше совместных вдохов, больше жара на коже.

Она едва не вздрогнула, когда на всю ванную комнату разнесся незнакомый и очень громкий рингтон. Заболоцкий еще несколько секунд терзал её губы, прежде чем с неохотой оторваться и вытянуть из заднего кармана разрывающийся телефон. Отклонившийся обратно на бортик Веста, не увидела уже имя звонившего контакта, да она и не рвалась. Только Игорь, казалось, помрачнел немного, поднимаясь на ноги и отвечая на вызов. Он вышел из ванной комнаты, ничего не сказав и тихо прикрыв дверь.

Без Заболоцкого лежать в остывающей воде как-то резко расхотелось, она и не стала, почти сразу открыв слив и поднявшись на ноги, включила душ. Слабость в теле никак не отступала, как и ноющие синяки. Но она все равно нашла в себе силы даже бальзам нанести на волосы и простоять дополнительные несколько минут из-за него.

Когда она выбралась из ванной комнаты, одетая в принесенные Игорем вещи, в проёме коридора замаячил Павел:

– Пошли есть.

Несмотря на полное отсутствие аппетита, упрямиться Чернова не стала и честно высидела весь ужин, демонстративно бодро перебирая еду в тарелке. И пусть она почти ничего не съела, ей удалось удержать за столом атмосферу уютного позднего вечера.

Куда с большим энтузиазмом она позволила довести себя до кровати в её спальне. Что-что, а полежать или поспать лишний час она была очень даже за, а учитывая поздний час и подозрений её чрезмерная сонливость не вызывала.

Еще несколько часов назад Веста тихо попросила Игоря не уезжать, а тот, к слову, и не собирался, но с удовольствием принял предложение остаться. Диван в гостиной занимал Павел и ничего странного не было в том, что они ложатся в одну постель, пусть и без намека на их любовные отношения.

Когда Заболоцкий вернулся из ванной комнаты, Чернова уже лежала на одной из сторон широкой мягкой кровати, укрытая по пояс одеялом. Подушка быстро переняла влагу с медленно сохнущих длинных волос, и Веста из-за этого немного мерзла, но натягивать одеяло под самый подбородок не спешила. Ей нравилось в полумраке комнаты наблюдать за крепкой полуобнаженной фигурой мужчины, что прикрыл дверь в спальню бесшумно и, оставив телефон на комоде, направился прямиком к ней. Точнее к постели. Но и к ней тоже, да.