Текст книги "Виртуальные встречи"

Автор книги: Александра Авророва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

– Когда я нашла Турищева, у него были открыты глаза, – уже нормальным тоном сообщила Катя. – А когда приехали вы – закрыты.

– А в промежутке вы уходили из беседки к даче. Вы бы заметили, если б кто-нибудь в это время приблизился к телу?

– Вряд ли. Нет, не заметила бы. А вы думаете…

– Это все? – не дал задать вопроса милиционер.

– Да, – уверенно соврала Катя, и он отключился.

Но телефон молчал недолго.

– Катюша! – непривычно сладко проворковал в трубку Жуков. – Нам надо поговорить.

Это вполне совпадало с Катиными намерениями, но она предпочла удивиться:

– О чем?

– Это не телефонный разговор, – помолчав, объяснил Сергей Васильевич. – Я сейчас рядом с вашим домом… мне можно зайти?

– Ладно, – милостиво разрешила Катя, про себя подумав: «Заходи-заходи, на ловца и зверь бежит!»

Жуков нервно топтался в прихожей, ожидая тапочек (как же, разбежался!), а в комнате и вовсе присмирел.

– Куда можно сесть? – спросил он, жалобно оглядываясь по сторонам.

– Скиньте что-нибудь куда-нибудь, – предложила Катя и лично перебросила ворох тряпок с одного стула на другой. Да, квартира не очаровывала идеальным порядком. Пожалуй, Катя не наводила чистоту несколько недель. А почему она обязана? Ей удобно, а предпринимать какие-то усилия в ожидании возможных гостей – это уже мазохизм. Кому мешает пыль, тот пусть ее и вытирает. Зато если уж Катя решалась на уборку (весьма редко), то делала ее радикально, с выметанием мусора из-за шкафов и перетряхиванием старой одежды в чемоданах.

– Ого, – ухмыльнулся Сергей Васильевич с видом человека, заставшего хозяйку абсолютно голой. – Не думал, что у женщины в квартире бывает такой… ммм… такой…

– Вам, очевидно, очень повезло с женой, – прокомментировала Катя, подавив желание подсказать слово «бардак».

– Ну, – выдавил Жуков, – она… то есть… она все время убирается. Или на кухне… котлеты всякие…

– Только бутерброды, – поспешила развеять надежды Катя, – при условии, что масло намажете сами. Кофе сварю, но сахар размешивать не стану.

– Я могу и растворимый, – с готовностью заметил гость.

Катя развела руками.

– Зато я не могу. Я тут приносила на работу растворимый кофе. Дорогой, между прочим. Неделю не заглядывала в банку, потом открываю – и цепенею.

– Все выпили? – предположил Жуков. Сотрудники редакции не слишком ценили право собственности в отношении продуктов питания.

– Хуже! Вместо гранулированного кофе в банке находилась угольно-черная твердая масса… нечто вроде окаменевшей смолы. Причем со странным запахом.

– Наверное, залезли мокрой ложкой.

– Возможно. Но у меня в желудке тоже не сухо. Вещество, способное на подобные превращения, я предпочитаю внутрь не принимать.

Сергей Васильевич засмеялся, напряженное лицо расслабилось. Замечательно, вот она, теплая, доверительная атмосфера, в которой мужчина скорее проболтается. А время от времени надо его подкалывать. Контрасты – самый действенный метод.

– Я как раз хотел поговорить о работе, Катюша. Слушай, давай перейдем «на ты»? И зови меня Сережей. Забудем субординацию.

«А ведь он тоже надеется что-то из меня вытянуть, – догадалась Катя. – Иначе откуда такой демократизм? Уверена, он из тех, кто не забывает субординацию даже в постели».

– Субординацию? – наивно удивилась Катя. – О чем ты? Я у тебя больше не работаю.

На секунду Жуков скривился, однако быстро взял себя в руки.

– Именно это я хотел обсудить. Мы еще не успели оформить документы на увольнение, а теперь это ни к чему. Возвращайся обратно.

– А Лайма не обидится? – стараясь, чтобы в голосе не прозвучало ехидства, осведомилась Катя.

– Пусть обижается, – с удовлетворением ответил Сергей. – Права на последний роман Арт Тура у нас уже куплены, а новых романов не будет.

Было видно, что ему и в голову не пришло соврать: ради тебя, о прекрасная дама, я готов пожертвовать частью прибыли. Он полагал, даже самая тупая из прекрасных дам вряд ли поверит в подобную чушь. И, как ни странно, что-то в этой простодушной прагматичности Кате импонировало.

– Но последний роман не закончен, – вспомнила она.

– Неважно. Турищев обсуждал планы с сыном, тот допишет за него.

– Федор? – удивилась Катя. – Почему не Лайма?

Жуков хмыкнул.

– Лайма не способна написать даже сочинение «Татьяна Ларина – русская душою». Она вообще не понимает, зачем люди читают художественную литературу. Дурью маются.

– А разве нет? – улыбнулась Катя. – Действительно, зачем читают?

– Чтоб отвлечься, – пояснил Сергей. – Столько втрюхивали нам этот соцреализм, а что от него осталось? Пшик, ни копейки не заработаешь. Люди платят, чтобы расслабиться, а не наоборот. Конечно, Турищев умел вкручивать мозги, но если убрать шелуху, его книги такие же. Чистый расслабон.

– А ты уверен, что Федор согласится дописывать за Турищева? Насколько я знаю, у него с Лаймой отношения напряженные.

– Это точно. Поэтому она и поручила дело мне. И дала довольно широкие полномочия в смысле денег. Конечно, просила поторговаться, но готова выплатить Федору хороший процент. Сама понимаешь, незаконченная книга – совсем не то, читателю это не нужно.

Становилось все интереснее.

– И Федор взялся?

– Конечно. Он не от мира сего. Я наплел ахинеи… светлая память отца и тому подобное. И предложил фиксированную сумму, на которую этот дурачок сразу согласился. Какой ему процент от прибыли, смешно даже! Сейчас сидит, строчит. Правда, настаивает, чтобы обязательно было упомянуто его имя. Ну, упомянем. Все равно никто не читает эти сноски мелким шрифтом. Так что немного терпения – и последний шедевр великого Арт Тура готов.

– Последний, – повторила Катя. – Издательству, наверное, предстоит сложный период.

– Не бойся, платить буду, как обещал, – успокоил Жуков. – Я уже подготовил Турищеву замену. Конечно, придется вкладывать средства в раскрутку, зато сэкономим на гонорарах.

– Нашел нового гения за один день? – скептически уточнила Катя.

– Нет, придерживаю четыре месяца.

Катя насторожилась. Четыре месяца назад Жуков предположил, что Турищев будет убит? Более, чем подозрительно.

– А зачем четыре месяца назад ты искал Турищеву замену?

Сергей снисходительно пожал плечами.

– Знал, что понадобится. – Потом, словно спохватившись, пояснил: – Конечно, я не думал, что его убьют. Просто он стал глупо себя вести. Раньше мы с Лаймой полностью контролировали ситуацию… она – высококлассный имиджмейкер… но он возомнил себя гением, которому пиар ни к чему. Телевидение для него примитивно, журналисты хамы. А этот его новый роман в другом стиле… не думаю, что многим понравится. Люди не любят, когда обманывают их ожидания. Арт Тур – так подавайте Арт Тура, а не заумную чушь. Пару-другую книжек нам еще удалось бы втрюхать по старой памяти, а потом был бы спад. Я человек предусмотрительный, вот и подготовил новый проект.

– А Турищев об этом знал?

– Конечно, нет. Никто не знал, и сейчас еще не знает. Сперва надо извлечь максимум из Турищева, а потом зарабатывать на другом дураке. – Жуков оживился. – Лайма долго пила нашу кровь, а тут пролетела, как фанера над Парижем.

– Почему?

– Я недавно купил права на переиздание старых книг Арт Тура. Недорого, поскольку рынок фактически исчерпан. Но теперь, когда его убили, на книги набросятся даже те, кто читает один «Космополитен». Сегодня Лайма потребовала бы раз в десять больше – и я б заплатил, куда делся. А поезд-то ушел…

Сергей самодовольно улыбнулся.

«Лайма не убивала, – поняла Катя. – Она слишком много потеряла со смертью мужа. А вот Жуков, оказывается, выиграл. Может, он и есть убийца? Не стану заговаривать об этом, первый начнет. Наверняка за тем и явился. Думает, я по женской словоохотливости сама ему выложу подробности о трупе. Нет уж, пускай проявит инициативу».

Жуков действительно несколько раз делал попытки навести разговор на нужную тему, однако Катя наивно не понимала. Наконец, он не выдержал.

– Я был просто поражен, когда узнал, что тело Турищева нашла ты.

Катя молча потупилась. Действительно, разве ей задан какой-нибудь вопрос?

– Как ты там оказалась? – без обиняков продолжил Сергей.

– Откуда ты знаешь, что тело нашла я? – тут же осведомилась Катя. А то выложишь этому типу все, что нужно, а сама останешься на бобах. Он не из тех, кто платит, когда есть шанс заполучить что-то даром.

– Я ж объяснил, мне звонила Лайма. Мы обсуждали раскрутку последней вещи. Придется срочно переигрывать. Кампания была рассчитана на публичные выступления Турищева, а теперь будем делать акцент на загадочное убийство.

– Наверное, продажи сильно подскочат и Лайма окажется в выигрыше? – не теряя надежды, спросила Катя.

– С этой книгой – да, а в целом, конечно, она пролетела. Никаких новых поступлений ее не ждет. Хватит о ней! Зачем ты поехала вчера к Турищеву на дачу?

– Ты часто ходишь на его сайт? – небрежно осведомилась Катя.

– Никогда. Это дело программистов.

– Я не имею в виду официальный… другой, критический.

– Первый раз слышу, – твердо заявил Жуков. – При чем тут с твоя поездка к Турищеву?

– Если ты не бывал на сайте, не поймешь.

– Я постараюсь.

– Нет-нет, боюсь, не получится, – застенчиво улыбнулась Катя. Почему она должна все докладывать, раз Жуков откровенно врет? Хотя возможен другой вариант – Катины догадки неверны и подсмотренные в милиции телефоны не имеют к сайту отношения. В любом случае, она не обязана перед Сергеем отчитываться. Ее пытаются использовать – почему бы ей в ответ не вывести собеседника из равновесия?

Данную задачу она решила успешно. Жуков надеялся, что Катя разоткровенничается (мужчины – народ упрямый), и она делала вид, что вот-вот сломается под его напором, но в последний момент останавливалась. Она получала от перепалки огромное наслаждение, однако не удивилась, когда Сергей раздраженно бросил: «А я еще собирался тебя на работу брать, дуру!» – и выскочил из квартиры. Сам виноват, нечего быть таким скрытным.

Или он и впрямь невинен, аки младенец? Господи, да убедиться несложно. Поговорить с кем-нибудь еще из милицейского списка и выяснить, является ли этот человек посетителем сайта. Взять за грудки кого-то почестнее и не повторять своих ошибок, то есть не спрашивать, а утверждать. Мол, твердо знаю, что вы бывали на сайте. Кто предпочтительней – Маргарита Ивановна Селина или Константин Григорьевич Шагуч? Где-то мелькало недавно последнее имя. Так и вертится… но, к сожалению, Катя могла похвастаться лишь зрительной памятью, на слух запоминала плохо. Не попробовать ли поиск в интернете? Шагуч, чай, не Иванов.

Яндекс не подкачал. Шагуч Константин Григорьевич, член Союза писателей, автор книг «Заводские дела», «Нас утро встречает прохладой», «Зорька». Хочется верить, последнее – имя коровы, а то получается прямо-таки патологически настойчивый призыв к раннему вставанию. Хотя тот факт, что «утро встречает прохладой», нормального человека скорее отпугнет. При нашем климате, по крайней мере.

Разумеется, теперь Катя вспомнила. Пока она вчера ждала милицию и слушала перебранку Лаймы с Федором, к Турищеву явился нежданный гость. Мол, проезжал случайно мимо и заглянул на огонек. Проезжал мимо Репино? Подозрительно. Его принимали как старого приятеля. Этакий бодрый живчик, немолодой, кругленький, говорливый. Он так и представился милиции: старый друг Артема, писатель Константин Григорьевич Шагуч. Артем – это Турищев.

Неужели друг Турищева стал бы тайком над ним издеваться? Хотя почему нет? Судя по названиям произведений Шагуча, последние десятилетия они вряд ли слишком популярны. Он сам сказал: «Нашему Теме и слава, и первая красавица, а он все недоволен, а мне – фиг с маслом, а настроение хорошее». В каждой шутке есть доля правды. Константину Григорьевичу вряд ли было в радость, что приятель его обскакал, а выказывать свою зависть не хотелось. Единственный выход – спустить пар в интернете, прикрывшись ником. Полухин – а он не дурак – не зря утверждал, что завсегдатаи сайта, скорее всего, знают Турищева лично.

В свете новой идеи Катя вновь просмотрела таблицу. Маргарита Селина, двадцать пять лет. Лайма упоминала девушку, с которой Турищев якобы разлучил сына. Федор ответил: «Ее зовут Маргарита». Имя распространенное, но выяснить, не та ли это особа, стоит. Правда, яндекс вряд ли в курсе подобных тонкостей. Зато в интернете может оказаться список сотрудников архива, телефон которого фигурирует в списке. Вдруг всплывет что-нибудь знакомое?

«Горбатова, Горбатова, Татьяна Горбатова», – повторяла Катя раз за разом. Ассоциации с Турищевым явно имелись, но конкретизироваться не желали. А яндекс давал на «Горбатову» слишком много ссылок. Нет чтобы и ей носить фамилию вроде Шагуч – было б куда любезнее с ее стороны. Хотя Екатерине Долининой неприлично быть слишком привередливой – сама не лучше.

«Горбатова Турищев», – поразмышляв, уточнила объект поиска Катя. Без толку. А если «Горбатова Арт Тур»? И яндекс неожиданно выдал ссылку. Газетная заметка почти годичной давности – слава богу, что они долго хранятся. «Зачем вы, девочки, известных любите?» Какая-то страсть брать в качестве заголовков переиначенные расхожие фразы…

«Семнадцатилетнюю Аню Горбатову, доставленную в больницу скорой помощи с тяжелым отравлением, спасти так и не удалось. По непроверенным данным, это самоубийство, вызванное безответной любовью к известному писателю Арт Туру. Как среагировал на данное происшествие сам писатель, редакция надеется сообщить позднее». «Происшествие» – неплохо выразились… Интересное происшествие – девочка наконец умерла. Покупайте нашу газету, всегда готовую вас повеселить! Почему журналисты такие сволочи? «Впрочем, работники издательств от них отличаются мало, – самокритично признала Катя, вспомнив, как в редакции рыли землю, дабы замять неприятную историю. – Все мы хороши».

По базе данных выходило, Татьяне Горбатовой тридцать один год, живет с родителями. Ане сейчас было бы восемнадцать… наверное, сестра? Что чувствовала бы Катя, если б ее сестра покончила с собой из-за старого самодовольного козла?

Представить Олю, решившую наложить на себя руки, не хватало фантазии. Конечно, ей не понравилось бы, если б Леша от нее ушел… но, впрочем, она бы никогда этого не допустила. А к измене отнеслась бы философски. Оля очень умная и практичная женщина – настолько, что муж, прожив с нею много лет, считает ее глупенькой и беззащитной. Катиной племяннице пока всего восемь, к ней ситуация с самоубийством тоже, слава богу, неприменима. Однако ясно – раз Катя жалеет дурочку Эстреллу (простите, Иру), постороннего человека, причем, хочется верить, живого и невредимого, то бедная Таня Горбатова год назад, потеряв сестру, должна была перенести немало. Почему бы не предположить, что через какое-то время она нашла в интернете сайт, направленный против Арт Тура, и стала туда писать.

Пожалуй, решила Катя, для выяснения верности своих догадок лучше использовать не Маргариту Селину, о которой ничего не знаешь, и не Константина Шагуча (тот, судя по вчерашнему поведению, крепкий орешек), а Татьяну Горбатову. Встретиться с ней и побеседовать, словно не сомневаясь в ее причастности к сайту. Если она попадется на удочку и не станет ничего отрицать, значит, Жуков нагло врал и он – Старый пират… не просто Старый пират – убийца. Правильно! Лайма не убивала – ей это невыгодно. Федору тоже. Есть, конечно, странная история с девушкой Маргаритой, но прикончить отца из-за того, что ему не понравилась твоя девица – несколько слишком даже для сериала «Бедная Настя». Значит, семью отметаем. Эстреллу тоже отметаем – аккуратно сложенный галстук никак с нею не вяжется. Остаются два дурака, которых Осведомленный заманил на дачу – Катя и Старый пират. Катя не убивала. Кто преступник? Ответ однозначен.

Катя даже удивилась собственному уму. Обойти самодовольного милиционера, в руках которого столько возможностей… а она взяла и вычислила убийцу исключительно методом дедукции, не хуже Шерлока Холмса, посрамившего инспектора Лестрейда. Непонятно, как до такой простой логической цепочки не дошел Полухин. Он-то знает, кто такой Старый пират, и уже мог бы того арестовать. Хотя, вероятно, Полухин не в силах выбрать между Старым пиратом, Катей и Эстреллой. Все ему одинаково подозрительны. Или у Старого пирата нет мотива. Ну, знаете ли! Если это Жуков, Катя предоставит следствию сто мотивов, один лучше другого. И тогда Катю с Эстреллой оставят в покое. Главное, чтобы Татьяна Горбатова подтвердила – в милицейском списке находятся посетители сайта.

Катя вздохнула. Скорее всего, Селина и Горбатова – это Невинная девушка и Незнакомка, только неясно, кто есть кто. Взять на пушку Незнакомку – пара простых, а вот Невинной девушке палец в рот не клади. Ей бы даже любимый Остап Бендер не рискнул положить в рот палец. Но риск – благородное дело.

У входа в архив обнаружилась суровая вахтерша, поэтому пришлось позвонить Татьяне по телефону.

– Здравствуйте, меня зовут Екатерина Долинина. Вас уже допрашивала милиция по поводу смерти Турищева?

– Да.

Так-то! Катя ощутила прилив гордости.

– Я бы хотела с вами об этом поговорить. Я внизу, у вахты.

– Простите, я занята, – вежливо ответила собеседница. Поняла, что сглупила, и пошла на попятный. Но теперь Катя в себе уверена!

– Это очень важно. Не только для меня, но и для вас.

– Вам лучше обратиться в милицию.

– И для Эстреллы, – добавила Катя.

– Хорошо, – после недолгой паузы согласилась Татьяна. – Я спускаюсь.

Итак, Татьяна знает, кто такая Эстрелла. Последние сомнения исчезли – список телефонов относится к посетителям сайта. Катя так задумалась, что не сразу заметила Татьяну и очнулась, лишь почувствовав внимательный взгляд. Рядом стояла женщина лет тридцати, невысокая, полноватая, довольно симпатичная. Очень мягкое, чуть застенчивое выражение лица, распущенные волосы до плеч. Татьяна была не в брюках, как Катя, а в платье, да еще на ногах босоножки на каблуке, и это замечательно ей подходило. Где тут Невинная девушка? Безусловно, Незнакомка. Кате стало даже неловко, что она подловила бедную на лучших чувствах – симпатии к дурочке-Эстрелле.

– Простите, Таня, – сказала она. – Но меня, как и вас, допрашивали из-за смерти Турищева. Да, забыла сказать – на сайте я К. Д..

– Я знаю, – кивнула Таня.

– Откуда? – изумилась Катя.

Таня слабо улыбнулась.

– Я и раньше подозревала, а после карикатуры… Вашу руку ни с чем не спутаешь.

– Правда? – обрадовалась польщенная Катя. В памяти неожиданно всплыли слова, произнесенные Жуковым при увольнении: «Ты рисуешь, чего не надо, а твою руку легко узнать». Вот все и прояснилось. Что он мог иметь в виду, кроме карикатуры на Арт Тура? Карикатуру Катя никому не показывала, только выложила на сайт. А Жуков уверял, будто сайта в глаза не видел!

– Что с Эстреллой? – Танины глаза смотрели настороженно.

– Пока ничего. Но я видела в милиции список, – неожиданно для себя сообщила Катя, – там она есть. И мы с вами. Все посетители сайта.

– Интересно, откуда милиция узнала о сайте… – задумчиво произнесла Таня.

– От меня. Это я нашла тело.

Таня вздрогнула.

– Вы? Я думала, жена.

– На редкость нелепая история, – продолжила Катя, вновь ловя себя на неуместной откровенности. Что-то было в собеседнице, заставлявшее делиться наболевшим. – Возможно, в милиции мне так и не поверили. Я б и сама не поверила. Вы знаете, как я там оказалась?

– Знаю. Вас пригласил Осведомленный.

– Вы видели распечатку! – радостно вскричала Катя. – Ну, слава богу. Я надеюсь, в случае чего вы подтвердите.

– Я уже подтвердила, – кивнула Таня и, покраснев, добавила: – Вы, наверное, думаете, почему я не ответила вам на форуме. Вы просили написать того, кто видел этот ваш разговор. Если б я знала, что у вас проблемы с милицией, я бы ответила, а так… мне не хотелось встревать в эту историю. Но сегодня меня допрашивали, и я все им рассказала, про ваш разговор тоже. Не обижайтесь, пожалуйста.

Она произнесла это торопливо и смущенно, боясь поднять на Катю глаза.

– Я не обижаюсь, – с удивлением сказала Катя. – Кому охота без нужды лезть в историю с убийством. Да еще при ваших обстоятельствах… – Она запнулась и, чтобы загладить бестактный намек, добавила: – А Осведомленный приглашал на дачу не только меня. Еще Старого пирата. Я сама видела.

– Вы видели его у дачи? Вы знаете, кто он? – оживилась Таня.

– Нет, не знаю. Зато видела разговор в чате. Старый пират вполне мог быть у дачи.

– Это еще не аргумент. Там мог быть любой из нас, Катя.

– Из нас – это из…

– Из тех, кого звал туда Осведомленный, – пояснила Таня так спокойно, словно сообщала общеизвестный факт.

– А он звал кого-то еще? – разочарованно спросила Катя. Ей было жаль расставаться со своими безупречными логическими построениями. – Кого?

– Несколько человек, – помедлив, произнесла Таня. – Я выходила в чат и видела распечатки.

– Вы тоже разговаривали с Осведомленным? – полюбопытствовала Катя. – Под каким вы ником?

– Не скажу.

Катя опешила. Она никак не ожидала подобного ответа. Таня казалась человеком, не способным на откровенную грубость. Похоже, отказ, хоть и молниеносный, почти автоматический, действительно дался ей нелегко – она снова покраснела.

– Вы – Незнакомка, – уверенно сообщила Катя.

Таня засмеялась.

– Пусть будет так.

Катя поняла, что попала пальцем в небо – уж очень искренним был смех. Однако через миг собеседница вновь стала серьезной.

– Из того, что Осведомленный звал кого-то к Турищеву на дачу, не следует, что человек туда поехал. Я, например, не поехала.

– А чем он вас заманивал?

– Тем же, чем и остальных, – неприглядной тайной Турищева.

– И вам не стало интересно?

– В отношении неприглядных тайн Турищева, – холодно парировала Таня, – меня вряд ли чем-нибудь удивишь.

Катя развела руками.

– Меня вроде бы тоже, а попалась. С детства знаю про любопытную Варвару и ее проблемы с носом, а толку никакого. Интересно, попался ли кто-нибудь, кроме меня. В смысле, был ли там еще кто-нибудь с сайта.

– Думаю, это может выяснить только милиция. Мы, даже встретившись в реале, не узнали бы друг друга. Хотя меня вы нашли… взломали сайт? Нет, раз вы не знаете моего ника. Как вы на меня вышли, Катя?

– Не скажу, – ехидно ответила Катя.

– Что ж, останемся каждая при своем. И будем решать проблемы по мере их поступления. Ничего плохого не произошло, все пока на свободе. Подождем развития событий, Катя. Вы согласны?

Катя не стала возражать, что плохое все-таки произошло: смерть Турищева, как ни относись к писателю, вряд ли принадлежит к событиям хорошим. Таня имеет право на другое мнение. Она не скрыла, что убийство волнует ее заведомо меньше предстоящего ареста, и советовала без нужды не лезть, куда не просят. Разумно. Не буди лихо, пока тихо. Стоит ли разоблачение инкогнито вруна-Жукова того, чтобы вмешиваться в дела людей, этого не желающих? А Таня не желала. Даже если предположить самое плохое объяснение подобной скрытности – что вот эта серьезная строгая девушка убила Турищева, – не Кате ее судить.

– Если что, вы знаете мой электронный адрес, – произнесла Катя вслух. – До свидания.

В этот момент зазвучала музыка. Что-то из Моцарта, в красивой, но странной аранжировке. Катя не сразу поняла, что звуки доносятся из сумки. Помедлила и вытащила мобильник – тот самый, в золотом футляре, от которого ожидала вульгарной песенки. А он вот Моцарта поет. Катя держала в руке телефон, не зная, как лучше поступить. Нет, отвечать нельзя ни в коем случае! Только уж больно настойчиво звонят.

– Умные воры, – скучно сообщил знакомый голос, – украденные аппараты сразу отключают. У вас, Екатерина Александровна, мало опыта.

Катя вскинула глаза. Рядом стоял Полухин.

– Первый раз это вижу, Денис Борисович. Даже не знаю, откуда взялось. Просто ужас какой-то! Никто из моих знакомых такого бы не купил… а я б и даром не взяла. Не забывайте, я все-таки художник.

– Откуда взялось, я заметил, – все так же скучно продолжил Денис. – Из вашей сумки.

– Может, случайно в автобусе кто-то обронил? В час пик? – предположила Катя. – Прямо мне в сумку.

Милиционер, усмехнувшись, вытащил из Катиной руки телефон Иры-Эстреллы, нажал на пару клавиш.

– Любопытно. Последний звонок сделан сегодня, а телефон Илюшина потеряла вчера. Вы знаете, Екатерина Александровна, что сокрытие улик – преступление?

– Улик? – изумилась Катя. – А как простой смертный может догадаться, что какое-то барахло из его сумки – улика? Вот, смотрите. – Она распахнула перед милиционером сумку – по обыкновению, набитую неизвестно чем. – Видите, сколько тут добра? Может, я этот аппарат уже месяц с собой таскаю, только раньше не замечала.

– Что всегда поражает меня в женщинах, – заметил Денис, – это умение врать без зазрения совести.

– А меня в мужчинах – умение задавать вопросы, в ответ на которые женщины вынуждены врать.

Полухин рассмеялся.

– Замечательно! Значит, женщины врут, поскольку мы их вынуждаем.

– Разумеется. Иначе зачем нам затрудняться?

Милиционер снова стал серьезным.

– Вы не таскаете этот аппарат с собой целый месяц, Екатерина Александровна. Еще вчера он был у Ирины Илюшиной.

– Вы обвиняете меня в краже? – заинтересовалась Катя. – Думаете, ворую телефоны у зазевавшихся девиц?

– С чего вы взяли, что Илюшина – молодая девушка? – тут же уточнил Денис.

«Кретинка!» – выругалась про себя Катя, вслух объяснив: – А вас футляр с сердечками не наводит на подобные мысли? Думаете, он больше подойдет интелегентной старушке?

– Я не думаю, я знаю, – с непонятным раздражением буркнул Полухин. – Илюшина Ирина, любовница Турищева, она же Эстрелла с вашего любимого сайта, вчера была у Турищева на даче. Ее видела масса народу… просто удивительно, как ей это удалось. В восемнадцать тридцать она прибыла в Репино на электричке

и долго выспрашивала окружающих, в какую сторону восток.

– В какую сторону – что? – не поняла Катя.

– Восток, – мрачно повторил собеседник. – Естественно, ей смогли ответить не сразу. Обнаружив восток, она туда удалилась. Постояла немного и принялась требовать от прохожих адреса дачи великого Арт Тура. А вскоре Илюшину видели непосредственно у дачи при попытке перелезть через забор. Соседи, привыкшие к поклонницам писателя, цыкнули, и она сбежала. Но, по собственному признанию, недалеко. Она обошла дачу кругом и перелезла через забор уже там. Настойчивая девушка, этого не отнимешь.

Он помолчал.

– Значит, она обнаружила труп раньше меня? – не выдержав, подсказала Катя. – Или Турищев был еще жив?

– Вы позвонили нам в девятнадцать тридцать, – заметил Денис. – Между прочим, вот с этого телефончика. С этого, с этого. Отпираться бессмысленно – номер зафиксирован. Где вы нашли аппарат?

– Получается, там, – признала свое поражение Катя. Зато на всякий случай округлила глаза, изображая дурочку. На Полухина эти штучки действуют мало, однако более эффективного оружия не имелось. – Но я абсолютно ничего не помню, Денис Борисович. Михаил Михайлович совершенно прав – я находилась в состоянии аффекта.

Собеседник скривился, словно ему выдирали зуб, и Катя примиряюще добавила:

– Ну, чего вы хотите от слабой женщины?

– Честности, но это, видимо, утопия, – пожал плечами Полухин. – Впрочем, неважно. Я не собираюсь возбуждать против вас дело о краже телефона или о сокрытии улик. Пусть будет – аппарат вы нашли в состоянии аффекта и пользовались им, сами того не сознавая. Факт остается фактом – Илюшина к девятнадцати тридцати успела побывать в беседке, где убит Турищев. А в восемнадцать тридцать он был еще жив – это подтверждают жена, сын и даже телефонный разговор Турищева с приятелем. Илюшина уверяет, что нашла Турищева мертвым, но доказать этого не может. Только рыдает. Импульсивная особа, способная на самые непредсказуемые поступки.

– Если это Эстрелла, она влюблена в Турищева и не стала бы его убивать, – информировала Катя, привыкшая биться до конца.

– О, сколько покушений на известных личностей совершают экзальтированные влюбленные барышни – несть числа. У Турищева, по словам его жены, была маленькая слабость – юные поклонницы. Но ровно на один раз и с презервативом, так что жену это абсолютно не беспокоило. Зато самих поклонниц…

– Замолчите! – выкрикнула Таня. До того момента она молчала, словно ее и не было, поэтому слова прозвучали взрывом.

– Пп… простите, – заикаясь, выдавил Полухин. – Простите, Татьяна Владимировна… я не…

– Вы хотите честности – пожалуйста, – тихо произнесла Таня. – Сегодня утром я вас обманула. Я не только разговаривала в чате с Осведомленным, я поехала вчера к нему. Он предложил встретиться в девятнадцать десять на развилке дороги… я хорошо знаю Репино, я знала, где это. Осведомленный обещал отвести меня к Турищеву и показать такое, чего никто не ожидает. Но он не появился, и я пошла на дачу без него. Я знала, где дача. Я пролезла через дыру в заборе. Турищев сидел в беседке один. Он вспомнил меня… мы встречались при Аниной жизни и один раз после смерти. Он стал издеваться над Аниной памятью, я не удержалась, взяла камень и ударила его. Но я очень дотошный человек… в архиве иначе нельзя. Я все делаю тщательно. Поэтому сняла с Турищева галстук и на всякий случай задушила его. Потом сложила галстук и положила рядом. А потом ушла. Вот и все.

Катя вспомнила аккуратно свернутый галстук на скамье рядом с трупом. С экзальтированной Ирой это никак не вяжется, зато с архивной Таней… Черт возьми, разве можно ее в чем-нибудь винить? Она заступилась за сестру!

– Представьте себе, мы показывали вашу фотографию и на станции, и соседям Турищева, – сообщил Полухин. – Никто вас там не видел. Илюшину – пожалуйста, а вас – ни один.

– Я об этом позаботилась, – грустно объяснила Таня. – Оделась неприметно, никого ни о чем не спрашивала, спустилась с дальнего края платформы. И к даче подошла не с дороги, а с задов. А Ира не замышляла ничего плохого, поэтому не скрывалась.

– Я надеялся хотя бы на в а ш у честность, – скептически произнес Денис. – Вранья мне, Татьяна Владимировна, без вас хватает. Тем более – неуклюжего. От этого Илюшиной лучше не станет, вы уж мне поверьте. Вы мне когда с утра рассказывали – всех-то Осведомленный звал на дачу, а Эстреллу почему-то нет, – я сразу понял, что врете. Она призналась – да, и ее звал.

– Таня могла об этом не знать, – поспешно вмешалась Катя.

– Вы не были вчера на даче и никого не убивали, – продолжил Полухин. – Скажите лучше правду… обе скажите. Будет лучше для всех, включая Иру.

– Но я правда была вчера на даче! – горячо воскликнула Таня. – Я была там!

– Ну, конечно, – подтвердила Катя. – Денис Борисович, подумайте сами. Откуда ей знать подробности – сложенный галстук и все такое. Это надо видеть.

– От вас, разумеется.