Текст книги "Поцелуй святого Валентина"

Автор книги: Александра Авророва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Я обожаю путешествовать. Летом мы с мамой проколесили на автобусе всю Европу – Варшава, Амстердам, Брюссель, потом главное – Париж, а на обратном пути еще Вена. У мамы, правда, болели ноги, и она говорит, что больше никогда на подобное испытание не согласится, а мне хоть бы что. Днем бегала по музеям, ночью гуляла, а отсыпалась во время переездов.

Нынешняя наша путевка совсем другая, проще, зато веселее. Сперва нам показали Турку, затем распустили на свободное время, а ночь предстояло плыть на пароме в Стокгольм. Мы отправились гулять все вместе, вдесятером, но в то же время разбившись на пары: Ира с Димкой, Настя с Андреем, я с Ванькой – честное слово, тут была его инициатива, а не моя, хотя я, разумеется, не возражала. Я еще накануне думала, что, если он собрался за мною ухаживать, удобнее случая не найти. Ванька, он всегда был с девчонками в чисто дружеских отношениях, никого не выделял, и было бы здорово его расшевелить. Легкий флирт – это приятно для обоих. Правда, я и в Турку не дала бы голову на отсечение, что Ванька заводит со мной роман. Он не подарил мне цветов, как Андрей Насте, и не произнес слова «люблю», как вроде бы в шутку часто делает Димка. В шутку, но Ира все равно млеет, и я ее понимаю. Ванька же просто шагал со мною рядом, и мы без умолку болтали. А за нами… за нами парочкой плелись Ромка с Галкой, оба словно набравшие в рот воды. Неужели они снова сойдутся? По крайней мере, Галка несомненно этого хочет. Я точно видела, что именно она прицепилась к Ромке, а не наоборот, он же с привычной пассивностью покорился. В результате Олегу досталась Камила – уникальное сочетание, учитывая, что Камила давала больше всех поводов для иронии Олега и в то же время абсолютно этой иронии не понимала. Самое интересное, оба явно получали от разговора удовольствие – каждый свое, недоступное собеседнику.

Не знаю, как вы, я дома терпеть не могу бегать по магазинам, а за границей наоборот. Эта сутолока у прилавков, красивые упаковки, цены, которые в валюте кажутся куда ниже, чем в рублях, да еще различные скидки и сказочно вежливые продавцы – все вызывает у меня легкое умопомрачение. Вот в припадке такого умопомрачения я и приобрела шикарные сапоги на шпильках. Это Ира уверяет, будто в припадке, а на самом деле они мне просто очень понравились. Ну, бывает: увидишь вещь и понимаешь – моя. Они почти до колена, узконосые и с бахромой. Я в них стала такая высокая-высокая, стройная-стройная, элегантная-элегантная, хоть на подиум. Ира упрямо бубнила, что вот именно, ходить на подобных каблучищах можно лишь по подиуму, я не сумею в них сделать ни шагу, просто выбрасываю деньги на ветер, а Галка, та и вовсе насмешила сообщением, что мы будем проезжать какое-то место, где следует купить крайне дешевые подушки, и еще другое место, где продаются гладильные доски с особым покрытием, поэтому деньги надо приберечь. Только разве люди для того отправляются в путешествие, дабы отовариваться подушками и досками? Что касается Иры, она забыла, что я спортсменка. Ну, сейчас уже нет, а в школьные годы всерьез занималась гимнастикой. Человек, умеющий делать двойное сальто, как-нибудь справится с обычными сапогами! Поэтому я из духа противоречия влезла в обновку и щеголяла в ней. Боюсь, мне не удавалось двигаться с изяществом манекенщицы, зато у Ваньки появился повод взять меня под руку.

Паром оказался сказкой. Правда, наши каюты располагались на самой нижней палубе, но мы не собирались проводить там много времени. Музыка доносилась со всех сторон, сверкали огни, в барах предлагались коктейли с диковинными названиями, а магазины были еще шикарнее, чем в Турку. Даже у Камилы загорелись глаза, и она шепнула то ли мне, то ли самой себе, перебирая золоченые тюбики с помадой: «Надо покупать только товар известных фирм, здесь это наверняка не подделка, а у нас гарантии нет. Главное, не спустить деньги на ненужные пустяки». Мне подобная опасность не грозила – я уже спустила все, что могла, – так что я бродила по роскошным чертогам, получая эстетическое наслаждение, не замутненное расчетом. Как в музее. В музее же нас не терзает, что мы не в силах приобрести понравившееся полотно.

Время от времени мы танцевали, а еще Ванька и Димка угостили нас с Ирой коктейлем. Я не очень люблю спиртное, однако сейчас оно пришлось как нельзя более кстати, окончательно перенеся в некий чарующий, волшебный мир вечного праздника. Казалось, все кругом веселятся, все обожают друг друга. Это было здорово! Иногда я теряла из виду друзей, оказавшись окруженной незнакомыми людьми, но они так мне улыбались, что я понимала – любой из них тоже может стать моим другом, да что там, уже стал.

Мне хотелось, чтобы ночь не кончалась. Но вскоре после трех в сполохах цветного дискотечного огня возникла Ира, прокричав мне в самое ухо:

«Натка, ты не помнишь, у кого ключ от каюты?»

Разумеется, я помнила. Нас в каюте поселилось четверо: Ира, я, Камила и Галка. Раз ключ взяла не Ира, значит, Камила, она самая ответственная.

– А зачем тебе? – заподозрив неладное, спросила я. – Давай вообще не ляжем спать, а?

– Димка тоже не хочет, а у меня голова разболелась. Если сразу не выпью таблетку, завтра буду никакая.

Это правда, у Иры иногда бывают страшные приступы мигрени.

– Так выпей свою таблетку.

– В том-то и дело, что они в каюте.

– Я сейчас сбегаю и принесу, – предложила я.

– Я сама сбегаю.

– Лучше я. У тебя и так голова болит.

Если честно, свои услуги я предлагала частично по корыстным соображениям. Спустится Ира в каюту, приуютится там и не захочет возвращаться. Димка отправится узнать, что с нею, и тоже не вернется. Это наведет Камилу на свежую мысль, что бессонная ночь вредна для здоровья, и Камила смоется следом за ними. Короче, распадется вся компания. Нетушки, я не согласна! Когда еще выпадет случай классно повеселиться?

Взяв у Камилы ключ, я рванула за таблеткой. Крутая лестница, ведущая на нижнюю палубу, еще при посадке вызвала в моей памяти суровое морское словечко «трап». Я спустилась по трапу и отперла каюту. Галка, увидев ее несколько часов назад, недовольно заметила, что та похожа на тюремную камеру. Мол, нет окон и нары стоят. А мне лично нравятся двухъярусные кровати, я и поезде люблю вторую полку. Вот отсутствие иллюминаторов действительно огорчает. Было бы здорово смотреть на море! Зато наша палуба самая дешевая. Андрей с Настей поселились этажом выше и заплатили гораздо больше. Разумеется, Камила или Олег тоже могли себе это позволить, однако предпочли не отделяться от коллектива. Молодцы! Хотя и Андрея с Настей я прекрасно понимаю. Вдвоем в каюте шикарного парома – что может быть романтичнее? Следовало поблагодарить Иру с Димкой, которые согласились разместиться порознь, потому что иначе к нам в каюту подсунули бы четвертым постороннего человека. Впрочем, у Иры с Димкой последнее время не было проблем с местом для встреч – им стала моя квартира. Маму с папой выперли в отпуск – в конце февраля, представляете? – и они умотали в Египет. Не очень-то верю, что там сейчас можно купаться, но снега, надеюсь, нет.

Таблетку я нашла сразу и быстро побежала обратно, пока Ира, не дай бог, не передумала оставаться на дискотеке. Однако у трапа я вынуждена была притормозить. Там оказалось темно. Интересно, кто и когда погасил свет? Вроде бы спускалась я без проблем, значит, он горел. Возможно, на ночь тут отключают электричество? Если и отключают, то не везде, поскольку контуры лестницы чуть-чуть проступают в полумраке. Запросто поднимусь, лишь бы никто в этот момент не шел навстречу. Столкнуться было бы совсем некстати, я в новых сапогах устойчивостью не отличаюсь.

– Я поднимаюсь по трапу, подождите, пожалуйста, минутку, дайте мне пройти! – громко попросила я. Сделала несколько шагов, и вдруг мне почудилось, что смутная тень появилась наверху. Лишь тут до меня дошло, что я не в Питере и говорить следует не по-русски. Продолжая подниматься, я, с трудом подбирая слова, попыталась перевести свое предупреждение на английский язык. Эта сложная задача так меня увлекла, что я не вполне осознала, что случилось. Кажется, меня толкнули. Я пошатнулась на высоких каблуках, схватившись за перила, но что-то вцепилось в правую руку, укушенный Ирой палец ответил резкой болью, я разжала руку и кубарем покатилась вниз.

Мама вечно ворчала на мои занятия гимнастикой, утверждая, что это пустая трата времени, в жизни, мол, спорт мне никогда не пригодится. Как она ошибалась! Чему меня обучили на уровне рефлексов, это правильно падать. Я не один раз сверзилась и с бревна, и с брусьев, но никогда не получала травм. Если б не сапоги, уверена, все обошлось бы и теперь. Ира была права, зря я их купила. Почему я ее не послушалась? Именно эта мысль терзала меня те бесконечно долгие секунды, пока я летела с лестницы, и даже на полу, когда я, услышав громкий хруст ломающихся костей, в ужасе заорала изо всех сил. Я орала, а в рот заливалось что-то теплое, липкое и соленое… моя собственная кровь?

Дверь одной из кают открылась, оттуда выскочили сразу четыре тощих старушенции в ярких пижамах и гневно затараторили что-то на незнакомом мне языке, воздевая руки к небесам. Однако спустя короткое время одна из них вернулась на грешную землю, взглянула на меня – и составила мне компанию. Не в том смысле, что улеглась рядом, просто завыла пуще иерихонской трубы. Тут уж отворились и соседние двери, а вскоре явился всполошенный стюард. Он, похоже, говорил по-английски, но я была не в состоянии разобрать ни слова. На меня вдруг напал дикий смех. Это ж надо, перебудила целую палубу! А собиралась всего-навсего принести подружке лекарство.

Наконец прибежал тип в белом халате, а сверху – какая радость – спустились мои друзья. Ира, бледная, как полотно, бросилась ко мне с криком: «Позвоночник! Ты чувствуешь свой позвоночник?» Я только собралась уточнить, как именно она себе это представляет, но осеклась, обнаружив рядом Ваньку. Если Ира была бледна, то он, наоборот, до предела красен. Стуча зубами, он повторял: «Натка, Наточка, кровь, откуда кровь?» Кровь текла из моего разбитого носа, и то, что разумный Ванька не замечал столь очевидного факта, свидетельствовало о переживаниях, которые, несмотря на ситуацию, вызвали во мне чувство глубокого удовлетворения.

– Отойдите, – скомандовала Камила. – Пускай Натку осмотрит врач и срочно окажет первую помощь. Потому что чем быстрее, тем лучше. Наверняка все переломано… с такой высоты, да еще каблуки. А ведь мы, Натка, тебя предупреждали, эти сапоги ни к чему.

– А дорогущие… – горестно добавила Галка. – Столько денег выбросила! Теперь, конечно, не починить.

Вот чего терпеть не могу, это когда задним числом нудят: «Мы тебе говорили, мы тебя предупреждали». Все равно ничего уже не поправишь, так какой смысл травить душу? Разозлившись, я выпалила:

– Я же не сама упала, меня кто-то столкнул. И света на лестнице не было. Тут каждый бы свалился, хоть вообще босиком.

Тем временем врач ощупывал мои кости, что-то бормоча. Камила строго обратилась к нему по-английски, тот ответил. Лицо Камилы озарила улыбка, настолько искренняя, что я тут же все простила.

– Наточка, – ласково произнесла Камила, – ты везучая. Так говорит врач. Даже перелома нет, только вывих. Правда, два – руки и ноги. Их легко вправить.

Действительно, коварный врач тут же изо всех сил дернул меня за ногу. Тело пронзила волна боли, а он моментально вцепился в руку. У меня уже и кричать-то не оставалось сил. Я потеряла сознание, а очнулась в каюте, на Ириной койке. Это называется, повеселилась!

Ира встревожено заглядывала мне в лицо.

– Натка, где болит? Говори честно!

Я прислушалась к собственным ощущениям.

– Везде. Впечатление, что на мне неделю пахали. И еще нос болит.

– У тебя болят мышцы, потому что ты напрягла их при падении, – объяснила Камила. – И это хорошо, потому что иначе ты бы могла разбиться. А нос не сломан, не бойся. Вообще ничего не сломано.

– Кроме каблуков, – развеселилась я. – Трещали они, а не мои бедные косточки.

Разве не замечательно, что я жива и почти здорова? Мое хорошее настроение было вполне оправданно, однако Ира явно так не считала.

– А теперь расскажи толком, – строго потребовала она, – кто тебя столкнул и как. И сосредоточься, пожалуйста, это важно.

– Так было же темно, – напомнила я. – Откуда мне знать, кто и как?

– Тебе не следовало спускаться вниз в темноте, следовало обратиться к стюарду, – заметила Камила.

Все-то меня поучают! Умные нашлись, а я, по их мнению, дурочка…

– Я и не спускалась в темноте. Когда я спускалась, свет горел… мне так кажется, – честно добавила я после паузы.

– Значит, тебе не следовало подниматься в темноте, – не растерялась Камила.

– Погоди, – прервала ее Ира. – Кто-то вырубил свет, пока ты была в каюте? Так получается? А сам притаился на лестнице и тебя столкнул, и ты осталась жива только чудом.

Идея мне не понравилась.

– Я думаю, это случайность. Кто-то случайно шел навстречу по трапу, не заметил меня в темноте…

Вообще-то не заметить меня было трудно, я ведь выкрикивала предупреждения на двух языках, но мне не хотелось докладывать об этом подруге. Она склонна раздувать из мухи слона. Возможно, неизвестный решил подшутить – мало ли, какие шутки приняты на скандинавских паромах? – и немного не рассчитал. А Ира сделает из этого трагедию.

– В таком случае он должен был прийти тебе на помощь, – осудила неизвестного Камила. – А он испугался и сбежал. Поэтому я думаю, он плохой человек.

– Каждый испугается, – вмешалась Галка. – Вон, водители тоже обычно сбегают, когда собьют пешехода. Никому не охота отвечать.

– Вы ничего не понимаете, – прошептала Ира слабым голосом, сделавшим бы честь героине самого мелодраматического из сериалов. – А ведь у меня было предчувствие, только я ему не поверила. Валентинки… это они. Я должна была сразу предпринять меры… господи, какое счастье, что все обошлось! Нам надо срочно возвращаться домой и бежать в милицию. Срочно, пока не случилось чего-нибудь совсем ужасного…

Подобных мыслей я не ожидала даже от своей не в меру серьезной подруги. Уж не полагает ли она, что за мною охотится убийца? В жизни не слышала подобной ерунды.

– Валентинки? – заинтересовалась Галка, присаживаясь рядом с Ирой.—

Ты имеешь в виду ту, которую кто-то прислал Натке? «Женщина, не умеющая хранить верность, недостойна жить».

Надо же, как Галка с одного раза дословно запомнила дурацкое послание!

– Да, – кивнула Ира. – Натке и Марине.

– Марине?

Галка с Камилой уставились на нас в полнейшем недоумении. Оказывается, капитан Полухин ничего не говорил им про открытку, найденную у Марины, и это стало для девчонок откровением. Кстати, показатель того, что милиция не придает валентинкам никакого значения, и правильно делает. В отличие от Иры, которая, дрожа от напряжения, принялась увлеченно фантазировать.

– Этот человек маньяк, я уверена! Нормальный так бы не поступил. Он прислал угрозы Марине с Наткой, потом столкнул Марину с балкона, а Натку решил столкнуть с лестницы. Вы видите, совершенно одинаковые преступления, и они совершены одним человеком, я чувствую это! Натка, тебе нельзя выходить из дома, пока его не обнаружат!

Час от часу не легче! Может еще, мне зарыться в землю и до конца дней своих отсиживаться там, превратившись в сурка? Конечно, Ира переживает, поскольку хорошо ко мне относится, и я должна быть ей благодарна, но всему есть предел.

Я обернулась к девчонкам в поисках поддержки. Лицо Камилы было задумчиво, а Галка, заметно нервничая, ни к селу ни к городу известила:

– Я не знаю, где был в это время Ромка. Мы на дискотеке потерялись… там такая сутолока.

Еще и Ромку приплела! Я не успела над этим поразмыслить, точки над и привычно расставила Камила.

– Вы полагаете, – деловито спросила она, – Ромка написал эти валентинки, потом убил Марину, а теперь покушается на Натку? Хотелось бы хоть каких-то доказательств, без них обвинение выглядит голословным. Особенно в отношении покушения на Натку… у тебя ведь с Ромкой ничего не было, правильно? Хотя последнее время он действительно часто на Натку раздражается, я сама замечала. Натка, ты хоть немного запомнила, кто тебя скинул? Похож на Ромку или нет? Например, по росту.

Господи, дернул же меня черт признаться, что меня столкнули! Кстати, я до сих пор полностью в этом не убеждена. Возможно, мне почудилось. Это мелькание разноцветных огней из коридора, музыка, спешка… Не исключено, что я споткнулась и свалилась сама, лишь с небольшой помощью любимых сапог. А теперь из-за моей мнительности начнут терзать Ромку, которому и без того плохо. И меня тоже. Запрут дома до скончания веков… ведь никакого убийцы нет, следовательно, его никогда не поймают. А бедная Ира будет нервничать на пустом месте, она же искренне верит в свои нелепые выдумки. Нет, это не дело!

– Да не видела я никого, – решилась я. – Наверное, никого и не было.

– Что значит – не было? – изумилась Камила. – Ты говорила, тебя столкнули. Я помню.

– Ну… вы так на меня набросились с этими сапогами, мол, я сама виновата, что мне стало обидно. Я и сказала вам, что не виновата… в смысле, что виновата не я. А если по-честному, я точно не знаю, был кто-то на лестнице или нет. Тогда мне показалось, что был, а теперь вспоминаю, что нет, просто зацепилась каблуком. Ну, чего вы ко мне пристали? Все случилось за две секунды, да еще в темноте. Может, кто-то способен за две секунды в темноте разобраться, что и как, а я не способна. У меня в голове все перепуталось.

Это была чистая правда. Чем дальше, тем менее четкими становились воспоминания о дурацком происшествии. Больше всего хотелось навсегда выкинуть его из головы, и мне это почти удалось. Как будто упала не я, а кто-то другой. Или я, но во сне, а снов не можешь потом восстановить в памяти досконально, даже если постараешься.

– Тогда надо исходить из презумпции невиновности, – констатировала Камила. – Раз ты сомневаешься. Мне тоже не очень верится, что тебя столкнули нарочно. И что Марину столкнули, тоже не верится. А записки – чья-то детская выходка.

Я согласно кивнула, Галка с разочарованным видом полезла к себе на второй ярус, одна Ира упрямо произнесла:

– А все-таки береженого бог бережет. Надо по приезде пойти к Полухину и все ему рассказать.

– Что рассказать? – засмеялась я, вспомнив зловредного клеща. – Что я не умею ходить на высоких каблуках? Боюсь, эта информация его не осчастливит. Сапоги ему понравятся не больше, чем африканские косички. А другой информации у нас нет.

Ира обиженно засопела и улеглась спать. Я надеялась, за ночь она успокоится, однако не тут-то было. С утра она попыталась перетянуть на свою сторону Ваньку, чей интерес ко мне, слава богу, не угас оттого, что я стала хромать, а нос превратился в бесформенную блямбу. Ванька внимательно выслушал наши показания (а я к той минуте почти полностью уверилась, что на лестнице никого не было) и, как всегда, сумел сделать практические выводы.

– В милицию обращаться без толку, – подумав, заявил он. – Натка права, они нас обсмеют. Если бы Натка была уверена, что ее столкнули, тогда другое дело, а так… Но ты, Ира, тоже права – береженого бог бережет. Давай установим дежурство. Надо постараться не оставлять Натку одну. Пусть вероятность один процент… полпроцента… все равно лучше подстраховаться.

Ира одобрительно улыбнулась.

– И как вы себе это представляете? – пробурчала я, не слишком довольная идеей гулять по Стокгольму под конвоем. – Прикуете наручниками?

– Натка, – сурово обратился ко мне Ванька, – ты ведь и так почти все время с Ирой. А, когда ты не с ней, будешь со мной. А дома, естественно, с родителями. В институт с Ирой будете ездить вместе, назад тебя стану провожать я. Это вполне можно организовать.

Я настолько оторопела, что забыла про всякую вежливость.

– Вы что, издеваетесь? Совсем обалдели! До конца экскурсии – еще так-сяк, но не навечно же! Что я вам, арестант?

– Пока до конца экскурсии, – примирительно заметил Ванька, – а там видно будет. Правда, Ира?

Они обращались со мной, словно с малым ребенком, но я поняла, что спорить бесполезно. Ладно, пускай потаскаются пару дней за мной, если им от этого легче. Уверена, скоро обоим надоест.

В то утро каждый, кроме Ромки и Насти, в индивидуальном порядке поинтересовался моим самочувствием. Было приятно, что меня так любят. Ироничный Олег предложил проект закона, запрещающего высокие каблуки (впрочем, Камила тут же вполне серьезно возразила, что это противоречит принципам демократии), а Андрей, не доверяя местному врачу, лично ощупал мою лодыжку (что показалось мне излишним рвением, учитывая маячившую неподалеку Настю). Зато бедный Ромка не раскрывал рта, а выражение лица у него было таким, словно мы приближались не к столице Швеции, к тюремным воротам, готовым захлопнуться навсегда. Я порадовалась, что сумела хоть немного облегчить его участь. Ромке только не хватало настойчивых расспросов Камилы с Ирой!

В Стокгольме нас повезли на экскурсию. Город мне очень понравился, даже чем-то напомнил Петербург, однако осмотреть его как следует я не смогла – разболелась нога. Почти все отправились на пешую прогулку по старинным улочкам, а мне пришлось отсиживаться в автобусе. Ира с Ванькой попытались было остаться со мной, но обоим явно хотелось погулять. Не желая отравлять друзьям отдых, я указала на смешную компанию, которая, похоже, приобрела путевки исключительно с целью вволю напиться пива. Эта компания (ведь в автобусе, кроме нас, были посторонние люди) наотрез отказалась покидать уютные кресла. Даже если представить, что некто жаждет меня укокошить, вряд ли он сделает это в присутствии шести свидетелей. Ира с Ванькой согласились и побежали за экскурсоводом, а я не без грусти смотрела вслед, размышляя о собственном невезении. Однако вскоре мои печальные мысли были прерваны неожиданно вернувшейся Галкой.

Она уселась рядом со мной, раздраженно заявив:

– Наконец-то! Весь день пытаюсь с тобой поговорить, а ты то с Ирой, то с Ваней. Ни на минуту от тебя не отойдут, настоящие липучки! Но я не дура. На фиг мне эта экскурсия, все равно Швеция дорогая страна, а в центре и вовсе цены атомные. Лучше я тебя порасспрашиваю, пока никого нет. Натка, правда, что Марина тоже получила эту валентинку? Про неверность.

– Да, – изумленно кивнула я.

– Точно такая, как у тебя? И открытка, и слова?

– Да, а что?

– А тебя вчера пытались убить или не пытались? – продолжала нелепый допрос Галка. – А ну, колись.

– Конечно, нет, – без колебаний ответила я. Делать людям нечего, меня убивать!

– Но на лестнице кто-то был? Свет кто-то выключил?

– Может, был, а может, нет. Не знаю. Отстань, я действительно не знаю!

– А ты напрягись и вспомни, – настаивала Галка, сверля меня взглядом голодного василиска. Никогда бы не подумала, что она окажется такой агрессивной! Вот тебе и тихая мышка. Кстати, мои сравнения из области животного мира на глазах прогрессируют. Помесь тихой мышки с голодным василиском не для среднего ума.

Галка между тем произнесла еще требовательней:

– Давай по-быстрому вспоминай, а то придет Ира и помешает.

Не выношу, когда на меня давят.

– Зачем вспоминать? – парировала я. – Я не хочу.

– Потому что мне надо.

– Мне не надо, а к тебе это не имеет ни малейшего отношения.

– Имеет. – Голос Галки вдруг стал таким трагическим, что я невольно вздрогнула. – Имеет. Я тоже получила валентинку. Ту самую.

И она смолкла, словно произнесла нечто ужасное. Похоже, она ожидала, что от ее сообщения я тут же упаду в обморок или хотя бы начну заламывать руки, поэтому моя пассивность ее обидела. Следовало как-то среагировать.

– Серьезно? – уточнила я. – Ты не шутишь?

– Конечно, нет. Стала бы я шутить!

– Ну, не знаю. А почему тогда ты сразу ничего не сказала? Я имею в виду, четырнадцатого февраля. Ты ведь получила валентинку четырнадцатого, да?

– А кто-то получает их в другие дни? – съязвила Галка. Она явно была не в своей тарелке, только непонятно, по какой причине. Ну, написал ей кто-то десять дней назад гадость… так не ей одной. Нашего полку прибыло, и это здорово! Чем больше, тем лучше, правильно? Одну валентинку милиция приняла всерьез, две навели их на мысль о розыгрыше, а третья окончательно данную мысль подтверждала. Надеюсь, Ира с Ванькой теперь успокоятся и перестанут меня пасти. Не то, чтобы мне докучало общение с друзьями, но его принудительность немного раздражала. Вот вернутся, и я поделюсь хорошими новостями, только надо поподробнее все у Галки выяснить.

– Значит, ты одновременно с нами получила точно такую же валентинку? И открытка, и текст – все совпадает?

– С твоей – да, я специально посмотрела, а Маринину я не видела.

– И все-таки, – не в силах была сдержать любопытства я, – почему, когда я показала валентинку, ты не сказала, что у тебя такая же? Очень странно.

– Ничего странного, – огрызнулась Галка. – Марина, между прочим, тоже не сказала. Одна ты у нас такая дурочка.

Я даже не обиделась, настолько удивилась.

– Почему дурочка? Чего я такого сделала?

Галка пожала плечами.

– Какой дурак будет прилюдно читать оскорбления в свой адрес? Тем более,

там и парни были. Приятно мне, что ли, чтоб они думали, я как бы неверная?

– Но… но они и так все про нас знают. Если что плохое думают, то безо всякого письма, а если нет, так неужели из-за дурацкой бумажки начнут хуже относиться? Нелепо.

– Ничего не нелепо. Так всегда бывает. Мол, слышал о ней что-то плохое, не помню, что, но больше с ней дела иметь не буду. Уж я-то знаю! А мне это ни к чему. Только стала жить, как человек… в Париж съездила.

– Я тоже там была, – похвасталась я. – Каталась на кораблике по Сене, а люди танцевали прямо на берегу, представляешь?

– Чемоданов купила? – заинтересовалась Галка.

– Каких чемоданов? – не поняла я.

– Выгоднее всего на колесиках. У нас стоят по две тысячи, а там десять евро. Чувствуешь разницу?

– А мне казалось, там все дорого. Десять евро – чашка кофе, – вспомнила я.

– Ну, там, где туристы пасутся, – разумеется. Их только ленивый не обирает. Надо идти в магазины «Тати», там все дешево, а шмотки совсем даром. Юбки по три евро – настоящие французские. Но чемоданы – самое выгодное. В Финляндии подушки и гладильные доски, а в Париже чемоданы.

Я представила себе, как прогуливаюсь по Версалю в компании с дюжиной чемоданов на колесиках, и мне стало ужасно смешно. А еще стало жалко Галку. Она иногородняя… забыла, откуда… наверное, денег не хватает? Трудно жить без мамы с папой.

– Не понимаю, чего это мне прислали эту идиотскую открытку, – вернулась к теме Галка. – Марине – да, она заслужила. Ей только покажи парня, сразу в него вцепится, а свободный он или занятый, ей без разницы. Бывают же такие бессовестные! Ты тоже хороша – легкомысленная очень. То один тебе нравится, то другой, будто это шуточки, а не плацдарм для создания семьи.

– Что-что? – завороженная солидностью последней фразы, переспросила я.

– А, – махнула рукой собеседница, – тебе-то что, ты из Питера. Не выйдешь замуж сейчас, выйдешь потом, а я к себе домой возвращаться не собираюсь. Мне нужно зацепиться здесь, и я отношусь к созданию семьи серьезно. Короче, ты тоже заслужила, а меня приплели ни за что ни про что.

Я вспомнила ехидные Димкины слова: «Галка гуляла с Ромкой, потом с Олегом, а теперь подкатывается к Ване. Какая тут верность?» Но вслух повторять их не стала, предпочтя посоветовать:

– А ты не обращай внимания. Забудь.

– Тебе легко не обращать внимания, – возмутилась Галка, – а я, может, жизнью рискую! Твоя Ира, она не дура. Она говорит, Ромка убил Марину, потом столкнул с лестницы тебя, а теперь захочет убить меня. Ты же сама вчера слышала! И что теперь прикажешь делать? Ждать?

Я даже растерялась от этаких фантазий.

– Ничего подобного Ира не говорила! Ни про тебя, ни про Ромку. Вспомни!

– Про меня не говорила, потому что не знает про мою валентинку, а знала бы, так обязательно сказала бы. Конечно, Ромке важнее убить меня, чем тебя. Ты ему так, посторонняя, а я…

– При чем тут он? Почему он? – прервала ее я.

– А кто еще? – требовательно уставилась на меня Галка. – Ну, кто?

Назови мне его имя, уж я-то имею право знать!

– Да никто! – разозлилась я. – Никто Марину не убивал, никто меня не сталкивал. Это была случайность, мы же все вчера обсудили. Ромка что, по-твоему, маньяк? Убивает женщин пачками? А, если он и написал эти записки, так каждый имеет право пошутить. Господи, дернул же меня черт показать вам валентинку! Не знали б вы про нее и жили спокойно, а то сочиняете всякую чушь и портите людям настроение…

Я нечасто злюсь, но Галка меня достала. Частично, впрочем, это была реакция на излишнюю заботу Иры с Ванькой, вознамерившихся водить меня в институт под конвоем. Я рассчитывала, что Галкина валентинка их успокоит, а теперь засомневалась. Галку, по крайней мере, она почему-то не успокоила.

Слава богу, мы не успели разругаться более радикально – вернулись наши экскурсанты. И как бы вы думали поступила Галка, якобы опасающаяся за свою жизнь? Энергично вскочила и пристроилась возле Ромки. Это вмиг улучшило мне настроение. Я поняла, что ее обвинения были не всерьез. Ну, не стала бы она искать общества убийцы, правильно?

Дальше нам полагалось свободное время. Из-за моей ноги Ира с Димкой и Ванька благородно предложили посидеть на скамеечке в большом и красивом торговом комплексе, утверждая, что вполне нагулялись. Я тут же поделилась с ними новостями.

– Галка тоже получила валентинку? – откровенно изумился Ванька. – Во прикол!

– Почему бы и нет? – хмыкнул Димка. – По-моему, такую записку можно послать любой даме, и в девяти случаях из десяти не ошибешься. Интересно, у кого это такие шуточки?

– Вправду Ромка? – неуверенно предположила Ира. – Написал еще до того, как Марина согласилась пойти вместе с ним на наш праздник… обиделся на весь свет и написал. На Марину, поскольку та его не замечает. На Галку, потому что она закрутила роман с Олегом. На тебя, потому что… потому что у тебя всегда счастливый вид.

– Неважно, кто, – прервала ее я. – Зачем выяснять? Важно, что вы теперь можете за меня не бояться. Если бы из-за валентинок убивали, то теперь на очереди еще и Галка. Согласитесь, это слишком.

– Разве что убийца приобрел пулемет, – радостно предположил Димка.—

Подержанный. Вот и решил попрактиковаться. А еще лучше – атомную бомбу.

– Подержанную, – заявила я, и мы с ним прыснули.

– Никогда не поверю, что кто-то станет покушаться на Галку, – задумчиво пробормотал Ванька. – А значит, и на тебя, Натка, тоже, раз валентинки получили вы обе.