Текст книги "Поцелуй святого Валентина"

Автор книги: Александра Авророва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Ира, кивнув, приняла извинения. Она, похоже, тоже сильно переживала. И непривычно бледный Ваня, и столь же непривычно разрумянившаяся Галка. Все, кроме нас с Камилой, бесчувственных злыдней. Камила еще ладно, у нее характер такой, а я почему? Наверное, мне не верится в Маринину смерть. Нет, умом я понимаю, что вряд ли тут с нами шутки шутят, только все равно не верю. Чувствую некоторую ошарашенность, но никак не положенную скорбь. Ира права, я часто веду себя, словно последняя эгоистка.

– У Марины нет причины кончать с собой, – прервала мои покаянные размышления Камила. – И вряд ли кто-то из вас ее убил.

– Что значит – из вас? – вскинулась Галка. – Тогда уж говори – из нас.

– Меня с Мариной не связывало ничего, а у некоторых из вас были основания ее не любить. К тому же я не курю, а некоторые из вас курят и выходили на балкончик.

Камила не обвиняла, она просто разъясняла, но Галка почему-то вздрогнула и жалобно пролепетала:

– А я и не любила, и курю. Раз ты считаешь, я самая подозрительная, то и милиция наверняка тоже. Не зря этот Полухин ко мне цеплялся. А я не хочу, чтобы меня подозревали!

Я вдруг догадалась, что Галка, оказывается, переживает не столько из-за Марины, сколько из-за себя, и мне стало легче. А то неприятно быть самой бесчувственной.

– Да никто тебя не подозревает, – вмешался Ваня. – Что ты вбила себе в голову? Просто этот Полухин очень дотошный. Милиция обязана обо всем расспросить, чтобы убедиться, что это несчастный случай, а не что-то другое. И они убедятся, потому что так оно и есть. Да их самих несчастный случай куда больше устраивает, подумай хорошенько! Какой им смысл навешивать на себя лишнюю работу?

– А ведь правда, – кивнула успокоившаяся Галка. – Извините, что психанула. Голова кругом. Да и вообще, Ромка куда подозрительнее меня. Он хоть и не курит, но вчера страшно на Марину обиделся.

И она удовлетворенно обернулась к двери, за которой допрашивали бедного Ромку.

Вот уж, никогда бы не догадалась, что Галка такая вредная! Ясно ведь, что Марина погибла случайно и что Ромка должен сильно переживать. Так вместо того, чтобы его утешить, Галка на него наговаривает. Неужели до сих пор не может простить? Когда они стали встречаться, я обрадовалась, поскольку они идеально подходили друг другу. Оба тихие и немного неопределенные, что ли? Я это не в обиду, просто высказываю мнение. Посудите сами! Ира умная, но помешанная на Димке, Камила донельзя правильная, Настя самостоятельная и современная – короче, у каждой есть определяющие черты, сразу бросающиеся в глаза. Теперь парни. Димка веселый и красивый, Ванька бодрый и энергичный, Олег ироничный и богатый, Андрей… хотя я знаю его довольно близко, его мне, как ни странно, труднее описать. Может, потому, что он очень взрослый и молчаливый. Короче, вылитый Шварцнеггер, а целуется – просто песня, до сих пор вспоминаю. Галка же и Ромка оба какие-то средние. Разве что Ромка оказался влюблен в Марину… впрочем, и тут он неоригинален.

Не успела я этого подумать, как дверь распахнулась, и в комнату медленно втащился, почти вполз рыдающий Ромка. Лицо его было красным и опухшим, он всхлипывал, судорожно глотая воздух. Казалось, он вот-вот задохнется. Мне стало его страшно жаль. Я быстро налила в стакан воды.

– Ромочка, выпей, пожалуйста, – попросила я. – Ну, не огорчайся ты так!

Он изо всех сил ударил меня по руке и выбежал в коридор. Стакан упал и разбился, а мой несчастный палец заболел так, что я взвыла.

– Давно надо было перевязать, – всполошилась Ира. – И йодом помазать, обязательно! Мало ли, что. Надежда Викторовна, здесь наверняка есть аптечка.

Замдекана, до того молча слушавшая наши откровения, полезла в шкаф, однако Ира тут же забыла о своих добрых намерениях. На пороге показался Димка.

– Что, Марина правда умерла? – не обратив ни на кого из нас внимания, обратился он к Ире, и в голосе его звучало глубокое недоумение. – Я дозвонился только до Насти, она в истерике, я почти ничего не понял. Иришка, что случилось?

– Не волнуйся, только не волнуйся, – нежно прильнула к нему Ира.—

Такое ужасное событие, но надо быть мужественными, правда?

Димка, по-моему, вовсе не собирался волноваться. Он вроде меня, не поверит в плохое, покуда не увидит собственными глазами. Тем временем Ваня, схватив оставленную аптечку, облил мой палец йодом и начал бережно перевязывать. Было больно, но приятно. Я еще вчера заподозрила, что Ванька ко мне неравнодушен, а сегодня убедилась. Однако вволю понаслаждаться мужским вниманием мне не удалось. Или, наоборот, удалось с избытком. Добросовестный милиционер Полухин, как выяснилось, наблюдал за нами из соседней комнаты, высматривая очередную жертву.

– Погодите бинтовать, – вмешался он. – Дайте-ка я взгляну. Давно у вас эта рана?

Дернул же меня черт сунуть палец Ире в рот! Вот уж, действительно, некоторым особам палец в рот не клади. Вспомнив эту фразу, я невольно улыбнулась.

– Я спрашиваю, откуда у вас эта рана, – настаивал капитан тоном, лишенным малейших признаков сочувствия.

Вообще-то раньше он спрашивал, давно ли она у меня, а не откуда, но я решила не придираться к словам и, не в силах перестать улыбаться, ответила сразу на оба вопроса.

– Полчаса назад меня укусила Ира. Не нарочно. В смысле, случайно. На лекции.

– Знаете, что положено за издевательство над следственными органами? – осведомился милиционер, с таким неодобрением изучая мои африканские косички, словно являлся заядлым расистом.

– Я не издеваюсь. Ира, скажи ему!

– Натка говорит правду, – подтвердила Ира, с трудом отлипнув от Димки.

– Вы что, девушка, кусаетесь? – ехидно осведомился капитан.

– Бывает иногда, – вырвалось у Димки, не сумевшего сдержать смешка. Ира покраснела до корней волос и смолкла, Димка тоже смутился, бросив на нее виноватый взгляд. Я сама часто ляпаю, не успев подумать.

– Потапова и Волкова, пройдемте-ка в кабинет, – раздраженно велел Полухин. Невооруженным глазом было видно – он, что называется, завелся. Уж не знаю, почему – мы говорили ему правду, только правду и ничего, кроме правды.

Впрочем, когда Ира сумела объяснить милиционеру нелепое происшествие с укусом и он соблаговолил поверить, что мы над ним не издеваемся, то стал несколько мягче. Первым делом он поинтересовался, как кто относится к Марине, причем не только парни, но и девчонки. Ира предоставила инициативу мне, и я ответила, что все мальчишки Мариной восхищаются, да и я заодно, Камила ее не одобряет, Ира немного жалеет, Настя чуть-чуть завидует, а Галка… ну, в свое время, конечно, обиделась из-за Ромки, однако сейчас совершенно равнодушна.

– И за что вы жалели первую красавицу курса? – тут же вцепился в Иру Полухин, и я пожалела о недавней откровенности.

– За то, что ей никак не удавалось найти настоящую любовь, – подумав, ответила Ира.

– А вам, значит, удалось, – немного иронически прокомментировал капитан.

– Да, – холодно кивнула Ира.

– А вашу приятельницу вы тоже жалеете? Или полагаете, и ей удалось?

Я разозлилась – что за странные намеки? – а моя подруга отрезала:

– Не понимаю, какое это имеет отношение к делу.

– Сожалею, что не понимаете. Значит, вы нашли свою настоящую любовь… а она… точнее, он… вчера захотел разнообразия. Меня информировали правильно?

Глаза Иры сверкнули гневом, но говорила она язвительно и спокойно.

– Не совсем.

– Ну, так проясните ситуацию, будьте добры.

– Марина, как вас правильно информировали, первая красавица курса. Она учится не в нашей группе, и нашим мальчикам редко выпадает случай с нею поболтать. Естественно, все они воспользовались этой возможностью. Нам, девочкам, это было немного обидно. Что касается конкретно Димы, он очень общительный, я к этому привыкла. Где компания, там и он. Когда внимание переместилось на Натку, он тут же оставил Марину. Я достаточно прояснила ситуацию?

Полухин пожал плечами.

– Вы пытаетесь меня уверить, будто не испытывали к убитой ревности. У меня другие сведения.

– Уж наверное, я знаю лучше, – ледяным тоном сообщила Ира.

– Предположим. Хорошо, а с чего это вдруг внимание переместилось с Марины на Наташу? Что произошло?

– Натка очень заводной человек. Она устроила веселое представление.

– Да, подобная прическа обязывает, – милиционер бросил полный отвращения взгляд на мои волосы. Все-то он знает, даже про негритянскую принцессу! А раз знает, зачем спрашивать? – Значит, вы как ни в чем не бывало устроили веселое представление, а ваша сокурсница к тому времени уже, быть может, лежала мертвая на снегу.

Это ж надо, сморозить столько глупостей за раз!

– Во-первых, ничего она не лежала, – возмущенно парировала я. – Она вместе со всеми потом обсуждала, какие женщины нравятся мужчинам, я точно помню. Во-вторых, даже когда она погибла, нам-то откуда про это знать? Мы же не ясновидящие. И вообще, Марину ведь не убили, она просто выпила и упала с балкончика. Вы только зря тратите время, выясняя, как кто к ней относится. Может, ее не все обожали, но плохого никто не желал, это точно.

Я с торжеством посмотрела на собеседника. Что, съел?

– Почему погибшая пришла на ваш праздник? – словно не услышав моих слов, продолжил Полухин.

– Захотелось развлечься. Зачем еще?

Дурацкий вопрос, правда? Любой человек старается, чтоб было весело.

– А почему именно с Романом Нетребко? Насколько я понимаю, раньше она не обращала на него внимания.

Я задумалась. Если капитан и Галку так же пытал, неудивительно, что она нервничала. Может, Ванька прав и дело исключительно в дотошности Полухина, желающего убедиться, что произошел обычный несчастный случай, но впечатление складывалось, будто этот тип под кого-то копает. В данный момент под Ромку.

– Так что же? – настаивал капитан.

– Ну, все-таки день святого Валентина, – решилась, наконец, я.—

Захотела в честь праздника доставить удовольствие парню, который так безнадежно по ней сохнет.

– Безнадежно, – подхватил Полухин. – То есть было очевидно, что в дальнейшем Нетребко ничего не светит. Это, если так можно выразиться, его звездный час.

– Почему же? – иронически произнесла Ира. – Женское сердце, как известно, непредсказуемо.

Вот Ира молодец, а я, как всегда, дала маху. Я не привыкла, чтобы собеседник, словно клещ, цеплялся к каждому слову.

– Хотя бы потому, что, явившись вместе с Нетребко, Марина тут же перестала обращать на него внимание и переключилась на других молодых людей. Вряд ли Нетребко это понравилось. Это было крушением всех надежд, которые ему так неосмотрительно подали. Больше всего мужчину выводит из равновесия даже не отсутствие надежд, а их крушение. Кстати, Нетребко курит?

– Нет, – с вызовом заявила Ира. – Неужто вас информировали, будто да?

– Лишний раз уточнить не мешает.

Я, не удержавшись, хмыкнула. Милиционер повернулся ко мне.

– Чему вы смеетесь?

Наверное, стоило промолчать, но он спросил так быстро и требовательно, что я невольно выпалила:

– Вы думаете, если много раз задавать один и тот же вопрос, рано или поздно получишь другой ответ?

Скривившись от моих невинных слов, словно от самого кислого лимона, Полухин снова обратился к Ире.

– Но Нетребко мог на некоторое время выйти из квартиры незамеченным?

– Любой мог, – не стала скрывать она. – Мы веселились и друг за другом не следили. Но я не понимаю. Разве это не несчастный случай? У вас есть основания считать иначе?

– Нетребко, он был вне себя от возмущения, так? – проигнорировал вопрос милиционер.

Вот уж, действительно клещ… вцепился и не отпускает. Что-то у меня последние дни сплошная зоология. То была помесь слона и бабочки, теперь того хуже – злобный переносчик вирусных инфекций.

– Да чушь! – не выдержав, встряла я. – Ромка тихий и робкий. Он не бывает вне себя.

Как ни странно, клещ удовлетворенно кивнул, однако тут же переключился на другой объект.

– Кто наверняка выходил на балкончик, так это Галина Найденова… та, которая раньше дружила с Нетребко. Она же курит очень много. Это точно. Галка еле выдерживает лекцию, сама говорила.

– Она выходила покурить, – осторожно сообщила Ира, – и не только она.

– Странно, что, выходя покурить, она не заметила на балкончике Марину… или ее тело. Марина отсутствовала в вашей компании довольно долго. Вряд ли все это время Найденова терпела без курева.

Определенная логика здесь была. Ванька или Олег могли хоть полдня провести без папирос, Андрей тем более, а Галка нет.

– Может, Галка ходила на другой этаж? – предположила я. – Эти балкончики как раз посередине между этажами. Можно подняться на пролет вверх, а можно спуститься вниз.

– Ладно, – неожиданно сменил тему Полухин, – а скажите-ка мне, не произошло ли вчера чего-либо необычного. Я не имею в виду, связанного с Мариной Пози. Просто необычного.

– Я заплела африканские косички, – отчиталась я. – Вот они! Впервые в жизни. Это необычное?

На секунду мне почудилось, что собеседник стукнет меня по голове, однако обошлось.

– Что-нибудь еще? – холодно осведомился он.

Я пожала плечами. Представление про африканскую принцессу я бы необычным не назвала… я часто подобным образом дурачусь.

– Вроде ничего.

– Я хотел проверить вашу искренность. Значит, продолжаете издеваться над следствием? Не советую.

По-моему, это уже называется комплекс. Я имею в виду, когда человеку вечно кажется, будто над ним издеваются.

– Вы неправы, – пожала плечами Ира. – Мы действительно не понимаем, что вы имеете в виду.

– Вы получали вчера валентинки?

Я облегченно засмеялась. Вот он о чем!

– Вы подразумеваете ту дурацкую открытку… я совершенно про нее забыла. Да, я получила две валентинки, одну хорошую и одну плохую.

– Вы можете мне их показать?

– Хорошая у меня дома в столе, – кивнула я, – а другая… – Я задумалась. – По-моему, я выкинула ее в мусорное ведро. Точно! Мне захотелось поскорее от нее избавиться, чтобы забыть. Зачем хранить плохое?

– В какое ведро?

– У Насти на кухне. А что?

– И что было написано в этой валентинке?

– Ругали меня за неверность. Кажется, так.

Полухин молча вытащил из папки открытку и протянул мне. Вроде бы та самая… по крайней мере, очень похожа. Я открыла ее, чтобы прочитать текст. «Женщина, не умеющая хранить верность, недостойна жить».

– Надо же, – удивилась я, – из мусора, а такая чистая.

– Она не из мусора, – вежливо сообщил Полухин. – Она из кармана Марины Пози.

Именно это называется немой сценой. Мы молча таращились на собеседника, а он явно наслаждался этим. Наконец, Ира робко поинтересовалась:

– Это точно та самая открытка? Может, просто одинаковая? Давайте посмотрим у Насти в мусоре… вдруг там лежит…

– Если представить, что открытка не та же самая, – пропустив мимо ушей разумный совет, поведал капитан, – получается, Наташа и Марина в один день получили одинаковые валентинки. И, соответственно, от одного человека. Как вы полагаете, кто бы это был?

– Ума не приложу, – без промедления откликнулась Ира. – Я думала вчера об этом. Натку все любят… разве что Настя немного цепляется, но она уверяет, что не при чем. Не понимаю, кому и зачем захотелось портить Натке настроение. Вот Марине – другое дело, тут удивляться не приходится. Она… она… – Ира смутилась, видимо, вспомнив, что Марина мертва, и тактично закончила: – У нее сложный и неоднозначный характер. Ей нравилось менять… мм… близких друзей, и это их обижало.

– Она не умела хранить верность? – иронически спросил Полухин.

– Она не ставила перед собою подобной цели, – констатировала Ира, и я в который раз поразилась ее уму. – Скорее ставила противоположную.

– То есть вы считаете, валентинка не могла так Марину расстроить, что она покончила с собой?

Тут хихикнула даже деликатная Ира, не говоря уже обо мне. Марина выбросилась с балкона из-за того, что некий аноним осудил ее за неверность! Да она бы от подобной валентинки лишь загордилась.

– А других причин для самоубийства Марины вы не знаете?

– Нет, но мы мало с ней знакомы, – объяснила Ира. – Так у вас все-таки есть причины считать, что…

– Вы свободны, девушки, – вдруг заявил Полухин. – Можете идти.

Мы молча выползли из кабинета. Не нервные, как Галка, не рыдающие, как Ромка, зато сильно изумленные. Оказавшись на свободе, я почувствовала огромное облегчение. Как приятно после въедливого и хитрого милиционера смотреть на милые, хорошо знакомые лица друзей!

– Этот тип цепляется к каждому слову, – пожаловалась я. – И ничего не понимает.

– Допрос первой степени? – полюбопытствовал Олег. – Метод устрашения или сразу пытки?

– А это вы сейчас узнаете, – прозвучал ледяной голос из-за двери.—

Проходите, молодой человек, ваша очередь.

Полухин, оказывается, все слышал. Ну и ладно! Если кто-то подслушивает, сам виноват.

– Главное, не бросайте меня в терновый куст, – иронически попросил Олег, и дверь за ним захлопнулась.

– Счастливицы, – вздохнул Димка. – Уже отмучились, а мне еще предстоит. Интересно, долго ждать? Чувствую себя, как в приемной у стоматолога.

– Я посижу с тобой, – моментально откликнулась Ира.

Я вздохнула. Меньше всего на свете мне хотелось оставаться тут, через стенку от кабинета, где зловредный клещ терзал очередную невинную жертву. Но в то же время одной из всех взять и гордо удалиться вроде бы неудобно. Вон и Галка зачем-то торчит здесь.

– А мы с Наткой смотаемся пока в буфет, – бросив на меня проницательный взгляд, подал идею Ванька. – После такого стресса необходимо подкрепиться.

Я, разумеется, возражать не стала. Между прочим, действительно страшно хотелось есть, даже в животе урчало. Со мною бывает на нервной почве.

– Спасибо, – поблагодарила я, едва мы оказались в коридоре. – Не знаю, чего я стеснялась уйти? Если уж не переживаю, как другие, лучше и не притворяться, правда?

Ванька хмыкнул.

– Позиция, конечно, честная, однако неразумная. Все правила вежливости основываются на притворстве, а быть вежливым иногда полезно. Слушай, а ты что, действительно не переживаешь?

Я задумалась.

– Ну, в принципе Марину жалко, и, если б можно было ей помочь… в больнице там навестить… я бы навестила. Но ничем не поможешь. Значит, лучше выбросить все из головы. Какой смысл помнить неприятное? В конце концов, Марина была мне никто… я разговаривала с нею за все полтора года раза два или три, и то не на важные темы. Ромку куда жальче, он, бедный, плакал. А этот Полухин, кажется, под него копает.

– В каком смысле копает? – не понял Ванька.

– Не знаю. Он как будто намекал, что Марину убили. Она, мол, Ромку заманила и бросила, а тот страшно разозлился.

– Чушь какая, – прокомментировал расстроенный Ванька. – Ромка – классный парень, хоть и подкаблучник.

– А еще капитан на Галку бочку катил, – добавила я. – Мол, она раньше дружила с Ромкой, к тому же много курит и должна была заметить Марину на балкончике. И еще на Иру. Якобы она вчера ревновала.

Мой собеседник заметно повеселел.

– Ну, тогда все не так плохо. Милиция не подозревает никого конкретно, а просто собирает сведения. Когда нас с Галкой допрашивали, Полухин тоже цеплялся к чему попало.

– Точно! Клещ, он и есть клещ.

– Ему за это деньги платят, – примирительно заметил Ванька.—

Характер у него мерзкий, но работник он, видимо, добросовестный. Если б была хоть малейшая деталь, указывающая, что Марина умерла не случайно, Полухин обязательно бы ее надыбал. Он нарочно цепляется, чтобы мы раздражались и наболтали лишнего. Это довольно умно. Но, я думаю, он уже понял, что копать нечего. Раз мы все говорим одно и то же, значит, ничего не скрываем. Тем более, ты.

– Что я?

– Ну, по тебе сразу видно: что на уме, то и на языке.

Я немного обиделась – что я, дурочка, что ли? Но Ванька быстро добавил:

– И по Ире сразу ясно, что она человек честный. Я думаю, Полухин вам поверил и остальных теперь будет допрашивать куда быстрее.

Я тут же утешилась. Ира кто угодно, только не дурочка, значит, ничего плохого Ваня не подразумевал.

Не успели мы съесть свои пирожки, как за наш столик присели Ира с Димкой. Вид у обоих был довольный.

– Олега допрашивали совсем недолго, а Димку того меньше, – отчиталась Ира с гордостью матери, чей сын получил в школе целую дюжину почетных грамот.

– Вот видишь! – обрадовался Ванька. – Этот милиционер не чайник. Он понял, что никаким преступлением у нас не пахнет.

– Да уж надеюсь, – подтвердил Димка. – С трудом представляю, чем бы нам не угодила бедная Марина. Девочка была супер, всем парням ее жаль, да, Вань? Наверное, судьба ее такая – умереть молодой.

– «Когда судьба по следу шла за нами,

Как сумасшедший с бритвою в руке», – тихо пробормотала Ира. – Ужасно, да? Веселилась, обольщала – и не знала, что скоро умрет.

– Ужасно, – подтвердил Димка. – Но ничем уже не поможешь, так что, Иришка, не создавай себе лишних проблем. От них появляются ранние морщины, а тебе они ни к чему. Правда, с моим извращенным вкусом я буду любить тебя и в морщинах, но вдруг ты решишь сменить меня на другого? Что будешь делать?

– Схожу в магазин выбрать модель посовременее, – пошутила Ира и печально добавила: – Я, наверное, не могу не создавать себе проблем. Вот сейчас все думаю и думаю про Наткину валентинку. Или Маринину.

Странная какая-то история.

– С валентинкой? – изумился Ваня. – Ты о чем?

– А тебя не расспрашивали про то дурацкое письмо, которое вчера получила Натка?

– А, эта чушь про неверность… Нет. Какое милиции до этого дело?

– Наверное, особого дела нет, раз Полухин вас про это не спрашивал, – голос Иры выражал очевидное сомнение. – Но в кармане Марины они нашли точно такую же валентинку. Или ту же самую. Тут Полухин что-то темнит. Натка выкинула ее в Настино помойное ведро, но я так и не поняла, обнаружили ее в ведре или нет. А ведь это очень важный момент! Если валентинка та же самая, выходит, то ли сама Марина вытащила ее из мусора, то ли это сделал кто-то другой и подсунул ей. Зачем? А если валентинка другая, тогда…

– Это можно выяснить у Насти, – прервал Ирины рассуждения Ванька.—

Уж она-то знает, что нашли в ее мусорном ведре. Какой смысл перебирать варианты, если можно узнать точно и успокоиться?

Димка покачал головой.

– У Насти вы ничего не выясните. Я ей звонил, так она совершенно не в себе.

– Значит, у Андрея, – не растерялся Ванька. – У тебя есть номер его мобильного?

Ира достала телефон и, полистав записную книжку, нажала на соединение.

– Привет, Андрей. Ты где? Ясно. У нас тут вопрос. Нам показали валентинку, которую нашли в кармане у Марины. Тебе ее показывали? Натка говорит, свою она выкинула в мусорное ведро. А, вот как? Спасибо.

– Ну и жук этот Полухин! – прокомментировала она, убрав мобильник.

– Не жук, а клещ, – машинально вставила я. – А что?

– Да он водит нас за нос. Короче, после того, как сегодня утром Настины соседи обнаружили под балконом… мм… Маринино тело…

Ванька закрыл глаза, лицо его передернулось. Ира тоже, произнеся страшные слова, вздрогнула и замолчала. Один Димка с интересом слушал. Хотя почему один? Еще я.

– Вскоре после того приехала милиция, стала обходить квартиры, – собравшись с силами, продолжила Ира. – Андрей с Настей опознали Марину и рассказали, что и как. Их стали расспрашивать про Марининых врагов, Андрей с Настей ответили, что врагов нет. Тогда им показали валентинку… ту самую. Мол, это напоминает угрозу убийства. «Женщина, не способная хранить верность, недостойна жить». Андрей сразу вспомнил, что такую же получила Натка, и предложил поискать в помойном ведре.

– А откуда он знал, что Натка выкинула валентинку, да еще в помойное ведро? – тут же открыл глаза Ванька.

Ира улыбнулась.

– Он знал Натку, Ваня. Она ни одной лишней секунды не станет хранить то, что ей неприятно… и, разумеется, не станет швырять в чужом доме мусор мимо ведра. Короче, в ведре нашли совершенно идентичную открытку.

– Значит, писал псих, а не кто-то из наших, – обрадовалась я.—

Кто-нибудь из другой группы.

– А чему ты радуешься? – нахмурился Ванька. – Раз валентинки две… «Женщина, не способная хранить верность, недостойна жить». Милиция считает это угрозой? Я бы решил, это скорее фигурально, просто выражение такое, но… Марина получила эту открытку и погибла, а ты… ты тоже получила. Наверное, это совпадение, но мне оно не нравится.

Лицо Иры выразило такую озабоченность, словно меня на ее глазах пожирал крокодил, причем откусывая по мелкому кусочку.

– Да вы что? – изумилась я. – Думаете, некто столкнул Марину с балкона за неверность, а теперь примется за меня? А еще умными считаетесь.

– Не знаю, – жалобно пролепетала Ира. – Вообще-то милиционеры сперва заинтересовались валентинкой, а потом, когда узнали, что ты тоже такую получила, потеряли интерес. Мол, одно письмо могло быть угрозой, а два – уже глупая шутка. Но мне было бы спокойнее, если б я знала, кто его написал.

– Камила, – свистящим таинственным шепотом предположил Димка. – Хочет очистить женский род от недостойных представителей, сбрасывая таковых с балкона. И останется она единственной женщиной на земле… ох, и грустные наступят времена!

– Камила не стала бы писать анонимных писем, а высказала свою позицию прямо и аргументировано, – поддержала шутку я. – Ищи другую кандидатуру.

– Галка тоже не годится, – разочарованно сообщил Димка. – То гуляла с Ромкой, потом с Олегом, теперь подкатывается к Ване. Какая тут верность?

– Она не подкатывается, – моментально возразил Ванька.

– А с чего это она стала работать в твоем любимом комитете по связям с дружественными университетами? – голосом провокатора из низкопробного боевика осведомился Димка. – По доброте душевной?

– Если мы вместе занимаемся общественной работой, это совершенно не значит, что я… что мы…

Ваня бросил косой взгляд в мою сторону и замолк. Честное слово, я ему нравлюсь, раз он даже утратил чувство юмора!

– Галя надеется через этот комитет бесплатно ездить за границу, – пояснила Ира. – Она сама мне так сказала. И, кажется, даже ездила уже один раз.

– Да, – кивнул Ванька, – во Францию. Я вообще считаю, нам с этим комитетом здорово повезло. И работа интересная, да еще поездки. Зря вы не хотите.

– Я не понимаю, почему вы думаете, что валентинку написала девчонка, – упрямо вернулась к теме Ира. – Скорее парень.

– Правильно, поборниками женской верности должны быть мужчины, – бодро согласился Димка. – Я, например. То, что Марина меняет нас, бедных юношей, словно надоевшие перчатки, задевает мое человеческое достоинство. А уж как задевает его Натка, трудно передать. Каждый из нас надеется стать источником глубокого трагического чувства, способного испортить женщине настроение на много лет вперед… уж, по крайней мере, до пенсии… а тебе, Натка, все хихоньки да хаханьки. Обидно, весьма обидно, и смыть подобную обиду можно только кровью. Так что берегись! Следующая очередь после Марины – твоя.

Ира, не выдержав, засмеялась.

– Вот видишь, Иришка, – улыбнулся Димка. – Все очень просто. Кто-то из другой группы обиделся на Марину, а за компанию решил задеть и Натку. Она у нас девчушка бойкая, всем бросается в глаза. Но Натка не из тех, кому охота выяснять неприятные подробности. В конце концов, это ее право. А то, что произошло с Мариной, – он погасил улыбку, – нелепая случайность, не имеющая ничего общего с этим идиотским письмом. Ты ведь и сама так считаешь, просто зачем-то накручиваешь себя.

Ира вопросительно посмотрела на Ваньку.

– Наверное, Димка прав, – пробормотал тот. – Не знаю, чего это мне втемяшилось в голову. Надо слушаться здравого смысла, а не дурацких фантазий. В конце концов, Полухин свое дело знает, предоставим все ему.

С этим мудрым решением мы и расстались, причем Ванька проводил меня до самого подъезда, хотя, как вы догадываетесь, ни один поборник верности не покушался в пути на мою драгоценную жизнь.

На следующий день все, кроме Ромки, пришли на занятия. Даже Настя, хотя выглядела она неважно. Вот уж, никогда б не подумала, что она будет переживать из-за Марины сильнее, чем другие! Может, чувствует себя виноватой? Мол, злилась на соперницу, а та погибла, и теперь не извинишься. Что касается Ромки, он объявился лишь на Марининой кремации. Кремировали Марину у нас, а хоронить должны были в ее родном городе.

Ромка выглядел настолько дерганым и бледным, что у меня защемило сердце.

Он стоял в стороне, не сказав ни с кем ни слова.

– Слушайте, – предложила одногруппникам я, – хочет он или нет, надо уговорить его поехать-таки с нами в Стокгольм. Пускай развеется.

– А разве мы поедем? – удивилась Ира. – Я думала, все отменяется из-за…

– А нам вернут деньги, если мы не захотим ехать? – прервала ее Галка.

Дело в том, что близилось двадцать третье февраля, оно ведь почти сразу после праздника святого Валентина. Вот вам лишний выходной вдобавок к воскресенью, к тому же мы договорились, что субботу нам официально разрешат прогулять. Поэтому мы собирались отправиться всей группой в Финляндию со Швецией, даже заранее купили путевки. У меня и мысли не было, что из-за Марининой смерти поездку надо отменять. В конце концов, она нам не близкий человек!

– Нет, деньги не вернут, – возразил Ванька. – В договоре подобных случаев не предусмотрено.

– Тогда надо ехать, – заявила Галка. – Раз заплачено.

Ира обвела взглядом окружающих в поисках поддержки. Я молчала. Хотелось в путешествие, но не хотелось спорить с подругой.

– Если бы поездка была сегодня, ехать было бы нельзя, потому что сегодня кремация, – объяснила Камила. – Мы должны были отдать Марине последний долг, и мы это сделали. Больше мы ничего сделать не можем. Нельзя менять все свои планы из-за случившегося несчастья.

– Мы с Настей поедем, – коротко сообщил Андрей.

– Я лично могу горевать и в сопредельном государстве, – иронически произнес Олег. – Моему горю границы не помеха. Но вот Роман, боюсь, не столь космополитичен. Сомневаюсь, что он согласится.

Все дружно обернулись ко мне, а Димка так даже подмигнул.

– Ну, здесь я с этим подкатываться не стану, – подумав, решила я, – неудобно как-то, а вот завтра в институте… Появится же Ромка наконец в институте, правильно? Только вы должны мне помочь. Честное слово, новые впечатления пойдут ему на пользу.

Осуществить данный план оказалось труднее, чем я предполагала. Сперва Ромка принял в штыки саму мысль о том, что после смерти Марины можно развлекаться, но мы насели на него дружным коллективом, и он понемногу сдался. Ромка из тех, кто редко идет против течения. Как все, так и он. К тому же Камила рассудительно поведала, насколько важно в трагических обстоятельствах выстоять, а не сломаться. Сильный человек продолжает жить, преодолевая страдания. Именно с этой целью Рома должен отправиться в Стокгольм, а вовсе не для пошлых развлечений. Свою лепту внес и Ванька, настойчиво твердивший, что никакой измены Марининой памяти здесь нет, а есть лишь желание не подвести товарищей. Я, разумеется, тоже старалась изо всех сил. Короче, каждый убеждал, как мог, и бедный Ромка согласился. Хотя почему бедный? Мы хотели, как лучше.